Искушение в одном лишь взгляде

Дарио чуть не рассмеялся.

– Не будь наивной, Анаис. Не считай меня глупцом, – покачал он головой и продолжал, немного погрешив против истины: – Думаешь, ты первая женщина, которую Данте увел у меня?

Анаис проглотила комок в горле. Непроизвольно Дарио взглянул на нежный изгиб шеи, на тонкие ключицы, которые столько раз трогал губами. Разговор давался ему все труднее.

– Дамиан твой сын, – сказала Анаис после паузы. – Я не собираюсь спорить с тобой. Либо ты веришь мне, либо нет. Но если не веришь, нам больше не о чем разговаривать.

– В таком случае давай поговорим о том, о чем любые родители говорят в такой ситуации, – невозмутимо предложил он, словно речь шла о теоретической проблеме без предыстории, словно он не провел бессонную ночь в переговорах с юристами в поисках наилучшего решения: посещения, опекунство, алименты – обычные вещи.

Ему показалось, что его слова насторожили Анапе. Прищурив глаза, она со стуком поставила бокал на стол и сложила руки на груди.

– Прежде чем начинать разговор на эту тему, ты должен знать, что в свидетельстве о рождении Дамиана нет твоего имени.

Еще день назад Дарио не знал, что у него есть сын, а сейчас от слов Анапе ему захотелось взвыть и расколотить все, что попадется под руку. Непонятно, как он сдержал порыв, но только с шумом втянул воздух и спросил ледяным тоном:

– Как тебя понимать?

– Если ты собираешься претендовать на отцовство, – она невозмутимо смерила его оценивающим взглядом, – тебе придется доказать это, ну и, конечно, возместить мне все расходы с момента его рождения.

– Как меркантильно.

– Вовсе нет. Если хочешь получить сына, ты должен компенсировать ущерб за те пять лет, что ты игнорировал его. К сожалению, время не повернешь вспять; оскорбление, нанесенное матери ребенка, не сотрешь, но можешь расплатиться деньгами, ведь на большее ты не способен, – презрительно улыбнулась она. – Дамиану понадобится солидный капитал для поступления в колледж. Это не меркантильность, а страховка.

– Напрашивается другое слово.

– Ты во всем видишь грязный умысел, не так ли? Меня это не удивляет, – снова пожала плечами Анаис. Ничто не раздражало Дарио больше, чем этот небрежный жест.

– Я никогда не называл тебя грязным словом, Анаис, хотя мог бы.

Темные глаза сверкнули.

– Не обманывай себя, Дарио. Невербальная коммуникация бывает оглушительной.

– Давай внесем ясность, – сказал Дарио через паузу, когда к нему вернулась способность говорить спокойно. – Ты утверждаешь, что ребенок не заложник, но готова обменять него на выкуп. Я правильно понял?

– Для тебя он абстрактное понятие, Дар, – тихо произнесла Анаис, назвав его прежним ласковым именем. Дарио не рискнул задуматься, почему обратил на это внимание. Он заметил также, что в глазах Анаис мелькнула боль. – Но для меня Дамиан – все.

Она по-прежнему смотрела на Дарио с презрительной жалостью. Он поморщился. Какое ему дело до того, что думает о нем эта женщина? Анаис ему совершенно безразлична. Он не собирался оскорблять ее. Если бы не ребенок, которого Анаис прятала от него столько лет, он улетел бы в Нью-Йорк сразу, как только получил серьги. Теперь у него есть план, и Дарио намерен выполнить его шаг за шагом, какими бы словами она его ни обзывала. Почему же ему так трудно сосредоточиться?

Взгляд Дарио не сулил ничего хорошего. Анаис повернулась и вышла на открытую веранду. Перед ней простирался океан, сверкавший золотом в лучах заката. Извилистая тропинка спускалась к закрытому пляжу виллы. На белый песок с шуршанием накатывались волны. Как всегда, спокойная гладь воды помогла ей преодолеть отчаяние: природа – вечная и прекрасная – давала ей силы дышать. Анаис сумела подавить боль, раздиравшую ей грудь.

Какое-то время Дарио не было слышно. Анаис не оборачивалась. Она не услышала, но почувствовала его приближение. Он встал рядом, застегивая черную рубашку из такого же дорогого льна, как и брюки. Анаис не знала, что лучше, – его голая грудь или одежда, в которой он походил на рокового любовника, пришедшего прямо из ее тайных эротических фантазий, в которых она боялась признаться себе.

– Прости меня, – сказал Дарио, поразив Анаис настолько, что она взглянула на него, заподозрив розыгрыш, но задумчивые синие глаза Дарио были устремлены на океан. – Я не хотел ссоры, не хотел так низко опускаться. Я не за этим пригласил тебя сюда.

– Вероятно, хотел поразить богатством и роскошью? – Анаис не сумела скрыть горечь: ей все труднее удавалось сохранять видимость контроля над эмоциями. – Эта вилла стоит не меньше пяти тысяч долларов за ночь.

– Неужели тебя беспокоит, как я трачу свои деньги? Как трогательно!

– Только в том случае, если это касается Дамиана. – Она заставила себя улыбнуться, обращая слова в шутку. – Единственное, что теперь имеет для меня значение, не так ли?

Ей показалось, что по красивому лицу Дарио скользнула усмешка. Анаис подозревала, что он ведет игру, но не придала значения, поскольку не могла разгадать.

– Действительно, зачем нам ругаться, – продолжал Дарио на удивление миролюбиво, словно вел светскую беседу, отчего Анаис снова насторожилась. – Шесть лет – долгий срок. Почему бы не обсудить спокойно, что лучше для Дамиана. Когда-то нам удавалось договариваться. Думаю, мы сможем и теперь.

Ни о чем другом Анаис не мечтала, но не была уверена, что с Дарио это получится, – что-то мешало до конца поверить ему. В его глазах промелькнуло жесткое и решительное выражение, но Анаис снова убедила себя, что ей показалось. Возможно, Дарио все-таки вел игру, но она не могла разгадать ее смысл. Впрочем, это не имело значения.

– Я была бы рада, – сказала она, стараясь проявить благородство, которое, как она считала, заслуживал ее сын. – Конечно, мне бы хотелось, чтобы Дамиан узнал тебя, но хочу предупредить – он вполне самостоятельная личность. Он сам выбрал время появления на свет и упрямо идет своим путем. Если ты представляешь себе ангельское создание, с умилением называющее тебя папой и готовое мириться с твоими капризами, то это не Дамиан.

– До вчерашнего дня, когда ты сообщила мне о сыне, я вообще не догадывался, что стал отцом, – заметил Дарио с мрачноватой ухмылкой, – поэтому не успел обзавестись иллюзиями, которые ты спешишь развеять.

Анаис вдруг осознала, как близко они стоят. Она чувствовала исходивший от Дарио жар, словно стояла возле горячего радиатора – и это в тропиках, в августе. Она едва удержалась, чтобы не отпрянуть, – Анаис не доверяла себе, когда рядом был Дарио. Без сомнения, он сразу поймет причину ее нервозности и будет прав. Безжалостная правда заключалась в том, что она давно полюбила его. Не совсем с первого взгляда, но очень быстро, и с тех пор ничего не изменилось, хотя он разбил принадлежащее только ему несчастное сердце, жестоко бросил и ушел, не оглянувшись, словно она не заслужила последнего взгляда. Все прошедшие годы она старалась возненавидеть его, но не смогла.

Да и как она могла ненавидеть Дарио, если видела его в своем сыне? Насмешка судьбы заключалась в том, что Дамиан был точной копией своего отца. Анаис почти смирилась с заменой, потому что не предполагала снова увидеть Дарио. Однако, стоя сейчас рядом с ним, она убедилась, что не властна над чувством к нему.

– Хорошо, – сказала Анаис, немного отступив под предлогом, что хочет взглянуть ему прямо в лицо, – надеюсь, ты готов спокойно выдержать полномасштабный скандал потому, что ребенок хочет надеть синюю, а не красную рубашку, как это случилось сегодня утром.

Дарио скривил рот в улыбке. У Анапе замерло сердце. Как ей хотелось верить, что он не замышляет подвоха.

– Если мне удается разрешить разногласия совета директоров и членов правления, один маленький ребенок не составит проблемы.

– Рада, что ты так уверен в себе.

Воздух между ними вибрировал от напряжения. Дарио поспешно убрал руки в карманы, словно боялся дать им волю. Анапе с трудом сдерживала предательскую дрожь вожделения.

– Приглашаю тебя поужинать со мной, – сказал Дарио. – Давай вести себя как цивилизованные люди. Нам давно пора спокойно поговорить. – Его улыбка стала шире.

Анапе не смогла отказать ему. Под ласковым взглядом синих глаз она не могла придумать ни единой причины, чтобы отвергнуть приглашение. Будь что будет. Отбросив сомнения, она кивнула:

– Согласна.

Глава 5

Гораздо позже в ресторане отеля Анапе откинулась на спинку стула: в который раз она тщетно призывала себя к осторожности и осмотрительности.

Вечер прошел прекрасно. Хотя Анапе считала себя местным жителем – ее трудно было удивить, – но сегодня в атмосфере древней гавайской магии она чувствовала себя принцессой. Их усадили за столик в изолированной приватной секции, где от океана их отделяла только полоса черной вулканической лавы. В смоляных факелах танцевали язычки огня. Легкий бриз шевелил ее небрежно заколотые локоны, и они щекотали кожу, как нежные пальцы любовника. Экзотические блюда гавайской кухни, поражавшие неожиданными сочетаниями запахов и вкусов, были сервированы изысканно и эффектно.

Анаис заставляла себя думать о сыне, а не о его отце, не поддаваться окружавшей ее ленивой роскоши, оплаченной сидящим напротив человеком. Оставаясь холодной, как айсберг, она стойко сопротивлялась искушению.

По дороге от виллы до ресторана Дарио совершенно перевоплотился. Куда подевался резкий, грубый человек, которого она встретила в имении Фугинавы. Его заменил мужчина если не тот, за которого она вышла замуж шесть лет назад, то очень похожий на него. Смех Дарио и хмельное вино, которое он подливал в ее бокал, делали свое дело.

Анаис наблюдала за ним. В неровном свете факелов, бросавшим теплые блики на красивое лицо, он все больше походил на героя фантазий, посещавших все эти годы ее одинокие сны.

За едой они говорила обо всем и ни о чем. Она рассказывала о Дамиане, о смешных и забавных проделках прекрасного малыша, которого она обожала. Дарио увлеченно говорил о работе, занимавшей все его время и мысли. Он расспрашивал ее о юридической практике и жизни на острове. Анапе интересовало, как ему удалось добиться таких выдающихся успехов без всякой поддержки семьи и прославить «АЙС». Разговор шел легко и непринужденно, как бывало раньше, не касаясь болезненных тем. На взгляд Анапе, все выглядело естественно и даже… мило, создавая иллюзию приятной беспечности. Предательское сердце отказывалось замечать сигналы, предупреждающие о потенциальной опасности. Она не хотела ничего другого, кроме как видеть рядом любимого мужчину, который обращался с ней так, словно готов был разделить ее чувство.

– Зачем ты это делаешь? – прошептала она.

– Ужинаю? Следуя странному капризу, стараюсь делать это каждый вечер.

– Нет. – Ее испугала мысль о том, что она не хочет знать правду. Единственным желанием было окунуться в мир грез, где звучала томная гавайская музыка, порхал нежный ветерок, и ее муж Дарио смотрел на нее влюбленными глазами, а шесть лет разлуки казались далеким сном. – Ты знаешь, о чем я.

Дарио не ответил. Он поднялся, разглаживая на груди мягкую черную рубашку. Сердце Анапе упало. Зачем глупым вопросом она разрушила магию? Прекрасный сон мог продолжаться еще несколько минут. Или час? Нужна ли ей правда? Кому она причинит боль? Она знала ответ. Боль ждет только ее. Но сладкий ночной воздух шептал ей, что несколько украденных минут счастья с Дарио стоят последующих страданий.

Тем не менее Анаис приготовилась к сопротивлению. Она понимала, что любой ценой должна избежать физического контакта. Дарио молча протянул ей руку, ожидая ответного жеста с такой уверенностью, словно знал – в глубине души она хочет этого. У Анаис возникло странное ощущение, что ему известны ее мысли и понятна внутренняя борьба. Его взгляд проникал прямо в несчастное сердце, в котором он пробудил надежду, чтобы снова разбить его, причинив нестерпимую боль.

Глубоко вздохнув, она вложила ладонь в его руку и сдержала готовый вырваться крик от пронзившего ее разряда, когда горячие пальцы Дарио крепко сомкнулись вокруг запястья. Рывком он поднял ее на ноги. Секунду они стояли почти прижавшись друг к другу. Благодаря высоким каблукам Анаис была почти вровень с Дарио. Его синие глаза потемнели, особенно когда он опустил взгляд на ее губы. Анаис показалось, что его тоже словно обожгло током, пробежавшим по жилам от их сплетенных ладоней.

Не отпуская ее руки, он повел ее за собой мимо столиков ресторана. Она шла как во сне: реальным было только прикосновение его пальцев к коже в точке, в которой сосредоточилась вся ее жизнь. Оркестр заиграл тягучую мелодию из репертуара Элвиса Пресли. Дарио развернул Анаис к себе лицом.

– Ничего не могу с собой поделать, – тихо сказал он. – Теряю голову, когда ты рядом.

Только очень холодная и упрямая женщина могла бы отказаться от него в этот момент. Анаис даже не пыталась – она так и не сумела стать айсбергом в отношении Дарио, как ни старалась. Даже в начале их знакомства, вопреки рассудку, она уступала ему без сопротивления, а тем более теперь, в бархатной темноте гавайской ночи, в тесных объятиях его сильных рук.

Анаис представляла себя просто женщиной, которую мужчина пригласил на ужин в роскошный ресторан знаменитого курорта. Какое кому дело до того, что он был ее мужем в другой жизни? Этой ночью они встретились на краю света на маленьком острове, затерянном в Тихом океане.

Анаис бесконечно устала от одиночества, преследовавшего ее всю жизнь. Ей требовались храбрость и сила, чтобы сначала пережить суровое детство и отрочество, а потом внезапный, драматический конец замужества и рождение Дамиана, для которого она оставалась единственной опорой. Судьба не давала ей передышки.

У Анаис хватало разума, чтобы понимать: этот человек бросил ее. Возможно, еще до рассвета он снова покинет ее. Однако она не та наивная девочка, сердце которой разбилось, когда это случилось в первый раз. Теперь Анаис готова к новому предательству. Ей не надо доверять Дарио, чтобы желать его.

Она всегда хотела его. Дарио – единственный, кто дотрагивался до нее, кого она подпустила близко. Он был единственным человеком, которому она доверилась. Трудно сосчитать, сколько раз тетя с дядей и близкие друзья отправляли ее на свидания, сколько мужчин пытались ухаживать за ней. Она уговаривала себя, что уже не замужем, хоть и не разведена, но так и не смогла принять другого мужчину, позволить прикоснуться к себе.

Ей нужен только Дарио. В эротической атмосфере гавайской ночи предательский внутренний голос шептал, что он все еще остается ее мужем. Она любила его когда-то, а он, возможно, любил ее – это все, что имело значение. Прижимаясь к Дарио, Анаис убеждала себя, что будущее ей безразлично – важен только этот момент. Какая разница, что будет завтра, через неделю, когда-нибудь? Существует только сейчас, здесь, где никто не видит их и никогда не узнает, что произошло. Она не в силах больше выносить одиночество. Вероятно, она проявляет слабость, но не все ли равно? Никто, кроме Дарио, не поможет ей забыться, ведь его смех и поцелуи обладают волшебной силой. Он наделен магией в гораздо большей степени, чем сам мог вообразить. Разве она не заслужила блаженство, которое он мог дать ей? Только он. Анаис знала – Дарио способен на это.

Анаис обвила руками шею Дарио, склонив к себе его голову. Она чувствовала, как его руки в медленном ритме скользят вдоль спины, словно он заново изучает изгибы ее тела, вызывая волны жара и сладкую боль внизу живота. Она потянулась и первая прижалась губами к его губам. Анаис вложила в поцелуй все мечты и надежды долгих лет, обиды и жалобы, обращенные к своему отражению в зеркале, а не к нему, слезы, страх и сожаления. Наконец шесть лет спустя она дарила ему прощальный поцелуй. Это был запоздавший символ окончательного расставания.

Дарио позволил ей. Поддерживая ладонью ее затылок, он принял поцелуй, словно понимал его значение.

Анапе дрожала. На щеке застыла слеза, но ей было безразлично. С опозданием на шесть лет она завершила ритуал разлуки и потери. Задохнувшись, она оторвалась от его губ, но не отпрянула, а бессильно прислонилась лбом к его лбу.

– Лучше? – хрипло спросил он, не узнавая своего голоса.

Она не собиралась отвечать, но тихий ночной ветерок вырвал признание:

– Нет. Не очень.

– Хорошо, – усмехнулся он. – Моя очередь.

Дарио взял в теплые ладони ее лицо и накрыл губами рот. Инициатива перешла к нему.

Ощущение триумфа должно было окрылить его. Дарио приготовился торжествовать заслуженную победу – он соблазнил свою неверную жену, как и было задумано. Однако в эту минуту он мог сосредоточиться только на ее податливых губах, на прильнувшем к нему гибком теле. Упругая грудь под гладким шелком волнующе упиралась в его грудь, руки обвивали шею. Анапе льнула к нему, стремясь слиться воедино. Но этой близости было недостаточно, как бы сильно Дарио ни прижимал ее к себе. Он вполне отдавал себе отчет, что его чувства в этот момент не имели ничего общего с местью. Дарио отмахнулся от неприятной мысли. Крепче обнимая Анапе, он покорился безрассудной страсти.

Ласки Дарио становились все горячее, его сжигал огонь желания, как прежде и как всегда, когда Анаис оказывалась в его объятиях. Острые импульсы наслаждения пронзали его, как электрические разряды, от каждого прикосновения губ и языка. Он ни секунды не задумывался о том, что произойдет дальше. Только одно имело значение – она снова была в его власти. «Навсегда», – шептал предательский внутренний голос. Или до тех пор, пока он опять не потеряет ее.

Непонятно, как у Дарио хватило сил оторваться от ее рта. Звуки музыки доносились словно издалека – оркестр плавно перешел к другой мелодии. Дарио плохо осознавал, где находится, да его это не волновало. Он мечтал только о том, чтобы раздеть Анаис, и готов был овладеть ею под ближайшей пальмой – возможно, сотрудники курорта сквозь пальцы посмотрели бы на каприз богатого гостя. В такой ситуации требовалось немедленно найти укромное место.

Не мешкая, Дарио поднял Анаис на руки, прижал к груди и быстрыми шагами понес к своей вилле. Каждая минута промедления казалась ему пыткой. Ему было недостаточно чувствовать ее дразнящее тело. Анаис обнимала его за шею, и, откинув голову, не сводила затуманенного страстью взгляда, еще сильнее разжигая вожделение.

Толкнув плечом дверь, Дарио рванулся через холл прямо в огромную спальню и только в этот момент осознал, что отнюдь не следует наспех составленному плану – довести Анаис до исступления, а потом холодно отвернуться. Вместо задуманного хладнокровного соблазнения с целью сломить Анаис, заставить принять его условия, охватившее его безумие разрушало их обоих. Дарио понимал, что пора остановиться. Он заставил себя поставить Анаис на ноги возле широкой кровати. Настало идеальное время исполнить коварный план и вернуть полный контроль над происходящим, но Дарио не мог.

За прошедшие годы он потерял всякую надежду на чудо, способное вернуть Анаис. Однако теперь она снова стояла перед ним, умирая от желания, а его мощная эрекция граничила с болью. Дарио протянул руку и резким движением распустил тяжелый узел волос так, что заколки посыпались во все стороны, а густые пряди каскадом рассыпались по плечам. Губы Анаис припухли от его поцелуев, шелковая блузка смялась на груди. Дарио все еще любил ее. Он единственный видел ее такой…

«Нет, – отчетливо произнес холодный голос в голове, – не единственный».

Охватившая его злость была знакома до боли, но, смешавшись с сексуальным голодом и вожделением, она казалась страшнее и губительнее. Дарио не стал задумываться об этом. Он просто хотел Анаис. Он всегда хотел ее. Желание не умирало в нем.

Анаис будто поняла его смятение. Тень тревоги пробежала по прекрасному лицу, залегла морщинкой на лбу.

– Дарио?

Ему не хотелось разговаривать. Для него стерлась граница между страстью и яростью, ее предательством и своим неудовлетворенным желанием – путь к исцелению был один. Дарио не размышлял о моральной подоплеке, говоря себе, что важен только конечный результат. Дарио никогда не считал, что цель оправдывает средства, – примером послужили для него интриги бывшего владельца «АЙС» и его мошенничество, которое открылось после того, как Дарио пришел в компанию. Однако он убедил себя, что сейчас у него нет другого выбора: Дарио не мог позволить ни секунды сожалений.

Он поймал себя на том, что жадно ест Анаис глазами, только когда ее охватила легкая дрожь. Под тканью блузки обозначились затвердевшие пики – безошибочный признак сексуального возбуждения. Дарио не сомневался, что желание Анаис не уступало его собственному. Так было всегда. Он больше не мог ждать. Дарио шагнул к ней, провел ладонью по выступающим округлостям, слегка сжав соски, и улыбнулся, услышав в ответ легкий стон.

Анаис откинула голову, пробудив в нем первобытный инстинкт: яростную жажду совокупления. Страсть. Вожделение. Дарио перестал искать оправдания и обманывать себя – ничего не существовало для него, кроме этой жажды. Запустив пальцы в роскошные волосы, он склонился к ее шее и коснулся губами шелковистой кожи. Дарио с наслаждением вдыхал знакомый аромат – тонкий и нежный, каким он его помнил. Расстегнув несколько пуговиц, Дарио нетерпеливо стянул ее блузку через голову и снова прильнул губами к обнаженному телу. Анаис вздрогнула, вздохнула с глухим всхлипом. Дарио убедился, что она по-прежнему не носила бра. Ее маленькая, прекрасной формы грудь всегда вызывала восхищение. Сжав ладонями узкие плечи, он прихватил губами темный сосок и с силой втянул в рот. Анаис тихо постанывала. Память об этих возбуждающих сигналах вожделения и наслаждения преследовала его все прошедшие годы. Он не забыл солоноватый с оттенком мускуса вкус ее губ. Дарио переключился на другую грудь, прикусывая зубами и лаская языком шелковую кожу. Стоны Анаис становились громче, пальцы отчаянно впились в его бицепсы. Дарио отступил и резко развернул ее спиной к себе: линия бедер, круглые ягодицы были такими же безупречными, как в его воспоминаниях. Юбка оставалась для него единственной преградой. Дарио расстегнул молнию и потянул вниз, пока ткань не упала к ее ногам. Анаис стояла обнаженная, не считая вишнево-красных туфель и маленьких трусиков такого же яркого цвета. Дарио готов был взорваться. Он торопливо сорвал с себя рубашку, брюки и прижался к ней сзади. В просторной комнате гулко раздавалось его хриплое дыхание.

– А как же туфли? – прошептала Анаис, когда он жадно гладил ладонями ее бедра, словно вспоминая каждый изгиб.

– Оставь их, – пробормотал Дарио.

Самообладание окончательно изменило ему. Выкинув прошлое из головы, он, как и мечтал, отдался безудержной страсти. Дарио ощущал ладонями тепло и нежность ее кожи, слушал тихие вздохи и стоны, переходившие в неровные порывистые всхлипы. Не в силах терпеть, сильными руками он швырнул Анаис на середину широкой кровати и накрыл своим телом. Дарио целовал ее страстно и самозабвенно. Окружающий мир померк для него. Ничто не заставило бы его остановиться.

Дарио понимал, что у него есть только одна, сегодняшняя ночь с Анапе – другой не будет после того, что он собирался сделать утром. Ничего похожего он не испытывал в постели шесть лет назад перед разрывом. Тогда он не догадывался, что она обманывает его и что он касается ее в последний раз. Сейчас он был готов. Дарио знал, от чего готов отказаться, и предчувствовал ожидавшую его мучительную боль потери и разлуки. Это знание висело над ним, как проклятие.

Он целовал ее губы, как захлебывается глотком воды умирающий от жажды, а когда насытился, опустился ниже, переключив внимание на грудь. Анапе ерзала в нетерпении, закинув руки за голову, выгибая спину. Тогда Дарио опустился еще ниже. Лаская языком живот, он добрался до алых трусиков. Дарио раздвинул плечами длинные ноги, наслаждаясь ее смятением, хриплым, прерывистым дыханием. Анапе приподнялась на локтях, наблюдая за ним. На секунду Дарио поймал ее взгляд. Если бы он так хорошо не знал ее, то поверил бы в искренность затуманенного взгляда, трепетных вздохов и дрожащих губ. Он был бы глупцом, если бы поддался на ее уловки. Но Дарио знал истинную цену Анапе. У них только одна ночь для секса, говорил он себе. Ничего, кроме секса. Остальное – лишь призрак прошлого.

Дарио прижался губами к прикрытой красным кружевом промежности и услышал, как Анапе выкрикнула его имя. Когда она конвульсивно дернулась, царапая каблуками его спину, и он услышал ее протяжный стон, так возбуждавший его, Дарио сдвинул в сторону трусики и проник языком в горячее лоно.

Анаис казалось, что она в центре урагана. Ей не хватало воздуха, было трудно дышать. Она отдалась во власть невероятных ощущений, которые пробуждал Дарио. Его ласки дарили наслаждение, доводящее до предела, грозившего гибелью. Если бы Дарио хотел убить ее, она бы не оказала сопротивления. Пальцами, языком, колючей щетиной небритого подбородка он разжигал огонь, готовый сжечь ее дотла. В эротической агонии к Анаис возвращалась почти забытая сладостная, мучительная боль желания, которую мог возбудить только Дарио, и только он мог утолить.

Наконец он изменил тактику. Дарио стянул с нее трусики и сбросил с ног красные туфли. Она услышала, как они стукнули о деревянный пол, хотя, возможно, это был отчаянный стук ее сердца о грудную клетку. Анаис тщетно пыталась восстановить дыхание. Она наслаждалась своей беспомощностью: у нее не было сил двинуться, пошевелить рукой. Возбуждение волнами прокатывалось по телу. Анаис смутно слышала шелест фольги: Дарио никогда не забывал предохраняться. Через мгновение он навис над ней, опираясь на локти, и в течение нескольких секунд пристально смотрел на нее. Его синие глаза мерцали той же темной страстью, которая сжигала ее, словно она не испытала минуту назад потрясающего оргазма. Анаис подняла руку, на которой когда-то гордо носила его обручальное кольцо, и нежно провела ладонью по красивому лицу. Она ничего не сказала: голос не повиновался ей. Впрочем, она все равно не могла подобрать нужных слов.

Дарио переместился в нужную позицию и, не отводя взгляда, медленно-медленно вошел в нее.

«Наконец, – подумала Анаис, – наконец…»

Очень плавно и терпеливо Дарио проникал в нее, давая возможность ее телу привыкнуть и принять его. Анаис непроизвольно воскресила в памяти их первую ночь вместе: она была смущена, взволнована и очень влюблена в него. Дарио тогда не торопился. Он дал страсти разгореться между ними и два раза доводил ее до оргазма прежде, чем впервые по-настоящему овладел ею.

Сейчас его движения снова были плавными и неспешными, однако он неизбежно утверждал власть над ней. Анаис ерзала под ним в нетерпеливом ожидании: она хотела, чтобы он заполнил ее всю без остатка.

Вероятно, Анаис не одна вспоминала ту давнишнюю ночь на Манхэттене, когда они лежали обнявшись в широкой постели, а за окном переливался огнями великий город. Анаис приняла Дарио, растворилась в нем. С тех пор ее жизнь изменилась навсегда.

Сегодняшняя ночь снова все изменит, но теперь Анаис знала об этом. В отличие от прежней восторженной девственницы, она хорошо понимала, что делает. Во всяком случае, ей хотелось в это верить. Если постоянно повторять, то можно наконец убедить себя.