Помоги проекту - поделись книгой:
Улица Саксаганского, где находится Дом кино, поражает добротными доходными домами, заселенными в свое время профессурой и средней буржуазией. По душе эти районы были и творческим людям, среди которых выдающиеся писатели Исаак Бабель (№ 25) и Шолом-Алейхем (№ 27), кинооператор Даниил Демуцкий (№ 24). Дом № 33/35 принадлежал предпринимателю Б. Гронфайну, которого часто навещал зять, гениальный рассказчик Исаак Бабель, проживавший тогда поблизости (Красноармейская, 30). На углу с Красноармейской № 43 размещалось кооперативное еврейское издательство с книжным магазином «Культур-лига».
В начале Саксаганского находится Дворец спорта, вызвавший в 1960 г. гнев руководителя Советского государства Н. Хрущева своими громадными размерами. Но прошло время, и он уже не вмещает ни поклонников поп-звезд, ни посетителей Международных ярмарок. В мае 2005 г. здесь проходило «Евровидение». Тут размещается экспозиция Музея спортивной славы Украины.
На небольшой улице Шота Руставели (Малая Васильковская) вопли фанов при удачных выступлениях любимой футбольной команды «Динамо» не заглушают даже стены центральной Хоральной синагоги (архитектор Г. Шлейфер, 1898). Она построена на деньги сахарозаводчика и филантропа Лазаря Бродского и действовала до 1926 г., потом в синагоге разместили еврейский клуб с детским театром. До времен демократизации общества там был Театр кукол, а потом некоторое время они соседствовали – синагога и театр. Киевляне шутили: «Утром куклы – вечером евреи». Только с 1997 г. здание полностью передали религиозной общине благодаря благотворительной деятельности мецената Вадима Рабиновича. Хоральная синагога внешне наиболее эффектная из всех киевских иудейских святынь. Может быть, поэтому сюда и переехал памятник гениальному острослову Шолом-Алейхему.
На бывшем доме князя Мещерского (Рогнединская, 4) находится памятная доска гласящая, что с 1896 г. здесь работало Литературно-артистическое общество при активном участии Н. Лысенко, М. Старицкого, Леси Украинки и других. Оно через 5 лет переехало на Крещатик. Почему в 1869 г. улица вместо Бульонной стала называться Рогнединской, – непонятно. Чем прославилась одна из жен князя Владимира? Может быть попыткой убить своего ставшего впоследствии святым мужа? Расследование этого переименования выходит за пределы моей компетенции. Примем версию, что лишь из-за поэтичности имени полоцкой княжны… С этими предположениями мы выходим на Красноармейскую, почти в самом ее начале.
Только знатоки города могут определить границу между Крещатиком и Красноармейской, его продолжением. Сказались границы города начала ХІХ в., проходившие тут, поэтому Васильковский шлях, начинающийся с Крещатика, резко меняет направление с площади Льва Толстого. Вызывает недоумение, почему Крещатик, начинаясь на одной площади, вдруг заканчивается не на другой, и до естественного завершения на площади Толстого нужно идти целый квартал. Не потому ли, что улица, вначале как путь на Васильков, 150 лет назад начиналась с Крещатика, – это была окраина Киева и тут стояла рогатка, то есть городская застава. Далее проходила грунтовая дорога, на которой летом поднималась такая пылища, что полностью закрывала одноэтажные дома и хаты под стрехой, стоящие по обе стороны. Единственно, что их защищало, – это густые сады. В них жили небогатые слои населения, в большинстве отставные солдаты и мелкие чиновники, отселенные в 1830-х при строительстве Новой крепости. На Большой Васильковской улице размещались артиллерийский двор и лаборатория, хотя первоначальное ее предназначение – почтовый тракт. Почти два столетия вдоль нее сосуществовали ямы – почтовые станции, даже была когда-то Ямская слобода, где компактно проживали ямщики и курьеры, все те, кто хоть как-то отношение имел к почтовой связи Российской империи, действовавшей весьма эффективно. С появлением железных дорог от прошлого осталось только название – Ямская. Для всех читателей, от мала до велика, – да, это именно та скандально знаменитая улица, красочно описанная Александром Куприным в романе «Яма» о проститутках. Когда в 1987 г. снимался фильм по этому произведению с участием А. Папанова, О. Меньшикова, Т. Догилевой, то в титры вместе с ними попал и я. Как консультант по публичным домам соответственно. Это решила режиссер Светлана Ильинская! Вот так!
В этой части Красноармейской улицы в советское время предпочитали селиться творческие люди, в частности писатели, занимавшиеся и там литературным трудом, о чем свидетельствовали мемориальные доски на доме № 6. Популярность у малочисленной читающей публики получили Семен Скляренко (скульптор А. Фуженко) – историческими романами, Юрий Дольд-Михайлик (скульптор К. Годулян) – приключениями выдуманного разведчика и Остап Вишня (скульптор М. Декерменджи) – своими гениальными юморесками. Прошу учесть, что Остап Вишня (Губенко) жил тут последние годы жизни (1952–1956), и это был уже не тот писатель с ярким юмором, который он категорически оставил в концлагере. Не могу не привести одну из его коротких шуток:
Или еще:
Это тоже Остап Вишня.
В этом доме перестал держать позицию книжный магазин, который когда-то при отсутствии в продаже интересных книжек обслуживал только служителей пера. Тогда в обществе звучало их любимое выражение: «Нам ніколи читати, бо ми пишемо», а издательство называлось «Рад письменник» – не рад читатель. Я сам читаю только хорошие либо плохие книги. На первых я учусь, над вторыми смеюсь, так как это полезно. Средние произведения я не читаю, я их сам пишу!
Здание союза художников (№ 10/12) на первом этаже имеет выставочный зал. В этом скромном помещении мне доводилось лично общаться с Н. П. Глущенко, С. Ф. Шишко и И. П. Кавалеридзе. Иван Петрович и проживал тут, о чем свидетельствует памятная доска. Я у него в гостях не был, но довольно часто навещал проживавшего тут в однокомнатной квартире, заваленной книгами и альбомами, С. Б. Отрощенко. Над кроватью Сергея Борисовича нависала полка, на которую он складывал все купленное, а интересы его были довольно широки: от иллюстрированных изданий до просто жизнеописаний художников. Поэтому его друзья опасались, что когда-то эта полка от веса рухнет на него. Он, после развода с женой, известной художницей Т. Н. Яблонской, жил один в этом доме, пока не уехал в Москву. Для меня это была очень ощутимая потеря – хорошего друга и… чуть не сказал собеседника, но Сергей Борисович говорил мало и редко.
Открытие кинотеатра «Київ» в 1952 г., где впервые в Украине применили специальную акустическую штукатурку, улучшающую чистоту звука, стало важным событием в жизни города. В последние годы все-таки одно из важнейших видов искусства возвращает свои позиции, но никогда не будет тех кинофестивалей или премьер фильмов, которые нас, подростков, делали настоящими киноманами, будоража и преображая нашу жизнь.
Все районы Киева имеют не только этнические различия, сложившиеся еще в прошлом, характерные для каждого крупного города, и градостроительные особенности, но в нашем городе, особенно в центре, каждая улица имеет свой, присущий именно ей уклон, что характерно для киевского рельефа. Топография района это особенно подтверждает: если от Крещатика улица пролегает ровно, то после площади Толстого Красноармейская магистраль пошла круто вниз, а вот улица Толстого, наоборот, с подъемом.
Л. Н. Толстой любил наш город и часто бывал в нем:
Строения вокруг площади весьма интересные, особенно Красноармейская № 25, – там, где магазин «Медична книга». К большому сожалению, этот доходный дом Л. Бендерского не сохранил до нашего времени свой чудесный декор. На старой открытке в серии «Красивые здания Киева» можно увидеть его во всем великолепии.
По мнению ряда интеллектуалов Запада, самым знаменитым киевлянином всех времен был Александр Архипенко, так как стоимость его скульптурных работ на аукционах перевалила за миллион долларов. Наш земляк – такой же новатор в ваянии и не менее знаменит, чем Пикассо в живописи. Пусть это звучит кощунственно, но это факт – в художественном мире, особенно в США, Киев и Украину знают исключительно как родину Архипенко. Наше суматошное бытие не дает возможности широко познакомиться с его творчеством, хотя понятие о нем получить возможно. На площади Толстого, в маленьком скверике, можно увидеть копию его скульптуры работы А. Валиева и В. Жижерина с надписью:
Архипенко всегда с гордостью считал себя киевлянином, даже как-то подчеркивая это как национальность. А тогда этого себе не позволяли даже одесситы. Любовь мастера к своей Родине и ее народу проявлялась во многом и нашла выражение в установленных в 1930-е в Кливленде памятниках-бюстах Шевченко, князя Владимира, Франко. Еще один бюст Шевченко (1935) Архипенко подарил Институту искусств в Детройте. Муниципалитет Парижа заказал Архипенко памятник-бюст Т. Шевченко, но Посольство СССР во Франции было категорически против. Нет, не из-за их воплощения, все скульптурные портреты были выполнены вполне реалистично, с присущим автору некоторым символическим романтизмом. Просто они, получив указание свыше, в 1961 г. не могли позволить установления работы «антисоветчика и эмигранта».
Так получилось, что меньше всего его работ на Родине, а в городе, где он родился, всего лишь две крупных скульптуры.
Я надеялся собрать хотя бы немногие работы Архипенко и открытить ему музей в павильоне на Майдане Незалежности в Киеве, где хотел установить памятник-бюст «Шевченко-пророк», который не разрешили поставить во Франции. Это весьма символично, если Кремль запретил в свое время ставить в Париже памятник Шевченко работы националиста, абстракциониста и эмигранта, то будет правильно и исторически справедливо сегодня поставить его в Киеве, в городе, где Архипенко родился и который прославил на весь мир! Это были мечты. Но я это сделал!!! И в декабре 2007 г. уникальная работа гениального мастера «Шевченко-пророк» оказалась в Киеве! Мы с сыном и другом Виталием Совенко привезли ее из Парижа. Теперь она, к сожалению, не у меня… Радует, что в Украине, а это не исключает, что «Пророк» займет достойное место в Городе! Счастье – не лучший друг, оно приходит, когда тебе хорошо, и уходит, когда плохо.
Расскажу еще об одном земляке. На углу улиц Толстого и Горького стоял дом В. В. Шульгина. Василий Витальевич – один из самых интересных людей ХХ в. Его книги в 1920-е печатали массовыми тиражами даже его идейные противники. Это обусловлено тем, что Ленин, Сталин и особенно Хрущев понимали величие этого человека. Для меня не существует более яркого воплощения типа истинного сына нашего города, и если узаконить национальность «киевлянин» (а чем мы хуже одесситов?), то Шульгину можно выдать удостоверение за № 0001. Пожалуй, только в нем воплотился противоречивый и многообразный облик нашего города; его национальный состав, со всей индивидуальностью характеров; высокая интеллигентность и неприкрытая воинственность, сильный дух и трагизм судьбы. В. В. Шульгин – самая незаурядная личность из киевлян, и в связи с этим ругаемая и оболганная, а если снять шелуху лжи и клеветы, то не найти человека более преданного делу Города и его обитателей! Никто не был таким ярким участником всех важнейших событий столь стремительного, полного катастроф и катаклизмов столетия, при этом еще и влиять на них. Начать столетие блистательным офицером и закончить его популярным артистом! А какие встречи и друзья! Тут искренняя дружба с Николаем ІІ и долгие беседы с Никитой Хрущевым. При его крещении присутствовал генерал Михаил Драгомиров, а хоронил Илья Глазунов. И напоследок шульгинская цитата:
В нескольких шагах от перекрестка, по улице Терещенковской, находятся два моих любимых музея: Богдана и Варвары Ханенко с великолепной подборкой произведений искусства западноевропейских стран и музей Русского искусства. Собрание этих музеев имеет всемирное значение. В Музее Ханенко коллекция и интерьер, по замыслу собирателя, слились в единый комплекс, воплотив образ времени. В стилизованных интерьерах заказчик не соблюдал придирчивой хронологической строгости, хотя кажущееся случайным сосуществование в одной декорации разновременных и, на первый взгляд, несовместимых вещей – всегда строго продумано. Зачастую основой стилизации зала и экспозиции, развернутой в нем, Ханенко избирал наиболее типическую, по его мнению, черту эпохи, – этноисторический символ. Залы особняка образуют в совокупности своей странную картину разнообразных времен и стилей, что весьма эффектно воздействует на посетителя. Как там приятно присутствовать на чтениях, организованных милейшими сотрудниками музея. А по собранию картин – это лучший музей страны!
В бывшем Николаевском парке был поставлен памятник императору Николаю І, снесенный в первые годы Советской власти. Постамент без фигуры еще долго стоял посреди парка, где гуляли дети и уже тогда происходили ожесточенные шахматные баталии. Но в 1939 г. поставили казенно-скучный памятник Т. Шевченко работы М. Манизера. В те годы пытались сделать из Великого Кобзаря то демократа, то атеиста, то… Из газеты 1939 г.:
Памятник Николаю І.
Хочется отметить еще один «исторический памятник», поставленный в конце ХІХ в., но совсем забытый, нет, так нельзя говорить о месте, столь часто вспоминаемом и посещаемом, – общественном туалете, построенном более столетия тому, с колонной и другими архитектурными «излишествами».
Этот маршрут окончим на воистину восклицательном знаке – старом корпусе Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. Об университете много говорить нет возможности, имеется достаточно его описаний. Хотя мне как выпускнику его исторического факультета можно, да и нужно многое рассказать, хотя куда мне угнаться за Паустовским или Булгаковым. С первых страниц этой книги стою перед дилеммой, что главное и особо занимательное выделить в первую очередь? Об университете нужно рассказывать всё или ничего, поэтому выбираю последнее! Нет, пожалуй, отмечу только то, что нужно сказать экскурсоводу на короткой остановке автобуса. Сооружение главного, так называемого Красного корпуса в 1842 г. ознаменовало важный этап в истории города и способствовало культурному развитию, а наш город стал студенческим. Не одно учебное заведение Украины не дало за 185 лет существования столько великих ученых, писателей, политических деятелей.
Здание университета (архитекторы В. Беретти, А. Беретти, 1842 г.) – характерное сооружение позднего классицизма. Ордерная композиция, лаконичное и торжественное оформление 146-метрового фасада имеют оттенок казенной суровости, присущей Николаевской эпохе. Как солдаты, выстроились восемь ионических колон центрального портика. Противоположное впечатление производит тыльный фасад в сторону Ботанического сада. Словно подчеркивая, что для начальства, а что лично для себя, – внутренняя часть более интимна. В общем, университет в плане – прямоугольник-каре с просторным внутренним двором. Чисто классицистический облик имеют интерьеры здания.
Нужно остановиться и на двух библиотеках, стоящих по обе стороны старого корпуса – ЦНБ и Университетской. Они выдержаны в стилевом единстве со зданием университета. Здание филиала Центральной национальной библиотеки им. В. И. Вернадского (архитектор В. Осьмак, 1914–1929). Здесь размещены отделы: первопечатной и редкой книги; отдел эстампов и репродукций; востоковедения; рукописный. В основу этого солидного книжного собрания была положена библиотека Тадеуша Чацкого, одного из крупнейших библиофилов начала ХІХ в. Особой гордостью считаются книги из личного собрания польского короля Станислава Августа, попавшие в наш город вместе с его книжными шкафами из Кременецкого лицея, на основе которого был создан университет в 1834 г., и в этом заслуга того же Чацкого. Научная библиотека университета была построена в 1940 г. тем же архитектором.
Университет Святого Владимира.
Последние десятилетия гуманитарные факультеты университета работают в стенах бывшей І Александровской гимназии, основанной в 1811 г. и названной в честь императора. Вначале она размещалась в Кловском дворце, но потом для учебного заведения по проекту А. Беретти соорудили в 1850 г. этот корпус. Но не сразу переехали в него гимназисты, а семь лет здесь располагались Владимирские кадеты в ожидании своего постоянного помещения. Торжественное и гармоничное здание построено в стиле позднего классицизма, а центральная часть симметричного фасада украшена коринфскими пилястрами. С этим учебным заведением связано много событий и жизни многих замечательных людей, в частности академика А. Богомольца, невропатолога Б. Маньковского, историка И. Лучицкого, государственных деятелей А. Луначарского и Д. Затонского, И. Огиенко и И. Стешенко, авиаконструктора И. Сикорского, художника В. Меллера, искусствоведа С. Гилярова, артиста и поэта А. Вертинского и многих других, о которых я говорю или упоминаю в этой книге. Жизнь гимназии образно описали ее выпускники, мои любимые писатели: М. Булгаков («Белая гвардия», «Дни Турбиных») и К. Паустовский («Повесть о жизни»). С 1917 г. эти помещения с небольшими перерывами занимали культурно-просветительские организации разных правительств от УНР до УССР.
Осталось пройти два шага и мы в другом, очень важном для понимания истории Города, районе!
От Владимирской улицы до Латинского квартала
У гуманитарного корпуса стоит памятник М. С. Грушевскому (скульптор В. Чепелик, 1998). Рядом одно из самых знаменитых зданий города, при этом самое лучшее творение Павла Алешина, – Дом учителя. Его неоклассические формы просты, но удивительно гармоничны. Фасад облицован белым инкерманским известняком, в его симметричной композиции удачна округленная часть, завершающаяся застекленным куполом, с залом на 500 мест. Над архитектурно обработанными окнами второго этажа рельефный фриз с более чем 200-ми фигурами на темы прославления науки и педагогики. Над входом надпись: «На благое просвещение русского народа». В ограде Алешин использовал орнаменты чугунного забора здания напротив. Здание возводилось в 1911 г. как Педагогический музей цесаревича Алексея, который позднее, через восемь лет, был зверски убит большевиками. Из-за этого название старались не вспоминать, особенно, когда он 45 лет был Музеем Ленина, где и меня торжественно принимали в пионеры. Но еще меньше упоминали о событиях 1917–1918 гг., когда тут заседала Украинская Центральная Рада. Этот представительский орган, вначале созданный как защитник идеи национально-территориальной автономии Украины, в ноябре 1917 г. был признан высшей государственной властью и вскоре стал парламентом независимой державы. В его стенах звучали исторические Универсалы – в частности, 3-й Универсал УЦР (7.XI.1917) о создании Украинской Народной Республики в составе Федеративной России, и 4-й Универсал от 22 января 1918 г., что провозгласил независимость Украины.
Тут работали председатель Центральной Рады М. Грушевский, выдающиеся политические деятели Д. Антонович, В. Винниченко, С. Ефремов, В. Науменко, А. Никовский, члены правительства (Генерального Секретариата) Х. Барановский, Д. Дорошенко, Б. Мартос, С. Петлюра, М. Стасюк, И. Стешенко и много других. В вестибюле Дома учителя установлен памятный знак с изображением этих важных политических деятелей. Мы, потомки, должны быть благодарны им, реформаторам-романтикам. Ни в одном правительстве во всемирной истории не было столько интеллигентов! Не исключено, что мягкость, присущая людям умственного труда, и помешала им удержаться у власти. Особенно, когда с северо-востока двигались полчища варваров! А что сегодня?! Не буду…
Перед Центральной Радой в июне 1917 г. выступал глава петроградского Временного правительства Александр Керенский, приехавший вместе со своим другом – министром Михаилом Терещенко. По вполне понятным и объективным причинам, в основном из-за традиционного отсутствия политического единства, 29.IV.1918 г. под нажимом немецких солдат Центральная Рада перестала функционировать. Культура обязана присутствовать во всех государственных звеньях вне зависимости от важности и масштаба деятельности. Меня всегда восхищали политические лидеры Украинской Центральной Рады, которые, занимая любой пост, прежде всего были высококультурными людьми. А многие были из обычных провинциальных мест, но интеллектуальная провинциальность у них отсутствовала. Не то, что сейчас! Политическая элита в моем понимании – это люди богатые духом, а не деньгами. Поэтому анекдотичность поведения современных нуворишей, их корявый язык и бедность мышления часто вызывают смех.
Со временем забыли, что с 1921 г. это был Пролетарский музей. Трудно представить эту экспозицию, учитывая то, что «пролетарий» – это тот, которому нечего терять, скорее всего, это было собрание потерянных вещей. А вот через 4 года в этом здании стал функционировать самый большой в СССР Музей революции с 10 отделами и мемориальной комнатой Андрея Иванова. Был такой руководитель «пролетариев», которому на Печерске стоит памятник. А может быть, его уже сняли? Когда постоянно у себя дома, то не знаешь, какие перемены на политической улице! Очень проникновенно сказал В. Шульгин в книге «Три столицы»:
Напротив уже упомянутое здание Пансиона графини Левашовой (архитектор А. Беретти, 1850, надстройка, 1892) в стиле позднего классицизма. Пансион – тип закрытого учебного заведения, чаще женского, где учащиеся уезжают домой только на каникулы. В феврале 1919 г. это здание было передано Украинской академии наук, созданной 27 ноября 1918 г., и теперь здесь Президиум НАНУ. На фасаде установлена вереница памятных досок в честь предыдущих президентов Академии В. Вернадского, М. Василенко, О. Левицкого, Д. Заболотного, А. Богомольца, А. Палладина.
Академии наук принадлежит и комплекс строений по ул. Владимирской, 55, которые протянулись вдоль улицы Богдана Хмельницкого, 15. Они строились для Ольгинской женской гимназии, но война «империалистическая», плавно через революцию переросшая в «гражданскую», помешали завершению работ. Недостроенные корпуса передали Академии, и к 10-летию ее они были введены в эксплуатацию. В послевоенные годы комплекс развернут и со стороны Терещенковской улицы. А так как строительство шло по проекту П. Алешина, то получилось сохранить композиционную и стилевую целостность. Со стороны улицы Богдана Хмельницкого – экспозиции Центрального научно-природоведческого музея НАНУ: геологического, палеонтологического, зоологического, ботанического и археологического. Чуть выше главного входа в музей стоит бюст Б. Е. Патона. Нужно сказать, что Борису Евгеньевичу его подобие в бронзе было не очень по душе. Он говаривал, проезжая мимо памятника: «У меня такое впечатление, что я уже умер и это моя могила». Теперь, спустя 45 лет, я понимаю, для чего появилось такое распоряжение – ставить памятники на родине всем «дважды героям», местные власти хотели отметить памятником живого, но не очень здравствующего и правящего Леонида Ильича. Да и именитым скульпторам всегда необходима работа!
Ниже находится одно из самых интересных зданий – Национальный музей литературы Украины с интересной экспозицией. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, в одном из залов экспонируется моя коллекция «Державотворення та Незалежність України». Жаль, что мои выставки мало посещаемые. Неоднократно проводя выставки своего собрания, заметил, что музеи постоянно пустуют и лишь иногда бывают встревожены какой-то сенсационностью. Был свидетелем приезда 3-го класса Белоцерковской школы на выставку… гравюр Пикассо. Учительница, помня эту фамилию, скорее по анекдоту, а не по творчеству, организовала поездку. Высокая стоимость билетов не позволила посмотреть гравюры популярного мастера. Выставка была в Национальном музее украинского искусства с уникальным собранием, поэтому дети все-таки смогли познакомиться с творчеством своих родных мастеров. При этом категорически утверждаю, что музеи вредно делать массово посещаемыми. Проводя много времени возле музея, заметил, что в массе население (не народ) не испытывает острой нужды в культурно-просветительных организациях. В середине ХІХ в. разночинцы-народники уходили жить в деревню, чтобы сеять разумное, светлое. Но там их крестьяне сдавали стражникам, не понимая, зачем они им несут какую-то непонятную «культуру». Потом, после революции, решили дать образование народу, научив их читать, писать. Чтобы писать доносы! При этом оторвали от церкви. Что получилось? В ЦПШ (это не центральная партийная, а церковно-приходская школа), их учили полуграмотные дьячки из их среды. Они были близки селу, а вот «страшно далекая от народа» интеллигенция приучила население, что «господствующие классы» обязаны образование, культуру, духовность давать людям бесплатно. За годы торговли на Андреевском спуске замечено, что потомственные интеллигенты, особенно с партийным прошлым, стараются книги не покупать, привыкли, что их им дарят! Поэтому «прохожие» мимо очага культуры, узнав, что он стоит денег, минуют их! Нет, не потому, что нет денег. Есть! Тут же облизывают мороженое, смокчут пиво, захлебываются колой… Да, за вход в музей нужно брать деньги! Это туалет должен быть бесплатным, иначе нагадят… Это природа! За общение с культурой нужно брать деньги, а для тех, кто уже достиг этих высот, не может жить без этого, – сделать льготы. Вспоминаю, как в Коктебеле, в Доме Макса Волошина, когда была еще жива вдова поэта, она пускала не всех. Став на пороге, на просьбу – посмотреть, отвечала: «Читайте стихи!» В храм культуры мог пройти лишь подготовленный человек. Конечно, в Стране Советов гуманитарное образование получить было сложно. Но получали! А вот многие представители «народа книги» вынуждены были покинуть свою родину. Но искры просвещения они оставили, хотя пламя разгорается слабо. Не забывайте – макулатура это вовсе не бумага, а то, что на ней написано.
Ах, да! Заговорился! Накипело! Вернемся в Коллегию Павла Галагана. Мне приятно выставляться в этом доме, слава которого в далеком прошлом. А. Шилле в 1871 г. перестроил по заказу помещика Григория Галагана главное здание из более раннего в классическом стиле. Меценат хотел открытием учебного заведения почтить память своего рано умершего ребенка. В Коллегию принимали 16-летних мальчиков, так как в этом возрасте ушел из жизни его сын Павел. Ученики проходили тут курс старших классов для получения возможности поступления в университет. Для обучения основатель пригласил лучших педагогов, в частности литературоведа А. Степовича, языковеда П. Житецкого. Популярный поэт конца ХІХ в. Иннокентий Анненский, прославившийся литературными переводами античной классики, был одно время директором коллегии. Тут получили образование академик А. Крымский и ботаник В. Липский, а также другие ученые – юристы В. Грабар и И. Малиновский, историк Д. Петрушевский. Нужно отметить, что Григорий Галаган, как и весь преподавательский состав, много сделали для развития духовности и культуры Украины. Вспоминается одно из важнейших событий в жизни И. Я. Франко. Тут, в домовой Петропавловской церкви, он венчался с полтавчанкой Ольгой Хоружинской, родственницей преподавателя коллегии. Происходило это в 1885 г., в присутствии немногочисленных друзей и родственников. Настало время этого торжественного события, а жениха все не было. Начали успокаивать заплаканную невесту, бросились искать 29-летнего Ивана. Но, слава Богу, он быстро нашелся возле церкви, вернее, на том же этаже, где была библиотека и где он, забывшись, что-то лихорадочно переписывал. Отмечу, что ее изысканный экстерьер дошел до наших дней почти что без изменений и потерь в книжном собрании, а меня впечатляют двухэтажные полки, выполненные более столетия тому за рубежом.
Во времена Украинской революции здание принадлежало Генеральному секретариату военных дел во главе с головным атаманом Симоном Петлюрой, потом здесь разместили среднюю школу.
На Богдана Хмельницкого, 9 долгие годы проживал известный журналист Куликов Андрей (ведущий «Свободы слова), для которого прогулки по Киеву – самое любимое занятие, во время которого он ищет не испоганенные дома. Он и стоял на защите «Гостиного дома»!
К сожалению, во время строительства метрополитена был снесен одноэтажный особняк, принадлежавший Коллегии. Станция «Театральная» появилась значительно позже функционирования самой линии. Не будем выяснять, чем это вызвано, скорее всего, для того чтобы сделать ее пересадочной, а не для спасения работников Горисполкома во время бомбардировок, – в первую очередь, для этих целей строились станции в 1960-е гг. Забавны ее переименования. Она была «Ленинской», а теперь «Театральная», что тоже весьма символично. Находилась она на улице Ленина, до этого Фундуклеевской, теперь Богдана Хмельницкого. Мне рассказывали, что улица стала самой первой в мире, носившей имя пролетарского вождя с 23 марта 1919 г., согласно поручению исполкома, постановлением Коллегии городского хозяйства, так как других данных нет, но разве может быть где-то в Заколупинске подсуетились раньше, то примем эту версию как основную.
–
–
–
–
Я пытался найти документальное, хотя бы в газете, подтверждение этому важному для Советской Украины событию, но не нашел. Думаю, тут украинское партийное руководство решило восстановить справедливость, Владимир Ильич никогда не был в Украине, но первая улица и памятник Ленину тоже был в Киеве. Ура! Как жаль, что во «времена перемен»… улиц, ей не вернули старое название – Фундуклеевская. И опять из-за недалекости некоторых защитников «украинской идеи». Их возмущало то, что киевский губернатор И. И. Фундуклей приказал арестовать Т. Шевченко. А что ему оставалось делать, если он получил указание из Петербурга? А то, что Иван Иванович был щедрым меценатом, благодетелем города Киева, нашим современным правителям наплевать, поэтому и назвали улицу именем Богдана Хмельницкого. Очередная глупость! Широко известна площадь в честь гетмана, так зачем так называть улицу рядом? Для пущей путаницы?
И. И. Фундуклей
Улица Фундуклеевская.
Новое название станция метро получила из-за наличия тут Национального академического театра русской драмы им. Леси Украинки. Почему в 1941 г. назвали так театр, мне тоже не ведомо. Давно пора ему присвоить имя Михаила Булгакова: он тут и пьесы ставил, и его герои много раз жили на этой сцене, но опять раздадутся голоса: а как же Леся? Ну так что? Гениальная поэтесса не имеет никакого отношения к русской драме?! Здание было построено по проекту В. Николаева в 1875 г. для французского дельца А. Бергонье, разместившего тут… цирк. Но через пять лет здесь уже выступали драматические труппы, начиная с М. Кропивницкого, потом Н. Соловцова.
Не меньших реконструкций пережило здание напротив (Б. Хмельницкого, 6). Первоначальное строение появилось полтора столетия назад и принадлежало киевскому губернатору И. И. Фундуклею, и там он принимал Оноре де Бальзака. Известный писатель ждал «высочайшего» позволения от Николая І на женитьбу. Современному читателю трудно представить, что император, чтобы оградить отечественных дам от сотен зарубежных искателей богатого приданого, дал указание о запрещении их браков с иностранцами. Только лишь его любимому французскому писателю, после года унизительных просьб, было дозволено обвенчаться с Эвелин Ганской. Эту долгожданную весть и сообщил ему Фундуклей в Киеве. В 1859 г., уже работая в другом городе, Иван Иванович подарил свои рядом стоящие дома под размещение там женского учебного заведения, при этом выделив средства на его содержание. Здания соединили вставкой и устроили тут Фундуклеевскую гимназию, в которой учились поэтесса Анна Горенко (Ахматова), историк Н. Полонская-Василенко, сиамская принцесса К. Десницкая.
Не могу сдержаться, обязательно скажу пару добрых слов в адрес замглавы Шевченковской районной администрации В. И. Давиденко. Уже более десятилетия Виктор Иванович делает все возможное и невозможное, чтобы создать Музей «Державотворення та Незалежність України». Случилось так, что в Киеве есть Музей унитазов, но нет Музея Независимости! А Украина – единственная страна, где никто из правителей не помышляет о его создании! Ведь державные умы заняты «золотым унитазом»! А все события становления государственности, как в Х в., так и в 1917 г., происходили на территории Шевченковского района. Об этом сказано на многих страницах моей книги. Внимательный читатель это заметит!
Если от Фундуклеевской гимназии поднимемся наверх, то увидим здание «Київпроекта», из-за него снесли значительную часть застройки улицы. К счастью, остался пятиэтажный дом № 26, построенный в 1905 г. в эклектическом стиле по проекту А. Краусса, украшенный коринфскими колоннами и фронтонами, увенчанными шпилями, для отеля «Эрмитаж» (позднее «Интурист»). Его хорошо знали наши гости, поэтому в нем останавливались Александр Блок, даже есть довольно популярная фотография, где он стоит на балконе своего номера. Андрей Белый, Александр Вертинский, художник Павел Корин, французский актер Жерар Филип, тут также селились здесь. Сейчас здание используется как офисы, тут работает ресторан, давно славящийся своей кухней. Во дворе сохранился флигель, построенный одновременно с основным зданием, где находилась редакция еженедельного журнала «Огни». Тут вышли первые произведения литературных мэтров Константина Паустовского (1912) и Исаака Бабеля (1913).
На противоположном углу почти два десятилетия то восстанавливают, то разрушают отель «Франсуа». Наконец-то строительство закончили… и получился довольно эффектный… банк, с просторными выставочными помещениями. А отель?! Отель? Исчез! Далее в доме № 19 находилась редакция либеральной газеты «Киевская мысль», по популярности соперничавшей с «Кіевлянином». Кто тут только ни печатался – Владимир Короленко, Анатолий Луначарский и даже – Лев Троцкий. Здесь после революции находились редакции газет «Пролетарська правда», «Київська правда», которую любили посещать, предлагая свои произведения, известные литераторы. Назовем только одного, с громадным успехом выступившего тут с чтением стихов, в том числе и «Киев». Да, это был Владимир Маяковский.
В кафе «Кіевъ», получившем это претенциозное название лет десять назад, находилось кафе «У чешской короны», в котором прославился своими дебошами Ярослав Гашек. Теперь этого дома нет! На этом месте «подкрался незаметно» Бизнес-центр «Леонардо» (архитекторы В. Рубштейн, С. Бабушкин). Вначале застройщики вывели по фронту улиц Богдана Хмельницкого и Владимирской достаточно спокойные и умеренные сооружения, а уж потом из глубины комплекса стал быстро расти высокий объем, очень напоминающий чернобыльский саркофаг. Когда его каркас только-только начал подниматься над соседними домами, еще была возможность остановить строительство и пересмотреть проект. Но и в этот раз большие деньги победили здравый смысл. Теперь изуродованы панорамы старого Киева, на чужеродный фон накладываются Оперный театр и Владимирский собор. Как-то незаметно для общественности исчезает, уродуется старый Киев! Обязательно нужна «несносная комиссия» из представителей интеллигенции, не дающая право разрушать старый город, лишая его памятных мест, парков, тенистых улиц. Интеллигенция стонет, возмущается, но на деле получается, как у Крылова «Васька слушает, да ест!» Вновь приведу В. Шульгина:
Театр возвели как городской (архитектор В. Шретер, 1901) на месте более старого, сгоревшего за пять лет до этого. Носящий имя Т. Шевченко, театр прославлен сотнями имен мастеров национальной и зарубежной сцены, о чем есть достаточно литературы, а о событиях политической жизни менее известно. В июне 1917 г. на ІІ Всеукраинском войсковом съезде в зале театра был провозглашен І Универсал Центральной Рады об автономии Украины.
Городской театр.
Теперь о событии, сыгравшем громадную роль в нашей истории. Вечером 1 сентября 1911 г. в Киевском городском театре был назначен парадный спектакль «Сказка о царе Салтане». Усиленные наряды полиции на улицах, тщательная охрана входов театра, предварительный осмотр его подвальных помещений, проверка билетов полицейскими чинами, казалось, исключали всякие неожиданности. В блиставшем огнями роскошном зале собралось избранное общество – знатные и высокие гости. Не каждый генерал мог добиться билета. Лишь 36 мест партера были отданы в распоряжение генерала Курлова для чинов охраны. Премьер-министр П. А. Столыпин входит в зал вместе с Кассо, Сухомлиновым, Саблером, вскоре появляется и Коковцев.
В 21.00 прибывает Николай ІІ с дочерьми – Ольгой и Татьяной. Рядом с ними наследник болгарского престола князь Борис, великие князья Андрей Владимирович и Сергей Михайлович. Столыпин занимает пятое место в первом ряду у левого прохода, недалеко от императорской ложи. Во время второго антракта, когда зал опустел, стоящий у рампы Петр Аркадьевич беседовал с бароном Фредериксом и Сухомлиновым. Подошедшему попрощаться своему заместителю Коковцеву премьер-министр посетовал на скверное настроение, сказав при этом, что
Я все-таки вышел за убийцей
Тем временем в поднявшейся суматохе Столыпина подняли на руки, понесли в фойе и уложили на диван недалеко от кассы. Профессор Рейн и Оболонский сделали первую перевязку. Зал наполнился встревоженной публикой, которая в сопровождении оркестра взволнованно спела «Боже, царя храни» и «Спаси, Господи, люди твоя».
Окружившая Столыпина профессура признала рану очень опасной, было решено везти его в клинику Маковского на Малой Владимирской. У подъезда театра стояла карета «скорой помощи», и смертельно бледный премьер уже через двадцать минут был в клинике. Тут, меня, киевлянина, уже не одно десятилетие волнует вопрос. А почему именно в клинику Маковского? Она ведь иного направления – глазная, да и расположена подальше, чем универсальная клиника Университета Св. Владимира. А Анатомический театр, где сейчас Музей медицины еще ближе, каких-то 500 м. К тому же нужно было иметь в виду, что к этим двум, постоянно дежурящим медицинским учреждениям идет ровная без ухабов дорога. А вот к клинике Маковского шла крутая, с булыжным покрытием улица. По воспоминаниям К. Паустовского, ее крыли соломой, чтобы стук колес извозчиков не беспокоил раненого премьера. Не злой ли тут умысел?!
Доставленный вскоре в клинику, Столыпин был поначалу
На небольшой площади возле театра стоит бронзовый памятник Н. Лысенко (скульптор Ковалев, 1965), автору классических опер «Наталка Полтавка» и «Энеида». За театром проходит бывшая Театральная улица, а ныне Лысенко. Величественный дом № 6 – Управление Юго-Западной железной дороги (1889). Монументальное строение в готическом стиле декорировано с использованием кирпича. В этом здании работали многие знаменитые железнодорожники – А. Бородин, К. Немешаев, П. Кривонос, а также архитекторы А. Вербицкий, А. Кобелев. О существовавшей здесь революционной организации свидетельствует памятная доска.
Пора идти на улицу Леонтовича, где особенно для меня памятен дом № 3, сооруженный в 1903 г. как дешевая столовая для студентов. Когда-то до 1970 г. здесь боролось за свое существование молодежное кафе «Мрія». Как хотели его закрыть руководители всех рангов – от общепитовских до комсомольских. Это было время, когда молодежи некуда было деться, что в годы полного духовного и политического застоя никого не интересовало. В кафе можно было без особых затрат провести время, послушать неплохие музыкальные коллективы, как инструментальные, так и джазовые. Я помню Джазовый фестиваль, где мы с В. Быстряковым нашли место где-то на полу, в самом углу. Сейчас музыку слушают, развалившись в мягком кресле, что больше клонит ко сну, чем к эстетическому ощущению. Утверждаю с полным основанием, – на полу лучше воспринимаются не только синкопы!!! В кафе «Мрія», где я был последним председателем совета, выступало много знаменитостей, в том числе и… Шарль Азнавур. Дело в том, что после его концерта, который проходил в оперном театре, А. Портнов пригласил его к нам. Поскольку других предложений великому певцу не поступало, армяно-француз после выступления спокойно и естественно пошел в молодежное кафе, которое было в нескольких шагах, посидел, выпил немного и даже спел пару песен, тем более что музыканты у нас всегда были первоклассными. Членом правления были Саша Злотник, Витя Бажай. После закрытия «Мрії» там долго была банальная столовая, где кормили дешево и полувкусно, а потом там разместили ресторан и казино «Будапешт».
А вот угловой дом № 1/27 (архитектор А. Краусс, 1900) был связан с работниками искусств. Когда я там бывал в гостях у Л. И. Чичкана, то понятия не имел, что в нем известная представительница украинского авангарда Александра Экстер содержала художественную студию, где обучались В. Меллер, А. Петрицкий, И. Рабинович, А. Тышлер, а также писательница Надежда Мандельштам-Хазина – жена известного поэта Осипа Мандельштама.
На бульваре Шевченко хочется еще рассказать о комплексе больниц, бывшей клиники Университета Св. Владимира. Ее первоначальный корпус сооружен по проекту М. Иконникова в 1885 г. и позднее значительно расширен. Тут работали выдающиеся медики Киевского университета. Здесь родились двое Саш: мой брат в 1953 г. и мой сын в 1977-м.
Поделиться книгой: