Помоги проекту - поделись книгой:
— Чего ж ты сюда намылился, а не на юг? — спросил кто-то из пограничников. — Тут же дальше равнина да болота, без перспектив. Все же на юг стараются… Или надурить хотел?
— Стараются те, кто нарезать винта[5] решил, — ответил зэк. Голос у него был хрипловатый и какой-то надтреснутый. — Я в такие игры не играю. Коль наелся грязи[6] — значит, планида такая, чего кипиш поднимать? И бродить тут не в жилу, я вести жизнь дикаря не подписывался.
— А зачем тогда бежал? — удивился боец. — Просто погулять захотелось?
— Так уж масть легла… — загадочно усмехнулся зэк. — При таком раскладе почему бы и не размяться на воздухе? Мы же тут вспотевшие[7] до упора. Обстановочку сменил хоть ненадолго, и то в кайф… Уж больно однообразная обстановочка…
— А что там вообще в шахте? — поинтересовался другой пограничник. — Дышать можно?
— Дышать везде можно, — вновь усмехнулся беглец. — Главное — вот тут все утрясти, — он постучал согнутым пальцем себя по лбу. — Привести в соответствие…
— А как эта архамасса выглядит? — раздался третий голос. — На что похожа?
Зэк помрачнел и осведомился:
— Дерьмо жидкое видел?
— Ну… приходилось… — ответил пограничник под смешки окружающих.
— Вот и прикинь. Только чуть погуще и с прозеленью.
— И как ее добывать?
Зэк с ухмылкой взглянул на бойца:
— Попросись в подземелье на экскурсию, вот все и узнаешь. Или замочи кого-нибудь, наверняка туда же и попадешь.
— Так как тебе сбежать-то удалось?
Зэк пожал плечами и опять прищурился на солнце:
— Помощничек нарисовался, хоть я и не просил…
— Тебе, значит, помог, а сам в Лагере остался?
— Да нет… Хотя, может, и вернулся. Я не в курсе… Но, так понимаю, он сам не с кичи — из другого места. А чего ко мне приклеился, понятия не имею. Говорю ж, я ноги не щупал…
— При чем тут ноги? — не понял боец.
— Ну, к побегу не готовился, — пояснил зэк. — Живот прихватило ночью, пошел в верзошник, вот там помощничек и объявился.
— Что за помощник? — пробрался вперед лейтенант Бебешко. — Как зовут?
— Он не назвался. Да и не из наших, точняк. Я, кабы все потом своими глазами не увидел, подумал бы, что это мозги у меня скисли…
— А ну-ка, поподробнее, — потребовал лейтенант.
И затаившие дыхание пограничники услышали невероятную историю о том, как этому зэку удалось беспрепятственно покинуть Седлаг со всеми его заборами и запорами, сигнализацией, видеокамерами и целой армией охранников. Если бы эти бойцы не несли службу у Пузыря, то, выслушав такое, просто покрутили бы пальцем у виска. Но тут столь простым действием было не отделаться.
Вот что поведал зэк, никуда не торопясь и продолжая щуриться на утреннее солнышко.
Он уже собирался выходить из туалета, тоже оборудованного камерами слежения, как вдруг услышал голос. Голос был незнакомым, он звучал прямо в голове и начал с места в карьер:
«Тебе надо уходить отсюда. Сейчас выберешься за ограду и иди куда хочешь».
Прежде чем зэк успел хоть что-то сообразить, от белого потолка отделилось такое же белое покрывало, моргнуло черным глазом, похожим на глаз хищной птицы, и окутало его с головы до пят. И тут же в мозгах его наступило оледенение, рот словно заперли на замок, тело стало деревянным, а ноги сами зашагали к двери. Сквозь эту полупрозрачную накидку вполне сносно было видно все окружающее. Зэк вышел из туалета, пересек жилой корпус и беспрепятственно миновал пост охраны. Судя по реакции охранника, тот его просто не видел и не слышал. И не видел не только он — экран, установленный перед охранником, показывал, что ведущий к двери проход пуст, словно зэк и не шел по нему, влекомый неведомой силой. На другом экране была картинка с камер, установленных в туалете, но цербер на нее не смотрел. Да и как сбежать из туалета? Нырнуть в унитаз и пробраться по канализации? Никак не получится, слишком узкая труба, да и унитазы не приспособлены для таких ныряний.
И тут пошли чудеса еще более расчудесные. Зэк приблизился к запертой двери корпуса — и прошел сквозь нее, словно это было не солидное препятствие, а какая-нибудь видеопроекция. Вернее, ноги пронесли его сами, без всякого желания их превратившегося в подобие зомби обладателя. По-прежнему окутанный диковинным покрывалом, зэк вышел в ярко освещенный двор и не успел сделать и двух шагов, как некая сила подняла его в воздух и переместила за стены и вышки с охранниками, в ночную темноту. Пронесла метров триста, а может, и пятьсот, и опустила на землю, под звезды.
«Иди куда хочешь», — повторили в голове.
Покрывало порхнуло вверх и растворилось в ночи. А зэк уселся на траву, и под стрекот ночных насекомых мозги его начали потихоньку оттаивать. Вот тогда он и решил, что погуляет на природе, пока его не хватятся. С одной стороны виднелся свет прожекторов Лагеря, с другой били в стенку Пузыря и в небо прожектора пограничников, и зэк неторопливо направился туда, где этого света не было — к карьеру. Вскоре вышел на старую дорогу и побрел по ней, наслаждаясь нежданной свободой, вдыхая ночные запахи, слушая ночные звуки и любуясь на звезды. Ну, и ломая голову над тем, что же за чудо такое с ним произошло. Так и гулял, вовсе не собираясь лезть из кожи вон и рвать жилы, чтобы уйти как можно дальше от Лагеря…
Ошеломленные услышанным пограничники готовы были засыпать зэка новыми вопросами, но тут припылил автозак, и церберы забрали невольного беглеца. Вдосталь надавав ему дубинками по почкам за нарушение их спокойствия.
Автозак умчался к Седлагу, а пограничники остались. Жевали сухпай и обсуждали эту невероятную историю. То есть они-то ее невероятной не считали. Им было ясно, что отдельные Простыни изменили тактику. Или получили иное задание. Ускользнув от глаз пограничников и охранников, одна-две обитательницы Пузыря проникли на территорию Седлага. Но вместо того, чтобы истреблять всех вокруг, затаились. У них была другая задача: выводить из Лагеря заключенных. Зачем? Рассчитывали на то, что, узнав о возможности покинуть Седлаг, зэки поднимут бунт, и в конце концов все там перебьют друг друга? Или это какой-то маневр? Уловка? Да, конечная цель была ясна: добиться прекращения добычи архамассы. Но в чем суть новых действий?
Как бы там ни было, все понимали: твари переходят к иным приемчикам, и скучать никому не придется…
Расставшись с соседями, команда Тамерлана Бебешко направилась в обратный путь. Стрельба у Пузыря не возобновлялась, вокруг стояла благостная тишь. Денек обещал быть погожим, и впереди ждал сытный завтрак. Да, уже подкрепились сухпаем — ну и что? Балабаса много не бывает! Бойцы топали назад бодро, тихо радуясь тому, что все кончилось сравнительно быстро и теперь ничто не может отвлечь их от заслуженного отдыха. Радовался в душе и Дарий Силва, шагая рядом с приятелем Тангейзером Диони и перебрасываясь с ним разными фразами по поводу удивительного рассказа седлаговского зэка. Эта их неспешная беседа была прервана взводным, получившим какое-то сообщение по комму.
— Опа! — воскликнул Бебешко, глядя на экран. — Наконец-то разродились, не прошло и полгода! Эй, бойцы, после обеда новая техника прибудет. Та-ак… Всякое «ба-бах» и… ох, ничего себе! — Он обернулся к подчиненным, поднял палец и торжественно провозгласил: — Танк «Мамонт», новейшее новье! Это за что же нам такой подарок? — Взводный изумленно покачал головой. — Похлеще наших «трицеров», описание я собственными своими двумя глазами видел. И в смысле насчет вооружения похлеще, и в смысле по поводу удобств. И дает его наш командир именно непосредственно нашей заставе, а не кому-то другому. А почему? Потому что мы лучшие! Правильно я говорю?
Подчиненные на всякий случай молчали — вопрос-то мог быть и риторическим. Да и Бебешко много раз заявлял о них совсем иное.
— И разобраться с этим зверем поручено непосредственно моему взводу, — с воодушевлением продолжал лейтенант. — А почему?
— Потому что мы лучшие, — на этот раз ответили ему нестройным хором. Правда, не очень уверенно, и не все.
Бебешко хмыкнул и заявил:
— Нет, парни, вы не лучшие. Просто остальные еще хуже вас!
Собственно, танки пограничники давно использовали только для двух целей: в качестве транспортного средства для поездок в поселковые кабаки и в качестве пунктов наблюдения за дневным и ночным небом. И с удобствами в «Трицератопсах» действительно было не очень.
— И кого же удостоить чести принять такую коробку? — на ходу размышлял Тамерлан Бебешко. — Чтоб осмотрел, изучил инструкцию, разобрался, опробовал… Это же не новый сорт пива дегустировать — или как? В голове должно иметься килограмм мозгов, и ни сантиметром меньше.
Бойцы затаили дыхание. Перспектива возиться после обеда с новой техникой никого не прельщала. Дарий Силва нервно сглотнул. Он был танкистом по специальности, и взводный, конечно же, об этом знал. Но ведь были во взводе и другие танкисты!
— Кто у нас сегодня лично отличился? — продолжал рассуждать Бебешко. — Кто обнаружил предмет, непосредственно похожий на вилку для приема внутрь пищи?
В организме у Дария все оборвалось и повисло, уныло покачиваясь и издавая тихие стоны. О поселковом кабаке сегодня можно было забыть. Тангейзеру и Поллуксу предстояло лакомиться пивом без него.
— Почему молчим? — обернулся к нему Бебешко. — Боец Силва!
— Здесь, господин лейтенант…
— Не здесь, а уже там, непосредственно в парке! Осматриваешь этого «Мамонта» и вникаешь, где у него хвост, а где, соответственно, вымя и жало. И не один вникаешь, а на пару… А вот с кем на пару?
— Разрешите мне, господин лейтенант! — сказал, как в воду прыгнул, Тангейзер Диони. Его скуластое лицо было хмурым, но серые глаза смотрели твердо.
— Ага! Мы с Тамарой ходим парой! — Бебешко вновь поднял палец. — Вот это по-нашему! Сам наливай и с товарищем выпивай! — Он пристально оглядел других повеселевших бойцов. — А дабы никто не думал, что ему лично страшно повезло, довожу до вашего непосредственного сведения: бойцы Силва и Диони от ночного дежурства освобождаются. И попробуйте сказать, что лейтенант Бебешко несправедлив!
Дарий с благодарностью легонько ткнул Тангейзера кулаком в бок. Что ж, сегодня Поллуксу Борсо придется проводить время в другой компании. Или без компании.
— Не боись, Дарик, — тихо шепнул Диони. — Карабарас, разберемся с этим «Мамонтом», найдем, где у него рога, а где копыта!
Тангейзер раньше тоже служил в танковых войсках, но вообще мало что рассказывал о своей прошлой жизни. Ростом он был с Дария, но поуже в плечах, и мягкие черты его лица скорее подошли бы детскому врачу, а не военному. У него было очень красиво выполненное светящееся сине-желтое тату на внутренней стороне левой руки, у самой подмышки — монограмма «ТД»: Тангейзер Диони.
— Спасибо, Тан, — прошептал Дарий. — Это тебе зачтется в следующей жизни.
Тангейзер скупо улыбнулся и ответно стукнул Силву под ребра.
Группа прошагала через очередную рощицу, еще раз вспугнув задремавших было птиц, и комм взводного снова ожил.
— Понял, — мрачно сказал лейтенант, выслушав сообщение.
Некоторое время он шагал, низко опустив голову, словно старался разглядеть что-то у себя под ногами, и бойцы опять насторожились. Такое поведение взводного не предвещало ничего хорошего. Он остановился и повернулся к ним, и по лицу его было видно, что радости в этом мире убавилось.
— У нас потеря, — скорбным голосом сказал Бебешко. — Боец Борсо испарился…
Глава 3. Как можно исчезнуть в пути
Очень многие люди в раннем детстве еще не представляют себе, чем будут заниматься, когда придет пора самостоятельно зарабатывать себе на хлеб или там на пироги с фуфиками. Выбор жизненного пути — дело такое же тонкое, как легендарный Восток, и многие находят свое призвание не сразу, перепробовав и одно, и другое, и десятое, набив немало шишек и изрядно попортив нервы и себе, и окружающим. Единственный сын Тора Тумберга в этом смысле отличался от большинства. Следователь окружного управления полиции города Динтина на планете Селеби видел своего отпрыска только сыщиком, и никем иным. И настоял на том, чтобы новорожденного назвали Шерлоком. В честь кого — уточнять, наверное, не стоит. Из года в год на разных каналах унивидения появлялись все новые фильмы о величайшем сыщике всех времен и народов, жившем в Темные века. Следователь Тумберг видел в сыне продолжателя своего ремесла, так что будущее занятие Шерлока было определено еще до его рождения. Гроза преступного мира — вот кем должен был стать Шерлок Тумберг.
Наверное, если с младых ногтей тебе твердят, что ты будешь заниматься раскрытием преступлений, и нет в жизни занятия более увлекательного, если тебя на это настраивают самыми различными способами, то шансов свернуть в сторону у тебя почти не имеется. Правда, отнюдь не последнюю роль тут играют и способности. Ведь одно дело — научиться лихо копать ямы или собирать осенней порой бараканских крутиушек, и совсем иное — уметь сопоставлять, анализировать, строить версии и делать многое другое, без чего просто невозможно стать сыщиком. К превеликому счастью Тора Тумберга, сынишка рос толковым, смышленым и подавал большие надежды. После окончания школы он без особого труда поступил в юридическую академию — без помощи отца или кого-либо из его сослуживцев. Если, конечно, не считать помощью всю ту работу, которую многие годы проделывал Тор Тумберг, лепя из сына фигуру, способную занять место рядом с величайшим сыщиком с Бейкер-стрит. Когда Шерлок был еще школьником, отец в качестве упражнений давал ему задания раскрыть те дела, которые Тор Тумберг уже раскрыл в предыдущие годы. И сын очень даже неплохо с этим справлялся, хоть и не всегда. Перед вступительными экзаменами в его багаже было несколько десятков «раскрытых» преступлений, начиная с портовых драк и мелких краж и заканчивая финансовыми махинациями и убийствами. Шерлок занимался всем этим с удовольствием, и у него и мысли не возникало о том, что он мог бы заниматься чем-нибудь другим.
Учился он хорошо (хотя, конечно же, принимал участие во всяких студенческих шалостях, которые так приятно вспоминать по прошествии лет), и, как и другие выпускники, был на два обязательных года направлен на работу в одно из провинциальных отделений — набираться опыта. Ну, а в динтинском окружном управлении его уже ждали, и пять лет тому назад Шерлок Тумберг стал занимать кабинет в том же здании, где дослужился до полковника и продолжал успешно работать его отец.
И за все эти годы посткапитан Тумберг-младший ни разу не пожалел о том, что, благодаря отцу, шагает в жизни именно по этой дороге. Может быть, и не сравнялся он умением с легендарным земным сыщиком, но с большинством порученных дел разбирался и плюсов в работе имел гораздо больше, чем минусов. Высшим своим достижением посткапитан Шерлок Тумберг считал раскрытие классического убийства в запертой изнутри комнате. Это привело к выявлению подпольного синдиката, который обосновался в совсем другой части Галактики и процветал чуть ли не два десятка лет.
В общем, Тор Тумберг имел все основания гордиться своим сыном. А сын втайне гордился собственным чеканным профилем, высоким ростом и юношеской худощавостью, что, как известно, отличало сыщика с Бейкер-стрит. Музей Шерлока Холмса на этой лондонской улице Тумберг-младший, разумеется, посетил еше в детстве, вместе с отцом.
Именно Шерлока и вызвал к себе начальник сектора полковник Вентор Манжули, когда получил из министерства указание разобраться с сообщением, поступившим с борта дальнолета Космофлота «Нэн Короткая Рубашка» в космополицию. Да, этим происшествием должна была заниматься именно космополиция, а не планетные правоохранительные органы, но в Министерстве внутренних дел Селеби решили именно так. Случай-то был просто из ряда вон выходящий, а способности как своих, так и любых других «транспортников» в министерстве хорошо знали. Кражи на борту — вот и все, что удавалось раскрыть космополиции. И то отнюдь не каждый раз, а через девять на десятый. Хотя, казалось бы, чего проще: прибудь на судно да обшарь всех, тем более что и данные сканеров — вот они, бери и пользуйся. Но — не получалось. А вот содрать с экипажа космической яхты штраф за превышение скорости выходило всегда и без проблем. Или нагрянуть на каботажный грузовоз, приказать сбросить ход и устроить проверку технического состояния судна и содержимого трюмов… суток на пять-шесть. Понятное дело, владельцу легче было откупиться, чем мириться с такой задержкой, сулившей еще б
В селебийском министерстве отнюдь не обрадовались такому неординарному случаю, как исчезновение двух пассажиров с дальнолета «Нэн Короткая Рубашка». Не такое это было событие, чтобы плясать на столах и обливаться шампанским в предвкушении очередных нашивок на форму. Получив сообщение, там первым делом стали выяснять, где именно это произошло — в надежде, что головная боль достанется не им, а их коллегам с Лабеи, откуда стартовал дальнолет. Шансы отделаться от проблемы были — кто сказал, что пропажа случилась в окрестностях планетной системы желтого карлика Пикачу, административным центром которой была Селеби? А может, пассажиры исчезли еще до того, как дальнолет нырнул в Дыру.
Но отбиться не удалось. Информация со сканеров свидетельствовала о том, что от старта с Лабеи до погружения в подпространство все на борту были в наличии. А вот после… Значит, оба бедолаги пропали, когда «Пузатик» находился в тоннеле. А эта «территория» вне пределов обычного пространственно-временного континуума причислялась при происшествиях к территории той планетной системы, куда направлялось судно. В данном случае, разбираться во всем должны были правоохранительные органы планеты Селеби. Союзное министерство уже тоже было в курсе дела, но подключаться пока не собиралось, намереваясь просто держать ход расследования на контроле. А там видно будет.
Все это ведомственное коловращение происходило по каналам дальсвязи, пока лайнер Космофлота продолжал полет к четвертой планете системы звезды Пикачу. Капитан Макнери на окружающее реагировал слабо, погруженный в раздумья о том, возьмут ли, в случае чего, его на работу в Звездофлот или придется податься на грузовые перевозки — ему очень не хотелось терять космический стаж.
— Есть неприятная новость, Шерлок, — традиционно начал Вентор Манжули, когда посткапитан Тумберг, повинуясь его жесту, опустился на стул возле обширного стола начальника сектора. — У лабейского «Пузатика» продырявилось брюхо, и в Дырке пропали два пассажира. Может, за пивом пошли, может — отлить, но факт есть факт: до Дырки они на борту были, а после Дырки — нет. Во всяком случае, так сообщает капитан… если он, конечно, адекватен. Хотя мне с рыжим Линсом приходилось иметь дело… коньяк он кушает, как воду… но держать себя умеет, этого у него не отнять. Так что пропажа, скорее всего, действительно произошла. К вечеру его корыто приковыляет к нам — время в справочной уточнишь, — и хватай, как говорится, куртара за ноздри. А все материалы по этим тижунским тряпкам передай Колобку, пусть доводит до конца. Ты занимаешься только «Пузатиком». — Манжули побарабанил пальцами по столу, покусал губу и вновь сосредоточил взгляд на подчиненном. — Если подручные требуются, бери сколько нужно. Перетряхивай там все сверху донизу, с трюмов пломбы срывай, за борт никого не выпускай, допрашивай кого угодно… В общем, сам знаешь, не первый год замужем.
— То есть я имею полномочия задержать рейс до тех пор, пока все не выясню? — спросил Шерлок Тумберг, поглаживая аккуратные усики. Это значило, что он психологически уже погружается в новое дело.
— Можешь, — кивнул начальник сектора. — Случай-то беспренце… беспернце… тяжелый случай, в общем. Но желательно, конечно, разобраться побыстрей. Сам понимаешь. Теребить меня будут — мама, не горюй, только отмахивайся. — Манжули с силой потер крепкую шею, словно проверяя ее на прочность. — Делай все что угодно, Шерлок, но результат дай.
Тумберг-младший начал пощипывать усики, прикидывая, с чего начать.
— Хотелось бы верить, что это все же какое-то недоразумение, — продолжал полковник Манжули, — но… — Он с сомнением помотал крупной бритой головой с давним шрамом на макушке, приобретенным в молодые годы, при работе в провинции. — Как всегда, следует исходить из худшего варианта.
— А худшим вариантом, в данном случае, можно считать проделки подпространства, — заметил Шерлок, уже успевший перебрать в уме несколько предположений и остановиться на самых, по его мнению, вероятных.
— Пожалуй, — после некоторого молчания согласился начальник сектора. — Его плюс в том, что он все объясняет… Ну, кроме механизма такого действия, но это уже забота ученых… А минус в том, что подпространство не допросишь, хотя… зачем его допрашивать, если и так все понятно? Ну, то есть… как бы понятно… — Манжули опять потер шею, теперь уже с досадой, и поднял глаза на Шерлока. — У тебя есть какие-то другие версии? Только вмешательство чужаков или божественных сил принимать во внимание не будем, ладно?
— Не будем, — не стал спорить Шерлок. — Версии-то есть…
— И какие? — сразу ухватился полковник.
— Н-ну, например… — Тумберг осторожно сдавил пальцами кончик собственного носа, очень похожего на нос его знаменитого земного тезки. Такие носы принято называть «орлиными». — Самовозгорание. Явление редчайшее, но имевшее место быть. И не раз.
— Та-ак… — протянул Манжули и, словно дополняя действия посткапитана, крепко взялся за свое мясистое ухо, как бы намереваясь его оторвать. — Сразу двое, значит, самовозгорелись. Вместе или поочередно. Интересная мысль. А что? Дело-то, как говорится, житейское…
— Согласен, маловероятно, — кивнул Шерлок. — Хотя тут о вероятности судить сложно. В причинах подобного самовозгорания, насколько мне известно, до сих пор до конца не разобрались, поэтому…
— Что еще? — прервал подчиненного начальник сектора.
— Эти двое — не биологические существа, а искусственные системы, — тут же выдал Тумберг. — Кто-то экспериментирует. Но что-то там засбоило, и системы самоликвидировались.
— Так, — повторил Манжули, но уже коротко. — Занятно. Прям как в кино. Кто-то экспериментирует и что-то засбоило. А третья версия — нуль-транспортировка?
— Четвертая, — поправил начальника посткапитан. — Третья — кратковременная флуктуация, что-то типа космоворота, но прямо на борту.
— И много таких случаев в замкнутых системах тебе известно? — с прищуром осведомился Манжули. — И нуль-транспортировка всяких сапиенсов происходит чуть ли не каждый день, да?
Шерлок пожал плечами и философски изрек:
— Всегда что-либо происходит в первый раз, господин полковник.
— Сразу видно, от какой яблоньки ты яблочко, — проворчал начальник сектора. — Я уже говорил с твоим отцом, и он порадовал меня почти такой же формулировкой. И еще одной версией. Правда, она, скорее, из области лирики.
— И какая же это версия? — полюбопытствовал посткапитан.
По грубоватому лицу Манжули скользнула легкая улыбка.
— Папа твой предположил, что эти двое — любовники, давно не видавшие друг друга… или же обстоятельства мешают им общаться. Так что они специально отправились в рейс, чтобы в полной мере, без помех, насладиться друг другом. Ну, или просто так совпало, неважно. Главное, что их страсть была столь всепоглощающа, что они в буквальном смысле растворились один в другом. Взаиморастворились, вот так.
— Красиво… — пробормотал Шерлок. — «Да, если мы вдвоем в одном огне сгораем — зачем нам тусклый мир и все богатства рая?» Думаете, кто сочинил? Отец мой сочинил, в молодые годы, когда за мамой ухаживал…
— Кто бы сомневался, — с напускной театральностью развел руками начальник сектора. — Папа твой, помнится, когда под моим началом служил в глуши Зеленого Заозерья, и другое сочинял. Более реалистичное, по-моему.
Он откинулся на спинку кресла и устремил взор в потолок, копаясь в памяти. И сначала с заминками, а потом все более свободно, словно воспаряя в небеса, продекламировал, выделяя голосом каждую вторую строчку:
Манжули на секунду замолчал и торжественным голосом выдал последние четыре строчки:
Поделиться книгой: