Когда Олег замолчал, его спросил один из ребят:
— Значит на И-16, что недавно нашли в болоте, летали вы?
— Да, — кивнул Олег, — я выпрыгнул с парашютом, а он упал там. И ещё… — Олег взглянул в глаза Маслову. — Я должен кое-что вам показать.
Чернов поднялся и уверенно пошел в поле. Через сорок метров остановился.
— Здесь похоронен ваш дед. Я сам его хоронил.
Евгений Владимирович встал на колени и прижал ладони к земле.
— Да… да, я чувствую, он здесь. Я…
Седой подполковник заплакал, а парни встали вокруг и тихо запели:
— Пусть не сразу об этом в стихах запоют,
Не сегодня, не завтра — когда-то,
Кто-нибудь из солдат, уцелевших в бою,
Сложит песню о мёртвых солдатах.
Сложит песню о тех, кто остался лежать,
Не опознан ни кем, не оплакан,
Кто свалился за шаг, до того рубежа,
За которым кончалась атака.
Из горящих траншей, под огнём и свинцом,
Адресов не оставив в конверте,
Гимнастёрки рванув, плюнув смерти в лицо,
Прорывались ребята в бессмертье.
В скольких окнах в те дни не гасили огни,
В скольких избах сидели у окон:
— Может, живы они? Не придут ли они?
Не вернутся ль они издалёка?.. —
Нет! Пурга замела в чистом поле следы,
Воле мёртвых снега не подвластны…
Нам не встретить их больше — живых, молодых,
Одноклассников и одноклассниц.
Гильзы звонкие вмёрзли в дорожный песок…
Пулемётные ленты да каски…
Несмолкающим хором живых голосов
Выйдут к людям легенды и сказки.
Выйдут песни о тех, кто остался лежать,
Не опознан никем, не оплакан,
Кто свалился за шаг до того рубежа,
За которым кончалась атака.
Олег стоял и думал, что теперь он не сможет жить как прежде. Теперь он всегда здесь, на этих полях, а вернувшись домой он будет слышать зов тех, кто ещё не найден, и этот зов прекратится только тогда, когда будет найден и похоронен последний солдат, не вернувшийся с той войны.
Стихи Владимира Туркина
