Помоги проекту - поделись книгой:
При этом Бернштейн твердо высказывался за то, чтобы германские рабочие в случае необходимости встали на защиту национальных интересов Германии. Голосование немецких социал-демократов 4 августа 1914 г. в Рейхстаге за принятие закона о военных кредитах представляло собой признание ими общей национальной задачи, открытую демонстрацию подчинения классовых приоритетов национальным.
Война внесла свои коррективы и в позиции лейбористов Великобритании. В 1915 г. трое представителей Лейбористской партии вошли в состав коалиционного правительства Асквита. В 1916 г. один из руководителей партии Гендерсон был включен в состав военного кабинета либерала Ллойд-Джорджа, два других лейбориста стали министрами труда и пенсий. Представители лейбористов были привлечены также к участию в разных правительственных комитетах, трибуналах и агентствах. Очевидно, что, включившись в механизм управления страной, они приобрели новый статус. Этим немецкие социал-демократы и английские лейбористы демонстрировали, что превратились во вполне лояльные политические силы, добивающиеся своих целей в процессе взаимного соперничества и сотрудничества рабочего класса и буржуазии в рамках национального государства. По этому же пути пошли социал-демократические партии других индустриально развитых стран. Ускоренными темпами этот процесс развивался после большевистской революции в России 1917 г., которая перед всем миром продемонстрировала ущербность и гибельность революционного пути перестройки общества.
Следует подчеркнуть, что именно по основополагающим принципам марксизма, касающимся революции, непримиримой классовой борьбы, диктатуры пролетариата, в первые два десятилетия XX в. обозначился великий раскол в рабочем движении и социал-демократии – на реформистскую социал-демократию и революционное коммунистическое движение. Социал-демократия и коммунизм, выросшие практически из одной и той же социальной базы и одних и тех же идейных источников, по важнейшим вопросам мироустройства оказались на противоположных сторонах баррикад.
По пути признания принципов рыночной экономики и политической демократии и, соответственно, реформистскому пути решения стоявших перед обществом проблем пошли также консервативные социально-политические силы. Консерватизм представляет собой идейно-политическое течение, отражающее интересы тех привилегированных классов, слоев и социальных групп, положению которых угрожают объективные тенденции общественного развития. В прежние времена это были представители старых, уходящих с исторической арены классов – дворяне, помещики, верхушка чиновничества, крупные предприниматели и финансисты, стремящиеся поставить государственную власть под свой контроль. В наши дни консерватизм нередко является защитной реакцией тех средних и мелких предпринимателей, крестьян, лавочников, ремесленников, которые испытывают страх перед будущим, несущим с собой неопределенность. Важное место в нем занимает приверженность традиционным ценностям, установкам и институтам, характерная для психологии массовых слоев населения.
В целом консерватизм выступает за сохранение существующих порядков. Однако на протяжении XX в. его основные установки и принципы претерпели существенные изменения. Консерватизм исходит из того, что общественно-политический процесс имеет двойственную природу. Это, с одной стороны, эволюция, развитие и отрицание старого, разрыв с прошлым и творение нового. С другой стороны, он сохраняет и переносит из прошлого в настоящее и будущее все жизнеспособное, непреходящее, общечеловеческое. Любая общественно-политическая система может измениться во многих своих аспектах, в то же время сохраняя преемственность в другом. Лишь при наличии взаимодействия и тесного переплетения двух начал: развития и творения нового, с одной стороны, и сохранения преемственности с прошлым – с другой, можно говорить об истории и общественно-историческом процессе. Консерватизм делает ударение на необходимости сохранения традиционных правил, норм, иерархии власти, социальных и политических структур и институтов.
Любая нация нуждается в людях, призванных сохранять, защищать и передавать будущим поколениям то, что достигнуто к каждому конкретному историческому периоду, ибо народ без памяти о прошлом – это народ без будущего. Здесь нельзя не вспомнить мудрую восточную поговорку: «В того, кто стреляет в прошлое из пистолета, будущее выстрелит из пушки». Нельзя забывать и о том, что любому обществу в целом есть что отстаивать, сохранять и передавать будущим поколениям.
Вместе с тем истинные консерваторы, призванные защищать старое, обосновывая необходимость его сохранения, должны учитывать изменяющиеся реальности и приспосабливаться к ним. Поскольку мир динамичен и подвержен постоянным изменениям, невозможно отвергать все без исключения изменения. Показательно, что, начиная со второй половины XIX в., особенно в XX в. (в ряде случаев после второй мировой войны), приспосабливаясь к социально-экономическим и общественно-политическим изменениям, консерваторы приняли многие важнейшие идеи и принципы, которые ими раньше отвергались.
Речь идет о свободно-рыночных отношениях, конституционализме, системе представительства и выборности органов власти, парламентаризме, политическом и идеологическом плюрализме и пр. При всей своей приверженности религиозной вере после второй мировой войны большинство консерваторов приняли рационализм и технократизм. Приняли они также отдельные кейнсианские идеи государственного регулирования экономики, социальных реформ, государства благосостояния и т. д.
Как уже отмечалось, XX в. стал периодом окончательного утверждения институтов, ценностей, норм и отношений политической демократии и правового государства. При этом обнаружилась теснейшая связь между демократией и свободным рынком, капитализмом и демократической системой правления. Демократическое государство является гарантом существования и эффективного функционирования рыночных отношений и свободной конкуренции, самого капитализма как социально-экономической системы. Освобождая людей от внеэкономических форм принуждения, ликвидируя всякого рода сословные и номенклатурные привилегии в данной сфере, демократия создает наилучшие условия для реализации экономической свободы индивидуального члена общества. В этом смысле свобода есть функция нормально работающих институтов собственности и законности.
Однако весь мировой опыт XX столетия убедительно свидетельствует, что нередко капитализм, хотя, возможно, и деформированный, оказывался вполне совместимым с тираническими формами правления. Не секрет, что при нацистском режиме в Германии, фашистском – в Италии, франкистском – в Испании и т. д. диктаторские политические машины были созданы на капиталистической в своей основе инфраструктуре, хотя она и была подчинена всемогущему государству. Это свидетельствует о том, что капитализм и рыночные отношения – необходимые, но недостаточные условия для утверждения политической демократии. Важно учесть, что на протяжении всего XX в. все без исключения демократии основывались на рыночной экономике. Но плановая или государственная экономика всегда предполагала диктаторскую политическую систему.
§ 5. Тоталитарно-авторитарная альтернатива капитализму
Как уже отмечалось, сторонники тоталитарно-авторитарной альтернативы капитализму отдавали предпочтение революционным, насильственным методам преобразования существующей системы. Поэтому для правильного понимания отдельных положений этого направления никак не обойтись без краткого анализа марксизма. Однако здесь необходимо сделать ту существенную оговорку, что марксизм, взятый сам по себе, было бы не совсем корректно причислить к идейно-политическим течениям тоталитарного типа.
Это одно из крупных течений идейно-политической и социально-философской мысли. Он включает в себя целый ряд идей и концепций по широкому комплексу общественно-исторических, экономических, социальных, политических, идеологических и множества других проблем. Основные его положения были разработаны в XIX в. К. Марксом и Ф. Энгельсом. Их идеи были дальше развиты многочисленными последователями, такими, как Э. Бернштейн, Г. В. Плеханов, В. И. Ленин, К. Каутский и многие другие.
Марксизм возник и развивался в общем русле европейской идейно-политической мысли, и в этом смысле он являлся детищем Просвещения и европейской рационалистической традиции. Его родовая близость, например, к либерализму выражается, в частности, в наличии в нем многих положений, которые либералы могут принять без особых оговорок. Речь идет, например, о таких тезисах, как: «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», «нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав», «все люди, независимо от расы, национальной принадлежности, социального положения, равны перед законом» и др.
В то же время в марксизме содержались элементы, которые стали основой для радикального пересмотра и отрицания важнейших положений породившей его капиталистической системы. Маркс исходил из тезиса о том, что для правильного понимания современного ему общества необходимо прежде всего выявление и анализ закономерностей и механизмов функционирования и развития экономической системы. Основой марксизма была идея о том, что экономический базис определяет структуру и характер политической и идеологической надстройки. Центральное место в социальной теории марксизма занимает теория классов и классовой борьбы как движущей силы общественно-исторического прогресса. Однако в работах классиков марксизма мы не найдем сколько-нибудь подробной характеристики конкретных социально-экономических и политических контуров социалистического и коммунистического обществ, весьма слабо разработана теория государства. Суть социальной теории марксизма сводилась к достаточно лаконичным тезисам: экономический базис общества определяет его политико-идеологическую надстройку; противоречие между производительными силами и производственными отношениями и классовая борьба определяют основные направления общественно-исторического развития; капитализм в силу своей классовой эксплуататорской сущности носит преходящий характер; капитализм порождает своего могильщика в лице пролетариата, который в ходе социальной революции свергает власть буржуазии и устанавливает диктатуру пролетариата как переходный этап к коммунизму.
При всем своем внешнем единстве марксизм XX в. является многоплановым и сложным течением идейно-политической мысли. В его рамках можно обнаружить множество идейных, концептуальных и идеологических различий и оттенков. Выше уже указывалось, что первоначально некоторые важнейшие идеи марксизма легли в основу программ и платформ социал-демократических партий, возникших в конце XIX в. Однако на протяжении всего XX в. социал-демократия постепенно подвергла ревизии важнейшие положения марксизма «справа», т. е. на путях отказа от его революционных лозунгов и разработки собственного реформистского пути преобразования общества. Этот путь привел подавляющее большинство социал-демократии уже во второй половине XX в. к полному отказу от основных положений марксизма. К тому же направлению принадлежали также австромарксизм и другие варианты умеренного революционного марксизма. После сравнительно короткого этапа самостоятельного существования в первой трети XX в. эти течения интегрировались в общее направление неомарксизма, отдававшее предпочтение реформистскому пути преобразования общества.
На рубеже XIX–XX вв. марксизм подвергся также существенной ревизии «слева» в направлении конкретизации и ужесточения заложенных в нем революционных принципов. На этом пути отдельные его положения были использованы для разработки политических доктрин левого революционного тоталитаризма: ленинизма, а впоследствии – сталинизма, титоизма, маоизма, троцкизма и т. д. Первоначально инициатива в этом направлении принадлежала русской левой социал-демократии во главе с В. И. Лениным. Поэтому новое течение получило название марксизма-ленинизма или просто ленинизма, который, в свою очередь, лег в основу большевистской теории общества и государства. Если Маркс и Энгельс утверждали, что социалистическая революция произойдет первоначально в экономически наиболее развитых странах, то Ленин пришел к выводу о возможности ее победы в относительно отсталых индустриально-аграрных странах, к числу которых относилась Россия. В отличие от Маркса и Энгельса, по мнению которых социалистическая революция достигнет успеха лишь в том случае, если она произойдет одновременно в группе наиболее развитых стран Европы, Ленин обосновывал мысль о возможности ее победы в одной отдельно взятой стране.
В целом, Ленин и его сподвижники в такой степени пересмотрели и дополнили учение своих предшественников, что правомерно говорить о большевизме как самостоятельном идейно-политическом течении, во многом отличающемся от классического марксизма. Помимо марксизма, который был подвергнут существенной ревизии, ленинизм черпал идеи из целого ряда других источников. На «дух ленинизма», по-видимому, существенный отпечаток наложили якобинство периода Великой Французской революции, бланкизм с его теорией заговора и конспирации, русская нечаевщина с ее апологией террора, некоторые идеи русских революционных демократов. Следует особо отметить то, что В. И. Ленин, в отличие от большинства марксистов конца XIX в., являлся не только идеологом, но и политиком-практиком. Он творчески переосмыслил идеи классического марксизма, исходя из социальной и политической специфики России и ориентировав их на захват и удержание государственной власти. С этой точки зрения его вклад состоял в предельной политизации марксизма, хотя и в ущерб его научному содержанию и потенциалу. Ленин разработал пути и средства создания революционной партии нового типа, стратегию и тактику социалистической революции, теорию и практику диктатуры пролетариата и социалистического государства. Все эти компоненты и сделали ленинизм одним из вариантов тоталитарной, или тоталитарно-авторитарной, модели переустройства общества.
Тоталитарно-авторитарными называют социально-политические движения и возникшие на их основе политические режимы сначала в Европе, а затем в ряде стран Азии и Латинской Америки. Речь идет прежде всего о фашизме и нацизме в Италии и Германии и своеобразных гибридных режимах, установленных в Португалии, Испании и других европейских странах. В разработке основных идей фашизма и нацизма определяющее значение имели работы А. Гитлера, А, Розенберга, Д. Джентиле, Б. Муссолини, О. Мосли и др. Имеется в виду также большевистский (или сталинистский) режим, существовавший в СССР с 20-х гг. до смерти И. Сталина в 1953 г., и так называемые народно-демократические режимы, установленные после второй мировой войны в странах Восточной Европы, Китае, КНДР, странах Юго-Восточной Азии и на Кубе.
При этом фашистские режимы с точки зрения системных характеристик считаются праворадикальными, а социалистические – левыми. Многие авторы уже в 20–30-е гг. отмечали определенные черты сходства в методах политической борьбы, захвата и реализации власти фашистами и большевиками. При всей сложности и спорности этой проблемы приходится признать, что фашизм и большевизм имеют как сходные черты, так и существенные различия. Особенно важен вопрос о соотношении большевизма и национал-социализма – именно на основе этих двух идеологий были созданы две наиболее радикальных модели тоталитарных общественных систем.
При типологизации нацизм и ленинизм располагаются по двум крайним полюсам идейно-политического спектра. Бросается в глаза изначальная несовместимость их идеологий. Марксизм-ленинизм отдавал моральный и теоретический приоритет концепции класса, а национал-социализм – концепции нации и даже расы. В результате место марксистских понятий «прибавочная стоимость» и «классовая борьба» в национал-социализме заняли понятия «кровь» и «раса». Если ленинизм придерживался материалистического понимания общественно-исторического процесса, то для любого варианта фашизма характерны антиматериализм, иррационализм, мистицизм как движущие мотивы поведения человека, общества, нации и государства.
Фашисты и национал-социалисты, как в теории, так и на практике, сохранили частную собственность на средства производства и рыночные механизмы функционирования экономики, но под жестким контролем государства. Большевики же, которые отводили определяющую роль материальному базису или экономике, пошли по пути полного обобществления средств производства и создания плановой государственной экономики. Если национал-социализм начисто отвергал саму идею демократии и либерализма, то советский режим декларировал намерение воплотить в жизнь истинно демократические принципы, устранив партийное соперничество. Другой вопрос – в какой мере установленная в СССР социалистическая демократия соответствовала общепринятым во всем мире принципам политической демократии.
Марксизм-ленинизм в теории руководствовался благороднейшим из устремлений человечества – коммунистическим идеалом построения совершенного и справедливого общественного строя. Иначе говоря, советский режим вдохновлялся возвышенной гуманистической целью, составляющей вековую мечту многих поколений людей. Нельзя забывать и то, что в течение определенного, хотя по историческим меркам и краткого, периода коммунистический идеал стал руководством к жизни для почти 40 % человечества. Однако для реализации поставленной цели на вооружение были взяты жестокие, даже антигуманные средства. В результате неудачи советского эксперимента в определенной степени оказался дискредитированным великий общечеловеческий идеал равенства и братства людей.
Таким образом, большевизм и фашизм выступили в качестве соответственно левой и правой альтернатив центристскому реформаторскому пути развития капитализма в социально-экономической сфере и либеральной демократии в политической сфере. За короткий период из незначительных групп они превратились во влиятельные общественно-политические движения, которые сумели подчинить своему господству сотни миллионов людей многих стран и народов. Основой их близости и определенного родства фашизма и большевизма являлась общность происхождения. И левый, и правый тоталитаризм были порождением наметившегося на рубеже двух веков и особенно в XX в. кризиса западной духовной культуры и образа жизни и одновременно альтернативными друг другу попытками преодоления этого кризиса на путях радикального переустройства общества. Оба тоталитарных течения появились на исторической арене почти одновременно. Своими истоками они восходят к самому началу нынешнего столетия, а в полный голос заявили о себе во втором и начале третьего десятилетия. Этот период совпадает с началом трансформации капитализма из свободно-предпринимательского в государственно-монополистический.
Фашизм и большевизм имели ряд близких друг другу или общих по своему функциональному назначению элементов. Это, в частности, единая всеохватывающая цель (хотя у каждого из них она существенно различается по своему содержанию); господство одной-единственной революционной партии нового типа; одна-единственная и обязательная для всех идеология; похожие средства и методы достижения целей; слияние в единое целое партии, государства и общества; политизация всех сфер жизни; физический и моральный террор, направленный против инакомыслия.
Оба течения тоталитаризма представляли собой революционные движения, поскольку осуществляли радикальное изменение существующей системы путем насильственного переворота. При этом социалистическая революция, осуществленная в России, носила «прогрессивный» характер, поскольку руководствовалась идеалами всеобщего равенства, социальной справедливости, интернационализма и др.
Коммунистические партии и коммунистическое движение стали в первой половине XX в. причиной раскола рабочего движения на реформистское и революционное течения. В то же время они оказали существенное влияние на основные направления мирового развития. С одной стороны, в ряде стран Европы (например, в Италии, Франции, Германии до прихода к власти нацистов в 1933 г., Испании до гражданской войны) коммунистические партии превратились в довольно влиятельную политическую силу, способную оказывать существенное влияние на тенденции и процессы социального и политического развития. С другой стороны, под руководством коммунистических партий сначала в России в 1917 г., а затем уже после второй мировой войны в Китае и других европейских и азиатских странах были совершены социалистические и народно-демократические революции, в результате которых в этих странах были установлены социалистические и народно-демократические режимы.
Одним из ключевых событий, наложивших глубокий отпечаток на весь облик человечества XX в., явилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Определяющим фактором, определившим ее победу, явилось то, что с наибольшей остротой социальные и классовые противоречия капитализма развернулись в России. Как раз декларация большевиков, что именно им под силу решить те жизненно важные, судьбоносные проблемы России, которые не смогли решить ни царское, ни временное правительства, сплотила вокруг них широчайшие слои населения. О причинах, характере и последствиях этой революции подробно сказано в курсе отечественной истории. Здесь отметим лишь то, что революция в России положила начало эксперименту по решению проблем, вставших перед капиталистическим миром, на путях революционного преобразования общества и преодоления самого капитализма. Парадокс состоял в том, что революционное ниспровержение и отрицание капитализма предлагались в стране, наименее экономически развитой по сравнению с другими крупными странами. Но вместе с тем необходимо отметить, что в межвоенный период, особенно с конца 20-х гг., СССР добился крупных достижений в области индустриализации, роста образовательного и культурного уровня населения и т. п.
Нельзя забывать и то, что тоталитарные режимы были подвержены определенным изменениям. О Советском Союзе как о более или менее чисто тоталитарном режиме, по-видимому, корректно говорить применительно к сталинскому периоду, охватывающему конец 20-х – первую половину 50-х гг. В последующие же годы имела место постепенная «либерализация» режима в плане отказа от террора и наиболее крайних форм контроля над умами людей.
Что же касается фашистских переворотов, совершенных в Италии, Германии, Испании и некоторых других странах, то они носили «консервативный» характер, поскольку в их основе лежали праворадикальные идеи национализма, расизма, имперской великодержавности, апология насилия и др. Фашизм существовал как идеология, политическое движение и форма политического режима. Он представлял собой синтез национализма с немарксистским социализмом, революционное движение, основанное на противодействии либерализму, демократии и марксизму, которые рассматривались как различные проявления материалистического зла. Важнейшие идеи фашизма начали формироваться уже в конце XIX в. и приняли относительно четкий вид к началу первой мировой войны. Война оказала существенное влияние на окончательное формирование фашистской и нацистской идеологии. Это во многом объясняется тем, что война показала способность национализма мобилизовать широкие массы населения на реализацию тех или иных масштабных целей, а также раскрыла огромные возможности воздействия современного государства на различные сферы общественной жизни. В частности, в условиях войны обнаружились совершенно новые возможности экономического планирования и мобилизации государственной экономики и частной собственности на службу государству. Государство стало рассматриваться как единственное воплощение идеи национального духа.
В этом контексте появление в 20–30-х гг. авторитарных диктатур, не обладающих всеми отличительными чертами фашизма, но близких к нему по духу и социальной базе, выглядит вполне закономерным. Среди них были режим М. Хорти в Венгрии, установленный в 1919 г., авторитарно-монархический режим в Болгарии, военно-монархическая диктатура М. Примо де Риверы в Испании (1923–1930).
Особо важное значение имели появление и быстрый успех фашистского движения в Италии. Спекулируя на трудностях послевоенного периода, умело используя недовольство широких слоев населения поражением в войне и итогами этой войны, осенью 1922 г. в Италии к власти пришла фашистская партия во главе с Б. Муссолини. В 1926 г. диктаторский режим был установлен в Португалии. Дальнейшему расширению влияния и распространению фашизма в Европе способствовал великий экономический кризис 30-х гг. Кульминационным пунктом торжества фашистских идей в Европе стала победа в январе 1933 г. на парламентских выборах национал-социалистической партии в Германии. Вслед за этим диктаторские фашистские или полуфашистские режимы были установлены в 1934 г. в Австрии, в 1936 г. – в Греции, в 1938 г. – в Испании. Фашистские движения и партии стали заметным общественно-политическим фактором и в некоторых странах с парламентской демократией, хотя им и не удалось взять в свои руки рычаги власти.
Все это свидетельствует о том, что тоталитаризм представлял собой общеевропейский феномен. Но при всем том сначала поражение фашистских режимов во второй мировой войне, а затем крах коммунистических режимов в Восточной Европе и СССР в конце века продемонстрировали, что обе разновидности тоталитаризма оказались тупиковыми ветвями развития современного человечества. Тем не менее они определили основные направления и тенденции развития человечества в течение большей части XX в.
Глава 2. Международные отношения в первой половине XX в.
§ 1. Международные отношения в 1900–1914 гг.
Последние десятилетия XIX в. были периодом появления на международной арене нового империализма, одним из важнейших проявлений которого стало стремительное возрождение интереса великих европейских держав к завоеванию новых заморских колоний. Этому способствовал целый комплекс факторов: дальнейшие успехи промышленной революции, освоение новых рынков и расширение свободной торговли, экспорт капиталов, появление новых военных технологий и т. д. Широкомасштабные действия великих держав по укреплению существующих и созданию новых колониальных империй наложили сильный отпечаток на международные отношения того периода.
Ведущие позиции среди колониальных держав по-прежнему занимали Великобритания и Франция. В конце XIX в. основной сферой британской колониальной экспансии стали Африка и бассейн Тихого океана. Важнейшую роль сыграл ввод в строй в 1869 г. Суэцкого канала, что значительно сократило путь из Европы в Индию и страны Юго-Восточной Азии. Правительство Великобритании, воспользовавшись трудностями, с которыми столкнулось египетское правительство, скупило его долю акций «Компании Суэцкого канала» и в 1882 г. установило на территории Египта режим военной оккупации. Это существенно облегчило доступ к самой крупной британской колонии – Индии. В 80-х гг. Англия, захватив в Южной Африке бассейны рек Лимпопо и Замбези, создала колонии Северная и Южная Родезия. В тот же период англичане захватили территории нынешних Уганды, Кении, Нигерии, часть Сомали. В 1898 г. завершилось завоевание Судана. Активизировала усилия по укреплению своих колониальных позиций и Франция. Она сосредоточила свое внимание главным образом на Африке и Юго-Восточной Азии. С установления протектората над Тунисом в 1881 г. началось ее утверждение на Африканском континенте. К концу XIX в. ей удалось захватить территории нынешней Дагомеи, Кот-Д'Ивуар, Гвинеи, значительную часть бассейна реки Конго, остров Мадагаскар. В Юго-Восточной Азии была создана обширная колония – Французский Индокитай.
Германия, где только в 1871 г. завершился процесс объединения множества мелких разрозненных государств в единую централизованную империю, вступила на путь колониальной экспансии позже других великих держав. В 80–90-х гг. Германия захватила территории в Юго-Западной и Юго-Восточной Африке, а также Того и Камерун, в бассейне Тихого океана – Каролинские, Марианские и Маршалловы острова, часть острова Новая Гвинея. Германия поделила Самоа с Соединенными Штатами. При всей экономической и военно-стратегической важности этих владений, германская колониальная империя значительно уступала британской и французской. Большие надежды германские правящие круги возлагали на строительство гигантской железной дороги от Берлина через Балканы, Босфор и дальше через всю Малую Азию, Мосул и Багдад до Персидского залива. Право на эту концессию Германия получила в 1898 г. Реализация такого глобального проекта могла изменить всю расстановку сил на Ближнем Востоке, создав реальную угрозу колониальным владениям Великобритании в Азии.
Конец XIX в. ознаменовался также выходом на мировую авансцену США как великой державы, способной на равных конкурировать с европейскими великими державами. Экспансионистские устремления правящих кругов этой страны особенно отчетливо проявились в ее внешнеполитической стратегии в отношении Латинской и Центральной Америки, Тихоокеанского бассейна и Восточной Азии. Одним из важных инструментов экономической экспансии в Восточной Азии, прежде всего в Китае, стала так называемая доктрина открытых дверей, суть которой состояла в требовании предоставить всем странам, в том числе и самим США, равные условия и возможности для торговли в регионе. В 80-х гг. XIX в. они подчинили себе Гавайские острова, занимающие весьма выгодное стратегическое положение на пересечении морских путей из Америки в Азию. В 1887 г. американцы построили на Гавайских островах военную базу Пёрл-Харбор, ставшую одним из важнейших форпостов военно-политической экспансии США в бассейне Тихого океана.
К концу XIX – началу XX в. складываются предпосылки для глобального конфликта между ведущими империалистическими державами. Территориальный раздел мира к этому времени практически завершился. Такие крупные страны, как Китай, Турция, Иран, не подверглись прямой аннексии, однако оказались поделенными на сферы влияния. Но растущие притязания держав, недовольных гегемонией прежних лидеров колониального мира, стремительное ускорение экономического развития Германии и США, качественное обновление всей системы международных транспортных коммуникаций создавало предпосылки для нового витка колониального соперничества. С этого времени начинается борьба великих держав за передел уже поделенного мира – эпоха империалистических войн и конфликтов.
Первым конфликтом такого характера стала испано-американская война 1898 г. США стремились нанести последний удар по одряхлевшей к тому времени Испанской империи и окончательно закрепить свое господство в Латинской Америке. Главным объектом притязаний Соединенных Штатов стали Куба и Филиппины, занимающие стратегически важное место в бассейне Карибского моря и на Тихом океане. Для реализации своих целей правящие круги США использовали восстание кубинского народа за освобождение от испанского владычества. Непосредственным поводом к объявлению войны против Испании послужил взрыв американского корабля «Мэн» на рейде порта Гаваны 14 февраля 1898 г. Военные действия проходили на Тихом океане и в Атлантике. 1 мая в Манильской бухте на Филиппинах состоялось быстротечное сражение между американской эскадрой коммондора Д. Дьюи и испанской флотилией адмирала П. Монтехо. После полного уничтожения устаревших испанских судов американские войска беспрепятственно высадились на острове. 13 августа испанский гарнизон Манилы капитулировал. Близ острова Куба были сосредоточены основные силы испанского флота. Избегая прямого военно-морского сражения, американцы высадили на острове сводный корпус, состоявший из трех дивизий и включавший наиболее подготовленные и боеспособные части регулярной армии. Решающее сражение произошло 1 июля у двух небольших городов – Сан-Хуан и Эль-Кани. Несмотря на значительные потери американским войскам под руководством генерал-майора У. Шефтера удалось одержать победу и приступить к осаде крупнейшей крепости Сантьяго. После неудачного для испанцев морского боя на рейде Сантьяго его гарнизон капитулировал. Исход кампании был окончательно решен после высадки в Пуэрто-Рико 25 июля еще одной военной группировки американцев. 12 августа были подписаны предварительные условия мира, а 10 декабря 1898 г. и окончательный мирный договор. К США отошли Филиппины (за которые Вашингтон уплатил Мадриду 20 млн долл.), острова Пуэрто-Рико в Антильском архипелаге и Гуам в Тихом океане.
Захват Гавайских островов, осуществленный ранее, а теперь и Филиппин дал в руки США важные плацдармы для дальнейшей экспансии в направлении Южной и Восточной Азии. Куба же, оккупированная американскими войсками, была объявлена независимой от Испании, что в сущности означало полное подчинение острова американскому влиянию. Это, в свою очередь, дало стимул к активизации усилий по укреплению позиций США в Центральной и Южной Америке. Вскоре американские войска вторглись в Никарагуа и на Гаити, которым были навязаны неравноправные договоры, дававшие Соединенным Штатам возможность контролировать природные богатства этих стран. Об устремлениях Вашингтона в отношении Центральной и Южной Америки предельно откровенно заявил президент США Т. Рузвельт в 1904 г. в своем обращении к Конгрессу: «В Западном полушарии Соединенные Штаты, возможно, будут вынуждены взять на себя роль международной полицейской силы».
В этот период остро встал вопрос о поисках наиболее краткого и оптимального пути из Атлантического в Тихий океан. Взоры правящих кругов США, крупных финансово-промышленных воротил, да и специалистов обратились к Панамскому перешейку, соединявшему Северную Америку с Южной. Возникла идея прорыть канал на этом перешейке, входившем в состав Колумбии. Согласовав этот вопрос с Англией и Францией, руководители США предложили проект договора, который предусматривал передачу Колумбией Соединенным Штатам права на строительство и эксплуатацию канала при сохранении контроля над ним в течение 100 лет. Однако после того, как в августе 1903 г. сенат Колумбии отверг данный проект договора, американцы поддержали сторонников отделения Панамы от Колумбии. Создание независимой Панамской республики было провозглашено 3 ноября 1903 г. В том же месяце США навязали панамскому правительству кабальный договор, по которому буквально за мизерную плату (10 млн долл. единовременно и 250 тыс. долл. в качестве ежегодной арендной платы) Соединенные Штаты получили во владение «на правах суверена» десятимильную по ширине зону. Строительство канала здесь было завершено в 1914 г., но в строй он был пущен только после первой мировой войны.
В разряд империалистических войн за передел мира попадает также англо-бурская война, развязанная Англией в самом начале XX в. Конфликт на юге Африканского континента имеет глубокие исторические корни. Колонизация Южной Африки европейцами началась в середине XVII в. с образованием голландского поселения у мыса Доброй Надежды, позже известного как Капская колония со столицей Кейптаун. Отмена Нантского эдикта о веротерпимости во Франции стала причиной новой волны эмиграции в Южную Африку. Голландцы смешались с гугенотами французами, немцами, испанцами, португальцами и образовали новую народность под названием «буры» (от голландского «крестьянин») или «африканеры». В процессе интеграции диалектов голландского, немецкого, английского и французского языков появился новый язык, на котором говорили буры, – африканс. В 30-е гг. буры основали две республики – Оранжевое Свободное государство и Трансвааль. Капская колония перешла к Великобритании. Открытие в Трансваале месторождений алмазов и золота в 80-е гг. XIX в., последовавшая затем экономическая блокада со стороны Великобритании, препятствия к территориальному росту и выходу к Индийскому океану и борьба местного населения за политические права привели, в конечном итоге, к вооруженному конфликту.
Поводом к войне стал отказ президента Трансвааля П. Крюгера достичь компромисса относительно наделения политическими правами английских новопоселенцев. 12 октября 1899 г. британское правительство лорда Солсбери направило против Трансвааля и Оранжевой республики, связанных военным союзом, 10-тысячный корпус под командованием генерала Р. Буллера. Явную поддержку бурам начала оказывать Германия. Именно это, по сути, превратило локальную войну на юге Африки в конфликт мирового значения, империалистический по характеру. Благодаря помощи со стороны Германии буры по вооружению значительно превосходили в начале военных действий англичан. Артиллерия Круппа и винтовки Маузера не шли ни в какое сравнение с английскими ружьями Ли-Метфорда. Все мужское население африканеров, от юношей до стариков, было хорошо организовано в местные отряды, небольшие по численности, ударную силу которых составляли так называемые «горные пехотинцы». Но в количественном отношении британские войска значительно превосходили бурские формирования. Численность экспедиционного корпуса была быстро доведена до 30 тыс. чел. Такой же контингент колониальных войск располагался на территории Южной Африки. В 1900 г. английские войска в регионе насчитывали уже 250 тыс. чел. Обе бурские республики смогли сосредоточить к началу конфликта 45-тысячную группировку.
На первом этапе войны буры, используя свои преимущества в вооружении, организации и знании местности, перехватили инициативу. Военные действия были перенесены на территорию британской Капской колонии. Буры заняли Наталь и осадили английский гарнизон Ледисмита. Решающие события произошли 9 – 15 декабря 1899 г. Последовала серия из трех крупномасштабных столкновений, в ходе которых англичане потеряли только убитыми более 900 чел. Гарнизон Ледисмита оказался в критическом положении, а войска генерала Буллера были расколоты на три части. Поражения заставили англичан отказаться от привычных канонов военного искусства. Главнокомандующим южноафриканской армии был назначен генерал Робертс, а начальником штаба – генерал Китченер. Они начали реорганизацию армии, приступили к формированию мобильных отрядов «конной пехоты», стремясь перейти к маневренной тактике ведения боевых действий. Эти усилия в совокупности с быстрым увеличением численности английских войск принесли успех. В ходе тяжелых боев в январе-феврале 1900 г. бурские войска были оттеснены к границе Трансвааля. Осада английских крепостей Ледисмит и Мэйфкинг была снята. С марта войска генерала Робертса развернули наступление по всему фронту в Оранжевой республике и в течение двух месяцев сломили сопротивление буров. 24 мая 1900 г. республика была аннексирована Великобританией. В мае-июне 1900 г. началось и вторжение в Трансвааль. После поражений у Даймонд-Хилла и Далмаунта летом 1900 г. буры, потерявшие значительную часть своей армии, были вынуждены заключить временное перемирие. 3 сентября 1900 г. британское правительство объявило об аннексии и второго бурского государства. На протяжении 1901 г. буры пытались вести партизанскую войну. Китченер, сменивший Робертса на посту главнокомандующего, впервые применил тогда новые «способы ведения войны» – блокгаузы с колючей проволокой и концентрационные лагеря. Весной 1902 г. буры окончательно сложили оружие. С обеих сторон потери составили в среднем по 5 тыс. убитых. 31 мая в Вереинге был подписан мирный договор, согласно которому Великобритания налагала на аннексированные государства репарации и обещала предоставить в будущем самоуправление. В 1910 г. на территории Капской колонии и бывших бурских республик был образован Южноафриканский Союз, получивший статус доминиона.
Еще один очаг империалистических конфликтов складывался на Дальнем Востоке. Ряды колониальных держав дополнила Япония, вставшая на путь территориальной экспансии уже в 70-х гг. XIX в. К концу XIX в. Страна восходящего солнца стала одним из немаловажных участников «концерта держав», конкурирующих на мировой арене за передел уже поделенного мира. К 90-м гг. модернизированная армия и военно-морской флот позволили Японии занять место рядом с европейцами в качестве великой имперской державы. Сферой основных притязаний Японии стали соседние Китай и Корея. В японо-китайской войне 1894 г. Япония быстро разгромила китайские армии, захватила Корею и Южную Маньчжурию, что поставило Срединную империю перед фактом унизительного мира. По Симносекскому миру, заключенному 17 апреля 1895 г., Китай обязался выплатить Японии огромную контрибуцию и уступить ей свои территории – Ляодунский полуостров, острова Тайвань и Пэнхуледао (несколько позже под нажимом Франции, Германии и России Япония вернула Китаю Ляодунский полуостров). Согласно условиям мира, Корея объявлялась независимой от Китая, что по сути дела означало, что она попадает в зависимость от самой Японии. О растущей мощи Японии свидетельствовал также тот факт, что в 1899 г. она добилась отмены всех неравноправных договоров, навязанных ей раньше европейскими державами и США.
Встав на путь ускоренной милитаризации, Япония начала подготовку войны против России, чье усиливавшееся влияние на Дальнем Востоке не могло не беспокоить правящие круги заинтересованных стран. В феврале 1904 г. японский флот без объявление войны внезапно атаковал русскую эскадру в Порт-Артуре (аналогичный прием японцы повторили 7 декабря 1941 г., вероломно атаковав американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе). Вслед за этим японские войска вторглись в Корею и Маньчжурию. В решающих сражениях при Мукдене и Цусиме русские войска потерпели поражение. Тем самым Япония продемонстрировала, что на Дальнем Востоке на мировую авансцену вышла новая военно-политическая держава, способная выступать в качестве реального субъекта международных отношений и на равных соперничать с традиционными военно-политическими державами. Русско-японская война закончилась заключением 5 сентября 1905 г. при посредничестве США Портсмутского мирного договора, по которому к Японии отошли часть Ляодунского полуострова, которая ранее была арендована Россией, Южно-Маньчжурская железная дорога и Южный Сахалин. К тому же Япония получила исключительные права в Корее, которая в 1910 г. стала ее колонией. С этого времени, особенно в 30-е гг., Япония стала одним из главных возмутителей спокойствия на Дальнем Востоке.
С завершением передела мира наметилась тенденция к растущему обострению противоречий между ведущими капиталистическими странами за источники сырья и рынки сбыта товаров. Крайним проявлением этих противоречий стала борьба за незанятые еще территории в Африке, Азии и Океании, обострившая англо-германские, англо-французские, германо-американские, русско-американские, русско-японские противоречия. Притязания Германии на господствующие позиции на европейском континенте привели к обострению франко-германских и русско-германских отношений.
В начале XX в. Европа оставалась центром мировой политики. Борьба крупнейших европейских стран за гегемонию на континенте с образованием двух военно-политических блоков – Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия, Италия) и франко-российского союза – вступила в новую стадию.
Если в последней трети XIX в. определяющее значение для политической ситуации в Европе сохраняло противостояние между Германией и Францией, то к началу XX в. ведущее место в системе международных отношений занял англо-германский антагонизм. Помимо прямого соперничества этих стран в сфере колониальной экспансии, большое значение имел тот негативный общественный резонанс, который в Европе вызвала англо-бурская война. Германия использовала этот момент для развертывания активной антибританской пропаганды. Для Великобритании возникла опасность того, что противоречия между двумя блоками могли отступить на второй план перед общим недовольством британской политикой. Британское правительство было вынуждено начать пересмотр своей традиционной политики «блестящей изоляции» и поиск союзников. На фоне провала англо-германских переговоров 1898–1901 гг. об урегулировании отношений двух стран и заключении союзнических отношений все большую привлекательность для британской политической элиты приобретала идея сближения с Францией. Со своей стороны, французское правительство, опираясь на союз с Россией, стремилось расширить международные связи Франции путем соглашений с Англией и Италией как противовес все усиливавшимся гегемонистским притязаниям Германии.
8 апреля 1904 г. было подписано англо-французское соглашение, которое получило название «Сердечного согласия» («Entente cordinale»). Заключению договора способствовала начавшаяся российско-японская война. Поражение России чрезвычайно обеспокоило французскую дипломатию, строившую свои расчеты прежде всего на использовании мощи российской армии. Теперь французам было необходимо изыскивать дополнительные возможности, чтобы противостоять Германии. В предназначенном для опубликования тексте договора говорилось об урегулировании колониальных споров в Африке: Египет объявлялся сферой влияния Великобритании, а Марокко – Франции. Секретная часть соглашения предусматривала возможность того, что договаривающиеся стороны «в силу обстоятельств» могут изменить свою политику в Египте и Марокко, т. е., другими словами, объявить их своими колониями. В этом случае полоса Марокканского побережья, прилегающая к Гибралтарскому проливу, должна была перейти к Испании. (Англия страховала Гибралтар, предпочитая, чтобы этот район находился в руках слабой, а потому безопасной для нее Испании.) Отдельная декларация устанавливала раздел на сферы влияния Сиама (Юго-Восточная Азия) между Англией и Францией. Было улажено и еще несколько спорных вопросов меньшего значения.
Спустя немного более трех лет после заключения англо-французского соглашения произошло окончательное создание Антанты, ознаменовавшееся подписанием 31 августа 1907 г. англо-российского договора. На рубеже XIX–XX вв. соперничество между Великобританией и Россией находилось в полном разгаре. Оно развертывалось на всем Востоке – от Балкан до Китая. Англо-российские противоречия достигли высшей точки во время российско-японской войны, когда английское правительство активно помогало Японии, предпринимая при этом собственные попытки ослабить позиции России в Афганистане, Тибете, а также на Балканском полуострове. Поражение самодержавия в войне с Японией и начавшаяся в 1905 г. революция в России привели к определенным изменениям в антироссийском курсе Форин офис. Ослабленная империя Романовых представлялась теперь британским политикам менее опасным противником, чем империя Гогенцоллернов. В Петербурге также пришли к мысли о необходимости соглашения с Англией, к чему подталкивало и наметившееся в это время охлаждение в российско-германских отношениях. Идя на соглашение с Великобританией, царское правительство рассчитывало путем уступок в Средней Азии получить выгоды на Балканах. Англо-российский договор 1907 г. урегулировал спорные притязания обеих сторон в Иране, Афганистане и Тибете. Иран был поделен на сферы влияния, между которыми устанавливалась нейтральная полоса. Афганистан признавался (с некоторыми оговорками) сферой интересов Великобритании. В отношении Тибета, находившегося под сюзеренитетом Китая, обе державы обязывались не нарушать его статус-кво и не добиваться там особых льгот.
Германия не раз делала попытки подорвать военно-политический союз России с Францией и разрушить Антанту, играя на англо-французских и англо-российских разногласиях. 31 марта 1905 г. германский кайзер Вильгельм II на своей яхте прибыл в марокканский порт Танжер, где произнес речь (немедленно облетевшую всю мировую печать), в которой заявлялось, что Германия не признает никаких соглашений относительно Марокко и что он готов защищать имперские интересы в этой стране. Расчет на нежелание союзников Франции вмешиваться в локальный конфликт не оправдалась. Грубый дипломатический нажим вызвал острый международный кризис. На созванной по настоянию Берлина в январе 1906 г. конференции в Альхесирассе Германия оказалась изолированной: не только Англия и Россия, но и Италия встали на сторону Франции. Хотя независимость марокканского султана была подтверждена, Франция получала серьезные преимущества в финансовой системе Марокко и контроль за внутренним порядком в стране.
Более удачную попытку подорвать международные позиции Франции предпринял лично Вильгельм П. Во время своей встречи с Николаем II в финляндских шхерах (в Бьерке) в июле 1905 г., когда, в условиях ослабления внутри – и внешнеполитических позиций, самодержавие искало помощи вовне, кайзер убедил царя подписать документ, который содержал обязательства России и Германии оказать друг другу взаимную помощь, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению. Бьеркский договор взрывал франко-российский союз. Под давлением неопровержимых доводов своих министров Николай II вынужден был сообщить Вильгельму II, что договор не будет иметь силы в случае войны Германии с Францией. Это было равносильно расторжению Бьеркского договора.
В 1911 г. разразился второй марокканский кризис. Весной 1911 г. вспыхнуло восстание в окрестностях столицы Марокко – Феца. Под предлогом восстановления порядка и защиты своих подданных французы оккупировали марокканскую столицу. Стало ясно, что Марокко переходит под власть Франции. Империалистические круги Германии обрушились с яростной критикой на свое правительство за его неудачную политику в Марокко. Вильгельм II санкционировал новый жесткий антифранцузский демарш. 1 июля 1911 г. в марокканский порт Агадир прибыла германская канонерская лодка «Пантера», вслед за ней туда же прибыл крейсер «Берлин». «Прыжок Пантеры» взволновал весь мир. Больше всего шума было в самой Германии, где пыл милитаристов достиг своего апогея. «Рейнско-Вестфальская газета» подзаголовком «Ура!» поместила статью, которая заканчивалась словами: «Пусть «Пантера» окажет такое же действие, как Эмская депеша». Правящим кругам империи Гогенцоллернов все же пришлось отступить, когда, по поручению английского правительства, канцлер казначейства Д. Ллойд-Джордж в публичной речи заявил, что в случае войны Германия найдет Англию не на своей стороне.
Все усилия немецкой дипломатии разрушить Антанту оказались тщетными: англо-германский антагонизм был сильнее и глубже противоречий между другими державами. Своей агрессивной «мировой политикой», провокационными методами, которыми эта политика осуществлялась, германский империализм лишь способствовал консолидации Антанты. Иной процесс проходил в Тройственном союзе, в котором с начала XX в. наметилось ослабление связей из-за определенных изменений внешнеполитического курса Италии.
Провал итальянской экспансии в Африке (Эфиопии), вылившийся в позорный разгром при Адуа (март 1896 г.). вызвал на Аппенинах глубокий политический кризис. В Риме были разочарованы своими союзниками – Германией и Австро-Венгрией, которые не оказали Италии ожидаемой от них помощи. В правящих кругах королевства стала зреть идея, что Тройственный союз не гарантирует Италии никаких выгод и не соответствует духу времени, когда международный престиж Франции, опиравшейся на союз с Россией, сильно возрос, а Англия отходит от поддержки центральных держав. Главным объектом колониальной экспансии итальянских империалистических кругов вновь стал Средиземноморский бассейн – ливийские области Триполитания и Киренаика, а также Албания. Последняя, запирая вход и выход из Адриатического моря, имела важное стратегическое значение и рассматривалась римским кабинетом как форпост для итальянского проникновения на Балканы. Новая внешнеполитическая программа Италии сводилась к следующему: верность Тройственному союзу (итальянское королевство было заинтересовано в германском рынке для своей сельскохозяйственной продукции и желала сохранить поддержку Берлина в своих сложных отношениях с Веной), сердечные отношения Францией и Россией и дружественные – с Англией.
В конце 90-х гг. в Риме признали протекторат Франции над Тунисом и подписали с Парижем торговый договор, который положил конец десятилетней франко-итальянской «таможенной войне». В декабре 1901 г. между Италией и Францией было достигнуто соглашение о том, что III Республика соглашалась на включение Триполитании и Киренаики в сферу итальянского влияния, а Италия признавала особые права Франции в Марокко. Обязательство об удовлетворении итальянских интересов в ливийских областях взяла на себя и Англия (март 1902 г.). В ноябре 1902 г. было подписано еще одно итало-французское политическое соглашение: обе стороны договорились соблюдать строгий нейтралитет, если какая-либо из них подвергнется нападению одной или нескольких держав, а также если Италия или Франция окажется вынужденной объявить войну для «защиты своей чести или безопасности». Обязательства перед французской республикой, взятые римским кабинетом, обесценивали участие Италии в Тройственном союзе. Почву для дипломатического сотрудничества Италии и России создала австрийская аннексия в октябре 1908 г. Боснии и Герцеговины (две обширные южнославянские области в балканских владениях султана Османской империи, которые еще в 1878 г. оккупировала Австрия). Продвижение монархии Габсбургов в глубь полуострова вело к острому итало-австрийскому соперничеству на северо-западе Балканского полуострова. В октябре 1909 г. в Ракконидже между российским и итальянским министрами иностранных дел состоялся обмен нотами, в которых условливалось о следующем: в случае нарушения статус-кво на Балканах обе стороны будут противиться всяким действиям в целях установления австрийского господства в этом регионе Европы; Италия обязуется благожелательно относиться к России в вопросе о Черноморским проливах, а последняя признает свободу действий Италии в Триполитании и Киренаике. В 1911 г. итальянское королевство, используя свои соглашения со странами Антанты, а также и то, что партнеры по Тройственному союзу должны были считаться с ее колониальными притязаниями, объявило войну Турции. В результате военного разгрома султанской империи в состав Италии были включены Триполитания, Киренаика и Додеканесские острова в Эгейском море.
Таким образом, в начале XX в, все более явно проявлялась тенденция к крайнему обострению международных отношений. Ведущие мировые державы пока удерживались от прямого столкновения, но уже встали на путь тотальной гонки вооружений и милитаризации своей экономики. Приоритет в этом плане принадлежал Германии и Японии. Например, германский флот, занимавший в XIX в. пятое место в мире, к 1914 г. переместился на второе место, уступая лишь флоту Великобритании. Не желая уступать Германии, Англия к 1911 г. удвоила расходы на военно-морские силы, первой начав строительство новых, более мощных типов военных кораблей, которые получили название дредноутов. Ее общие военные расходы за 1905–1914 гг. увеличились в 3 раза. Франция только за 1913 г. увеличила военные ассигнования на 30 %. Ускоренными темпами шло военное строительство в США. К 1900 г. их военно-морской флот занял третье место в мире. С 1908 г. американцы спускали на воду по 2 дредноута в год. К 1914 г. численность армий крупных европейских стран превысила 4,5 млн человек.
Нельзя сказать, что в этот период голос сторонников мира совершенно умолк. Духу предвоенного милитаризма, который неумолимо набирал силу, пытались противодействовать различные движения в защиту мира. Наибольшую активность в этом направлении проявляли социалисты. Продолжавший активно действовать в тот период II Интернационал руководствовался марксистским пониманием империализма и милитаризма как продуктов капиталистической конкуренции. Они предупреждали, что если хозяева развяжут войну, то рабочий класс всех стран откажется принять в ней участие. Один из вождей французского рабочего класса Ж. Жорес характеризовал пролетариат как «массы людей, которые коллективно любят мир и ненавидят войну». В 1912 г. Базельский конгресс II Интернационала провозгласил пролетариат «глашатаем мира во всем мире» и объявил «войну войне». На рубеже двух веков на политическую авансцену выступило также либеральное движение за мир. По существующим данным в 1900 г. в скандинавских странах, Германии, Великобритании и Соединенных Штатах функционировало около 425 организаций, выступавших в защиту мира. Самого заметного успеха они достигли на Гаагских конференциях 1899 и 1907 гг., на которых было запрещено использование в военных целях некоторых наиболее антигуманных видов оружия.
Однако этим движениям не удалось заставить правящие круги великих держав предпринять какие бы то ни было шаги в направлении всеобщего разоружения. К тому же либеральные движения сами раздирались внутренними противоречиями.
Важнейшим в европейских международных отношениях продолжал оставаться Восточный вопрос. На Балканском полуострове противоречия между великими державами, с одной стороны, националистические и гегемонистские устремления правящих кругов самих балканских стран – с другой, переплетались с национально-освободительными движениями угнетенных народов османской султанской империи и Австро-Венгрии.
Младотурецкая революция 1908 г. и итало-турецкая война 1911 г. послужили толчком к антиавстрийскому движению в Боснии и Герцеговине, что грозило подрывом позиций Габсбургской монархии и внутри страны и в Юго-Восточной Европе. В Вене был взят открыто наступательный курс на Балканах с конечной целью утверждения Габсбургов на побережье Эгейского моря. Реализации подобных планов должен был послужить захват Боснии и Герцеговины с последующим разгромом Сербии, служившей притягательным центром для славянского населения Австро-Венгрии. По замыслам «военной партии» двуединой монархии северо-восточная часть Сербии (с Белградом) должна была войти в состав Австрии, а ее некоторые юго-восточные районы могли быть переданы Болгарии, в которой австро-германский блок имел сильные экономические и политические позиции. С целью отвлечения внимания Стамбула от готовящейся акции, венское руководство договорилось с болгарским князем Фердинандом Кобургом, что, одновременно австрийской аннексией южнославянских областей, Болгария порвет с вассальной зависимостью от Турции. Начало боснийского кризиса положил рескрипт австро-венгерского императора Франца Иосифа 5 октября 1908 г. об аннексии Боснии и Герцеговины. Одновременно с этим Болгария провозгласила себя независимым королевством.
Аннексионистские планы Вены не были секретом для российской дипломатии. На Певческом мосту понимали, что Россия не готова к новой войне, и попытались использовать эти планы, чтобы добиться свободного прохода военных судов России и других черноморских стран через Босфор и Дарданеллы. На свидании главы российского МИД А. П. Извольского с министром иностранных дел империи Габсбургов А. Эренталем 15–16 сентября 1908 г. в Бухлау была достигнута устная договоренность о том, что, в качестве компенсации за присоединение Боснии и Герцеговины, Австро-Венгрия поддержит российские притязания относительно проливов. Время для объявления аннексии и изменения режима пользования проливами в Бухлау установлено не было. После свидания с Эренталем Извольский отправился в страны Западной Европы договариваться об изменении режима проливов, и газетное сообщение о рескрипте Франца Иосифа застало его в Париже. Французское правительство не поддержало план Извольского. Аннексия Боснии и Герцеговины не затрагивала непосредственных интересов III Республики, на Кэ д'Орсе в это время были всецело поглощены сглаживанием франко-германских противоречий в Марокко. Английское правительство, не желая допустить в Юго-Восточной Европе преобладания Австро-Венгрии, которая выступала там в качестве авангарда германской империи, публично осудило аннексию, проявив внешне свою «заботу» об интересах султана. Российское предложение о черноморских проливах англичанами было вежливо отклонено, при том, что в Лондоне приняли эффективные меры к тому, чтобы и Порта отказалась от соглашения с Россией. В начале 1909 г. Турция признала аннексию Боснии и Герцеговины и независимость Болгарии.
Захват южнославянских областей вызвал взрыв негодования на Балканах. Большой размах приобрела освободительная борьба в славянских провинциях Австрии. В Белграде и Цетинье потребовали территориальных компенсаций и фактически прервали дипломатические отношения с габсбургской монархией. Венское руководство, в свою очередь, стало угрожать сербскому правительству военной интервенцией. Россия поддерживала национальные интересы Сербии и Черногории, и российско-австрийские отношения к весне 1909 г. обострились до крайности. Германия на всех фазах кризиса откровенно и энергично поддерживала свою союзницу и приложила немало усилий, чтобы вбить клин между Россией и Турцией. 21 марта 1909 г. Германия в ультимативной форме предложила России признать аннексию и принудить к тому же Сербию и Черногорию. В Петербурге, видя, что союзники России дальше ограниченной дипломатической поддержки не пойдут, были вынуждены признать австрийскую аннексию.
После дипломатического поражения России в боснийском кризисе 1908–1909 гг. ее политическое руководство укрепилось в мысли о необходимости союза балканских стран, включая Турцию, видя в ней средство борьбы с австро-германской экспансией. В случае общеевропейской войны он мог послужить основой для организации фронта Юго-Восточной Европы против Центральных держав, а при благоприятных обстоятельствах этот союз во главе с Россией мог быть использован и для решения вопроса о Черноморских проливах. Однако сотрудничество с султанской империей не соответствовало интересам балканских стран, так как их целью являлась ликвидация османского гнета в Юго-Восточной Европе. Помещичье-буржуазные круги в балканских странах, решив взять руководство национальным движением в свои руки, пошли по пути создания союза балканских монархий. В марте – сентябре 1912 г. сложился четверной блок – Сербии, Черногории, Болгарии и Греции. В октябре того же года началась война союзников с Турцией (1-я Балканская война), которая вызвала необычайный подъем народов Юго-Восточной Европы и носила ярко выраженный национально-освободительный характер. Турецкие войска потерпели поражения на всех фронтах. Сербы заняли Косово, большую часть Македонии, области в Северной Албании, греки – Салоники, часть островов в Эгейском море, районы в Южной Албании, болгары – Фракию с Адрианополем, черногорцы осадили Скутари в Албании. 30 мая 1913 г. в Лондоне был подписан мирный договор между странами-победителями и султанской империей. За Турцией в Европе оставалась незначительная территория, прилегавшая к Стамбулу (восточнее линии Энос – Мидия).
Державы Антанты содействовали складыванию Балканского союза и поддерживали его участников во время войны. Усилия Австро-Венгрии и Германии были направлены на то, чтобы затянуть войну, обескровить балканские страны и внести раздор в их союз. Военные успехи Сербии и Черногории, особенно оккупация ими албанских территории и выход сербских войск на побережье Адриатического моря (ими был взят албанский порт Дураццо), наносили удар экспансионистским замыслам двуединой монархии. Воспользовавшись тем, что в ходе национально-освободительного восстания в албанских землях в ноябре 1912 г. была провозглашена независимость Албании, венский и римский кабинеты, соперничая друг с другом в этом регионе Балканского полуострова, вели сепаратные переговоры о судьбе Албании, желая превратить ее в орудие против славянских народов. В Вене на повестку дня снова был поставлен вопрос о войне с Сербией, а также и с Россией, поскольку последняя сочувствовала стремлению Белграда утвердиться на Адриатике. Все же на войну австрийские милитаристы не решились. Санкцию на нее не дала Германия, учитывая заявление английского правительства, что оно в этом случае выступит на стороне своих союзников по Антанте. Со своей стороны российская дипломатия была вынуждена убедить Сербию отвести свои войска от побережья Адриатики, а черногорцев уйти из-под Скутари.
В ходе мирных переговоров территориальные разногласия между союзниками выступили на передний план. На македонские и албанские территории претендовали Сербия, Болгария и Греция. Последняя требовала себе и все Эгейское побережье, между тем как порт Кавалла был занят болгарами. Не воевавшая Румыния, ссылаясь на изменение статус-кво на Балканах, настаивала на территориальной компенсации за счет Болгарии – Южной Добруджи с Силистрией. Весной 1913 г. Сербия и Черногория заключили между собой сепаратный военный союз с целью не пустить Болгарию в Македонию. Подстрекаемый Веной, царь Фердинанд Кобург 29 июня отдал приказ болгарским войскам напасть на сербские и греческие позиции, что развязало 2-ю Балканскую («межсоюзническую») войну. Против Болгарии выступили также Румыния и Турция. В конце июля 1913 г. Болгария капитулировала и обратилась к России с просьбой о посредничестве в ведении мирных переговоров.
Хотя на берегах Невы не доверяли Кобургу, царское правительство, стремясь привлечь Болгарию в лагерь Антанты, пыталось в переговорах с державами отстаивать ее интересы – оставить за болгарами Адрианопольский округ и порт Кавалла на Эгейском море. В адриатическом вопросе австро-германская дипломатия решительно поддержала Порту, потребовавшую возвращения Адрианополя, чему не противились ни в Лондоне, ни в Париже. В греко-болгарском споре о Кавалле Россию, неожиданно для нее, поддержала Австро-Венгрия, которая стремилась укрепить свое влияние в правящих кругах Болгарии. Решению кавалльского вопроса в пользу Греции активно содействовала Франция и солидаризировавшаяся с ней Англия. Опираясь на Грецию, во Франции рассчитывали укрепить свои позиции в Восточном Средиземноморье. В Париже, впрочем, как и в Лондоне, считали, что эллинское королевство может служить барьером против амбиций славянских стран Балканского полуострова и препятствовать России установить свою гегемонию в южнославянском мире. За передачу Каваллы Греции высказалась и Германия, надеясь таким путем привлечь ее к Тройственному союзу. Царское правительство противилось передаче Каваллы Греции, как и в целом ее усилению в районах, близлежащих к Дарданеллам, что могло быть опасным для интересов ближневосточной политики царизма. Что касается Южной Добруджи, то страны Антанты, преследуя каждая свои цели, поддержали притязания на нее Бухареста. В Вене же, заверяя болгарское руководство, что Центральные державы обеспечат все его территориальные интересы, поощряли претензии Софии на Салоники, взамен Добруджи, делая тем самым попытку примирить Болгарию с Румынией. Согласно Бухарестскому и Стамбульскому мирным договорам (10 и 26 сентября 1913 г.) Болгария лишалась почти всех приобретений в Македонии (за ней оставался небольшой район Пиринской Македонии), Восточной Фракии вместе с Адрианополем (за исключением полоски земли с выходом к Эгейскому морю в Дедеагаче), Южной Добруджи с Силистрией; Сербия получила западную и центральную части Македонии; Греция – ее южную часть (включая Салоники и Каваллу, Южный Элир, Западную Фракию, почти все острова в Эгейском море и остров Крит). Черногория также значительно расширяла свою территорию за счет прилегающих к ней славянских земель.
Балканские войны 1912–1913 гг. не только обострили накал борьбы между двумя блоками держав, но и еще раз выявили расхождения в позициях участников внутри каждого из них. В Юго-Восточной Европе произошла перегруппировка сил. Сербия и Черногория получили общую границу и стали значительной силой на пути габсбургской экспансии на юг Балканского полуострова. Болгарское правительство Фердинанда Кобурга окончательно стало на путь тесного сближения с Центральными державами. Румыния, убедившись, что в Берлине и Вене не склонны поддерживать ее территориальные вожделения за счет Болгарии, сблизилась с державами Антанты. В Македонии и Косово завязывались главные узлы межэтнических противоречий. Албания продолжала оставаться объектом притязаний со стороны ее балканских соседей и яблоком раздора между Австро-Венгрией и Италией. Балканы превратились в «пороховой склад Европы».
§ 2. Первая мировая война
Поводом к началу мировой войны, в которую было вовлечено 38 государств с населением в 1,5 млрд человек (87 % населения планеты), послужил террористический акт в столице Боснии – Сараево. 28 июня 1914 г. членом славянской националистической организации «Млада Босна» был убит наследник австро-венгерского престола Франц Фердинанд. Убийство единственного авторитетного политика Австро-Венгрии, выступавшего за расширение прав национальных меньшинств империи и ввод федеративного государственного устройства, преследовало очевидную цель – дестабилизировать политическую ситуацию в стране, предотвратить возможность автономизации национальных окраин, которая могла затруднить их полный выход из империи и интеграцию в югославянское государство. Несмотря на непричастность к случившемуся официальных сербских властей, в Вене и Берлине это было расценено как шаг к изменению общего статус-кво на Балканах. Ответом стал австрийский ультиматум, объявленный 10 (23) июля Сербии с требованиями, нарушавшими ее суверенитет. Столь явное вмешательство во внутренние дела независимого государства по сути дела означало объявление войны. В итоге, хотя Сербия и согласилась выполнить ряд условий ультиматума, 28 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила ей войну.
В условиях глобального противостояния военно-политических блоков «локализованная война» Австро-Венгрии и Сербии затрагивала геополитические интересы всех ведущих европейских держав. Уже на следующий день Россия объявила частичную мобилизацию. Использовав это как повод, 1 августа Германия объявила войну России, а 3 августа ее союзнице – Франции, 4 августа Германия нарушила нейтралитет Бельгии, чтобы через ее территорию вторгнуться во Францию, после чего 5 августа Великобритания объявила войну Германии. Несколько позже на стороне Германии и Австро-Венгрии в войну вступили Турция и Болгария – так был образован Четверной союз. Уже в конце августа 1914 г. в войну против Германии самостоятельно вступила Япония. В 1915–1917 гг. к противникам Четверного блока присоединились также Италия, Португалия, Румыния, Греция США. Войну Германии объявили (не приняв участие в военных действиях) Китай, Либерия, Сиам, четырнадцать государств Латинской Америки.
Таким образом, локальный конфликт, вспыхнувший на Балканах, перерос в первую в истории всеобщую, мировую войну. По своему характеру эта война являлась империалистической – она представляла собой открытый конфликт между двумя группировками империалистических держав, борющихся за военно-политическое господство на европейском континенте, передел сфер колониального влияния, за источники дешевого сырья и рынки сбыта своих товаров. Мировая война стала закономерным итогом развития капиталистического мира на рубеже XIX–XX столетий. Она была порождена внутренней трансформацией капиталистической системы в эпоху империализма, попытками найти выход из нарастающего социально-экономического, политического и духовного кризиса на путях внешней экспансии.
Геополитические цели стран-участников первой мировой войны определялись, главным образом, их положением в мировой колониальной системе, соперничеством за влияние в регионах, выгодных в качестве рынков сбыта промышленной продукции и источников сырья. Для Германии первоочередными целями являлся пересмотр сложившегося баланса военно-морских сил, захват новых колониальных владений (главным образом, в Африке), расширение зоны влияния на Ближнем Востоке, в Китае. Австро-Венгрия стремилась закрепить свое влияние на Балканах, ликвидировать потенциальную политическую угрозу со стороны Сербии. При этом обе империи имели далеко идущие территориальные и политические притязания в отношении восточноевропейского региона, где непосредственно сталкивались с интересами России. Помимо противоборства этим замыслам российские политические круги исходили из необходимости продолжить активную политику в Юго-Восточной Европе, приобрести господствующие позиции в зоне средиземноморских проливов, вытеснив из этого региона Турцию. Английская и французская политическая стратегия носила в большей степени охранительный характер и была направлена на сохранение сложившегося соотношения сил на мировой арене, в том числе – недопущение пересмотра колониального раздела мира.
Несмотря на глобальный характер международных противоречий, приведших мир к всеобщей войне, основным театром военных действий стала именно Европа. Причиной тому было не только главенствующее положение в обеих противоборствующих коалициях крупнейших европейских держав, но и господствовавшая в то время стратегическая концепция ведения военных действий. Основной смысл ее сводился к нанесению сокрушающего удара в ходе одного или нескольких решающих фронтальных сражений с уничтожением максимального числа живой силы армии противника. Военный разгром враждебной коалиции рассматривался как достаточное основание для выгодного пересмотра самих основ мирового политического и экономического порядка с решением стратегических задач стран-победительниц. Таким образом, соперничество нескольких империалистических держав приобретало судьбоносный характер для всего человечества.
Готовясь к решающей схватке, страны Антанты и Четверного союза сосредоточили невиданные человеческие и материальные ресурсы. В мобилизационных запасах находилось более 16 млн винтовок, 24,6 тыс. пулеметов, почти 25 тыс. артиллерийских орудий, около 10 млрд патронов и 26,6 млн снарядов. Причем этих запасов хватило лишь на первые месяцы войны и впоследствии вся мощь индустрии воюющих стран была использована для военных нужд. Война привела к новому рывку в разработке, производстве и практическом использовании новейших видов оружия. На вооружение в большом количестве поступили пулеметы, минометы, ручные гранаты. Качественно совершенствовалась артиллерия. Широкое применение в военных целях получила телефонная, телеграфная связь, радиоаппаратура. Несмотря на техническое несовершенство, все большую роль играла военная авиация. За годы войны количество самолетов выросло с 1 до 10 тысяч. Уже в годы войны зародились новые виды войск – бронетанковые и химические. В составе военно-морских флотов шла ускоренная подготовка новых более мощных типов военных кораблей, которые получили название дредноутов, развертывалось строительство подводных лодок, морской авиации, производство новейшего минного и торпедного оружия.
Германия превосходила в военном отношении любую из стран обеих коалиций. Ее основными преимуществами была более длительная и целенаправленная подготовка к войне, развитая железнодорожная сеть, обеспечивавшая быструю переброску резервов, готовность к массовому внедрению новейших технических изобретений и видов вооружений (например, тяжелых гаубиц, пулеметов, подводных лодок, химического оружия), великолепные профессиональные качества офицерского корпуса, передовая система комплектования, основанная на всеобщей воинской повинности и эффективной работе с резервистами, мощная пропагандистская машина. Однако ее союзники оказались подготовлены гораздо хуже. Австро-венгерская и турецкая армии уступали германской и по уровню технического оснащения, и по подготовке офицерского корпуса, и по моральным качествам. Поэтому в целом баланс сил к началу войны явно складывался в пользу Антанты. Если страны германского блока имели в составе армий более 3 800 тыс. человек, то их противники – более 5 800 тыс. Соотношение орудий было 9383 к 12294, самолетов – 311 к 597, линейных кораблей – 53 к 101, крейсеров – 62 к 156, подводных лодок – 35 к 174. Суммарный экономический потенциал Антанты, сырьевая и продовольственная база, человеческие ресурсы также превосходили соответствующие показатели стран германского блока.
С учетом складывающегося соотношения сил германский стратегический план, подготовленный начальником генерального штаба Шлиффеном, был ориентирован на проведение кратковременной и энергичной военной кампании с последовательным разгромом Франции и России двумя молниеносными ударами. Первой из войны планировалось вывести Францию – на западном фронте сосредоточивались основные силы германской армии, которым предстояло стремительным рывком через территорию нейтральной Бельгии выйти в тыл французской ударной группировки и устроить новые «Канны». После стратегической победы на западном фронте германское командование собиралось перейти к решительным действиям на востоке. Перед австро-венгерскими войсками ставилась задача сковать до этого времени русскую армию, одновременно проводя наступательные операции против Сербии и Черногории.
Французский стратегический план, разработанный начальником генерального штаба генералом Жоффром, носил «оборонительно-наступательный» характер. Он предусматривал как сдерживание германского наступления в Южной Бельгии и Люксембурге (вероятность широкого наступления германской армии через всю Бельгию не предусматривалась), так и проведение активных наступательных операций в Эльзасе и Лотарингии. В военных действиях на западном фронте участие должен был принять и английский экспедиционный корпус. В свою очередь британскому флоту предстояло обеспечить преимущество Антанты на морских коммуникациях. Большие надежды возлагались на активные действия русской армии, которые предусматривались сразу в двух стратегических направлениях – против германских войск в Восточной Пруссии и против австро-венгерской армии в Галиции. Другие возможные театры военных действий, в том числе Азиатско-Турецкий, Итальянский, Балканский, Африканский, Восточно-Азиатский, рассматривались как вспомогательные. Исход войны должен был решиться в Европе.
2 августа 1914 г. германская армия оккупировала территорию Люксембурга. Спустя два дня нападению подверглась Бельгия. После изнурительной 11-дневной борьбы за крепость Льеж – ключевой пункт пограничной обороны бельгийских войск, германская армия почти беспрепятственно начала продвигаться в глубь страны. Неожиданное и стремительное наступление через незащищенные границы нейтральных стран обеспечило Германии стратегическую инициативу на западном фронте и заставило французское командование срочно менять планы ответных действий. Ответные наступательные действия французской армии в Эльзасе и Лотарингии не имели успеха и вскоре были прекращены. Началась переброска соединений, предназначенных для контрнаступления, на северное направление, подвергшееся основному удару. Именно здесь, на 250-километровом фронте от Шельды до Мозеля, в 20-х числах августа развернулось невиданное по масштабам пограничное сражение с участием 5 германских, 3 французских и 1 английской армии. Сражение велось как встречное, сопровождавшееся многочисленными атаками и контратаками с обеих сторон, упорными штурмовыми операциями, активным маневрированием. Германская армия оказалась лучше подготовленной к подобному ведению боя. На ее стороне было важное преимущество в тяжелой артиллерии, лучшая тактическая выучка войск, решительность и инициативность командного состава. Победа в этом сражении открыла германским войскам путь на Париж.
Развитию германского наступления на западном фронте помешало вторжение русской армии в Восточную Пруссию. На восток спешно перебрасывались резервные части, предназначавшиеся ранее для решающего удара по французской армии. Тем не менее русские войска имели в Восточной Пруссии полуторное численное превосходство. Лишь медлительность их командования, отставание в техническом оснащении и раздробленность основных сил не позволили использовать это преимущество. Германские войска оправились от первых поражений и перешли в контрнаступление. В конце августа – начале сентября в ходе кровопролитных боев в районе Мазурских озер русские армии были частично разгромлены, частично – вытеснены к реке Неман.
Несмотря на поражение в Восточной Пруссии уже в конце августа 1914 г. русский генеральный штаб начал запланированное ранее стратегическое наступление на Юго-Западном фронте – так называемую Галицкую операцию. Ширина наступления достигала 400 км, глубина – до 200 км. Благодаря двойному превосходству в силах, массированному использованию кавалерии и невиданной до тех пор плотности артиллерийского огня русские войска нанесли сокрушительное поражение противостоявшей им австро-венгерской армии. Потери противника доходили до 400 тыс. человек, т. е. почти половины состава. Военная мощь империи Габсбургов была сломлена. Вплоть до окончания войны австро-венгерские части более не могли вести самостоятельные военные действия без поддержки Германии. Тяжелые потери понесли и русские – до 230 тыс. человек. Галицкая операция впервые продемонстрировала военно-тактические особенности первой мировой войны – недостаточное использование маневренной стратегии и военной техники, преобладание фронтальных боевых действий, сопровождающихся огромными потерями обеих сторон. В оставшиеся месяцы 1914 г. на восточном фронте бои происходили с переменным успехом. Объединенная германо-австрийская армия под командованием генералов П. Гинденбурга и Э. Людендорфа пыталась развить наступление в районе Варшавы и Вислы. Русская армия ответила продвижением в направлении Восточной Пруссии и Карпат. В декабре линия фронта стабилизировалась. Военные действия приобрели здесь затяжной, позиционный характер.
Победа в августе над русскими войсками в районе Мазурских озер позволила германскому командованию возобновить активные действия и на Западном фронте. Однако необходимость постоянной отправки резервов на восток и усиления фронта в западной Лотарингии заставила отказаться от идеи охватывающего удара в обход Парижа. Перед войсками была поставлена задача совершить быстрый рывок в направлении самой французской столицы. У реки Марна на северо-востоке от Парижа немецкая армия натолкнулась на сосредоточившиеся здесь французские и английские соединения. На этом рубеже, а фактически на всем пространстве от восточных фортов Парижа до крепости Верден, разгорелась одна из крупнейших и решающих битв первой мировой войны – сражение на Марне. 2 сентября французское правительство покинуло Париж и переехало в Бордо. На протяжении полутора недель на растянувшемся фронте произошло несколько локальных сражений. Решающие же события произошли 6–8 сентября, когда французская армия перешла в ответное наступление и боевые действия приобрели особенно ожесточенный характер. В этот ответственный момент важную роль сыграло умение французского командования быстрыми маневрами резервов добиться преобладания на решающих участках боев. Части парижского гарнизона, внесшие перелом в ход сражения, были переброшены к Марне на городских автомобилях-такси – это был первый в истории опыт применения автомобильного транспорта в военных целях. В свою очередь, не имея прежнего превосходства в силах и неоправданно распылив соединения, предназначенные для решающего наступления, немецкое командование не сумело поддержать прежний темп наступления. К 9 сентября войскам Антанты удалось отбросить противника от парижского укрепленного района и перейти в наступление по всему фронту.
После поражения при Марне германская армия откатилась на территорию Бельгии. Истощив силы в тяжелых боях, обе стороны перешли к обороне на реке Эн. Однако между рекой Уазой и Северным морем оставалось свободное двухсоткилометровое пространство. С 16 сентября начались маневренные операции немецких и французских войск по обходу западного фланга противника – «бег к морю». В результате этих попыток добиться стратегически выгодного расположения фронта противники к 16 октября достигли побережья. Бои с переменным успехом во Фландрии в ноябре 1914 г. завершили кампанию. К концу года на 700-километровом пространстве от фландрского побережья до швейцарской границы устанавливается позиционный фронт. Обе стороны зарываются в землю, создавая мощные оборонительные укрепления с сетью окопов, блиндажей, рядов колючей проволоки. Немецкий план «молниеносной войны» потерпел крах.
Поделиться книгой: