Памяти достойны (СИ)

— Пилота убило. Прям у самолёта осколком достало.

— Чёрт! Где теперь летчика взять? — ударил кулаком по колену лейтенант. — Самолёт придётся взорвать. Нельзя оставлять его врагу.

— Я лётчик, — прохрипел Олег.

— Что? — На него посмотрели оба.

— Я лётчик, — повторил Чернов, скривившись от очередного приступа боли. — Только объясните мне — что тут происходит?

— Немец прёт, вот что происходит, — сплюнул лейтенант. — Враг прорвал оборону в десяти километрах отсюда и на наш аэродром вышел. Пришлось срочно собрать всех, кто уцелел после артналёта и организовывать оборону, а самолёты отправлять в тыл. Только вот лет-состава нехватка.

Чернов подумав — что он скажет, если спросят, из какой он части? Но летёха вдруг улыбнулся и хлопнул Олега по плечу.

— Отлично, чёрт возьми, что ты пилот! Егоров, веди летуна к самолёту. Поможешь взлететь, а потом сюда.

— Есть помочь взлететь!

Лейтенант скрылся за поворотом окопа, а Егоров приподнялся и взял за рукав Олега.

— Пойдём, браток. Взлетишь, пока затишье, и мессера не появились.

Олег бежал за Егоровым, пытаясь понять — если это сон, или галлюцинации вследствие контузии, или он просто умер, тогда почему так больно?

Вверху мелькнули тени, Егоров тут же шарахнулся в кусты, ухватив за собой Олега. Чернов, падая, приложился об камень, неудачно упав на землю.

— Легки на помине, сволочи! — Провожая глазами самолёты, Егоров выругался. Олег, смотря туда же, спросил:

— Егоров, а куда лететь-то? Карты есть?

— Есть. Я у убитого летуна планшетку рядом с самолетом припрятал. Как добежим, достану. А лететь к нашим.

Три мессера прошли на бреющем, прошив очередями окопы и скрылись за лесом.

— Слушай, Егоров, а почему командует лейтенант? Что, больше командиров не осталось?

— Не осталось, — буркнул тот поднявшись. — Атрналётом разом всё начальство накрыло.

Единственный уцелевший самолет стоял среди деревьев, которые прикрывали его от снарядов, и был замаскирован ветками кустарника. Егоров откинул маскировку, и Олег в первый раз воочию увидел И-16-й. Пока Чернов осматривал самолёт, Егоров нырнул в кусты и вскоре появился, таща шлем с очками, парашют и планшетку. Затем он помог Чернову надеть всё на себя и забраться в кабину. Олег огляделся и хмыкнул. А что такого? Всё понятно. Не современный спортивный як, конечно, на котором он тренируется последнее время. Штурвал, педали, ручки управления двигателем, набор приборов, разобраться легко. Проверил ход штурвала, педалей. Поелозил, усаживаясь удобней. Рядом появилась голова Егорова.

— Ну, всё, — он хлопнул его по плечу, — взлетай, держась поближе к лесу, там воронок поменьше будет. Куда лететь, определишься по карте. Боекомплект полный, если что.

Угу, — подумалось Чернову, — я хоть и лётчик, но воевал я только в компьютерных играх.

— От винта!

— Есть от винта!

Двигатель, чихнув, заработал. Олег, чуть помедлив, стал постепенно наращивать обороты. Самолет стронулся, выкатился на поле и, развернувшись вдоль леса, стал разгоняться.

— Воронок поменьше, мля! — Выругался Олег, после второй хорошей встряски. Самолёт никак не хотел набирать скорость, а поле быстро кончалось. Наконец удалось поднять стабилизатор, и Олег тут же потянул штурвал на себя. И-16 взлетел чуть не чиркнув плоскостями и шасси по верхушкам деревьев.

Шасси!

Чернов закрутил подъёмником шасси, матерясь на такую "ручную автоматику". Затем покачал крыльями, повел штурвалом вперёд назад — самолёт хорошо слушался своего поводыря. Олег накренил И-16 влево, по дуге набирая высоту и облетая поле по кругу. Высунулся, глядя вниз, где проплыло поле боя и ломаная линия окопов с редкими фигурками в них.

Немцы накапливались на опушке, рядом стояли два танка. Собираются атаковать? Чем нашим помочь? Пройтись на бреющем, и разогнать немцев пулемётами? А танки?

Боковым зрением уловил мелькнувший справа силуэт. Качнул машину в сторону, вертя головой. И только в последний момент заметил заходящего в атаку "худого!. Резкий вираж к солнцу. Трассы очередей проходят с запозданием слева. Похоже, немецкий пилот не ожидал этого маневра. Олег сам не ожидал, что вираж получится таким крутым. Самолет почти затрясло на вираже. Казалось ещё чуть и в штопор. Чернов удивился, увидев мессер перед собой. Каким-то чудом он вывернулся из-под атаки и теперь сам атакует.

— А в игрушках я всегда побеждал, — пробормотал Олег, открывая огонь.

Пулемётные трассы скользнули к врагу, но немец уклонился. Не отпуская гашетку, штурвал на себя и в сторону, нагоняя в перекрестие прицела силуэт врага.

— Есть! — Чуть не выпрыгнув из самолёта, заорал Олег, видя, как худого пересекли пулемётные трассы, разбив колпак кабины. Немец выбросил шлейф черного дыма и резко пошел вниз. Чуть ли не пританцовывая, Чернов проводил немецкий самолёт до конца. Тот упал в лесу и взорвался.

— Вот так! — Радость лезла из груди лавиной. Сбил настоящий, совсем не компьютерный самолёт! А ведь даже не военный, а просто лётчик первого класса и мастер спорта. — Знай наших!

Где там планшет? Надо хоть определиться с направлением, но холодный разряд, пробежавший по спине, заставил резко уйти в вираж. Очередь прошла почти рядом, и сразу мимо промелькнул самолет. Совсем забыл про остальных, их же три было. Опять вираж к солнцу, но номер не проходит — там поджидает другой мессер. Штурвал на себя, уходя в мертвую петлю, на самом верху полубочку, затем вниз и вбок. Эти тоже не ожидают такой прыти от И-16-го. Чернов на время отрывается от мессеров. Но вскоре более скоростные самолеты опять рядом. Снова в предштопорной тряске, с появившейся головной болью и до потемнения в глазах, Олег виражит, уходя от огненных трасс. Пот заливает глаза. С лица его сушит поток воздуха, а под очками…

Немцы, похоже, разозлились. Пулеметные трассы ложатся всё ближе, а фюзеляжи проносятся совсем рядом, грозя тараном. Олег, матерясь, рвёт штурвал, ощущая всем телом стоны всего самолёта.

Долго уворачиваться от двоих ассов невозможно и от попаданий трясётся левая часть плоскости, и фюзеляж. Мотор начинает сбоить и дымить. Олег понимает — всё.

Пока двигатель ещё тянет, Чернов берёт штурвал на себя, переводя самолет на вертикаль. На верхней точке отцепляет ремни и вываливается из кабины. Мимо проносятся два мессера, гонящиеся за И-16. Рывок, над головой хлопает купол, Олег повисает на ремнях и удивлённо осматривается. Думал, улетели далеко, но парашют висел над тем самым полем, с которого он и взлетел. А как давно? Смотрит на часы. Ого! Прошло всего полчаса с взлёта. Минут десять кружил над полем, это он помнил. Весь бой, получается, длился двадцать минут? А вымотался, как будто выдержал рейс в десять часов без автопилота.

Высота была небольшая. Ветер нёс купол прямо на поле боя, немного снося к болотцу. Немцы пока не атаковали, но было видно нездоровую суету у далёкой лесной опушки. К месту предполагаемого приземления Чернова рысила приличная толпа немцев. А мессеры, убедившись, что, наконец, сбили вертлявого русского, уходят вдаль, напрочь игнорируя далеко видный белый купол. Скорей всего выработали всё горючее. Сам И-16, уже густо дымя и летя по кривой, падает почти в середину болота, но не взрывается.

Ветер нёс парашют к болоту. В последний момент Олег увидел, что немцы совсем близко и, особо не заморачиваясь, отстегнулся ещё на десяти метрах. Упал в жижу удачно, только сразу притопило по пояс. Извиваясь ужом, быстро пополз к высоте, занятой красноармейцами. Там его встретил Егоров и несколько бойцов.

— Молодец! — Хлопнул по плечу Егоров. — Иди, тебя командир ждёт.

Чернов проскользнул в окоп. А сзади загрохотали выстрелы.

Лейтенант выскочил навстречу и сразу схватил Олега за плечи, затем обнял, отстранился и, смотря ему в глаза, затряс.

— Сокол! Настоящий сокол! Чёрт, я последнее время много воздушных боёв видел, но этот! Ты же против двоих на равных дрался! А того как свалил! Эх!

Рядом толпились бойцы, они улыбались Олегу, но Чернову стало не до этого. Он медленно присел и откинулся на стенку окопа. Вдруг поняв, что всё это время ходил по краю, ощущая сердцем холодную сталь косы костлявой, уже занесённой над ним. Нервный смех вместе с остатками адреналина выплеснулись наружу. Чернов смеялся, глядя на сразу ставших серьёзными лица окруживших его бойцов. Лейтенант нахмурился, затем достал фляжку, откинул крышку и протянул Олегу.

— На, хлебни. Сразу отпустит.

Спирт обжег, дыхание перехватило, но действительно стало легче. Лейтенант посмотрел Чернову в глаза:

— Тебе к нашим надо выходить. Такие пилоты нужны. Эх, сейчас бы ещё самолёт найти… — Маслов вздохнул. — Да где его взять?

— Никуда я не уйду, — хрипло ответил Олег. — Если уходить то всем.

Криво усмехнувшись, лейтенант сказал:

— Вспомни, летун, что сверху видел. Куда идти? За нами деревня, наша деревня. И аэродром, значит, нет нам пути назад. Так что не дури, уходи, таких как ты мало.

— Нет, я тут останусь, — упрямо повторил Олег. — Нет самолёта, так оружие дай. Автомат, винтовку, пистолет, что-нибудь.

— Оружие-то есть и предостаточно, да патронов мало, — вздохнул лейтенант.

— Всего три гранаты осталось. — Это присел рядом Егоров.

— А людей? — Спросил Чернов.

— Было сто пятьдесят три. Все, кто оказался жив после обстрела, — тихо проговорил седой солдат, сидящий рядом с лейтенантом. — Сейчас шестьдесят три.

— Товарищ командир, немцы! — Крикнул смотрящий на поле боец.

— К бою!

Бойцы заняли оборону и защелкали затворами. Олег подобрал немецкий автомат, повертел, рассматривая МП-шку, которую видел только в кино, затем передёрнул затвор и пошел к свободной ячейке.

Бой длился не долго. Немцы, не выдержав огня, отошли, оставив ещё один сожженный танк.

З-з-зу-у-у, ба-бах! З-з-зу-у-у, ба-бах!

Рядом с Олегом упал и вжался в дно окопа Егоров.

— Минами швыряются, сволочи! — выругался боец.

— Командира убило! — Прокричал кто-то. Егоров тут же пополз туда, Олег направился следом.

Лейтенант лежал в огромной воронке, рядом с ломаной линией окопов.

— Как звали его? — Спросил Олег у Егорова.

— Евгений Иванович Маслов, — вздохнул тот и стал вглядываться в поле.

Егоров достал связку гранат, потёр её зачем-то рукавом.

— Всё, браток, не поминай лихом, — сказал Егоров и пополз вперёд.

Чернов оглянулся — на окопы полз немецкий танк.

Олег закрыл лейтенанту глаза, укрыл его лицо платком и стал заваливать землёй. Потом подхватил автомат и побежал к окопам.

Ба-бах! Близкий взрыв швырнул Олега вперёд. Боль в голове вернулась, но ненадолго. Гул в голове постепенно стих, и Чернов попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от стекавшей по лицу грязи. Кто-то подбежал и начал ощупывать его.

— Жив? Ты живой? Эй, ты меня слышишь? — И Олега затрясли за плечи.

— Живой я, — буркнул Олег, смахивая грязь с лица. — Чем это меня?

— Мина, с войны осталась.

Олег смахнул грязь с лица и увидел перед собой Маслова, рядом толпились парни в камуфляже.

— В голове немного гудит, — растеряно сказал Чернов, не веря своим глазам.

Седой поднялся и подал руку.

— Пойдём к палаткам, там в себя придёшь.

У палаток Олег умылся и переоделся в выцветший, но ещё в хорошем состоянии камуфляж. Затем его накормили кашей. Рядом с ним, с кружкой чая, присел Маслов.

— Это бывает, сказал он, прихлебывая чай. — На полях, где в войну были тяжелые бои, часто находятся неразорвавшиеся снаряды и мины…

— Распиздяи, мать их! — вдруг выругался седой и, посмотрев на Олега, пояснил:

— Это я про тех, кто тут до нас был. Раскоп начали, но, видно, как самолёт в болоте обнаружили, так и кинулись все к нему, не проверив раскоп до конца. Распиздяи, одним словом.

Олег кивнул и поинтересовался:

— А самолёт случаем нашли не в самом центре болота?

— Да… — удивился Маслов и очень внимательно смотрел на Чернова. В его взгляде было что-то странное.

— Ты ТАМ был? — Вдруг спросил он.

— Где? — Спросил Олег, сразу поняв, что тот имеет ввиду.

— Там!

Теперь на него смотрели все, и в их глазах не было усмешки. Чернов понял, что если он им всё расскажет, то никто смеяться над ним не будет.

— Вы не поверите, но я там был. — Олег обвёл взглядом парней. В их глазах читался только интерес, а лица были серьёзны. Очень серьёзны.

— Мы верим тебе, — медленно произнес Маслов. — Ты не думай, это вполне серьёзно. Понимаешь, мы все там были. На той войне. Не знаю, как это получается, но каждый из нас хоть раз попадал туда, на ту войну. Кто, так же как ты, кто во сне, кто просто во внезапных видениях. По-разному. Мы видим как, сражаясь, гибнут люди, как бросаются с гранатой под танки, как…

И подполковник замолчал, отвернувшись.

— Мы все там были. Некоторые много раз, — сказал один из парней. — Иногда всё повторяется. Я два раза был на той войне, и два раза видел как один и тот же немецкий танк давит раненых красноармейцев.

И отвернувшись, чтоб скрыть лицо, тихо добавил:

— И ничего не мог поделать.

Седой подполковник повернулся, в его глазах блеснули слёзы.

— Так происходит только здесь, на таких вот полях, где лежат погибшие солдаты той войны. Это они так зовут нас, понимаешь? Каждый раз мы возвращаемся на эти поля и ищем погибших. И будем искать, пока не найдётся последний солдат той войны.

— Последний солдат той войны, — эхом повторил Олег, и стал рассказывать.

Он опять стрелял и боролся с тем немцем, опять ломал до боли в теле самолёт, и видел как Егоров, с гранатой в руке, бросается под немецкий танк, а в груди нарастал холодный ком.