Соционика. Умение общаться эффективно

Игорь Калинаускас

Соционика. Умение общаться эффективно

Благодарю Василия Ковтуна за помощь и сотрудничество в создании книги.

© И. Калинаускас, 2017

Введение

Многие, конечно, помнят смешную детскую считалку: «На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Говори поскорей – не задерживай честных и добрых людей!» Как это ни парадоксально, данная считалка имеет вполне солидное социально-психологическое основание.

В процессе взросления контакты человека с социумом расширяются: семья, друзья, учебные заведения, производство и т. д. Поэтапное включение в социальную общность все большего масштаба сопровождается увеличением масштаба и мощности социального давления, охватывающего постепенно все стороны жизни человека:

– структуру питания и способ добычи пищи;

– требования к одежде и жилищу;

– языковую и культурную среду;

– круг и способы общения;

– образовательные и профессиональные ориентиры;

– порядок вступления в половые и семейные отношения;

– политические и религиозные взгляды;

– структуру, содержание и способы получения информации;

– морально-этические нормы поведения и т. д.

Характерно, что все эти нормы регламентируют только внешнее поведение. Человек вправе думать и переживать все что угодно, но его поступки и способы включенности в жизнь социума должны строго соответствовать общепринятым нормативам или, как говорят, социальным конвенциям. Чем более развита социальная структура общества, тем большее число конвенций должен соблюдать человек в своем поведении. И степень их соблюдения во всех социумах отслеживается достаточно строго – вплоть до административной и уголовной ответственности.

Иными словами, человеку извне предъявляются определенные требования (в том числе индивидуального свойства), которым он должен соответствовать в своих социальных отношениях: он должен быть таким, таким, таким… и никогда другим. Этот набор «предписаний» мы будем называть таковостью. Она отражает образ человека, каким его хотят видеть и слышать окружающие. Видеть же они могут – только поступки, а слышать – только слова, сказанные вслух. Следовательно, «таковость» определяет способ поведения в социуме, предписываемый и ожидаемый от конкретного человека.

Всегда ли предписываемые извне нормы человек воспринимает без внутреннего сопротивления как свои собственные? Безусловно нет. Многие из социальных конвенций могут вступать в противоречие с его внутренним миром и вызывать отторжение. Но социальная жизнь устроена таким образом, что максимальное соответствие таковости поощряется (плюс-подкрепление), а отступление от таковости – наказывается (минус-подкрепление). В результате человек учится вести себя таким образом, чтобы оптимизировать соотношение поощрений и наказаний (то есть увеличить число плюс-подкреплений и уменьшить число минус-подкреплений). Иными словами, он формирует оптимальный внешний образ («маску») себя, через который и вступает в отношения с другими людьми. Более того, этот свой социальный образ человек постепенно начинает отождествлять с самим собой, делает его основным принципом самоидентификации, поэтому, говоря «Я», человек, как правило, подразумевает именно свой социальный образ.

Так в процессе социализации человеческое «Я» начинает оформляться некоторым представлением о себе. Мы будем называть это Я-концепцией.

* * *

Совокупность социальных отношений человека формирует личность. Ядром личности выступает Я-концепция как базовый образ человека, как его «таковость». Уровнем связи личности является установочное поведение. Его можно себе представить как некоторый набор стандартных моделей поведения, не разрушающих «таковость» и способствующих если не повышению, то хотя бы сохранению самооценки. Это важно, поскольку самооценка есть содержание точки координатора всей Я-концепции.

С другой стороны, человек начинает действовать только тогда, когда у него актуализировалась какая-то потребность. Более того, эта потребность должна быть так или иначе идентифицирована. В противном случае человек ощущает смутное беспокойство, но к действиям не приступает.

Поэтому поведение человека даже в стандартных социальных ситуациях требует оформленного мотива – «я хочу это», что обеспечивает целенаправленное поведение. Психика приводится в готовность действовать в соответствии с образовавшейся неосознанной психологической установкой. Память активно перебирает поступки, имевшие отношение к аналогичным установкам, с учетом привычного букета социальных ролей. Рассудок осуществляет выбор подходящего поступка, не забывая о стандартных требованиях социально-психологического мира. Анализировать мотивы поведения некому, в связи с чем реальным «базовым» мотивом становится повышение самооценки. Положительная самооценка остается единственно «осязаемой» и всегда актуальной ценностью. Для поведения используется одна из стандартных моделей. Круг замкнулся! Поскольку реальная потребность не опознана, постольку косвенным отражением эффективности поведения по-прежнему остается самооценка. Ее повышение вызывает чувство удовлетворения, понижение – ярость или обиду. Говорят: «Повезло» или «Не повезло»… И все повторяется вновь и вновь – в автоматическом режиме.

Можно ли разорвать этот «порочный» круг автоматизмов и нужно ли вообще это делать?

Действительно, в процессе взросления, воспитания и обучения в психике и сознании человека формируются устойчивые функциональные структуры. Человек автоматически отслеживает образ себя, автоматически ориентируется в направлении актуальных потребностей, автоматически действует и автоматически получает обратную связь о результативности своих действий по процессам в области самооценки. Таким образом, если сознательно (или бессознательно) отождествить человека с его личностью, то окажется, что психологические и интеллектуальные механизмы полностью обеспечивают автоматическое функционирование этой социальной единицы на базе данного природой биологического носителя.

С такой точки зрения становится понятным, почему часто слово «человек» подменяется словами «человеческий фактор» или «винтик социального механизма». Эта подмена, как мы видим, имеет весьма веские социально-психологические основания. Если человека устраивает такая позиция, то делать ничего не надо. Все произойдет автоматически, в формах, присущих данному социуму с учетом природной предрасположенности. Но если не ограничивать свою жизнь ролью «социального винтика», а попробовать занять в жизни более активную, осознанную и творческую позицию, то мы приходим к необходимости сделать свои автоматизмы управляемыми. Причем «пульт управления» нужно взять в собственные руки, не доверяя его случайным воздействиям извне.

Как это сделать? В первую очередь нужно осознать, что управление своим поведением – очень сложная задача, требующая больших усилий души, разума и долгого времени. Для реализации такого намерения необходимо сформировать у себя достаточно сильную и устойчивую мотивацию. Мотивация наших действий по взятию управления поведением в свои руки должна быть достаточно убедительна прежде всего для самого человека и рассчитана на длительную перспективу. Психика человека – конструкция сложная и тонкая. И мгновенное переключение сложившихся автоматизмов на «ручной» режим управления невозможно.

Все дальнейшие действия связаны с использованием возможностей для самоизучения: чтобы управлять любым механизмом, нужно изучить инструкцию по эксплуатации. Особо пытливые умы могут пожелать изучить и само устройство. Это возможно, конечно, но требует очень продолжительного времени. Поэтому стоит взвесить, насколько вы этого хотите.

Но в любом случае начинать следует с того «золотого ключика», который размыкает цепь механических зависимостей. Что же это за «ключик»? Уровни связи инструментального сознания и установочного поведения так или иначе связаны с системой сбора, обработки и оценки информации. Как эта система представлена в человеке?

Для инструментального сознания информационную основу составляют сигналы, поступающие от основных психологических функций: ощущения, интуиции, чувства и мышления. Система обработки информации для формирования установочного поведения достаточно специфична. Ее цель – оценить возможность осуществления выбранной модели поведения через реальные поступки. Эта работа выполняется четырьмя структурами головного мозга, деятельность которых определенным образом синхронизирована и ориентирована на отбор ситуаций, способствующих удовлетворению доминирующих и субдоминантных потребностей. Совокупность функционирования этих мозговых структур относится к оперативной части мышления человека и составляет тип его информационного метаболизма (ТИМ).

Что такое соционика

Давно замечено, что все, что относится к описаниям сознания и интеллекта, связано с цифрой «три»: теза, антитеза, синтез; первый голос, второй голос, третий голос и т. д. А все, что относится к психическому, связано с цифрой «четыре»: четыре темперамента, четыре стихии и т. д. Благодаря работам, проделанным под руководством Павла Васильевича Симонова, который был директором Института высшей нервной деятельности, удалось экспериментальным путем выяснить, что за наши целостные реакции – организма, психики, сознания как целого – отвечают четыре мозговые структуры. Эти четыре мозговые структуры определяют в том числе и шестнадцать типов информационного метаболизма, и восемь психотипов, выделенных Карлом Юнгом, и четыре темперамента и т. д. Потому что наиболее общая характеристика – это прием, переработка и выдача информации. Homo Sapiens – прием, отбор, переработка и выдача информации. Это связано и с резонансными свойствами плоти, и с нейропсихологическими особенностями, то есть с некоторыми структурами головного мозга, которые, соответственно, по-разному могут вступать между собой в коммуникацию.

Для того чтобы не вдаваться в тонкости нейрофизиологии, мы выделяем в потоке информации высоковероятные события, это так называемая консервативная часть восприятия мира, и маловероятные события, это креативная, творческая часть восприятия мира. И в том и в другом случае особенно наглядно это можно показать на примере психопатологии. Если восприятие маловероятных событий начинает доминировать (слабые случайные связи вытесняют восприятие высоковероятных событий), то мы получаем шизофреника. Если восприятие высоковероятных событий вытесняет креативную часть, то мы получаем параноика. Но это – крайности. В норме это в человеке сбалансировано.

У нас есть доминантные и субдоминантные потребности (подробно об этом говорится в учении о доминанте Ухтомского). Если внимание к доминантным потребностям превалирует, мы получаем кадавра, полностью удовлетворенного желудочно. В крайнем варианте. Если преобладают субдоминантные потребности, то мы имеем этакого рассеянного ученого, который забывает поесть, поспать, помыться-побриться… Вот, собственно говоря, тоже четыре, как видите, элемента, которые мы выделяем из всей информации, получаемой в первую очередь из окружающего мира.

В работе К. Юнга «Психологические типы» выделено восемь типов, описывающих особенности мышления. У Юнга имеются в виду психологические типы по структуре мышления: логическое мышление, интуитивное мышление, эмоциональное мышление и сенсорное мышление. Так появились знаменитые четыре элемента: логические, интуитивные, эмоциональные (позже ставшие этическими) и сенсорные.

Юнг писал, что есть люди, у которых преобладает, доминирует логическое мышление. Они прежде всего видят порядок или беспорядок в связях между элементами окружающей их ситуации.

Есть интуитивные, опирающиеся прежде всего на чувство времени и целостность. Они схватывают ситуацию в ее целостности.

Есть эмоциональные (потом у Аушры Аугустичунявите они превратились в этических), они мыслят от эмоций, чувственно-эмоционально реагируя на ситуацию, и это у них доминирует.

И есть сенсорные, те, которые идут через ощущения, сенсорные ощущения.

Прежде всего имеется в виду доминантная часть мышления. Но, как мы понимаем, человек как существо – нечто целостное, и проблема состоит в том, что для описания целое надо перейти из логики одного в логику единого. И это очень сложный переход. Мы все обучены в логике одного, то есть у нас исходная единица нашего мышления – это одно, простое, нерасчленимое одно. Если его расчленить, оно «сломается». А исходное в логике единого – это единое, а единое всегда состоит из некоторого множества частей. Поэтому мы решили использовать для обозначения целостного слово «объем». Сейчас те, кто разбирается в компьютерах, знают, что существует так называемое «облачное» хранение информации, «облако информации» – это тоже объем.

Со времен Юнга известно, что есть люди интровертированные, то есть воспринимающие себя как некий субъект, а мир как некий объект и сосредоточенные на своих внутренних переживаниях, мыслях, чувствах и т. д. А есть люди экстравертированные. Интроверсия и экстраверсия – это процесс.

В современной соционике мы пользуемся понятиями интротим и экстратим. Что неравнозначно понятию интроверсия и экстраверсия.

Интротим ориентирован на себя, на свой внутренний мир. Поэтому, когда он воспринимает что-либо внешнее, находящееся за пределами его самого, объективное, он воспринимает это через себя, через свои впечатления, чувства, переживания и т. д. Интротим нормально себя чувствует в монотонных, повторяющихся ситуациях. И ему становится очень плохо, когда вдруг, неожиданно что-то резко изменяется.

Экстратим себя воспринимает как объект, а мир воспринимает субъективно, поэтому он ориентирован на внешний мир. Экстратим не терпит монотонных ситуаций, монотонную, соответственно, работу, а любит неожиданности, чтобы что-то менялось, ему все время хочется драйва. Поэтому на конвейере, к примеру, хорошо себя чувствует интротим. А экстратим на конвейере чувствует себя плохо.

Можно так образно сказать: если интротим заблудился, то в себе. А если экстратим заблудился, то в трех соснах.

Любой экстратим может находиться в таком периоде или такой ситуации, когда он интровертируется (процесс). И любой интротим может экстравертироваться. Это происходит, когда, скажем, интротим вынужден активно заниматься внешними делами. В силу обстоятельств он вовлекается во внешние ситуации и должен там действовать активно. А экстратим, наоборот, когда у него вокруг ничего не происходит, может интровертироваться и погрузиться в себя. Тогда человек ведет себя так, как будто у него зеркальный тип информационного метаболизма. Это необходимо запомнить, поскольку огромное количество типичных ошибок связано с неразличением экстратима и интротима как принадлежности типа информационного метаболизма от экстраверсии и интроверсии как процесса-состояния.

В случае интротимности или интроверсии мы имеем дело с субъективным содержанием человека – субъективные элементы, в случае экстратима или экстраверсии мы имеем дело с объектным содержанием окружающего мира – объективные элементы.

Для экстратима человек как субъект – это что-то мало существующее. Поэтому «с глаз долой – из сердца вон». Для инротима – данный конкретный неповторимый человек. Человек – это объект, реально существующее субъективное. Поэтому инротим помнит, поэтому вспоминает, поддерживает связь, старается восстановить отношения, если они разрушаются. А экстратим – нет. Интротимы – очень хорошие руководители. Ибо для них человек как психическое явление – объект, а объектом можно манипулировать, управлять, направлять, расставлять… Для экстратима – нет, он не знает, что с этим делать. Он начинает входить в ситуацию человека, его легко запутать, отвлечь от функциональных служебных отношений.

Итак, соционика – это не типология личности, это наука об информационном метаболизме. Понятие информационного метаболизма ввел польский психотерапевт и психиатр Кемпинский, написавший знаменитую книгу «Психопатология неврозов», в которой разъяснил, что большинство неврозов имеют информационную природу. Потом на стыке работ Юнга и Кемпинского благодаря Аушре Аугустинавичюте появилась соционика.

Но это привело к тому, что появились так называемые описания типов, начиная от авторских в исполнении А. Аугустинавичюте и заканчивая теми, из которых функционально мы ничего не можем извлечь, кроме описания.

Хорошо, мы определили тип, на основе этого определения мы можем предсказывать некоторые элементы поведения человека и некоторые невротические реакции. Для того чтобы это стало функциональным, А. Аугустинавичюте ввела четыре функции:

1-я функция – консервативная;

2-я функция – творческая;

3-я функция – место наименьшего сопротивления;

4-я функция – суггестивная.

Есть четыре функции, и в зависимости от того, какую позицию в типе занимает тот или иной элемент, получается тот или иной тип информационного метаболизма.

Экстратим – значит, 1-я функция объектная.

Инротим – значит, 1-я функция субъектная.

Как можно четырехчастное целое описать через логику одного? Никак нельзя описать. Говорить образами, как это делали в большинстве древних текстов, затруднительно. Образ, как мы знаем, многозначен и поэтому однозначной интерпретации не поддается, кто как хочет, так и интерпретирует. Образ связан с конкретным переживанием, и если у вас не было этого переживания, то вы этот образ вообще не воспримите. А язык линеен: только мы начинаем описывать, получается что-то первое, что-то второе, что-то третье, что-то четвертое, а закон целого гласит, что части целого равнозначны и взаимосвязаны. Для описания целого нужен какой-то специальный язык.

Одна из версий – метод качественных структур (МКС), который позволяет говорить о целом, не нарушая этого основного принципа. Анализ структуры такого целого основан на выделении в нем четырех блоков, каждый из которых представляет собой нечеткое множество.

Рациональная форма описания изображена на схеме, причем динамическая.

Мы имеем три вектора и нулевую позицию – центр структуры. Любая вещь, любой объект, рассматриваемый как целое, имеет четыре основных аспекта.

Рис 1. МКС

Конструкцию, еще можно назвать организацией (аспект организации).

– Аспект организации – это конструкция целого, все то, что определяет его форму и границы.

Конструкции всегда противостоит функция (аспект функционирования), то, каким образом данный объект функционирует, действует.

– Аспект функционирования – это продукция, или способ внешней реализации целого.

Любой объект имеет какую-то связь (аспект связи) со всеми другими объектами. Формируется аспект связи, связь, и нечто, самое трудное, потому что это очень сложно, для этого нет алгоритма определения.

– Аспект связи – это связь данного целого с внешним окружением, характеристика их взаимного влияния.

И существует аспект координации, то, что отражает качественную определенность данного объекта.

– Аспект координации – это качественная определенность целого, связывающая воедино все три вышеназванных уровня, изменение в аспекте координации изменяет качественную определенность всего целого.

Грамматика функций

Теперь можно все, что мы разобрали, соединить в целое, в единое.

У нас получится, что 1-я функция, консервативная, действительно должна находиться на аспекте организации. С 1-й функцией человек отождествляет самого себя как существующего, поэтому люди с консервативной функцией «объектная логика» до сих пор еще живут в Советском Союзе.

1-я функция (аспект организации) – потребляю извне для восприятия себя, что означает оценку ситуации с точки зрения внутренней, пассивной установки. Соответственно, если такое потребление отсутствует или осуществляется не в той форме, у человека нарушается восприятие себя. Иными словами, из внешнего мира не поступает информация, позволяющая себя идентифицировать, и как следствие – человек бессознательно начинает сомневаться в реальности своего существования, своей значимости, его поведение становится агрессивным, подчиненным задаче самоутверждения.

И обратное – поступление нужной информации укрепляет в человеке уверенность в собственных силах, в реальности своего существования, уровень агрессивности снижается, на первый план выходит задача самореализации. А поскольку человек всегда нуждается в подтверждении собственной реальности, эта функция является наиболее развитой и осознаваемой. Но в то же время 1-я функция наиболее консервативна.

Рис 2. МКС + функции

Плюс на 1-ю функцию – это всегда отвечать «да», когда человек что-то говорит. Человек мало говорит про свою 1-ю функцию, потому что это зона уверенности, причем уверенности абсолютной. А вот усомниться – за это можно легко схлопотать. Потому что минус на 1-ю функцию рождает неконтролируемую агрессию. В зависимости от степени воспитанности человек может ее, конечно, сдержать, выдать за шутку, иронию, подначку, но может и просто «в лоб».

Поэтому нужно находить такой способ сообщить человеку эту информацию, чтобы ни в коем случае не вызвать у него агрессию, – если вы не ставите перед собой задачу его спровоцировать.

2-я функция – это, естественно, способ действовать. Она устроена очень интересно, потому что здесь происходит выдача информации. Мы выдаем наружу информацию в виде слов ли, действий ли, поведения, то есть любую семиотически организованную на языке 2-й функции. И если это, скажем, объектная интуиция, значит, мы будем выдавать информацию на языке, который учитывает, что все должно быть взаимосвязано, все должно быть законченно, все должно быть непротиворечиво, целостно и т. д.

2-я функция (аспект функционирования) – произвожу вовне для восприятия мира, что означает оценку ситуации с точки зрения внешней, активной установки. Это продуктивная функция, причем производимая ею информационно-поведенческая продукция должна быть востребована извне. В противном случае нарушается мотивационная структура активности. Если миру не нужна моя продукция, то вся моя активность обесценивается. Таким образом, содержание данной функции определяет основную направленность усилий по самореализации, а плюс – и минус-подкрепления на нее регулируют уровень активности данного человека. Блокирование этой функции приводит к угасанию уровня активности и депрессивным настроениям: «Я никому не нужен». Такие настроения, в свою очередь, негативно влияют на самооценку. Итак, если содержание 3-й функции в общем виде выражается формулой «я хороший или плохой», то содержание 2-й функции – «я нужен или не нужен», что можно обозначить как функциональную самооценку. Наиболее характерные особенности 2-й функции: творческий подход, высокая степень осознанности и широкая дифференциация видов производимой «продукции».

2-я функция включается, если человеку задают на эту тему вопрос. Плюс на 2-ю функцию – это просто вопрос. Если мне задают вопрос, значит, я нужен, востребован, могу функционировать. Это работает независимо от нашего желания, воли, во сне и наяву, чувство нужности окружающим людям зависит от того, сколько вопросов было задано и выслушано ответов со 2-й функции. Если человек начинает канючить: «Я никому не нужен», – задайте ему вопрос. Или попросите его помочь в этом вопросе. И все – и вы обеспечены, и ему хорошо.

Минус на 2-ю функцию: «Я никому не нужен». Это когда у меня не спрашивают о том, о чем должны спрашивать каждые пять минут, как только я замолчал или перестал это делать.

3-я функция – это аспект координации, место наименьшего сопротивления. В человеке оно связано с самооценкой. Внутренняя самооценка человека зависит от количества плюсов, получаемых на языке 3-й функции. Дело в том, что 3-я функция обладает интересным свойством: с одной стороны, она защитная, потому что отсеивает всю информацию, которая содержит в себе минус, с другой стороны, она уязвима, потому что это нулевая точка, центр системы координат, и можно нанести удар напрямую, минуя аспект связи.

3-я функция (аспект координации) – произвожу вовне для восприятия себя, что означает оценку ситуации с точки зрения внутренней, активной установки. Следовательно, независимо от конкретного содержания это есть требование к внешнему окружению подтвердить положительную самооценку человека. Вопрос «Хорош ли я?» и составляет квинтэссенцию активности 3-й функции. При поступлении позитивного сигнала самооценка повышается или как минимум сохраняется на достигнутом уровне. И обратное – негативная информация, попав на 3-ю функцию, занижает самооценку, человек сам себя воспринимает «плохим». Разумеется, такой ситуации человек всячески стремится избегать, что и делает его наиболее уязвимым в этом аспекте типа ИМ. Содержание аспекта координации задает качественную определенность целого. В данном случае содержание 3-й функции задает качественную определенность типа ИМ. В целях защиты 3-й функции человек всю жизнь занят сбором информации, укрепляющей его положительную самооценку. В то же время содержание этой функции мало осознаваемо. Самооценка изменяется, но человек не связывает с ней свои подсознательно возникающие желания: сократить дистанцию по отношению к конкретному человеку или к конкретной ситуации при повышении самооценки или, наоборот, увеличить ее вслед за понижением самооценки. Только отстраненный наблюдатель может видеть эту связь.

Если вы хотите никогда больше не видеть человека, без всяких сцен, скандалов, вы потихонечку начинаете давать минус на 3-ю функцию. Есть люди, у которых 3-я функция, скажем, субъектная сенсорика. Вы начинаете говорить: «Что-то ты, наверное, плохо себя чувствуешь», – так, мимоходом. Часа через три опять: «Ой, по-моему, ты приболел. Да нет, ты мне не говори, что ты здоров, я же вижу…» И человек начинает набирать дистанцию – сам! Происходит автоматическая реакция избегания. А если вы хотите приблизить человека – вы уверенно говорите плюс. «Шикарно! У тебя здоровье как у слона! Ну ты здоровая, как шестнадцатилетняя! Ну ты вообще…» – такой тонус. Если обращаетесь к субъектной функции.

А если обращаетесь к объективной: «Ну мощь! Ну сила! Ну красота!» Все, вы не освободитесь от этого человека до тех пор, пока не перестанете это делать. Причина в том, что человек автоматически, бессознательно, всю свою жизнь собирает информацию, защищающую 3-ю функцию. Вот в чем человек разбирается, так это в том, что связано с содержанием 3-й функции. Если это, скажем, так называемая объектная этика, то он все знает про то, как к нему относятся. И вообще что такое отношения, как избежать конфликтов, как сделать так, чтобы меня все любили и т. д.

И есть такой знак, если человек от активной защиты 3-й функции вдруг или не вдруг, а постепенно перешел к пассивной защите: «Ах, меня никто не любит? Ну и не надо! И вообще мне никого не надо, я вообще один, одна, и никакой любви вообще нет, никто никого не любит» – это говорит о том, что человек сломался. Ему действительно нужна помощь. Это и есть просьба о помощи. «Я дура, да, дура? Ну я еще большая дура, чем ты думаешь! Я тупая насквозь вообще!» Или: «Я некрасива? Да я уродина! Во, видишь, зубы специально не вставляю, чтобы все видели, что уродина!» Это пассивная защита. Но пассивная защита – иногда люди путаются – выглядит так, будто человек ведет себя агрессивно. Нет, это значит, что человеку совсем плохо. У него самооценка, как говорится, ниже плинтуса. Поэтому в данном отношении, особенно когда имеете дело с детьми, нужно быть очень внимательными. Даже любящие родители иногда в силу опять же метаболических отношений могут промахиваться в этом плане.

4-я функция (аспект связи) суггестивная. Сам человек ничего про нее не знает. У него нет никакого собственного, в строгом смысле слова, «собственного» мнения. Если это, скажем, субъектная сенсорика, то, пока ему не скажут, что он устал, он это поймет, только когда упадет. Поймет, что голоден, только тогда, когда трясти начнет. Если это логика, скажем, субъектная, то есть понимание, то пониматься все будет по последней прочитанной книге. Какую книжку последнюю прочитал или какого человека умного последнего послушал, такова и логика. До следующего. И поэтому минус на 4-ю функцию вызывает реакцию: «Вон из Москвы, сюда я больше не ездок», а плюс на 4-ю функцию: «Это лучшее место на свете, рай на земле».

4-я функция (аспект связи) – потребляю извне для восприятия мира, что означает восприятие внешней ситуации с точки зрения бессознательной оценки ее как хорошей или плохой, приятной или неприятной, то есть с точки зрения внешней, пассивной установки. Содержание этой функции характеризует требования человека к такому месту в мире, которое человек субъективно считает для себя хорошим. Если соответствующий по содержанию сигнал не поступает, человек начинает испытывать бессознательную тревогу, поскольку не знает: оставаться или уходить. Это место суггестии, это место, где человек наиболее внушаем, причем на бессознательном уровне. Именно неосознанность содержания, а также пассивный характер 4-й функции позволяет ей служить каналом для суггестии, отражая зависимость человека от внешних обстоятельств.

3-я и 4-я слабосознаваемые функции, то есть сам человек без специальной подготовки рефлексировать эти процессы не может. «Чего это мне вдруг перестал нравиться Петя? Что-то не хочу его видеть вдруг. Такой был классный, а сейчас как-то… Нет, больше не буду с ним встречаться». А Петя просто по своему метаболизму начал вдруг выдавать минусы на 3-ю функцию…