Помоги проекту - поделись книгой:
Фрейд уподоблял психику человека айсбергу, огромный массив которого скрыт под поверхностью сознательного. Как таковой этот массив недоступен для сознательного обращения, но тем не менее управляет сознательной психической деятельностью. В этом темном царстве таятся разного рода мысли и чувства, настолько страшные или низменные, что сознательная психическая деятельность не может позволить им выйти на свет. Однако они часто всплывают на поверхность. В этом случае они проявляются в сознательной психической деятельности как символы, и наиболее вероятно это может произойти в снах, видениях, фантазиях и при свободных ассоциациях.
Фаллические символы
Поскольку пенис является ключевым элементом системы Фрейда, и он, и его последователи имели склонность истолковывать в качестве фаллических огромный ряд символов. Сам Фрейд считал, что фаллическим символом может быть любой предмет от зонтика и висящей лампы до дирижабля, при этом сигары истолковывались как несомненный фаллический символ. В 1922 году в «Международном журнале психоанализа» обозреватель Эрик Хиллер писал: «Сигареты и сигары могут символизировать пенис… Они выпускают дым… = семя… [Сигара] таким образом замещает пенис…» Фрейд однажды признался, что курение сигар (которое в итоге окончилось для него раком ротовой полости) – это, по-видимому, компенсаторное поведение, связанное с навязчивой мастурбацией в детстве.
Сложная и противоречивая фрейдистская модель психики и ее развития подразделяла личность на «Оно» (или «Ид»), то есть бушующий вихрь инфантильных и животных влечений и желаний; «Сверх-Я» (или «Супер-Эго»), приблизительно соответствующее сознанию, и «Я» (или «Эго») – исполнительный модуль, который пытается уравновесить требования, исходящие от «Оно», «Сверх-Я» и внешнего мира. Фрейд утверждал, что психика младенца – это целиком «Оно», что «Я» развивается через конфликт с внешним миром, а «Сверх-Я» появляется в результате психической травмы, вызванной полученным знанием о мужских и женских гениталиях.
Будучи ныне отвергнута психологией как псевдонаучная и основанная на малом количестве эмпирических доказательств, фрейдистская система тем не менее положила начало такому действенному терапевтическому инструменту, как психоаналитическая психотерапия. Теории Фрейда распространились и в Великобритании, и в США, проникли во все сферы культуры – от литературной критики до голливудского кино и телевизионной рекламы. Многое из его трудов, равно как и трудов его последователей Карла Юнга и Альфреда Адлера, вошло в массовую культуру – от «оговорки по Фрейду» до «комплекса неполноценности».
Что вы чувствуете в связи с этим?
В 1966 году германо-американский ученый, специалист в области компьютерных наук Джозеф Вейценбаум создал простую программу под названием «Элиза», состоящую всего из 200 строк. Программа стала одним из первых «чатботов» – искусственных симулякров человека, с которым можно вести беседу, печатая слова на клавиатуре компьютера. «Элиза» воспроизводит очень специфическую форму беседы – между придерживающимся гуманистического, или человекоориентированного, подхода психотерапевтом и клиентом. Программа попросту брала фрагменты высказываний пользователя и перефразировала их в виде вопросов, представляя собой чрезвычайно упрощенную версию такого инструмента гуманистической психотерапии, как рефлексивное слушание. То есть если вы, например, напечатаете: «Мне грустно», «Элиза» в ответ может спросить: «Как давно вы испытываете грусть?»
Полная откровенность
Несмотря на то что программа способна по-хитрому выйти из любого затруднения, сменив тему разговора или попросив пользователя уточнить его слова, это все же весьма ограниченное в своих возможностях и в лучшем случае грубое подобие психотерапевта. Однако программе не составляло на удивление ни малейшего труда убедить пользователей в том, что они взаимодействуют с настоящим психотерапевтом, и добиться от них полной откровенности. Вейценбаум обнаружил, что его сотрудники нетехнических специальностей, и в том числе его секретарь, могли часами изливать программе свои личные проблемы. Открыв секретарю, что он имеет возможность прочитать все ее разговоры с виртуальным собеседником, Вейценбаум был поражен тем гневом, который вызвало у нее подобное вторжение в ее частную жизнь, а также тем, насколько глубоко живой человек может привязаться к нескольким строчкам компьютерного кода.
«Элизу» воспринимают как резкую критику имитируемого ею психотерапевтического стиля. На самом деле пародировать рефлексивное слушание может каждый – нужно просто задать человеку вопрос: «Что вы чувствуете в связи с этим?», а затем повторять его после каждого ответа. Тем не менее в развитии науки гуманистическая психология сыграла важную роль и, можно сказать, по-прежнему остается ведущей парадигмой в психотерапии. Так что же за этим стоит?
Третья сила
Гуманистическая психология возникла в ответ на полное отрицание свободы воли и сознания в бихевиоризме и на фрейдистски-мрачное отображение жизни как борьбы между предосудительными влечениями и скрытыми комплексами. Оба эти направления в той или иной степени детерминистские, тогда как гуманистическая психология стремилась к тому, что Абрахам Маслоу открыто называл «третьей силой», а именно к уважению автономности человека и его самосознания. Одно из своих названий направление получило от книги британского психолога Джона Коэна «Гуманистическая психология» (1958), но как форма терапии оно также известно как человеко– или клиентоориентированная терапия. Самым известным представителем направления был американский психотерапевт Карл Роджерс, который стремился повернуть психологию к опыту человека, смыслу его существования и способности делать выбор.
В отличие от бихевиоризма и психоанализа гуманистическая психология является в целом более позитивным направлением, сосредоточенным вокруг возможности человека достичь самоактуализации – стать реализовавшейся и психологически цельной личностью. Поэтому критика гуманистической психологии рассматривает ее не как науку, а как не имеющую эмпирические основы философию, истинность которой невозможно доказать.
Абрахам Маслоу разработал иерархию потребностей – модель, описывающую потребности, которые мотивируют поведение, создают ценности и определяют смысл жизни человека.
К базовым потребностям относятся простые физиологические – такие как потребность в пище и безопасности – и чуть более сложные – как, например, потребность в самоуважении и любви окружающих. На более высоком уровне – уровне метапотребностей, который включает в себя потребность в справедливости, автономности, цельности и красоте, – создаются условия для достижения человеком высшей цели – самоактуализации, что требует обладания целым рядом качеств от чувства юмора до уверенности в себе. Но даже сверх этого появляются такие потребности, как потребность в эстетике, в открытии, в преодолении собственного Я, что может привести к обретению наивысшего опыта – к тем мгновениям трансцендентности и гармонии, что называют океаническим чувством.
Что нас делает счастливыми?
В той или иной форме этот вопрос занимал философов с классических времен, но на удивление почти никогда не попадал в круг интересов психологии за всю ее историю. Однако, начиная с 1980-х годов и постепенно набирая темп в новом тысячелетии, психология счастья – известная иначе как позитивная психология, оптимальная психология и терапия благополучия – стала одним из самых быстрорастущих и наиболее впечатляющих и инновационных направлений в этой области.
Поток и прекрасные люди
Корни позитивной психологии лежат в методе «третьей силы» Маслоу (см. тут). Этот метод определил высшей целью психологии человека самоактуализацию, вершинные переживания и трансцендентность – переход на уровень, названный Маслоу «Уровнем Z». В 1980-е и 1990-е годы венгерско-американский психолог (и гуру позитивной психологии) Михай Чиксентмихайи развил концепцию вершинных переживаний в концепцию «потока».
Другие направления гуманистической психологии разрабатывали схожие концепции или связанные с уже упомянутыми. В 1961 году Карл Роджер описал «полноценно функционирующую личность» как человека, осознающего свои глубочайшие переживания – то, что Роджерс называл «организменным опытом». В 1968 году клинический психолог, доктор наук Тед Ландсман дал описание «прекрасной и добродетельной личности» – архетипа оптимально функционирующего человека. Несмотря на эти предпосылки, психология как наука оставалась сосредоточена преимущественно на более негативных аспектах психологии человека – на психических заболеваниях, страхах, предвзятости и предрассудках. Гарвардский психиатр Джордж Велант, проанализировав, как он определил, «обычный учебник психиатрии для психиатров и клинических психологов», отметил, что из почти миллиона строк текста лишь в пяти говорится о надежде и лишь в одной об удовольствии, а любовь или сочувствие не упоминаются вовсе.
Строить то, что крепко
Отчасти в ответ на это предрасположение к негативному Мартин Селигман, ученый-психолог из Пенсильванского университета и один из основоположников позитивной психологии, решил добавить к обычному для традиционной психотерапии принципу «исправлять то, что плохо» новый, определенный им как «строить то, что крепко». Позитивная психотерапия Селигмана стремится помочь клиенту развить позитивные эмоции, силу характера и чувство смысла. В своей книге «Путь к процветанию» (2011) он описал разработанную им модель под названием ЭСВОД – от сокращенного наименования элементов счастливой жизни, к которым относятся положительные эмоции, смысл, вовлеченность, хорошие отношения с людьми и достижения. Схожим методом является «терапия благополучия», разработанная в Италии ученым Болонского университета Джованни Фавой. Этот метод предусматривает шесть принципов счастья: умение управлять средой обитания, личностный рост, цель в жизни, автономность, адекватная самооценка и позитивные отношения с людьми.
Исследования подтверждают эффективность и применимость позитивной психологии. Терапевтический подход Селигмана выдержал испытание двойным слепым методом (наиболее строгая процедура научной оценки), и по крайней мере одно крупное исследование доказывает, что счастье и долголетие взаимосвязаны. Опубликованные в 2012 году промежуточные результаты «Лонгитюдного исследования старения в Великобритании», которое начиная с 2002 года накопило данные о здоровье и благополучии 11 тысяч человек старше пятидесяти лет, показали, что, получая большее удовольствие от жизни, можно снизить риск ранней смерти на 28 процентов.
Попробуйте эти упражнения и советы из позитивной психологии:
• Составьте список хорошего: не список того, что предстоит сделать, а такой, который можно озаглавить «Я сделал(а)». Селигман рекомендует клиентам садиться и записывать каждый вечер по крайней мере три хороших события, произошедших за день, указывая также их причину.
• Подчеркивайте позитивное: Селигман разработал анкету, оценивающую двадцать четыре черты характера. Определите и запишите пять самых сильных ваших сторон, позитивных качеств или эмоций.
• Практикуйте ваши сильные стороны: используйте по крайней мере одну из ваших сильных сторон по меньшей мере один раз в день.
• Говорите спасибо: признание позитивного у других позволяет и им, и вам чувствовать себя лучше. Селигман советует «наносить визиты благодарности» – написать человеку письмо, в котором рассказать, насколько вы признательны ему за какой-либо совершенный им позитивный поступок, а затем прочитать письмо адресату (лично или по телефону).
Почему мы спим?
Если коротко, то никто не знает, почему мы спим, хотя на этот счет существует множество теорий, более или менее обоснованных эмпирически. Все теории пытаются объяснить ключевую характеристику сна, который физиологически и неврологически отличается от простого отдыха. Иначе говоря, сон – это особое, отличное от других состояние сознания, при котором тело, мозг и разум ведут себя специфическим образом.
Фаза быстрого сна
Главные изменения во время сна проявляются на уровне и в структуре мозговой деятельности и в общем снижении активности большинства – но не всех – функций организма. Однако общая картина осложняется тем, что у млекопитающих (включая людей) и птиц наблюдаются две различные фазы сна: быстрого, или стадия быстрого движения глаз (БДГ-сон), и медленного. Первая характеризуется повышенной активностью головного мозга и многих систем организма, тогда как вторая, в общем, намного более спокойная.
Существование быстрого сна представляет собой большую проблему для теорий, объясняющих действие сна сохранением энергии и психических ресурсов, поскольку в фазе быстрого сна происходит обратное. На самом деле, то, что во сне прекращаются функции головного мозга и организма, – распространенное заблуждение. Нет никаких доказательств, что во время сна какой-либо важный орган или система прекращают свою деятельность в организме: сон – это активный процесс.
Одно мы знаем наверняка: сон необходим для выживания так же, как пища. Лишенные сна крысы умирают в течение двух-трех недель – приблизительно за то же время, что и от голода. Лишение даже одной только фазы быстрого сна оказывается в конце концов смертельным: крысы, чья обычная продолжительность жизни составляет два-три года, в отсутствие фазы быстрого сна умирали всего за пять месяцев.
Потребность во сне
Люди, которые пытаются бодрствовать долгое время, начинают испытывать «приступ сонливости» – нарастающее, сильное желание уснуть. Потребность во сне накапливается в течение дня, и через шестнадцать часов бодрствования ей становится крайне сложно сопротивляться, но как только вы засыпаете, уровень напряжения быстро спадает и вновь возвращается к нулю. Истинный механизм этого процесса остается загадкой, но есть один важный химический показатель – молекулы аменазина, которые, по-видимому, и вызывают сонливость. Кофеин связывает и блокирует рецепторы аденозина (имеющиеся на нервных клетках структуры-переключатели, которые аденазин переводит в активное состояние, воздействуя на поступающий от нервных клеток сигнал), что представляется одним из объяснений, почему кофеин прерывает и замедляет накопление сонливости и повышает внимание.
Сон встречается повсеместно. Известно, что почти все животные так или иначе спят, хотя сравнить сон насекомых и рыб со сном пресмыкающихся, млекопитающих и птиц довольно трудно, настолько различна мозговая деятельность этих животных. Но даже на простую муху-дрозофилу прерывающие сон средства оказывают такое же воздействие, как на млекопитающих. У некоторых животных, например, дельфинов, одна половина мозга может спать, пока вторая продолжает бодрствовать – предположительно для того, чтобы животное не утонуло.
Необходимо, но не достаточно
Животные, которым не дают спать, заболевают – у них ослабляется иммунная система и плохо заживают раны. Больному человеку необходимо больше спать. Эти свидетельства указывают, что сон важен для выздоровления организма и помогает ему экономно расходовать ресурсы. Животные, которые затрачивают больше энергии, больше спят. Люди, которым не дают спать, в особенности те, кто лишен фазы быстрого сна, испытывают затруднения с памятью и мышлением, а это говорит о том, что сон участвует в процессе запоминания и обучения. Младенцы спят больше взрослых, что подразумевает важное значение сна для развития головного мозга. Иными словами, существуют доказательства того, что сон необходим для многих функций организма, однако нет ни одной теории, которая в достаточной мере могла бы объяснить все аспекты сна.
Почему мы видим сны?
Как и сон, сновидения – это очень важный психологический феномен, который не поддается объяснению. Вопреки утверждениям Фрейда, никто не знает, почему мы видим сны. Но начиная с 1950-х годов лабораторные исследования сновидений открывают поразительные физические аспекты этого феномена.
Королевская дорога
Древние медики использовали сновидения в качестве психологических инструментов терапии, стимулируя или «выводя» сновидения в храмах сна (см. тут). Сновидения приобрели ключевое значение в психологии благодаря работам Зигмунда Фрейда, который считал, что «толкование сновидений – это королевская дорога к знаниям бессознательной активности ума». Карл Юнг полагал, что в сновидениях душа человека получает доступ к коллективному бессознательному, поэтому в пространстве сновидений, скрываясь под различными очертаниями и формами, могут бродить архетипы. Психоаналитическая теория сновидений рассматривала их как необходимое проявление бессознательного, своего рода песочницу, в которую приходят поиграть влечения и фантазии, тревоги и желания и, что немаловажно, где можно подобраться к страхам и конфликтам и разрешить их.
Нейробиология сновидений
Однако Фрейд и другие психоаналитики знали крайне мало об истинном механизме сновидений, и лишь в конце 1950-х годов в результате серии крупных исследований нейробиология сновидений начала приоткрываться. В 1953 году Натаниэль Клейтман, которого называют отцом американских исследований сна, открыл фазу быстрого сна (см. тут), а в 1957 вместе с Уильямом Дементом доказал, что фаза быстрого сна тесно связана со сновидениями.
С тех пор наука обнаружила много важных характеристик сновидений. Например, мы теперь знаем, что сновидения, как правило, отражают то, что в настоящее время занимает испытывающего их человека, включая и такие стороны обыденной жизни, как новости, занятия музыкой или домашний стресс. Как правило, мы видим сны от первого лица, и зачастую они весьма эмоциональны, особенно в отражении негативных эмоций. Но, несмотря на весьма эмоциональное содержание, почти 99 процентов снов забываются в момент пробуждения.
Последнее открытие ставит под сомнение психоаналитическое объяснение сновидений. Если функция сновидений в том, чтобы помочь нам разрешить конфликты и преодолеть тревоги, не будет ли лучше эти сны запоминать? Более современный взгляд на психоаналитическое представление о процессе сновидения как о песочнице состоит в том, что сновидения выступают своего рода тренажером виртуальной реальности, давая возможность разуму, особенно в его наименее сознаваемых аспектах, отрепетировать с помощью такого тренировочного устройства сценарий угрожающей ситуации.
В 1957 году в лаборатории по изучению сна Стэндфордского университета Уильям Демент и Натаниэль Клейтман приступили к проверке истинности своей гипотезы о том, что сновидения происходят во время фазы быстрого сна. Они наняли семерых мужчин и двух женщин, подключили электроды к их черепу и лицу для измерения соответственно активности нейронов мозга и глазных мускулов и уложили спать в тихой темной комнате. Участников эксперимента будили в разные периоды – одних во время фазы быстрого сна, других во время фазы медленного – и просили рассказать о сновидениях. Результат оказался впечатляющим. Те, кто просыпался во время фазы быстрого сна, могли рассказать о своем сновидении в 80 процентах случаев, тогда как у разбуженных во время фазы медленного сна эта цифра составляла всего 6 процентов. Удивительно, но исследователи отметили даже некоторое соотношение между направлением движения глаз у испытуемого во время фазы быстрого сна и природой его сновидения. Один из участников эксперимента, у которого было зафиксировано движение глаз из стороны в сторону, рассказал, что видел во сне, как два человека швыряют друг в друга помидоры!
Почему мы любим страшное кино?
Непреходящая популярность вызывающих страх фильмов ужасов и триллеров представляет собой психологический парадокс: чем страшнее фильм, тем большему числу людей он нравится. К другим популярным формам страшных развлечений относятся аттракционы «Дом с привидениями», «Поезд призраков» и приводящие в трепет американские горки. Эти формы развлечений предлагают пережить самые разнообразные ощущения, от медленно наползающего страха до внезапного испуга, от захватывающего волнения до жуткого отвращения, то есть простого ответа на наш вопрос, по-видимому, нет (исследования фильмов ужасов зачастую не могут прояснить картину, поскольку выбирают для изучения только, скажем, фильмы с расчлененкой, оставляя без внимания психологические ужасы). Ясно, что мы встречаемся здесь с весьма распространенным явлением. Как же его объясняет психология?
Факторы страха
Говоря о страшном кино и об эмоциях, которые оно внушает, следует в первую очередь отметить, что страх – это одна из самых универсальных эмоций с высокой степенью кросс-культурного соответствия между воздействующими факторами. Например, для западного кинозрителя корейская комедия, опирающаяся на чуждые ему социо-культурные тропы, может оказаться непонятной, зато он почти без затруднений опознает и вникнет в сюжет корейского фильма ужасов. Общая культура страха, вероятно, отражает эволюционное происхождение врожденных эмоциональных откликов. Исследование, проведенное в 2010 году Нобуо Масатакой совместно с другими учеными, продемонстрировало эффект так называемого «готового знания»: оказывается, что уже в три года дети, растущие в городской среде, замечают змею на демонстрируемом на экране изображении намного быстрее, чем замечают цветы, и реагируют еще более быстро, если видят змею в позе нападения.
Эволюционные корни подобной реакции очевидны – атавистический страх перед истреблением. Вероятно, и другие наши распространенные реакции, связанные со страхом – например, со страхом перед инфекционным заболеванием или насилием, – также имеют прямое эволюционное происхождение. В 2004 году ученые из Гуэлфского университета Хэнк Дэвис и Андреа Джейвор попросили участников проводимого ими эксперимента оценить сорок фильмов ужасов в соответствии с тремя упомянутыми выше темами (истребление, инфекционное заболевание, насилие) и обнаружили значительное соотношение между коммерческим успехом фильма и высокими баллами в каждой из категорий. Иными словами, самый успешный фильм тот, что наилучшим образом подключается к нашим самым примитивным страхам, или, как говорит Дэвис, к «нашему развитому когнитивному аппарату».
Притягательность «Оно»
Это может объяснить, почему на таких фильмах человек пугается, но не то, почему он получает удовольствие от как будто бы неприятного переживания. Фрейд своим судьбоносным очерком «Сверхъестественное» (1919) положил начало богатой традиции психодинамических объяснений, то есть основанных на психодинамическом аспекте философских основ психологии, выросшем из психоаналитических практик Фрейда, Юнга и др. (см. тут). По фрейдистской традиции, ужас воскрешает глубоко запрятанные эмоции и запретные желания, предоставляя захватывающую компенсаторную возможность окунуться внутрь того, что называется «Оно». Между тем для последователей Юнга привлекательность страшных историй заключается в общении с архетипами – первобытными, глубоко укорененными в коллективном бессознательном культурными шаблонами, которые обусловливают сильные эмоциональные реакции.
В широком кругу психологического сообщества теории Фрейда и Юнга считаются скорее философскими доктринами, чем эмпирически проверяемыми научными гипотезами. К более современным попыткам объяснить привлекательность фильмов ужасов относится гипотеза «переноса возбуждения», выдвинутая в 1970-е годы Дольфом Зиллманом. Зиллман предположил, что по окончании фильма ужасов, когда напряжение спадает и торжествует добро, зрители испытывают радость, что представляет собой древнегреческое понятие катарсиса на современный лад. Очевидный изъян этой теории заключается в том, что многие фильмы ужасов лишены оптимистичной развязки.
По другой теории, фильмы ужасов выполняют функцию, сходную с той, что иногда приписывают сновидениям: становятся своего рода репетиционным залом в виртуальной реальности, где нас учат справляться со сценариями из реальной жизни, таящими в себе угрозу. Испытав страх в вымышленном мире, мы будем готовы встретиться с ним и в реальном.
Эффект прижатия
В 1986 году Зиллман вместе с Норбертом Мундорфом и другими учеными опубликовали результаты исследования, доказывающего, что студенты мужского пола получали больше удовольствия от фильма ужасов, если их спутницы во время просмотра выказывали тревогу, тогда как студенты женского пола получали больше удовольствия от просмотра, если их спутники-мужчины сохраняли спокойствие и невозмутимость. Согласно классическому исследованию, проведенному в 1960-е годы, мужчины, которые встречали молодую женщину во внушающей страх ситуации – находясь на неустойчивом висячем мосту, считали ее более привлекательной, чем те, кто встретил ее, находясь на твердой земле. То есть в случае, если сильное возбуждение (в психологическом, повышающем адреналин смысле) переходит в представление о сексуальной привлекательности, проявляется эффект ложной атрибуции.
Возможно, что-то подобное происходит и при так называемом «эффекте прижатия», когда семейная пара отправляется на фильм ужасов. Вполне вероятно даже и то, что возбужденная реакция на фильм ужасов в сочетании с безопасной, контролируемой обстановкой, где происходит просмотр художественной картины, может вызывать своего рода метаэмоцию, которая позволяет зрителю наблюдать за своими собственными реакциями и получать удовольствие, испытывая страх.
Можно ли отличить горячую воду от холодной?
Один из самых простых и при этом самых впечатляющих опытов в психофизике (раздел психологии, который, используя тщательно отобранные раздражители, изучает восприятие) доказывает, что отличить горячую воду от холодной можно не всегда. Повторить этот опыт, который особенно нравится детям, под силу каждому из нас. Все, что необходимо, – это три большие миски, таза или ведра. Одну емкость наполните холодной водой, другую – теплой, третью – горячей и поставьте их в ряд в такой же последовательности. Поместите одну руку в холодную воду, а другую в горячую, и подождите минуту или две, пока ощущения холода и жара не ослабнут. Теперь окуните обе руки в стоящую посередине емкость с теплой водой и опишите ощущения в каждой руке.
Привыкание
Та рука, которая была в холодной воде, почувствует жар, а та, которая была в горячей, – холод, хотя температура воды для каждой из них одинакова. Обнаруженный нами парадокс – результат явления, называемого привыканием или адаптацией, при котором непрерывное или повторяющееся раздражение рецепторов приводит к понижению уровня реакции. Например, если кто-то неожиданно коснется вашего запястья, вы, вероятно, вздрогнете, но давление наручных часов на том же запястье вы скоро перестаете замечать. Привыкание проявляется тогда, когда нервные клетки устают от непрерывной стимуляции и прекращают посылать сигнал в мозг.
Парадоксальные реакции
Привыкание – это не единственный способ испытать парадоксальные ощущения, вызванные температурой. Такие парадоксы связаны с тем, как в кожных покровах располагаются реагирующие на температуру нервные окончания. Рецепторы, которые реагируют на температуру (их называют терморецепторами), находятся в верхних слоях кожного покрова на минимальной глубине 0,6 мм (1/20 дюйма) от поверхности и бывают двух видов: холодовые и тепловые. Когда стимулируется холодовой рецептор, в этом месте у вас появляется ощущение прохлады, а когда тепловой – ощущение тепла. Сенсоры расположены на расстоянии друг от друга и не связаны между собой, и если к участку кожи, имеющему только холодовой рецептор, приложить теплый щуп, может произойти возбуждение рецептора, и у вас возникнет ощущение холода даже при том, что щуп теплый. Это и есть парадоксальная реакция.
Загадка горячего
Одна из психофизических загадок состоит в том, как мы определяем горячее, имея только холодовые и тепловые терморецепторы. Тепловые терморецепторы сильнее всего реагируют на температуру, близкую к температуре тела, а также реагируют и на более высокую температуру. Холодовые рецепторы реагируют как на холодные, так и на горячие раздражители. По одной из теорий, ощущение горячего возникает, когда теплые и холодные терморецепторы возбуждаются одновременно, что подтверждается при помощи устройства, названного горячей решеткой и опять же способного обмануть систему восприятия температуры организмом. Горячая решетка состоит из изогнутых, переплетающихся между собой по центру медных трубок, по которым пропускают холодную и теплую воду.
По краям решетка либо теплая, либо холодная, и если взяться руками за оба края, можно почувствовать разницу. Однако если взяться за решетку в центре, на руки будут воздействовать одновременно теплые и холодные раздражители, что вызовет ощущение горячего. Некоторые люди даже отдергивают руки, словно почувствовали ожог.
Озноб
Еще одно парадоксальное восприятие температуры случается при ознобе, когда вы дрожите от холода, несмотря на повышенную температуру тела. Температурные ощущения возникают в верхних слоях кожного покрова, а потому зависят от внешней температуры и от притока крови к поверхности кожи. Вероятно, когда у вас жар, ресурсы организма перенаправляются к внутренним органам и системам, что вызывает отток крови от поверхности кожи, ее температура понижается – и отсюда возникает и парадоксальное ощущение холода, и бледный цвет кожи, которыми иногда сопровождается жар. Из-за периферийного расположения терморецепторов человека можно подвергнуть микроволновому облучению и, нагревая таким образом изнутри, сварить, хотя сам он этого даже не почувствует.
Какое полушарие мозга у вас больше развито?
Считается, что из двух полушарий мозга человека одно – левое или правое – всегда бывает развито больше. Это наряду с таким же нелепым утверждением, будто мы используем наш мозг только на 10 процентов, один из самых распространенных мифов. Согласно этому мифу, тип вашей личности и ваш когнитивный стиль определяются тем, какая половина мозга у вас доминирует, при этом каждая из них обладает совершенно различной функциональностью. Левое полушарие отвечает, как принято думать, за логику и речь, а правое – за творчество и эмоции. Как же возник этот миф и есть ли в нем какая-то доля правды?
Полушария головного мозга
Для начала необходимо прояснить, что понимается под левым и правым полушариями. Это отсылает нас к строению головного мозга, состоящего, как показано на рисунке, из двух полусфер.
Вместе они составляют кору головного мозга – внешнюю, самую большую его часть. Заметное углубление, или борозда, делит кору пополам – на так называемые полушария. Обычно полушария соединены между собой пучками, или мостиками, нервных волокон, среди которых особенно выделяется мозолистое тело – толстый пучок из более чем 600 миллионов волокон. Эти соединения позволяют полушариям обмениваться информацией и взаимодействовать. Кроме того, вся информация из окружающего мира, воспринятая через органы чувств, передается в оба полушария одновременно, то есть оба, как правило, получают одни и те же исходные данные.
Ученых, естественно, интересовало, что произойдет, если мозолистое тело рассечь, получив так называемый «расщепленный мозг», и в 1960-е годы нейробиолог Роджер Сперри (который впоследствии получит за свою работу Нобелевскую премию) начал проводить эксперименты с расщеплением мозга кошек. Впоследствии вместе с Майклом Газзанигой он продолжил опыты уже с людьми, которым в ходе операции рассекали мозолистое тело, чтобы избавить от приступов эпилепсии. Дальнейшие исследования имели огромное значение. Эксперимент с расщеплением мозга показал, что различия в том, за что отвечает каждое полушарие, на самом деле существуют, и наиболее заметным открытием оказалось то, что у многих пациентов правое полушарие с трудом порождает речь. Как водится, результаты исследований были намного сложнее и глубже, чем их освещение в научно-популярных публикациях.
Рождение мифа
В 1973 году газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала в воскресном приложении статью под названием «Мы лево– или правополушарные», которая начиналась так: «В нашей голове живут два разных человека. Один из них разговорчив, логичен и склонен доминировать. Второй – художественная натура…» Затем похожие статьи вышли в журналах «Тайм», «Гарвард Бизнес Ревью» и «Психология сегодня». Родился популярный научный миф, и с тех пор ведущая роль левого или правого полушария стала условным обозначением чрезвычайно обобщенного представления о когнитивном стиле человека. На аутистическом спектре левое полушарие – это умный, но занудный счетовод, тогда как правое – тупое, но свободное, эмоциональное, склонное к творчеству создание. Сперри сам предупреждал о том, что «экспериментально наблюдаемая полярность право-левополушарного когнитивного стиля есть лишь выраженная в общих словах идея, которая легко может дать волю воображению», но даже он едва ли мог представить, насколько то воображение сумеет разыграться!
С тех пор психологи не перестают указывать на ошибочность этого популярного обобщения, связанного с левым и правым полушариями мозга. Убедительное подтверждение позиции ученых обнаружилось в 2013 году в результате исследований, проведенных нейробиологами университета Юты. Они изучили деятельность головного мозга у более чем одной тысячи человек и пришли к следующему выводу: «Латерализация внутримозговых связей представляется локальным, а не общим свойством структур головного мозга, и полученные нами данные не выявляют у человека устойчивого преобладания структур левого или правого полушарий в фенотипе здорового головного мозга». Иными словами, решение отдельных задач вызывает у людей повышенную активность в определенных небольших участках мозга, однако не существует никаких доказательств, что одно полушарие доминирует над другим.
Верхний и нижний?
Таким образом, говорит ведущий когнитивный нейробиолог Кара Федермайер, «можно смело утверждать, что в основном мы все почти постоянно используем оба полушария нашего мозга». У пациентов с расщепленным мозгом действительно наблюдаются некоторые отличия, но они также не очевидны. И хотя правое полушарие затрудняется воспроизводить речь, оно тем не менее участвует в управлении такими языковыми аспектами, как интонация и ударение. Вместе с тем, вопреки распространенному представлению о правом полушарии как творческом, а левом как несколько лишенным воображения, Газзанига в результате исследований расщепленного мозга пришел к выводу, что именно левое полушарие является вместилищем «творческого дарования рассказчика».
Теперь, пожалуй, будет лучше позабыть о разграничении между левым и правым полушариями. В книге «Два игрока на одном поле мозга» (2014)[4], написанной вместе с Уэйном Миллером, ведущий когнитивный психолог Стивен Косслин предложил взамен прежней парадигмы левого и правого полушарий новую, выделяющую «верхнюю и нижнюю части мозга. Верхний мозг, помимо иных функций, составляет планы и пересматривает их, если ожидаемое событие не наступает; нижний классифицирует и расшифровывает воспринятую нами информацию».
В вашей голове живут два разных человека?
Как бы странно и неправдоподобно это ни звучало, существуют доказательства, что наша психика включает в себя не одно сознание, а два. Одним из самых поразительных открытий, сделанных Роджером Сперри и Майклом Газзанигой при исследовании расщепленного мозга, оказалось то, что полушариям головного мозга любого человека можно передавать различную информацию, отчего каждое полушарие начинает думать по-разному, и о чем думает одно, будет неведомо другому.
«После стольких удивительных лет изучения расщепленного мозга, – размышлял Газзанига в 2002 году, – можно утверждать, что сознательный опыт левого полушария значительно отличается от сознательного опыта правого».
Полушария-соперники
Ключевой экспериментальный метод в изучении расщепленного мозга заключался в том, чтобы каждому из полушарий головного мозга представить разные изображения. Поскольку оба глаза связаны с обоими полушариями, нельзя просто взять и показать одному глазу одно изображение, а другому другое. Однако у каждого глаза левая половина поля зрения (то есть все, что глаз видит с левой стороны) передает информацию правому полушарию, а правая половина поля зрения – левому. Приоткрывая изображения, разделенные посередине, лишь на мгновение, исследователи не допускали движения глаз у испытуемого, добиваясь, чтобы каждое полушарие получало действительно различные данные. Результат оказался впечатляющим.
Пациент с расщепленным мозгом легко смог описать изображение, полученное правой половиной поля зрения (обработанное левым полушарием), но оказался не в состоянии ответить, что увидело правое полушарие. Тем не менее левой рукой, которая находится «под контролем» правого полушария, он сумел выбрать верную контрольную фотографию. Иными словами, правое полушарие может знать то, чего не знает левое.
Столь же поразительный результат дало выполнение испытуемыми с расщепленным мозгом задания, которое требовало участия обеих рук. Когнитивный нейробиолог Кара Федермайер, изучающая полушарную асимметрию, отмечает, что «руки пациентов – каждая из которых управляется своим полушарием – буквально сражались друг с другом, выполняя определенное задание; представьте, что такая же захватывающая борьба все время происходит внутри каждого из нас!» Иными словами, два соперничающих сознания можно считать проявлением нормальной психологии человека.
Бикамеральный разум
Одна из необычных гипотез, возникших из таких наблюдений, – теория Джулиана Джейнса, описанная им в 1976 году в книге «Происхождение сознания в процессе распада бикамерального разума»[5] (где бикамеральный означает «состоящий из двух частей»). Джейнс утверждает, что сознание древнего человека было разделено таким образом, что почти на всем протяжении его эволюции сознание, заключенное в правом полушарии, оставалось недоступно сознанию в левом. Доисторический человек сталкивался с «правополушарным» сознанием посредством слуховых и прочих галлюцинаций – иначе говоря, звучащих в голове голосов, схожих с теми, что слышат шизофреники. Голоса могли быть истолкованы как послания от сверхъестественных существ, например, богов, предков или личных духов-наставников (таких как древнеегипетский
Теория Джейнса не имеет широкой поддержки, но ставит важные вопросы как перед древней историей, так и перед современной психологией. Действительно ли голоса, которые слышат больные психозом, исходят из правого полушария, которое каким-то образом «отдало швартовы» и оказалось отделено от левого? Какова природа сознания у человека, здорового или психически больного, в свете того, что нейробиологи называют латерализацией функций головного мозга (то есть разделением когнитивных процессов между полушариями)? Газзанига считает, что «сознательный опыт изобретательного, склонного к переосмыслению левого полушария глубоко отличается от сознательного опыта склонного к точности и буквализму правого. Хотя оба полушария можно считать носителями сознания, левополушарное сознание значительно превосходит правополушарное». Но разве не может быть так, что левополушарное сознание отличается и в некоторой степени даже отделено от правополушарного?
Во время одного из экспериментов с расщепленным мозгом правому полушарию был показан снежный пейзаж, а левому – куриная лапа, после чего испытуемого попросили выбрать рисунки, соответствующие увиденному. Правой рукой он выбрал карточку с изображением курицы, а левой – с изображением лопаты для уборки снега. На просьбу объяснить несоответствие испытуемый продемонстрировал наличие в левом полушарии модуля сознания, названного Газзанигой «интерпретатором», который и пытается связать воедино разрозненные факты. В этом случае испытуемый предположил, что лопата нужна, чтобы убрать за курицей. Именно эту функцию интерпретатора Газзанига и описал как «творческое дарование рассказчика», объяснив, что подобные открытия:
… указывают, что интерпретирующий механизм левого полушария все время находится в работе, отыскивая смысл событий. Он постоянно стремится обнаружить причины и следствия, даже если их вовсе нет – что приводит к бесконечным ошибкам. Он склонен к чрезмерным обобщениям, часто подменяя истинное прошлое потенциальным.
Поделиться книгой: