Тролли тоже плачут (СИ)

Каро мужиков искренне не понимала. Почему постоянно надо доказывать друг другу собственную крутизну и чем-то там меряться? И ведь, казалось бы, такие «меренья» должны служить отличным поводом для конфликта. Но куда там! После подобного бодания они разве что не братаются.

Вот и сейчас, стоило Мастерсу встать, окружившие стол мастеровые начали хлопать его по плечу, а для этого им приходилось подниматься на цыпочки, мыча что-то одобрительное и бессмысленное, типа: «Ну, это, да-а», «Ты даёшь!» и «Здоров!». Короче, типичный мужской метод обмена информацией.

— Ну, давай, выкладывай, что ты нарыла, — Рон, приобняв теурга за плечи, отвёл в сторону.

Лапу его Каро, естественно, скинула. Да и не желала девушка, чтобы её в сторону отводили. Госпожа Курой желала насладиться своим триумфом. А кто бы на её месте не хотел? Первое настоящее дело — и раскрыто быстро, точно и изящно. Пришла, увидела, победила. Она собой вполне заслужено гордилась!

— Естественно, там проклятье. Причём очень мощное. В простонародье такое называют «заговор насмерть», — несколько свысока пояснила теург.

— А на кого оно наложено? — прищурился оборотень.

— На кого-то из мастеровых и подмастерий, я ещё не смотрела, — отмахнулась от него девушка.

Да и какая, собственно, разница? Преступника-то она нашла! А остальное не её дело — сами пусть между собой разбираются. Или полицию вызывают. Наказание виновного в юрисдикцию частных детективов не входит.

— И как ты определила, что проклятие наложила именно госпожа Горх?

— Рон, я всё понимаю — природа тебя обделила, — празднуя триумф, снисходительно посочувствовала Каро. — Но ты хоть иногда мозги-то включай! Проклятье — явно дело рук женщин. Мужики на такие эмоции вообще неспособны. А женщина тут одна: твоя красотка. Да и у неё все признаки энергетического истощения: бледность, заторможенность, усталость. Два и два слабо сложить?

— Не слабо, — радостно, даже празднично улыбнулся Рон, — а вот при этом получить шесть — слабо.

— Почему шесть? — обалдела девушка.

— Давай посмотрим. Ну то, кто и какие эмоции может испытывать, мы оставим в стороне, потому что это бездоказательно. Почему ты решила, будто она единственная женщина здесь?

Гм, потому что детективам только её представили? Дом-то ведь рядом… В конце концов, если она младшая метресса, то должна быть и старшая, верно? Мать её, например. Да и обычно дварфы живут большими семьями. Тут тебе и сёстры, и тётки, и может быть даже тёща. А кто сказал, что дварфочка единственная дочь? В прислуге опять же женщины могли обретаться. Ведь дела-то у господина Горха в гору шли, а дом большой.

— Ну, если хочешь, можем для очистки совести их всех проверить. Но я чую… — начала Каро убеждённо, но уже не столь уверенно.

— Детка, чуять нужно в других местах, — этот шерстистый гад улыбался всё шире и шире. — Следующий вопрос. Энергетическое истощение может быть только у того, кто наложил проклятье?

Э-э-э… вообще-то нет. Создающие плетения редко делают то, что способно навредить им самим. Но ведь тут просто-таки иссушающая ненависть. Могла и собой пожертвовать, только б своего врага на встречу с Подземьем направить.

Но описанные теургом признаки чаще встречались у доноров — когда из них энергию вместе с жизнью сосали. Например, для подпитки артефактов. А увиденные Каро следы были плотные, и тип заклинания она разглядела сразу. Недаром удивилась, что проклятый ещё ходит. Такие плетения срабатывают мгновенно. У жертвы, например, сердце останавливается. Или она забывает, как дышать. Или крупный сосуд лопается, и череп превращается в кровавый бассейн с одиноко плавающим мозгом.

— Едем дальше, — не ожидая ответа, измывался Мастерс, — К какому типу существ относятся дварфы?

— Дети Пятого… — уныло ответила теург, ещё не понимая, куда оборотень ведёт, но отчётливо предчувствуя ловушку.

— Правильно. Их сила от изначальной материи — камня и металла. Я, конечно, в колледжах не обучался, да и с мозгами у меня туго. Но какая первая заповедь у тех, кто работает с изначальем?

— Всякое действие имеет противодействие. Добро возвращается добром, зло — злом, — совсем скисла Каро.

— Именно поэтому среди детей Пяти и нет магов, маленькая моя! — Мастерс опять обнял девушку за плечи и чмокнул в лоб. Госпожа Курой чувствовала себя растоптанной и морально уничтоженной, потому ничего и не возразила. — Абсолютного добра не бывает, а сдохнуть от собственной магии не никто захочет.

Теурга затошнило. Во вполне, реальном, а не фигуральном смысле. Так её физиономией не возили, объясняя прописные истины, со времён колледжа. Да и даже самым злобным профессорам это удавалось нечасто.

— Ну, и последнее. Ты саму-то дварфийку проверила, прежде чем её в преступники записывать?

Каро лишь головой помотала. Рон развернул девушку в сторону, где дочка заказчика стояла. И сам поднял руку теурга, с до сих пор намотанной на запястье цепочкой амулета-линзы. Сначала Курой ничего не увидела, кроме очень разозлённой девушки, сложившей руки на необъятной груди и ревниво следящей за детективами.

Потом она тоже ничего не увидела. То есть, совсем. У хозяйского ребёнка все потоки были зациклены. Редкий случай среди чистокровных, но эта дварфийка в принципе не могла магией владеть! Красотке банальный приворот недоступен, не то, что проклятийное плетенье.

Госпоже Курой подумалось, что продефилировать по площади Победы голой всё же предпочтительнее — не так позорно.

* * *

На носочках, стараясь не скрипеть дурно пригнанными ступеньками, девушка поднялась по тёмной лестнице на свой третий этаж. Здесь оказалось посветлее — в конце узкого, как кишка, коридора горел одинокий газовый фонарь. Поэтому тут можно было уже просто идти, а не красться на ощупь. Осторожно — не дай Семеро звякнуть! — достала ключи и орудуя ими как профессиональный взломщик отмычками, открыла дверь собственной квартиры. Нырнула в стылую темноту, заперла все три замка и только после этого выдохнула.

В принципе, волновалась Каро, наверное, зря. Колокол на соборе Милости Семерых уже пробил десять раз. А квартиры в доме застройщика Ареста скупили в основном мелкие клерки. К полуночи они уже успевали налиться дешёвым пойлом до пришествия лиловых осьминожек и спокойно почивали в своих постельках. Утром же всем на работу идти!

Но госпожа Курой имела печальный опыт столкновения в узком коридоре с обитателями этого клоповника, который позиционировался как «современное дешёвое жилье». Тихие, незаметные и всеми запуганные днём, вечером, под действием кислого вина или браги, жильцы становились помесью бешеных собак с прислужниками Седьмого. При этом каждый из них искренне считал, что девушка просто сгорает от желания согреть его ледяные простыни.

Пока Каро удавалось выйти из этих столкновений без потерь. И даже нанести некоторый если не физический, то моральный вред пламенным самцам. Но всё, особенно неприятности, имеют тенденцию однажды случаться. По крайней мере, с теургом этот закон всегда срабатывал. Поэтому дешевле перебдеть, чем быть изнасилованной.

Каро села на стул, стоявший у входной двери, откинула голову, опершись затылком в стену. Даже представлять, что ей ещё предстоит переодеться, умыться чуть тёплой водой и хоть хлеба закинуть в безнадёжно ссохнувшийся желудок, не хотелось. Сейчас даже ледяная, как могильная плита, постель с вечно влажным бельём казалась истинным воплощением всех мечт.

Волевым усилием вздёрнув себя за шиворот, девушка переобулась, сунув замершие ноги в уютные меховые ботинки. Поплелась на кухню, попутно потрогав чугунные батареи. О да! В этом клоповнике присутствовала такая роскошь, как паровое отопление. За которое платили отдельно — ежемесячно. Вот только на памяти Курой батареи никогда не становились горячее парного молока. Чуда не случилось и в этот раз. Чугун не грел квартиру, а активно поглощал из неё остатки тепла.

Прошлёпав на кухню, девушка с третьей попытки зажгла газовый рожок. Присела перед титаном, собираясь разжечь его, и разревелась. Просто плюхнулась задницей на ледяной пол и ревела, сладко, с упоением и подвываниями, размазывая по щекам слезы. Так жалко себя ей не было ещё, пожалуй, никогда.

Сначала эта ошибка с дварфийкой… Ладно-ладно, не ошибка. Каро сама, по собственной воле, усадила себя в лужу. Но потом-то… Хотя, что собственно, потом? Ну, Мастерс весь день её мордой тыкал, как нашкодившего котёнка. Так ведь он прав, чтоб вся нежить скопом к нему любовью воспылала!

Женщин в доме оказалось аж шесть! И настоящие, а неподдельные амулеты имелись. При этом следов проклятия не нашлось, кажется, только в подвале. И, Седьмой бы всё побрал, ни на одном из жильцов дома, ни на одном мастере, ни на одном подмастерье не единого магического следа! Только то и утешало, что господин Его Великолепие Курой её версию подтвердил — никто мастеру Горху в чаны не… кхм!.. не портил краску, короче. То есть, скорее всего, кожи действительно попортили чары.

Но Каро чувствовала себя такой несчастной и такой уставшей, что от жалости к себе прямо горло скручивало. Вспомнив, что продуктов она так и не купила, а ещё утром из еды в доме оставалась только вода и немного заварки, девушка пожелала повеситься. Немедленно.

Не повесилась бы она, понятно. Но и шансов себя пожалеть ещё немного, ей не дали. Во входную дверь тихо постучали.

Сердце немедленно прыгнуло в пятки, да там и осталось. Гости к Каро в принципе не ходили, а уж по ночам и подавно. Теург затаилась, как мышь под метлой. Но стук повторился. Представив, что будет, если неведомый посетитель перебудит соседей, Курой встала с пола, тихо ойкнув. Оказывается, пока она себя жалела, сумела ногу отсидеть.

Подкравшись к двери, Каро прислушалась. Но в общем коридоре тишина стояла, как в некрополе. Только дышал кто-то.

— Открывай, свои… — тихонько донеслось из-за двери.

— Да чтоб тебя, хвоста огрызок! — выругалась девушка себе под нос, не без труда отпирая замки. — Надо же так напугать! Что тебе… — «надо» она договаривала уже в спину блондина.

Мастерс бесцеремонно оттёр хозяйку плечом и прошлёпал на кухню. Там сгрузил на стол здоровый бумажный пакет и вернулся к девушке, закрыв дверь и тщательно заперев все замки.

— Да, понимаешь, — снимая плащ и пристраивая его на колченогую вешалку, пояснил он, — у нас в конторе так заведено. Все практикантки, находящиеся на испытательном сроке, ублажают сначала меня, а потом Яте. И если мы одобряем, то там подключается Алекс. А иначе никак. Нам же надо знать, с кем придётся работать?

Он зацепил за распяленные рога вешалки кепку, пригладил волосы, собранные в короткий хвостик, и только потом обернулся к Каро.

А девушка застыла, вжавшись спиной в стену. Кажется, даже рот так и не закрыла. Ей мерещилось, будто здание вокруг рушится. Ещё чуть-чуть — и её засыплет обломками.

— Каро, ты дура? — блондин наклонил голову к плечу. В темноте его глаза явственно поблёскивали, а рассеянный свет из кухни, почти недостававший до прихожей, золотил волосы на затылке, рассеиваясь едва видимым нимбом. — Ты первая женщина, которая пришла устраиваться в агентство. Откуда такой традиции взяться-то? Учись пользоваться логикой, прежде чем поддаваться эмоциям.

— Может, вы договорились… — просипела Курой.

От ужаса у неё язык к небу прилипал.

Мастерс почесал ногтем бровь.

— Как всё запущено-то, — вздохнул он. — Ладно, ты считаешь нас уродами, которые способны воспользоваться бедной беззащитной овечкой. Допустим. Но что тебя заставляет думать, будто ты столь ценный приз? Реально полагаешь: каждый мужик из штанов выпрыгнет, лишь бы обладать твоим шикарным телом? Детка, да в любом борделе за один серебряный можно двоих таких как ты на всю ночь снять. И никаких проблем.

— Убирайся! — прошипела Каро.

— Да, убраться тут не помешало бы, — оборотень задумчиво оглядел комнату, — но не сегодня, если ты позволишь.

Хозяйка и мебели-то в темноте почти не различала — так, какие-то смутные силуэты. Но Рон, кажется, даже мелочи видел. Вспомнив, в каком виде утром оставила постель, девушка густо покраснела. Когда блондин её откровенно оскорблял — не краснела. А тут щёки вспыхнули так, что жарко стало. Хорошо, если рядом с кроватью нижнего белья не валялось. Ведь и такое вполне могло случиться.

— А это у нас кто? — Мастерс ткнул пальцем в стену над кроватью.

— Просто картинка, — буркнула Каро, отлепила себя от стены и пошла на кухню.

Блондин её не раздражал. Он девушку бесил. Курой испытывала дикое желание развернуться и вцепиться ногтями в его наглую ухмыляющуюся морду. Но в то же время ей не хотелось, чтобы красавчик уходил. Остаться одной после истерики на полу, после испуга, в котором, между прочим, виноват всё тот же блондин, было страшновато. Даже не страшно, а некомфортно — к нежным барышням девушка себя никогда не причисляла.

— Юные девы над своей кроватью просто картинки с томными альвами не вешают, — Мастерс, естественно, потащился за ней. — Обычно это почётное место занимают портреты возлюбленных.

— Тогда зачем спрашиваешь?

Каро с ним даже спорить не стала. Уж лучше пусть думает, что она действительно безнадёжно влюблена в лорда. Быть влюблённой дурочкой всё же менее унизительно.

— Гм, как-то ты не стыкуешься у меня с девочкой, вздыхающей по ночам о любви прекрасного лорда.

— Это твои проблемы…

Теург замерла посреди кухни, соображая, что ей делать. Не чаем же его угощать? Зачем он вообще припёрся посередь ночи?

— Так, ладно. Действительно, время позднее уже. О любви поговорим в следующий раз, — оказывается, блондин уже сам всё решил, без участия хозяйки. — Ты пока вот здесь посиди и не мешайся у меня под ногами.

Мастерс взял Каро за плечи и как куклу усадил на табурет. Осмотрелся критически, скрылся в комнате, вернулся, укутав девушку её же собственной шалью, и удовлетворённо кивнул.

— Всё, сидишь и ждёшь. Можешь, ради разнообразия, даже молча.

Курой бы его послать, но вся усталость вдруг навалилась на плечи и, кажется, удвоилась. Даже языком шевелить не хотелось. Она наблюдала, как Рон достаёт из бумажного пакета какие-то свёртки, деловито разжигает плиту, по-хозяйски лезет в кухонные ящики. И, честно говоря, Каро было уже всё равно. Тем более что сидеть под толстой шерстяной шалью оказалось тепло и уютно. В итоге девушка самым позорным образом задремала.

— Эй, спящая красавица, тебя сначала покормить или сразу в постель? — донеслось до неё сквозь сон.

Теургу хотелось только спать. Но у желудка имелось собственное мнение на этот счёт. Как только нос ощутил невероятный, божественный, бесподобный аромат жареного мяса, в животе громко и требовательно заурчало.

— Понятно, — хмыкнул кто-то, кого Каро спросонок не опознала.

Но этот голос почему-то сразу вызвал глухое раздражение.

В руку девушки что-то сунули, и пальцы машинально потянулись ко рту. В результате Каро едва не ткнула себе вилкой в нос. Глаза пришлось открывать. И не только открывать, но ещё и протирать.

На столе стояла тарелка с огромным уже порезанным бифштексом. Бочек каждого куска золотился хрустящей поджаренной корочкой, а со среза, прозрачный, как слезы, сочился сок. Рядом с мясом пристроились маленькие клубни варёного картофеля, с тающим сливочным маслом. А сбоку лежал здоровенный ломоть хлеба.

Каро громко сглотнула. И набросилась на еду, едва ли не урча, как оголодавшая кошка. Вероятно, воспитательница, обучавшая приютских девочек манерам, при виде своей воспитанницы грохнулась бы в обморок. А как только очнулась, выдала как минимум десять розог. Но госпожа Курой благополучно наплевала на все манеры. Мясо оказалось таким сочным, картофель рассыпчатым, а хлеб мягким, что девушка даже жмурилась от удовольствия.

С выданной порцией Курой расправилась в два счёта, и подняла голову, вопросительно глядя на Рона. Он ухмыльнулся, отобрал у девушки тарелку и вернул её полной. На этот раз теург умудрилась есть почти прилично. Но к концу бифштекса кончились и силы. Глаза буквально слипались.

— Ты похожа на объевшегося щенка, — вынес вердикт Мастерс.

— Плевать, — пробормотала серьёзный специалист, — мне хорошо.

— Ладно, будем считать: терапевтическая беседа с новичком проведена. И уверенность в собственные силы возвращена…

Собственно, это последнее, что Каро помнила.

* * *

Проснулась девушка оттого, что в комнате было слишком светло. Она сначала не поняла откуда столько света взялось, и попыталась зарыться лицом в подушку. Только потом до Каро дошло: через незашторенное окно постель заливает непривычное солнце.

«Наконец-то дождь закончился» — родилась первая утренняя мысль. Но сразу после этого мозг взорвала паника: «Проспала!». Подняв голову и посмотрев на часы, Курой взвизгнула от ужаса. Стрелки неумолимо показывали: в Элизии наступило девять утра.

Из постели её пулей вымело. Теург металась по комнате, как курица с отрубленной головой, пытаясь одновременно одеться, причесаться, умыться ледяной водой и хотя бы чашку чая выпить. А в голове ещё что-то ворочалось, какая-то мысль, слишком неудобная, чтобы занять привычное, отведённое для мыслей место. Глаза выхватывали отдельные детали, но мозг почему-то отказывался сложить их вместе: слишком чистая кухня; тарелка, накрытая салфеткой; шаль, сложенная на табуретке. Только когда Каро и со второй попытки не смогла открыть дверь, мозаика нехотя и неуверенно начала собираться.

Входная дверь была заперта на ключ. Медленно соображая, как такое могло получиться, девушка хотела поднять с пола невесть как занесённый в квартиру листок. Потянула его за край и с бумаги, тихо звякнув о половицы, упала связка её же ключей. Значит, Мастерс просто запер спящую хозяйку, положил ключи на листок и подсунул их под дверь. Предварительно убрав кухню и даже помыв посуду.

Мама родная! Так, значит, Мастерс ей не приснился? Он действительно припёрся к ней ночью, кормил Каро ужином и, кажется, уложил в постель, не забыв при этом раздеть? Или всё-таки последнее девушка сделала сама? Или он? А… что-то было? Нет, кажется, не было. Она бы почувствовала, наверное? Нет, точно не было. Но сама Курой разделась или блондин её раздел? И, Седьмой все побери, какое она вчера с утра белье надела?

Наверное, Каро так бы и простояла весь день, тупо рассматривая ключи. Если бы где-то позади паники не зашевелилась мысль, что ей, вообще-то, куда-то нужно. Кажется, даже на работу. Пришлось запихать все размышления под коврик и усиленно делать вид, будто специалист почти и не опаздывает.

Глава третья

То, что козе понятно, не означает, что до козла тоже дошло.

Секретаря своего отца Алекс не любил. Впрочем, тот отвечал ему полной взаимностью. Наверное, так и бывает при столкновении двух противоречащих друг другу желаний: один страстно и безнадёжно мечтает о том, отчего второй столь же страстно и безнадёжно хочет избавиться. Хотя, вполне возможно, что Росс просто наговаривал на парня. И того кривило не от вида детектива, а просто нервный тик одолевал.

Но приветствовать посетителя секретарь посчитал выше своего достоинства. Просто встал из-за стола, просунул голову в приоткрытую дверь кабинета. И с гремучей смесью подобострастия, осуждения и чувства собственной значимости, которую умеют выдавать только профессиональные секретари, сообщил: «Лорд Александр прибыл, ваше превосходительство. Пускать?». Видимо, с той стороны дали положительный ответ, хотя Алекс вообще никакого не услышал. Но секретарь втянулся в приёмную, как черепаха в панцирь, и кисло пригласил войти.

За последние три месяца, в течение которых они не виделись, лорд Леонид не изменился ни на йоту. Он по-прежнему был благороден, сдержан и олицетворял собой все мыслимые достоинства государственного мужа и истинного аристократа. Лев уже немолод, но не только ланям, а и остальным хищникам стоит поберечься. Сил-то ещё ого-го!

— Доброе утро, Александр, — добродушно пробасил начальник Управления Внутренней Безопасности Элизия, резко складывая утреннюю газету и бросая её поверх стопки сафьяновых папок. — Рад, что нашёл, наконец, время навестить старика. Чаю или ты по-прежнему предпочитаешь кофе?

— Я предпочитаю обращение «господин Росс», — без всякой доброжелательности отозвался Алекс. — И мне совсем несложно выкроить время для визита к тебе. Особенно, когда твой посыльный будит меня в пять утра.

Детектив, не глядя на отца, стянул перчатки, сунул их внутрь цилиндра и пристроил все это дело поверх трости, прислонённой к креслу. Альв понимал, что все его выпады выглядят как подростковый вызов родителю. Но ничего с собой поделать не мог. Отец обладал талантом двумя словами доводить сына до состояния белого каления. А бесясь, Росс переставал соображать. Плохо это, конечно. Но сказанного не воротишь.

— Ну, ежели ты сам не навещаешь старика, то приходиться за тобой посылать, — ухмыльнулся в седые усы генерал. — Ты же даже мать визитами не балуешь.

— Я навещал её две недели назад, — сообщил Алекс прохладно, сцепив пальцы в замок. — Зачем ты меня позвал?

— С частным визитом, с частным! — многозначительно поднял палец Леонид. — А на светских приёмах тебя давным-давно не видели.

— И не увидят. Хочу напомнить, что я отказался от рода. А, соответственно, и от своего положения в обществе. Скромному совладельцу частного детективного агентства в свете делать нечего. Только информацию добывать. Но у меня не бывает клиентов, чьи интересы затрагивали бы столь высокие круги. На этом я, пожалуй, откланяюсь, — господин Росс действительно встал, подхватив с подлокотника шляпу и трость. — Передавай привет Елене. И скажи ей: проще обратиться ко мне напрямую, а не бегать с жалобами к моим родителям.