Алешка, Аленка и Баран-Бурундук (история третья)

Алешка, Аленка и Баран-Бурундук (история третья)

1.

Август в этом году выдался жарким, но Алешка с Аленкой от этого не страдали.

Впервые за последние годы вся их большая семья смогла выбраться на море. На целых две недели жаркий и пыльный Городок был забыт. Сейчас все — и папа, и мама, и Алешка, и Аленка, и даже маленький Сеня — могли наслаждаться теплыми волнами Черного моря и желтыми пляжами Феодосии.

Надо сказать, что семья выбрала очень удачное жилье — они снимали маленький домик в маленьком дворике, и располагался этот дворик метрах в тридцати от моря. Квартирная хозяйка жила в том же дворе, но в другом домике, и делала все, чтобы отдыхающие могли чувствовать себя как дома. Она позволяла детям бегать по двору, лазить по деревьям, прыгать, кричать, играться со всеми своими кошками (коих у нее было восемь). Единственное, что не позволялось — выпускать со двора собаку.

Собаку звали Тайсон, и была она породы «боксер». Короткошерстый, мордатый, и очень добродушный пес позволял гладить себя всем желающим, позволял маленькому Сене дергать себя за остатки коротко обрезанных ушей… Более того — он позволял малышу даже таскать кости со своей миски! И лишь в одном у пса был недостаток — он очень любил гулять по улице. Поэтому детям строго настрого запрещалось открывать без взрослых калитку. В этом случае Тайсона было не удержать — он прорывался в малюсенькую щель между калиткой и забором, и потом мог бегать по округе часами напролет. Тогда пса полагалось ловить, а это было очень не просто!

Но кроме свободолюбивого Тайсона, неприятностей семье никто не доставлял, и каждый мог отдохнуть так, как ему хотелось.

Алешка и Аленка отдыхали просто — они купались, купались и купались! Они бы вообще не вылезали из воды, если бы не папа с мамой. Родители считали, что дети должны не только купаться, но и греться на солнце! Валяться на пляже было не так интересно, как плескаться в море, но песок был теплый, ракушки и обточенные морем камушки — красивые, а шелест набегающих волн такой убаюкивающий, что дети ощущали себя счастливыми даже на берегу.

Папа впервые в жизни имел возможность порыбачить не на узкой грязной речушке, а в настоящем море. Он купил очень блестящую и очень дорогую удочку, каждый вечер копал свежих червей, а на рассвете бегал на пирс, для того, чтобы часами смотреть на неподвижный поплавок. Пирс был расположен так, что папа всегда становился правым боком к востоку, а левым к западу. Поскольку солнце всегда всходит с восточной стороны, папа сильно загорел, но загорел неравномерно. Правая сторона его лица стала очень темной, красно-коричневой, а левая осталась такой же светлой, как и была. Папино разноцветное лицо очень смешило и маму, и старших детей, но папа не обращал внимания на такие мелочи. Каждый день он приносил к завтраку две-три рыбешки, а потом наблюдал, как мама торжественно жарила их. В общем, успехи папы-рыболова были не большие, но папа все равно рыбачил — это приносило ему радость.

У мамы тоже было свое развлечение — она плавала на надувном матрасе. Правда, по утрам она была чрезвычайно занята — нужно было разбудить Алешку, Аленку и Сеню, дождаться папу, изжарить рыбу, приготовить на завтрак еще что-нибудь… Затем следовало отвести всю семью к морю.

На море семья выбиралась после завтрака — к началу десятого. После этого заботу о детях принимал на себя папа.

Старших детей пускали в море, и именно папа следил за тем, чтобы они не купались слишком долго, и чтобы не утонули — Аленке, которая плавала плохо, запрещалось заходить далеко в море, а Алешке, который плавал средненько, запрещалось далеко в море заплывать. Сеня воды боялся и в море не лез. Малышу недавно исполнился год, он лишь два месяца назад научился ходить, и теперь с утра до вечера то и делал, что лез в какую-нибудь шкоду. Так что папе не было с ним скучно и на берегу.

А мама плавала на надувном матрасе. Это было ее время отдыха — от завтрака и до обеда. После обеда купался уже папа, а мама приглядывала за детьми, но до обеда ее старались не тревожить.

У мамы был отличный матрас — сверкающий, розовый. Она доплывала на нем до самых буев, и там подолгу качалась на волнах. Это было так здорово — часами покачиваться на волнах, и смотреть в небо, видя проплывающие над тобой редкие облака и пролетающих чаек!

— Папа, а мне можно на матрасе? — спрашивал Алешка в первые дни.

— И мне, и мне!!! — кричала Аленка.

— Нельзя, — отвечал папа. — На матрасе может плавать только тот, кто хорошо плавает без него. Матрас может унести волнами далеко в море, или он просто перевернется… Да мало ли, что еще может случиться! Море есть море, и шутить с ним нельзя! Ваша мама отлично плавает, и в случае чего легко доплывет до берега, даже если окажется за буем. А что будет с тобой, Аленка, если ты отплывешь далеко, а матрас перевернется? Мы можем не успеть тебя вытащить!

— Пап, а я хорошо плаваю! — вставил Алешка.

— Хорошо?! — папа усмехнулся. — Вот если бы ты свободно проплывал метров пятьсот, это называлось бы «хорошо»! А так — ты плаваешь чуть-чуть, именно поэтому мы с мамой и не разрешаем тебе заплывать далеко в море. Если б тебе позволили, ты попытался бы доплыть до Турции, и, конечно, утонул. Плавай вдоль берега, сынок! Проплывешь от пирса вот до той косы — купим тебе матрас!

После этого разговора Алешка и Аленка начали усиленно упражняться в плавании. Было ясно, что за две недели они не смогут научиться плавать так, чтобы одолеть расстояние, которое обозначил папа. Но была надежда доплыть от пирса до косы на следующий год, и получить в подарок матрас. Может, не такой красивый, как у мамы, но зато — свой собственный!

В общем, время текло весело. Кроме моря, морских камешков и ракушек был еще тир — вся семья ходила стрелять туда по вечерам. В тире стреляли по банкам из-под кофе и малюсеньким пластиковым фигуркам всяких зверушек. Как ни странно, лучше всех стреляли мама и Аленка — если папа и Алешка всегда попадали по банкам, а по зверушкам промахивались, то мама и Аленка попадали и по зверушкам.

— Женщины хорошо стреляют, — утешал папа Алешку. — У них руки слабее, и это почему-то помогает им стрелять лучше мужчин. А почему так — я и сам не понимаю!

— Не расстраивайся, — говорила брату Аленка. — Зато ты умеешь плавать, а я почти не умею.

Алешка кивал, но все-таки мечтал научиться стрелять лучше сестры.

В общем, все было почти безоблачно, пока однажды утром не случился скандал.

Тем утром мама разбудила Алешку и Аленку не привычным ласковым: «Вставайте сони, солнце скоро сядет, а вы еще не купались!», а по-другому.

— Дети, кто ходил ночью на кухню? — сказала мама строго.

Алешка и Аленка приподнялись на своих кроватях, не понимая.

— На какую кухню, мама? — пролепетала Аленка.

— Здесь кухня одна! — ответила мама. — И я хочу знать, кто из вас все это натворил!

— Натворил — что? — не понял Алешка.

— Пойдемте, я освежу вашу память!

Они пошли на кухню.

Там и впрямь было на что посмотреть — дверца холодильника оказалась открытой. Тот, кто ее открыл, не тронул молоко и колбасу, но съел весь виноград и все персики — косточки от персиков валялись на столе и на полу.

Мама подняла одну косточку с пола и внимательно осмотрела ее, словно пыталась определить, кто же все-таки съел персик.

— Я хочу знать — вы сделали это вдвоем? — спросила она. — Или у нас в семье не доедает кто-то один?! Причем — сильно недоедает, ведь он съел то, что было куплено вчера вечером на пятерых!

Алешка и Аленка переглянулись.

— Мам, я персики не ела! — сказала Аленка.

— И я не ел! — сказал Алешка. — Может, это Сеня? — предположил он.

— Сеня всю ночь спал, — отмахнулась мама. — К тому же он не смог бы открыть дверь в кухню, не смог бы открыть холодильник, а если бы и открыл, то не дотянулся бы до верхней полки! И даже если б ему в руки попали персики, то он не смог бы съесть их все! Хотя наверняка каждый из них надкусил бы!

— Но мама — это не мы!!!

Мама вздохнула.

— Дети, — сказала она. — Мы с папой не будем слишком строго вас наказывать. Нам не жалко персиков — рынок рядом и мы в любой момент можем купить еще. Просто мы не хотим, чтобы вы вот так ели их — ночью, втихую, как воришки! И уж тем более не хотим, чтобы вы нам врали! Скажите — кто это сделал?

— Может быть, в дом действительно залезли воры?! — предположила Аленка.

Мама вздохнула.

— Воры не охотятся за персиками, — ответила она. — Воры берут деньги, иногда — ценные вещи… В общем так — не знаю, что решит папа, когда придет с рыбалки, а я запрещаю вам сегодня купаться в море. И в тир мы сегодня не пойдем. И персиков с виноградом мы сегодня не купим. Да, кстати — когда в следующий раз будете рыться ночью в холодильнике, не забудьте закрыть дверцу. Дверца в холодильнике должна быть всегда закрытой — иначе холодильник портится. А он все-таки чужой!

Мама закрыла дверцу холодильника и вышла из кухни.

— Возьмите веник и уберите кухню! — донесся из коридора ее расстроенный голос.

— Ты ел персики? — спросила Алешка брата.

— Я не люблю персики, — ответил тот. — Ты же знаешь! Я съел бы виноград, а к персикам не притронулся бы!

— И я не ела, — вздохнула Аленка. — Честное слово — не ела!

Алешка вгляделся в глаза сестры и понял — она говорит правду.

— Обидно, когда незаслуженно наказывают, да? — пробормотала Аленка.

— Знать бы, кто это так с нами учинил, — сказал Алешка. — Уж я бы его…

— Я бы тебе помогла! — заверила девочка.

— Давай убирать! — сказал Алешка и взялся за веник.

Весь день Алешка и Аленка вынуждены были просидеть на берегу, завистливо поглядывая на плещущуюся в море детвору. И мама, и папа с ними почти не разговаривали. Дети уныло собирали ракушки и кормили хлебом чаек.

Только к вечеру папа и мама разрешили детям выкупаться в море. И, конечно же, они купили им фруктов — наказание наказанием, а детей без витаминов оставлять нельзя.

Вечером случилась новая напасть.

Только вся семья села ужинать, как прибежала квартирная хозяйка.

— Вы опять оставили калитку открытой! — прокричала она. — Я же просила вас не оставлять! Теперь Тайсон выскочил — как я буду его ловить?!

— Я поймаю! — закричал Алешка, вскакивая со своего места.

— Сиди уже! — сказал папа и встал. — У нас есть колбаса или какие-то кости? — спросил он у мамы.

— Нет, — ответила та. — Колбасу как раз доели!

— А что есть?

— Сырые яйца, — ответила мама.

Папа подошел к холодильнику, достал оттуда два яйца и выбежал на улицу.

— Тайсон, Тайсон, — донеслось издалека. — Гляди, что ту у нас есть! Тайсон — иди сюда! Иди, иди, хорошая собака! Это тебе яйцо, да, тебе! На, Тайсон! Вкусное яйцо!

— Дети, вы заходили последними, — сказала мама. — Кто из вас не запер калитку?

— Я был последним, — сказал Алешка. — И я калитку запирал!

— Тогда кто и зачем открыл ее потом?

— Я не открывал!

— И я не открывала!

В это время на кухню влетел папа.

— Вот скотина избалованная — не есть яйца! — едва переведя дух, пожаловался он на Тайсона. — Что у нас еще может быть интересное для собаки?

— Ничего, — ответила мама растеряно. — Разве что…

Папа поник головой.

— А больше ничего нет? — спросил он расстроено.

Мама молча покачала головой.

Тогда папа открыл холодильник и со вздохом вытащил оттуда три малюсенькие рыбки. Три бычка — вот все, что осталось от сегодняшнего улова. Сегодня утром у папы был рекордный улов — целых шесть рыбешек, и он решил три из них не жарить, а засолить. Теперь ему предстояло отдать их прожорливой, капризной собаке.

— Дети, кто открыл калитку? — спросил он, сверля Алешку и Аленку взглядом.

— Не я!

— И не я!

— Опять начинается! Какая бы шкода не случилась, виноват кто угодно, только не вы! Да что с вами такое сегодня! — вздохнул папа, махнул рукой и побежал на улицу.

— Тайсон, смотри — рыбы! На! Тайсон, на! Иди сюда, Тайсон! — донеслось оттуда.

От рыбы Тайсон не отказался, но он был не дурак — вернулся в свой двор только тогда, когда папа скормил ему последнюю рыбешку.

День был окончательно испорчен, и вскоре все легли спать.

2.

Алешке не спалось.

— Ален, ты спишь? — спросил он.

— Нет, — ответила сестра. — Все думаю о том, кто съел персики с виноградом, и кто открыл калитку.

— Я тоже, — сказал брат. — И мне думается вот что — если этого не делал никто из нашей семьи, то это сделал тот, кого мы не знаем. И этот кто-то может наведаться в холодильник и этой ночью — там ведь и сейчас есть фрукты. Если завтра мама увидит ту же картину, что и сегодня — она опять будет думать на нас — верно?!

— А давай тихонечко пойдем туда и спрячемся — может, поймаем вора, а?! — предложила брату Аленка.

Дети тихонечко встали со своих кроватей, тихонечко оделись, тихонечко вышли.

На кухне было темно, но просто так сидеть на стульях и ждать было глупо — уж раз устраивать засаду, то по-настоящему! Кухонный стол был накрыт большой скатертью, которая свисала со стола чуть ли не до пола. Алешка и Аленка залезли под стол, и скатерть скрыла их — при дневном свете дети были бы видны, но темной ночью — нет.

Ждать пришлось долго. Под скатертью оказалось пыльно, и дети едва сдерживались, чтобы не начать чихать. К тому же, у них скоро затекли ноги.