Помоги проекту - поделись книгой:
Наша гипотеза состоит в том, что в той мере, в какой коэффициент интеллекта наследуется, он служит индикатором генетически заданной степени устойчивости формирования самых разнородных интеллектуальных навыков. Иначе говоря, человеке высоким IQ, который хорошо наследуется его детьми, передает им те варианты генов, которые обеспечивают полноценное развитие большинства интеллектуальных способностей в любой среде. Наоборот, человек с низким и тоже устойчиво наследуемым IQ передаст детям те варианты генов, под действием которых влияние среды может плохо сказаться на развитии большинства интеллектуальных способностей, хотя отдельные из них могут развиться достаточно хорошо.
Между прочим, среди людей с общей умственной отсталостью большинство — мальчики и мужчины. Конечно, гены, связанные с некоторыми болезнями, вызывающими умственную отсталость, находится в Х-хромосоме и поэтому представлена у сильного пола лишь одним аллелем, без дублирования. Но не менее важно и то, что для сильного пола еще с внутриутробного периода характерна меньшая стабильность развития, например, травмы головы чаще и тяжелее нарушают развитие речи у мальчиков, чем у девочек.
Интеллект годовалого младенца мало связан с IQ биологического родителя, затем связь постепенно возрастает. Похоже, что пренатальный период не очень сильно влияет на развитие IQ (за исключением случаев тяжелой патологии). У близнецов IQ снижен примерно на 5 единиц, но если один из них умрет во младенчестве, IQ выжившего равно среднему для популяции, Эю косвенно подтверждает, что вклад чисто неврологических дефектов (многие из которых приобретаются еще внутриутробно или при рождении) в изменчивость IQ не так велик — у близнецов они бывают чаще.
К сожалению, трудно объективно оценить, насколько для разных выборок отличается разброс индивидов по IQ внутри каждой выборки. Тут легко померить то, что мы сами же и задали. Однако большинство психологов сходятся в том, что разброс оценок интеллекта у трехлетних детей больше, чем у двух- и четырехлетних. Примерно тогда же начинает расти связь между показателем интеллекта ребенка и IQ того же человека в совершеннолетнем возрасте. Очевидно, в среднем на возраст 2,5-3 лет приходится критический период развития многих интеллектуальных способностей. В это время как раз исключительно важна унаследованная устойчивость развития. Позже различия сглаживаются.
М. Егорова исследовала около 100 близнецов позднего дошкольного и школьного возраста. Напомним, что близнецовые исследования позволяют оценить наследуемость признака (признак в данном случае, например, "показатель по шкале вербальных способностей в 7 лет"), В это время критический период освоения речи уже закончился, активная школьная тренировка сглаживает различия. Итог: наследуемость вербального интеллекта в этом возрасте ниже, чем невербального. А вот невербальному интеллекту в первом классе по традиции уделяют меньше внимания, его развитие идет "в тени" вербального и в значительной степени зависит от надежности наследственного обеспечения. Но к 10 годам школьник самостоятельно осваивает многие виды ручной работы, школьные требования к навыкам речи и письма, и дальше наследственность уже не играет особой роли. Даже к 14 годам наследуемость невербального интеллекта не достигает уровня 7 лет.
Но что же объясняет различия по устойчивости развития самых разнородных интеллектуальных навыков? Причем различия наследуемые? А вот что, например. Американские исследователи изучали развитие разлученных близнецов, попавших в приемные семьи. Выросшего близнеца просили оценить стиль общения с ним приемных родителей. Оказалось, что степень проявления наследуемых способностей гораздо больше зависит от теплоты отношений ребенка с приемными родителями, чем от их усилий стимулировать его развитие.
Но стиль общения с близнецом зависел от унаследованных характеристик ребенка: он как бы навязывал наиболее благоприятный для себя стиль общения и делал это тем успешнее, чем более устойчивым было его "интеллектуальное наследство". Оценивал ситуацию в семье сам подросток, что, конечно, затрудняет истолкование результатов. Но была зга стуация объективно более благоприятной или он только оценивал ее как таковую, не меняет сути дела, и то, и другое могло повлиять на его развитие.
Итак, от генетических особенностей ребенка зависит тот стиль общения, который он навязывает родителям (и другим значимым людям из своего окружения). Но ведь именно это общение дает ребенку основные стимулы к интеллектуальному развитию.
Получается, для многих детей спонтанно складывающийся стиль их общения с окружающими неблагоприятен, во всяком случае, для интеллектуального развития. Может ли такое быть? Как биолог скажу: может.
Вот в каких условиях развивается ребенок у приматов и в большинстве традиционных человеческих обществ (сравните сами с нынешней ситуацией).
Условие первое — тесный, а в первые месяцы жизни почти непрерывный контакт матери с ребенком, при котором у младенца есть возможность наблюдать ее действия и взаимодействия. Рождение ребенка повышает социальный статус, поведение матери становится сложнее и содержательнее.
Условие второе — в социальном поведении и социальных контактах ребенку многое позволено, запреты в основном ограждают его от физических опасностей.
Условие третье — с определенного возраста ребенок может свободно и добровольно общаться с разновозрастными детьми.
Условие четвертое — те, кто занимается обучением ребенка каким-либо навыкам, имеют с ним прочные и устойчивые социальные связи.
Почему все это так для человекообразных обезьян? Потому что, как показали исследования, наиболее богатые интеллектуальные возможности приматов раскрываются в их социальном поведении, которое, видимо, и было той сферой, где исходно формировались их интеллектуальные способности.
В новых условиях развития, видимо, возможны два сценария, дающие на выходе наиболее полноценно сформированный интеллект.
Первый сценарий предполагает, что за счет собственной активности в общении ребенок компенсирует тот недостаток социальных стимулов к развитию, который обычен для нынешней "воспитательной ситуации". При всей обременительности для родителей и воспитателей такого поведения конечный итог подобного развития, видимо, относительно благоприятен не только для формирования интеллектуальных способностей, но и в других отношениях.
Второй сценарий противоположен: интеллектуальные способности развиваются автономно от социальных стимулов во всех случаях, когда это возможно. Коша же социальные стимулы необходимы для развития интеллектуальных способностей, "идут в дело" эпизодические и разнообразные социальные контакты.
По-видимому, у части популяции развитие определенных интеллектуальных способностей происходит "с социальным обеспечением", а у другой части - относительно автономно. Так, из-за разной скорости освоения языка предметные манипуляции девочек обычно происходят при возможности диалога со взрослыми, а предметные манипуляции мальчиков активно развиваются еще до возможности такого диалога. Собственно, в этом и Moiyr заключаться причины тонких различий в стиле предметных манипуляций мужчин и женщин.
В американском исследовании оценка домашней среды учитывала и эмоциональное отношение родителей к ребенку, и их привычку часто и много с ним разговаривать, их склонность избегать отраничений и наказаний, организовывать физическую среду и соблюдать режим, обеспечивать ребенка нужным материалом для И1р. В 3 года (коней предполагаемого нами чувствительного периода), если домашняя среда оценивалась низко, дети с высокой эмоциональностью обнаруживали более низкий IQ, чем дети с низкой эмоциональностью. Если же домашняя среда оценивалась высоко, более высокий IQ обнаруживали дети с высокой эмоциональностью. Уже в 4 года при низкой оценке домашней среды дети с низкой и высокой эмоциональностью практически не отличаются по IQ, а при высокой оценке домашней среды дети с высокой эмоциональностью имеют более высокий IQ. Значит, мало эмоциональные дети развиваются более стабильно, зато у детей с высокой эмоциональностью больше возможностей компенсировать какие-то "слабости", особенно в благоприятной среде.
Из того, что люди с высоким IQ чаше продвигаются "на социальный верх", не следует, конечно, что надо специально с этим бороться. Но еще в меньшей мерс из этого не следует, что отбор для продвижения надо сознательно вести но IQ.
Тест, излюбленный как основание для селекции людей по разным социальным средам, на самом деле измеряет не интеллект как таковой, а лишь устойчивость формирования интеллектуальных способностей. Это значит, что отобранные по высоким показателям дети и взрослые более гарантированно научатся решать предъявленные им стандартные задачи. Между тем "выбракованные" могут со временем догнать и даже значительно обогнать их, если позже сумеют компенсировать некоторую слабость и если решат, что им очень важно справиться со стоящими перед ними проблемами. Гениальные ученые часто демонстрировали невысокий IQ, как и многие американские президенты, которым приходилось решать не очень простые задачи, и они с этим справлялись.
Не следует преуменьшать пластичность интеллекта не только в детстве, но и в более позднем возрасте. Плавно выходящие на плато после совершеннолетия, а затем снижающиеся кривые зависимости IQ от возраста, которые рисует Г. Дж. Айзенк, по его же собственному признанию, во многом — результат метода. О возможности иной динамики говорит хотя бы то, что образование (в том числе высшее, которое продолжается уже после совершеннолетия) заметно повышает IQ, в том числе тогда, когда имеется четкий контроль (например, в близнецовой паре).
Всякое согласие на сегрегацию опасно для общества, в том числе и готовность разделять людей на "умных" и "глупых" в соответствии с тестом, который, в общем, измеряет не совсем это. Не лучше ли подумать: если у ребенка низкий IQ, может, необходимо сменить стиль общения с ним и методы его обучения? Именно для этой цели и может пригодиться тест: чтобы сверять стратегию обучения с его результатами, то есть тестировать не только и не столько детей, сколько методы их обучения.
Автор выражает благодарность В.С. Фридману (Биологический факультет МГУ) за обсуждение поведенческих аспектов проблемы.
ВО ВСЕМ МИРЕ
Обмениваться визитными карточками при знакомстве уже стало привычкой и для многих россиян. Одна беда: при активном общении карточек скапливается столько, что их некуда девать, а уж чтобы найти нужную...
Две американские компании — New Soft и Corex — предложили решение этой проблемы: специальный портативный сканер, взаимодействующий с вашей компьютерной базой данных. Он легко умещается на ладони, работает на батарейках, а считанный текст перекачивает в компьютер по беспроводному порту.
Второй вариант — сканер чуть побольше подключается к сети, зато читает любой шрифт и помнит прочитанное, во второй раз ту же карточку не примет. Так что выбирай любой!
Во всем мире люди принимают болеутоляющие средства. Иначе как быстро избавиться от головной боли? Самые популярные препараты — это те, которые содержат ибупрофен, парацетамол или аспирин.
Но какой из них наиболее хорошо переносится?
Недавно были обнародованы результаты первого крупномасштабного исследования, проведенного во Франции. Под наблюдением 1108 врачей находились 8677 пациентов в возрасте от 18 до 76 лет. Исследование показало, что при лечении наиболее распространенных видов боли пациенты переносят ибупрофен так же хорошо, как парацетамол, но значительно лучше, чем аспирин.
Австрийские психотерапевты изобрели новый способ борьбы со стрессом, не требующий непосредственного контакта с психологом. Они назвали его "Позвони лесу". Когда нервы на пределе, пациент набирает номер и слушает голос природы, постепенно успокаиваясь. Телефоны, транслирующие целебный звук "лесного безмолвия", установлены в заповедниках Стрии, на юге Австрии, они включаются автоматически. Специалисты убеждены, что шелест листьев, звук дождя, ритмичный стук дятла, пение птиц умиротворяют не хуже, чем многочасовые сеансы психотерапии.
Инженеры телекоммуникационной компании British Telecommunications в очередной раз убедились, что решение сложной задачи со множеством неизвестных стоит подсмотреть у природы. Столкнувшись с необходимостью оптимизации работы станций сотовой связи, они обнаружили, что подобный алгоритм существует у мухи-дрозофилы при формировании скелета. Инженерам требовалось, чтобы находящиеся рядом базовые станции не создавали друг другу помех, работая на одной частоте. Ранее конфигурация системы определялась централизованно, и настройки для станций рассылались раз в месяц. Теперь элементы сети могут сами договариваться между собой о конфигурации, подобно тому как каждая клетка мухи сама решает, превратиться ли ей в часть скелета либо стать чувствительным волоском. Когда начинается процесс превращения, клетка посылает соседям химический сигнал. Если из клетки развивается волосок, то у соседних клеток способность стать волосками подавляется, так что в конечном счете устанавливается равновесия. Весь этот процесс происходит без участия центральной нервной системы.
Аналогичные процессы происходят и в самоконфигурируемых сетях, которыми могут быть станции сотовой телефонии или компьютерные сети. Однако пока производительность автономных систем не столь высока, как у сконструированных по старинке — централизованно. Впрочем, и большинство администраторов не готово "отпустить вожжи" и переложить часть процессов по настройке на сами сети. Кроме опасений того, что элементы сети могут сложиться в "неведомую зверушку", существует возможность потери абсолютного контроля над системой.
Можно ли превратить пустыни в плодородные земли? Безусловно, считает Тояма Macao, директор японской ассоциации "За зеленеющие пустыни". Одним из первых исследователей он начал изучать способность пластмасс к водоудержанию на основе высших полимеров. Тояма рассчитал, какое количество пластика. способного удерживать воду, нужно подмешать в землю при определенных условиях. Затем он сделал из пластика гранулят и разработал технологию, которая позволяет обратить опустынивание вспять.
Пластик, поглощающий воду, примерно за полгода разлагается на водород и углерод, так что никакого отрицательного воздействия на окружающую среду он не оказывает. Сейчас в пяти районах пустыни Гоби уже идет посадка тополей и плодовых деревьев.
Открытие ученых из Медицинского института Говарда Хьюза и колледжа при Гарвардской медицинской школе под руководством Дэвида Клэпхема, возможно, позволит создать более безопасные средства контрацепции. Исследователи искали гены кальциевых каналов — белков, которые по сигналу впускают в клетки ионы кальция, начиная таким образом многие важные процессы, например сокращение мышц. Случайно ученые обнаружили ген незнакомого канала, работающий только в семенных железах. Белок, продукт этого гена, удалось обнаружить лишь в хвостах сперматозоидов. Проведя исследования на мышах, ученые пришли к заключению, что этот белок помогает проникнуть сперматозоиду сквозь внешнюю плотную оболочку яйцеклетки. Если "заткнуть" кальциевый канал сперматозоида специально подобранной молекулой, то оплодотворение станет невозможно. Таков механизм предполагаемого способа контрацепции. Средство, в отличие от гормональных, будет только предотвращать оплодотворение.
Как и более крепкие алкогольные напитки, пиво способно защитить организм от радиоактивного излучения. Это экспериментально доказали японские ученые из Института лучевой медицины (город Тиба). Результаты их исследований опубликованы в токийской печати.
Обнаружено, что одной полулитровой бутылки светлого пива достаточно, чтобы на 34 процента снизить число хромосомных повреждений, которые возникают после воздействия рентгеновских лучей или тяжелых частиц, например ионов водорода. По мнению ученых, этот эффект достигается благодаря сочетанию содержащихся в пенном напитке биологически активных соединений (псевдоуридин, мелатонин и глицин-бетаин) с алкоголем. Известно, что спирт поглощает свободные радикалы, которые при облучении приводят к генетическим нарушениям. Эксперты в этой связи уточняют, что безалкогольное пиво не может обладать защитными свойствами.
Рафаил Нудельман
Кто вы, неандерталец?
Желание одним махом объяснить все беды человеческой истории снедает многих людей. Как правило, оно порождает смехотворные результаты, но порой — и самые зловещие, как, например, в случае нацистского мифа о евреях, как первопричине всех несчастий народов. Недавно мне довелось читать очередной опус такого рода. Автор статьи под названием "Разумный человек против зверя" развивает глобальную мифологию расистского толка, только у него во всем виноваты не евреи, а ... неандертальцы. Самое удивительное, что этот автор возводит свое аромное здание "Объяснения Всей Человеческой Истории" даже не на песке, а на одной- единственной песчинке. Вернее — на двух. Одна песчинка — это находка на какой-то из тысяч неандертальских стоянок нескольких раздробленных костей других неандертальцев, другая — захоронение древнего мальчика, скелет которого содержал как неандертальские, так и человеческие признаки. Первое обстоятельство автор трактует как бесспорное доказательство каннибализма неандертальцев, а следовательно, их "кровожадности" и "звериности", второе — как доказательство половой гибридизации неандертальцев и ранних Гомо сапиенсов, то есть людей: люди, дескать, похищали неандертальских девушек и в силу этого в их генофонд входили гены неандертальской "звериности". Далее автор совершает головоломный генетико-идеологический кульбит, в результате которого оказывается, что не только все войны и жестокости в человеческой истории были следствием "вспышек неандертализма" среди разных племен и народов, но и сегодня, хотя все мы в равной мере загрязнены звериными генами, некоторые народы все-таки заражены ими куда больше. Далее он без всяких объяснений перечисляет современных "неандерталоидов" (термин автора). Это азиаты, немцы (почему-то особенно баварцы), русские и, конечно, арабы, а также все прочие, почему-либо ненавистные автору народы и племена. Евреи, конечно, нет, автор сам еврей, но соседние с евреями палестинцы (с которыми у автора, несомненно, больше одинаковых генов, чем с неандертальцами) каким-то образом ухитрились, в коренном отличии от евреев, тоже оказаться "неандерталоидами". Так что нынешняя война с террором — это не конфликт культур, религий или цивилизаций, как вы могли бы подумать, куда там! Это великое всемирно-историческое сражение "настоящих" Гомо-сапиенс с кровожадными "неандерталоидами".
Такой вот доморощенный расизм. Жалко. Не автора, конечно, а читателя, который может, чего доброго, и поверить напористому сочинителю. Тороплюсь успокоить: неандертальцы не были каннибалами (во всяком случае, не больше, чем все предшествовавшие им предки Гомо сапиенса), но даже если иногда себе позволяли, то по той же причине, что и группы современных людей, когда они попадают в ситуацию голодной смерти, а не оттого, будто в природе существует какой-то особый "ген каннибализма" или "кровожадности". Но даже если автору очень хочется, чтобы такой ген существовал, то он, этот ген, никак не мог перейти от неандертальцев к людям, потому что люди и неандертальцы никогда генетически не смешивались, это было доказано пару лет назад, после тщательного исследования остатков неандертальской ДНК. Упомянутый автором "гибридный мальчик" — просто свидетельство того, что так называемые "неандертальские" черты во многом сходны с человеческими, особенно в детском возрасте, а история с похищением людьми юных неандерталянок — чистая фантазия.
В этом квазинаучном, палеоантрополого-расистском опусе многое навеяно книгами и, наверное, прежде всего сочинениями британского фантаста Уэллса и его французского коллеги Рони-старшего, которые в свое время первыми создали литературный миф о "звероподобных неандертальцах". Смею заверить читателя, современная наука далеко ушла от этих примитивных представлений, и с каждым годом облик неандертальцев в палеоантропологии становится все сложнее и интересней. Особо интересующихся я отослал бы к соответствующим главам замечательной книги "Исход из Африки" (Christopher Stringer and Robin McKie, "African Exodus"), а здесь расскажу лишь об итогах последней, состоявшейся в августе 2004 года на Гибралтаре научной встречи, посвященной новейшим результатам в области происхождения человека. Там было сказано много нового и поучительного — и о неандертальцах также.
Было что-то символическое в том, что разговор о неандертальцах происходил на Гибралтаре. Именно здесь в 1848 году был найден странный череп, который впоследствии оказался первым в истории науки черепом неандертальца. Увы, Гибралтарское научное общество нс опознало древность черепа и, не зная, что с ним делать, поместило на склад. Лишь восемь лет спустя, когда аналогичный череп был найден в долине немецкой реки Неандер, ученые поняли, что перед ними останки первобытного, примитивного человека, и дали ему название "неандерталец" (долина Неандера по- немецки — Neanderthal), хотя следовало бы, конечно, — "гибралтарец". Как уже сказано, представления об этом примитивном существе прошли ряд этапов, и если сто лет назад его еще считали звероподобным, то сегодня ученые говорят уже об особой "культуре неандертальцев", сопоставляя ее с человеческой.
Почти все 100 тысяч лет своей истории (они окончательно исчезли с лица Земли примерно 40 тысяч лет назад) неандертальцы прожили в тяжелейших условиях резких изменении климата в Европе (в Азии они никогда не жили, и восточнее Леванта их стоянки или останки никогда не обнаруживались). Первые Гомо сапиенс появились в Европе на самом излете неандертальской истории, на хвосте последнего ледникового похолодания, и тоже страдали от лютого холода, но почему-то мирное и равнодушное (таково всеобщее мнение) сосуществование двух видов закончилось выживанием людей и вымиранием неандертальцев. Естественно приписать этот результат каким-то объективным преимуществам людей, и в последние годы эти преимущества стали искать в области материальной культуры. Говорили, например, о том, что людей спас огонь. Но оказалось, что и неандертальцы владели огнем. На гибралтарской конференции вдруг было показано, что неандертальцы обладали какой-то особой "морозовыносливостью". Действительно, их тела были мускулистей человеческих, а конечности короче, и это уменьшало потерю тепла, однако по словам Айелло, "тело неандертальца могло производить чуточку больше тепла, но этого было далеко недостаточно, чтобы выжить в очень холодном климате".
Но каков был климат той эпохи в действительности? На этот вопрос попытался ответить кембриджский геолог Андель. Он сумел получить новые данные о палеоклимате и построить картину его изменений почти за 40 тысяч лет — от 60-ти тысяч лет назад до 24-х тысяч. Более того, ему удалось построить климатическую карту Европы, на которой видно, какими были (в среднем за каждые несколько тысяч лет) ветер и температура на каждом из участков площадью 60 на 60 километров. Оказалось, что большинство неандертальских стоянок в последние тысячелетия их существования находились в таких местах, где температуры зимой устойчиво держались на уровне минус 24 фадуса Цельсия. По заключению Анделя, какова бы ни была пресловутая морозоустойчивость неандертальцев, их выживание в таких условиях требовало теплой одежды и жилища, но, видно, как предположил на встрече Крис Стрингер, одежда неандертальцев меньше защищала от холода, чем человеческая одежда.
Так встал вопрос об уровне материальной культуры неандертальцев. Французский археолог д’Эррико и его португальский коллега Зильхао утверждали, что в недолгий период сосуществования уровень культуры неандертальцев и людей был практически одинаков. Антропологи различают "мустьерскук" культуру неандертальцев и "ориньякскую" культуру первых людей в Европе по характеру обработки каменных орудий: ориньякские изделия, как правило, обработаны более тщательно и зачастую имеют орнамент, который предвещает появление будущей "пешерной живописи" (верхнепалеолитическую революцию).
Но, по мнению д’Эррико и Зилъхао, своя культурная революция была и у неандертальцев: их орудия времен "шатель-перонианской эпохи" по тонкости обработки весьма напоминают ориньякские. Большинство археологов сошлись во мнении, что это указывает на культурное заимствование у людей; меньшинство осталось в убеждении, что это было оригинальным культурным достижением самих неандертальцев. Они говорят даже, что и верхнепалеолигическая революция происходила одновременно и независимо у обеих тогдашних ipynn гоминцдов (уж не принадлежат ли некоторые наскальные изображения неандертальцам?!). Д’Эррико утверждал, что "так называемое современное поведение возникало в разных местах и в разные времена независимо", и неандертальцы не столько копировали людей, сколько изобретали сами, например, они научились изготовлять сложно обработанные бусы из зубов животных, тогда как люди обычно делали их из костей и раковин. И костяные веретена неандертальцы стали изготовлять раньше и в более значительных количествах, чем люди. А, по утверждению Зильхао, ориньякская культура людей возникла лишь около 36 тысяч лет назад, а шапель-перонианская культура неандертальцев — около 40 тысяч лет назад, на добрых 4 тысячи лет раньше. Впрочем, эта датировка не очень убедительна, потому что находится на пределе точности современной радиоактивной геохронологии.
Ученые пока так и не могут сказать в точности, чем "взяли верх" первые люди, и гибралтарская встреча только углубила эту загадку. Однако определенно показала, что разрыв между неандертальцами и людьми был не так велик, как считалось раньше. Это убеждение большинства участников встречи Айелло выразил, когда сказал: "У неандертальцев был большой мозг, и они наверняка использовали его для чего-то. Разрыв, существовавший в наших представлениях между ними и людьми, все более сокращается, хотя пока он еще окончательно не закрыт".
Кто знает, что даст следующее "подведение итогов"? Ведь совсем недавно считалось, что неандертальцев и Гомо сапиенсов даже сравнивать невозможно.
Поделиться книгой: