Батурино – гнездо родное

В этот день, слушая рассказ батюшки-паломника, или, как говорят в Иерусалиме, поклонника, я впервые услышал новое для себя имя – архимандрит Антонин (Капустин). Отец Антонин, Андрей Иванович Капустин, уроженец Пермского края, родом из села Батурино, из священной династии Капустиных. Он возглавлял на Святой Земле Русскую Миссию, являлся почетным членом Императорского Православного Палестинского Общества. Его трудами и молитвами покупались земельные участки, начиная с величайшей святыни Мамврийского Дуба, возле которого страннолюбцу Аврааму явлилась Пресвятая Троица в виде Трех Странников. Авраам свято исполнил закон гостеприимства. Он поклонился Странникам до земли, омыл им ноги, приготовил угощение и прислуживал, стоя возле Мамврийского Дуба, пока Они трапезничали. За любовь к Богу и ближним и обрел Авраам благоволение в очах Господних, и получил обетование, что он станет отцом многих народов. Это и исполнилось на нем. И сам Мамврийский Дуб, и земля вокруг него, освящены благодатию Пресвятой Троицы. Поэтому архимандрит Антонин и постарался, с Божией помощью, приобрести во владение и Дуб-патриарх, и землю вокруг него… На одном из величайших духовных творений человечества – иконе Пресвятой Троицы преподобного святого иконописца Андрея Рублева изображен и Мамврийский Дуб, как свидетель явления и трапезы Трех Странников.

Кажется невероятным, что стараниями, молитвами одного человека – архимандрита Антонина, совершается чудо, совершается создание того, что впоследствии назовут «Русской Палестиной». Построение храмов, основание монастырей, создание гостиниц для паломников из России… Удивительной силы веры, любви к Богу и ближним, молитвенностью, милосердием обладал этот человек – Андрей Иванович Капустин, в монашестве – Антонин.

На Елеоне, рядом с храмом Вознесения Господня, трудники построили колокольню с остоугольным куполом. Она получила наименование «Русская Свеча». Соликамский купец А.В. Рязанцев пожертвовал от своих щедрот, ради Христа, трехсотпудовый колокол для Елеонской колокольни. Пуд – мера веса старинная. Он равнялся шестнадцати килограммам. Значит колокол, дарение соликамского купца, весил 4 тонны и 800 килограммов. Ого! Вот это махина! Вот это мощь! Земляк порадел для земляка.

Колокол по железной дороге-чугунке довезли до Одессы. Погрузили на пароход и по средиземноморским волнам доставили до порта Яффа. От Яффы до Иерусалима километров семьдесят пути. Колокол выгрузили с корабля и поставили на пристани. И что получилось?

Русские паломники узнали, что этот колокол предназначен для колокольни, именуемой «Русская Свеча». Какое-то необыкновенное вдохновение сошло на людей. Они решили потрудиться во славу Божию, ради Христа, и донести этот трехсотпудовый колокол, жертву благотворителя, своими руками до колокольни.

Народ православный помолился, встав на колени, попросил помощи у Господа и, встав на ноги, налегая на колокольные бока, потащил тяжелую кладь вперед – в Иерусалим, на Елеонскую гору.

Люди православные, омываясь потом, сменяя друг друга, шли по дорогам, ведущим в Иерусалим, двигая колокол 4 тонны и 800 килограммов веса.

Вот какая вера была у людей православных!

Ангелы Божии, Хранители, в это время незримо шли рядом с народом православным, считали шаги каждого, несшего колокол, и записывали в хартии, как доброе дело…

Так и доставили рабы Божии, на удивление всем, трехсотпудовый колокол до Елеона, до колокольни, именуемой «Русская Свеча». Медного певуна вознесли на колокольню, укрепили. Звонарь взял вервия в руки, раскачал колокольный язык, и первое, гулкое: «Бом!» – торжественно полетело к близким небесам и по округе, даря радость верующим сердцам. За первым «бом» покатились волной новые «бом, бом, бом»… Люди, слыша колокольный трезвон, не скрывали слез умиления, благоговейно крестились, говорили: «Слава Тебе, Господи! Слава Тебе»…

Далеко видно с Елеонской колокольни «Русская Свеча». Вся Палестина; святые места, перед твоим взором. Смотри на четыре стороны света. День ясный, солнечный. Ласковый ветерок овевает твое лицо, дух захватывает от высоты и открывающихся видов, пейзажей. Вот оно, сверкает от солнечных лучей, волнуется, зеленовато-лазурное Средиземное море.

Посмотришь в другую сторону и увидишь Вифанию, дорогу, ведущую в Иерихон, холмы, реку Иордан – купель крещения Господня, Мертвое море, покрывшее города-грешники – Содом и Гоморру, часть горы искушений, на которой сатана соблазнял Спасителя, говорил Господу лукаво: «Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами». И услышал нечистый спокойный и величественный ответ Спасителя: «Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»… увидишь землю, лежащую за Иорданом. А там, внизу, лежит во всей красе Иерусалим, храм Воскресения Господня, гора Мория, на которой стоял храм Соломона, а теперь находится святыня мусульман мечеть Аль-Акса, старый город и новый город. Смотри, любуйся, запоминай, слагай в своем сердце места, освященные Господом нашим Иисусом Христом, чтобы потом, в далекой, холодной Сибири, вспомнить о них, умилиться сердцем и, может быть, припомнить еще, как в Горненском монастыре монахини трогательно и проникновенно исполнили песню «Прощание с Иерусалимом»…

– Да, – проговорил я, выслушав рассказ священника, узнав про необыкновенные истории. Спросил: – А когда родился и когда умер архимандрит Антонин (Капустин).

– Родился батюшка 25-го августа 1817 года, а умер 6-го апреля 1894 года. Всего земной жизни отца Антонина было 77 лет. Он похоронен в Вознесенском храме. На его могилу положена плита с именной надпись и вечной памятью. И мы с вами давайте помолимся и пожелаем неустанному труженику, молитвеннику, создателю Русской Палестины – вечную память.

– Вечная память! Вечная память! Вечная память!

– Да, кстати, – сказал батюшка, – в Горненском женском монастыре находится бюст архимандрита Антонина (Капустина). Изваял этот памятник известный скульптор Зураб Церетели. Так что память о нашем знаменитом соотечественнике глубоко чтится на Святой Земле. Не знаю, как в России, но в Палестине о батюшке благоговейно помнят, не забывают…

Так я впервые узнал про архимандрита Антонина (Капустина)… Прошло какое-то время. Вышла моя книжка «Знамения Божии над собором». Память об Антонине (Капустине) затушевалась, забылась. Дела, дела житейские… Так бывает в нашей жизни.

В майские пасхальные дни 2002 года я приехал в Курганскую область, в село Чимеево. Игумен новоустраевомого Свято-Казанского мужского монастыря отец Арсений (Поснов), ныне покойный, пригласил меня поработать во славу Божию – собрать материалы и написать книгу о чудотворной Казанско-Чимеевской иконе Божией Матери, которая пришла по водам реки Нияп, в начале восемнадцатого века, в это зауральское село, и с тех лет пребывает неотлучно здесь, чудотворя, даруя обильную благодать месту сему и храму сему.

Я исполнил благословение батюшки Арсения – собрал материалы и дома, в Новосибирске-Новониколаевске, написал повесть. Назвал ее – «Чимеевская Святыня».

Второй раз я прибыл в село Чимеево в жаркие июльские дни, чтобы отчитаться перед отцом Арсением о проделанной работе и получить благословение от Епископа Курганского и Шадринского Михаила (Расковалова) на издание книги «Чимеевская Святыня». А пока, суть да дело – отец Арсений предложил мне поездку в город Далматово. В этом населенном пункте находится Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь. Основал его великий подвижник – старец Далмат. В миру – казачий атаман, градоначальник Дмитрий Иванович Мокринский. Я с радостью ухватился за предоставленную возможность – побывать в святом месте… Грешен, каюсь, люблю путешествовать по святым местам. Люблю увидеть что-то новое, неизведанное, прикоснуться к святости, чтобы получить духовную пользу для души…

Жарким июльским днем, отец Арсений, иеродьякон Гедеон, я и водитель Андрей приехали в город Далматов. Андрей остановил автомобиль возле входа в Далматовский монастырь. Мы выбрались из салона. Сильно пекло. С неба сыпались острые солнечные лучи. Знойное марево стояло над монастырем. Отец Арсений, большой, грузный, страдавший диабетом в тяжелой форме, отдуваясь, тяжело вздыхая, направился в монастырские ворота. Его, благочинного архиерейских подворий, должен был встретить игумен Свято-Успенского Далматовского мужского монастыря отец Варнава. Отец Гедеон и Андрей двинулись за отцом Арсением. А я, чуть приотстав, быстро и внимательно осмотрел окрестности.

Напротив монастыря стояла небольшая часовенка. Чудом уцелевшая в годы гонений на Русскую Православную Церковь. Как потом оказалось, местные жители-далматовцы возвели ее в память о чудесном спасении Царя Александра Третьего и Его Семейства во время чудовищной железнодорожной катастрофы, которая произошла 25-го октября 1888 года возле станции Борки. Это неподалеку от города Харькова.

Вагоны поезда, идущего на большом ходу, разметало, словно спичечные коробки, скорежило. Крыша царского вагона просела, грозя обрушиться и раздавить Государыню Марию Федоровну и пятерых царских детей. Но Государь Александр Александрович, человек недюжинной силы, легко сгибавший медные пятаки, держал на своих могучих плечах вагонную крышу, пока его супруга и дети выбрались в безопасное место. Тогда и он, Государь Император, выскочил из вагона. Его заключили в свои объятия благодарные родственники. Мария Федоровна и дети, плача, крестясь, приговаривали: «Слава Тебе, Господи! Слава Тебе»… Царь, ощущая от перенесенного морального и физического напряжения огромную усталость, все-таки не мог не радоваться. Он целовал жену, детей. В глазах у него блестели слезы счастья…

В железнодорожной катастрофе погибло 21 человек. 280 получило ранения. Но узнав, что Государь и Его Семейство остались живы, люди благодарно крестились и говорили со слезами на глазах: «Слава Богу! Господь сохранил Императора от смерти. Это чудо Божие. Слава Богу!»

Государь пошел помогать раненым. Он вел себя мужественно, хорошо помня, что Помазание на Царство дано Ему для служения народу православному. Императрица Мария Федоровна перевязывала раненых, словно сестра милосердия… Так в минуты испытаний ведут себя настоящие люди, истинные христиане, будь ты Царем, дворянином, купцом, крестьянином, солдатом, казаком или простым смертным.

По всей России священники служили благодарственные молебны Богу о чудесном спасении Царского Семейства от погибели. Точной же причины крушения царского поезда – механическое повреждение или террористический акт не установил никто.

В радостные осенние дни 1888 года и решили далматовцы построить часовню в память о чудесном спасении Царского Семейства, и построили… Она сохранилась до наших дней. И слава Богу!

При входе в монастырь на стене висит металлическая табличка. Подхожу. Читаю, что Далматовский монастырь является памятником истории и архитектуры республиканского значения. Вот как! С грустью оглядываю стены, башни, тронутые язвами безжалостного разрушения. Ох, ох, ох! Я крещусь и вхожу на монастырскую территорию. Вижу смесь былого величия Свято-Успенского Далматовокого монастыря и весь ужас теперешнего поругания, кощунства и разрушения.

Несколько десятков лет на территории монастыря действовал завод «Молмашстрой» – производитель емкостей для хранения молока и оборудования для его переработки. Монастырские храмы – в честь Успения Божией Матери и в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радосте» переоборудовали под производственные площади, открыли в них цеха. Успенский храм надстроили на два этажа. Построили гаражи, котельную. Огромная заводская труба, словно пушечное дуло, устремлена в небо. Часовню над могилой старца Далмата, основателя монастыря, переоборудовали под прачечную. Его могильное надгробие выбросили на свалку. Хотя многоцелебные мощи праведника продолжали оставаться в склепе. Монастырское кладбище, на котором покоились усопшие игумены, монахи и миряне, спокойно и равнодушно уничтожили. Хотя в Успенском храме до сего дня остались могилы – архимандрита Исаака (Мокринского) – родного сына старца Далмата и Епископа Екатеринбургского Ионы (Капустина) – родного дяди архимандрита Антонина… А ведь подобное богохульство и кощунство не остается без возмездия Божия, если у людей нет покаяния.

Вот, где-то здесь, за крепостной стеной, под горочкой, жил старец Далмат. Пришел он один на Белое Городище, принес на своих плечах икону Успения Божией Матери, выкопал пещеру, подобно киево-печерским старцам Антонию и Феодосию, которых очень почитал с детства, поселился в ней, чтобы жить и Господу молитвой и постом угождать, замаливать в одиночестве свои грехи. Благодатное место выбрал отец Далмат для жительства. Летом вырастала густая сочная трава, грибы, ягоды. Зеленой стеной стояли деревья, кустарники. Зимой царило снежное безмолвие. Рядом с пещерой пел-звенел родник, из которого вытекал серебристый ручей, тек-бежал, торопился к близкой реке Исети – чистой, полноводной, рыбной.

Думал старец, что проживет остатки своей жизни в одиночестве, но Господь рассудил о Своем угоднике иначе… Дьявол, ненавидящий иноческое житие, хотел погубить старца через наветы злых людей, через хозяина тех мест – мурзу Илигея Магметова, чьим родственником по матери-татарке оказался пустынник-подвижник…Царица Небесная, Пресвятая Богородица явилась во сне мурзе Илегею, который шел с отрядом, чтобы убить Далмата, и утрудившись от быстрой, горячей скачки, спал в шатре. Матерь Божия держала в руке меч. Царица Небесная запретила мурзе Илигею Магметову трогать старца Далмата и повелела ему передать во владение пустынножителю земли, на которых он поселился, что мурза Илигей смиренно исполнил.

Он пришел безоружный к пещере Далмата, рассказал ему о явлении и повелении Царицы Небесной, сказал, что жертвует свои земли во владение старцу. А также подарил свой шлем и кольчугу… Такие чудеса творит Богородица, наша Заступница Усердная.

Люди, узнав о благочестивом пустынножителе, которого оберегает от напастей Сама Пресвятая Богородица, стали приходить на Белое Городище, проситься на поселение рядом с подвижником. Так образовалась монашеская община, стал созидаться Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь.

Много бед и напастей претерпели монахи. Дьявол, по Божию попущению, наводил на монастырских насельников беды. И башкиры сжигали монастырь не один раз, и пожары по нему пролетали, превращая в уголь деревянные храмы. Но вот еще чудо – Господь хранил в огне пожарищ образ Успения Божией Матери. Успенскую Далматовскую икону Пресвятой Богородицы, подобно Казанской-Чимеевской, находили среди пепла и уголий сгоревших церковных зданий целой и невредимой.

А это ли не чудо, когда Свято-Успенский Далматовский монастырь осаждали отряды атамана Прохора Пестерева и прибывшего к нему на подмогу яицкого атамана Василия Митрофанова, мятежники – во времена «пугачевщины», а не смогли взять. Двадцать дней простояли под монастырскими стенами сподвижники атамана-самозванца Емельяна Пугачева, который выдавал себя за Императора Петра Третьего Федоровича. Обстреливали монастырь, потеряв страх Божий, ходили на приступ. Но малочисленный гарнизон, героически руководимый секунд-майором Иваном Семеновичем Заворотковым, стоял на смерть.

Защитники монастыря перед началом боев исповедовались и причастились Тела и Крови Христовых и со спокойной душой и совестью встали на защиту святой обители. Солдаты сражались, монахи молились о даровании победы. Старец Далмат, пребывая на Небесах, незримо ограждал своими молитвами святую обитель… И пугачевцы, понеся потери, отступили от стен монастыря. Он устоял, не сдался.

Я прохожу вдоль монастырских стен, смотрю на них и думаю: «Здесь, в феврале 1774 года, на этих стенах стояли солдаты, секунд-майор Иван Заворотков. Гремела пушечная пальба, свистели пули, стелился пороховой дым. Толпы пугачевцев шли на штурм и, получив отпор, оставив лежать на холодном зимнем снегу раненых и убитых, отступали к Служней слободе… Теперь это одна из страниц истории Далматовского монастыря.»

А вот место, где находилось Далматовское духовное училище, красивое двухэтажное здание. В нем обучались пять лет дети церковнослужителей уральского края, будущая замена своим дедам и отцам. Как бы там ни хаяли царские школы, церковно-приходские, духовные училища, а преподавание предметов учащимся в них было высококлассным. Я помню слышанные слова известного ученого филолога, философа Алексея Лосева, родившегося до революции, помнившего, так сказать, старорежимную жизнь, посидевшего в заключении во времена сталинских гонений и принявшего тайный монашеский постриг, с наречением имени Андроник. Он неодобрительно отзывался о произведениях Антона Чехова «Человек в футляре» и Федора Сологуба «Мелкий бес». В этих литературных вещах учителя показывались тупыми, бездуховными людьми. Я думаю, что отец Андроник высказал правильную и справедливую точку зрения. Возможно, что такие преподаватели, как Передонов, и существовали. Но не только же они. А где же подвижники учебного процесса, рядовые преподаватели греческого, латинского, русского языков, словесности, математики, Закона Божия, церковного пения? Жаль, что им не нашлось места в русской литературе. Зато они остались в благодарной памяти учеников, постигавших азы грамотности.

Я с грустью смотрю на развалины, на остов здания Духовного училища. А ведь в нем обучались известные в будущем люди. Например, глава Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, член Императорского Православного Палестинского Общества, археолог, астроном, собиратель древностей, путешественник, поэт, строитель храмов, основатель монастырей, собиратель земель в Палестине, молитвенник, бессеребренник – архимандрит Антонин (Капустин); ученый, путешественник, писатель – Константин Дмитриевич Носилов; ученый, изобретатель радио – Александр Степанович Попов… Выходит, что не таким уж плохим было преподавание, а наоборот – хорошим. Да только доказывать это не хочется. Зачем? Прошлое ушло, улетело, отгорело.

Кто веровал во Христа, трудился во славу Божию, радел о спасении своей души и ближних, тот, перейдя после телесной смерти в мир иной, в вечности обрел Царство Небесное. Не зря, не впустую прожил он свою быстролетную жизнь. Например, архимандрит Антонин (Капустин). А тот, кто не веровал во Христа, отрицал бытие Божие, боролся против Веры Православной, жил только земными заботами, утехами, усладами, получил после своей телесной смерти справедливое воздаяние от Господа – геенну огненную, мучения в аду. Например, Ленин.

Так и ведется в земной жизни, что есть в ней только два пути. Один – тесный, узкий, приводит идущего в Царство Небесное. Второй – широкий, безбожный, соблазнительный, расстленный, ведет в адские глубины, в огонь вечных мучений. Вот и выбирай, живущий на земле, путь, который тебе по нраву. Потому что Господь дал тебе свободную волю, право выбора. Но за свой выбор ты будешь держать ответ перед Богом. Хочешь ли, не хочешь ли, а отвечать придется. Так было всегда – и при князьях, и при Царях, и при Генеральных секретарях.

Вот, уроженец города Далматова, генерал-майор Дмитрий Андреевич Терюхов, видя разрушение монастырских стен, башен, не стал молчать, собрался и приехал в Москву, начал хлопотать о сохранении древнего монастыря – былой духовной сокровищницы и славы Зауралья. И один в поле воин, если ему помогает Господь, и творит он доброе, богоугодное дело.

Хлопоты генерал-майора Терюхова принесли плод. Президиум Верховного Совета СССР своим постановлением остановил разрушение монастыря. Обитель объявлялась памятником истории и архитектуры республиканского значения. О чем и сообщает металлическая табличка, висящая при входе в монастырь.

6-го мая 1992 года Священый Синод Русской Православной Церкви благословил возобновить Свято-Успенский Далматовский монастырь. 23-го февраля 1993 года образуется Курганская и Шадринская Епархия. Ее возглавляет Преосвященнейший Епископ Курганский и Шадринский Михаил (Расковалов). Он становится священноархимандритом Далматовского монастыря. А 11-го июля 1994 года Владыка Михаил благословляет начало раскопок, цель которых – обретение мощей старца Далмата. Он сам участвовал в этом святом деле… И мощи старца Далмата были обретены, очищены, уложены в раку, облачены. К ним открыт доступ для поклонения… Так началось возрождение Свято-Успенского Далматовского мужского монастыря.

В тот жаркий июльский день 2002 года мы с игуменом монастыря Варнавой, оставив игумена Арсения, обошли окрестности монастыря. Батюшка показывал монастырские святыни, рассказывал о былом и настоящем дне монастыря. Отец игумен провел меня мимо поруганного Свято-Никольского храма бывшей Служней слободы. Ныне в нем располагается краеведческий музей. Шлем и кольчуга старца – Далмата, подаренная ему мурзой Илигеем Магметовым, поначалу хранилась здесь, в фондах музея. А потом, Бог весть почему, оказались в Екатеринбурге, в краеведческом музее.

Место, где старец Далмат, придя на Белое Городище, выкопал пещеру для уединения и молитвенных трудов, утеряно. Первоначальный ключ-родник, из которого подвижник брал чистую воду, загажен, замусорен. Но неподалеку от него пробился новый водяной поток, зашумел ручей.

Появился он при игумене Иустине (в схиме Серафим, ныне покойный). Отец Иустин приметил на склоне холма влажное место. Сказал послушнику Владимиру: «Сходи, покопай. Посмотрим – что там такое». Владимир, исполняя послушание, нашел эту влажную землю. Копнул раз, вонзил острие лопаты второй раз. И вдруг, раздвигая слои земли, хлынула вода, покатилась валом вперед, образуя ручей… Такая милость Божия.

И очень важное – я приложился к мощам старца Далмата, благоговейно осенив себя крестным знамением, и вдруг ощутил у себя в ноздрях сладостное благоухание, веяние благодати Духа Святого, которой напоены мощи дивного подвижника, преподобного Далмата Исетского, угодника Божиего, чудотворца, избранника Божией Матери.

Жаль, что не сохранился первообраз иконы Успения Пресвятой Богородицы, с которой старец Далмат пришел на Белое Городище. Но вот, я вижу – написан новый образ, по образцу прежнего, утерянного. Жизнь продолжается! Слава Богу за все!

Я выхожу из храма на монастырскую территорию. Еще раз, проходя по монастырской земельке, внимательно осматриваю башни, стены, храмы – хранящие память о былом, о истории монастыря.

Вот, писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк создал художественную повесть. Она называется «Охонины брови». В ней рассказывается о временах «пугачевщины». Об осаде Далматовского и Верх-Теченского монастырей. Наименования монастырей изменены. И подлинного в ней – только место событий. А все остальное – фантазия писателя Мамина-Сибиряка. Получилось что-то сказочное, подобное произведениям другого уральского сказителя Павла Бажова, его рассказу «Ермаковы лебеди». Приносят ли они духовную пользу читающим? Не знаю, не знаю…

Я останавливаюсь напротив алтаря, когда-то красивого, величественного, а теперь – испохабленного, надстроенного Свято-Успенского храма. Когда-то здесь располагалось монастырское кладбище. Его безжалостно уничтожили, не пожалели. Вижу одно, новопоставленное надгробие-памятник. Барельеф бородатого человека. Это – просветитель, писатель, собиратель фольклора А.И. Зырянов. Чем-то он похож своими трудами на Петра Ершова, Павла Бажова. Ничего не могу сказать про его веру, про его смерть. Православный ли он, нет ли – не знаю, не ведаю.

Зато знаю точно, что покоящийся в Свято-Успенском храме под спудом архимандрит Исаак и Епископ Иона – православные русские люди. И архимандрит Антонин тоже. Я осеняю себя крестным знамением и молюсь о упокоении вышеперечисленных, а также о здесь и повсюду лежащих православных христианах. Думаю, что когда придет время, и обо мне, грешном, кто-нибудь помолится, пропоет «вечная память».

Наше паломничество в Свято-Успенский Далматовский мужской монастырь закончено. Мы прощаемся с игуменом Варнавой. Я прошу у него благословения на труды во славу Божию. Он благословляет. Мы усаживаемся в автомобиль, трогаемся в путь-дорожку. На душе спокойно и благостно. Отец Арсений сидит впереди, клюет носом, посапывает…

Дома, в Новосибирске-Новониколаевске, я написал повесть о старце Далмате, о Свято-Успенском Далматовском мужском монастыре. Называется она – «На берегах реки Исеть». Епископ Курганский и Шадринский Михаил (Расковалов, ныне покойный) прочитал и благословил мой труд к печати. Повесть поначалу печаталась в газете «Голос». А потом в сборнике из трех моих повестей. Так я второй раз упомянул про архимандрита Антонина (Капустина).

Прошло с того времени почти двенадцать лет моей жизни. Я состарился. Все-таки, пятьдесят восьмой год от рождения жил я на этой грешной, но и прекрасной земле. Прекрасной своей природой, сохранявшей отблески былой красоты потерянного Рая. Прекрасной тем, что Иисус Христос, Мессия, Своей Крестной Смертью и Воскресением из мертвых, искупил нас от первородного греха, создал на земле Свою Церковь Православную. Можно жить, веровать, причащаться Тела и Крови Христовых, помогать ближним, ради Христа, идти тесным путем к спасению в вечности. Разве это не прекрасно?

В октябре 2013 года, в Новосибирске-Новониколаевске, на православной ярмарке, которая проходила на главном железнодорожном вокзале города, я познакомился с Андреем Александровичем Туровым – председателем Новосибирского отделения Императорского Православного Палестинского Общества. Я побеседовал о ним, рассказал о себе, о своих трудах. Андрей Александрович заинтересовался, подарил мне материалы, рассказывающие о истории ИППО, знаменитых людях – членах этой организации. Тогда-то я и узнал в полной мере о жизни и трудах архимандрита Антонина (Капустина).

Архимандрит Киприан (Керн) – русский эмигрант, монах, бывший в 1928-1930-ом годах начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, написал свое документально-художественное исследование – «О. Антонин Капустин». Архимандрит и начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. 1817-1894». Книга архимандрита Керна издана в городе Белграде, в Сербии, где обрело приют много беженцев из революционной России. Год издания этого труда -1934. В предисловии к своему труду архимандрит Киприан писал: …«С озлоблением, или с разочарованием, но мы отворачиваемся от своего недавнего и великого прошлого. Именно эта интеллигентность минувшего века, это богатство духовного опыта в самых разнообразных его проявлениях, это цветение русской культуры всего более сейчас непопулярны и подвержены злобно-мстительной критике. С этой точки зрения, предлагаемая книга как нельзя более несвоевременна, несозвучна сегодняшним русским настроениям.

Но потому-то именно и надо говорить об этом, будить память о минувшем, дабы тернии забот и злоба сегодняшнего дня не заглушила совсем отголоски тех великих дерзаний в области духа. Мы, русские, в своем прошлом богаты крупными людьми и славными именами и, частенько легкомысленно забывая, не дорожим ими. Что же? Своеобразная расточительность… Мы же просто крепко забыли его. Потому-то вот и нелишнее вспомнить о нем, хоть через сорок лет по его кончине.

Кроме того, у автора есть своя личная причина, подвигнувшая его писать предложенное повествование. Имя о. Антонина если и ведомо, то в среде ученых-археологов и палестиноведов. Впрочем, и как благодетеля русских паломников в Палестину, и русского деятеля там поминают его с благодарностью те тысячи русских богомольцев, что шли в Св. Землю и в храмах, и в подворьях, построенных о. Антонином, находили отдых душе и телу. Кроме этого о нем не знают ничего»…

Я прочитал эту книгу с интересом и удовольствием, следил за жизненным путем Андрея Ивановича Капустина, за его совершенствованием в духовной жизни, за тем, как Всеведущий Господь промышляет о каждом человеке, ведет по жизненному пути от рождения до смерти, до переселения бессмертной человеческой души в жизнь вечную. Промысел и помощь Божия явно прослеживались в жизни батюшки Антонина. Я прочитал повествование архимандрита Киприана и полюбил село Батурино, род священников Капустиных, отца Антонина – неустанного труженика на ниве Божией. Полюбил и захотел побывать в Батурино, в родовом гнезде Капустиных, чтобы, может быть, собрать материал и немного написать про эту точку на карте Зауралья, про это место, давшее России и миру отца Антонина.

Андрей Александрович Туров предложил мне и моему знакомому – Константину Владимировичу Молочному вступить в Императорское Православное Палестинское Общество. Мы согласились… На собрании Новосибирского отделение ИППО наши кандидатуры были одобрены. Андрей Александрович направил наши документы в Москву – на рассмотрение и утверждение.

Нужно напомнить, что первым Председателем ИППО был Великий Князь Сергей Александрович Романов, родной брат Императора Александра Третьего. После трагической гибели Великого Князя от рук террориста-убийцы, ИППО возглавила супруга Сергея Александровича – Великая Княгиня Елизавета Федоровна – основательница Московской Марфо-Мариинской обители. Она приняла мученическую смерть под городом Алапаевском. Княгинюшку-матушку и несколько князей из рода Романовых сбросили в шахту и забросали гранатами. Русской Православной Церковью Великая Княгиня Елизавета Федоровна Романова и ее келейница инокиня Варвара причислены к лику святых… Ныне же ИППО возглавляет Сергей Вадимович Степашин – человек, имеющий огромный опыт работы государственного руководителя.

6-го апреля 2014 года исполнялось 120 лет со дня смерти архимандрита Антонина (Капустина). Архиепископ Курганский и Шадринский Константин (Горянов) планировал отслужить панихиду на родине отца Антонина – в селе Батурино, в Преображенском храме, почтить память великого человека.

С Владыкой Константином я познакомился осенью 2011 года. В городе Кособродске Архипастырь освятил новопостроенный храм и отслужил Божественную Литургию. Он служил торжественно и проникновенно. В построении этого храма принимал участие Сергей Николаевич Муратов – известный предприниматель, духовный сын игумена Арсения (Поснова), другие благотворители. Архиепископ Константин наградил достойных церковными наградами.

После Богослужения прошел праздничный обед. Мне, как гостю, предоставили слово. Я поблагодарил Владыку Константина за благоговейное служение, пожелал ему новых трудов на благо Русской Церкви, для спасения пасомых рабов Божиих, православных христиан и пожелал «многия и благая лета». Присутствующие на торжестве встали из-за столов и пропели: «Многая, многая, многая лета!» Владыка Константин стоял и, тая улыбку, благожелательно смотрел на меня.

После обеда я подошел к Архипастырю, представился, подарил ему несколько своих книг – «Чимеевская Святыня», «На берегах реки Исеть»… Попросил и получил благословение на труды во славу Божию… После этой, первой, я еще несколько раз встречался с Владыкой Константином, беседовал с ним на духовные темы. Владыка сам не чужд писательского труда, так что ему легко понять творческого человека, его нужды, его искушения от лукавого.

И Милосердный Господь исполнил мое сердечное желание. Я в очередной раз приехал в Зауралье и впервые в своей жизни посетил село Батурино. Сидя в "тойоте" рядом с Константином Молочным, я, волнуясь, вглядывался в окружающие нас, мелькающие за окнами автомобиля, весенние пейзажи. Я сидел и думал: «Все это, окружающее нас, мог видеть и Андрей Капустин. Конечно же мог!»

Дорога дальняя заканчивалась. Мы ехали по трассе, приближались к Батурино. Весенний день склонялся к закату. Засинело. Начал сгущаться сумрак. Неожиданно из серых низких туч посыпался снежок, полетел, застилая белой пеленой округу, укрывая снежным ковром землю, кое-где очистившуюся от снега. Календарь показывал 6-ое апреля 2014 года от Рождества Христова. 120 лет назад, в граде Иерусалиме, завершая свой земной путь, отходил к Господу усердный работник на ниве Божией – архимандрит Антонин (Капустин).

Он лежал на постели и страдал от разлития желчи, Первый приступ болезни отец Антонин ощутил 29-го января 1894 года, когда сослужил Патриарху Герасиму. Святейший приехал в Яффу, чтобы освятить новопостроенный храм во имя Апостола Петра и праведной Тавифы. Отец Антонин крепился, перемогался, старался не думать о болезни. 16-го февраля он побывал в гостях у Патриарха Герасима на даче, посетил устроенную там обсерваторию. 8-го марта он поработал еще с бумагами в канцелярии. Нo болезнь, посещение Божие, быстро и угрожающе развивалась. Отец Антонин ощутил отвращение к земной пище. Он не хотел вкушать привычную еду. Врач настоятельно советовал ему принимать лекарства. Но батюшка понял, что приближается его смертный час, и отказался от лекарственных снадобий, предал себя на волю Божию. «Господи, на Тебя уповаю, да не постыжусь во век!»

Понимая, что он уже не встанет со своего смертного одра, отец Антонин пригласил к себе своего духовника, настоятеля Лавры преподобного Саввы Освященного, иеромонаха Анфима. Отец Антонин покаянно исповедовался, очищая свою душу от малейшего греха, совершенного ведомо или неведомо, получил прощение и трепетно, благоговейно причастился Тела и Крови Христовых – во оставление грехов и в жизнь вечную.

Отец Анфим, пожелав причастнику духовной радости и Царства Небесного, простился с ним и вышел из кельи. Отец Антонин остался лежать на кровати, ощущая благодать, покой и радость от принятых им Святых Даров. Осенив себя крестным знамением, он молитвенно вздохнул: «Слава Богу за все!» Приближался великий, неотвратимый и страшный час – разлучение бессмертной души с тленным телом. Путь через мытарства на сретение со Христом, Господом нашим, ради Которого он оставил свои земные привязанности и выбрал монашескую стезю.

Да, монашеский путь к Богу. Труден он, полон искушений от лукавого, духовной войны. И, прежде всего, против себя, против своих страстей. Увидеть свои немощи, слабости, постараться, с помощью Божией, преодолеть их, наполнить душу добродетелями – любовью к Богу и ближним, милосердием, неосуждением, нестяжательностью…

Отец Антонин вздохнул, закрыл глаза, вспомнил себя – маленький мальчик с златовидными кудряшками радостно кричит: «Маменька приехала, пряничка превезла!» – вот оно, искреннее счастье, детская радость, вспомнил родные просторы, сельские избы села Батурино, свой дом, батюшку дорогого – отца Иоанна, простого, сельского пастыря, крепкого верой и любовью к ближним, вспомнил матушку родимую Марию – любвеобильную, заботливую, наставницу благочестивой жизни. До ныне у него сохраняется прядь ее седых волос, как память о родимой. Братья и сестры, дядья, тети. Живые и уже почившие, подобно Епископу Екатеринбургскому Ионе, проживавшему на покое в Далматовском монастыре.

Россия, родина любимая! Для нее он старался, трудился, радел о ее славе. Царь Александр Третий, супруга Александра Второго Царица Мария Александровна, святой жизни человек, которую он почитал, Великая Княгиня Елизавета Федоровна, Великий Князь Сергей Александрович Романов – люди чистейшей души и благородства. Да. Все, все это стало уже для него прошлым, ушло в былое. Вечность глядит ему в глаза. Нагим приходит человек в этот мир и ничего материального не унесет с собой в мир иной. Только духовное, Христарадное, благое.

«Да, да, – думает отец Антонин, – завтра, завтра надобно пригласить свидетелей и высказать им свои последние пожелания… завтра…» Он закрывает глаза. Две слезинки медленно выкатываются у него из-под закрытых век, сбегают по щекам, запутываются в волнистой бороде…

На следующий день, 1-го апреля 1894 года, при свидетелях, в присутствии консула С.В. Арсеньева, отец Антонин высказал присутствующим свои предсмертные пожелания… Синоду он передавал все земельные имущества и печатные книги своей библиотеки. Миссии – музей древности. Эрмитажу – найденный им при раскопках бюст Ирода Великого (копия ее хранится в Музее). Киевской Академии – телескоп Секретана, а другой, меньший, брату Михаилу Ивановичу, жившему в Перми и также большому любителю астрономии. В Далматовский монастырь – наперстный крест. Святому Гробу – панагию с сибирскими камнями. Кафедральному собору в Перми – другую панагию. Публичной библиотеке в Петербурге – собрание рукописей греческих и южно-славянских, но с условием, чтобы за них было выплачено 5000 р. Русскому Посольству в Константинополе с тем, чтобы оно их обратило на постройку церкви муч. Антонина в Ангоре (Анкира), где он и пострадал. Свою «повесть временных лет» – 19 больших тетрадей в четвертную долю листа его дневников, изо дня в день ведомых с 1841 года, он завещал Синоду, но с тем, чтобы для печати ими воспользоваться можно было только через 40 лет после его смерти, т.е. в 1934 году. Присутствующие обещали отцу Антонину все в точности исполнить. Он слабо улыбнулся, откинул голову на подушку и закрыл глаза. Все осторожно и почтительно вышли из кельи.

Еще пять дней отец Антонин провел в этом мире. Он лежал на постели, вздыхал, постанывал. Ничего не ел. Принимал только немного святой воды. Молился. Телесные силы его таяли. Душа готовилась к переходу в вечность…

6-го апреля, в 2 часа дня, игумен Вениамин, старший член Миссии, видя тяжелое состояние отца Антонина, слыша его прерывистое дыхание, принялся читать канон на исход души. Читал, волновался. Слезный комок подкатывал к горлу.

Вдруг до слуха отца Антонина донеслись звонкие удары колоколов. Он встрепенулся, открыл глаза, тихо прошептал: «К чему звонят?» Ему ответили, что начинается праздничная вечерня – Благовещение Пресвятой Богородицы. «Днесь спасения нашего главизна…» Отец Антонин улыбнулся, закрыл глаза. Дыхание его становилось все реже и реже. Наконец он вздохнул в последний раз и его светлая душа вышла из тела, чтобы идти, сопровождаемая Ангелами, на поклонение Господу.

Раздался тяжелый, протяжный колокольный звон. Он возвещал, что труженик на ниве Божией архимандрит Антонин (Капустин) почил от трудов праведных и его душа начала сорокадневное странствие в мире ином, готовясь вступить в селения праведных.

Отец Антонин сподобился торжественных проводов в мир иной. О его упокоении служили панихиды греческие иерархи – от Архиепископа до Патриарха. Тело архимандрита Антонина (Капустина) предали земле в храме Вознесения Господня на горе Елеон. Вечная память. Царство Небесное.

…Глядя на округу, затянутую снежной пеленой, я подумал: «Да, так было в Иерусалиме сто двадцать лет назад. Сто двадцать лет минуло с дня его успения, а память о нем живет. Больше, конечно, его помнят на Святой Земле, в Иерусалиме, где находится его могилка. Но и в России постепенно память о нем начинает возрождаться. О нем, о роде Капустиных. Конечно же, промыслительно, что тело отца Антонина предали земле не в России, не в селе Батурино, а в далеком и славном городе Иерусалиме. Там он покоится, лежит не тревожен в гробу. Поминают батюшку Антонина молитвенно на проскомидии, вынимают частицы о его упокоении в селениях праведных, поют над его гробом панихиды, желают Царствия Небесного.

А совсем рядом, в храме во имя равноапостольной Марии Магдалины – небесной покровительницы Венценосной Государыни Марии Александровны, супруги Царя Александра Второго, матери Александра Третьего и Beликого Князя Сергея Александровича, в раке находятся мощи пренодобномученицы Великой Княгини Елизаветы Федоровны Романовой – супруги Сергея Александровича и сестры Царицы Александры Федоровны.

Когда Елизавета Федоровна вместе с супругом впервые приехала на Святую Землю, будучи еще не православной, то увидев красоту окружающей природы, великолепие храма Марии Магдалины, она невольно вздохнула и сказала, что после своей смерти, она хотела бы покоиться здесь, под сенью этого прекрасного храма. Господь исполнил желание Beликой Княгини. Она в своих мощах покоится на Святой Земле, в храме во имя равноапостольной Марии Магдалины.

А если бы отца Антонина похоронили в селе Батурино, напротив алтаря Преображенского храма, рядом со своими родственниками, то вряд ли бы мы знали теперь место захоронения батюшки. Переустроители жизни на новый лад снесли бы могилочку иерусалимского архимандрита с лица земли, заровняли бы место упокоения, распахали бы плугом. Но не допустил Господь этого. В Иерусалиме остался батюшка Антонин. Там его, дорогая верующему сердцу, могилочка. И слава Богу!»

Автомобиль, в котором мы ехали с Константином, приближался к селу Батурино. За окнами все также летел снег, шаркали дворники, очищая стекла. Но правую руку от автомагистрали я рассмотрел развалины каких-то построек, похожих на коровники или свинарники. По левую руку, на пригорке, стояло несколько кирпичных, двух или трехэтажных домов, похожих на небольшой пригородный микрорайон. Промелькнул указатель – Батурино. И тут я увидел стоящий на взгорье, величественный, с высокой колокольней, напомнившей о колокольне «Русская Свеча», двухэтажный храм в честь Преображения Господня.

Я радостно улыбнулся и перекрестился. Вот и привел Господь на родину архимандрита Антонина (Капустина), про которого я упоминал в своих книгах. Мог ли я об этом подумать лет пятнадцать назад? Удивительно!

Дорога с небольшого холма нырнула вниз – к мосту через речку Солодянку. Подъем на взгорье. «Тойота» останавливается возле забора, сбитого из старых досок-обрезков. Приехали! Слава Тебе, Господи!

Мы выходим из автомобиля и направляемся к храму. Все также порошит снежок. Возле деревянной храмовой ограды стоит несколько автомобилей. Еще приехали гости, помимо нас, чтобы молитвенно помянуть батюшку Антонина. Сто двадцать лет минуло со дня его кончины. Когда архимандрит Киприан (Керн) писал свою книгу о создателе Русской Палестины, то прошло сорок лет со дня его успения. А теперь, поди ж ты, сто двадцать лет! Да, летит время, торопится, спешит и не остановишь его бег, не скажешь емy: «Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою!» Каждый прожитый миг становится прошлым, переходит в настоящее и стремится в будущее… Дорожите временем своей жизни, отпущенным вам Господом, не проводите его впустую, наполните его душеполезным, спасительным смыслом.

Я осеняю себя крестным знамением, вхожу на храмовую территорию. Двери Преображенского храма отворены. В притворе, на полу, лежит простой ковер красного цвета. Это для встречи Архиепископа Курганского и Шадринского Константина (Горянова). Он еще не приехал. Его ждут, волнуются.

Я, стараясь не ступать по ковру, вхожу в храмовый притвор. Здесь, на стене, помещена большая фотография архимандрита Антонина (Капустина) и Преображенского храма. Нa второй этаж, в главный храм Преображения Господня, ведет дощатая лестница. Этот храм не действующий. В нем не проводят Богослужений. Потому что он пока не восстановлен. Через разбитые окна сюда залетают голуби и вороны. Они и сейчас находятся на втором этаже, под куполом, каркают. Наследие нашего безбожного прошлого. Оно не забылось, оно не ушло. Оно рядом. Стоит только поднять голову и увидишь на стенах, там, где находилась храмовая роспись, автографы людей, постаравшихся вот таким образом оставить о себе память. Они, скорее всего, не думали, что чертя на храмовой стене гвоздем или острым штырем надпись – «Здесь был Вася!» – они совершали кощунство и богохульство. Одни закрывали храмы, сбрасывали на землю колокола, сжигали иконы, выкалывали на иконах очи Господу и Богородице, учили детей безбожию, другие оставляли кощунственные и богохульные надписи в храмах и в конечном-то итоге – все согрешали. И согрешали серьезно. Они поверили агитаторам-безбожникам, громкогласно вещавшим, что Бога нет, и творили преступления против Господа.

Сколько было шума, ахов и вздохов интеллигентных людей, узнавших, что в Эрмитаже какой-то человек облил серной кислотой картину голландского живописца Рембрандта «Даная». Сюжет из греческой мифологии. На картине голландца пожилая, обнаженная женщина, лежа на боку, ждет к себе в гости любовника – демона по имени Зевс, чтобы зачать от него сына. Смотреть на такие картины не душеполезно, хотя бы они и считались шедеврами мировой культуры. Плескать серной кислотой на Данаю нельзя, а выкалывать на иконе очи Богородице можно? Риторический вопрос. При Советской власти, при правлении большевиков-коммунистов, за исповедание веры в Господа православных христиан приговаривали к высшей мере наказания – расстрелу, отправляли в лагеря, в ссылку, помещали в психиатрические лечебницы, ставя на одну чашу весов – веру в Бога и безумие. Но Господь-то есть! И есть воздаяние за совершенные грехи – и в этой жизни, и после смерти. И непреложны слова Спасителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».

В придельный, действующий храм в честь иконы Божией Матери «Казанская», находящийся на первом этаже, я не стал входить. Пристроился среди людей, возле открытых дверей. Скоро уже должен приехать Владыка Константин. Серые сумерки окутали Батурино. В домах местных жителей засветились вечерние огни. Снежок все порошил и порошил.

Я стоял среди людей и, по своей неискоренимой привычке, смотрел по сторонам, видел человеческие лица – одни, озаренные радостью предстоящей встречи, другие, озабоченные ответственностью за прием Владыки, часто ли сюда, в глубинку, приезжает правящий Архиерей, третьи – просто любопытствующие. С грустью подумалось: «Вот, сегодня такое не рядовое событие, исполняется 120 лет со дня кончины знаменитого человека, уроженца Батурино, славы России и русского имени – архимандрита Антонина, представителя славного рода Капустиных, многие из которых – местные уроженцы, а где же местные жители, где батуринцы? Почему не заполнена храмовая ограда народом? Почему они не пришли почтить память своего знаменитого земляка, хотя бы любопытства ради? Неужели сиденье возле телевизора, смотрение новостей, бесконечных пустопорожних сериалов, примитивных развлекательных программ, занятие домашними делами, пересудами, сплетнями, оказалось важней знаменательной годовщины. А приезд правящего Архиерея? Непостижимо!»

В это время, прерывая мои размышления, пролетел радостный шепоток: «Едет, едет!» На звоннице заговорили колокола. В широко распахнутые ворота, меся колесами весеннюю грязь, въехал автомобиль и остановился возле входа в Преображенский храм. Служка отворил дверцу. И, опираясь на посох, ступив ногой на храмовую батуринскую землю, из машины, улыбаясь, вышел Архиепископ Константин. «Господа, благослови!» Я успел, сам не знаю как, бросившись вперед, оказаться первым возле Владыки, поклониться и попросить: «Благословите!» Он узнал меня, улыбнулся, сердечно благословил и направился к храму, благословляя на ходу прихожан и приехавших гостей. А людей-то было – всего-ничего! Вот что печально!

Владыку Константина встретил настоятель храма Сергий Кривых. Архипастырь вошел в придельный Свято-Казанский храм, приложился к праздничной иконе. Потом, сопровождаемый священниками, которые приехали вместе с ним, он поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и выше – на колокольню, с которой открывается великолепный вид на окрестности. Высота, красота, великолепие – дух захватывает от восторга. И небо, все также сеющее снежную крупу, становится ближе…

Потом была вечерняя Благовещенская служба. Владыка Константин служил благоговейно, с глубокой верой. По-другому, наверное, и нельзя. Так я думаю. Архипастырь должен гореть благодатным огнем веры, пробуждать человеческие души от духовной спячки, зажигать своей пламенеющей верой души других людей. Именно так и совершал вечернее праздничное Богослужение Архиепископ Курганский и Шадринский Константин (Горянов).

Вместе с Владыкой приехало несколько священников. Дьякон подавал возгласы. Пел клирос. Несколько старушек, местных прихожанок, немного приезжих, настоятель Батуринского храма, его матушка Ирина, вот, пожалуй и все, кто захотел помолиться на Архиерейской службе, почтить память своего знаменитого земляка. Жаль, конечно… Очень жаль!

Богослужение шло своим чередом. А я, слушая слова молитв, крестясь, участвуя в Богослужении, все-таки внимательно смотрел по сторонам. Алтарная перегородка с новонаписанными иконами. Слева от входа, в киоте, большой, тоже новонаписанный образ Казанской иконы Божией Матери – копия с чудотворной из села Чимеево. Возле образа Богородицы, на аналое, лежит икона преподобномученицы Великой Княгини Елизаветы Федоровны Романовой и инокини Варвары, с частицами мощей. Большая икона святых Царственных страстотерпцев – Царя Николая, Царицы Александры, Царевича Алексея и Царевен – Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. Деревянный Крест-Распятие. Канун стоит возле входа. На нем поставлена большая фотография – копия с портрета архимандрита Антонина (Капустина). Она мне очень нравится! Автор живописного портрета, художник, профессор, Николай Андреевич Кошелев. Он мастерски передал внешний и внутренний облик-образ батюшки Антонина. Лицо – светлое, одухотворенное, полное мысли. Кудрявые волосы волной ниспадают на плечи. Они чем-то напоминают пейсы, которые носят ортодоксальные евреи, строго исполняющие постановления иудейской религии. Большая, волнистая борода. Черная ряса. На груди – крест-распятие. Отец Антонин смотрит чуть в сторону. Губы сложились в полупечальную улыбку, которая в любую секунду может стать веселой, радостной. Перед нами – иеромонах-мыслитель, ученый, путешественник-странник, проповедник, молитвенник, милостивец, человек глубокой веры. От всего облика отца Антонина веет силой духа, силой веры. Разве без помощи Божией можно совершить столько благих дел, сколько совершено батюшкой Антонином? Конечно же, нет! Была у батюшки Антонина вера, да еще какая – живая, действенная, помогавшая ему в жизни и трудах! Прекрасный портрет!