Бессмертный гарнизон

— Не перебивай, когда старшие говорят, а то не быть тебе старлеем. Отберешь людей из полковой школы. Начнешь с ними заниматься. Вернется твой взвод в крепость, заменим тех, кто не подойдет на отобранных тобой. По плану в двадцатых числах июня должно быть учение, проводимое штабом армии на тему «Наступление стрелкового корпуса с преодолением речной преграды». На нем посмотрим, какие у командования есть мысли, и, возможно, предложим свои. Теперь тебе все ясно?

— Да.

— Сейчас иди к Степанову — оформляй свои документы и получи оружие на складе. Выписки из приказа должны уже быть готовы. После чего займись подготовкой предложений по материальному и техническому обеспечению твоего будущего взвода. Как будешь готов, покажешь. Начальник полковой школы капитан Джиджишвили Александр Иванович о тебе знает, задача помочь тебе ему поставлена. Согласуй с ним время и место. Ясно?

— Так точно.

— Иди, выполняй. Часов в пять жду твои предложения.

Выйдя от начштаба, направился к его помощнику. Степанов уже был в курсе решения по мне и заранее подготовил выписки. Забрав мое удостоверение личности, выдал взамен временное удостоверение, отпечатанное на листочке серой бумаги с тусклой печатью полка. Таким же тусклым был и текст, напечатанный на старой печатной машинке. Этот шедевр бюрократической мысли был даже без фотографии, но зато удостоверял мою личность. У меня в руках была «голубая» мечта любого диверсанта и шпиона. Теперь понятно, почему в наших тылах в годы войны они передвигались, как хотели. Пиши от руки любые документы и двигайся куда тебе угодно. Раньше читал, что диверсантов определяли по сделанной из нержавеющей проволоки скрепке в удостоверении. А тут даже и скрепки никакой нет, один полуслепой текст. Каким было мое потрясение, когда в свое время узнал, что до 1943 г. в нашей армии не было единого удостоверения личности. В каждом округе, дивизии, гарнизоне они были свои, из разной бумаги, всевозможного коленкора и размера. Такие документы печатали в типографии, находившейся поблизости от воинской части. Да, непаханое поле деятельности для попаданца…

— Вань, когда корочки удостоверения можно будет нормальные получить?

— У вас фотография есть? Приносите, в ближайшие дни сделаю. Бланки недавно из дивизии получили. Вам удостоверение все равно не к спеху. Пока можете с тем, что выдал, походить. У нас многие командиры еще новых удостоверений по замене не получили. Как прибыли, так и ходят с такими, как у вас, товарищ лейтенант. Все им некогда, дела и заботы замучили. Тем более что вы все равно здесь, в штабе, работать будете. Виталий Павлович сказал, что на уточнении документов будете.

— Да, пока батальон в укрепрайоне.

— Понятно. Рад, что будем служить вместе.

— Спасибо, я тоже.

Наш разговор перешел на вопросы организации уточнения штабных документов, согласования их с другими частями гарнизона — этих вечных проблем работы штабных подразделений и служб. Недопонимания командирами важности работы штаба, и в частности строевиков. Поговорив еще несколько минут, я откланялся.

На оружейном складе несколько красноармейцев проводили какие-то работы. Руководил процессом старший сержант примерно моего возраста. Вместе с ним этим же занимался еще один военнослужащий без знаков различия на гимнастерке, оказавшийся заведующим складами боепитания Семеновым. Ознакомившись с выпиской из приказа, предложил мне на выбор в качестве личного оружия «ТТ» или «наган». При этом предупредил, что большинство командиров полка предпочитают «ТТ». Завязался разговор об оружии, его характеристиках и особенностях, о перевооружении полка на новые образцы. Присоединившийся к разговору старший сержант, представившийся Майоровым Веницианом Бадмаевичем, оказался очень грамотным специалистом-оружейником. Он раньше учился на Астраханском рабфаке Горьковского института инженеров водного транспорта. Затем поступил в Астраханский мединститут, с первого курса которого в октябре 1939 г. был призван в армию. В прошлом 1940 г., после окончания полковой школы, был назначен помкомвзвода, а в этом году — заведующим складами. Совсем недавно начал сдавать экзамены по программе командирской подготовки и теперь ждал присвоения звания младшего лейтенанта.

Они рассказали, что еще несколько недель назад в полк с окружных артиллерийских складов в Бронна Гура стало поступать новое стрелковое оружие: пулеметы «ДС», автоматы «ППД», автоматические винтовки «СВТ» и «АВС». В ближайшее время ожидалось получение еще одной партии нового оружия, тогда оно и станет поступать в роты на замену старых «мосинок». По приказу командира полка мне, как командиру взвода, и моему помощнику положены были автоматы «ППД». На складе оказалось сразу несколько его модификаций:

• «ППД-34/38» с коробчатым магазином на 25 патронов;

• «ППД-34/38» с дисковым магазином на 73 патрона и горловиной для присоединения этого магазина;

• «ППД-40» с дисковым магазином на 71 патрон.

Патроны к ним стандартные «7,62×25 мм ТТ», он же в прошлой жизни патрон «7,63×25 мм Mauser». Разница у автоматов была не только в количестве патронов, но и в весе. Для моих целей больше подходила модель «ППД-34/38» с коробчатым магазином на 25 патронов. Это была наиболее отработанная версия. К тому же этот пистолет-пулемет был оснащен привычным для меня коробчатым магазином. Если разжиться еще парой дисков с горловиной на 73 патрона, то вообще было бы прекрасно. Мне лучше всего иметь штук 5 коробчатых магазинов и пару дисков. Разместив их на разгрузке, получил бы дополнительную защиту.

Свои пожелания я высказал Семенову и Майорову. Семенов сообщил, что автомат «ППД-34/38» идет в комплекте с четырьмя коробчатыми магазинами и если так уж надо, то можно подобрать еще несколько штук. Заодно ненавязчиво поинтересовался, зачем мне их столько. Я им и рассказал, что придумал. Показал чертеж глушителя и стального нагрудника. Объяснил, что к чему, зачем и для чего. Заинтересовавшись, Венициан предложил свою помощь. О глушителях «БраМит» для револьверов и винтовок он знал — на курсах рассказывали, но в полку их не было. Изготовить глушитель и нагрудник вполне можно в полковой мастерской, где есть и оборудование, и материалы для изготовления, и толковые мастера. Да и старший сержант готов помочь, но только если на это будет разрешение командования. Я был рад, что нашел себе помощника в этом деле. Пообещав, что такое разрешение будет, предложил вечером встретиться у меня и все обсудить. Переговорив еще на пару тем, вернулись к началу — чем же меня все-таки вооружить?

Для личного пользования я, памятуя о лежащем в моем чемодане револьвере, решил выбрать «наган». Майоров стал меня переубеждать, предлагая взять «ТТ», сославшись на то, что иметь сразу пару типов патронов неразумно. А так одним типом патронов можно снаряжать и пистолет, и автомат. В принципе, верно, но не совсем подходит для меня. Пришлось сослаться на то, что «ТТ» при выстреле сильно лязгает затвором и ни о каком «тихом» его использовании речи быть не может. От револьвера все же меньше шума. Хотя, в принципе, можно попробовать и сделать глушитель на «тэтэшку».

Семенов принес новенький автомат в оружейной смазке и два подсумка с 8 магазинами к нему. Сопровождающий его боец поставил на крышку стола цинк с патронами. Отправив помощника за револьвером и всем необходимым, Семенов стал быстро счищать смазку с автомата. Вскоре из глубины склада появился красноармеец, принесший новенькую кобуру с «наганом» и пачки с патронами. Поручив ему заниматься расконсервацией оружия, Венициан занялся заполнением накладной. С надеждой посмотрев на меня, он спросил:

— Может, все-таки пистолет?

— Револьвер. Работает лучше, надежнее, тише.

— Как хотите. Если передумаете, то всегда можете поменять. Кстати, а почему на него нельзя приспособить глушитель?

— На стволе практически нет посадочного места под глушитель. Был бы ствол немного длиннее, то можно было бы придумать, как накрутить глушитель. А так…

— Товарищ лейтенант, у нас в мастерской можно заменить ствол в пистолете на более длинный.

— Спасибо, подумаю. Венициан, подскажите, а где я могу пристрелять оружие?

— На стрельбище в Северном городке. Наши подразделения там практически каждый день стреляют. Вот с любым из них и съездите. Свой автомат на хранение сдайте в ротную оружейку, а револьвер всегда с собой носите. У нас тут неспокойно бывает. Люди в городе пропадают.

— Спасибо. Заходите в гости, я в общежитии живу. За стаканом чая обсудим, как лучше сделать глушитель и нагрудник.

— Зайду, сегодня вечером, если вы не против?

— Буду ждать. Я сейчас в роту, а затем к начштаба полка. После него буду у себя. Заходите.

Пока мы переговаривались, помощник сержанта очистил оружие от смазки и снарядил патронами револьвер. Поместив кобуру с револьвером на портупее, я, забрав с собой оружие, направился в расположение роты.

Моя седьмая рота была расположена на первом этаже Арсенала, недалеко от магазина «Военторг». Отметившись у дежурного по батальону, прошел в казарму роты. Там меня встретил дежурный по роте младший сержант Балиев Намаз Зильфугарович. Уточнив о наличии командования в расположении, предъявил дежурному выписку из приказа о своем назначении. В казарме, кроме дежурной смены и нескольких человек, никого не было. Личный состав уже несколько недель находился на работах в укрепрайоне севернее Бреста. Здесь же оставались больные и освобожденные от работ. Они под руководством нескольких сержантов несли службу в расположении и выполняли ремонтные работы. Кроме того, тут находились и те, кто прибыл из отпусков. Из моего взвода тут никого не было. Командиры и старшина иногда приезжают по своим делам. Так что в линейке командования роты я здесь был старшим. В помещении казармы ровными рядами стояли двухъярусные металлические кровати и тумбочки, а на подоконниках в металлических банках зеленели цветы.

Я сдал в оружейку автомат и подсумки. Заодно осмотрел оружие своего взвода. По предвоенному штату, во взводе должно было быть одних «СВТ» около тридцати и еще десяток автоматов. В пирамиде же хранилось всего пять автоматов «ППД», четыре ручных пулемета «ДП-27», столько же пистолетов «ТТ» и «мосинки». Не было ни одной «СВТ» и «АВС». Огневая мощь взвода явно недотягивала до положенной — и как тут воевать? Не дошло еще перевооружение до моего взвода. Вот и весь разговор. Хорошо еще, что имеющееся оружие содержится в порядке. Странно, что оружие хранится отдельно от личного состава, хотя до границы всего несколько сотен метров. В случае начала боевых действий личный состав будет безоружен и встречать врага придется с саперными лопатами и кирками в качестве оружия. Дежурный сообщил, что оружие выдано только первому взводу с боекомплектом по три обоймы патронов на ствол и несколько дисков к пулеметам.

В канцелярии роты уточнил расход личного состава. Если я тут старший, то надо быть в курсе дел роты. Время стремительно утекало, а я еще не сделал кучу запланированного. Рассказав дежурному, где меня в случае чего найти, занялся своими делами.

Полковая школа располагалась рядом с дежурным по части. В очередной раз прошел мимо него, но Потапова там не застал.

В канцелярии школы застал ее начальника — капитана Джиджишвили Александра Ивановича. Он уже был в курсе, что к чему, и мы быстро обо всем договорились. Поинтересовавшись моими планами и пожеланиями, он сообщил, что завтра с утра я могу с личным составом школы провести физзарядку. Всех, кого я отберу, сведут в отдельную учебную группу. После утренней политинформации и до обеда могу провести с ними занятия по изучению оружия, строевой подготовке и Уставам. После обеда запланирована помывка личного состава в бане. План занятий желательно представить на утверждение. Я пообещал все сделать.

У меня осталось около часа до похода к Руссаку, а я еще ничего не приготовил. Вот и пришлось этим срочно заняться, записывая на бумагу свои выкладки и расчеты. Благо сведения из учебника «Приемы и способы действий солдата в бою» (1988 г.), учебника сержанта мотострелковых войск (1989 г.) и пособия «Основы тактической подготовки современного солдата» были в памяти. Успел вовремя.

Из воспоминаний маршала М. В. Захарова (перед войной начальник штаба Одесского Особого военного округа) (РИ):

«…6 июня войсковой разведкой округа были получены данные о телефонных переговорах с румынской стороны. Там говорилось о том, что надвигаются некоторые события. Прямо о нападении не говорилось, но сказанного было достаточно для того, чтобы разведка округа обратила на них внимание командования, как на тревожный симптом. В тот же день около 14 часов по «ВЧ» доложил о полученном донесении начальнику Генерального штаба генералу армии Г. К. Жукову. В разговоре с Жуковым предложил выдвинуть часть войск к границе, к одному из угрожаемых, слабо прикрытых участков…

…Г. К. Жуков прервал мой доклад словами: «Что вы паникуете!» На это я ответил, что ожидаю все же положительного ответа. После небольшой паузы начальник Генерального штаба сказал, что он доложит народному комиссару обороны и позвонит мне не ранее 16 часов. Действительно, около 16 часов Г. К. Жуков передал по «ВЧ», что народный комиссар обороны согласен с предложением, но обращает внимание на то, чтобы передвижение войск производилось скрытно и в ночное время…»

Постучавшись в кабинет к начштабу, попросил разрешения войти.

— Заходи. Молодец, что вовремя. Смотрю, получил оружие. Вот это правильно. Что за командир, если оружия у него нет? Ладно, это все лирика. Что там у тебя? Давай, выкладывай. Я тут тоже кое-что накидал по своим соображениям. Но сначала давай обсудим тактику действий штурмовых подразделений. Я думаю, что это нам пригодится при разговоре с дивизией, когда будем убеждать их в своей правоте.

Достав из планшетки свои выкладки, передал ему.

— Я исходил из следующего — штурмовые подразделения должны быть из расчета один взвод в роте, одна рота в батальоне и один батальон в полку. Наиболее удачным считаю штурмовую группу в составе роты. Со следующими средствами усиления: два 45-мм орудия, две короткоствольные пехотные 76-мм пушки, взвод 82-мм минометов, взвод станковых пулеметов, взвод или отделение саперов. Было бы совсем неплохо иметь отделение огнеметчиков. Для успешного действия такой штурмовой группы нужна поддержка пушки или гаубицы 122-мм, одного или двух танков. Командиром штурмовой группы является командир стрелковой роты, которая и составляет ее основу.

— Запросы у тебя, лейтенант, прям как у Наполеона! Не успели тебе взвод дать, так ты уже себе и роту, и танки, и артиллерию в придачу просишь. В бою командиру стрелковой роты кроме пехотинцев и минометчиков не приходится иметь в подчинении танкистов и саперов. Чаще происходит наоборот. Он выполняет свою довольно узкую пехотную задачу. Всеми остальными вопросами занимается вышестоящее командование.

— Я это знаю. Только высказываю свои мысли и предложения, как сделать. Вам виднее…

— Понял я. Это так, от чувств. Извини, что перебил, продолжай.

Что я и сделал:

— В рассматриваемых мною боях, распадающихся на отдельные схватки, у командира роты нет времени и возможности запрашивать огневую поддержку у командира батальона, которому к тому же сложно понять, где находится эта рота, и еще сложнее направить к нему огневые средства. Вот поэтому командиру стрелковой роты все средства нужно иметь в кулаке, под рукой.

— Управлять такими сборными силами ротному будет сложно, да и непривычно. Абы кому такое подразделение не поручишь!

— И я о том же! Такие подразделения надо готовить вместе с командирами, которые должны научиться управлять такой солянкой.

— Это понятно. Но кто будет учить? Где взять учителей? Я лично у нас в полку таких не знаю, да и в дивизии тоже.

— Думаю, надо просто наработать опыт применения таких подразделений. Провести совместные занятия с танкистами, саперами, связистами…

— Правильно мыслишь. Когда наберем в твой взвод людей, нужно будет все это запланировать и провести. Да так, чтобы и наши командиры на это посмотрели.

Наш разговор был прерван приходом в кабинет старшего лейтенанта:

— Разреши, Виталий Павлович? Не помешаю?

— Когда ты мешал, Дмитрий Ильич? Проходи. Если срочно, то мы можем прерваться.

— Да нет, не спешу. Мимо проходил. Думаю, надо зайти к тебе, поговорить. Вот и зашел на огонек. А ты тут молодежь воспитываешь.

— Скорее, она меня. Знакомься — наш новый командир взвода 7-й роты лейтенант Седов Владимир Николаевич. Сегодня прибыл к нам и уже учит командование уму-разуму.

— Понятно. Начальник особого отдела полка старший лейтенант Горячих Дмитрий Ильич. Рад знакомству. Как устроились, где разместились?

— Хорошо. Разместился в общежитии, — пожимая руку особисту, ответил я.

— Понятно. Что это вы тут так горячо обсуждаете?

— Понимаешь, лейтенант предложил создать в полку штурмовое подразделение. Мы с командиром решили пойти ему навстречу. Дело, думается, полезное. Вот и сидим, голову ломаем, как лучше это воплотить в жизнь.

— Понятно. Насколько помню, у нас уже были в Финскую саперные штурмовые роты. Ваше подразделение от них чем отличаться будет?

— Решением специфических вопросов захвата, прорыва и удержания укреплений противника, ведением боев в городских кварталах и так далее.

— Интересно. Вы не против, чтобы я тоже послушал? Может, что и для себя нового открою.

— Да сколько угодно. Присоединяйся к нам. На чем мы там остановились? На действиях штурмовых групп?

— Да. По-моему, штурмовая группа должна в свою очередь подразделяться на следующие подгруппы:

а) две атакующие подгруппы по 20–25 автоматчиков, стрелков, пулеметчиков, огнеметчиков и отделение саперов;

б) подгруппа закрепления — 8–10 стрелков, взвод станковых пулеметов без отделения, 1–2 орудия, отделение саперов;

в) резервная подгруппа — 10–15 стрелков, 1–2 орудия, отделение станковых пулеметов, отделение саперов;

г) огневая подгруппа — все остальные орудия и танки.

— Почему именно так? — поинтересовался Горячих.

— В боях за укрепленную полосу, уличных боях наступающие несут особенно большие потери. Они вынуждены драться за каждый метр траншеи, дзот, дот, городской квартал, за каждый дом. Сражение распадается на множество отдельных, часто изолированных друг от друга, боестолкновений уровня именно взвода-роты. В то же время обороняющиеся, хорошо зная город, заранее подготовив пути движения и узловые опорные пункты, легко маневрируют, могут выходить в тыл атакующим, дробить их силы и уничтожать поочередно. Словом, при взятии укрепленных позиций, населенных пунктов обычная полевая тактика наступательных действий непригодна. На первый план выходит хорошо подготовленный одиночный пехотинец, наводчик орудия, младший командир, натренированные мелкие подразделения.

— С этим нельзя не согласиться. Да и младшие командиры, бойцы должны притереться друг к другу, научиться понимать все с полуслова и понимать особенности других родов оружия.

— Считаю, что решающее значение в этих боях приобретают автоматическое оружие, гранаты, огнеметы, средства ближней противотанковой борьбы, тогда как эффективность артиллерии, авиации, танков резко снижается.

— То есть ты хочешь сказать, что бойцов штурмовых групп надо вооружать автоматами?

— Да. По возможности автоматами. Пистолеты-пулеметы типа наших «ППД», «ППШ», немецкого «МР-38» имеют явное преимущество перед винтовкой. Стрельба здесь ведется на короткие расстояния в условиях скоротечного огневого контакта, часто внезапного. У бойца нет времени на тщательное прицеливание и на передергивание затвора. Выигрывает в бою тот, кто раньше откроет огонь и в кратчайшее время выпустит больше пуль. Ошибки в прицеливании легко компенсируются количеством пуль. А малые расстояния обеспечат достаточную кучность автоматного огня.

Кроме автоматов, стрелкам необходимо увеличенное количество гранат — по 4–5 штук против обычных двух, плюс противотанковая граната и 1–2 бутылки с горючей смесью. Эти противотанковые средства могут, в принципе, быть использованы против контратакующих танков, но чаще используются для воздействия на мелкие группы противника, засевшие в блиндажах, дзотах, дотах, подвалах. Также часть стрелков может быть снабжена дымовыми гранатами или дымовыми шашками.

Поэтому и необходимо бросить силы именно на обучение бойцов владением оружием, в том числе и трофейным, рукопашному бою, ведению разведки, умению вести такие бои. Учить, чтобы каждый шел не вслепую, а точно знал и умел делать в каждый момент боя именно то, что должно, и там, где нужно.

— Ладно, это, в принципе, понятно и возможно. Будем считать, что действия пехоты мы разобрали. А что должны в твоем понимании делать саперы?

— На них ложится задача проделывания проходов в заграждениях, пробивания проломов в стенах зданий, обезвреживание или уничтожение мин противника. В то же время установка мин и других заграждений для защиты флангов и тыла от вражеских контратак.

— Это и так известно. Я думал, что у них должны быть какие-то еще специфические задачи. Исходя из сказанного тобой, саперы с собой должны носить целую кучу инженерного снаряжения: миноискатели, щупы, кошки с веревками, тротиловые шашки штук так 20, противотанковые мины. Не много ли для них?

— Много, но все это нужно. Иначе штурмовые группы застрянут на преодолении колючей проволоки, барьеров, баррикад и тому подобных заграждений. И надо еще предусмотреть наличие ножниц для резки проволоки, удлиненных зарядов, зажигательных трубок, указок для обозначения проходов.

— Уговорил, — сказал Руссак и продолжил: — С артиллерией тоже вроде бы все ясно. Ее целью является уничтожение долговременных огневых точек, пулеметных гнезд и поддержка действий штурмовой группы. С этой же целью могут действовать и танки. Они даже выгоднее. Танк по большому счету и есть самоходный носитель орудия, расчет которого прикрыт от огня противника броней. Для уничтожения расчета полевой пушки достаточно пары автоматных очередей или пары ручных гранат. А экипаж танка прикрыт броней и защищен от осколков и пуль. То есть может сделать больше, чем любой другой артиллерийский расчет. И еще у экипажа танка есть пулемет. Пехота, продвигаясь по открытой местности, может прятаться за броней танка, как за щитом. В бою будет прикрывать танк от гранатометчиков врага. Думается, что пехоте предпочтительнее иметь в своих боевых порядках танки, которые оперативно уничтожали бы обнаружившиеся пулеметные гнезда, вражеские пушки, доты, нежели наступать в гордом одиночестве. Да и пехоте второго эшелона куда как комфортнее ехать на броне, чем месить грязь ногами.

— Как тогда должен действовать батальон в наступлении? — спросил Горячих.

— В полном соответствии с Полевым Уставом РККА. Батальону, действующему в первом эшелоне полка, назначается ближайшая задача (обычно на глубину опорного пункта пехотной роты противника), дальнейшая задача (обычно на глубину первой позиции обороны противника) и направление дальнейшего наступления, которое обычно совпадает с ближайшей задачей полка. Он наступает в два эшелона. Батальон идет в бой, имея развернутыми в боевой порядок две роты — две штурмовые группы. Это первый эшелон. Третья рота движется несколько позади, метрах в 300–400 в походном порядке. Это второй эшелон. В ходе боя силы первого эшелона истощаются, и, дойдя до определенного рубежа, они уже не в силах пробиваться дальше. Вот на этом рубеже (его называют «рубеж ввода в бой второго эшелона») эта третья рота разворачивается в боевой порядок и вступает в бой. Таким образом, силы батальона в целом становятся прежними, и он может продолжать наступление. Лучше, конечно, когда у командира кроме второго эшелона есть еще и сильные резервы.

— Конечно, лучше. Можно сказать, голубая мечта любого командира иметь большие резервы, — сказал особист.

— После прорыва первой линии обороны атакующие продолжают наступление. Задача второго эшелона — «зачистить» прорванную первую линию обороны противника, то есть уничтожить сохранившиеся очаги сопротивления, огневые точки, мечущиеся в панике отдельные группы солдат и танков противника, собрать пленных.

— Может быть, я что-то не понял. Но все, что вы сейчас рассказываете, — это действия обычных стрелковых рот в наступлении.

— Штурмовые группы до этого момента действовали как обычные стрелковые роты, а придаваемые им артиллерия, танки, пушки шли позади. Выйдя же к укрепленному объекту или населенному пункту, занятому противником, они начинают действовать уже как штурмовые подразделения. Одна из штурмовых групп движется по одной улице, а вторая по параллельной. Перед началом движения артиллерии штурмовой группы танки обрабатывают огнем выявленные огневые точки противника, оборонительные сооружения. При этом танкам и артиллерии в первую очередь необходимо бить по верхним этажам, чтобы заставить пехоту противника спуститься вниз на первые этажи и подвалы. Под их прикрытием саперы выдвигаются вперед и зарядами взрывчатки разрушают баррикады, барьеры, проволочные заграждения, снимают мины, пробивают проходы в стенах зданий.

Огневая подготовка длится недолго — 10–20 минут. По ее окончании, а частично и в ходе нее, как только саперы пробьют проломы в стенах, атакующая подгруппа врывается в здание. Вторая атакующая подгруппа в это время по возможности обходит здание и атакует его с флангов и с тыла, отрезая обороняющимся пути отхода и исключая подход подкреплений к обороняющим здание.

Ворвавшаяся в здание подгруппа очищает от противника сначала нижний этаж, а затем по лестничным маршам и через проломы в потолках, используя подручные средства и штурмовые лестницы, очищает второй и последующие этажи.

Закрепляющая подгруппа, двигаясь за атакующими подгруппами, занимает нижний этаж и немедленно готовит здание к обороне, в том числе осматривают трофейное оружие с целью использования в обороне, обращая особое внимание на подвалы, канализационные люки, теплотрассы. Ведь противник обязательно будет стремиться восстановить положение. А это он может сделать только немедленной контратакой, пользуясь тем, что в это время атакующая подгруппа израсходовала большую часть своих боеприпасов, утомлена, понесла потери и управление ею нарушено. И, если атакующие подгруппы не будут надежно прикрыты сзади, рискуют оказаться между противником, обороняющимся в здании и контратакующим с улицы.

Огневая подгруппа все это время ведет огонь по заявкам атакующих подгрупп, уничтожая и подавляя вновь выявленные огневые точки как в атакуемом здании, так и в соседних, отрезая атакуемое здание от подходящих к противнику пополнений.

Захватив здание, командир организует его оборону, подтягивает к нему резервную роту, эвакуирует раненых и убитых, организует доставку боеприпасов и питания, пополняет штурмовые группы личным составом, организует разведку, дает возможность бойцам отдышаться и принимает решение на штурм следующего объекта. Если противника в ближайших зданиях нет, то штурмовые группы немедленно выдвигаются вперед, оставляя заботу о проверке и зачистке зданий закрепляющим подгруппам.

При движении по улице спереди идет танк. На одном уровне с танком, прижимаясь к стенам домов по левой и правой сторонам одновременно, держа под прицелом окна зданий на противоположной стороне улицы, движутся автоматчики атакующих подгрупп. В этот момент их основная задача — оберегать танк от огня ближних противотанковых средств.

— Я так понял, что вы говорили о действиях штурмового подразделения в наступлении, а как оно будет действовать в обороне? — спросил Горячих.

— Я думаю, что оно будет действовать как контрштурмовое. Его функцией будет блокирование и уничтожение штурмовых и ударных групп противника. По идее, оно должно быть как огневой и ударный резерв командира подразделения.

— Возможно, что так и есть. Скажите, а откуда вы брали материалы для своих наработок? Я так понимаю, что это дело не одного дня?

— Конечно, не одного дня. Данные брал в училище при изучении истории мировой войны, материалов Финской войны, все, что нашло свое отражение в приказах Наркома Обороны по ее итогам, — ответил я.