Искусник. Потери и находки

Глава 6

Приближение Кержана Инквар определил по амулету, на который не забывал поглядывать, нагло пользуясь тем, что голова девчонки находилась у него за спиной. Искусник тащил ее именно так вовсе не из вредности, наоборот, старался не собрать на замурзанную мордашку злючки столько же заноз и царапин, сколько досталось ему самому.

Хотя она, несомненно, заслужила возмездие за глупость и упорство, но у Инквара были на этот счет очень твердые убеждения. Физически наказывать женщин, даже столь юных, как эта упрямица, он считал для себя совершенно невозможным. Другое дело – показать ей степень ее неправоты как-нибудь понагляднее, так чтобы она прочувствовала свою вину значительно полнее, чем получив пару шлепков по тому обтянутому мальчишечьими штанами месту, которое сейчас торчит прямо перед носом Инка. И хотя пока искусник не имел ни возможности, ни желания для подобных действий, у него все крепло предчувствие, что добром, без жесткой встряски, поладить с этой сумасшедшей не удастся.

Инквар заметил обозника за несколько десятков локтей, трудно было не рассмотреть внушительную фигуру, скачущую на крупном гнедом жеребце. Едва рассмотрев всадника, искусник выдохнул с огромным облегчением. На его счастье, сообразительный вожак не взял с собой никого, кроме второго пса, летевшего впереди коня темным клубком. Инквар немедленно остановился и опустил на ближайший пригорок упрямо молчавшую девчонку. А потом шагнул навстречу обознику, торопясь шепнуть ему наедине несколько слов.

– Нашел? – спросил Кержан, резко останавливая коня, и Инквар кивнул на рыжую, одновременно прижимая палец к губам.

– А Арат?

– Дальше, – указал рукой Инквар и поспешил успокоить помрачневшего вожака: – Свистни, сам придет. Зелье я дал.

– Она его? – недоверчиво повел бровью в сторону своего приобретения Кержан.

– Сумела заставить проглотить какое-то снадобье, потом он ее вез, пока не свалился.

– Обыскал?

– Да, но пока не пойму, куда она дела амулет. Или выбросила, или там спрятала, где я ее поймал. Но теперь я туда не пойду – тоже выпил дающее силы зелье… и скоро свалюсь, – тихо, одними губами произнес искусник, однако обозник его расслышал. – Проследишь?

– Конечно, не сомневайся. – Кержан твердо глянул ему прямо в глаза и покосился на рыжую. – А на эту… цепь надену.

– Я связал своими бечевками.

– Цепь понадежнее будет, на меня из-за ее дурацких выходок уже путники нехорошо смотрят. Да и времени уйму потеряли, я ведь людям всегда обещаю к определенному сроку до места довести. Ты до обоза сам дойдешь?

– Доберусь, – поворачиваясь к дороге, уверенно пообещал Инквар, и вожак, кивнув ему, направил коня к беглянке.

– Дядечка! – ударил в спину искусника острый, жалобный полувскрик-полустон, в котором звенело неподдельное горе. – Отпусти ты меня, умоляю! Если хочешь… клятву возьми, я сама вернусь! Найду тебя, где назначишь, и тогда все сделаю, что ни прикажешь. Хочешь – служанкой буду, хочешь – рабыней! А хочешь – золото, какое ты за меня заплатил, отдам впятеро. Но сейчас мне с вами нельзя… отпусти, всеми богами умоляю!

Инквар резко остановился и повернул назад. Он отлично понимал, чем ему грозит это промедление, придется глотать один из сделанных для Арата шариков, но уйти и не узнать, какую уловку задумала хитрая девчонка, просто не мог.

– Ты дура наивная, – жестко рыкнул Кержан, отвернулся от девчонки и по-особому свистнул, а затем, подождав немного, покосился на подошедшего Инквара и нехотя объяснил свои слова: – Если думаешь, будто я еще не понял, зачем ты к тем зверям в пасть лезешь. Это ведь белыми нитками шито! Братца небось решила найти и вернуть, другого резона бежать в ту сторону у тебя нет. Только одного понять не можешь: бандиты теперь с тобой даже разговаривать не будут и в общую камору с остальными не посадят. Столкнулся я случайно с теми скотами, которые тебя везли, и теперь все они валяются на дорожке, которая ведет на холм. А их дружки просто жаждут со мной поквитаться… ну и с тобой заодно. Теперь в их глазах ты выглядишь подсадной уткой.

– Это он тебя навел, – переведя ненавидящий взгляд на Инквара, мгновенно сделала свои выводы рыжая. – А ты знаешь, обозник, как непрост твой старичок?!

– Еще лучше я знаю, насколько изворотлива ты сама, – холодно оборвал ее Кержан и предупреждающе глянул на Инквара: – Садись-ка на коня, дед, эту дуру я сам отнесу. Прикую к телеге цепью и лично буду в кусты водить.

– Не полезу я на лошадь, – фыркнул Инквар, радуясь, что, покупая место в обозе, сумел схитрить и не назвать своего имени, простодушно предложив называть себя просто дедом. – Нам, медогонам, привычнее ножками, а у тебя рана от встречи с бандитами еще не затянулась.

– Вы оба бараны упертые, – обреченно пробормотала девчонка и уронила голову в поджатые колени. – Не сообразили выспросить у селян, почему кузнец поступил так неосмотрительно, сам натравил на себя ночников. А он просто давал мне время увести брата… Но я не успела, трое бандитов уже влезли в дом через заднее крылечко. Мне с ними не справиться было, потому и затаилась… вот они и забрали Ленса.

– Если тебе не под силу было справиться с тремя, то как ты собиралась увести мальчишку из логова, где их не один десяток? – немедленно осведомился Кержан, сверля подозрительным взглядом худенькую согнутую спину.

– Потихоньку уйти ночью или в суматохе гораздо проще, – горько вздохнула девчонка. – Хотя с каждым днем это будет все труднее. Ленс… он не такой, как все… его или убьют, или на цепь посадят.

– Чего в нем особого? – мгновенно напрягся Инквар, интуитивно вмиг поверив заявлению девчонки.

Как он догадывался, вовсе не внезапно проснувшаяся совесть заставляет ее раскрывать им такие сокровенные тайны о младшем брате. Просто у рыжей остался всего один-единственный шанс, который заставит их с Кержаном ее отпустить. Рассказ о необыкновенности мальчишки может и в самом деле стать той наживкой, на которую они клюнут. Уж слишком хорошо это объясняет, зачем родственница или подруга кузнеца отправила родных детей в глухое село, да еще и замаскировала их самым тщательным образом.

Только из желания понадежнее скрыть кровиночек от любителей наживы, разнюхавших про их необычные способности, могут любящие родители оторвать от себя своих детей.

– Он одарен, – нехотя буркнула девчонка и снова бросила на Инквара полный ненависти взгляд. – Но дар пока не очень понятен, просто время от времени Ленс ведет себя странно. А иногда… делает необычные вещи. Если приглядеться внимательно, можно легко догадаться. Тем более сейчас, когда он живет в одном доме с сельскими мальчишками, они очень приметливы.

– Дед? – подумав, вопросительно уставился Кержан на Инквара, и тому не нужно было долго гадать, чего именно хочет от него вожак.

– Пусть даст мне клятву, – тихо вздохнул искусник, еще пару минут назад попрощавшийся со всеми своими прежними планами, но еще не нашедший в себе сил строить новые призрачные мосты в счастливое будущее. – Но раньше, чем к рассвету, я не поднимусь. Отгони обоз на несколько миль, до безопасного места, там и переночуем.

– Я дам клятву, – заторопилась рыжая. – Но тогда нам лучше к обозу не ходить, а остаться здесь. Как будто он нас не догнал. Возвращаться будет дальше…

– Нет, так делать мы не будем, – перебил ее Кержан. – Сколько бы клятв ты ни давала, до конца никто из нас тебе теперь не поверит. Поэтому будет так, как он сказал. Ну, дашь клятву?

– Куда мне деваться! – зло оскалилась девчонка. – Но вы оба – упрямые дураки.

– Зато живые, – хмуро усмехнулся искусник, протягивая к ней руку. – Давай палец. Клятву дашь на крови, у меня невзначай оказалось с собой нужное зелье и амулет.

– Нисколько не удивлюсь, если у тебя случайно еще много чего найдется, – поднимая стянутые бечевой запястья, сердито фыркнула рыжая. – Режь, кровопийца.

Когда Инквар осторожно уколол палец девчонки острием кинжала, тонкая кисть даже не дрогнула, только чуть напряглась. И пока он поил алыми каплями амулет, которого у бедного старика никак не могло быть, рыжая тоже держалась на редкость спокойно, хотя глаз так и не подняла. Однако клятву повторила за искусником слово в слово и застыла в ожидании.

Инквар торопливо распустил казавшиеся неимоверно сложными узлы пут, легко поднял подопечную на руки и отнес к жеребцу Кержана. Небрежно сунул в руки вожаку, пристроившему беглянку перед собой, и сразу же развернулся и почти побежал в сторону обоза. Боль, тянущая икры ног и спину, становилась все ощутимее.

Немного не добежав до кустов, из-за которых доносились голоса и запах жареного мяса, Инквар остановился и махнул подъехавшему вплотную вожаку:

– Давай ее сюда, пусть ножками идет. Так меньше вопросов зададут.

Кержан согласно кивнул, сам считал так же. Ссадил рыжую с коня и, не дожидаясь, пока она одернет свой зипунишко, первым направился к повозкам. Инквар пропустил девчонку вперед и поплелся следом с самым несчастным видом. Ему даже особенно притворяться не пришлось: несмотря на незаметно сунутый в рот целебный шарик, голова начинала кружиться, словно от кружки крепкой наливки.

Радовало Инквара лишь одно: отныне ему больше не грозило потеряться самому или снова упустить хитрую пройдоху, – позади, не спуская с них настороженных взглядов, бежали оба волкодава.

Проснулся искусник резко, словно от неслышного всем остальным сигнала тревоги, и в первые мгновения лежал неподвижно, пытаясь разобраться, где находится. А заодно и припомнить все, что случилось до того момента, как он оказался в этой постели.

Довольно удобной, нужно признаться, – его бока, измученные за последние две декады непривычно скудной и жесткой подстилкой, мгновенно оценили упругую мягкость тюфяка. А нос опознал запах свежести, исходящий обычно только от полотен, выстиранных в проточной воде и просушенных на солнце и ветерке.

И поскольку в обозе ничего подобного не было, да и быть не могло, Инквар, даже еще не открывая глаз, точно знал, что на ночевку обоз остановился в довольно зажиточном селе, поскольку в маленьких деревеньках постоялых дворов никто не держал и свежей постелью постояльцев не баловал.

Расположение духа, и без того не самое радужное после того, как припомнились все злоключения трех прошлых дней, испортилось окончательно. Можно было даже не сомневаться, чем заняты сейчас умы всех его спутников. Да и как им не быть безмерно заинтригованными особым участием вожака обоза, каким тот внезапно воспылал к никчемному старичку? Выходит, закончилось его спокойное путешествие. Отныне каждый шаг искусника и любое, самое безобидное его движение окажутся под постоянным неусыпным наблюдением десятков пар любопытных глаз.

Разумеется, ничего удивительного в этом нет, людям, оторванным от привычного образа жизни, нескончаемых дел и забот, составляющих самую суть их жизни, нестерпимо скучно целыми днями смотреть на однообразные деревья, камни и кусты. Вот и рады хоть какому-то развлечению, и готовы отдавать ему все свободное время. Зато самому искуснику ничуть не легче от понимания причины их любознательности.

Инквар решительно открыл глаза и оглядел помещение, куда определил его Кержан, находя все новые подтверждения своим догадкам. Небольшая комнатушка, освещенная лишь светом из прикрытого простенькой занавеской окна, возле которого стоит маленький столик и скамья. В левом от дощатой двери углу примостился небольшой сундук, над которым вбиты в бревенчатую стену колышки для одежды, в правом виднеется затертый чьими-то спинами бок каменки.

Рядом послышалось сердитое сопение, и искусник торопливо повернул в ту сторону голову, одновременно скользнув рукой в потайной карман, где носил оружие.

Обнаруженная на соседней подушке рыжая голова и злые зеленые глаза, смотревшие на искусника с чумазого лица, не могли принадлежать никому, кроме настырной беглянки, и едва осознав, рядом с кем устроил его на ночлег Кержан, искусник понял, насколько доброжелательным было его настроение до этого самого момента.

– Что ты делаешь в моей постели? – ледяным голосом процедил Инк и даже слегка растерялся, рассмотрев появившееся на грязной рожице выражение.

Безмерное изумление, растерянность, возмущение, обида и жаркая ненависть сменяли друг друга все поспешнее, и из всей этой карусели искусник сумел сделать только один разумный вывод – соображала девчонка неплохо. И что важнее всего – довольно быстро.

А судя по злобе, накрепко застывшей на перемазанном мальчишечьем личике, – место для ночлега рыжая выбирала вовсе не сама. И поскольку сам Инквар ничего не помнил, то, стало быть, и не он. Следовательно, такое гениальное решение пришло в голову Кержану, и нужно будет не забыть при случае поблагодарить его за такую заботу.

– Где обозник?

– Спит в соседней комнате, – с ненавистью прошипела девчонка и нехотя добавила: – Уже светает.

О том, что за окном занимается рассвет, Инквар и сам уже знал. Когда-то отдал немало времени и сил тренировке чувства времени и поэтому спутать ночь с днем не мог. Хотя обычно после длительных походов в подземелья или шахты обнаруживал несовпадение в несколько минут собственных ощущений с часами. Но сейчас точно знал, что вставать им пока рановато, если только вожак не придумал какой-то особый план.

– Как тебя звали в деревне? – отворачиваясь от соседки, поинтересовался искусник, привычно проводя руками по телу, чтобы убедиться в целости своих сокровищ.

Хотя и был заранее в этом уверен: несколько хитрых и надежных ловушек, устроенных специально для любителей чужих вещей, были нетронуты, иначе он это сразу бы почувствовал. А вот сапоги и зипунок с него кто-то снял, и этим кем-то мог быть только он сам или другой искусник.

Однако Инквар не помнил, чтобы сам раздевался, он вообще не мог вспомнить, как попал в эту комнату, и это странное обстоятельство требовало немедленного расследования.

– Не важно, – буркнула девчонка, и Инквар равнодушно пожал плечами:

– Сократим это имя. Отныне ты – Нев.

– Но это не имя, а кличка! – возмутилась она. – Так только шавок зовут.

– Не оскорбляй самых преданных созданий, – откидывая одеяло, назидательно провещал Инквар и сел к рыжей спиной, спустив ноги с кровати. – Лучше скажи, зачем ты меня разбудила в такую рань?

– Как ты… – дернулась она и тут же упрямо стиснула зубы. Посопела немного и с ненавистью прошипела: – Отпусти меня.

– Куда? – искренне опешил Инквар, но в тот же миг услыхал характерный звон и резко оглянулся.

Девчонка протягивала ему руки с намотанной на запястья цепочкой, конец которой шел под подушку.

Искусник мигом вспомнил обещание Кержана и выругался про себя на упрямого вожака. Все-таки посадил девчонку на цепь! Хотя мог бы и сам догадаться, что уйти от искусника рыжая не сможет после взятой с нее клятвы. Во всяком случае, дальше, чем на тридцать локтей. Потом ее будет тянуть назад назойливое, словно зубная боль, чувство, вовсе не похожее на нежную привязанность или симпатию. И противостоять ему не поможет ни один амулет.

– Где ключ?

– У тебя, – сухо буркнула она, рассмотрела непонимающий взгляд старика и с ненавистью добавила: – Сам ночью в свой зипун завернул и спрятал в сундук вместе с сапогами. А ключ от сундука положил в карман. Еще и предупредил, чтобы не вздумали сами доставать, там у тебя какая-то гадость спрятана.

«Темные силы!» – взвыл про себя искусник, вставая с кровати, ну почему же он совершенно не помнит таких подробностей своего устройства на ночлег? В правдивости истории, рассказанной ему рыжей, Инквар не сомневался, именно так он и поступил бы, если бы раздевался и укладывался спать в полном рассудке. Хотя, возможно, не стал бы привязывать к кровати девчонку… если только в тот миг не было необходимости ее проучить или наказать. И хотя спать со связанными руками очень неудобно, для рыжей упрямицы это все же гораздо лучше, чем попасть в лапы к каким-нибудь скотам.

Инквар пошарил в том единственном кармане, куда мог спрятать проклятый ключ, и окончательно поверил девчонке. Однако не испытал абсолютно никакого желания радоваться этому. Неожиданный провал в памяти до дрожи напугал и насторожил искусника, никогда еще до этого дня не попадавшего в подобную ловушку. Причем устроенную, судя по всему, им самим. Жаль только, не было у него сейчас свободного времени, чтобы сесть и спокойно разобраться в произошедшем. Проблема рыжей злючки, одним своим появлением разрушившей так тщательно обдуманный и приготовленный замысел, требовала немедленного решения.

Инквар отпер сундук, нашел ключ от цепи и вернулся к постели. Встав коленом на край, умело отпер нехитрый, но надежный замочек. Потом так же ловко распутал цепь, стараясь сделать вид, будто не замечает красных отпечатков на худых запястьях.

Вместо благодарности девчонка фыркнула, соскользнула с кровати и ринулась мимо Инквара к двери, сунув по пути босые ноги в разношенные ботинки.

Останавливать подопечную искусник не стал, неторопливо оделся и обулся, спрятал в карман аккуратно свернутую цепочку и направился следом. Судя по всему, умываться в этом заведении постояльцам положено где-то на улице.

Глава 7

В узком и тесном коридорчике оказалось сумрачно и душновато, но человека, сидевшего на грубой скамейке, Инквар узнал сразу. Дайг, охранник ювелира, на первый взгляд казавшийся совершенно обычным мужчиной. Средних лет, среднего роста, в самой обыденной и непримечательной одежде. Именно такую большинство людей, имеющих средний достаток, надели бы, отправляясь в нелегкое и небезопасное путешествие.

Однако искусник, исподволь внимательно присматривающийся к случайным попутчикам, почти сразу заметил особую подтянутость этого человека и его привычку каждые несколько минут неприметно оглядываться по сторонам, словно невзначай прощупывая взглядом каждого из едущих рядом. И теперь Инквар не сомневался ни на гран, что и Дайг тоже уже успел приглядеться к нему и даже сделать некоторые выводы.

Поэтому теперь его интересовало только одно: в друзья или враги зачислил его столь непростой путешественник. И от ответа на этот вопрос зависели действия Инквара не только на ближайшие несколько минут. Либо придется сыпануть Дайгу в лицо порцию порошка, который старик носит в самом удобном кармане, в крохотной плоской фляжке с хитрым секретом, и с того момента они станут заклятыми врагами. Или охранник скажет такие слова, после которых у искусника в куцем тайном списке друзей появится еще одно имя.

– Помочь или ты сам ее отпустил? – неслышно, одними губами деловито произнес Дайг, и рука искусника, державшая наготове заветную посудину, расслабленно выскользнула из кармана.

– Сам. А пожрать ничего не осталось? Похоже, я проспал вчерашний ужин.

– Я принесу, – так же тихо пообещал охранник, развернулся и направился в глубь коридорчика. Сделал пару шагов и небрежно бросил через плечо: – Мужской нужник в левом углу двора, за конюшней.

Услышав это предупреждение, Инквар только согласно кивнул, безмолвно благодаря за сообщение.

А в следующий момент до него дошел тайный смысл обыденных вроде бы слов, и он ринулся к лестнице, забыв и про голод, и про все остальные проблемы, тревожившие его всего минуту назад.

Во двор старик выкатился с неподобающим его возрасту проворством, и каждый, кто увидел бы его поспешный спуск с лестницы, с ходу назвал бы важную причину такого поведения. Но Инквар никого не собирался разубеждать, наоборот, старательно изображал опаздывающего по важному делу человека, хотя вовсе не вчерашний ужин был повинен в такой торопливости. Да и не вспомнил пока ни его разум, ни желудок никакого вчерашнего ужина.

Искусника вели самые нехорошие подозрения, и они сполна подтвердились, едва он обежал взглядом заставленный телегами, стожками, колодами и коновязями двор. Из его дальнего правого угла как раз выдвинулась необычная процессия: две легко одетые и хорошо упитанные рослые тетки вели в сторону крыльца рыжего худого подростка. И судя по тому, как крепко вцепилась одна в его ухо, а другая в ворот древнего зипунка, настроены дамы были весьма решительно.

Инквар по-стариковски всплеснул руками и поспешил им навстречу, не забывая непрестанно оступаться, прихрамывать, взмахивать рукавами, как рассерженная клушка, и бормотать себе под нос нечто непонятное, но явно возмущенное. Чем дальше искусник оказывался от крыльца и чем ближе – к живописной троице, тем громче и явственнее были его выкрики.

Очень скоро поймавшие рыжую упрямицу женщины, являвшиеся, судя по немудреной одежде, здешними кухарками, заметили спешащего к ним невзрачного старика и невольно замедлили шаг, начиная подозревать, что торопится он именно к ним.

– Бедный сиротка, – уже явственно доносилось до них шамкающее бормотание. – Нигде несчастным детям покоя нету! Ну чего вылупились на меня, охальницы! Отпустите невинное дитя, не берите грех на душу! Все равно вам от него никакой пользы! Возьмите лучше меня… хотя и стар, но опыт какой-никакой имеется, в обиде не останетесь!

– Дед! – угрожающе нахмурилась та, которая была покрупнее, и выразительно уперла руки в бока. – Ты это о чем тут толкуешь, не пойму?!

– Да, дед! За кого это ты нас принял? – встряла вторая, более молодая и бойкая. – Или думаешь, нам не с кем опытом делиться? Да если бы на семь миль вокруг ни одного крепкого мужика не было, все равно на такого сморчка, как ты, мы бы и не глянули!

– А зачем же тогда вы сиротку захомутали? – недоверчиво прищурился искусник и ухмыльнулся: – Небось на молоденьких потянуло?

– Щаз я тебе горбушку намну, и будешь знать, как зря на честных женщин напраслину наговаривать! – придвинулась ближе старшая, начиная демонстративно закатывать рукава.

– И я помогу!

– А я Кержану пожалуюсь и еще вашему хозяину! Придумали новую моду, на невинных детей нападать!

– А чего это твои дети по женским углам отираются? – услыхав про Кержана, тотчас вспомнила свои притязания кухарка. – Небось это ты, старый охальник, научил подглядывать?

– Да чего там разглядеть можно, в том углу! Тем более спозаранку! – пренебрежительно фыркнул Инквар. – А идти туда и в самом деле я ему велел. И сам следом шел, присмотреть. Не пускать же такого цыпленка в левый угол? Сами небось знаете, сколько скотов развелось…

Старик вдруг смачно сплюнул, отчаянно махнул рукой и, шагнув к подопечной, про которую кухарки в пылу спора как-то забыли, начал аккуратно поправлять ворот ее зипунка. Потом, стараясь не глядеть в колючие зеленые глаза, приподнял жестковатую огненную прядь, рассмотрел покрасневшее ухо и, жалостливо вздыхая, погладил девчонку по нечесаным патлам:

– Как же это я припоздал? А там никого более нету? Беги, сынок, я покараулю, упрежу. – Он решительно развернул рыжую лицом в ту сторону, откуда ее только что привели, и уверенно подтолкнул. А потом виновато глянул на озадаченных женщин и доверительно шепнул: – Мово покойного брата внучок это, сиротка круглый теперь. Домишко-то старый был… Эх! Теперь вот везу к бабке своей, будем втроем бедовать.

Женщины жалостливо засопели, запечалились и поплелись к дому, а Инквар проводил их пристальным взглядом и скользнул за стожок. Это только огорошенным внезапными нападками старика бабам не сразу придут в голову законные сомнения в логичности его заявлений, но среди мужчин, путешествующих по дорогам некогда мощной империи, таких простаков не бывает. И каждый найдет для искусника намного больше каверзных вопросов, чем у того заготовлено правдоподобных ответов.

Рыжая выбралась из угла минут через десять, и по свежим грязным разводам, украшавшим ее и так не блещущее чистотой личико, искусник сразу понял, чем она там так долго занималась. Пыталась восстановить облик оборванца, так достоверно созданный коллегой Инквара.