Большая книга ужасов – 3

— Так уж повелось, что на нашей земле самым главным событием в жизни считалась смерть. И простой крестьянин, и знатный вельможа делали все, чтобы обеспечить себе сносное загробное существование. Синухет не был исключением. Думаю, он нашел людей, которые в точности исполнили его волю и подготовили к путешествию в загробный мир.

— Странно все это.

— Ты говорила, что здесь много пещер, но пока мы без толку бродим по горам, теряя драгоценное время.

— Я же не виновата, что все так складывается!

— Хватит сидеть на одном месте, продолжим поиски.

— Как скажешь, Кемма.

Закинув на спину тяжеленный рюкзак, Аннушка поплелась вперед. Она стерла пятку, хотела есть и тяжело вздыхала, представляя ближайшее будущее. Ведь, кроме места для ночлега, ей следовало позаботиться и о еде, а до ближайшего магазинчика было около получаса езды на автобусе…

Их временный приют мало походил на настоящую пещеру — просто небольшое углубление среди камней, в котором кое-как можно укрыться от непогоды. Убежище не отличалось комфортом, зато его обитатели могли наслаждаться тихим шепотом волн, созерцать бескрайнее море и золотую россыпь огоньков дремавшего вдалеке приморского поселка. Кемма подбросила хворост в костерок, внимательно наблюдая за тем, как Аннушка нанизывает шашлык из разломанных на куски сосисок.

— Это, конечно, не ресторан… — смутилась девочка, перехватив ее взгляд, — просто у нас нет даже перочинного ножичка.

— Ты бы дала оружие в руки своему врагу?

— Что? Ты о сосисках?

— Нет. Представь, твой враг не вооружен, а ты подходишь к нему, даешь в руки меч и учишь, как им пользоваться.

— Странная логика. Я ее не понимаю.

— А мне придется поступить именно так. Ты очень сильная, но совершенно не умеешь пользоваться своей силой. Есть специальные приемы, позволяющие развить ее и направить в нужное русло. Овладев ими, человек становится несокрушимым.

— И что?

— Ты должна их освоить. Только в этом случае у нас появится шанс победить Черного Колдуна. Но если мы выстоим, справимся с бедой, дальше случится неизбежное — ученик пойдет против своего учителя и уничтожит его.

— Я не понимаю…

— Понимаешь, — лицо Кеммы застыло, уподобившись золотой маске. — Сейчас мы союзники, мы сидим у одного очага, едим один хлеб. Кажется, еще немного, и мы станем друзьями, но это самообман — между нами непреодолимая пропасть. Ты — Хранительница карт Таро, и единственная цель твоего служения состоит в том, чтобы не позволить мне завладеть волшебной колодой. А я все равно приду за ней, ибо в этом моя судьба. И однажды мы вновь сойдемся в беспощадном бою.

— Слушай, Кемма, а нельзя как-нибудь обойтись без этих дурацких карт?

— Просто отдай их мне.

— Но…

— Видишь, Хранительница, никто из нас не пойдет на уступки. Потому оставим на время наши разногласия.

— Тем более что шашлык, наверное, готов, — постаралась перевести разговор в шутку Аннушка.

Приготовленное «первобытным» способом блюдо показалось обеим невероятно вкусным. И жрица, и Хранительница в два счета расправились с обжаренными на костре сосисками, запили их газировкой и с удовольствием захрустели галетами.

— Слушай, Кемма, насколько я понимаю, Черный Колдун снова хочет вернуться к жизни. Ожить, вылезти из гроба…

— И гоняться за людьми, путаясь в погребальных пеленах? — рассмеялась подобревшая после ужина египтянка. — Нет, Аннушка. Мертвец не может стать живым человеком. Мертвая плоть бессильна, однако нематериальное тело, особенно если оно принадлежит могущественному колдуну, может все. Главное оружие Синухета — страх. С его помощью он подавляет волю людей и заставляет их повиноваться.

— Значит, Чижику и другим ребятам из лагеря грозит серьезная опасность? — встрепенулась Аннушка.

— Смертельная. Черный Колдун заберет их жизненную силу, и скоро они умрут, а Синухет найдет себе новых рабов. Пока он слишком слаб, а потому скрывается, не выдает своего присутствия. Но скоро, я в этом уверена, сделает так, чтобы его безобразное лицо увидело как можно больше людей.

— Подожди-подожди! А как же Чижик?! Неужели ему ничем нельзя помочь?

— Тот, кто однажды увидел лицо Черного Колдуна, принадлежит ему и душой и телом. Их связь можно разорвать, только уничтожив Синухета. Это спасет тех, у кого еще остались силы.

— Кошмар какой-то!

Кемма поднялась, окинула взором уходившее за горизонт море:

— Спать придется по очереди. Синухет не в силах подчинить нас своей воле, но может посещать в снах. Сегодня я буду охранять твой покой. И еще… Запомни, Аннушка, теперь ты не должна доверять своим друзьям, тому же Чижику и прочим. Они могут вести себя как самые обычные люди, но Черный Колдун постоянно контролирует каждый их поступок, каждую мысль. Его рабы способны совершить любой поступок, вплоть до убийства.

— Здорово, ничего не скажешь! — пробормотала Аннушка, поплотнее заворачиваясь в тоненькое одеяльце, которое предусмотрительно захватила с собой, отправляясь в экспедицию.

— Спокойной ночи, Хранительница.

— Спокойной ночи, Кемма, обманувшая богов.

Кемма осталась сидеть у входа в пещерку, и в ее темных как ночь глазах отражались яркие июльские звезды.

— Расслабься, закрой глаза и почувствуй, как солнечный свет пронизывает твое тело. Ты растворяешься в воздухе, поднимаешься ввысь, стремясь к лучезарному Ра…

Голос Кеммы звучал со всех сторон, обволакивал Аннушку сверкающим коконом, наполнял невероятной легкостью. Девочка знала, что на самом деле просто сидит на скалистом берегу, у ее ног плещутся невысокие волны, но одновременно ей казалось, что она действительно взмывает в небо.

— Хорошо… А теперь сконцентрируйся на своей душе, ощути ту упругую горячую волну, что прячется на самом ее дне. Позволь ей освободиться, но пусть она поднимается очень медленно, плавно и лениво…

— Не получится, — Аннушка резко открыла глаза. — Эта сила пробуждается, только когда я очень злюсь. Она — ненависть, ярость, обида, желание крушить все на своем пути. В другой ситуации мне не удается ею воспользоваться. Даже в момент опасности, когда надо противостоять своим врагам, я не могу сделать этого, потому что боюсь их, а не ненавижу.

— Все так. Ты права, но должна знать, что воля контролирует и это чувство. Ты сумеешь научиться управлять своей силой, действовать аккуратно и расчетливо. Смотри…

Подобрав несколько камешков, Кемма сложила их в три маленькие пирамидки, расстояние между которыми было меньше ладони. Затем, отойдя на несколько шагов, жрица глубоко вздохнула, пристально посмотрела на среднюю горку камней — в тот же миг камешки рассыпались в прах, а две другие пирамидки остались стоять на своих местах.

— Снайперский выстрел? Так бы сейчас сказали? — Кемма с нескрываемым торжеством посмотрела на оторопевшую Аннушку. — У тебя так не получится, здесь нужны годы тренировок, но кое-чему можно научиться и за короткий срок. Итак, начнем все сначала, расслабься, закрой глаза…

Кемма оказалась хорошей учительницей, а Аннушка — прилежной ученицей. Весь день они провели на берегу моря, тренировались, не жалея сил, и постепенно Хранительница начала понимать, как именно контролировать ту огромную силу, что таится в ее душе. Наконец уже ближе к вечеру Аннушке удалось сконцентрировать свою энергию и расколоть один из прибрежных камней, который с шумом плюхнулся в воду. Откинув со лба взмокшие волосы, девочка с мольбой посмотрела на свою наставницу:

— Больше не могу!

— Да, тебе надо отдохнуть. Вечер мы посвятим заучиванию заклинаний.

— Заклинаний?

— Только самых необходимых. Эти особым образом подобранные слова настраивают душу на определенный лад, помогают сконцентрироваться.

— Я устала и хочу есть. Опыт подсказывает, что на голодный желудок зубрежка не идет.

— Что? — приподняв левую бровь, Кемма с недоумением посмотрела на взбунтовавшуюся Аннушку.

— У нас осталась пачка галет, пара «Сникерсов» и четвертушка черного хлеба. Отпусти меня в магазин…

— Хороший пост укрепляет душу и закаляет тело.

— Я еще не готова к таким подвигам.

— Придется потерпеть.

Кемма была неумолима. Допоздна она заставляла Аннушку твердить непонятные тексты, придираясь к тому, как девочка произносит отдельные звуки и слова. Аннушка думала, что Кемма вредничает, издеваясь над ней, не подозревая, насколько важно в колдовском искусстве правильно произносить каждое слово. Можно было вызубрить любой текст, но один неверно произнесенный звук лишал заклинание его магической силы.

Ближе к полуночи уроки закончились. После скромного ужина Кемма легла спать, а девочка села у входа в пещеру, охраняя ее сон. Черный Колдун приходил во сне, когда душа спящего наиболее уязвима, и теперь Аннушке следовало поддерживать созданную Кеммой магическую защиту, ограждавшую от незваного вторжения.

— Надеюсь, ты сумеешь защитить меня, иначе часть моих сил достанется нашему врагу, — проговорила египтянка, укладываясь на жестком ложе.

— Я все сделаю как надо.

— Тогда пожелай мне счастливых снов.

Жрица закрыла глаза и сразу перенеслась в свою прошлую жизнь — счастливую и трагическую, напряженную и полную ярких событий.

Она шла вперед по высокому, освещенному факелами коридору, мимо неподвижных, похожих на изваяния стражников. Кемма торопилась — час свидания, назначенный ее возлюбленным, приближался, а она только теперь смогла покинуть храм Тота. Верховный жрец Ани долго говорил с ней, обсуждая сложные вопросы выбора между добром и злом, предательства и верности. Кемма чтила своего наставника, но на этот раз его слова пролетали мимо ушей. Девушку ждал Хиан, и она не могла думать ни о чем, кроме предстоящего свидания.

Покинув храм, Кемма побежала на берег реки, к укромной заводи, которая уже давно стала местом свидания влюбленных. Такое путешествие было опасно — в пышных прибрежных зарослях водились ядовитые змеи, но Кемма не остановилась бы ни перед чем, лишь бы вновь увидеть своего Хиана.

— Кемма, любовь моя, я уже начал бояться, что ты не придешь, — прекрасный, казавшийся ей божеством, юноша шагнул навстречу. — Я так ждал…

— Я бы даже из царства мертвых вернулась, лишь бы вновь увидеть тебя.

Хиан взял девушку за руки, и ее сердце затрепетало от счастья. Она хотела произнести переполнявшие душу слова любви, но вдруг ладони юноши сделались холодными, как лед, а прекрасное лицо стало стремительно изменяться, превращаясь в безобразный череп. Сверкнули под луной белые зубы, демонстрируя жуткую ухмылку мертвеца:

— Зачем ты убила меня, Кемма?

Жрица Тота не знала страха, но в этот ужасающий миг хладнокровие оставило ее. Она отчаянно дернулась, попыталась вырваться из цепких объятий скелета, но безуспешно. Сердце бешено стучало в груди, расширившиеся от ужаса глаза смотрели в черные бездонные глазницы черепа.

— Ты вонзила нож в сердце своего возлюбленного! — зашамкал отваливавшейся челюстью скелет. — Ты убила того, кого любила!

Но гнев оказался сильнее страха. Преодолев минутную слабость, Кемма с вызовом посмотрела на того, кто был ей дороже жизни:

— Не смей обвинять меня, предатель! Ради тебя я отреклась от богов, уступив твоим мольбам, стала отступницей. Но у тебя не хватило мужества пройти весь путь до конца, и ты переметнулся на сторону врагов. Да, я пронзила твою грудь, но вспомни — прежде ты обрек свою возлюбленную на смерть.

Еще один рывок, и Кемме удалось избавиться от страшных объятий мертвеца — от резкого толчка тот просто рассыпался, превратившись в груду костей, а его череп откатился далеко в сторону.

— Как ты непочтительна к моему любимому сыну…

Этот, похожий на шипение змеи и шорох песка голос преследовал Кемму в кошмарах, она мгновенно узнала его, а подняв глаза, увидела искореженную фигуру в черном пропыленном плаще.

— Сыну? О чем ты говоришь, Синухет?

— О да, Хиан мой сын, и ваша встреча не была случайностью. В тот день, когда ты остановила песчаную бурю, посланную погубить Египет, ты сказала: «Когда я вырасту, то стану жрицей Тота и буду верно служить ему, оберегая мир от зла. Я четко вижу свою дорогу и спокойно пройду по ней до конца». И тогда я понял, какой будет моя месть. Любовь. Да, да, любовь — безумие, которое губит столько душ. Хиан знал, что делает, — он сумел завладеть сердцем глупой девчонки, для которой высшим счастьем была любовь. Он толкнул тебя на путь предательства, заставил отречься от всего, что казалось тебе святым. Стремление к добру, справедливости, благодарность к своему учителю — ты растоптала все это ради любви.

— Ложь!

— Нет, Кемма, правда. Чистейшая, кристальная правда. Ты предала, и тебя предадут. Опять, в очередной раз. Девчонка, чья помощь так необходима, сладко спит, не думая о магической защите, которую обязана поддерживать. И это союзница? Бедная, бедная Кемма…

Слова Черного Колдуна неожиданно стали для жрицы спасительной соломинкой. Только теперь, когда он заговорил об Аннушке, Кемма поняла, что спит, и все происходящее с ней не реальность, а кошмарное сновидение. Осознав это, она сумела взять себя в руки:

— Сгинь! Я знаю, что сплю. Ты не властен надо мной, Синухет!

Проснуться удалось далеко не сразу. Кемма никак не могла избавиться от навязчивых видений, а когда все же сумела открыть глаза, первым, что она увидела, был силуэт сидевшей у входа в пещеру Аннушки. Голова девочки бессильно свесилась набок — она мирно спала, не подозревая о том, что происходит с Кеммой. Египтянка со злостью сжала кулаки, едва удержавшись от того, чтобы обрушить на голову бессовестной девчонки подходящее заклинание, обращающее лентяек в камень.

— Какая же ты дрянь… — только пробормотала она и вышла из пещерки.

Огромные волны вздымались ввысь, словно хотели добраться до их убежища. В этом зрелище было нечто противоестественное — шторм разыгрался при ясной, безветренной погоде, и огромные звезды с удивлением взирали на беснующееся море.

— Я остановлю тебя, Синухет! — крикнула Кемма, грозя пустоте маленьким кулачком. — Остановлю, чего бы мне это ни стоило!

И словно в ответ мелко-мелко задрожала земля под ее ногами…

Глава IX

В лагере обреченных

С той поры, как Кемма исчезла из поля зрения Артема, прошло больше суток. Все это время он бродил по побережью, расспрашивая местных жителей и туристов о смуглолицей девушке в золотом древнеегипетском наряде. На него смотрели, как на сумасшедшего, и только пожимали плечами в ответ. Но Артем упорно продолжал поиски. Он обиделся на Кемму за ее внезапное исчезновение и собирался спросить, почему она так поступила. А может быть, ему просто хотелось вновь увидеть ее прекрасные, сверкающие черным огнем глаза…

Когда поиски зашли в тупик, Артем вспомнил о лагере археологов. Трудно было представить, что находка египетской мумии и появление жрицы Тота оказались обычным совпадением. А раз так, в лагере наверняка можно что-то узнать о Кемме. Артем помнил предостережение Аннушки, но не придавал ему особого значения. Скорее всего у девочки просто разыгралась фантазия, но даже если мумия и в самом деле представляла определенную опасность, он мог просто не смотреть на нее.

Попрощавшись с любезной старушкой, сдавшей Артему койку, он отправился к месту проведения раскопок. Автобус пришлось ждать, потом долго идти по жаре, и парень добрался до лагеря уже ближе к полудню. Стоянка археологов по-прежнему встретила его тишиной, внушавшей тревогу, а взгляд невольно устремлялся к белой палатке, скрывавшей гроб с мумией. Артем переминался с ноги на ногу, не зная, стоит ли ему идти в лагерь, а потом, устыдившись собственной нерешительности, все же двинулся вперед.

С каждым шагом дурные предчувствия потихоньку овладевали сознанием юноши. Ноги словно налились свинцом. Вот незваный гость остановился возле первой из палаток лагеря и, повинуясь внезапному желанию, заглянул под полог. Лучше бы он этого не делал! Увидев тех, кто находился внутри, Артем в ужасе отшатнулся, а потом какое-то время стоял неподвижно, пытаясь унять клокотавший в душе страх.

Ошибки быть не могло, и Артему надлежало первым делом покинуть ставший местом преступления лагерь, а затем сообщить о чудовищном происшествии властям. Но вместо того чтобы уйти, он снова заглянул внутрь палатки. Там неподвижно лежали две девушки. Одна из них была почти неразличима в полумраке, а вторая находилась близко от входа, и Артем ясно различил ее торчавшую из-под легкого покрывала ногу. Пятка лежавшей девушки немного запачкалась, а ноготки поблескивали перламутровым лаком. Но эта изящная ступня имела мертвенный синевато-белый оттенок и, несомненно, принадлежала трупу…

— Так… Все нормально… нормально… — бормотал Артем, с силой сжимая виски. — Нормально…

Скрывавшая страшную тайну палатка не хотела отпускать парня, полностью завладев его вниманием.

— Зачем я это делаю? — прошептал он и вновь заглянул в это логово смерти.

Покойницы могли бы показаться спящими: они лежали в непринужденных позах, на их телах не было следов насилия. Однако зловещий оттенок кожи и заострившиеся черты совсем юных лиц свидетельствовали о том, что смерть наступила довольно давно.

— Господи! Что же с ними случилось? — пошатываясь, как пьяный, парень медленно пошел вдоль палаток, а потом, стараясь избавиться от жутких воспоминаний, заорал во весь голос: — Эй! Кто-нибудь! Девочкам плохо! У вас есть врач?!

Ни звука в ответ, только хлопнула под порывом ветра крыша палатки. От этого негромкого звука Артем, чьи нервы были напряжены до предела, вздрогнул и едва сдержался, чтобы не броситься плашмя на разогретую солнцем землю. Он понимал — бессмысленно звать на помощь, ведь это лагерь мертвецов, и никто не откликнется на его зов. «Они все умерли. Умерли… — подумал юноша, с ужасом разглядывая красные, синие, оранжевые палатки. — Кроме меня, здесь нет живых».