Помоги проекту - поделись книгой:
Благословенно будь зрение, возможность видеть. Сегодня я впервые смотрел на многократно ощупанный моими пальцами свиток папируса. Эта карта горела в моем сознании, словно огненный путь вулканической лавы, я представлял каждый ее отрезок, но на бумаге все выглядело иначе. Горгот, наш основной водитель, отложил в сторону лист, и тот сразу свернулся желтым рулоном. Им завладел Дилморон, принявший на себя обязанности штурмана. Здесь же присутствовали Махор (свеженазначенный глава огневой поддержки, командир отделения бехолдеров), Ниама (вражеский шпион) и Ноздрин (начальник регулярной стражи, что теперь состояла из двух десятков мастеров–троглодитов). Меня произвели в главу службы обеспечения экспедиции, отвечающего за все.
– Для начала мы должны проехать полсотни километров смешанных лесов. Старая дорога к фактории, полагаю, изрядно подзаросла и местами придется пробиваться через молодые деревья и сплетение кустарника. Дальше начнется редколесье. Платаны, эвкалипты и прочие зеленые великаны…
– Возможны поселения нейтральных эльфов, владыка – вставил Ноздрин, пододвигаясь к столу.
Его ногтястый палец несколько раз ткнул в пергамент.
– Здесь и здесь. Если они не откочевали на юг, когда началась блокада Паялпана.
Дилморон согласно покачал рогатой головой:
– На всякий случай станем держаться от них подальше. После саванны мы вступаем на степные просторы и движемся по ним до самых пойменных лесов близ русла Джорнея. Горгот, маскировка не подкачает?
– Ни в коем случае. Сверху мы будем смотреться, как матерая Гидра Хаоса. Артефакт Отвода Глаз снабжен амулетами усиления. Только очень прокачанный герой – не менее сотого левела способен забраться под морок.
– Вот и хорошо. В пойменных лесах предстоит повозиться. Придется форсировать не менее пяти мелких водных преград, пока мы не выйдем к самому Джорнею, чуть западнее Бродов.
– Вот на Бродах наверняка обосновались нейтралы, – подал голос Махор.
– Как ни странно, данные разведки это не подтверждают, – пожал плечами Дилморон. – Сам, честно говоря, удивляюсь, почему там никого нет. Кстати, о жителях. В степи обитают хобогоблины и орки. Можем нарваться на бродячую группу циклопов или степных огров.
– Разберемся без проблем, господин, – жестко отрапортовал Ноздрин.
– У реки встаем лагерем. На три дня, а если потребуется, то и на неделю. Ждем Дору и группу Таргона. После рандеву форсируем Джорней по Бродам и вступаем в гористую местность. Неподалеку от торгового тракта расположен гномий город. Здесь мы расстанемся с мастеровыми.
– А–а–а, – начал Ноздрин, но принц моментально прервал начкара:
– Я пообещал Мудроту весомую компенсацию за причиненные неудобства. Ее размер гарантирует, что сразу нас не выдадут.
Я возмущенно закрутил головой так, что стукнулся окулярами о край стола. До чего же скуп народец! Лишь бы копить злато и алчно пересчитывать драгоценности. Похоже, что Дилморон одарил их вне всякой меры. Щедр принц. С посторонними. А наш новый вождь деловито продолжал:
– По горам проходит хорошая, утоптанная дорога, там мы проскочим без проблем, если водителя не подведет глазомер. Сей тракт упирается прямиком в Корентин. Это крупнейшее поселение в Пустыни. Каждый гражданин Овиума о нем знает. Там без утеснения проживают все народности нашей локации. По общему согласию планет Иггдрасиля, Корентин находится вне чьей–либо юрисдикции. Этакий вольный город Сингапур, пополам с Гибралтаром.
– Удивительно, – медленно произнес Горгот. – Большой нейтральный объект и никем до сих пор не завоеван. А много ли там людей?
– Порядочно. Но только юниты, потому что героям запрещено оставаться в Корентине более трех декад. Там поселились пеоны, раса Желтка. Есть квартал Сияния, эльфийский район. Из нежити в Корентине обосновались скелеты, зомби, привидения. Были и вампиры, но по решению магистрата их выгнали за городскую черту.
– А насчет юнитов, если можно, подробнее, – попросил Махор. – Девчонки там тоже имеются?
И подмигнул Ниаме. Та презрительно поджала губы.
– Конечно, – улыбнулся Дилморон. – Но, к сожалению, мы будем вынуждены съехать с тракта и миновать Корентин стороной. Излишняя огласка нам ни к чему.
– Не уверена, – неожиданно вставила Ниама. – Там в связи с фехтовальным турниром случится настоящее столпотворение. До вас, принц, никому не будет дела.
С какой поры вражескому шпиону предоставляется слово на общем собрании? Почему все молчат? Тем более женщине. Вот у нас, троглодитов, самки помалкивают, когда мужчины обсуждают план предстоящей охоты. Дойдет дело до снятия шкуры – пожалуйста, работайте, никто не помешает. А лезть с советами – за это могут и на хвост наступить.
– Что за турнир? – нахмурился Дилморон.
– «Клинок Овиума». Чистая рубка, без магии. Странно, что вы об этом не слышали. Ажиотаж вокруг него сумасшедший. Проводится впервые, и в Корентин слетится вся знать с Иггдрасиля.
– Можно тряхнуть стариной, – мечтательно произнес Махор и глянул на хозяина.
Дилморон помолчал, потом в своей мягкой манере изрек:
– Я обдумаю информацию, но пока утвержденный план остается без изменений. Мы обходим город и ложимся на дорогу, ведущую к корням Древа. Минуем смешанные поселения торговцев и выезжаем на Центральный ствол. Там нам останется проследовать мимо Сумеречной дороги на Некрополис. В начале Серпантина Подземелья наша трудная экспедиция подойдет к финалу. Здесь мы разлучимся, после чего каждый направится по своим делам.
Я, как обычно, помалкивал. Вот они человеческие герои – все передо мной. Думают, рассчитывают свои действия, строят козни, вынашивают тайные замыслы. Пламя их сущности волнуется, в нем блещут непонятные узоры. Кто окажется умнее? Мне известно о том, что Дилморон собирается прикончить Зайца еще до въезда на Иггдрасиль. Когда это произойдет? Возможно, как раз в окрестностях вольного города. Многолюдье – отличная возможность затеряться в толпе и проскочить незамеченными до корней Древа. Я поймал себя на мысли, что подумал о Зайце, как о живом существе. «Прикончить». Это все Горгот со своим симбионтами. А может быть, за последние полгода я уже привык к ушастой пупырчатой махине? Как выразился вчера Дилморон, когда мы были наедине: «Звери созданы по чертежам Иерарха. Случайно они попали в наш мир и вовремя должны его покинуть. Во Вселенной магии нет места техническим новинкам». Неужели доброму принцу не жаль нашего творения? А ведь никто и не ведает о замыслах кузенов Минотавров. Вот и верный служака Ноздрин, ест глазами Дилморона и не догадывается о том, что сулит ему будущее. Да что Ноздрин! Как всегда мне приходят думы о чем угодно, кроме собственной шкуры. Что будет со мной? Возьмет ли принц меня с собой в Подземелье или бросит на произвол судьбы? Впереди много неясного. Что скажут остальные герои, когда Дилморон будет вынужден им открыться? А может каждый из них уже сделал первый ход в собственной игре? И, словно, отвечая моим мыслям, слово взял Махор:
– Ну что, вы, ребята, тему прочухали, базара ноль, – бросил баркидец. – Поглядим, как все сложится по жизни.
Я боялся, что исход Таргона сломает хребет привычной жизни фактории Паялпан. Тщетно искал возрастающее недовольство и первые признаки бунта. Как–никак, исчезла жестокая сила, что держала в страхе население вулкана. Но все шло обычным порядком. Поредевшие бойцы по–прежнему бдительно несли свои караулы. Ноздрин проверял их в теперь одиночку. После потерь у первых ворот и утраты половины жителей пришлось свернуть все производственные программы. К моему облегчению, остановили крекинговую колонну, остыли горны и плавильные печи. Народу хватало лишь для охотничьих команд и обслуги. Удивляла подозрительная тишина близлежащих земель. Еще декаду назад они кишели воинами, за каждым лесным стволом нашу разведку поджидали меткие стрелки противника, теперь округа словно вымерла.
– Гонзо, я не понимаю, – сетовал мне Дилморон. – Снаружи все нереально спокойно… Гарпии, что полетели вслед за Зайчихой, не смогли обнаружить присутствие противника. Неужели план Таргона сработал? Похоже на то. Все ушли. С остальных выходов докладывают то же самое. Паялпан свободен.
Я с сомнением покрутил головой. Не верю я в чудеса и во внезапную людскую глупость. Против нас стояли совсем не дураки. Что–то тут замышляется. Чтобы как–то себя занять, я начал брать у орка уроки управления ковчегом. Наука оказалась обманчиво легкой. Мои лапы могли прокрутить педали, но делали это настолько неуклюже, что Заяц пару раз хорошенько приложился о стены ангара. С торможением положение обстояло еще хуже. Понимая, что творю беду, я постоянно паниковал и делал лишний оборот. Железный грызун отвечал мне недовольным клаксоном.
– Ха. Полностью живым его сделать мне не удалось, но какие–то зачатки здравого смысла в нем появились, – засмеялся довольный Горгот. – Смотри, как негодует на твои промахи. Получилась система подсказок. Чуть что не так – зайчик начинает вопить и огрызаться. Ладно, будем считать – третьего пилота я выучил наполовину. Будешь на подхвате у нас с Дилмороном. Гонзо, позови народ, устроим тренировочный заезд по ангару. Теперь Зайчихи нет, так что появилось свободное место.
Через час в рубке собрались все, даже демонесса. Она, как я заметил, в последние дни просто не разлучалась с молодым хозяином. Вместе обедали, вместе ходили наверх подышать свежим воздухом. Молодой принц просто расцвел от внимания прекрасной инферналки. А на его месте, я бы наоборот – поостерегся. Вот скажите мне, что может найти привлекательного молодая женщина из рода ифритов в огромном рогатом мужике выше ее на полторы головы? Она стройная и изящная по людским канонам. Он весь состоит из мышц и сухожилий. Диспропорция получается. У нас, троглодитов, так не бывает. Меньше самец – мельче будет потомство. Мельче будет потомство – легче будет спрятаться от хищников и выжить. Махор и то больше ей под стать. Но Ниама демонстративно игнорировала баркидца, не упуская случая подчеркнуть ему свое нерасположение. Странно. А я предполагал, что распутница будет разыгрывать карту раздора, поочередно подкидывая амурные авансы Махору и Дилморону, чтобы усилить их вражду и стравить между собой. Она же сразу дала всем понять, что ее интересует только наследник Азмоэла. Через чур явно действует, выдает себя. В чем умысел?
– Камрады, вы присутствуете на испытании ходовых качеств и возможностей нашего вездехода, – Горгот переместил рычаг коробки скоростей в нейтральное положение. – Глядите! Теперь работают все колеса. Проворачиваем педали…, – многотонный корпус Зайца вздрогнул и тронулся с места. – Напряжение посредством звездчатой передачи передается на магический блок усилителей. Дальше через систему шестерней импульс приходит на коленвал. Вторая цепь талисманов преобразует это хозяйство в крутящий момент и распределяет его по мостам ковчега. Даже у Гонзо получается кататься. Смелее, мой зеленый ученик! Жми сильней!
Заяц делал круг по Главному ангару. У стенки дрожали несколько рабочих.
– Торможение по принципу велосипеда. Один раз крутанули педали назад – машина встала.
Еще как встала. Все на пол попадали. Я вылез из–под Махора и принялся баюкать отдавленную левую руку.
– Гонзо пока рано подпускать к штурвалу. Нас с тобой, Горгот, хватит для группы пилотов, – проворчал Дилморон, поправляя на мне сбитые очки.
– Справимся, – согласился с принцем орк, садясь за руль и вновь трогаясь с места. – Если надо развернуться, то переводим рычаг коробки скоростей в одно из крайних положений. Правое – крутится левая сторона, левое – вращаются правые траки. Желательно не путать.
Снаружи раздался грохот и противный скрежет.
– Это был стол с инструментарием, – подал от порога голос Ноздрин. – Зацепили.
– Да, обзор слабоват–с, – вздохнул штабс – капитан. – Придется периодически выглядывать и проводить обсервации. Теперь манипуляторы. Уши раскладываются в пневматические ножницы. Проверим функциональность…
Перед Зайцем развернулась пара стальных щупальцев, лязгавших в поисках добычи. Тяжело хлопнула входная дверь Ангара. Охрана позорно бежала, покинув пост. Ноздрин досадливо крякнул.
– Передние лапы трансформируются в боевые топоры на случай рубки деревьев…
Удар! Второй! И оба в пол! В воздух поднялось облако пыли, послышался шорох падающих каменных осколков.
– Никак не освоюсь, – пожаловался Горгот, глядя на наши побледневшие лица. – Но прикладывает любо–дорого!
Верхний ярус, запрятанный в округлости спины зверя, служил у нас кают–компанией, которая в случае атаки становилась стрелковой палубой. Стол, стулья, посуду в шкафах надежно закрепили специальными держателями. По стенам уютно стояли два дивана, застеленные плисовыми покрывалами.
Средний уровень – каюты пассажиров, склад артефактов и одновременно мой личный отсек. Между каютами – душевая комната и туалеты с вертикальным сливом. Нелишнее сооружение, учитывая возможность блокады и непрерывного обстрела. А вот троглодитам и гарпиям с нижней палубы придется пользоваться куда как менее комфортными приспособлениями – шлюзовыми люками в полу. В железном брюхе свободного места практически не осталось. Все было заставлено вещами, что не поместились в складские камеры. В седалище Зайца оборудовали две маленьких казармы. Одна – для двух десятков бурых воинов, вторая предназначалась стрелкам–бехолдерам, скорпикоре Марис и Ноздрину. Мой враг заявил, что ему не требуется индивидуальной клети, с него довольно и топчана в общем кубрике. Там же устроили насест для двух летающих разведчиц. К жилым блокам команды примкнула наспех сооруженная за счет помещений хранилища гномья нора.
По разоренному Паялпану гуляли ветры и сквозняки, которые подчеркивали масштабы опустошения. Теперь со стен убрали позолоченные занавеси, не сияли свечи и факела, двери складов стояли настежь распахнутыми. Все, что не убралось в Зайца, пришлось укрыть в тайных схронах. Накопленные за месяцы торговли товары, аккуратные пирамиды брусков серебра и железа теперь покоились за каменными завалами. Ээх, досталось бы мне хоть их мельчайшая часть! Вернул бы ее обратно, только уже в качестве уплаты невольничьей ренты.
День расставания с Паялпаном, ставшим нам всем второй Родиной, наступил до обидного скоро. Нас провожала всего пара десятков ветеранов Бурого батальона – все, кто остались в колонии из ее гарнизона. Прощальную речь для троглодитов, само собой, произнес я:
– Эй, вы! Две декады все продолжают находиться в фактории. Живите, как обычно. Потом все свободны. Те, кто захочет, может попытать счастья на просторах Пустыни, кто не станет рисковать, волен остаться в Паялпане. Продовольствия запасено с избытком, оружия и всего остального – тоже. Хотите – занимайтесь охотой или замуруйтесь и сидите внутри. Года не пройдет, как сюда придет из Подземелья новая партия служащих. Паялпан – слишком ценный камень в короне Азмоэла, чтобы им разбрасываться. Те, кто встретит следующую смену – получат самые высокие места в будущей фактории.
– Эй, а ты как? Вернешься к нам, Гонзо? – спросил мастер–троглодит, командир охотничьей партии и ныне – самый старший из тех, кого мы бросали в кратере на произвол судьбы.
Странно. До этого вроде и сторонились, кроме тех, кто вообще меня терпеть не мог. А теперь, при расставании, похоже, жалеют, что уезжаю.
– Не ведаю. Если и не вернусь – ты сможешь меня заменить, сиволапый. Прощайте, родичи. Простите меня за все, что было не так. Может статься – не увидимся больше. Эннавант!
Я крикнул наш девиз и замер в ожидании: ответят или нет?
– Эннавант! – подхватила новая стража фактории, но никто не услышал наших кличей. Только Горгот стоял у входного люка в ковчег и грустно улыбался. Признали за начальника. На последней ступени, которая вполне вероятно ведет меня на карусель перерождений, меня признали. Сердце застучало, мои губы дрогнули в непонятном чувстве.
Тайные ворота Паялпана сомкнулись двумя каменными глыбами. Вот и все. Путь назад отрезан. Я поднялся в рубку, к сиятельным господам. Перед нами была запущенная лесная дорога, затененная от лучей светил кудрявыми шевелюрами высоких древесных исполинов. Впереди за обманчивой тишиной лежала неизвестность трудного пути. Тревожность момента давила даже на героев.
– Трогаем? – Махор поежился, словно от зябкого ветра. – Горгот, отмочи–ка что –нибудь из своих перлов. Подними настроение перед дорогой.
– И откуда только вы берете эти мерзкие вирши? – брезгливо прошипела Ниама.
Ага. Значит, славный орк не только меня балует стихотворными цитатами. Штабс–капитан мечтательно закрыл глаза и причмокнул губами:
– Плод юности беспечной. Вместе с моим другом мы сочинили одну поэмку… кгм… весьма скабрезного содержаньица. Странно, что многое забылось из дел вековой давности, но она целиком стоит перед глазами. Название было, как сейчас помню – «Баллада о графе Клермоне и дщери его, Ириде, что любила и была любима, не будучи обремененной узами брака».
– Какая гадость! – бросила девушка.
– Вот и наш преподаватель словесности из гимназии так считал. Нас едва не отлучили от светоча знаний за нее.
– Жги, Горгот! – смеясь, поощрил товарища Махор.
Орк важно откашлялся:
– Много в ней дорогих моему сердцу строчек, но одну рифму я считаю просто выдающейся. Она по праву должна занять свое место среди классических канонов стихосложения. К тому сей кусочек отлично подходит к нашей нынешней ситации.
Штабс – капитан выставил вперед раскрытую ладонь и с придыханием продекламировал:
–
– Кошмар, – угрюмо вставила демонесса, но Горгот не смущаясь продолжил:
–
Принц заулыбался, а Махор воскликнул:
– Браво! Шпарь дальше!
–
– Довольно! – взмолилась инферналка.
Горгот с достоинством отвесил глубокий поклон и тихо сказал:
– Я умолкаю.
Орк с хрустом размял шею, перевел рычаг коробки в положение переднего хода и сделал исторический поворот педалей. Заяц взвизгнул отвратным гудком, дернулся на месте и тихонько пополз вперед, сдирая пузатыми боками кору с деревьев. Он легко раздвигал растительную поросль, с обеих сторон стоял непрерывный треск. Лязгнули пневматические ножницы, пробивая нам проход. С ветвей посыпались испуганные птицы, прямо на кокпит кабины рухнула обросшая густым рыжим волосом мартышка. Она издала заикающийся вопль и прыгнула куда–то вбок.
– Скорость приличная. Не медленней спринтерского рывка дождевого червя, – заметил Махор через полчаса непрерывной болтанки. – Чья была идея сразу поставить шипастые колеса?
– Гонзо предложил, – с напряжением ответил Дилморон, пытаясь найти в тряске ковчега хоть какой–то ритм. – На гладких поедем, когда минуем чащу. Махор, пожалуйста, отправь гарпий на разведку. Как же мы шумим! Вся округа в курсе нашего продвижения.
Баркидец легко скользнул в дверной проем. Вернувшись, он вновь устроился в коконе кресла, задумчиво крутя в руках какой–то магический амулет:
– Я сходил на корму и оглядел окрестности. Редкостный угол зрения – вид прямо из задницы…
– Это можно сказать – жизненная позиция, – с карминовых губ Ниамы сорвалась капля ехидства.
– Угу, моя прелесть. Вот именно. И должен прямо заявить, что наш ковчег приносит разрушения обществу не меньше закона об «эН–Дэ–эС».
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дилморон.
– Вырванные с корнем стволы, перемолотый слой дерна, смятый кустарник. По такой мощной кильватерной струе наш кораблик не найдет только ленивый. Бехолдеры наготове, но вокруг, ничего не происходит. Даже удивительно, – добавил Махор вполголоса и обращаясь как бы к самому себе.
Браво, баркидец! Я тоже ломаю над этим зеленую голову. Нас не атакуют. Почему?
– Возможно, мои соплеменники клюнули на вашу затею с ложной атакой и Зайчихой, – это Ниама тихонько пустила пробный шар версии.
Ничего подобного. Я не знаток людских нравов, но уверен – Контура и его союзников не провести такой нелепой инсценировкой. Тут что–то другое. И еще я заметил, что наших героев – иноземцев словно поменяли местами. С Махора слетела его напускная бесшабашность, он собран, хладнокровен, сосредоточен. А с плеч Горгота, наоборот, будто свалился тяжкий груз. Орк прямо – таки сияет беззаботностью. Неужели его совсем не волнуют великие опасности похода? Я изо всех сил вглядываюсь в свет их сущностей, но ничего не могу понять. Не вижу никакой фальши. Либо оба этих человека потрясающе собой владеют, либо мое тайное зрение сильно ухудшилось. Может быть, не стоит все время ходить в горготовых очках?
Парочка шустрых карманных светил извлекла из поверхности сферы дротики своих лучей, нырнула за облака, и настал вечер. Первый день нашего путешествия убыл по своему обычному назначению, и сгущающиеся сумерки растворили наверху контур Великого Древа. Мы остановились – штабс–капитан захотел размять ноги. Орк спустился вниз, вышел из люка и побрел куда–то в лес. Несколько бурых в полном вооружении немедленно выбрались за ним. Безветрие давило на нервы непривычной тишиной. Вдруг почва между корней ближайшего к ковчегу дерева взбудоражилась терриконом высотой в десяток локтей. Куски дерна отваливались с земляной шкуры, словно яичная скорлупа. Стража мгновенно ощетинилась алебардами. Верхушка холмика выплюнула из своих недр несколько комков, и оттуда показалось перемазанное глиной рыло мегакрота. Торопливо ощупав антеннами усов воздух, зверь сначала напряженно замер, но быстро осмыслил ситуацию, конфузливо фыркнул и урылся восвояси.
К ночи мы прошли более десяти километров, как сказал нам специальный прибор на панели рубки. Пару раз нам заступали дорогу любопытные волки. Дважды пришлось останавливаться и прорубать курс лапами–топорами, а еще однажды Заяц без труда переехал широкий лесной ручей, размолотив в щепки ветхий мостик. Гарпии донесли о кипящей в лесу обычной жизни зверья и нелюдей. Кого–то употребляли в пищу, кто–то сам стремился пообедать, прочие прятались. Из угрожающих тварей разведчицами неподалеку была замечена семейная пара Ржавых драконов, очевидно охраняющая отложенную кладку. Махор тут же азартно предложил устроить охоту, но Дилморон решительно отказал. В первые сутки нам надлежало оставить между собой и Паялпаном как можно больше пространства. Ужин прошел уныло. Люди перебили несколько тарелок и стаканов – никак не могли привыкнуть к качке. Заполночь Дилморон сменил усталого Горгота, и темп движения снизился еще больше. Молодой хозяин ехал предельно аккуратно – глаза Зайца освещали лишь небольшое пространство впереди, и нам толком не было видно, куда мы лезем. Через час принц сознался, что соскочил с дороги, и сам не понимает когда. Мы опустили защитные жалюзи, похожие на жаберные щели, и наконец–то смогли отправиться нормально поспать. Дилморон сказал, что ему нужно посидеть и подумать, а меня откомандировал проверить ковчег.
Почти весь железный грызун погрузился в сон. Погасли огни нижнего уровня, затихли гномы в своей норе, угомонились бехолдеры. Только Ноздрин сидел у порога и напряженно вслушивался в ночной шум леса. Увидев меня, начкар многозначительно положил ладонь на рукоять боевого молота и рявкнул:
– Брысь!!!
Быстро пробежав по палубам, я сунул нос в рубку. Дилморон уже дремал, уронив свою рогатую голову на приборную панель. Даже минотавры, с их феноменальной физической мощью и выносливостью, могут устать. В гостиной горел неяркий болотный фонарик. Открыв дверь, я увидел Ниаму, листающую какой–то фолиант из нашей маленькой походной библиотеки. Так… Обложка из серебряной чешуи Короля Нага. Что–то магическое и связанное с холодом. Ммм… Это… Точно! «Живая сила Льда». Пояснительное издание по боевым заклинаниям Школы Воды. Той, которую использует Дилморон, между прочим. Ниама, заметила меня на пороге, хитро прищурилась:
– Ага. Лягушонок Гонзо бодрствует в ночи. Вынюхиваешь измены и предательства, наш крохотный Аргус? Шучу. Ты совершаешь обход?
Поделиться книгой: