Месть Медеи

— Все, что нажито непосильным трудом. — под нос себе проворчала Маша. — Кстати, насколько я знаю, у Семибаева несовершеннолетний сын? Ему он тоже бы не позволил себя разорить? Ладно, мы сейчас не на партсобрании, моральный облик потерпевшего не обсуждаем. Вернемся к нашим баранам. Так кого вы подозреваете?

— Подозреваю? В чем? — растерялась женщина.

— Скорее всего, ваш любовник не просто так, ни с того ни с сего впал в кому, а был отравлен.

— Чем?

— Ядом, который в наших лабораториях обнаружить пока невозможно. Тамара, сосредоточьтесь. Кто его мог отравить?

— Не знаю… Он ни с кем в тот день не виделся… Сидел в своем офисе, бумаги подписывал, затем позвонил мне, чтобы была готова, он за мной заедет, и мы поедем на открытие нового вернисажа «Бурурун». Один из приятелей Тагила был хорошим другом владельца этого вернисажа. Потом он приехал, и мы поехали на открытие. Приехали, потусовались, Тагил в этот вечер был такой веселый…

«Он был такой веселый…» — зазвучало в моей голове. Да, так говорила Ирина про Матвея Гарина. Он тоже был непривычно веселым в свой последний вечер…

— Мы приехали домой поздно, Тагил уже засыпал. Он всегда был таким чистоплотным, никогда не ложился спать, не приняв душ. А тут — даже зубы чистить не стал, добрел до постели, сбросил одежду прямо на кресло и повалился на кровать. Я не стала его тормошить, одежду аккуратно в шкаф сложила. А наутро он был уже совсем холодный…

Тамара снова разрыдалась. Мы с Машей даже не пытались ее успокоить. Но через пару минут женщина продолжила рассказ.

— Лучше бы он сразу умер. Все лучше, чем то, что в крематории случилось. Он пока жив, а я… Я уже и не знаю, жива ли вообще.

— Вам его жаль или себя? — вновь не выдержала я.

Тамара вздрогнула и, как будто не понимая вопроса, уставилась на меня. Маша грозно нахмурила брови и покачала головой. Затем спокойно спросила:

— Тамара, вы на допросе упоминали про какое-то непредвиденное дело, из-за которого Тагил задержался на работе. Помните, вы чуть на вернисаж не опоздали? Что это было за дело?

— Дело? — растерянно повторила женщина. — Да нет, не было никакого дела. Какой-то розыгрыш… Или провокация, Тагил это подозревал. В общем, ерунда какая-то…

— Раскажите нам об этой ерунде. — настойчиво повторила Маша.

— Да пожалуйста. В тот день Тагилу позвонили…

Звонок мобильного застал бизнесмена уже на выходе. Незнакомый женский голос сухо произнес:

— Господин Семибаев? Я могу предоставить вам доказательства того, что ваш партнер Семен Семанович нечист на руку. Во время последней сделки с джипами он нагрел вас на восемьдесят тысяч евро.

— Кто вы? Сначала представьтесь. — в тон ей сурово произнес бизнесмен.

— Вам нужно мое имя или доказательства? — с издевкой произнес голос. — Мне так от вас вообще ничего не нужно. Так что давайте договоримся: или вы через десять минут подходите к ресторану «Французский ужин», он расположен через дорогу от вашего офиса, и я передаю вам документы, или мы прощаемся, и больше я вам не звоню. Ваш партнер будет вам очень благодарен и дальше.

— Вы хотите денег в обмен на документы? — уточнил Семибаев.

— Нет. Я передам вам документы без всяких дополнительных условий. Вы на досуге ознакомитесь с ними, и сами решите, стоит ли мне заплатить. Короче, я жду! — повелительно бросила женщина, и отключилась.

Бизнесмен задумчиво смотрел на замолкший мобильник. Дело в том, что у него самого возникали некоторые подозрения насчет последней сделки. По документам, все было в порядке, на переговоры Семанович, вроде, никогда не ходил одни, но все же… За проданную в Эстонию партию джипов-внедорожников они рассчитывали получить намного больше. Он почесал затылок: эх, Сеня, неужто ты за моей спиной договорился с покупателями, и взял «откат»? Ну нет, хоть мы и друзья, но так просто с рук тебе это не сойдет. Более не колеблясь, бизнесмен запер офис, включил сигнализацию и пошел в хорошо ему известный ресторан «Французский ужин».

Французско-итальянский ресторанчик был из дорогих, и народу в нем было немного. Поэтому Семибаев сразу увидел за одним из покрытых вышитыми скатертями столиков высокую черноволосую женщину в черной шляпе с широкими полями и короткой кружевной вуалью, перед которой лежала синяя пластиковая папка. Он подошел к женщине и, зависнув за ее плечом, басом гаркнул:

— Ну, где документы?

Женщина спокойно подняла на него черные, как ночь, глаза:

— Сядьте, господин хороший. — с едва заметной усмешкой произнесла она. — Я заказала вам и себе кофе. Не откажетесь?

— Вы угощаете? — нагло спросил бизнесмен.

— Разумеется. — женщина приветливо улыбнулась. Семибаев подозрительно посмотрел ей в глаза, но не заметил в них недавней усмешки. Он сел в просторное мягкое кресло напротив незнакомки, и вновь бесцеремонно спросил:

— Документики вот в этой папочке? Позвольте на них глянуть?

— Я родом с Востока, господин хороший. Кстати, как и вы. Нам ли, восточным людям, торопиться в делах? — женщина положила папку себе на колени. — Посидим, кофе выпьем, потом я вам папочку передам. А ознакомитесь с ее содержимым вы дома. — последние слова прозвучали четко и резко, как приказ.

Первым порывом бизнесмена было встать и, послав наглую бабу ко всем чертям, с достоинством удалиться. Он даже немного приподнялся было с кресла, но тут же опустился обратно. Разобраться с проходимкой можно и чуть попозже, а доказательства мошенничества компаньона ему нужны сейчас. Ну ничего, злорадно подумал он, покомандуй пока, порезвись. Вот когда передашь мне документы и станешь ждать вознаграждения, тогда и подергаешься. Я тебя месяца три помариную, буду постоянно называть сумму премии, через пару недель уменьшать ее, еще через неделю увеличивать… А потом и вовсе на хрен пошлю.

Эти мысли привели его в хорошее расположение духа, и он поудобнее откинулся на кресле. В этот момент официантка принесла две крошечные чашечки крепкого кофе, заваренного по-восточному. Семибаев подвинул к себе чашку и собирался было сделать первый глоток, но его отвлек вскрик женщины в шляпе. Он невольно повернул голову вправо, и увидел, что синяя папка соскользнула с ее колен на пол, и уже наполовину раскрыта. Невольно он нагнулся, чтобы самому поднять папку, но женщина его опередила. Держась одной рукой за столик, она змеей соскользнула с кресла, встала на колени перед столиком и прижала папку второй рукой. Неустойчивый столик слегка покачнулся, но, к счастью не упал. Но половина и без того небольшой порции кофе оказался на поверхности стола.

Официантка мигом подскочила с тряпкой, и за пару секунд авария была ликвидирована. Женщина вновь села на кресло, прижав папку к груди. Семибаев с ухмылкой посмотрел на нее:

— Ну вот и попил я кофе.

— Извините. — спокойно ответила незнакомка. — Выпейте мое, я его не успела попробовать.

Она быстро поменяла чашки местами. Бизнесмен запротестовал:

— Ну вот еще, буду я даму объедать… то есть опивать. Не по понятием это.

— Вы мой гость. — твердо произнесла странная женщина. — А по восточным законам, гость не должен вставать из-за стола, не отведав угощения.

Семибаеву до чертиков надоела упрямая собеседница, к тому же, он понимал, что уже здорово опаздывает на открытие вернисажа. Чтобы прекратить нелепый спор, он решил побыстрее угоститься остывшим кофе, получить заветную папку и распрощаться со странной особой. Одним глотком осушив каплю ароматного напитка, он с размаху поставил чашку на блюдечко и произнес:

— Ну как, формальности окончены? Я могу получить документы? Или по восточным законам мне придется целовать стол?

Женщина мягко улыбнулась, положила на середину стола пятилатовую купюру и произнесла:

— За кофе я плачу, как обещала. Папку возьмите, но вскройте дома.

Она протянула ему папку, встала и быстрой семенящей походкой пошла к выходу. Бизнесмен задумчиво посмотрел ей вслед и, едва за ней закрылась дверь ресторана, тут же развязал тесемочки и открыл папку. В ней оказалась тонкая стопка белых листов формата А-4. Листы были девственно чисты.

На одном дыхании выпалив этот рассказ, Тамара сделала паузу и с шумом вздохнула.

— Вы сами видите, чушь какая-то! Тагил считает, кто-то хотел его поссорить с компаньоном.

— Теперь понятно, куда был подсыпан тетрадоксин. — вполголоса сказала мне Маша. Я кивнула. Да, наш противник хитер — никакой цыганки на сей раз не было, а загадочную восточную женщину к делу не подошьешь. Тем более, сама Тамара Котина ее даже не видела, а только слышала о ней от Семибаева.

— Тамара, эта женщина была в курсе отношений между Тагилом и Семеном Семановичем. — продолжала допрос Маша. — Как вы полагаете, откуда?

— А разве это секрет? — удивилась Тамара. — Я вот тоже в курсе.

— Ну, вы — разговор особый. Он многим рассказывал про последнюю сделку с джипами и про свои сомнения по поводу порядочности партнера?

— Про сомнения? Нет, у него и не было раньше никаких сомнений. Я так поняла, лишь когда та баба позвонила, он и усомнился. А потом сам начал себя накручивать — мол, обвел меня Семен вокруг пальца.

— Понятно. А кто знал подробности последней сделки? Кроме вас, конечно?

— Сам Семен знал… Ну, еще адвокат жены, наверное.

— Жена Семибаева наняла адвоката?

— А вы как думали, эта жаба так просто позволит ему уйти? Она такого проходимца наняла, он кого-то из обслуги подкупил, и кучу документов успел перекопировать! Жена даже пригрозила Тагилу: мол, ничего у тебя не выгорит, у меня документы на все сделки имеются, придется тебе половину бизнеса мне отдать! Да не на того напала! Он тут же все на других людей перевел, и ничего она теперь не докажет!

— А если Тагил не придет в себя… Что будет с фирмой?

— Не знаю… — растерялась Тамара.

— Его законная наследница — жена. Она сможет вернуть утраченное имущество, вновь записать его на себя? — пояснила вопрос Маша.

— Вряд ли… Но раз вся фирма будет ее, то и все имущество тоже. Вся торговля автомобилями проходит через законных представителей, и те люди, на которых записаны сделки, они без фирмы все равно ничего сделать не смогут.

— То есть вы уверены, что, если бы бракоразводный процесс начался, жена Семибаева потеряла бы все имущество?

— Конечно! — убежденно воскликнула Тамара.

— А она не угрожала? Вам или бывшему мужу?

— Нет, не угрожала… правда, проклятиями постоянно сыпала: мол, отольются вам мои слезы, не будет вам счастья… Я потому и подумала про порчу.

— Ну что же. — Маша встала, я поднялась следом. — Спасибо вам, Тамара. Если понадобиться, вы повторите историю про встречу в ресторане для протокола?

— Пожалуйста, если вам нужно… А вы что, уже уходите? Я еще не успела вам сказать… Я сама хотела следователю сегодня звонить, но вы меня опередили.

— Да-да, мы слушаем. — Маша тут же села обратно.

— Мне сегодня ночью звонили… Я не спала, все плакала, и тут — звонок. Я подумала, что из больницы, может, он пришел в себя. Или… умер. Я схватила трубку, а оттуда — такой голос безжизненный, как у робота. И так страшно говорит: ну что, не спиться? Видела, во что твой любовничек превратился? Это на тебя проклятье наложено, и не видать тебе в жизни женского счастья. Я прямо передернулась вся, и спрашиваю — ты кто? А она в ответ с таким глухим смешком: Злая фея. И — гудки…

Глава 8

Лишь на улице мы с Машей перевели дыхание. Служебная машина настойчиво посигналила, но мы продолжали маячить перед подъездом, наслаждаясь прохладным воздухом и последними в этом году солнечными лучами.

— Ну что, считаем установленным, что Семибаева «заказала» жена? — на всякий случай уточнила я. Маша молча кивнула, затем сказала:

— Я бы подумала, что она и назвалась Злой феей, если бы… Если бы не те два случая.

— Нет, похоже, Фея — та, кто выполняет «заказы». — высказалась я. — Интересно, как это происходит? Брошенные жены ищут киллера по Интернету, и натыкаются на объявление: «Убью неверного мужа. Недорого. Гарантия полгода. Очень злая фея.» Так, что ли?

— Зачем же так грубо? — возмутилась Маша. — Это как-то не по восточным понятиям. А наша Фея, она же Тамила, похоже, традиции уважает. Наверное, текст звучал куда изящнее: «Вас бросил любимый? Обращайтесь ко мне, и он уже никогда вас не обидит!»

— Лучшее лекарство от насморка — гильотина, а от измен — тетрадоксин. — подытожила я. — Да, звучит заманчиво, почти как рекламный слоган аспирина-упсы. Ладно, поехали допрашивать жену Семибаева?

— Да ты что! — перепугалась Маша. — За такую самодеятельность мне Оскар голову оторвет! Ее надо допрашивать сразу под протокол, желательно при свидетелях. Она же подозреваемая в покушении на убийство!

— Так что, отвезешь меня в салон? — погрустнела я.

— Лучше я отвезу тебя в парикмахерскую. — решительно заявила Маша. — А то с тем потрясающим мужиком Оскар уже договорился, а твои волосы пока что не изменились. По крайней мере, в лучшую сторону. Только грязнее стали.

— Маша, не сегодня. — жалобно попросила я. — Нет у меня сейчас на волосы настроения.

Маша слегка вздохнула, но тут же пришла в себя и вновь преисполнилась энергией:

— А давай… А давай поедем знакомится с твоей соперницей! — предложила она. — Я на сегодняшнее мероприятие машину выпросила, что же ей, пропадать теперь зря?

— Так тебе же машину для дела дали! Сама знаешь. как у управлении туго с транспортом.

— А это что, не дело? Государственной важности, можно сказать! Не трусь, поехали, в случае чего, Никита меня всегда прикроет. Поехали!

— Да подожди ты! — отбивалась я от намертво вцепившейся в мой рукав подруги. — Я ничего про нее не знаю, кроме того, что ее Тоней зовут! Куда мы поедем?

— Обижаешь, подруга! — Маша взирала на меня сверху вниз с чувством глубокого превосходства. — Я будущий следователь или где? Все я знаю про твою Тоню, то бишь Антонину Корецкую. Чем, ты думаешь, я все утро сегодня занималась? Поехали, по дороге расскажу.

— Сейчас расскажи. — для верности я сделала шаг назад и покрепче ухватилась за металлический поручень на двери подъезда. Маша критически посмотрела на поручень, но, видимо, не поверила в возможность легко оторвать меня от двери и доставить в машину. Вдохнув, она начала тараторить:

— Антонина Корецкая, 19 лет, родилась и окончила школу в маленьком поселке городского типа. Родители в комплекте, мать — учительница младших классов в средней школе, отец — безработный, причем хронический. Предположительно, горький пьяница. Антонина приехала в наш город поступать на бюджетное отделение университета, но провалилась на экзаменах. Платное отделение ее родители оплатить не смогли, и девушка устроилась продавщицей в районном супермаркете. Там она и познакомилась с твоим мужем. За покупками у вас в семье кто ходит? Саша? Вот молоденькая продавщица и приметила, что симпатичный и состоятельный мужчина все время приходит в ее отдел за продуктами один, без супружницы. Слово за слово — и разговорились. Тоня твоему доброму муженьку на жизнь пожаловалась, на то, что задешево сняла квартиру на год, заплатила за полгода вперед, а через месяц хозяйка заявила, что передумала квартиру сдавать. И выгоняет бедную девочку на улицу. Более того, задаток возвращать отказывается. А у Тони ни расписки на руках, ни свидетелей того, что она деньги вперед отдавала. И денег больше нет, чтобы новую квартиру снимать. И остается ей, горемычной, либо в родной город к пьянице и дебоширу отцу возвращаться, либо в реку вниз головой прыгать. Как ты думаешь, что сделал твой Саша?

— Чего там думать — ясное дело, дал ей денег на другую квартиру. — мрачно проронила я. — Что я, своего мужа не знаю?

— Угадала, дорогая. Ты же у нас гений дедукции! Так вот, девочка поупиралась немного, но деньги приняла. Через пару дней, встретив Сашу, бросилась ему на шею, как своему спасителю. Сказала, что новую квартиру уже нашла, внесла задаток. И теперь хочет непременно показать своему спасителю новую квартиру. Кстати, Саша пытался отказаться от этой чести, у меня даже свидетели есть. Точнее, две свидетельницы этого разговора — уборщица и кассирша. Твой супруг отбивался. Аки лев, но настойчивость Тони победила. Тоня быстренько отпросилась с работы, и они поехали на новую квартиру. Вот там, видимо, все и произошло.

— Но Саша такой скромный… Как же так? Неужто эта девушка настолько соблазнительна?

— Вероятно, опыт у нее имеется, и немалый. Кстати, насчет квартирной хозяйки, которая деньги прикарманила, чистое вранье, как въехала она в квартиру, так и живет там по сей день, никто из коллег никаких жалоб на жилье от нее не слышал. А насчет твоих размышлений о панели — похоже, и тут доля истины имеется. Нет, ночной бабочкой Тоня вроде не была, по крайней мере, на учете не состоит, приводов у нее нет. Но опять же, свидетели говорят, что девушка регулярно знакомилась с клиентами магазина, выбирала «прикинутых» мужиков, и в конце рабочего дня ее часто ждали солидные дяди на шикарных лимузинах — каждый раз разные. А как с Сашей познакомилась — с тех пор богатые поклонники куда-то исчезли.

— Она такая красивая? — я почувствовала, как слабеют ноги.

— Как сказать… Да, красивая. Вернее, эффектная. Юная такая блондиночка в мини-юбочке, на высоченных шпильках, из-за которых походка такая неуверенная, скользящая. Сама тоненькая, как тростиночка, глазки огромные, карие, как у олененка Бемби, и с детским доверием на мир глядят. Трогательная невероятно. Не знала бы твою историю, сама бы девочку пожалела.

— Зачем нам с тобой туда ехать?

— Куда — туда? В супермаркет? Так я точно узнала, у нее через полчаса начнется обеденный перерыв. Твой Саша уже пару месяцев в это время за ней заезжает, чтобы сводить в кафе напротив. Нам надо их подкараулить, когда они с Сашей вдвоем в кафе сидеть будут. Вы в ней сцепитесь, и с нее вмиг спадет личина невинного ангелочка. Пусть твой благоверный увидит истинный оскал этой хищницы.

— Она беременна. За кого ты меня принимаешь?

— А ты уверена, что она и тут не соврала?

— Не знаю. Кто у нас следователь — я или ты?

— Я не волшебник, я только учусь. Лады, значит, поехали к тониному гинекологу.

— Ты и с ним знакома?

— Пока доедем до супермаркета, пробью его координаты. — нетерпеливо заявила Маша. — Да не тормози же ты, так весь день впустую пройдет!