Помоги проекту - поделись книгой:
– расстрельные команды НКВД никогда не оставляли вещдоков, по которым можно было бы определить обстоятельства казни и ее исполнителей; но в Катыни они почему-то оставили множество вещдоков, причем явно немецкого происхождения; видимо, советские спецслужбы уже тогда знали, что через год Смоленск захватят гитлервцы;
– сами фашисты при работе в Катыни их комиссии документально подтвердили, что казненных поляков идентифицировали по знакам различия польской армии; в СССР с 1931 г. действовало и строго соблюдалось «Положение о военнопленных», по которому военнопленным запрещалось носить знаки различия; откуда взялись знаки различия на катынских трупах – не известно; видимо, и здесь энкавэдэшники изменили своим правилам; или часть расстрелянных поляков вообще не побывали в плену у красноармейцев; в любом случае, наличие полного обмундирования на расстрелянных офицерах пока что не нашло убедительного объяснения ни у одного исследователя Катынской трагедии.
Впрочем, все становится на свои места, если признать, что пленных поляков расстреляли не мстительные советские спецорганы весной-летом 1940 г., а фашистские оккупанты – ранней осенью 1941 г. Тогда и причина расстрела оказывается понятной: офицеры отказались воевать за великую Германию. Поляков призвали идти на службу к фашистам и заранее вернули им форму, чтобы распалить честолюбие и шляхетские обиды на русских. Когда те отказались, их просто перестреляли.
Надо сказать, что от немецкого расследования «катынского дела» сохранились только геббельсовские публикации. По мере наступления Красной армии, материалы следствия увозили вглубь Германии, пока они не оказались в Дрездене. Там в конце 1944 г. по приказу из Берлина все вещественные доказательства и подлинники документов сожгли. По крайней мере, так заявила немецкая сторона. Зачем это было сделано, если свидетельства преступления советского НКВД были подлинными – не понятно. В любом случае, ныне ссылки на немецкое следствие голословные, вещественных доказательств не имеют и брать их в расчет не стоит.
Любопытно, что в дни, когда в Польше приняло массовый характер забастовочное движение под руководством профсоюза «Солидарность» (весна-лето 1988 г.), в архиве британского министерства иностранных дел польский историк Вл. Ковальский «совершенно неожиданно обнаружил» секретный отчет группы представителей Польского Красного Креста (ПКК), которая по приглашению фашистского руководства Германии работала в Катыни весной-летом 1943 г. В отчете, в частности, было заявлено, что польских офицеров расстреливали с конца марта по июнь 1940 г. Главным доказательством этого факта комиссия предъявила найденный в одной из могил «чудом сохранившийся» Дневник некоего майора А. Скольского. Обреченный герой вел свой дневник «весь путь к месту расстрела и прямо перед расстрельной ямой». Причем конечной датой в дневнике стоит 6 часов 30 минут утра 9 июня 1940 г. Под нею записано, что советские палачи только-только отобрали у майора обручальное кольцо и часы (но не тетрадку и ручку!). Заканчивается дневник словами «Что с нами будет?».
В 1988 г. руководство «Солидарности» добилось назначения парламентских выборов в Польше на июнь 1989 г. В разгар предвыборной кампании в феврале 1989 г. в широкой польской прессе были опубликованы и секретный отчет группы ПКК 1943 г., и Дневник майора А. Скольского. Если у любого мыслящего читателя Дневник Скольского ничего, кроме гомерического смеха, вызвать не может, то у предвзятых поляков эта публикация спровоцировала взрыв ненависти к русским и к польским коммунистам заодно. «Катынское дело» сыграло важнейшую роль в победе «Солидарности» на выборах 1989 г.
Но вернемся к событиям военной поры. Смоленск был освобожден от фашистской оккупации 25 сентября 1943 г. В первые же дни была создана Чрезвычайная Государственная комиссия (ЧГК) по расследованию злодеяний гитлеровцев на оккупированных территориях. Возглавил комиссию академик, генерал-полковник медицинской службы Н.Н. Бурденко – главный хирург Красной Армии. Его же назначили председателем Спецкомиссии по Катыни. Членами ЧГК стали: великий русский писатель, академик А.Н. Толстой; митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич); председатель Всеславянского комитета, генерал-лейтенант инженерных войск А.С. Гундоров; первый заместитель наркома здравоохранения СССР по лечебно-профилактической работе, председатель Исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР С.А. Колесников; нарком просвещения РСФСР, академик, историк, дипломат В.П. Потёмкин[36]; начальник Главного военно-санитарного управления РККА генерал-полковник Е.И. Смирнов; председатель Смоленского облисполкома Р.Е. Мельников. Для выполнения поставленной перед нею задачи комиссия привлекла лучших судебно-медицинских экспертов страны: главного судмедэксперта Наркомздрава СССР, директора НИИ судебной медицины В.И. Прозоровского; заведующего кафедрой судебной медицины 2-го Московского мединститута В.М. Смольянинова; старших научных сотрудников НИИ судебной медицины П.С. Семеновского и М.Д. Швайкову; главного патолога Брянского фронта, профессора кафедры патологической анатомии 1-го Московского мединститута, майора медицинской службы Д.Н. Выропаева. В постсоветские годы все эти уважаемые честные советские люди были представлены нашему обществу как лжецы и творцы чудовищнейшей фальсификации. Больше всех отечественные «борцы за правду» стараются затоптать в грязь А.Н. Толстого и Н.Н. Бурденко. Зависть к мертвым – тяжелейшая болезнь амбициозной интеллигенции.
В Смоленской области ЧГК предстояло расследовать убийство примерно 135 тыс. человек – расстрелянных, повешенных, закопанных в землю живьем, сожженных. Изучение катынских погребений было лишь малой частью ее работы. Рядовые эксперты трудились там более четырех месяцев, но члены комиссии добрались туда только в январе 1944 г. Как утверждают сторонники германо-польской версии катынских убийств пленных поляков, именно в эти месяцы и были сфальсифицированы все доказательства фашистского преступления.
Как бы там ни было, ко времени приезда членов ЧГК было документально подтверждено, что до захвата Смоленска гилеровцами «в западных районах области на строительстве и ремонте шоссейных дорог действительно работали польские военнопленные офицеры и солдаты. После начала военных действий в силу сложившейся обстановки их не смогли своевременно эвакуировать, и все военнопленные, а также часть охраны и сотрудников лагерей попали в плен к немцам. Многочисленные свидетели видели этих поляков близ Смоленска в первые месяцы оккупации до сентября 1941 года включительно»[37].
26 января 1944 г. центральные газеты Советского Союза опубликовали выводы ЧГК с конкретными доказательствами виновности фашистских оккупантов в убийстве польских офицеров. Были предъявлены именно вещественные, т.е. объективные доказательства, а не словесная болтовня.
В частности:
1) большинству казненных палачи связали руки, для этого они использовали бечевку немецкого производства, каковая в СССР не поставлялась; завезти ее в достаточном количестве для того, чтобы опорочить гитлеровцев, у НКВД не имелось возможности, да и зачем – в 1940-ом г. в стратегических планах советского руководства не предполагалось пропустить фашистов аж до Смоленска; а если эксгумация не предполагалась, то и фальсифицировать аксессуары под немцев не имело смысла;
2) расстреляли поляков из немецкого оружия, что видно и по пулям, и по гильзам; в СССР такое оружие не экспортировалось и не производилось, т.е. в 1940 г. для подобного массового убийства его просто неоткуда было взять; и опять же – зачем? Если уж было принято решение казнить, то не все ли равно было чем это сделать у себя дома? Обязательно надо было использовать купленные за валюту оружие и боеприпасы на казнь аж 10 тыс. человек?
3) при осмотре трупов в одежде четырех из них были обнаружены личные открытки и письма, датированные от осени 1940 г. до июня 1941 г., немцы же утверждали, что поляков расстреляли и закопали в могилах в мае-июне 1940 г.; поскольку на открытках и письмах имеются необходимые почтовые отметки, сфальсифицировать их задним числом и в чужой стране (к Польше Красная армия в начале 1944 г. еще только приближалась) было просто невозможно.
Да и в целом столь массовый вброс фальсифицированных доказательств под землю просто физически был невозможен. К тому же, если бы такое чудо все же свершилось, среди столь огромного числа фальсификаторов (а счет наверняка шел бы на сотни человек) кто-нибудь непременно проболтался бы либо в своей семье, либо друзьям – и правда все равно выплыла бы на свет Божий.
Особое место во всей этой истории занимает пункт 1) – бечевка, которою связывали руки пленникам. Сегодня можно даже сказать, что эта бечевка главенствует во всем «катынском деле», является первостепенной его интригой. Сторонники германо-польской версии утверждают, что приговоренных связывали шнурами для гардин длиной по 1 м 75 см каждый. Причем, якобы, и первые протоколы ЧГК указывали на шнуры, но затем вдруг появилась бечевка немецкого производства. Спор этот бессмысленный, поскольку разрешить его в пару часов может таинственная могила № 9, о которой пойдет речь далее.
Неоднократно подтвердили выводы ЧГК и многочисленные косвенные свидетели. Среди пленных молодых польских офицеров были двое особо выдающихся в мировой истории человека – будущий президент Польши и друг СССР Войцех Ярузельский и будущий седьмой вице-премьер Израиля, лауреат Нобелевской премии мира и ярый антисоветчик Менахем Бегин. Обоим повезло оказаться в лагерях, куда не успели придти фашисты. И оба в один голос впоследствии утверждали, что расстрел в Катыни – дело рук гитлеровского гестапо. Осенью 1941 г. фашисты были уверены, что пришли в Смоленск навсегда и эксгумации казненных никогда не будет, поэтому работали «грязно», оставив множество компромата против себя. Они даже предположить не могли, что через два года используют собственное преступление для сталкивания лбами победоносного СССР с его союзниками.
На Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками «катынское дело» стало семнадцатым пунктом в Третьем разделе Обвинительного заключения – «Военные преступления» (подраздел С «Убийства и жестокое обращение с военнопленными и другими военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а также с лицами, находящимися в открытом море»). Звучит обвинение так: «В сентябре 1941 г. 11 000 польских офицеров-военнопленных были убиты в Катынском лесу близ Смоленска». Трибунал безоговорочно признал немецких фашистов палачами польских офицеров. А ведь произошло это в те дни, когда набирала силу «холодная война».
Более того, во время заседаний трибунала американцы передали советским обвинителям важнейшее доказательство фашистского преступления в Катыни. Это была телеграмма, посланная из Смоленска в Краков начальником местного управления пропаганды Хайнрихом главному административному советнику Вайрауху 3 мая 1943 года. В телеграмме говорилось: «Часть польского Красного Креста вчера вернулась из Катыни. Служители польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы “Геко”».
Прошло немногим более года после Нюрнбергского процесса, и в Вашингтон вдруг «засомневались» в справедливости приговора трибунала. 18 сентября 1948 г., в самый разгар «холодной войны» Конгресс США учредил специальную «Комиссию по расследованию “катынского дела”». Возглавил ее конгрессмен Рэй Джон Мэдден. И хотя все слушания комиссии, которые длились почти пять лет, свелись к бездоказательным разговорам и обсуждению слухов, ее окончательные выводы спровоцировали в 1952 г. международный скандал. Чего, впрочем, и добивались. С этого времени в мире не утихают сплетни о якобы совершенном НКВД преступлении в Катынском лесу. Они разрастались как снежный ком, обрастая все новыми и новыми выдумками и «доказательствами» вроде Дневника майора А. Скольского.
И вот настала горбачевская «перестройка» – эпоха торжества прометеистов Александра Яковлева. А далее события раскручивались так. Напомню, летом 1988 г. польский историк Вл. Ковальский «совершенно неожиданно обнаружил» в британских архивах свидетельства преступления советских спецслужб в Катынском лесу. В феврале 1989 г. эти свидетельства были опубликованы в польской прессе и вызвали у поляков массовую ненависть к русским. Советской стороне далее тянуть тоже было нельзя. В феврале 1990 г. заведующий международным отделом ЦК КПСС В.М. Фалин подал на имя М.С. Горбачева докладную записку о том, что в партархиве вроде бы обнаружены документы, подтверждающие связь между отправкой польских офицеров из лагерей весной 1940 г. и их расстрелом. Горбачёв, посоветовавшись с Яковлевым, даже не стал разбираться, о чем речь, а сразу публично объявил, что вина НКВД в катынском расстреле доказана. Отныне уже руководство нашей страны отвергло советскую версию «катынского дела» и встало на сторону германо-польской версии.
На самом деле в найденном свидетельстве было отмечено, что особое совещание Меркулова вроде бы вынесло польским гражданам не то 14 542, не то 21 857 смертных приговоров. Документально подтвержден расстрел 1 803 человек, преимущественно жандармов и тюремщиков, измывавшихся над советскими пленниками.
Сегодня уже достоверно доказано, что в 1940 г. советское руководство приняло «очень трудное и тяжело давшееся, но, по словам Л.М. Кагановича, абсолютно необходимое в той сложной политической обстановке решение о расстреле 3 196 преступников из числа граждан бывшей Польши. Согласно свидетельству Кагановича, в основном были приговорены к расстрелу польские военные преступники, причастные к массовому уничтожению в 1920—1921 гг. пленных советских красноармейцев, и сотрудники польских карательных органов, замазанные преступлениями против СССР и польского рабочего движения в 1920-е – 1930-е гг. Кроме них, были также расстреляны уголовники из числа польских военнопленных, совершившие на территории СССР тяжкие общеуголовные преступления уже после своего интернирования в сентябре-октябре 1939 года – групповые изнасилования, разбойные нападения, убийства и т. д.»[38].
Все это не помешало Горбачеву в апреле 1990 г. во время государственного визита в СССР польского президента В. Ярузельского заявить, что польские офицеры в Катыни стали жертвами наркома НКВД Берии и его подручных. Он сказал: «В последнее время найдены документы, которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных. Могилы польских офицеров – рядом с могилами советских людей, павших от той же злой руки». Ярузельский, под которым от ударов «Солидарности» шибко шаталось кресло президента, промямлил в ответ что-то мало вразумительное.
Слова о Катыни были сказаны в тот день, когда советский руководитель впервые в истории покаялся от имени советского народа перед польским народом за катынское преступление неизвестно кого. Полномочий таких от нашего народа он не получал. Покаялся – его проблема. Во много крат хуже другое – покаяние Горбачева перед поляками ныне обосновано признается рядом историков началом мирового процесса денонсации[39] приговора Нюрнбергского процесса от 1 октября 1946 г. и истинным началом фашизации Западной Европы.
С этого времени потянулась целая череда «случайно» обнаруженных «обличительных» документов: записка Л.П. Берия № 794/Б и два решения ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. о ликвидации находящихся в тюрьмах и лагерях бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов и тюремщиков.
С Горбачева же началась череда отечественных президентов, каявшихся перед поляками за совершенное «преступным сталинским режимом» злодеяние – убийство польских офицеров. В нашей истории сегодня нет ни одного президента, кто бы не покаялся перед поляками от имени советского и российского народа за Катынскую трагедию. Прямо какие-то кающиеся мальчики!
По первому, горбачевскому покаянию 28 апреля 1990 г. сейм и сенат Республики Польша приняли постановление по Катыни. Там, в частности, предлагалось решить проблему компенсации как семьям всех поляков, пострадавших от рук большевиков, так и польскому государству. Всего российским налогоплательщикам предлагается компенсировать требования примерно 1,5 – 2 млн жертв советских репрессий. Впрочем, польские власти милостиво согласны составить точный список всех претендующих на такого рода выплаты, и уже потом решать технические вопросы.
А затем случилось непредвиденное! Нежелательное и очень неприятное для сторонников германо-польской версии «катынского дела».
31 марта 2000 г. рабочие рыли экскаватором в районе Катынского леса траншею к зданию трансформаторной подстанции рядом с новой водонапорной башней в Козьих Горах. Это место расположено в 150—200 м от берега Днепра. По ходу работ они случайно зацепили край захоронения. В первый день извлекли останки девятерых человек в польской военной форме. Там же были обнаружены стреляные гильзы от пистолетных патронов бельгийского производства. О дальнейшем поведал историк, публицист, владелец и координатор интернет-портала «Правда о Катыни» Сергей Эмильевич Стрыгин: «Работы были тут же прекращены и сотрудники местных органов власти, которые на Смоленщине все немножко “копатели”, установили, что, во-первых, человеческие останки лежат в два слоя на глубине 60—70 см от поверхности земли, во-вторых, в могиле лежат трупы расстрелянных людей в польской военной форме, в-третьих, в захоронении лежат останки не менее чем 300 человек, в-четвертых, – могила ранее не вскрывалась. Это значит, что там можно было обнаружить все доказательства того, что расстрелы в Катыни проводили именно немцы. Но официальная реакция была такой: 12 апреля 2000 года об обнаружении этой могилы исполняющий обязанности Президента России Владимир Путин сообщил в телефонном разговоре президенту Польши Александру Квасьневскому. На следующий день, 13 апреля 2000 года, обнаруженное захоронение было показано супруге президента Польши Иоланте Квасьневской, которая возложила на могилу цветы. Ну, а после этого на могилу и окружающую местность насыпали дополнительный слой грунта толщиной 2—2,5 метра. Как дословно сказал один из местных рабочих, сюда “привезли триста КамАЗов песка”. Каких-либо упоминаний в СМИ об этой могиле не было ни в России, ни в Польше, за исключением двух маленьких заметок в “Газете Выборчей” 13 и 14 апреля 2000 года. Вероятно, кто-то из окружения Путина сумел тогда убедить и.о. президента не открывать всей правды. Почему, этого не знает никто»[40].
Найденная могила получила порядковый номер 9. В ней хранится истина о трагедии в Катынском лесу. Почему поляки уже шестнадцать лет мешают исследованию могилы № 9 понятно – может быть подорван их важнейший идеологический инструмент в международной политике. Это все равно, что отменить холокост галутных евреев Европы в истории Израиля. Почему кремлевская власть отказывается создать международную комиссию и провести публичные работы по изучению останков захоронения, тоже понятно – если подтвердится германо-польская версия, придется платить неподъемную компенсацию семьям жертв. Так и остается неразрешимой интрига могилы № 9.
Тем временем история «катынского дела» продолжается. В 2007 г. и в 2009 г. в Страсбургский суд по правам человека (ЕСПЧ) обратились с жалобами родственники польских офицеров, расстрелянных в Катыни. Было заявлено, что всего от рук энкавэдэшников погибли в 1940 г. 21 857 пленных поляков и убили их по приказу Сталина[41]. Жалобщики требовали осуждения преступников и России.
ЕСПЧ принял жалобы к рассмотрению. Дело получило название «Яновец и другие против России». Податели иска намеревались отсудить у России 2 млрд долларов. В случае их выигрыша польское правительство готовилось вчинить России иск на 100 млрд долларов, да и представители семей, чьи родственники погибли в Катынском лесу, не остались бы в стороне.
Однако не подтвержденные вещдоками слова в суде ничего не стоят. ЕСПЧ потребовал от заявителей конкретных доказательств вины обвиняемых. И вдруг оказалось, что все документы, на основании которых М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин объявили единственно верной германо-польскую версию «катынского дела», косвенные и для суда ничтожны – даже не рассматриваются как доказательство. Более того, изучив документы из российских архивов, на которые все двадцать пять лет ссылаются сторонники германо-польской версии «катынского дела», ЕСПЧ официально признал их фальшивыми!
18 июня 2012 г. Малая палата ЕСПЧ в составе семи судей в итоговом постановлении по делу «Яновец и другие против России» четырьмя голосами против трех решила, что в отношении двенадцати заявителей – родственников расстрелянных польских офицеров – представителями СССР не нарушалось право на жизнь. В переложении на человеческий язык с юридического это означает, что ни СССР, ни Россия не несет ответственности за массовые расстрелы в Катыни.
ЕСПЧ в течение четырех лет изучал всевозможные документы, но так и не смог установить, кто расстрелял несчастных поляков. Парадокс! Могила № 9 в Катынском лесу упорно продолжает хранить свою тайну, хотя на раскрытие ее требуется всего-то несколько дней.
Поделиться книгой: