Я всё равно тебя найду

– Что же Вы натворили на этот раз, Чарльз? – не удержалась от вопроса Диана.

Я удивлённо посмотрела на неё, но женщина только качнула головой, откладывая объяснения на потом.

– О, повесть моя печальна и поистине заслуживает сострадания, – нарочито вздохнув, пафосно произнёс Чарльз. – Год назад я уехал из нашего родового гнезда в Америке в старушку Европу, чтобы стать вольным художником. Мою творческую ранимую душу тяготили многочисленные условности нашей семьи, душа жаждала свободы («А то, что ниже пояса, приключений», – мысленно хмыкнула я). Целый год я жил, наслаждаясь каждым мгновением, ни в чём себе не отказывая, пока однажды, словно чёрный ворон с небес на меня не обрушился мой старший брат. Перси привёз письмо от отца, скорее даже приказ немедленно вернуться в Америку. Я пробовал молить брата о том, чтобы он оставил меня в Европе, но он был непреклонен. Всё, чего я смог он него добиться, так это согласия на возвращение в Америку на этом плавучем дворце.

«Так из-за этого надутого павлина его старший брат жизнью рискует? – мысленно ахнула я, даже споткнувшись от неожиданности. – Какая знакомая история…»

Я пыталась поймать ускользающую мысль за хвостик, но она уходила от меня, словно рыба на глубину от незадачливого рыбака.

– Не стоит печалиться, Чарльз, – миссис Хейр похлопала юношу по руке. – Я немного знакома с Вашей матушкой, она просто без ума от Вас. Она сумеет укрыть Вас от отцовского гнева.

– Отец с матерью отправились в Фиум, в Средиземном море, я оставлен на Персиваля, – Чарльз поёжился.

Сильно подозреваю, что старший брат для Чарльза является даже большим авторитетом, чем отец. Проклятие, да где же я могла слышать про двух братьев, старшего, надежду и опору семьи и младшего, маминого любимца?!

– Дамы, прошу! – Чарльз ввёл нас в роскошный ресторан, украшенный в духе правления Якова Первого. – Томми, всего самого лучшего для меня с моими очаровательными спутницами!

Симпатичный стюард (или как их там на кораблях называют?) понятливо кивнул и проворно бросился исполнять заказ.

– Милая моя, – всплеснула руками Диана. – Со всеми этими волнениями я совершенно забыла попросить Люси поговорить с подругой!

– А кто такая Люси? – моментально заинтересовался Чарльз.

Всё понятно, бабник классический, одна штука. Ну почему на этом роскошном лайнере, где как с пеной у рта утверждала Фрэнки, собрался цвет нации, мне категорически не везёт на мужчин! Единственные мужчины, которые мне помогли, были безусый мальчишка и этот смазливый красавчик, заботящийся о внешности, наверное, даже больше меня самой! Правда, Чарльз скорее окончательно разозлил того мерзкого типа, оставив своего брата улаживать конфликт. Ой, мамочки, а что если тот мерзавец брату Чарльза все кости переломает?!

– Чарльз, – я так стремительно повернулась, что один локончик даже задел юношу по лицу. – А Вашему брату никакая опасность не угрожает? Мы оставили его одного, может быть, есть резон обратиться за помощью?

На лице Чарльза отразилось полное непонимание того, что я говорю.

– Поздновато вспомнили, мисс, – здоровяк в дорогом костюме удивительно бесшумно подошёл к нашему столику и мрачно кивнул своему брату. – Пошли в номер.

– Но… – попробовал спорить Чарльз, однако его брат явно не был склонен к продолжительным дискуссиям.

Одного повелительного взгляда хватило, чтобы Чарльз побитой собачонкой вышел из-за стола и неохотно, нога за ногу, поплёлся за своим братом. Нет, если ТАКИЕ мужчины составляли цвет британской нации, я даже рада, что они погибли! Наглые, самоуверенные типы, мнящие себя центрами вселенной! Я раздражённо фыркнула, вонзив вилку в салат с таким видом, словно пронзала кого-то копьём.

После обеда миссис Хейр отвела меня в свою каюту и настояла на том, чтобы я попробовала её «неповторимого чая, привезённого из самой Индии». Огорчать женщину отказом мне не хотелось, сил что-то делать и куда-то бежать тоже не было, а потому я охотно согласилась выпить чашечку чая, пока похожая на пугливую мышку горничная миссис Хейр сходит в третий класс и приведёт мне свою подругу. Возможно у меня испорченный вкус, но чай из самой Индии удивительно походил на веник, замоченный в кипятке с непонятной целью. Пах этот веникоподобный чай, как ни странно, летним лугом. Я мужественно выпила чашечку этого горячего зелья (искренне надеясь, что рога и копыта у меня от него не вырастут) и решительно отказалась от повторения процедуры, когда в каюту вошла Люси в сопровождении синеглазой пышногрудой блондинки. Не знаю, чем планировала эта красотка заняться в Америке, но о её профессии в Европе догадаться было нетрудно. Нет, девушка вела себя очень скромно, держала, как говорится, очи долу, но вся её фигура не просто говорила, а кричала о самом безудержном животном сексе.

– Вот милочка та девушка, о которой я Вам говорила, – миссис Хейр окинула девушку внимательным взглядом и выразительно хмыкнула. – Хотя, знаете, я слышала как мистер Исмей сказал капитану… Нет, точнее, капитан сказал мистеру Исмею, что мы будем в Нью-Йорке самое большее через четыре дня. А нанимать горничную на такой короткий срок, пожалуй, всё-таки не стоит. Я уверена, Люси прекрасно Вам поможет. Верно, моя милая?

Тон, каким был задан вопрос, не подразумевал никакого иного ответа кроме положительного, а потому, хотелось Люси или нет, но она согласилась со своей хозяйкой. Диана приказала горничной проводить подругу обратно, и девушки быстро покинули каюту. Как стало известно позднее, спускаясь по широкой лестнице первого класса девушки попались на глаза Чарльзу, который оказался в прямом смысле слова сражён прелестями синеглазой красотки и под каким-то вымышленным предлогом заманил красотку к себе в номер. Можете считать меня мерзкой сплетницей, но я твёрдо уверена, что синеглазая блондиночка не сильно и сопротивлялась предложению симпатичного господина из первого класса посетить его номер. И она уж точно знала, ЗАЧЕМ этот господин приглашает её к себе.

Миссис Хейр оказалась настолько приятной собеседницей, что время в её компании летело незаметно. Тем более что к нам неожиданно пришли гости. Тот самый мужчина, что не дал своему сыну заступиться за меня перед мистером Гейдлером, прислал сначала с посыльным букет цветов и записку, в которой нижайше просил простить его, а потом и сам нанёс визит. Его сын, словно тень (скорее, верный пёс) повсюду сопровождал своего отца, совершенно теряясь на его фоне. Бедный мальчик, получится ли у него хоть когда-нибудь выйти из тени? Первые несколько минут, когда гости только представились и ещё раз, уже лично и официально, принесли нам свои извинения, в каюте повисла напряжённая тишина. Каждый из присутствующих лихорадочно подыскивал темы для беседы, которые были бы интересны для остальных и не затрагивали бы ничьих чувств. Но потом Диана вскользь обронила какое-то замечание по поводу размеров «Титаника», который, как ей кажется ничуть не превосходит «Мавританию». Наш гость, мистер Эндрю Агарп, авторитетно заявил, что «Титаник» своими размерами в несколько раз превосходит не только «Мавританию», но и любое другое судно, а потом поинтересовался у миссис Хейр, как часто ей приходится путешествовать. С этого и начался непринуждённый разговор, который мы продолжили в ресторане за ужином. За время всего разговора Томас только один раз сам обратился ко мне, выразив удивление по поводу отсутствия в нашей компании за ужином мистера Чарльза Макгранда, и даже вызвался сходить за ним. Мы с Дианой обменялись выразительными взглядами, одновременно вспомнив о синеглазой красотке, и сказали, что мистер Чарльз ужинает в компании своего старшего брата. В следующие несколько минут я поняла, почему простота хуже воровства, причём гораздо хуже. Увидев за ближайшим к нам столиком мистера Персиваля Макгранда (нужно быть слепым, чтобы не заметить его огромную фигуру) Томас поинтересовался, когда подойдёт Чарльз, поскольку у него, Томаса, есть для Чарльза важный разговор. Старший Макгранд спокойно сложил салфетку, поднялся из-за стола и сказал, что раз его братца нет в нашей компании, то он сейчас сходит к нему в номер и приведёт его сюда. Ой-ёй, кажется, вопреки истории «Титаник» затонет на два дня раньше. И не из-за айсберга… Как позднее рассказала горничная Люси, Перси решительно подошёл к каюте своего брата и, даже не постучавшись, распахнул дверь и вошёл внутрь. Что было дальше горничная, естественно, не видела, но грохот мебели и разъярённый рёв старшего Макгранда слышала очень хорошо. Потом из каюты поспешно выпорхнула растрёпанная синеглазая блондинка, чья одежда была в полном беспорядке, а некоторые детали туалета и вовсе отсутствовали, следом за блондинкой вылетел Чарльз, чьё левое ухо пламенело в полумраке коридора и отличалось по размерам от правого, и самым последним, с видом победителя и безукоризненно аккуратном костюме величественно вышел Перси. В коридоре братья Макгранд продолжили выяснение отношений, перейдя на грозное рычание, которое было очень хорошо слышно (особенно, если стоять за дверью каюты, прижавшись к двери ухом). Чарльз шипел, что ему надоело, что с ним вечно нянчатся, а Перси рычал, что пока братец не перестанет таскать к себе всяких… (в этом месте горничная краснела, бледнела и смущённо тянула себя за передничек) с него глаз не спустят. Дальше Чарльз надменно заявил, что он уже совершеннолетний, а значит, вправе сам строить свою жизнь, в том числе и личную, на что Персиваль уже вполне спокойно заявил, что будет считать брата взрослым тогда, и только тогда, когда тот начнёт приносить пользу семье и жить на свой собственный доход. До тех пор Чарльзу предстоит смириться с опёкой со стороны брата и направиться на ужин в ресторан, где его ждёт разговор с Томасом Агарпом.

– Этому-то чего от меня надо? – мрачно буркнул Чарльз, пытаясь волосами закрыть горящее от оплеухи старшего брата ухо.

– Вот сам у него и спросишь, – раздражённо фыркнул Перси.

Младший брат всегда вызывал у него глухую ревность (вот ведь, маменькин любимчик!), но только сегодня Перси сорвался и ударил его. Не потому, что Чарльз резвился в постели с пышногрудой девкой, а потому, что непутёвый братец променял честную девушку (я так порадовалась за себя, когда узнала!) на какую-то разгульную девицу.

Когда братья Макгранд появились в ресторане, наш ужин уже подходил к концу. Мы собирались в салон первого класса, чтобы послушать корабельный оркестр и немного потанцевать. Я честно предупредила миссис Хейр, что в танцах я ей компанию составить не смогу, танцевать я не умею. Женщина пыталась меня переубедить, но я стояла на своём. Нет, нет и нет, никаких танцев! Я не стану позориться на глазах у пассажиров (ну и что, что большинству пассажиров жить осталось два дня, такое издевательство над природой, как мои танцевальные па, они до самой смерти не забудут). Когда закончился концерт, мистер Эндрю с сыном проводили нас до каюты и пожелали самых сладких снов. Не успела я с наслаждением снять туфли (проклятые каблуки, кто их только выдумал!), как в дверь ко мне постучалась Люси и предложила помочь мне приготовиться ко сну.

– Ах да, совсем забыла, Вам письмо мисс, – горничная протянула мне белоснежный конверт, который я с лёгким удивлением взяла в руки.

Интересно, и кто мне может писать? Нетерпеливо вскрыв письмо, я взяла в руки тонкий, приторно пахнущий чем-то сладким, листок бумаги. Почерк был мне незнаком, но содержание быстро расставило всё по своим местам. Письмо гласило: «Милая девочка, Зевс закатил мне сцену ревности, а потому навестить тебя сегодня я не могу. Поздравляю, ты опять привлекла внимание Агамемнона, надеюсь, ты быстро догадалась, что это именно он носит гордое имя Георга Гейдлера. А как тебе Ахилл с Патроклом? Наш бравый герой окончательно превратил Патрокла в тень, верно? Под стенами Трои твой супруг оказал мальчику честь, убив его до того, как в памяти всех Патрокл окончательно слился со своим старшим другом. Париса, я полагаю, ты тоже сразу узнала, он ни капли не поменялся. А раз ты узнала Париса, найти Гектора для тебя труда не составит. У вас есть целых два дня до катастрофы, которые вы можете провести в объятиях друг друга. А можете и не провести, всё зависит только от тебя».

Листок белоснежной снежинкой выпал из моих ослабевших рук и упал на ковёр, чтобы через несколько мгновений растаять, оставив после себя только тонкий аромат каких-то пряных трав. Растаял и конверт, а беззаботно щебечущая Люси, похоже, начисто забыла о том, что принесла мне таинственное письмо.

Глава седьмая

Я еле дождалась, когда Люси закончит переодевать и причёсывать меня ко сну. Мне физически необходимо было остаться одной и как следует всё обдумать. Неужели тот мужчина, что два дня подряд сталкивался со мной (в прямом смысле слова сталкивался!) и есть Гектор? Но почему я не узнала его, почему не почувствовала? Неужели моя любовь не пережила испытания временем и разлукой и исчезла? А может быть, я влюблена не в конкретного живого человека, а героический образ? И что мне теперь делать? Я должна его увидеть! Немедленно, прямо сейчас! Я вскочила, готовая бежать туда, не знаю куда, на встречу с Гектором, но увидела, что на часах уже второй час ночи и замерла в нерешительности. Сердце кричало и рвалось к нему, снова увидеть любимые глаза (и как это я за целых два дня ни разу не заглянула в глаза Перси?), оказаться в его объятиях; но разум твердил, что сейчас слишком поздний час для визитов, и даже в просвещённом (или распущенном, кому как больше нравится) двадцать первом веке такое время считается неприличным для визитов девушки к молодому человеку. Снова и снова и я подходила к порогу, бралась за ручку двери и отступала под лавиной страхов и сомнений. А вдруг он меня не вспомнит? А вдруг будет не рад? А что, если у него жена, и он счастлив в браке с другой женщиной? От этой мысли сердце обрывалось куда-то вниз, грудь пронзала такая боль, что хотелось кричать. Господи Боже, да что же мне делать?! Сон не шёл ко мне (до сна ли тут), а я упорно не могла заставить себя пойти к Гектору. Вернее, к Перси. Перси Макгранду, как его теперь зовут. Даже так любимые мной дыхательные упражнения не дали желанного результата, я не успокоилась, только довела себя до сильного головокружения. Бесконечные вопросы и сомнения метались вокруг меня, словно я стояла в центре дьявольской карусели. Собственная каюту показалась мне тесной и душной, я схватила плащ и буквально вылетела из неё. На палубе мне стало легче, я жадно втягивала морозный солёный воздух, каждой клеточкой тела возрождаясь из пепла сомнений. Завтра (точнее, уже сегодня, время глубоко за полночь) я попрошу Чарльза представить меня его старшему брату. Конечно Чарли не очень обрадуется моей просьбе, может даже спросить, зачем мне это надо, и тогда я скажу… Додумать я не успела. Ступеньки начались почему-то гораздо раньше, чем я ожидала, а потому совсем не светски взвизгнув, я полетела вниз. Почти полетела. В самый последний момент меня ухватила за воротник плаща чья-то сильная рука и грубоватый голос буркнул:

– Осторожнее, мисс.

– Благодарю, – пролепетала я, с трудом принимая вертикальное положение (страшно хотелось упасть в обморок, но у меня были опасения, что тогда мой спаситель просто перешагнёт через меня и отправится по своим делам).

– Не за что, – буркнул мужчина, выходя на залитый лунным светом пятачок.

– Перси, – ахнула я, категорически отказываясь верить своим глазам.

Да, прямо напротив меня, весь в неясном свете луны стоял тот, о ком я не переставая думала на протяжении многих часов! Мощный (кажется, Гектором он был поизящнее), с копной жёстких на вид русых волос, мужчина выглядел настолько опасным, что его легко можно было представить на большой дороге. Только глаза остались прежними, карие, с дрожащими в глубине тёплыми искорками.

– Мы знакомы? – заинтересованно спросил Перси, не отводя от меня внимательного взгляда.

Я замешкалась с ответом, не зная, что ему сказать. Врать не хотелось категорически, а правда настолько невероятна, что поверить ей практически невозможно.

– Ах, да, – Перси чуточку нахмурился (ой, а вот эту усталую морщинку я очень даже хорошо помню!). – Вы та девушка из ресторана, которой навязывал своё общество мистер Гейдлер.

– И которую Вы спасли, – согласно кивнула я.

Перси, откровенно смутившись, буркнул что-то вроде: «Скажете тоже» и попытался скрыться, но я окликнула его:

– Постой…те.

Он послушно замер, в темноте (луна милосердно спряталась за облаками, спасибо ей огромное, хоть не видно, как у меня щёки пылают!) было слышно его тяжёлое дыхание. Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила прежде, чем разум успел включить внутренний блокиратор:

– Мне было бы очень приятно вместе с Вами завтра, сегодня, позавтракать!

Мдя, фраза получилась какая-то двусмысленная. Совместный завтрак предполагает, много чего предполагает, но это ведь начало двадцатого века, люди ещё не такие пошлые… надеюсь.

– Если Вы не возражаете, – голос Перси был хриплым (волнуется? А может, оборони Господь, простудился?). – Если Вы не возражаете, я зайду за Вами часов в восемь. Мы немного прогуляемся, а потом позавтракаем.

– У меня каюта 25 А, – торопливо зачастила я. – Я буду ждать!

– До встречи, – прошептал Перси, и на краткий миг мою замёрзшую ладонь обжёг его горячий поцелуй.

Звук удаляющихся шагов возвестил о том, что я осталась одна, а значит, никто кроме любопытно выглянувшей из-за облаков луны меня не видел. Я счастливо рассмеялась и закружилась по палубе, широко распахнув руки и мечтая в данный момент обнять весь мир. Моя эйфория длилась ровно до того момента, пока я на одном из витков чуть не врезалась в офицера, возвращавшегося, очевидно, с вахты к себе в каюту. Офицер был молод, темноволос и хорош собой. Я широко и немного смущённо улыбнулась ему, а он галантно поклонился и с изысканной вежливостью произнёс:

– Доброй ночи, мисс.

– И Вам! – расплылась в улыбке я, заметив за внешней невозмутимостью манер мальчишеский задор, а в глубине тёмных глаз лукавых чёртиков.

Офицер ещё раз поклонился и ушёл, я тоже направилась к себе. Любовь любовью, но на палубе становилось прохладно.

Из сладкого сна меня вырвал настойчивый стук в дверь. Я с ужасом подпрыгнула на кровати, решив, что проспала всё на свете, и Перси уже пришёл, чтобы пригласить меня на прогулку. Уффф, часы на каминной полке показывали только половину седьмого. И кому приспичило будить меня в такую рань? Сдавленно шипя сквозь зубы, я кое как доплелась до двери и широко распахнула её. На пороге стояла Люси, которая при виде меня сделала книксен и торопливо защебетала:

– Миссис Хейр сказала, что сегодняшнее утро просто создано для прогулки по палубе и приказала мне немедленно отправиться к Вам, чтобы одеть и причесать Вас.

Честно говоря, я сама могу за собой поухаживать, но ставить девушку в неловкое положение и огорчать милейшую миссис Хейр мне не хотелось. Тем более что сегодня мне позарез нужна была помощь в выборе наряда и причёски. В восемь часов придёт Перси, мне нужно быть просто неотразимой! Мы с горничной самым тщательным образом перетряхнули весь мой гардероб, но ни один из нарядов мне не нравился. Золотисто-коричневое платье мне очень нравилось, но горничная категорически заявила, что не принято дважды появляться в одном туалете. Платье глубокого хвойного цвета было широко мне в талии, а жёлтое делало похожей на цыплёнка. Нежно-лиловое бледнило кожу, а бирюзовое было с таким шлейфом, что в нём невозможно было ходить.

– Мисс, – прошептала горничная видя моё отчаяние. – Давайте попробуем хвойного цвета, я очень ловко ушью его в талии, даже заметно не будет!

Я метнула взгляд на каминную полку и застонала, до встречи оставалось всего полчаса, а мне ещё платье ушивать и причёску делать!

– Мисс? – окликнула меня Люси, ожидая моего ответа.

– Ладно, – решительно махнула я рукой. – Пусть будет хвойное. Главное побыстрее, я опаздываю.

Горничная Дианы оказалось самым настоящим чудом, поскольку не прошло и получаса, как я уже была одета и даже причёсана. По причине дефицита времени мы решили не делать причёски, Люси просто расчесала мне волосы и перехватила их лентой в тон платью.

– Готово, мисс, – провозгласила девушка в тот самый миг, как в дверь каюты вежливо постучали.

– Иду, иду! – крикнула я, бросив отчаянный взгляд по сторонам. В каюте царил разгром, словно попала бомба и разворошила всё вокруг.

– Идите, мисс, – торопливо прошептала Люси, распахивая передо мной дверь. – Я всё приберу и подготовлю Вам платье на вечер.

– Ты чудо, – шепнула я одними губами, величественно выплывая из каюты.

В коридоре миссис Хейр весело щебетала с обоими братьями Макграндами. Как мне рассказали позже, этой встрече предшествовала забавная сцена в каюте Перси. Рано утром Чарльз заглянул к своему брату и застал у него в каюте полный разгром, а его самого в состоянии отчаянного бешенства.

– У тебя тут чего? – ахнул Чарли, профессиональным взглядом художника окидывая живописные развалины одежды.

– У меня нет ни одного приличного костюма! – выпалил Перси, истинным воплощением скорби застыв посреди каюты.

– С каких это пор тебя интересует одежда? – фыркнул Чарли, осторожно освобождая кресло от высыпавшихся на него булавок для галстука. – Ты же сам всегда говорил, что не одежда красит человека, а характер.

– Говорил! – Перси смахнул с каминной полки россыпь шейных платков. – А сегодня понял, что у меня нет ни одного приличного костюма!

– Одень неприличный, – фыркнул Чарли.

Старший брат метнул на него такой взгляд, что Чарли предпочёл вскочить с кресла и загородиться им, как щитом.

– Ладно, отрадно видеть, что твой внезапный интерес к моде не сопровождается более глубокими изменениями. Появлением чувства юмора, например, – примиряющее поднял руки Чарли.

– У меня есть чувство юмора, – обиженно насупился Перси.

Младший брат выразительно крякнул, но спорить не стал (себе дороже), только поднял тёмно-коричневый костюм и молча протянул его брату. Перси воззрился на костюм с таким видом, словно это была купчая на покупку его бессмертной души с подписью самого Люцифера.

– Что это? – трагически прошептал Перси.

Чарльз окинул вещи внимательным взглядом, а потом пожал плечами:

– Хороший вопрос. Знаешь, больше всего это похоже на костюм. Хороший костюм тёмно-коричневого цвета.

– Я в нём стариком выгляжу! – крикнул Перси, с досадой отшвыривая костюм прочь.

Чарльз философски проследил траекторию падения вещей (штаны оказались менее полётопригодными, а сюртук кружился в воздухе очень изящно), а потом подхватил с пола ещё один костюм, на этот раз светло-серый.

– А в этом я толстый, – буркнул Перси, окидывая пристальным взглядом в зеркале свою мощную фигуру.

Чарли мученически вздохнул, но предпринял ещё одну попытку одеть своего неожиданно (с какого бы, интересно знать, перепуга?) раскапризничавшегося брата, протянув ему зелёный костюм:

– Может, тогда этот?

– У меня от него лицо становится зелёным, – протянул Перси, подозрительно глядя на протянутый ему костюм.

– Всё! Хватит! – рявкнул Чарли, швыряя в брата отвергнутый им зелёный костюм. – Моё терпение лопнуло. Или ты немедленно напяливаешь этот костюм, или идёшь на прогулку голым!

– Не ори на меня, – огрызнулся Перси, налету подхватывая брошенные ему вещи. – Этот костюм мне не идёт, носить я его не буду.

– Да тебе ни один костюм не идёт! – взвыл Чарли, хватаясь за голову. – Ещё вчера днём гардероб устраивал, а сегодня утром он не идёт! Что эти костюмы за ночь испортились что ли?!!

– Я на прогулку иду, – тихо прошептал Персиваль и совсем тихо добавил. – С дамой…

– Так бы сразу и сказал, – примирительно буркнул Чарли, внимательным взглядом окидывая сначала фигуру брата, а потом царящий в каюте разгром.

Воображение художника помогло Чарли понять, какой костюм лучше всего подойдёт его брату, а зоркие глаза моментально нашарили нужные вещи в куче-мала на полу и обстановке каюты. Ловко нагнувшись, Чарли быстро подхватил тёмно-синий костюм, сиротливо лежащий под другими отвергнутыми, и протянул брату:

– На, этот точно подойдёт.

Перси с сомнением взял протянутый братом наряд и скептически повертел его в руках. Цвет костюма ему понравился сразу же, тёмно-синий, без излишних декораций, только слегка расшитый по рукавам и вороту серебряной нитью.

– Отвернись, – приказал Перси, стягивая через голову широкую белую рубаху, которую он всегда брал с собой в поездки и с удовольствием носил дома.

– Надо же, какие мы нежные, – фыркнул Чарли, торопливо уклоняясь от пущенной ему в грудь рубахи.

Перси быстро натянул на себя костюм и придирчиво посмотрел на себя в зеркало. Придраться было не к чему, костюм сидел, словно влитой, выгодно подчёркивая развитую («Слишком развитую, – поморщился Перси. – Словно чернорабочим всю жизнь прослужил!») мускулатуру.

– Братишка, – присвистнул Чарли, с нескрываемым восхищением глядя на брата. – Я не знаю, кто она, но она точно будет у твоих ног!

– Скажешь тоже, – буркнул явно польщённый Перси, решительно покидая каюту.

Чарли, беззаботно насвистывая какой-то модный мотивчик, направился следом за ним.

На прогулке мы незаметно поделились на пары: миссис Хейр и Чарли шли впереди, беззаботно щебеча обо всём на свете, а мы с Перси шагали сзади, мучительно придумывая темы для разговоров. Неожиданная робость связывала наши языки (мой так уж точно!) посильнее наркоза, тишина тяготила, а светская болтовня раздражала.

– Братец, – повернулся к Перси Чарльз, когда мы проходили мимо шлюпок. – Как на твой профессиональный взгляд, эти забавные штучки нам вообще нужны?

– От наличия этих, как ты выразился, забавных штучек, зависят жизни нескольких сотен человек, – фыркнул Перси. – Ни один капитан не имеет права выйти в море без достаточного комплекта спасательных средств.