Сон Демиурга

В глазах Ковалева что-то мелькнуло – и тут же угасло. Он помолчал несколько секунд, а потом вновь поинтересовался:

– Так как же насчет «Арго», Виктор Палыч? Это же так просто: заходите в Интернет, набираете слово «Арго», и курсором – «найти». Только и всего.

– Хорошо, я посмотрю, – пообещал доктор Самопалов. – Но почему вы решили, что там должны быть люди? Согласитесь, если бы там были космонавты, весь мир знал бы об этом. Все-таки событие неординарное.

– У американцев есть все основания хранить это в секрете, – убежденно сказал Ковалев. – Они же там сокровища древних марсиан выкапывают.

Доктор некоторое время поигрывал дверной ручкой, глядя в сторону, а потом спросил:

– Так вы считаете, что марсиане все-таки существовали?

Ковалев расцепил пальцы, развернулся и, опустив ноги с подоконника на пол, оказался в полусидячем положении.

– Я тут как-то проснулся рано утром, – сообщил он, чуть подавшись к доктору Самопалову, – а потом опять уснул. Или не уснул, не знаю… Ведь если сон, то он во мне… А тут – где-то… Вообще…

– И что вы видели?

– Не помню… Но что-то видел… Я только сейчас вспомнил, что такое было… А может, просто сон… Не могу ухватиться… А знаете, Виктор Палыч, у меня тут возникла одна мысль. Если будильник разбудил вас июльским утром, в восемь, а за окном почему-то все еще темно – не спешите пенять на будильник. Возможно, вы просто умудрились проспать конец света.

– Это вы сами придумали, Игорь Владимирович?

Ковалев поднял палец:

– Я Демиург, Виктор Палыч, Де-ми-ург. Я не знаю, откуда все это… – Он запнулся, провел рукой по волосам, рассеянно посмотрел на поглощенного своим монотонным занятием Левченко. – Знаете, как в Древнем Египте называли Марс?

– Нет. Я, собственно, много чего не знаю.

– И я тоже не знал, а вот теперь… Такое же имя носил и египетский Сфинкс.

– И какое же имя?

– Горахти. Это значит: «Гор на горизонте». И Марс, и Сфинкс египтяне считали проявлениями бога Гора. И еще, Виктор Палыч… Имя «Гор» ранее произносилось как «Геру», то есть «лицо». Тут есть какая-то связь с «Лицом» на Марсе, с Марсианским Сфинксом… Ну, вы же знаете о Марсианском Сфинксе… – Ковалев замолчал и начал рассеянно рассматривать собственные ноги в домашних тапочках.

– Кто же не знает о Марсианском Сфинксе? Марсианский Сфинкс, лохнесское чудовище, град Китеж… Доктор Самопалов взглянул на небо за окном. – Все эти ваши сопоставления: Марс, Гор, Сфинкс… Это вы сами так решили или где-то читали?

– Не знаю, – еле заметно пожал плечами Ковалев и добавил: – Вообще, я такими вещами не интересуюсь. Вот если бы железки… Но связь есть, Виктор Палыч, я абсолютно уверен.

Доктор Самопалов в который уже раз подумал об Интернете. Могут ли обрывки сведений, которые воспринимаются, скорее всего, чисто механически, бессознательно, в процессе блужданий по разным сайтам в поисках нужной информации, отложиться в мозгу и образовать целые цепочки? Безусловно. Но зачем Ковалеву забираться на эти сайты, если его интересы лежат совсем в иной плоскости?

– Может, в Интернете наткнулись? – спросил он.

Ковалев вновь слабо пожал плечами:

– Понятия не имею, Виктор Палыч. Просто что-то вдруг проявилось в голове. Как фотопленка.

Доктор Самопалов периодически читал кое-какую «паранаучную» литературу. Феномен Ковалева такая литература объяснила бы в два счета подключением его сознания – преднамеренным или спонтанным – к гипотетическому единому информационному полю Вселенной. Оттуда и скачивалась самая разнообразная информация.

Но, во-первых, поле было гипотетическим, если не сказать – фантастическим, а во-вторых, почему скачивалась именно эта информация? Почему именно Марс и египетский Сфинкс? Никаких точек пересечения с Черным графом и Екатериной Медичи как будто бы не наблюдалось… Хотя в таких случаях самое главное – это глубинные течения, до которых попробуй-ка донырни… В общем, добраться до истины очень трудно, а чаще всего – просто невозможно.

– Почему вас интересует именно Марс и Египет? – спросил доктор Самопалов, предполагая уже, что именно услышит в ответ. Но такой вопрос он просто обязан был задать.

– Меня абсолютно не интересуют ни Марс, ни Египет. – Ковалев поерзал, поудобнее пристраиваясь к подоконнику. – Меня интересует компьютерная техника. Хотя, конечно, не только она, я же не фанат какой-нибудь. Просто у меня есть информация, а с кем же мне поделиться ею, как не с вами, Виктор Палыч? Этот, – Ковалев кивком показал на неутомимо приседающего Левченко, – меня вообще не слушает и не слышит… да и разве вообще кто-то слушает другого? Каждый слышит только себя, Виктор Палыч… И волей-неволей превращаешься в черную дыру – все в себе и ничего наружу…

«В чем-то он прав, – подумал доктор Самопалов. – С общением сейчас действительно туговато… и не только сейчас. Социум как сообщество изолированных друг от друга индивидов. Точнее, не сообщество даже, тут какое-то другое слово нужно. Пережим, конечно, но тенденция достаточно давняя и заметная…»

Ковалев слегка усмехнулся:

– Понимаю прекрасно, что выслушиваете вы меня, Виктор Палыч, только потому, что это ваша работа. Беседуете, до причин хотите докопаться, до истоков. Только бесполезное это занятие. Еще один лик пустоты. Ну, изучите, докопаетесь – а зачем? Легкое дуновение, рябь на поверхности – и вот уже все исчезло. Вселенная наша исчезла, и проявился какой-то новый лик. На очередное мгновение. Помните? «Слово было у Бога»… Бог – это и есть пустота, а Слово – символ, код, созидающий Вселенную. Узнай я или вы этот код, и тоже сотворили бы новый мир. Впрочем, можно и безо всякого Слова. – Ковалев искоса взглянул на врача и тут же вновь перевел взгляд себе под ноги. – А миры эти – как матрешки, один в другом… Наш Создатель просто снится какому-то более высокому Создателю, тот – следующему, и так до бесконечности… Иллюзии, сны… Если копать и копать вглубь, получишь в результате все ту же пустоту…

– А вы не допускаете, что ваши убеждения могут быть ошибочными? – не удержался доктор Самопалов.

Ковалев хмыкнул, и его полурассеянный взгляд на мгновение стал пронзительным.

– Демиурги не ошибаются, Виктор Палыч. А если и ошибаются, то их ошибки становятся истиной, потому что это ошибки демиургов. Вы все-таки разузнайте насчет «Арго». Они, астронавты эти американские, могут полезть внутрь Сфинкса, а вы ведь видите, как тут все переплетено: Египет, Марс, Сфинксы… Таких случайных совпадений, пожалуй, не бывает, тут взаимосвязь.

– Вы считаете, что Древний Египет каким-то образом связан с Марсом?

– Или Марс с Древним Египтом. Они могут полезть внутрь Сфинкса и найти приключения на свою… голову. Потом полетят другие – и тоже полезут. И создадут себе массу проблем. Вы ведь слышали о «проклятии фараонов»?

Доктор Самопалов кивнул:

– Думаю, об этом все слышали, как и о Бермудском треугольнике или снежном человеке. А что, на Марсианского Сфинкса оно тоже распространяется?

Ковалев в очередной раз поднял голову и, отстраненно глядя мимо врача, начал говорить тусклым монотонным голосом, без пауз между фразами. Слушая его, доктор Самопалов подумал о том, что Ковалев напоминает ретранслятор – принимает откуда-то информацию и просто озвучивает ее.

– Духи прошлого витают в долине мертвых. Горе тому, кто встретится со стражами пирамид. Падет он замертво, и никогда больше не встанет. Не уйти непрошеному от статуй, от владыки кладбищ, от духа пирамид… Духи прошлого витают в долине мертвых… Духи прошлого витают в долине мертвых… – Голос Ковалева становился все слабее и слабее. – Духи прошлого витают…

Ковалев застыл, ссутулившись и прижав к животу сложенные руки. Его монолог казался речью автомата, неустанно твердящего свое «ждите ответа… ждите ответа…» И видеть эту сцену неподготовленному человеку было бы, возможно, так же жутко, как встретиться со стражами пирамид. Доктору Самопалову невольно вспомнилась фраза из прочитанных им не так давно записных книжек Чехова: «Зачем Гамлету было хлопотать о видениях после смерти, когда самое жизнь посещают видения пострашнее?!»

Впрочем, для него, врача с более чем двадцатилетним стажем, эти видения были вполне привычны – точнее, их пересказ пациентами.

– Вы думаете, у Марсианского Сфинкса тоже есть стражи? – Доктор задал этот вопрос исключительно для того, чтобы вывести Ковалева из оцепенения.

– Я не знаю, Виктор Палыч, я ничего не знаю, – безжизненно и не сразу ответил Ковалев. – Что-то внутри меня, в глубине… – Он прикоснулся рукой к виску и тут же безвольно уронил ее. – И все это вовсе не случайно… Хотя… все равно и это – тоже пустота. Маска. Вся Вселенная – это маска, и у каждой вещи тоже есть своя маска. Можно создавать новые маски – например, Черную Маску Смерти.

– Понятно, Игорь Владимирович. – Доктор Самопалов оглянулся на неутомимого Левченко и поднялся со стула. – Постарайтесь думать о чем-нибудь кроме Марса, масок и пустоты. Свет же на них клином не сошелся.

Психиатр, конечно же, знал, что пациент вряд ли последует его совету. Больной просто не в силах перебороть свою иную сущность, которая руководит и управляет им из запредельной глубины, практически не поддающейся, в большинстве случаев, детальному зондированию. Но ведь бывало и такое, что вовремя сказанное нужное слово врача включало некий механизм защиты, блокирующий эту внутреннюю сущность. Правда, чаще всего, только на время. Однако были же, были и случаи полного и необратимого возрождения! Главное – использовать любую возможность, перебрать все ключи, которые могли бы открыть дверь в потайное убежище иной сущности…

– Я постараюсь. – Ковалев отрешенно кивнул и обхватил себя руками за плечи. – Вот, пожалуйста, это уже не о Марсе. Знаете казармы на Троицкой, напротив парка, где раньше ракетчики располагались?

– Знаю. Теперь там спецчасть.

– Вот-вот. У них трое бойцов пропали, прямо на задании.

– Что значит – «пропали»?

– Именно пропали, словно испарились. Бесследно. Были – и исчезли, как сквозь землю…

– И что? – спросил доктор Самопалов.

И подумал:

«Очередной вираж… Куда-то занесет?…»

– Да ничего. Вы посоветовали не думать о Марсе, вот я и… Хотя Марсианский Сфинкс, возможно, к этому и причастен – как генератор иллюзий. Вот ведь какая штука получается, Виктор Палыч: хоть и сам иллюзия, но при этом порождает другие иллюзии. Это все равно как если бы мираж создавал другие миражи.

Ковалев коротко вздохнул и потеребил рукав футболки. И вдруг съехал вниз и сел на корточки, опираясь спиной о деревянную полированную плиту, которая закрывала расположенную под подоконником батарею парового отопления.

– Ладно, не буду, – сказал он, блуждая взглядом по палате. – Я же у вас не один… душевнобольной. Хотя и не в душе здесь дело… Я думал об этом, еще тогда, двенадцать лет назад… Просто мир поворачивается другой гранью. Тоже иллюзорной, – но другой. Как бы мир с черного хода.

– Это как же?

– Да я и сам толком объяснить не могу. Просто такое у меня ощущение. Вроде все то же самое, что и в обычном мире, все на своих местах… Только вместо черного – белое, а вместо белого – черное… Как негатив… И тени в другую сторону, белые тени, и… Нет, словами это не передать, это чувствовать надо. Не знаю, с чем и сравнить. – Ковалев опять потеребил рукав футболки. – Ну, скажем, пример из школьной программы: Евгений Онегин. Там, в мире с черного хода, он совсем другой… То есть он тот же Онегин, но как бы с изнанки, что ли… Отпетый негодяй. Когда Татьяна призналась ему в любви, он просто, ну… поимел ее, а потом бросил, беременную, и приударил за Ольгой… И Ленского на дуэль спровоцировал, чтобы быть свободным в своих домогательствах. Это я просто для примера, но принцип именно такой. Те же люди и вещи, – но как бы с другой стороны… Хотя и пушкинский Онегин, и тот Онегин с черного хода – все те же иллюзии, только разные… В общем, я себе это представляю, а выразить точно не могу. Просто чувствую… Загружаю я вас, Виктор Палыч?

– Меня такие загрузы не грузят, – скупо улыбнулся доктор Самопалов. – Это моя работа.

– Я ведь понимаю, что вы меня больным считаете. Только я не болен. Болезни – тоже иллюзия, да и не может болеть тот, кого на самом деле не существует. Я уже по Губанычу соскучился… Тоже иллюзия, но приятная. – Ковалев вздохнул и как-то обмяк. – Устал я, Виктор Палыч, и думать уже ни о чем не хочу, а не думать не могу…

– Все будет хорошо, – заверил пациента доктор Самопалов, искренне желая, чтобы так оно и случилось. Ковалев не выглядел безнадежным и мог рассчитывать на возвращение к нормальной жизни. Хотя дать гарантию, что рецидивы не возникнут, Самопалов не решился бы. – Идите, полежите, я распоряжусь насчет инъекции. Вам помочь?

Врач шагнул было к Ковалеву, но тот покачал головой:

– Не надо, все в порядке. Я сам.

Доктор Самопалов молча кивнул, потом изучающим взглядом посмотрел на Левченко – тот по-прежнему продолжал свое однообразное занятие – и, спрятав руки в карманы халата, направился к двери.

– В следующий раз я расскажу вам о сирруше, вавилонском драконе, – вслед ему сказал Ковалев.

– Хорошо, я послушаю.

Когда дверь за врачом закрылась, Демиург-Ковалев медленно поднялся и, потирая рукой висок, неуверенными шагами добрался до своей кровати. Соседа по палате он, казалось, вовсе не замечал.

– Как все переплелось… – пробормотал он, сел на кровать и сунул руку под подушку. И достал оттуда мягко блестящую желтую квадратную плитку.

Некоторое время Ковалев пристально рассматривал черный силуэт странного зверя со змеиным хвостом и длинным раздвоенным языком, а потом еле слышно повторил:

– Как все переплелось…

7. Двадцатка

– Есть можно, только соли маловато, – сказал Гусев, первым отведавший горячую, прямо с костра, похлебку.

Сергей поднес выданную ему расписную деревянную ложку ко рту, подул на варево, осторожно проглотил. Похлебка действительно была пресноватой, но вполне съедобной, напоминающей грибной суп. Саня Веремеев, подставив под ложку ломоть ноздреватого серого хлеба – чтобы не капать на землю, – тоже произвел дегустацию и кивнул: годится.

Сидя в тени под деревом, они втроем ели из одного котелка, а вокруг расположились на вырубке воины, занятые тем же самым. По берегу неторопливо бродили, пощипывая траву, могучие черные кони. Двое костровых, наполнив водой кожаные мешки, неспешным шагом возвращались от реки, намереваясь затушить слабеющий уже огонь. Вырубка была постоянным местом привала сменных отрядов лонда Гарракса…

Полтора часа верховой езды – это весьма утомительно для тех, кто впервые едет верхом, да, к тому же, не в седле, а за чужой спиной. А от места привала до замка лонда Гарракса было еще очень далеко.

За время, проведенное в дороге, Лукин, Гусев и Веремеев успели кое-что выяснить. И это новое знание оказалось настолько диковинным и неправдоподобным, что гораздо проще и удобнее было предположить: нет никакого леса, никакой реки и никаких всадников в зеленых запыленных плащах. А есть неотличимые от реальности видения, возникшие от применения каких-то неслыханных то ли наркотических, то ли гипнотических, то ли невесть каких еще психотропных средств.

Да, предположить так было гораздо проще и удобнее, но ни один из троицы не был уверен в истинности этого предположения. По молчаливому согласию, они пока не брались обсуждать происходящее, которое казалось каким-то удивительным сном наяву…

Командовал отрядом, как выяснилось в ходе беседы, состоявшейся еще возле столба с кувшинами, старший мечник Гортур. Сергей, взяв на себя миссию парламентера, выступил вперед и пояснил Гортуру и его отряду (отряд назывался «двадцаткой»), что идут они издалека. Он не стал уточнять, откуда именно, и кто они вообще такие, потому что чувствовал: его не поймут, не поверят. (Он-то уже почти не сомневался в том, что забросило их отнюдь не на юг, и даже не в сопредельное государство, и даже не в заокеанскую Австралию, а гораздо дальше…) Мол, заблудились, совершенно не знают здешних краев и обычаев, и нет у них никаких дурных намерений. Единственное, что они хотят – разобраться, куда же их занесло. Только и всего…

Конники, расположившись полукольцом, молча выслушали сбивчивый экспромт Сергея. А потом бородатый гигант Гортур, внимательно глядя на него, сказал:

– Вы находитесь во владениях лонда Гарракса. Ваш путь лежит к нему или в какое-то иное место?

Хотя Сергей и ожидал услышать что-то в этом роде, но у него все-таки похолодело внутри.

– В общем… Видите ли… – Он замялся, совершенно не зная, что говорить.

Гортур, медленно кивнув, задал новый вопрос:

– С какой целью вы отправились в путь?

Сергей беспомощно оглянулся на стоящих чуть позади Гусева и Саню Веремеева. У Гусева был совершенно ошарашенный вид, а Саня, обхватив ладонью подбородок, пристально разглядывал свои берцы, словно видел их впервые.

– Мы хотели бы поехать вместе с вами, – пробормотал Сергей. – Нам нужна ваша помощь.

Гортур выпрямился в седле. Его серые глаза блеснули из-под густых топорщащихся бровей.

– Мы воины лонда Гарракса. – Он обвел рукой всадников, слушающих, затаив дыхание, беседу командира с подозрительными пришельцами неведомо откуда. – Воины, а не простые селяне. Мы не распускаем языки где попало. И понимаем, что есть вещи, о которых не принято трезвонить на каждом углу. Поэтому можешь смело говорить так, как оно есть, не кривя душой. Возможно, вы действительно идете издалека и действительно заблудились, – но кто вы, откуда и зачем отправились в путь? Повторяю: мы – воины, а не языкастые селяне.

Сергей лихорадочно соображал, что вразумительное можно сказать в ответ, но в голову абсолютно ничего не приходило. Гусев и Саня молча сопели ему в спину.

«Главное – побольше пообщаться, побольше разузнать, – подумал он. – А там, глядишь, сварганим для них какое-нибудь более-менее убедительное объяснение».

– Нам нужна ваша помощь, – не найдя ничего лучшего, повторил он.

Гортур чуть усмехнулся:

– Не сомневаюсь. Иначе вы не стали бы окликать нас. Вижу, тебе трудно открыть нам истину, потому что она предназначена не для наших ушей. Что ж, я не буду настаивать. Возможно, лонд Гарракс станет для вас более подходящим собеседником. Но чтобы ты знал, что старший мечник Гортур не какой-нибудь сопливый несмышленыш с киселем вместо мозгов, позволь мне высказать кое-какие соображения. Вы, конечно же, не марги и не гвиры. Хотя мы и приняли вас именно за гвиров – кто же еще может заявиться с того берега? Вы не гвиры, гвиры не могут поминать Бога, но вы сумели преодолеть Злой лес, на вас искусно сделанная одежда и обувь и у вас диковинное оружие. Громы небесные! У меня до сих пор в ушах шумит! Но вы не убили никого из нас. Хотя, я не сомневаюсь, могли это сделать. – Гортур всем телом подался вперед, к Сергею, и с торжеством в голосе заявил: – Вы – подземные мастера, вот кто вы такие!

«Господи! – мысленно взмолился Сергей. – Ну, пожалуйста, сделай так, чтобы это был всего лишь сон!»

Больше всего на свете ему сейчас хотелось увидеть, как из-за поворота вылетает, переливчато завывая сиреной, микроавтобус скорой помощи. И выскакивают оттуда дюжие санитары со смирительными рубашками наперевес, и начинают дружно вязать все это сумасшедшее воинство выдуманного лонда Гарракса. Да, все-таки гора-аздо легче считать, что перед тобой просто поехавшие крышей люди, сбежавшие из-под надзора, чем…

– И тут возникает вопрос: зачем подземным мастерам понадобилось вдруг покидать свои владения и пускаться в путь? – продолжал гигант, сверля Сергея взглядом серых глаз. – Сдается мне, что у подземных мастеров возникли кое-какие трудности, и они решили, вопреки своим привычкам, обратиться за поддержкой к Сообществу странствующих магов. Вряд ли заблуждаюсь я и относительно того, с чем, а точнее, с кем связаны трудности, возникшие у подземных мастеров. Мои слова справедливы?

Гусев еле слышно прошептал за спиной Сергея:

– Куда мы попали? Бред…

«Если бы просто бред, – подавленно подумал Сергей. – Но это, скорее всего, не бред…»

Будь все сидящие на конях воины молодыми парнями лет пятнадцати – двадцати, Сергей мог бы предположить, что он с товарищами случайно попал на место проведения ролевой игры. Одной из тех забав, где не совсем трезвая в большинстве своем молодежь машет деревянными мечами, изображая из себя эльфов, орков и кого-то там еще – слыхал он о таких играх. Но Гортуру на вид было лет сорок, не меньше, а кое-кто из всадников выглядел и на все пятьдесят. И вряд ли в ножнах покоились не настоящие мечи, а просто деревянные оструганные палки. А уж в натуральности стрел рыжеволосого лучника и вовсе не приходилось сомневаться… Правда, оставалась еще надежда на то, что где-нибудь поблизости скрытно работают теле– или кинокамеры. Но надежда эта была совсем уж иллюзорной. Никакого другого выхода, кроме как принять эту новую реальность, пока не наблюдалось. Нужно было смириться с этой новой реальностью, ужиться с ней, вжиться в нее, разобраться в ней… а уж потом строить какие-то планы на будущее. Пока Сергею было ясно только одно: домой он сегодня, скорее всего, не попадет. Никто из них, бойцов ГБР, не попадет…