Помоги проекту - поделись книгой:
С площади теперь не увидать одно из зданий советского правительства и Украинской Центральной Рады (архитектор П. Алешин). Оно и сейчас стоит сильно перестроенное и закрытое другим зданием. Там же был поставлен памятник со скульптурными портретами Ленина и Троцкого. Он простоял недолго, по легенде, его шашками расколотили деникинцы.
Период борьбы за православие с ХVI по ХVIII в. подробно освещался в царское время, а в советской «Истории Киева» после Переяславкой рады сразу появились декабристы, детально описывались лишь социальные революции и борьба с угнетателями. Богдана Хмельницкого выдавали за сторонника Москвы, хотя он таким не являлся. Это не помешало в конце 1930-х вульгарной официальной историографии объявить его негативным персонажем, даже обсуждался проект сноса памятника ему в Киеве. Тогда площадь, где он стоял, носила название Героев Перекопа, и на ней планировали соорудить мемориальную композицию красным конникам. Помешала война и смена отношения к гражданской войне, когда почти всех ее живых героев репрессировали, что изменило официальное отношение к «Славному Богдану»? Мне рассказывали, что когда в 1943 г. стал реальным план освобождения Украины от гитлеровских захватчиков, то на заседании Ставки Сталин сказал: «Нужно ввести орден в честь какого-нибудь украинского полководца, например…», – вынув трубку изо рта, после долгой паузы, Иосиф Виссарионович предложил: – …Богдана Хмельницкого», – так как не знал никого, кроме гетмана. Разве после этого кто-нибудь осмелился бы плохо относиться к гетману Украины? Поэтому и орден ввели, скопом переименовывали города и улицы.
Памятник Богдану Хмельницкому.
Задавались ли вы вопросом, откуда выступали политические деятели? Когда сооружали трибуны, то, безусловно, с них, а чаще всего с первого яруса Софийской колокольни. Есть свидетельства, что отсюда провозглашали свои речи Лев Троцкий, Иосиф Сталин, Александра Коллонтай. У Булгакова местом для ораторов служил и Богданов конь, они-то, держась за его хвост, выкрикивали в толпу лозунги.
Одно из самых памятных зданий – Присутственные места, где почти полтора столетия располагаются службы правопорядка и суд. Поэтому и название этой организации звучало, по аналогии с «Петровка, 38», «Короленко, 15» – так некоторое время называлась улица Владимирская. Дело в том, что В. Г. Короленко в 1913 г. освещал в прессе скандальное «дело Бейлиса», проходившее здесь. Продолговатый корпус этого здания в стиле позднего классицизма (архитектор И. Штром, 1857) неоднократно перестраивался, но специально для антуража оставили каланчу. Там всегда размещалась пожарная команда.
Возле Софийской колокольни со стороны площади находится беломраморный памятник над захоронением бывшего диссидента, борца за свободу совести, отсидевшего в тюрьмах 19 лет, патриарха УПЦ КП Владимира (Романюка). История появления его на этом историческом месте весьма характерна для нашего времени. Внезапно от сердечного приступа умирает патриарх Владимир. Отпевали его во Владимирском соборе, а хоронить разрешили только на Байковом кладбище, хотя по всем законам церковным и человеческим были обязаны возле храма. В соответствующем его рангу захоронении на территории Софии отказали. Но тут во время отпевания получили сообщение, что разрешено захоронение у Софийского собора. Это было встречено присутствующими с большим воодушевлением. Вышли из собора. Колонна, во главе которой встали депутаты, представители интеллигенции и родственники покойного, свернула с бульвара Шевченко на Владимирскую улицу, где легко отодвинула кордон милиции. Возбужденные первой победой, с пением псалмов, люди, не спеша, шли по улице мимо театра, Золотых Ворот, но через Южные ворота Софии их не пустили. Для удобства размещения вышли на площадь и попытались пройти через главный вход под колокольней. Гроб поставили прямо перед закрытыми воротами, через которые милиция, в основном бойцы спецотряда, пускали какой-то газ. Но близился вечер, необходимо было незамедлительно предать земле патриарха. Сразу нашли ломы и лопаты и начали взламывать асфальт. Отмечу, что место для погребения было выбрано удачно и согласно религиозной традиции правильно. Могила патриарха получилась в усеченном треугольнике перед воротами в монастырь, которые согласно принятому церковному положению считаются территорией обители. Во время выкапывания ямы за воротами подозрительно затихли, а когда начали опускать в нее гроб, то ворота внезапно открылись, и выскочившие «беркутовцы» (для них – это было репетицией перед 2014 годом) начали избивать дубинками всех, невзирая на пол, возраст и одеяния, – более всего доставалось монахам. Мой близкий друг, ныне архиепископ Житомирский и Овруцкий Изяслав, смог рукой отвести удар дубинкой, направленный в голову, и рука еще долго была недееспособной.
По поводу кончины патриарха Владимира было много слухов. Сразу скажу, что сердце у Романюка, пробывшего в тюрьмах и ссылках 19 лет, было слабое. Перед этим он месяцами лежал в Феофании, где я его навещал. О нем нужно сказать много хорошего. Тогда я работал в его аппарате секретарем паломнического отдела и хотел создать миссию Ярослава Мудрого. Для регистрации осталась лишь одна подпись патриарха на справке о юридическом адресе. Остальные документы он подписал. Я ему отдал эту бумагу, и он сказал, что заверит после прогулки по парку. Там у него и случился приступ. Это был воистину святой и добрый человек, и искренне жаль, что так неожиданно ушел из жизни за два шага до создания объединенной Украинской церкви. Не злой ли тут умысел противников единения, создания поместной церкви? А миссию я так и не создал, почувствовав, что таким образом стану игрушкой обстоятельств, не желая усложнять себе творческую жизнь, которая выразилась в 27 книгах и 400 статьях.
Помню, как я предстоятеля Украинской церкви возил в с. Пархомовку, где стоит мой любимый храм Покрова Пресвятой Богородицы с великолепными мозаиками Н. К. Рериха. К нему примыкает церковь Святого Виктора, в котором патриарх Владимир сотворил молитву в честь моего патрона, пожелал много доброго и благословил меня. Это один из самых незабываемых моментов в моей жизни. В Пархомовке мы неожиданно встретились с главой Володарской администрации, который у меня расспрашивал, как обращаться к святому отцу, как себя вести и что он вкушает. Я подсказал и отметил, что сейчас пост и нельзя «мясного». Глава обратился к патриарху, при этом извинился и сказал, что приезд нежданный, они не подготовились, и «пища вся мясная», на что получил ответ: «можно и местную». Потом святейший Владимир долго с юмором вспоминал тост володарского начальника: «Выпьем за вашего Бога».
Софийский собор.
Теперь о величайшем памятнике архитектуры прошлого – Софийском соборе. Это самое важное строение одного из самых популярных князей Киевской Руси Ярослава Владимировича, которого Н. Карамзин первым прозвал – Мудрым. По аналогии с Константинополем главный храм своего государства великий князь назвал Софией, по-гречески это означает Божья премудрость. Первоначально церковь в плане имела размеры 43×56 м, но и это было самым грандиозным строением тех времен. Данных о его разрушении при разгроме Киева Батыем нет, но так как Верхний город был на долгое время безлюдным, то и храм более столетия стоял в запустении. В дальнейшем София неоднократно перестраивалась, особенно при Мазепе в 1685–1707 гг., когда ей капитально изменили внешний вид в стиле украинского барокко, побелили, увенчали грушевидными куполами, а с севера и юга пристроили по три новых завершения. Была возведена трехъярусная каменная колокольня, вскоре поврежденная и отстроенная в 1748 г. архитектором Й.-Г. Шеделем, четвертый ярус добавили в 1852 г. (архитектор П. Спарро). После чего высота колокольни достигла 76 м, а стены ее богато украшены лепными орнаментами с имперскими гербами. На фасадах 3-го яруса со стороны площади эффектно выделяются рельефные изображения апостола Андрея и князя Владимира, а с противоположной – апостола Тимофея и архангела Рафаила. Появление первых персонажей понятно, а два других выполнены в честь благодетелей монастыря митрополитов Тимофея (Щербацкого) и Рафаила (Заборовского). На втором ярусе чудом сберегся, несмотря на плановые в СССР сдачи металлолома, 800-пудовый колокол XVIII в. со звучным названием «Мазепа». Он сохранился, скорее всего, из-за богатства орнамента. На первом ярусе устроили главный вход на территорию монастыря, огороженную высокими каменными стенами. От колокольни можно пройти к Софийскому собору. Если обратите внимание на апсиды с зондажем стен XI в., то увидите технику кладки первых храмов Руси, где чередуются ряды крупных природных камней и тонких кирпичей плинфы.
В нартексе, через который входят к храму, установлены два макета Софии Киевской: реконструкция первоначального облика собора и его современный вид. Справа к нартексу присоединяется крещальная, где экспонируется древняя мраморная купель. Во внутренний простор храма ведут несколько ступенек, куда можно пройти, минуя мраморный порог времен Ярослава.
Но те, кто впервые входит в Софию, на них не смотрят, так как тут расположено одно из чудес всемирной культуры – древние мозаики. С того мгновения, как только они предстают перед глазами, то уже никогда вас не покинет чувство восхищения от величайших произведений искусства. Эти мозаики и фрески сразу же после воздвижения стен были созданы безымянными умельцами под руководством византийских мастеров. Предположительно они покрыли смальтой 640 кв. м, из которых до нас дошли 260 кв. м, что тоже немало. Определено 177 оттенков цвета. Прежде всего вниманием завладевает Богоматерь Оранта в главной апсиде храма с поднятыми руками. Она как будто молится за предстоящих: «Остановитесь, опомнитесь, Я вас всех защищу!» Алтарную конху завершает надпись на греческом языке о Божьем городе, под которым устроители храма подразумевали Киев:
В центральном куполе, на высоте 29 м, поясное изображение Христа Пантократора в образе грозного судьи. Последовательность размещения мозаик и фресок полностью соответствует традициям, разработанным в Византии, – эта модель впоследствии повторялась во всех православных церквях, поэтому София – считается символом вселенской церкви. Один из раннехристианских философов писал, что росписи в церкви подобны книге, их надо читать сверху вниз и слева направо. Попробуем и мы прочитать эти мозаичные строки великого византийского искусства. Центральный купол с образом Вседержителя подобен небесной сфере, он окружен изображениями архангелов по сторонам света. Только один сохранился с ХI в., остальных дописал красками под древнюю мозаику М. А. Врубель. Эти изображения Михаил Александрович выполнял в 1884 г., сразу после работы в Кирилловской церкви. Настолько он чувствовал всю палитру, стиль древних мастеров, что сегодня снизу трудно отличить его масляные краски от древнего мозаичного панно.
Ниже на барабане купола размещаются образы земных распространителей Слова Христова – апостолов. Купол опирается на четыре паруса с фигурами евангелистов – так христианское учение построено на Евангелии. На столпах и арках многочисленные изображения святых праведников, мучеников, подвижников, которые способствовали утверждению Церкви Христовой на земле. Как я упомянул, в главной апсиде находится изображение Богоматери, Царицы Небесной, под ней показано Евхаристию как важнейшую из церковных таинств. Ряд святителей ниже символизирует общность мира – небесного и земного. Многочисленные композиции образно показывают библейские события. В 1747 г. перед главным алтарем установили трехъярусный деревянный позолоченный иконостас, в последующем столетии, чтобы он не закрывал «Нерушимую», убрали верхние ярусы. Внутренний простор храма разделен на пять приделов. На трех стенах центрального придела был создан уникальный для своего времени фресковый портрет семейства Ярослава Мудрого. От него сохранилась фреска с четырьмя фигурами на южной стене. Сотрудники заповедника убедительно доказали, что это портреты сынов Ярослава, однако тяжело расстаться с расхожим в прошлом мнением, что это портреты дочерей. Дело в том, что его дочки стали весьма привлекательными для последующих поколений романистов и журналистов: Елизавета была королевой Норвегии, Анна – королевой Франции, Анастасия – королевой Венгрии. В одном из южных алтарей находится гробница Ярослава Мудрого – резной саркофаг из белого мрамора весом более 6 т. В конце 1930-х ее вскрыли, а сохранившиеся там кости изучены. Выявилось, что они принадлежат мужчине и женщине, а при более тщательном рассмотрении определили, что это останки Ярослава и его жены Ирины. На основе найденного черепа скульптор-антрополог М. Герасимов определил внешность князя. Выполненный им скульптурный портрет экспонируется в соборе. Сейчас его останки находятся в США. В смежных помещениях находятся два погребения ХIХ в. – митрополитов киевских: Евгения (Болховитинова) – выдающегося историка и автора ряда научных трудов и Платона (Городецкого). Известно, что в Софии Киевской были похоронены князья Всеволод Ярославич, Владимир Мономах, митрополит Гедеон (Четвертинский), протопоп Софийского собора Иван Леванда и ряд других известных лиц.
Не менее интересные экспонаты на втором этаже, на который не все поднимаются. Ступеньки на хоры в специальной башне в юго-западной части храма. Как подтверждение, что Софийский собор служил князьям местом для приема послов, проведения важных совещаний являются стены вдоль ступенек, украшенные фресками на светские темы. Даже простое перечисление сюжетов говорит о широком разнообразии сторон жизни Киевской Руси: шуточная игра ряженых, скрипачи, охота на медведя, сцена на ипподроме, прием у византийского императора. Скорее всего, князь и его окружение поднимались наверх через внешний вход, поэтому и были выбраны эти сюжеты. На втором ярусе расположена уникальная музейная экспозиция. Тут, в частности, сохраняются фрагменты фресок и мозаик Михайловского Золотоверхого собора, которые были сняты со стен перед его взрывом. Особое внимание нужно обратить на высокохудожественную мозаику «Евхаристию» – жемчужину отечественного искусства.
Несколько слов о тех многочисленных граффити, встречающихся в храме повсеместно. Став предметом исследования многих ученых, среди которых нужно отметить С. А. Высоцкого, эти письмена являются свидетельством высокой культуры народа. Это подтверждает и легенда о существовании при соборе большой библиотеки князя Ярослава. Для нее были устроены и помещения для переписчиков. Предполагают, что это значительное книжное собрание достигало тысячи рукописей. Существует легенда, что эта библиотека дошла до наших дней, но следов ее не найдено.
Только памятный знак на Софийском подворье говорит об этом уникальном собрании книг. В 1634 г. св. Петр (Могила) отобрал Софию у униатов и основал мужской монастырь. До 1786 г. в нем появился ряд значительных строений. С южной стороны от собора находится небольшая церковь, которую традиционно называют «Теплой Софией». Когда собор не отапливался, в ней проводились ежедневные богослужения. В 1720 г. перестроена как трапезная Софийского монастыря с храмом в честь Рождества Христова. Три десятилетия назад «Теплой Софии» были возвращены первоначальные детали, придавшие ей изысканность. На другой стороне возле Южных ворот находится просвирня (хлебопекарня) XVIII в. В ней неоднократно проходила выставка книг, плакатов, оригинальных фотографий и открыток из собрания В. Г. Киркевича. Это был яркий пример того, что частные коллекции служат науке и народу. Здание просвирни использовалось впоследствии для нужд духовной консистории – руководящего органа Киевской епархии. Летом 1941-го здесь находился штаб Киевского укрепрайона.
Рядом расположены кельи XVIII в., известные как Братский корпус. На севере территории заповедника находится двухэтажный дом Бурсы (архитектор М. Юрасов,1767), украшенный коринфскими пилястрами и крышей с заломами. Одно учебное заведение сменили в 1840 г. на другое – Софийское духовное училище. Теперь тут размещается Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины. Напротив главного корпуса с 1730-х стоит двухэтажный дворец в стиле украинского барокко с мансардой и фигурным фронтоном, в котором почти двести лет была резиденция киевских митрополитов.
Среди них особо нужно отметить Рафаила (Заборовского). При нем вокруг Софийского собора было активизировано строительство, и была сооружена жемчужина архитектуры XVIII в. «Брама Заборовского» (И. Шедель). Рассмотреть ее во всей красе можно только с Георгиевского переулка. Ниша над проездом и глубокий фронтон украшены богатым растительным орнаментом, среди которого привлекают внимание символы митрополичьей власти митра и панагия, а также герб рода Заборовских – крест на пылающем сердце. Спустя столетие после сооружения ворот то ли кареты стали больше, то ли уровень земли поднялся, поэтому проезд замуровали, а главный вход сделали там, где и теперь.
Софийский собор и его усадьба являются заповедником и историко-культурным памятником всемирного значения. В 1990 г. Софию Киевскую включили в Список культурного наследия ЮНЕСКО. С Софийским заповедником, скорее с его сотрудниками, тесно связана моя жизнь. Это не только мой дядя И. М. Скуленко – первый его директор. Я о нем много писал, поэтому здесь лучше скажу о современных музейщиках – милейшей Ирине Марголиной, мудрейшей Надежде Никитенко и обаятельной Жанне Литвинчук. Они и их коллеги сделали Софию Киевскую ведущим научным центром.
В XI в., согласно летописям и археологическим раскопкам, были построены три церкви, названия и останки двух из них дошли до 1930-х гг. В первую очередь это Георгиевская церковь, получившая имя в честь небесного патрона князя Ярослава Мудрого, при крещении названного Георгием. Она пришла в ветхость после Батыева нашествия, и возобновлена в 1744 г. под тем же именем. В 1816 г. в ней похоронили Константиноса Ипсиланти – греческого патриота и борца против османского ига. Высокохудожественное надгробие чудом сохранилось и его можно увидеть в Киево-Печерском заповеднике. От Георгиевской церкви стали называть и больницу, функционировавшую здесь до последнего десятилетия. В этом помещении некоторое время проживал Томаш-Гаррик Масарик, впоследствии – первый президент Чехословакии.
Ирининская улица, что напротив, тоже была дорогой к храму. Если Георгиевская церковь в честь князя Ярослава, то Ирининскую высвятили тогда же, во имя патронессы, его жены Ирины, шведской принцессы Ингигерды. Фрагменты церкви раскопал в 1834 г. К. Лохвицкий. Эти руины любили рисовать художники, но их разобрали, оставив памятный столб с крестом. В 1932 г. даже напоминание о церкви вызывало неприкрытое раздражение у властей, которые под видом того, что столб «мешает движению транспорта» – его убрали. Фундаменты древней церкви и сейчас находятся под асфальтом.
С 1939 г. здание на Владимирской № 33 называли самым высоким в Украине. На недоумение собеседника отвечали: «Из него Сибирь видна». Там находилось КГБ, а сейчас Служба безопасности Украины. Дом неоднократно менял свое предназначение. Его начали строить в 1916 г. по проекту архитектора В. Щуко для губернской земской управы. Так в то время именовались представительные органы. Война, революция, политическая неразбериха притормозили строительство, и после его окончания там разместили городской профсоюзный центр – Дворец труда. В 1934–1938 гг. тут находился ЦК КП(б)У, а в годы временной оккупации здание облюбовало гестапо.
В следующем доме (№ 35), построенном для себя известным зодчим А. Беретти, теперь устроена приемная СБУ. В 1927–1934 гг. в этом изящном особняке размещалась историческая секция ВУАН (Всеукраинской академии наук). Тут работали выдающиеся представители национальной исторической науки и краеведения, в частности академик М. Грушевский, ведущий киевовед Ф. Эрнст.
На здании напротив, что находится в том же ведомстве (Владимирская, 28), висит памятная доска, ведь здесь проживал В. М. Васнецов, тут же его портрет и изображение трех богатырей. Произошла ошибка, эту наиболее популярную у народа картину художник писал в другом месте, а в этом доме не проживал. Среди нескольких киевских адресов Виктора Михайловича нужно прежде всего назвать № 32, где и были созданы «Три богатыря» и где он провел больше всего времени, расписывая Владимирский собор. Но, тем не менее, дом № 28 заслуживает нашего внимания, так как в нем с 1908 г. в течение четырех лет находилась редакция ежемесячника «Лiтературно-науковий вісник», который редактировал М. Грушевский. Тут печатались произведения многих украинских писателей, в частности «Кам’яний господар» Леси Украинки, «Тіні забутих предків» М. Коцюбинского, серьезные научные исследования, особенно по отечественной истории. Тут также расположились бюро «Українського наукового товариства» и редакции ряда национальных изданий.
Славную историю имеет дом № 36. Теперь тут идет реконструкция гостиницы «Санкт-Петербург». У отеля было столько названий, что не грех и запутаться. «Театральная», «Ленинградская», «Золотоворотская», «Красный Киев», последнее, скорее всего, от частых пожаров, но особенно прославился он под именем «Прага». Вначале это были меблированные комнаты мадам Ильинской, которые располагались на трех этажах дома, возведенного в 1882 г. по проекту А. Шилле. Потом чех Вячеслав Вондрак достроил еще три этажа и дал заведению близкое своему сердцу название. В этой гостинице любили останавливаться творческие люди, а В. А. Котарбинский прожил здесь немало лет, не убирая из номера даже окурки, на которые капала краска с его мистических полотен. К нему заходил С. Петлюра, проживавший с супругой по соседству. Котарбинского не трогали и штабники-красноармейцы, расположившиеся здесь в 1919 г., но после очередной смены власти больной художник переехал к своим покровителям Праховым. Военным нравилось это здание, возвышающееся над центральной частью города, с верха которого можно было определить – куда отступать. На плоской крыше в августе 1941 г. расположили командный пункт 37-й армии генерал-майора Андрея Власова, героя обороны Киева. Его армия надолго задержала противника и только по указанию Ставки 17 сентября оставила город. Клеймо «предателя Родины» Власов приобрел позднее. Пожалуй, ни одно здание в Киеве не сыграло столь значительной роли в истории соседних стран, как это. Происходившие в нем события способствовали основанию государства Чехословакия. Остановимся на этом подробнее. Российская империя соседствовала с Австро-Венгерской монархией, куда входили Чехия и Словакия. В Киеве, в большом городе вблизи границы с ней, по политическим или экономическим причинам проживало особенно много чехов. Это способствовало развитию промышленности края.
Ярослав Гашек
Жизнедеятельность Ярослава Гашека тесно связана с моим городом. Приведу первый известный случай, когда писатель сообщил, что он киевлянин. Не признающий условностей, шебутной Гашек обожал провоцировать чиновников, в первую очередь полицейских. Даже тревожная военная обстановка не могла укротить его темперамент. В 1915 г. наступающие российские войска вошли в Галицию, что недалеко от Праги. В компании друзей, и, как всегда, в пивной, Гашек стал доказывать, что ночной привратник в трактире Валеша на улице Каролины Светлой – «стукач». Бравый журналист, поспорив на дюжину пива, решил это незамедлительно выяснить. Он селится в трактир и записывает в книге постояльцев: «Ярослав Гашек, купец, родился в Киеве, приехал из Москвы». Через пару часов его разбудили, арестовали и не похмелившегося препроводили в полицейский участок. В разговоре со взбешенным следователем писатель обосновал эту запись тем, что хотел проверить бдительность пражской полиции, которая оценила подобную шутку в пять суток в холодной камере, где еще и скверно кормили. Вскоре дела Австрии пошли так плохо, что она вспомнила и о Гашеке, который, несмотря на дурачества на призывном пункте, был признан годным к строевой службе и отправлен на фронт. Анархисту и антимилитаристу пришлось несладко, и Ярослав, не вынося армию, приказы, дисциплину, трезвость, мечтал только о скорейшем плене. Но никто его туда не брал. Пришлось переходить фронт 24.ІХ.1915 г. и сдаваться самому. На страницах газеты «Чехослован», что регулярно выходила в Киеве, спустя 10 месяцев мы встречаем имя Гашека. Наивно и доверчиво пропагандирует Гашек лозунги, распространенные в Киевском чешском землячестве. Подавив в себе анархический скепсис и критический журналистский инстинкт, он переходит в чуждую ему патетику и риторику. Редактор «Чехослована» А. В. Швиговский, почувствовав способности Гашека, своими фельетонами поднявшего значение и тираж киевской газеты, включает его в состав редакции ведущим журналистом. Редакция располагалась по адресу Владимирская № 36, в отеле «Прага». Неприхотливый вольноопределяющийся Ярослав спал там, на диване редакции, подкладывая подшивку газет под голову и укрываясь шинелью. Весь день проходил среди земляков. При этом неважно где: в лагере, в казарме, в пивнушке, везде, где был Гашек, раздавался смех и было шумно. Пил он много, в основном пиво. Какой же чех без национального напитка? Водке предпочитал вино, пусть даже самое скверное. Причем, как и в Праге, писал в перерывах между глотками пенного напитка и всегда набело. Любимым его кафе было «У чешской короны» (снесенное здание на Б. Хмельницкого, 19), что напротив театра. И если в постоянных местах к нему привыкли, то в претендующих на шикарность заведениях у него возникали эксцессы. Так, в элитном кафе «Самадени» 20.І.1917 г. Гашек вместе со своим шурином порядком кутнули. Ярослав, быстро захмелев, поднял шум. Шурину Славе Майеру, офицеру российской армии, какой-то присутствующий генерал приказал военного Гашека призвать к порядку и вывести вон. Журналист заартачился и был тут же задержан и, как выяснилось, не в последний раз. На следующем аресте стоит остановиться подробнее. Инцидент произошел в кафе «У Золотых ворот» (Ярославов вал, 1). Это заведение находилось возле редакции, там знали характер Гашека, поэтому привыкли. 24.ІІ.1917 г. он зашел туда и, не спрашивая разрешения у сидевшего за столом прапорщика, плюхнулся на стул. Офицер вполне мирно спросил, почему господин вольноопределяющийся сел, не получив на то разрешения. Ярослав таким проявлением субординации счел себя оскорбленным. И тут, как в случае с генералом, он отказался выйти. При этом нагло заявил: «А знает ли г-н прапорщик, кто такой Ян Жижка из Троцнова?» А при попытке офицера обнажить саблю Гашек разбил ему голову бутылкой. Прапорщика отвезли в госпиталь, а писателя в гарнизонную тюрьму в Борисполе. Там без пива и собеседников появилась возможность создать длинное произведение. Редакция газеты не могла обойтись без Ярослава, поэтому интенсивно хлопотала о его освобождении. Гашек вышел через 11 дней с пачкой мелко исписанной бумаги. Так была создана повесть «Бравый солдат Швейк в плену». И вскоре, спустя всего несколько дней(!), она выходит отдельной книжкой в типографии «Чехослована», расположенной там же, в районе Ярославова Вала. Сохранилось всего несколько экземпляров этого издания. Один оказался в Харькове и был переиздан сорок лет назад. Повесть слабее романа, значительно меньше его, пусть даже не дописанного из-за ранней смерти писателя 3.І.1923 г. Так наш город стал местом, откуда по миру начал шествие один из самых популярных литературных героев ХХ века. После издания повести писатель становится редактором «Чехослована», но свой образ жизни не меняет: пивные, митинги, диван редакции… Выступает 8 апреля на митинге на Бибиковском бульваре; в торговом училище 17 марта пытается наметить перспективы развития Чешского легиона. Его позицию разделяли далеко не все. В редакцию газеты ворвалась группа солдат во главе со знаменитым авантюристом капитаном Р. Гайдой (с ним связана пропажа золотого запаса). Дело дошло до рукоприкладства, и журналист вынужден был на время распрощаться с газетой, а вскоре и с Киевом.
Улица Владимирская застроена зданиями столь различных стилей, что вспоминаются слова Н. В. Гоголя:
На Владимирской улице, пожалуй, самый эффектный дом № 39/24 (архитектор К. Шиман, 1901). Ему, чаще других изображенному на открытках, приятнее всего было вернуть первоначальную красу и облик, восстановить весь пышный декор и башенное завершение над угловым фасадом. Существует мнение, что эти «архитектурные излишества» привели к разорению заказчика П. Григоровича-Барского.
Красивые здания. Владимирская № 39/24.
Дом № 43 (архитектор В. Николаев, 1888) принадлежал профессору В. Б. Антоновичу. Здесь находилась редакция газеты «Киевское слово», где печатался А. И. Куприн. Среди персонажей его первых очерков – «Киевские типы», – мне особенно интересен образ продавца открыток. Все-таки это мое основное увлечение, кроме женщин. На 4-м этаже снимал квартиру журналист, подписывающийся псевдонимом граф Нивер. Он даже не догадывался, что его ребенок, появившийся в Киеве, станет любимцем публики и как артист, и как поэт. Это Александр Вертинский. На склоне лет, побывав в этом доме, он напишет следующие строки: «Киев, родина нежная, / Звучавшая мне во сне, / Юность моя мятежная, / наконец, ты вернулась мне!»
На улице Владимирской осталось мало двухэтажных зданий, но на № 38 мне хочется остановиться особо, тем более, что его уже нет. Существовало мнение, что тут до революции был «бордель», что не соответствует действительности. А вот «меблированные комнаты» вполне могли быть, что подтверждает их внутренняя планировка. Здесь долгие годы находилось Киевское бюро путешествий и экскурсий (КБПиЭ), а после штатного расширения организации остались лишь экскурсионные службы, которые возглавил легендарный руководитель туристских организаций Н. В. Грицык, чья деятельность соответствует словам: «Кто рано встает – тот всех достает». Николай Васильевич в своей многолетней борьбе за настоящее экскурсионное дело достал многих. Если бы не он, туризм в Киеве был бы серым и невыразительным, как во многих городах нашей страны. Но «ушли» Грицыка, перестал развиваться туризм в Киеве… И даже домик этот заменен современным, – причудливо безликим…
В КБПиЭ прошли лучшие годы моей жизни, среди моих читателей много бывших коллег, поэтому подробно расскажу об этом исчезнувшем доме и других, где находились службы нашей многочисленной организации. Нужно сказать, что такой организации, как КБПиЭ, не было не только в Киеве, но и по всей Украине. Партрайонное начальство искало повод, чтобы избавиться от нее, но все было тщетно, никто не хотел брать на себя этот контингент. Почти тысяча, в основном женщины, привыкшие питаться и ездить за счет государства на курорты и брать с собой детей, куда их деть? А они почти все – матери-одиночки. Профсоюзные собрания практически не проводились из-за постоянного отсутствия кворума. Большинство сотрудников – руководители групп и экскурсоводы – были с ненормированным рабочим днем. Кто там потащится на какую-то ничего не решающую отсидку. Не лучше дела были и в партийной организации, насчитывавшей 120 членов, в основном пенсионеров, причем часть их никогда в бюро не работала, а была направлена райкомом на усиление. Один из них, отличившийся в СМЕРШе, кавалер ордена Ленина, хотел сделать из бюро исправительно-трудовую колонию, но не смог достать ни проволоки на ограждение, ни дерева на вышки. Он был постоянным оппонентом Грицыка. Ветераны партии усиливали давление, вытравляя все здоровое и живое, не упуская случая создать из пустого дела какое-нибудь персональное, чтобы неделями его мусолить и обсуждать. Тогда не было на телеэкране мексиканских «мыльных» сериалов, пенсионеры скучали и все накопленные эмоции и страсти выплескивали на посиделках. Большинство партсобраний длилось часами, заканчиваясь ничем за полночь, так и не составив или не выполнив резолюции. Это вызывало возмущение младокоммунистов, далеко проживающих, им претило заниматься пустой говорильней. Сборища проходили в подвале на Владимирской, 38. Рядом был гастроном. В самые кульминационные моменты, когда народ уже накалялся, между рядами пробегала крыса, и бывало не одна. Только по содроганию рядов можно было судить о месте ее нахождения.
Николая Васильевича назначили заведовать экскурсоводами. Их было около 200 человек в штате, и состав менялся не более чем на десяток в ту или иную сторону. Как и во всем бюро преобладали женщины, в основном одинокие матери, и, как ни странно, с больным ребенком. Мужчин было всего 10 %, да и тут было от чего сойти с ума! Шесть «голубых», восемь евреев, остальные по возрасту не могли определить ни свой пол, ни свою национальность! Лишь два-три человека были славяне средних лет предпочитающие женщин, поэтому на них вешали если не всех собак, то, как минимум, всех девиц бюро, штатных и нештатных. А временно привлекаемых сотрудников было около 1500 человек. Директор Владимир Павлюк, опираясь на довольно значительные здоровые силы экскурсоводов, руководителей групп и других сотрудников, с Грицыком начали плодотворную работу по обновлению коллектива и оживлению всей деятельности КБПиЭ.
Наше бюро отличалось от подобных в Москве и Ленинграде, где свыклись с мыслью, что люди и так к ним стремятся, пусть будет, как есть. В Москву весь Советский Союз ездил за товаром, а в Ленинград отметиться в своей культурности. В Киев приезжали меньше, но качество проведения и содержания экскурсий было у нас лучше. Уровень подготовки киевских экскурсоводов, в основном восторженных романтиков, был довольно высокий, они могли профессионально провести экскурсию на любую тему, особенно высоким уровнем отличалась самая многочисленная архитектурно-историческая секция, которую возглавлял опытный экскурсовод А. Т. Халепо. Последние годы Анатолий Трофимович сетует на то, что отсутствует та школа экскурсоведения, создавшая целую плеяду высококвалифицированных профессионалов. Приведу имена некоторых его учеников: Е. Сладкова, Н. Верещагина, Л. Федосеева, В. Резниченко, В. Бондаренко, И. Липницкая… Их десятки, причем, некоторые из них открыли свои школы, даже в Нью-Йорке.
С Независимостью появилась возможность работать с индивидуальными, развитыми культурно людьми, а не с ответственными работниками, о которых заранее проинструктировали по звонку свыше. В советском обществе всеми способами прививали коллективизм, поэтому и экскурсии были для группы, а не для индивидуума. Отсюда контрольные тексты, – для усредненного члена коллектива. И только попробуйте отойти от контрольного текста. Могли лишить права проведения экскурсий, а это значит – и уволить. Причем глупости и бессмыслицу говорить разрешалось, лишь бы они не шли в разрез с линией партии.
–
–
–
–
Тут все равно, как с моими любимыми открытками. Было время, когда за продажу любого коллекционного материала: марок, монет, открыток могли выгнать из Общества. И не только коллекционеров, а и житейского (работы, квартиры, семьи, учебы). Именно в этом заключалось лицемерие той власти. Общества нумизматов находились под полным запретом. Одиноким любителям разрешалось собирать только медные монеты. Драгметаллы продавать, покупать и хранить имело право только государство. Из драгоценностей разрешалось собирать лишь золотых рыбок. Карточки Лапина с золотым обрезом тоже были запрещены к собирательству из-за обилия там изображений нагих женщин. В таможенной декларации до последних дней Советского Союза открытки были указаны для обязательного представления пограничным работникам. Вдруг через границу в нашу «суперморальную» страну попадет «отрыжка» капиталистического образа жизни – порнография. По логике мышления советского чиновника, открытки могли быть только развратного содержания. А что можно еще везти из Парижа: виды города или картины Лувра? Это не поддавалось логике совчиновника, блюдущего границы СССР и мораль строителя коммунизма.
Продолжим прогулку по Владимирской. Дом № 40 (архитектор А. Кривошеев, 1898) был собственностью оперного тенора К. Михайлова. Тут во время гражданской войны жил у своего кузена-венеролога А. Лурье Илья Эренбург. Здесь он работал над своим пророческим романом «Хулио Хуренито». Но для меня и моих коллег особую радость доставлял гастроном, со входом на углу. Там готовили хороший кофе, который мы пили между экскурсиями. Вызывающие особое доверие у продавщицы могли выйти с чашечкой кофе в находящийся через дорогу Золотоворотский скверик и принять его с сигаретой. Уже тогда мои коллеги различались, делились на компании по секциям, а соответственно и по эстетическим симпатиям.
Золотые ворота.
Наиболее элитной считалась архитектурная, где постигали различия архитектурных стилей и творческое наследие зодчих, историческая занималась преимущественно современностью, а экскурсия «По страницам истории Киевской партийной организации», которую я имел право проводить, больше имеет отношение к моему повествованию, чем соответствовала своему предназначению. Дело в том, что приезжие от нее всегда отказывались, предпочитая ей универмаги, а экскурсоводы освобождались. Этой теме я обязан многим дополнительным часам общения с друзьями и книгами. Нужно сказать, что пропускали и просили сократить наши экскурсы практически все взрослые группы. Учитывая, что страна была подвержена всеобщему дефициту, люди, получив 10-процентную путевку, могли что-то приобрести то ли для себя, то ли для перепродажи. Да и тогда большинство не было готово к постижению произведений духовного и культурного прогресса. Если и было у советских людей что-нибудь общее, так это – бедность. Даже общий энтузиазм и тот был голым. Они предпочитали не тратить нервы на то, за что могли заплатить деньги.
Большинство моих коллег были людьми интересующимися, начитанными, с глубокими знаниями по многим гуманитарным отраслям. Сказывалось постоянное общение и с памятниками мировой культуры, и с друзьями-интеллектуалами. Так, вблизи древних святынь Киева и протекали наши будни. Стараясь передать все величие архитектуры и искусства древности гостям города и киевлянам, мы сами как-то постигали и проникались этим. Наши первые посиделки возле Золотых ворот начались при их старом, не прикрытом павильоном, облике.
Я, конечно, не возражаю против реконструкции и возобновления храмов и других памятных строений, но при этом всегда теряется их первозданность. Получается какое-то воскресение из мертвых, небытия, часто в нереальном, фантастическом облике. Но для современных граждан и масс, приезжающих в древний город, уже все равно, тот ли это Михайловский собор или памятник княгине Ольге. Молодежь, которая любит фотографироваться возле упомянутого памятника, понятия не имеет о том, когда он появился. А есть среди них и такие, которые вскарабкавшись на него, не понимают, что это произведение искусства. Массовая культура пагубна, особенно для подрастающего поколения. Если человека ничего вокруг не восхищает – значит, ему нечем восхищаться внутри себя.
В древнем Киеве 1037 г. из трех ворот лишь одни использовались как парадные и назывались Золотые по аналогии с Константинополем и Иерусалимом. Как и положено, на главном въезде в город находилась церковь Благовещения, где нужно было помолиться перед ответственной дорогой или военным походом. До наших дней дошли первоначальные остатки ворот, усиленные контрфорсами. В 1982 г., по случаю празднования 1500-летия Киева, над остатками ворот воздвигли макет храма Благовещения и даже водрузили золоченый крест, что стало уникальным событием для СССР. Так был сооружен макет предполагаемого сооружения в натуральную величину с музейной экспозицией (проект С. Высоцкого, Е. Лопушанской).
Для отечественной интеллигенции было важно духовное значение Золотых ворот! Ведь в них не только въезжали, но и покидали город, не расставаясь с надеждой – возвратиться. Это свидетельствовало об их сокровенности.
За особую, присущую Киеву святость город именовали «Иерусалимом земли Русской», а Днепр, в притоке которого происходило крещение Руси, – Иорданом. Действительно, нет в Киеве, как в старой Виннице, местности со звучным названием Ерусалимовка; нет, как в Варшаве, просторной улицы Иерусалимской. Да и городка Новый Иерусалим, как под Москвой, у Киева тоже нет. Но зато в нашем городе есть одно из красивейших мест – Феофания, где по идее викария киевского Иннокентия (Борисова), в память про Святую землю, появились Иософатова долина, Фавор, Хорив, Елеон, Синай, Силоам, Поток Кедронский. Уже больше тысячи лет паломники из Украины направляются в далекий путь, чтобы поклониться святым местам. Считается, что третья часть православных мирян и священников – граждане нашей страны. Поэтому не удивительно, что изображения Иерусалима мы видим и на украинских иконах, и на стенах чуть ли ни всех киевских храмов. Так получилось, что один святой город представлен в другом… Знаменитые паломники от игумена Даниила до Василия Григоровича-Барского считали главным событием своей жизни посещение Иерусалима. Писатели от митрополита Илариона до Михаила Булгакова, описывая Иерусалим, имели в виду Киев. Христолюбивый гетман Мазепа пестовал надежду побывать на Святой земле, однако не довелось. Понимая, что молитвы у Гроба Господнего защитят его страну, он основал на Фаворе монастырь.
Золотые ворота – вот главное, что объединяет два великих города. Бытует мнение, что Иисус Христос въехал в Иерусалим именно через них. Они в Иософатову долину ведут из Харам-еш-Шерифа (по-арабски – «священное подворье»), имеющего также название Храмовая гора, в честь Иерусалимского Храма иудеев, важной святыни и для христиан. Согласно распространенному среди иудеев поверью, их спаситель, приносящий с собой новое, исправленное состояние всего мирового бытия, – Мессия (помазанник). Он – посредник между Богом и людьми, носитель высшего авторитета на Земле, должен пройти через Золотые ворота и освободить Иерусалим, город Давида, от «неверных». Мусульмане всегда остерегавшиеся держать ворота открытыми, много столетий назад на всякий случай их замуровали. Дотошные толкователи преданий, опасаясь прихода Мессии, приказали разместить перед Золотыми воротами кладбище. Согласно строго выполняемым иудейским законам, раввин не имеет права ступать на территорию кладбища. А поскольку Мессия, по их расчетам, обязательно должен быть раввином, к тому же лишенным права входить в мечеть, то и ее расположили в Золотых воротах, сделав туда вход именно из Храмовой горы. По существующим и соблюдаемым мировым сообществом законам, нельзя препятствовать верующим посещать святые места. Несмотря на это, подходить к Золотым воротам немусульманам категорически запрещается. Возмущенным верующим исламские священники твердят, что если Мессии суждено пройти через ворота, то ему ничего не помешает. И поэтому со спокойной душой они разместили на Храмовой горе основные магометанские святыни, повсеместно поставив охранников, особенно тщательно оберегая район Золотых ворот.
В декабре 1996 г. в Иерусалиме, по случаю торжественного празднования 3000-летия города, была проведена Международная конференция «Иерусалим в славянских культурах и традиционных религиях». Там я выступил с докладом «Тысячелетие украинского паломничества на Святую землю». В перерывах мы знакомились с достопримечательностями. Это было не первое мое посещение Святого города, поэтому я задался целью приблизиться к важной для киевлянина святыне. В компании с членами делегации, совершая экскурсию по Храмовой горе, незаметно оторвался ото всех и направился к Золотым воротам, местоположение которых заблаговременно проследил по плану. Но, подходя, заметил пристальный взгляд охранника, следившего за мной. К тому же увидел ограждения с запретительными знаками. «Значит, они здесь», – подумал я. Продемонстрировав интерес к совершенно иным объектам, благо их было предостаточно, я нашел удобную, притом скрытую от охранника площадку для осмотра и фотографирования. Золотые ворота строго запрещено снимать. Но разве можно остановить уверенного в своей правоте журналиста. Я заметил, что арабские женщины, с закутанными головами, проходят в мечеть, размещенную в воротах. Как я им завидовал. Мужчин я там не увидел. Но вдруг я обратил внимание на молодую парочку, которая, взявшись за руки, наивно шла за женщинами к заповедному месту. Незадолго до этого Иерусалим, в результате строительства туннеля, пережил очень серьезные кровавые столкновения. Понимая всю серьезность последствий, вплоть до избиения и даже убийства, я с ужасом начал разыскивать глазами сурового охранника, который стоял тут. Но не увидел. И пробормотав: «Была не была!» – покатился со склона следом за молодыми. Пользуясь моментом, фотографирую Золотые ворота со всех сторон. Набравшись смелости, попросил парня сфотографировать и меня на фоне святыни. Когда я поднялся наверх, то увидел разозленного служителя, что-то яростно мне кричавшего. Кто знает, чем бы закончился этот эпизод, если бы не встрял проходивший мимо бывший земляк. «Он что, сумасшедший, к мечети ходить? Я сам видел, как он часы с верхней площадки упустил», – раздраженно прокричал он потерявшему бдительность «церберу», убедительно жестикулируя мне, – мол, убирайся скорее…
Анализируя впоследствии все происшедшее, пришел к мнению, что у нас в Киеве мы не постигаем всю важность Золотых ворот. Ярослав Мудрый, стараясь построить государство подобное Византии, продуманно использовал аналогии и легко читаемую символику. Так город украсила Святая София, и охранял его мощный вал и трое (символ троичности) ворот, где главные, парадные стали Золотыми. В них въезжали только в исключительных случаях приема гостей или победы. Триумфальное шествие сопровождалось звоном колоколов церкви Благовещения, расположенной над проездом. Благая весть о достигнутом разносилась над всей Русью из Киева! А одна из центральных мозаик Святой Софии – Благовещение, – как и весь храм, как бы являлись духовным продолжением главных ворот.
В представлении древних русичей эти ворота были Небесною брамою – теми, через которые Солнце, поднимаясь на рассвете вверх, входило в город на день. Они были величественным, торжественным входом в великий Киев.
Польский король Болеслав Храбрый в 1018 г. именно через Золотые ворота взял штурмом город, хотя с меньшими потерями мог это совершить в другом месте. Но Польше, христианской державе, не хватало священных и ритуальных символов. Поэтому меч, который выщербил король Болеслав о Золотые ворота во время яростного штурма, стал святыней Польского королевства. Его прозвали Щербенец. Им воизводили в рыцари, им же венчали на царство всех королей. Он хранится на почетном месте в бывшей королевской резиденции – Вавеле в Кракове. Князь Андрей Боголюбский при переносе столицы во Владимир соорудил там Золотые ворота, но для этого не было должного обоснования. Так и остались они, при всей их древности, невыразительной искусственной достопримечательностью. Ордам хана Батыя были чужды символы христианства, но они не трогали Золотые ворота, через которые продолжали въезжать то митрополиты, то воеводы, то князья, то гетманы. Все это сопровождалось колокольным звоном и приветствиями жителей. Здесь встречали посольства Бутурлина, здесь приветствовали победившего поляков славного Богдана, а после Переяславской рады возле них выразил гетману свое неудовольствие ею строптивый митрополит Сильвестр Косов. Предательство интересов Украины частью населения сказывалось и на Святых воротах. Лишенные духовности люди начали их разбирать, и они стали приходить в упадок.
Как тут не обратить внимание, что состояние Золотых ворот прямо зависит от национального самосознания. Благоустройство золотой святыни тесно связано с расцветом благополучия и патриотизма до 1240 г., а также с периодом формирования Украинской державы в ХVII в. Хитрый царь Петр I, разгадав их сакральное значение, дал указание взорвать Золотые ворота и засыпать, а крепость строить на Печерске. Что впоследствии выполнил его иноземный сподвижник фельдмаршал Миних. Знаменательно, что раскопав Золотые ворота в 1834 г., археолог Кондрат Лохвицкий сразу проникся их значением, торжественно оформив свое открытие святыни. А так как они стали популярным объектом в работах художников, то можно допустить, что с Золотыми воротами начало возрождаться самосознание украинцев и мечты о национальной государственности. Словно Лохвицкий вместе с землей, что их закрывала, снял пелену с глаз и душ сынов Украины. Это сразу же заметил Михаил Максимович, изображая ворота на титульном листе своего литературного альманаха «Кіевлянинъ».
В наше время, когда еще не искоренены предательство и трусость, особенно на войне, очень актуальна легенда о Михайле Чобитке, который славился неслыханной силой. И являлся одним из богатырей украинского героического эпоса. Легенда имеет десятки вариантов, так как много лет передавалась из уст в уста. Одним из первых, кто записал ее, был Пантелеймон Кулиш, опубликовавший ее в «Записках о Южной Руси» (1840). Этот вариант я и привожу:
Возобновление в 1982 г. Золотых ворот с церковью Благовещения через десятилетие привело к возрождению Украинской Державы.
Вот почему и важны для Украины Золотые ворота и их наглухо закрытые брамы (не имеется ли связь между индийскими святыми браминами и «Золотой Брамой»?) откроются тогда, когда в них войдет Великий Мессия народа Украины и освободит нас от несчастья и бедствий. И тогда станет наша Держава мощной и славной!
В небольшом сквере у Золотых ворот произошли большие изменения. Хорошо скрываемое недоумение горожан вызвала громадная бронзовая копия статуэтки-эскиза И. П. Кавалеридзе, изображающая Ярослава Мудрого с моделью Софийского собора в руке. Они называют это творение Николая Билыка, Алексея Редьки и Виталия Сивко, из-за искусственной позы князя и усиленно преувеличенного размера, «артист балета с тортом!» Непонятно с какой радости, наверно детской, появился громадный бронзовый кот. Потом из путеводителя Элеоноры Рахлиной я узнал, что таким образом хозяева находящейся рядом таверны «Пантагрюэль» увековечили память своего лохматого любимца «Пантюши», погибшего при пожаре. Что бы то ни было, но кот стал одним из самых популярных объектов. Возле него не только фотографируются, но и загадывают желания, особо восприимчивы хвост и уши. Исполняются ли желания, трудно сказать. Может быть, провести специальное расследование? Дам задание внукам! На мой взгляд, удачно лишь переоборудование чугунного фонтана 1899 г. в летний ресторан с почти зимними ценами. Золотоворотский сквер любил рисовать Анатоль Петрицкий, проживавший в доме по ул. Ярославов Вал, 8/4. Он изобразил сквер на своей картине «Город-сад».
В 1989 г. тут появилась еще одна достопримечательность с наименованием «Золотые ворота». Это станция метрополитена, по моему мнению, одна из самых красивых в мире. Здесь можно продолжать экскурсию «По древнему Киеву», так много здесь использовано мотивов произведений архитектуры и искусства 800 – 900-летней давности. Пожалуй, трудно найти, даже в музеях, подобную галерею мозаичных парсун князей Киевской Руси, да еще с указанием годов их правления.
Руководители творческого коллектива по оформлению станции, получившие за это Государственную премию Украины, – Б. и В. Жежерины, художники Г. Корень и В. Федько. С Б. Жежериным мы соседи по даче на Русановских садах.
Поделиться книгой: