Ништер

— Заразы? Я вас не понимаю.

— Конечно, не понимаете. Вы — учёные. Вы лезете всюду, куда не попросят. Вы создаете страшные вещи, лишь бы «исследовать и понять»! — Протковски фыркнул. — От вас слишком много бед, но вы можете быть полезны. Если вас не отвлекать. Вот мы и позаботились об этом.

— Так ничего этого не было? — Нимоев изумленно привстал, но тут же рухнул назад на стул. — Поразительно. Никакой угрозы войны не было. Вы просто внушили нам это, чтобы мы сосредоточились на Марсе, понимая, что никакого выхода нет. Чтобы мы не ждали ракет с Земли, которые бы забрали нас домой.

— Марс — вот ваш дом, — отчеканил Протковски. — Только Марс. Дом для настоящих мужчин и женщин. Для первопроходцев! Для тех, кто пытается покорить природу, а не виртуальность! Большинство это понимают, в отличие от вас, профессор. Мы обрубили пуповину, связывающую нас с матерью-Землей. Без этого ребенок не смог бы вырасти. Он бы запутался в ней и задохнулся!

— Вы весьма поэтичны, — съязвил Нимоев. — Я не буду отрицать, что в том, что вы сделали, были свои резоны. Я даже, пожалуй, могу признать, что вы были правы, — капитан самодовольно кивнул. — Но сейчас ребенок вырос, а его престарелая мать требует поддержки. Неужели мы не можем этого сделать?

Протковски остановился и посмотрел в глаза Нимоеву. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом.

— Наш мир жесток, — сказал капитан и повернулся к выходу. Дойдя до двери, он остановился. — Не советую обсуждать с кем–то появление Ништера и наш с вами диалог. Я тоже могу признать, что ваша работа чрезвычайно важна для нас. Но её всегда может продолжить кто–нибудь другой. Надеюсь, вы будете благоразумны. Марс — вот о чём вы должны думать. Марс, а не Земля.

* * *

Профессор Нимоев закончил пересматривать запись Ништера. Протковски о ней не спрашивал, а самому Леонида она понадобилась для того, чтобы набраться решимости. Земля определенно была больна, и он знал, какое ей необходимо лекарство.

Приняв решение, Нимоев забросил проект с водорослью. С ней разберутся и без него. Есть кому. Если же не смогут, то он оставил записку с пояснениями.

Несколько часов профессор не отходил от дисплея, стараясь успеть. Он комбинировал и творил. Проверял и отбрасывал ненужное. Никогда ещё Нимоев не испытывал подобного вдохновения. И удовлетворение, настигшее его в тот момент, когда проект был закончен, трудно было с чем–либо сравнить.

Остальные приготовления были закончены в течение нескольких минут. Забрав бронированную колбу из синтезатора, профессор засунул её в карман пиджака. В другой карман отправилась пара распылителей. Вставив носовые фильтры, Нимоев в последний раз оглядел испещренные схемами молекул стены, которые были частью его жизни. Скорее всего, он сюда не вернется. Или вернется, но спустя какое–то время. Профессор отогнал очередной приступ слабости и вышел из кабинета. Пришло время действовать.

Он двигался по улицам базы — однотипные модули в центре, дикие нагромождения подручного материала, в которых тоже кто–то жил по окраинам. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь купол, не освещал в достаточной мере. Этим приходилось заниматься огромным прожекторам, питавшимся от ветряков. Нимоев припомнил, что когда–то планировал решить эту проблему с помощью светящихся растений, заодно занимавшихся очисткой воздуха. Освободившуюся энергию можно было бы направить в иное русло. «Неизвестно, когда я теперь доберусь до всего этого», — подумал профессор и тут же принялся в очередной раз доказывать себе необходимость принятого решения. От привычки вести дискуссии, пусть даже с самим собой, трудно было избавиться.

«Всю историю Земли новые поселения в конечном итоге возвышаются над своими прародителями. Колонии в Америке, пройдя путь сражений с местными жителями и природой — стали центром мира. Каторга в Австралии превратилась в прекрасный курорт. Везде, где идёт сражение, есть прогресс. Здесь, на Марсе, мы отстали в техническом плане, но сделали многое для того, чтобы остаться людьми. Почти такие же первопроходцы, как и много столетий назад. Земля застыла в своём идеальном мире. Её надо взбодрить, дать новый вектор, достать из раковины, в которую она погружается».

Профессор остановился перед зданием, которое занимали военные. Оно единственное было обшито корабельным железом. Пластик под ним был в несколько раз прочнее металла, но сам вид придавал строению некую официальность и угрозу. Кивнув дежурному, который его узнал, Нимоев прошёл сразу к Протковски. Тот был на месте. Сидел в кресле и просматривал запись допроса. Завидев ученого, капитан поспешил выключить, но хлёсткий звук удара успел просочиться в кабинет, из–за чего воцарилось гнетущее молчание.

— Вы забыли мне что–то рассказать, профессор? — спросил Протковски.

— Да. Я собираюсь помочь землянину.

С этими словами, Нимоев вынул из кармана распылитель и направил струю газа на Протковски, который не успел задержать дыхание. Глаза капитана помутились.

— Что это? — глухо спросил он.

— Газ на основе одного оригинального вируса. Я разрабатывал его для психологов и врачей, но пока это только лишь опытный образец. Вы сейчас абсолютно не чувствуете боли и не испытываете никаких эмоций. Очень удобно в качестве лёгкого наркоза или для того, чтобы побеседовать о том, что собеседнику неприятно. Например, о Ништере. Где он?

— В камере.

— Прикажите, чтобы ему вернули все вещи и проводили в ваш кабинет.

Протковски потянулся к экрану, связался с дежурным и передал приказания Нимоева. Затем отключился.

— Хорошо, — профессор кивнул. — А теперь подождём.

Ждать пришлось около пятнадцати минут. За это время Нимоев ещё трижды пользовался распылителем. У него не было времени точно проверить, как долго действует вирус. Кроме того, не стоило забывать о том, что человеческий организм умеет бороться с болезнями.

Наконец дверь отворилась, и ввели Ништера. Его лицо было в синяках, пары зубов не хватало. Тем не менее, улыбка, как приклеенная, застыла у него на лице. Сейчас она выглядела жутко.

— Капитан, скажите, чтобы конвоиры ушли, — попросил Нимоев.

— Уходите, — Протковски вяло махнул рукой.

Охранники переглянулись, пожали плечами, но вышли. Профессор подошёл к Ништеру и расстегнул наручники, воспользовавшись универсальным ключом капитана.

— Не думайте, что мы все тут с ума посходили, — сказал Нимоев. — Я решил вам помочь.

— Ништь, — Ништер кивнул. — У всех свои игрухи.

— Однако нам нужно действовать быстро. Скажите, вы можете выбраться с планеты или нужно ждать новый корабль?

— Решаемо.

— Отлично! — Нимоев выдохнул. Всё это время он боялся, что для побега Ништеру придется связываться со своими товарищами на Земле.

— Время только. Не всегда улететь можно. Нужно выжидать. Лазеры.

— Если поторопимся, успеем?

Ништер провел рукой над рукавом комбинезона. Мелькнул дисплей.

— Решаемо, — повторил он.

* * *

Им удалось пройти к выходу из купола. Кое–какие проходы знал Нимоев, а кое–где пришлось воспользоваться распылителем. По счастью, его хватило. Параллельно с этим профессор объяснил Ништеру свою идею.

— У вас слишком хорошо. Человеку не с чем бороться, кроме виртуальности. Вы стали царями природы, и вот к чему это привело. Теперь вы пытаетесь соревноваться друг с другом, потому что слишком ленивы для того, чтобы штурмовать другие планеты. Наши военные поняли это куда раньше и уничтожили связь с Землей. Мы здесь слишком заняты собственными проблемами, чтобы задумываться ещё и о вас, но кое–что я сделал. Это вирус, — Нимоев передал Ништеру колбу. — Возможно, у переболевших будут открываться новые способности, возможно, они будут передаваться по наследству, но это не главное. Вирус вызывает отторжение виртуальности, если так можно назвать. Очень похоже на наркотик. Пристрастие к реальным ощущениям. Усиливает удовольствие даже от простой прогулки на свежем воздухе. Обычная жизнь покажется куда красочней любой виртуальности.

— Ништь, — землянин бережно спрятал склянку в кармане на поясе. — Может покатить. Глянем.

— Я попробую убедить учёный совет, что надо возобновить связь. Хотя бы с вашей группой. Может быть, что–нибудь из этого и выйдет, хотя военные, подозреваю, будут против. Но нас больше.

— В поряде.

— Миссию послать, пока не получится. Когда–нибудь позже до этого дойдёт, но я надеюсь, что вам удастся справиться и без нас.

Ништер кивнул. Он надел шлем, и произнес какую–то тарабарщину. Нимоев ничего не понял, но землянин удовлетворенно кивнул.

— Скоро. Надо двигать. В пустыне.

— Надеюсь, у вас всё получится! — Нимоев воодушевленно сжал плечо Ништеру. — Я вынужден тебя оставить. Мне теперь придётся прятаться. База не такая уж и большая и Протковски, в конце концов, меня найдёт, но я успею передать информацию, как минимум. Держи вот ещё, — он протянул землянину флешку. — Здесь формула вируса и, на всякий случай, рассказано, как вывести его из организма. Вдруг что–то пойдет не так. Я его не тестировал, сам понимаешь, некогда и не на ком. Боялся, что иначе Протковски забьёт тебя до смерти.

— Жирный тролль, — скривился собеседник, а затем торопливо протянул руку к поясу, открыл какое–то отделение и достал тюбик светящейся краски. Несколько быстрых движений и вот уже лицо профессора украшало с дюжину разноцветных полос.

— Эй! — ошеломленно возмутился тот.

— Двенадцатый уровень. Ништер, — собеседник улыбнулся.

— Мне придётся её смыть.

— Можно. С лица смоется, но останется тут, — землянин аккуратно постучал Нимоева по лбу. — Все будут знать.

— Отлично. Слушай, можно последний вопрос? Почему ты всегда улыбаешься?

Собеседник сжал губы и пожал плечами:

— Читал. Символ дружелюбия. Никого не хотел напугать.

— Ясно, — профессор тоже улыбнулся, ещё раз сжал плечо Ништеру, втолкнул его в шлюз и нажал кнопку разгерметизации.

Землянин махнул рукой, дождался, пока откроются двери, и бросился бежать по марсианскому песку.

* * *

Корабль, вновь обретший пилота, воспользовался очередным слепым пятном и проскользнул мимо автоматических лазеров. Созданные для того, чтобы спасать купола от метеоритов, они в последнее время сбивали всё, что приближалось к планете. Это знание Ништер получил после того, как его предшественник оказался испепелен заживо, несмотря на сигналы, посылаемые на всех частотах. Группе понадобилось время, чтобы найти старые проекты по организации обороны и рассчитать: где и с какой скоростью можно проскочить.

Сейчас, укрываясь в тени Фобоса, корабль летел домой. Он нес лекарство человечеству от той болезни, которую они создали сами.

Ништер, переключив управление на автоматику, обмакнул палец в краску и нарисовал себе полосу на лице. Ещё одну он собирался сделать после того, как сумеет распылить вирус.

— Знатный квест, — хмыкнул пилот.

Ещё никто из Ништеров не выходил за рамки восьмидесятого уровня. Он будет первым.

* * *

В тоже самое время, Леонид Нимоев пробирался по техническим отделам. Среди гор механизмов, коробок и просто рассыпанного повсюду мусора можно было прятаться некоторое время. Если повезет, то получиться добраться до терминала и связаться с коллегами. Хофстедера и Кагаву уж точно должно заинтересовать. Они всегда отличались симпатиями к Земле и едва ли не в открытую заявляли, что все разговоры об угрозе — бред.

«Мы должные помочь нашей старушке–родине избавиться от одолевшего её маразма. Она ещё многому может нас научить, да и помощь её не будет лишней. Если сплавить вместе их техническую мощь и наши знания и упорства, то уже через несколько десятков лет Марс превратиться в подвластную человечеству планету. И мы сможем двигаться дальше. Осталось только убедить в этом остальных. Впрочем, — профессор улыбнулся, почти как в детстве, — теперь и на Марсе есть свой Ништер. Пусть даже и всего лишь двенадцатого уровня…»