Сэди после смерти

– Знаешь, Берт, я не уверен, что у него имелось на все это время, – покачал головой Стивен. – К этому моменту Флетчер уже должен был попасть в квартиру. Он в любой момент мог войти в спальню.

– Кстати, Флетчер ничего не говорил о звуке разбитого стекла? Он слышал, как выбили окно? – Клинг внимательно посмотрел на напарника.

– Не помню, чтобы я его об этом спрашивал.

– Надо будет непременно спросить.

– Зачем? – полюбопытствовал Карелла. – Что это изменит?

– Не знаю. – Клинг пожал плечами. – Просто если грабитель все еще находился в квартире, когда в нее вошел Флетчер…

– То что?

– То получается, что они разминулись лишь чудом, – ответил Берт. – Разве не так?

– Естественно, – вздохнул Карелла. – Разумеется, когда Флетчер начал открывать дверь, грабитель был все еще здесь. В противном случае он бы никуда не торопился – выбрался бы себе спокойно через кухонное окно на пожарную лестницу и был таков.

– Да, точно, – задумчиво кивнул Клинг и, немного помолчав, добавил: – Повезло Флетчеру, ничего не скажешь. Грабитель мог с тем же успехом его дождаться и тоже зарезать.

– Давай-ка осмотрим этот переулок. – Карелла показал на окно.

Женщина, проживавшая в квартире на первом этаже, выглянула в окно и увидела двоих крепких мужчин в пальто, медленно идущих по переулку. Оба были с непокрытыми головами. Один из них являлся обладателем каштановых волос и чуть раскосых глаз, придававших ему сходство с китайцем. Другой здоровяк, румяный блондин, был помоложе, но выглядел столь же грозно. Женщина немедленно взялась за телефон и стала звонить в полицию.

Карелла и Клинг, не подозревая, что за ними сквозь щель жалюзи наблюдает женщина, внимательно осмотрели бетонное покрытие тротуара, после чего, задрав головы, глянули на выбитое окно в квартире Флетчера.

– Высоко оттуда лететь. Чертовски высоко, – крякнул Клинг.

– Ага. Когда отсюда смотришь, то кажется, что еще выше, – согласился Карелла.

– Интересно, и куда он приземлился? Как думаешь?

– Примерно туда, где ты сейчас стоишь. Плюс-минус сантиметров тридцать, – отозвался Стивен и посмотрел на тротуар.

– Что-то заметил? – поинтересовался Клинг.

– Нет, – Стив покачал головой, – просто задумался.

– О чем?

– Допустим, что преступник, выпрыгнув из окна, ничего себе не сломал… – принялся рассуждать Карелла.

– Естественно, – фыркнул Берт, – в противном случае он все еще валялся бы здесь.

– К этому я и клоню. Даже если он себе ничего не сломал, я ни за что не поверю, что он вот так, запросто, встал и ушел. Согласен? – Карелла снова поднял взгляд на разбитое окно. – Слушай, Берт, высота тут – минимум метров двенадцать.

– Такое впечатление, что она растет с каждой минутой, – фыркнул Клинг. – Да нет же, метров девять – ну десять максимум.

– Хорошо, – уступил Карелла, – даже если так, то преступник сиганул с высоты десяти метров…

– Если он сперва ухватился за подоконник и повис на руках, можешь из этих десяти метров смело вычитать три.

– Ладно, – кивнул Стив. – Тогда сколько ему было лететь до земли? Скажем, метров семь?

– Где-то так.

– Человек прыгает с высоты семи метров, приземляется на бетонку, ничего себе не ломает, встает, отряхивается, срывается с места и убегает? – Карелла покачал головой. – Я считаю, что он на некоторое время задержался здесь. Хотя бы для того, чтобы перевести дыхание.

– Ну и что? – Клинг поглядел на товарища.

– А то! Как думаешь, Флетчер выглянул из окна?

– Да зачем? – удивился Берт.

– Подумай сам. Ты заходишь к себе домой, видишь, что твоя жена лежит на полу с ножом в животе, а окно в комнате выбито. Разве ты не кинешься к окну? Не выглянешь в него? По-моему, это вполне естественная реакция. Даже если шанс увидеть человека, убившего твою жену, минимален.

– Он хотел быстрее вызвать полицию, – пожал плечами Клинг.

– Почему?

– Как «почему»? – изумился Берт. – Это же нормально. Если человек невиновен, он будет бояться навлечь на себя подозрение. Поэтому он вызывает полицию, остается на месте…

– Все равно мне кажется, что это его работа, – упрямо произнес Карелла.

– Слушай, не делай из мухи слона, – поморщился Клинг. – Может, еще к федералам обратимся за помощью? Я бы сам с огромным удовольствием двинул мистера Флетчера по яйцам, вот только давай заканчивать с пустыми мечтаниями. Лучше сосредоточимся на поисках того красавчика, который оставил в квартире свои отпечатки пальцев. Договорились?

– Договорились, – кивнул Карелла.

– Я к чему клоню, Стив… – вздохнул Берт. – Надо рассуждать логически. На рукоятке ножа отпечатки пальцев преступника, нож в теле потерпевшей, черт бы ее подрал…

– И до супруга потерпевшей вдруг доходит, какую все-таки шикарную возможность ему дарит случай, – подхватил Карелла. – Жена лежит на полу, у нее из тела торчит нож, квартира ограблена, все вверх дном… Отчего же не закончить начатое? А полиция все повесит на грабителя!

– Ну-ну, – промолвил Клинг, – а теперь попробуй это доказать.

– Не могу, – вздохнул Стив, – но попробую, когда мы поймаем грабителя.

– Прекрасно, – хлопнул в ладоши Берт, – тогда давай этим и займемся. Итак, преступник приземляется сюда на бетонку. Куда он мог подеваться?

– Варианта два, – отозвался Карелла. – Либо он скрылся в подвале дома, либо перелез через ограду в конце переулка.

– И куда бы ты двинул на его месте? – спросил Берт.

– Сиганув с высоты семи метров? – покачал головой Карелла. – Домой к маме – поплакаться.

– Я бы пошел в подвал, – поделился своим мнением Клинг. – Прыжок с семиметровой высоты надолго отбил бы у меня желание лазать через ограды.

– Согласен.

Дверь подвала неожиданно открылась. На пороге стоял краснолицый полицейский с револьвером в руке.

– Так, ребята, а ну живо объяснили, что вы тут делаете, – угрожающе произнес он.

– Прекрасно! Только этого нам не хватало, – вздохнул Карелла.

Тем временем Маршал Дейвис славно потрудился, внеся немалую лепту в расследование преступления.

В тот самый момент, когда Карелла и Клинг пустились в нудные объяснения, доказывая полицейскому, что они тоже являются стражами закона, Дейвис позвонил в восемьдесят седьмой участок и попросил пригласить к телефону детектива, занимающегося убийством миссис Флетчер. Поскольку оба детектива, которым было поручено расследование, отсутствовали, занимаясь поисками преступника, Дейвис согласился поговорить с Мейером.

– Тебе что-то удалось накопать? – спросил Мейер.

– Ага, – не без гордости ответил Маршал, – пожалуй, мне удалось добыть достаточно интересные сведения о подозреваемом.

– Их имеет смысл записать? – поинтересовался детектив.

– Не думаю. Запомнишь и так. Ты хорошо знаком с этим делом?

– Да, я в курсе, – кивнул Мейер.

– В таком случае ты знаешь, что преступник оставил по всей квартире кучу отпечатков.

– Ага. Мы их как раз сейчас пробиваем по базе данных.

– Что ж, может, вам и улыбнется удача, – хмыкнул Дейвис.

– Кто знает.

– А ты в курсе, что преступник оставил на кухне следы ботинок? – осведомился Маршал.

– Да, что-то об этом слышал.

– Так вот, могу сообщить тебе подробности, – промолвил Дейвис. – Один, очень четкий – в раковине. Скорее всего, преступник оставил его, когда влезал в окно. Есть и другие – на полу, ведут из кухни в столовую, постепенно теряя четкость. Я сделал кучу роскошных фотографий, а вдобавок несколько увеличенных снимков отпечатка каблука. Вдруг потом понадобятся для сравнительного анализа.

– Прекрасно, – промолвил Мейер.

– Более того, – продолжил Дейвис, – по следам на полу мне удалось установить, как именно двигался преступник. Он не крался, не торопился, а шел своей обычной походкой.

– Каким образом ты это установил? – удивился детектив.

– Понимаешь, когда человек идет в обычном темпе, расстояние между следами составляет санти-метров семьдесят. Если бежит – около метра. Расстояние в девяносто сантиметров означает ходьбу в быстром темпе.

– И что мы имеем в нашем случае? – поинтересовался детектив.

– Восемьдесят сантиметров, – ответил Дейвис. – Иными словами, преступник шел достаточно быстро, но ни о какой дикой спешке речи нет. Осевая линия стандартная и без изломов.

– Чего? – не понял Мейер.

– Если провести воображаемую линию по направлению движения преступника, то эта линия проходит по внутреннему краю отпечатков каблуков. Это называется стандартной осевой линией. Если бы мы имели дело с человеком тучным или беременной женщиной, то, скорее всего, осевая линия была бы изломанной в силу более широкой постановки ног для поддержания равновесия…

– Но в нашем случае осевая линия – самая обычная, – уточнил Мейер.

– Совершенно верно.

– Таким образом, наш клиент не отличается тучностью и не носит под сердцем ребенка, – заключил детектив.

– Точно, – отозвался Дейвис. – Кстати сказать, мы имеем дело именно с мужчиной. Об этом красноречиво свидетельствует буквально все: и обувь, и ее размер, и угол постановки ступни.

– Ясно, понятно, – ответил Мейер.

Пока сказанное Дейвисом не показалось ему особенно ценным и важным. Следствие изначально исходило из того, что вор-домушник – мужчина, а не женщина. Более того, Карелла в своем рапорте упомянул о размере отпечатка ботинка в раковине – он явно принадлежал мужчине, если, конечно, не предположить, что в районе теперь орудует спортсменка из советской сборной по тяжелой атлетике. Мейер зевнул.

– Впрочем, все эти сведения не обладают особой ценностью и важностью, – продолжил Дейвис, – если их рассматривать в отрыве от остальных данных.

– Каких данных? – насторожился Мейер.

– Ну, ты же знаешь, окно в спальне было выбито, и следователи из убойного отдела, которые приехали на вызов…

– Моноган и Монро?

– Они самые, – подтвердил Дейвис. – Так вот, они говорили, что преступник мог выпрыгнуть из окна и уйти переулком. Вот я и подумал, что никому не повредит, если я спущусь и погляжу, что там делается, – вдруг мне удастся сфотографировать что-нибудь стоящее.

– Ну и как? Тебе это удалось? – осведомился детектив.

– Ага. Я сфотографировал то место, куда он приземлился, кстати сказать, на обе ноги. И еще зафиксировал на пленку следы с осевой линией. Преступник направился к двери подвала, за которой и скрылся. Впрочем, это как раз не самое важное.

– А что самое важное? – терпеливо спросил Мейер.

– Наш клиент получил травму. Причем серьезную, – торжествующе произнес эксперт.

– Откуда ты знаешь?

– Характер следов совсем другой. Кардинально отличается от того, что на кухне. Причем сами следы те же самые, нет никаких сомнений, что их оставил один и тот же человек. Однако осевая линия недвусмысленно свидетельствует о том, что человек сильно припадал на левую ногу и приволакивал правую. Четких отпечатков правой ноги вообще нет – есть царапины, которые остаются, когда волокут ногу, не перенося на нее вес. Не знаю, кто там у вас занимается этим делом, но пусть он поставит в известность врачей. У преступника сломана нога! И если я ошибаюсь, то готов съесть все свои фотокарточки.

В фойе ждала девушка в зеленом пальто. Она стояла, прислонившись к стене, глубоко засунув руки в карманы. Когда дверь подвала открылась и оттуда появились Карелла с Клингом, за которыми следовал пунцовый патрульный, раскрасневшийся чуть больше обычного, девушка повернулась к ним и произнесла:

– Простите, вы детективы?

Стражи закона, направившиеся было к ведущей на улицу двери, остановились.

– Вы что-то хотели? – спросил Карелла.

– Вы это… простите, – промолвил патрульный, – меня сюда перевели совсем недавно, так что я, короче, не всех еще тут знаю…

– Все нормально, – ответил Клинг.

– Управдом сказал мне, что вы все еще здесь, – проговорила девушка.