За краем мира

— Имя-то у женщины было?

— Она не назвала его. Позже, поразмыслив на досуге, я решил, что она нас просто использовала. Может быть, ей не нужны были ни Мения, ни Молодые Королевства. Может быть, она стремилась именно сюда, в этот мир, и волшебством перетащила наш корабль через рубеж.

— Так ты полагаешь, это не наш мир?

— А тебе мало здешнего солнца? Вы, мелнибонийцы, куда опытнее в таких вещах — сам-то ты как думаешь?

— Наверное, что-то подобное я подозревал, — неохотно признался Элрик, но продолжать не стал.

— Большинство пиратов думали так же, как и я, — они были из разных времен Молодых Королевств. Это-то я понял сразу. Одни считали своими первые века нашей эры, другие были нашими современниками, третьи вообще явились из будущего. Такие во все времена жаждут найти сказочный край с огромными богатствами, и он у них всегда лежит по другую сторону древнего рубежа, посреди океана. Но пираты тоже угодили в ловушку, таинственные Врата почему-то не хотели пропускать их обратно. Многие, наверное, были раньше неплохими людьми, но на острове нечего есть, вот они и превратились в волков, охотившихся на случайные корабли, проходившие через Врата.

Элрик вспомнил отрывок из своего сна.

— Никто из них не упоминал о Малиновых Вратах?

— Кое-кто называл их именно так.

— И все же твоя теория не выдерживает критики, — заявил Элрик. — Ты уж прости мой скептицизм. Тот, кто прошел через Врата Тени в Амерон…

— Так ты тоже знаешь о других мирах?

— Об этом, в котором мы с тобой находимся, никогда не слыхал. Но я действительно кое-что смыслю в подобных вещах. Вот почему твои предположения не кажутся мне убедительными. Но зато становится понятен один мой сон…

— Сон?

— Да так, пустяки. Мне часто снятся сны, я уже не обращаю на них внимания.

— Но ведь мои предположения строятся на мелнибонийских представлениях о мире. Согласись, Элрик, что мелнибониец скорее признал бы мою правоту, — усмехнулся Смеарган. — Это мне надлежит сомневаться в твоих словах.

Элрик задумчиво поворошил угли костра обломком копья.

— Древние чародеи из Мелнибонэ предполагали, что наряду с нашим существует бесконечное множество миров. Да и мои последние сны только об этом и твердят! — Он заставил себя улыбнуться. — Откровенно говоря, я не очень-то верил древним сказкам. Всегда предпочитаю полагаться на собственный опыт.

— Подожди рассвета, — пожал плечами Смеарган. — Взойдет солнце — вот тебе и доказательство…

— …того, что мы оба, возможно, спим, — закончил его фразу Элрик.

Запах смерти над поляной усиливался с каждой минутой. Альбинос оттащил трупы подальше от костра и начал устраиваться на ночлег. Смеарган что-то напевал себе под нос. Голос у него был приятный, пел он на каком-то диалекте, но Элрик сумел разобрать некоторые слова.

— Ты поешь о победе над врагами? — уточнил он.

— Нет, друг Элрик, я отгоняю духов. Души тех, кого мы убили, наверняка рыщут поблизости.

Перед тем, как заснуть, Элрику почудилось далекое конское ржание. Он хотел спросить у Смеаргана, были ли у пиратов кони, но не успел — заснул.

3

Элрик плохо помнил свое путешествие на Черном Корабле, поэтому для него оставалось загадкой, как же сам он оказался в мире, в котором находился сейчас. Много лет спустя он будёт вспоминать большую часть своих приключений как сны, да и сейчас действительность как-то неуловимо переплеталась для него со сновидениями.

Спал он беспокойно, а проснувшись на рассвете, увидел над головой тяжелые облака, отливающие все тем же странным свинцово-синим цветом, хотя солнце еще скрывалось за горизонтом. Смеарган Лысый из Пурпурных Городов был уже на ногах. Заметив, что Элрик проснулся, он назидательно воздел палец и торжественно произнес:

— Ну, теперь-то ты убедился, Элрик из Мелнибонэ!

— Пока я уверился только в странных особенностях здешнего освещения. Возможно, какие-то неизвестные свойства этой местности окрашивают воздух в синий цвет, потому и солнце выглядит синим, — ответил Элрик.

Он с неприязнью посмотрел на следы вчерашней бойни. Трупы производили отвратительное впечатление. Впрочем, ни жалости, ни сожаления альбинос не испытывал. Просто жатва смерти всегда вызывала у него смутную неприязнь. Смеарган сардонически усмехнулся.

— Ладно, друг скептик. Предлагаю вернуться к побережью и отыскать мой корабль. Другие предложения есть?

— Не возражаю, — согласился альбинос.

— Ты далеко ушел от берега, прежде чем наткнулся на эту стоянку?

Элрик подумал и рассказал, как шел ночью по скалам. Смеарган улыбнулся.

— Выходит, ты появился как нельзя более кстати. У меня могли бы возникнуть серьезные неприятности, если бы сегодня мы вышли к морю, так и не добравшись до деревни, обещанной моим друзьям пиратам. Я не забуду твоей любезности, Элрик. Я — граф Пурпурных Городов, и в качестве такового обладаю немалым влиянием. Если по возвращении смогу чем-нибудь удружить тебе, только скажи.

— Спасибо, — мрачно отозвался Элрик, — но сначала надо вернуться.

Смеарган уже собрал провизию, набив две дорожные сумки. У Элрика не хватило духу завтракать рядом с трупами, поэтому он просто перекинул торбу через плечо.

— Я готов, — сказал он.

— Тогда идем.

Элрик двинулся следом за Смеарганом. Пересохшая земля хрустела у них под ногами. Крутые склоны долины вздымались с обеих сторон. Синее солнце окрашивало скалы в неприятные мертвенные цвета. На берегу узкой и быстрой реки путники отдохнули и перекусили. Оба, были рады смыть с себя засохшую кровь и грязь.

Купание оказалось весьма кстати, потому что скоро им пришлось оставить реку позади и начать подъем. Оба молчали. Приходилось беречь дыхание. К полудню они выбрались из ущелья. Перед ними лежала равнина, весьма похожая на ту, которую Элрик пересек недавно. Лишь теперь альбинос сообразил, на что походит остров. Видимо, он представлял собой срезанную вершину исполинской горы, а посредине плато лежала недавно оставленная ими долина. Его снова неприятно поразило полное отсутствие признаков жизни. Граф Смеарган тоже признал, что до сих пор не видел ни птицы, ни рыбы, ни зверя.

— Это голый крохотный мирок, друг Элрик. Горе мореходу, который потерпит крушение возле его берегов.

Они двинулись дальше и шли, пока вдалеке, на горизонте, не показалось море. Элрик первым услышал позади странный звук и некоторое время спустя узнал тяжелый топот копыт. Однако, оглянувшись, он не увидел ни коня, ни всадника. Принц решил, что из-за усталости слух изменяет ему. Должно быть, он принял за топот далекий раскат грома. Смеарган, как ни в чем не бывало, шагал вперед, хотя, без сомнения, должен был слышать то же, что и Элрик.

Звук послышался снова. Элрик обернулся и опять ничего не увидел.

— Смеарган, ты слышишь: кажется, за нами кто-то скачет?

Смеарган продолжал идти не оглядываясь.

— Возможно, — проворчал он.

— Ты слышал топот раньше?

— Я не раз слышал его с тех пор, как оказался здесь. И пираты тоже говорили об этом. Между прочим, некоторые считали, что это возмездие. Ангел смерти, который надумал воздать им за все злодейства.

— И ты не знаешь, что это?

Смеарган помедлил, потом остановился, а когда повернулся, лицо у него было мрачным.

— Раз или два мне показалось, что я вижу коня. Мощный, белый, в богатой сбруе, но никакого всадника на нем не было. Да не обращай ты на него внимания. Здесь на каждом шагу загадки, что толку забивать ими голову?

— Похоже, ты его боишься, Смеарган?

— Ну ладно, признаю, он внушает мне опасения, — признался Смеарган. — И что из того? Бойся — не бойся, думай — не думай, он от этого не исчезнет. Пойдем дальше.

Элрику пришлось согласиться с графом. Однако, когда примерно час спустя звук послышался снова, он не смог удержаться и оглянулся. Ему почудилось, что он заметил огромного белого жеребца в полной сбруе, но, возможно, сознание просто подсказало ему образ коня, о котором говорил Смеарган.

Заметно холодало, в воздухе возник странный горьковатый запах. Элрик обратил на него внимание Смеаргана и выяснил, что тому приходилось встречаться и с этим.

— Запах становится то сильнее, то ослабевает, но если принюхаться, ты поймешь, что он здесь витает все время.

— Похоже на серу, — заметил Элрик.

Смеарган расхохотался так, словно Элрик удачно пошутил.

— Точно, точно. Именно сера.

Когда они приблизились к побережью, топот за спиной стал громче. Теперь уже оглянулись оба и увидели коня. Он был оседлан, поводья свободно болтались, а с гордо посаженной белой головы смотрели на путников умные черные глаза.

— Ты по-прежнему будешь отрицать, что здесь замешано волшебство, друг Элрик? — с удовлетворением спросил Смеарган. — Конь был невидим, а теперь проявился. — И он поудобнее перехватил боевой топор. — Либо это колдовство, либо он передвигается из одного мира в другой с такой легкостью, что мы успеваем услышать только топот его копыт.

— В таком случае, — задумчиво проговорил Элрик, разглядывая жеребца, — он вполне мог бы доставить нас назад в наш собственный мир.

— Ага, значит, ты признаешь, наконец, что нас забросило в какой-то иной мир?

— Ну хорошо, я просто не отрицаю и такой возможности.

— А ты не можешь каким-нибудь волшебством поймать эту скотину?

— Я не люблю волшебства, поэтому оно мне нелегко дается, — объяснил альбинос.

Переговариваясь, они все ближе подходили к коню, но он их не подпустил. С громким фырканьем конь отпрянул назад, сохраняя прежнюю дистанцию между собой и людьми.

В конце концов Элрик сказал:

— Мы теряем время, граф. Поспешим-ка лучше к твоему кораблю и побыстрее забудем все эти синие солнца и волшебных коней. На борту я наверняка смогу помочь тебе парой заклинаний. Без них нам просто не управиться.

И они пошли дальше, а конь отправился вслед за ними. Перевалив невысокую гряду скал на краю плато, они увидели узкий залив, в котором стоял на якоре израненный корабль. У него были высокие изящные обводы, как у всех купеческих кораблей из Пурпурных Городов, но на палубе громоздились кучи какого-то хлама, фальшборт в нескольких местах был разбит. Сломанная рея беспомощно повисла, как крыло подбитой птицы. С первого взгляда стало ясно, что кораблю крепко досталось от штормов и сражений. Оставалось лишь удивляться, как он еще держится на плаву.

— Прибраться на палубе недолго, — задумчиво протянул Смеарган, — а вот с парусами придется повозиться. Впрочем, нам вдвоем, кроме грота, больше ни с чем не справиться. Интересно, осталось ли что-нибудь из провизии…

Элрику показалось, что он заметил какое-то движение на полуюте.

— Кажется, ты говорил, что пираты никого не оставили на корабле? — спросил он у Смеаргана.

— Никого.

— И сам ты на корабле с тех пор никого не видел?

— Тут со зрением могут происходить всякие фокусы, — проворчал Смеарган. — Наверное, из-за этого проклятого синего цвета. Крысы наверняка уцелели, вот они и бегают.

— Возможно, — Элрик оглянулся. Конь щипал коричневую траву и, казалось, не обращал на них ни малейшего внимания. — Что ж, пора заканчивать путешествие.

Они спустились по крутому скальному уступу и скоро оказались на берегу. Шлюпки не оказалось, и пришлось довольно долго брести по мелководью, а потом еще и проплыть немного, прежде чем по скользким свисающим канатам они смогли подняться на борт.

— Вот теперь, наконец, я чувствую себя в некоторой безопасности, — сказал Смеарган. — Этот корабль так долго был моим домом… — Он отправился на поиски и довольно скоро обнаружил уцелевший винный кувшин. Сбив печать, он протянул его Элрику.

Элрик ощутил в руках приятную тяжесть и с удовольствием отхлебнул из горлышка. Когда кувшин перешел к графу Смеаргану, Элрик снова краем глаза заметил движение на полуюте и отправился проверить, что же там такое прячется.

Уже через пару осторожных шагов он явственно расслышал судорожное дыхание. Так дышит человек, когда боится, что его обнаружат. Звук был едва уловим, но слухом природа наделила альбиноса куда щедрее, чем зрением. Он положил руку на рукоять меча и, крадучись, сделал еще несколько шагов. Смеарган последовал за ним.

Элрик уже заносил руку, чтобы схватить того, кто скрывался за углом надстройки, но его опередили. К борту метнулась девушка и застыла, затравленно переводя взгляд с одного мужчины на другого. Волосы тяжелыми грязными прядями падали на плечи. Элрик успел заметить бледное лицо, руки, безвольно опущенные вниз, и рваное, все в пятнах платье. Когда он приблизился, девушка упала на колени.

— Возьмите мою жизнь, — произнесла она униженно, — но я молю вас, не отдавайте меня Саксифу Д’Аану. Наверное, вы его слуга или родственник…

— Это она! — в крайнем изумлении вскричал Смеарган. — Должно быть, она все это время пряталась где-то.

Элрик шагнул вперед и приподнял подбородок девушки, чтобы заглянуть ей в лицо. В нем угадывались мелнибонийские черты, но, видимо, она все же родилась в Молодых Королевствах, поскольку ей не хватало главного: гордости, присущей мелнибонийским женщинам.

— Повтори-ка еще раз имя, которое ты назвала, — попросил он мягко. — Ты действительно упомянула графа Саксифа из Мелнибонэ?

— Именно так, мой повелитель.

— Не бойся, я не его слуга, — успокоил ее Элрик. — Хотя родственником с некоторой натяжкой меня, наверное, назвать можно. Он был моим предком по материнской линии, точнее, родней моей прабабушки. Но он должен был умереть, по крайней мере, две сотни лет назад.

— Нет, — девушка затрясла головой. — Он жив, мой повелитель.

— И находится на этом острове?

— Нет, его дом не здесь. Но он на этом же плане. Я пыталась спастись от него через Малиновые Врата. Я бежала через рубеж на ялике и смогла добраться до города, где меня подобрал граф Смеарган. Но едва я взошла на корабль, как сила Саксифа Д’Аана вновь притянула меня сюда. А вместе со мной и корабль графа Смеаргана… Я должна извиниться перед вами, граф. Это из-за меня с вашим кораблем и людьми приключилось несчастье. Он по-прежнему ищет меня. Я чувствую его присутствие, значит, скоро он появится здесь сам.

— Он что, невидимка? — внезапно спросил Смеарган. — Может, это он ездит на Белом Коне?

— Вот видите! Значит, он близко, — заволновалась девушка. — Иначе зачем бы Коню появляться на этом острове?

— Так это его Конь? — спросил Элрик.

— Нет, нет, он боится Коня почти так же, как я боюсь его самого. Конь преследует графа.

Элрик достал мелнибонийскую золотую монету.

— Ты взяла это у графа Саксифа Д’Аана?

— Да.

Альбинос нахмурился.

— Элрик, кто этот человек? — спросил Смеарган Лысый. — Ты говоришь о нем как о давно умершем, однако он живет в этом мире. Что ты о нем знаешь?