Помоги проекту - поделись книгой:
«Могли бы всех сожрать, — пришла пугающая мысль, — тут же их семейное логово».
С опаской поглядывая по сторонам, из укрытия начали выбираться отрядовцы.
— Надо бы сходить в ловчую яму за мясом, родичей накормить, — предложил Зых.
— Обойдемся. По пути что-нибудь подвернется.
Отыскать следы ушедших нольцев не составило труда. Кых без промедления пустился в погоню. Примятая полоса травы шла вдоль подножья вереницы холмов с густым кустарником по склонам. Чернокожие преследователи ближе к вечеру окончательно выбились из сил. Вожак остановил отряд возле последней высоты, разрешил отдыхать. Местность впереди начала возвышаться. Склон покрывали редкие деревья, зеленый кустарник, высокая трава. Он глянул вдаль, глаза сверкнули, как у голодной гиены при виде беззащитной добычи. Далеко впереди в сторону гор медленно шла большая группа людей. Кых посмотрел на солнце, позвал помощника, кивнул в сторону колонны чужаков.
— До наступления темноты, — сказал Зых, — мы их не догоним. На холме надо остановиться на ночлег, тут безопаснее, чем внизу. Звери плохо слышат запахи, если место, откуда они исходят, находится выше головы.
— Пусть родичи порыскают добычу поблизости, — распорядился отрядный вожак, — но костер не разводить.
Заканчивалась короткая ночь. Кых как птица на суку встрепенулся, повертел головой, отгоняя сон, начал всматриваться в небосвод в ожидании рассвета. Едва появилась первая розовая полоска на востоке, он начал расталкивать соплеменников. Перед вечером каждый из них, как и он сам, наловили змей, крупных рогатых жуков, наелись вдоволь, теперь только пинком удавалось поднять спящих.
Выпала роса. Проложенная нольцами широкая тропа темной полосой заметно выделялась на фоне растений, светлых от капелек воды. Вожак, тем не менее, повел отряд не по проложенному следу, а влево по росистой траве.
— Обойдем беглецов и нападем из засады, — ответил он на недоуменный взгляд своего помощника.
Тяжелые думы вождя чернокожих Рыка прервали громкие голоса встревоженных соплеменников. Возвратилась группа охотников не с добычей, а со многими ранеными. Одних несли на шестах, ходячие шли самостоятельно. На охоте получить рану — дело обычное. Сегодняшнее событие взбудоражило племя. Груболицые приземистые соплеменники привели пленницу. Светловолосая, высокая с коричневатого оттенка кожей девушка-подросток заметно выделялась среди охотников. Сгорбленная спина, расширенные от страха глаза с блестевшими на ресницах слезинками и безвольно опущенные руки выражали безысходность ее положения.
Сбежался весь чернокожий народ. Мужчины, женщины, дети плотным кольцом окружили пленницу, молча разглядывали с ног до головы диво дивное. Особый интерес вызывали ее обувь из сыромятной кожи и короткие штаны из шкуры лисицы. Женщинам не понравились светлые волосы и кожа пленницы, ее бледно-розовое лицо. Они презрительно усмехались, низко опускали края толстых губ, как бы показывая: «Уродина какая-то». Мужчинам, напротив, невинное создание понравилось. Они осторожно притрагивались к нежным локонам волос, заглядывали в лицо, изображали подобие улыбки. Вождь племени был поражен. Ему никогда в голову не приходило, что могут быть люди более красивыми, чем подданные. Он прошелся вокруг девушки раз-другой, полюбовался стройным телом, которое так понравилось, что Рыку тут же захотелось съесть добычу.
— Родичам мало что останется, — сказал сатрап, увидев плотоядную улыбку повелителя.
— Но! — грозно насупился вождь.
—
Вождь недовольно засопел, чванливо поджал губы, вяло махнул ладонью в знак согласия, молча кивнул в сторону пленницы и неспешно полез на крышу, любимое место отдыха. Две женщины-прислужницы взяли девушку за руки, увели в хижину вождя, толкнули в угол к большой куче свежей травы. Пленница разворошила подстилку и зарылась в укрытие с головой.
Рык до глубокой ночи просидел на крыше в ожидании охотников с пленными, не дождался, заснул.
Разбудил его свет зари. Не вставая, он уже знал, Кых не возвратился. Вождь вскочил, приказал поднять две группы охотников, не теряя времени, лично повел отряд на поиски пропавших соплеменников. В последний момент он вспомнил о пленнице, велел двум молодым охотникам вести ее с отрядом и охранять, чтобы не убежала.
— Съедим вместе с другими пленными, — сказал он сатрапу.
—
— Останешься здесь. Тебе пленного приведу.
Отряд подошел к ловчей яме, позавтракал остатками медвежатины. На похороны сородичей вождь не стал тратить время, ускоренным шагом проследовал до гранитной скалы. Не обнаружив соплеменников, Рык двинулся по хорошо видимой в траве примятой полосе.
Время шло, один холм сменялся другим, а ни подданных, ни чужаков не было видно. Во второй половине дня выносливый Рык еле волочил ноги. Он прилег в тень куста и мгновенно уснул. Все, кто находился вместе с ним, без разрешения повалились на землю. Не смыкала глаз лишь пленница. Поглядывая из приспущенных век, она выждала время, пока ее конвоиры не уткнулись носами в траву и дружно захрапели. Девушка осторожно поднялась, опасаясь выдать себя неосторожным движением, сделала несколько робких шагов, убедилась, что на нее никто не обращает внимания, пошла быстрее и быстрее, потом побежала по тропе из примятой травы. Радость свободы придавала силы.
Приближался вечер. Беглянка внезапно остановилась. Впереди, поодаль, на тропе сидели два крупных волка. Она обернулась, увидела бегущих к ней охранников. Волки сделали пару шагов навстречу и вновь уселись. Потом ходку повторили, после чего уже не садились, а медленно, шаг за шагом приближались. Девушка бросилась бежать к страшным чернокожим конвоирам. Звери сделали несколько прыжков вдогонку, но, поджав хвосты, остановились. Рядом с их добычей стояли охотники с длинными пиками.
Измученная долгим непрерывным бегом вся троица молча опустилась на тропу. Стражники без злобы глядели на пленницу, их глаза светились радостью. Они возвратят беглянку, вождь не убьет их за плохую службу. У девушки, напротив, от страха вновь сдавило сердце, поджались пальцы на ногах. Пока окончательно не стемнело, конвоиры успели поймать трех крупных змей, поделились ужином с пленницей. Сумерки быстро сгущались, подул прохладный ветер. Старший охранник, Бух, посмотрел на вершину соседнего холма, кивнул в его направлении. Конвоиры выбрали место для отдыха под большим кустом, улеглись на землю, девушку положили между собой. Согретая человеческими телами пленница быстро заснула.
Наученная горьким опытом стража изо всех сил боролась со сном. Если в первой половине ночи им это удавалось, потом стало невмоготу. Усталость и удовлетворенность чувством исполненного долга перед вождем сказались в полной мере. Первой проснулась пленница. Она прислушалась к спокойному дыханию охранников, осторожно подняла голову, осмотрелась, перебралась через одного из них. Стражники даже не пошевелились.
Звезды в ночном небе начали бледнеть, заалела заря. Внизу холм все еще оставался в ночной мгле. Беглянка сошла с вершины, спустилась ближе к подножью. Идти дальше в одиночку побоялась, остановилась так, чтобы видно было место безмятежного сна конвоиров. И вдруг она увидела леопарда. Крупный зверь крадучись приближался к спящим людям.
Испуганный девичий визг разнесся над округой, долетел до недалеких скал и эхом возвратился на вершину холма. Леопард с испугу метнулся в одну сторону холма и скрылся в кустах. Вскочили перепуганные охранники, бросились в другую, вниз, наскочили на беглянку, попытались поймать. Она опрометью выбежала на примятую в траве тропу и помчалась вдоль холмов.
Преследователи не отставали, но и не приближались. Солнце показалось из-за горизонта, когда девушка оказалась возле последнего холма. В росистой траве четко виделись две полосы. Более широкая из них продолжала идти прямо, узкая уходила по левую руку. Не раздумывая, девушка побежала, ни куда не сворачивая, стражники не отставали. Более легкая в беге, она без труда могла бы оторваться от охранников. Но вчерашние волки и нынешний леопард не уходили из памяти. От зверей не убежишь. Когда чернокожие переходили на шаг, беглянка делала тоже самое. Выдерживала дистанцию в надежде, если появятся хищники, конвоиры люди же, спасут, хотя сами не лучше зверей.
Вождь нольцев поторапливал соплеменников. Вдали высилась темная стена деревьев с сомкнутыми кронами. Над ними кружили цапли, бекасы, другие неведомые птицы. Хотелось побыстрее дойти до воды, утолить жажду, дать возможность людям отдохнуть после изнурительного марша. Погони не было видно, но он чувствовал, враги где-то близко. Вскоре переселенцы вошли в густые заросли кустарника, выше груди. Колонна начала растягиваться, от головы до хвоста перестала просматриваться. Нольц находился посредине вместе с женщинами и детьми. Неожиданно к нему прибежал посыльный от тыльного дозора.
— По нашей тропе вслед бежит столько человек, — показал он три растопыренных пальца.
Вслед за посыльным вождь поспешил в конец колонны и глазам своим не поверил. Впереди бежала девушка, ветер развевал волнами ее светлые волосы. Позади, на небольшом расстоянии, короткими перебежками следовали двое чернокожих людей. Если с преследователями все было ясно, но откуда в этом диком месте взялось светловолосое создание? Раздумывать времени не было, троица быстро приближалась.
— Перебить? — посмотрел старший дозора на вождя.
— Ее пропустите, чернокожих захватите в плен.
Не оглядываясь, беглянка поравнялась с кустарником, неторопливо продолжила бег. Преследователи, напротив, остановились возле зарослей, посмотрели вправо-влево, побежали вслед за светловолосой пленницей. Едва они поравнялись с засадой, дозорные с двух сторон приподняли над землей пики. Первый из преследователей споткнулся о древко и упал со всего размаху на примятую траву, второй не успел остановиться, повалился ему на спину. Тут же сверху на чужаков прыгнули четверо нольцев.
Со связанными руками пленных подвели к вождю. С выпученными от страха глазами они опустились перед ним на колени, ожидая неминуемой смерти. Нольц лишь поглядел на задержанных незнакомцев, передал приказ по колонне бежать к деревьям, к реке. «Если она там есть, — размышлял он, — на противоположном берегу можно организовать надежную оборону».
Вместе со всеми бежали пленные и светловолосая незнакомка. К великой радости нольцев она оказалась Улкой, девушкой из соседнего племени уольцев. Беглянка долго не могла придти в себя. Улыбка и слезы не сходили с ее радостного лица.
В это время со стороны бокового дозора, по левую руку, послышались громкие крики, вопли. Вождь послал Данца со своей группой на помощь соплеменникам, начал взмахом руки подавать сигналы, чтобы люди в колонне ускорили бег.
Дозор шел в готовности отразить внезапное нападение. Чернокожий Кых обнаружил нольцев издали. Ползком по высокой траве его группа добралась до зарослей кустарника, начала осторожно приближаться к дозору. Хотелось подползти ближе, но побоялся, приказал метнуть копья с колена. Пики до цели долетели не все, но двое дозорных, которые оказались ближе к нападавшим, упали замертво, двое других получили легкие скользящие ранения. Дозор начал отходить вглубь кустарника, трое не пострадавших дозорных поверх кустов открыли стрельбу из луков. Помогали легкораненые. Незнакомые со стрелами преследователи остановились в недоумении, с ужасом смотрели на прутики в телах убитых и раненых.
Поднять брошенные в нольцев пики кыховцы не смогли. Стоило кому-либо из них сделать попытку двинуться вперед, навстречу вылетала стрела из расположенных впереди кустов. К тому времени подоспела группа Данца и с ходу ударила по врагу из луков. Чернокожие преследователи заметались, затем в панике бросились врассыпную. Озлобленные гибелью и ранениями соплеменников нольцы отыскивали и били пиками каждого из врагов, кто оказывался перед ними.
Из отряда Кыха спаслись лишь быстроногий Зых и сообразительный Юх. С одними дубинами, без оставленных в кустарнике пик, они бросились бежать назад по проложенной отрядом тропинке с желанием сообщить вождю обо всем, что случилось с отрядом. Во второй половине дня беглецы достигли первого холма, откуда Кых повел подчиненных навстречу собственной гибели. Рык к тому времени отдыхал здесь со своим отрядом.
Нольцы дошли до высоких деревьев. К их радости вдоль опушки неширокой рощи струилась узкая горная речушка со стремительным течением. Ее дно, сплошь усеянное мелкими камнями, насквозь просвечивалось лучами солнца. Неглубокие зеркальные заводи изобиловали рыбой. Природа дышала миром и спокойствием, располагала к отдыху. Противоположный берег реки являл собой глинистый обрыв высотой в рост человека с нависшими над ним колючими кустами терна. Берега вблизи одной из заводей были стиснуты каменными глыбами, вода в этом месте неслась бурными струями. Именно здесь вождь решил наладить переправу. Лек предложил на песчаном берегу под деревьями совершить обряд захоронения погибших соплеменников, однако Нольц не разрешил. Тревожили его недавно покинутая густая полоса высокого кустарника, битва с небольшим количеством преследователей.
— На противоположном берегу реки остановимся, — сказал он, — там совершим печальный обряд. Тут оставаться нельзя, чернокожие враги должны быть недалеко. Двоих мы захватили, других перебили. Основная группа вот-вот появится.
Прежде всего предстояло найти дерево, с помощью которого можно было бы наладить переправу соплеменников через речку. Дело оказалось несложным. Сухой валежник валялся повсюду. Большое очищенное от сучьев бревно катили к быстрине всем племенем. По «мосту» немедленно началась переправа. Балансируя руками на толстом бревне, Нольцы без происшествий перешли на противоположный берег. Охранникам предстояло перенести трупы погибших в бою сородичей. В это время на опушке рощи между деревьями появилась широкая цепь преследователей.
— Там в лесу люди! — завопили во весь голос дети, наблюдавшие с крутого берега за стараниями охранников.
Сигнал тревоги услышало все племя. Долетел он и до врагов. Чернокожая цепь сразу же бегом устремилась к реке. Нольц приказал женщинам и детям спрятаться за кустами, охранникам оставить на берегу погибших и немедленно перейти через реку. Труп одного из них был подвинут по бревну до середины потока, его попытались снять, но засуетились, и мертвое тело с плеском плюхнулось в воду. Быстрый поток подхватил убитого и сразу затянул в глубину.
Едва последний охранник перебежал на крутой берег, преследователи оказались вблизи «моста». Они набегу хватали под ногами камни и бросали в нольцев, что-то злобно выкрикивали, яростно потрясали пиками. Переселенцы тоже начали бросать камни. Нольц не разрешил применять луки.
— Берегите стрелы! Стрелять из луков, когда враги окажутся на бревне, — взывал он, увертываясь от вражеских снарядов.
Каменная дуэль результатов не давала. Чернокожие близко не подходили к переправе, были на виду. нольцы, напротив, могли ложиться в высокую траву и пропадать из поля зрения. Неожиданно пришельцы быстро собрались толпой против «моста», начали массированно и непрерывно бросать камни. Двое из них кинулись к «мосту», схватили оставленный на песке труп убитого соплеменника и поволокли от берега. Не стерпел Данц. Он натянул тетиву лука до отказа, его стрела долетела до цели, воткнулась в спину одному из похитителей. Второй выронил руку «добычи», бросился бежать. Не понимая, что произошло, вытянув шеи, пришельцы с тревогой смотрели на прибежавшего соплеменника.
— Почему не исполнил моего повеления? — грозно надвинулся Рык на беглеца.
— Прилетел тонкий прут и впился Юху в спину, — оправдывался подданный.
Вождь помнил рассказ Зыха о вылетающих из-за кустов быстрых прутиках, но там, у кургана, не поверил, будто такое возможно. За вранье в свое оправдание оба беглеца получили тогда в наказание столько ударов палками по спине, сколько пальцев на руках.
Незаметно подкрался вечер, стемнело, но вскоре взошла луна и к берегу опять скрыто не подойдешь. Таяла последняя надежда внезапно напасть на переселенцев. Оставалось одно — уходить. Злопамятный Рык не забыл обещаний устроить подданным ужин из пленных русоволосых. Мечта оказалась неосуществимой, но поправимой. Он сообразил: лунный свет слепит глаза вражеским наблюдателям, а это позволяет еще раз сделать попытку захватить труп. Задумка удалась. Посланцы людоеда ползком подобрались к погибшему нольцу, приволокли тело в стан чернокожих. На радостях вождь приказал разложить большой костер. Вскоре высокие языки пламени стали высвечивать трупопожирателей, совершающих пляску вокруг огня.
Этой ночью нольцы опять не разводили костров. Нечего было жарить, не хотелось выдавать место своего нахождения. Недалеко от берега была обнаружена неглубокая промоина. Вождь переместил в укрытие соплеменников и пленных. Охранники и охотники с луками наготове сидели вдоль обрыва в кустах, вслушивались в шорохи и звуки на противоположном берегу. Когда рассвело, нольцы не обнаружили ни погибшего соплеменника, ни врагов. Высланная Нольцем на место их вчерашней стоянки разведка обнаружила лишь теплую золу костра, да разбросанные кости и раздробленный череп человека. Селон прошел со своей группой кустарник, возвратился с радостной вестью.
— Следы показывают, наши враги ушли, — доложил он отцу.
К середине дня переселенцы предали земле останки съденного соплеменника. К тому времени охотники силками поймали тройку крупных кроншнепов, подстрелили несколько нерасторопных цапель. Первый раз за несколько дней вождь разрешил разложить большой костер.
ГЛАВА 6
Еще одному событию суждено было произойти этим днем. Нольцы совершенно не обращали внимания на чернокожего человека со стрелой в спине. Он неожиданно сел, повертел головой и вновь упал.
— Добить? — обратился Данц к отцу.
— Плохого он нам ничего не сделал. Пусть станет третьим пленником. Много чего несут женщины, надо помочь им.
Данц с Леком подошли к раненому. Тот закрыл глаза в ожидании скорой смерти. Лек осмотрел стрелу, она застряла под правой лопаткой. Лекарь племени выдернул древко, приложил к кровоточащей ране лист подорожника, придавил пучком травы, сыромятным ремнем прижал к телу. Раненому дали попить, он открыл глаза, со страхом посмотрел на русоволосых людей и виновато улыбнулся.
— Юх! — стукнул он себя в грудь здоровой рукой.
Нольц осторожничал. Хотя все говорило, что чернокожие ушли, тревога, тем не менее, не исчезала. Он решил провести еще одну ночь на удачно выбранном месте. Промоину расчистили, расширили, в нижней ее части разложили костер, но так, чтобы его пламя не поднималось над поверхностью укрытия. Охрана по-прежнему до утра сидела в береговых зарослях кустарника. Все другие соплеменники слушали у огня рассказ Улки о радостных и, по большей части, печальных событиях после того дня, когда разошлись пути племен нольцев и уольцев.
С грустью о родных и близких, о судьбе которых ничего не знала, торопливо она поведала.
Оказалось, когда начал сгущаться туман в балке, вождь повел племя по правую руку, чтобы обойти возникшее озеро. Сделать этого не удалось. За серой пеленой не было видно противоположного берега, а ближняя кромка воды тянулась и тянулась. Охранники попытались отыскать брод в лощине, но вода всюду оказывалась выше головы. Вождь приказал ускорить движение, так переселенцы шли до вечера. Ночь провели у воды. С раннего утра уольцы вновь торопились. Когда, наконец, озеро осталось позади, развеялся туман, соседей они не обнаружили.
Впереди простиралась лесостепь. Куда ни погляди, в природе царило безмолвие. Колонна вскоре оказалась на косогоре. Вокруг зазеленела весенняя травка, появились бутоны ранних цветов. Вблизи группы кустов охотники обнаружили свежие следы крупной антилопы, пошли на поиск. Частое недоедание последнего времени отнимало силы, люди к концу дня едва волочили ноги. На опушке тисовой рощи вождь, наконец, объявил долгожданный привал.
Не повезло антилопе на радость уольцам. Она провалилась ногой в сурочью нору. Охотники возвратились с добычей, и вскоре сладкий запах жареного мяса разнесся по округе. Соплеменники плотно поужинали, собрались по группам у своих костров. Солнце ушло за горизонт, золотились облака над рощей. К тому времени вокруг стоянки начали собираться тощие сероспинные шакалы. Стало темнеть, зверей становилось все больше и больше, возросла их недобрая активность.
Вождь приказал беречь стрелы. Охотники сделали несколько выстрелов из луков, с визгом раненые звери исчезали, на их месте тут же оказывались другие. Вскоре хищники начали небольшими шажками приближаться, стало ясно — шакалы нападут. Уольц распорядился всем группам вместе с остатками сушняка отойти к центру стоянки, разжечь большой костер, разместить вокруг него женщин и детей, охранникам и охотникам образовать внешнее кольцо. Обе боевые группы взяли в руки дубины и топоры. Бор с небольшой группой из пожилых мужчин, повзрослевших мальчиков сформировал группу с луками и острыми палками. Они составили внутреннее кольцо.
Еще не закончились приготовления для отражения нападения, скулящая, рычащая и тявкающая свора бросилась на людей. Охранники и охотники начали отбиваться тем, что находилось в руках, внутреннее кольцо било в упор стрелами, кололо нападавших острыми палками, пиками. Но если падали или уползали одни звери, на их месте с оскаленными зубами и злобным рычанием появлялись другие. Вскоре, однако, обстановка изменилась. Шакалы могут поедать друг друга, когда чересчур голодные. Они будто «вспомнили» об этом. Не пострадавшие в битве хищники едва ли не разом отвернулись от людей и набросились на убитых и раненых сородичей. Охотники и охранники остались стоять на своих местах, наблюдая жуткую картину звериного пиршества. Лекарем в племени считалась жена вождя. Она ходила по кругу и прикладывала к кровоточащим ранам соплеменников горячий пепел.
К тому времени под ногами мужчин все еще лежали несведенными несколько убитых зверей. Вождь приказал разделать их туши, мясо оставить прозапас.
— Они очень даже невкусные, но, на худой конец, есть можно, — говорил он.
Злобные падальщики ушли лишь во второй половине ночи. И только тогда люди смогли присесть возле огня в ожидании повторного нападения.
Племя уольцев шло многие дни, чтобы по утрам солнце светило по правую руку, голодные хищники не отставал. Охранники постоянно находились в готовности отразить нападение. Однажды случилось непоправимое. На глазах у племени леопард напал на бегающую возле куста девочку и уволок в лес. Отыскать маленькую соплеменницу охотникам не удалось.
— Поведай, как ты попала к чернокожим? — спросил Данц, не спуская глаз с юной собеседницы из племени уольцев.
Не задумываясь, Улка ответила, что местность со стороны леса была видна до горизонта. Она и Бор шли позади колонны, собирали ранние цветы, громко смеялись по каждому пустяку. Откуда ни возьмись, появились эти самые чернокожие, с гиканьем набросились на охранников. Бор начал стрелять из лука. Улка не заметила, как сзади подкрался один из нападавших, схватил за волосы, закрыл рот ладонью. Не успела опомниться, как оказалась в лесу вместе с чужаками, — девушка показала три пальца на руке. Что стало с ее племенем после нападения, не знала.
Позже Улка рассказала все до того момента, когда смогла убежать от постылых захватчиков.
Алой зарей и веселым птичьим гомоном порадовал нольцев наступающий день. Полнотой жизни дышала природа. Переселенцы в хорошем расположении духа возобновили поход. Необычным для колонны стало появление в последних рядах пленных с полными бурдюками воды в каждой руке. Раненый шел налегке, все трое были связаны одним длинным ремнем. Позади чернокожих шествовали повзрослевшие мальчишки с луками и стрелами наготове. Вождь уступил их настойчивым просьбам.
Данц при первой же возможности стремился быть поближе к Улке, забавлял ее выдуманными и невыдуманными историями из жизни племени, отважных охотниках, об успешном отражении нападений горных людей в прежней жизни. Девушка слушала, шла по большей части молча. То и дело на ее прекрасных глазах поблескивали слезинки.
Менялся ландшафт. Плоскогорье с рощами и перелесками сменилось урочищем, кряжами, поросшими мрачным лиственным лесом. Переселенцы шли по распадку между холмами вдоль неширокого ручья с едва заметным течением. В сочной траве по его берегам водилось множество лягушек, ужей, водяных крыс. Стоило остановиться на мгновение, мокрые длиннохвостые крысы незамедлительно оказывались под ногами, не давали возможность уставшим переселенцам присесть на зеленый ковер. Радовались обстоятельству мальчишки, зверьки явили собой хорошие мишени для начинающих стрелков. Но готовить еду из такой добычи соплеменницы отказывались. Выручали рептилии и прыгающие земноводные. Охотники последнее время не радовали своими успехами. Изредка на глаза людям попадались горные бараны, но приблизиться к ним на выстрел не удавалось.
Переселенцы оказались как бы в закрытом со всех сторон пространстве. Горизонтом служили ближайший холм или стена деревьев. Небо постоянно пребывало за кронами могучих дубов, лучи солнца до земли не доходили. Одно радовало нольцев: под деревьями слоем лежали крупные вкусные желуди. Они помогали справиться с голодом, если мясной пищи недоставало.
Вокруг царила весна! Склоны холмов красовались всеми цветами радуги, ласкали взор. Но все это в тени, в дневном полумраке. К концу третьего дня пути по холмистой местности окружающий мир начал надоедать. Хотелось привычного глазу простора, видеть солнце. Ночь окружала людей кромешной тьмой, они пугались каждого шороха, зеленых огоньков, возникающих то в одном, то в другом местах. Вождь распорядился каждой группе иметь свои небольшие костры вокруг стоянки, соплеменникам постоянно находиться внутри огненного кольца, охранникам поддерживать пламя до утра. Однажды под утро обладатели зеленых огней объявились. Ими оказались барсы. Громадный пятнистый зверь, припадая животом к земле, подкрался к стоянке между двумя кострами. Едва один из охранников нагнулся к земле за сучьями, хищник в прыжке бросился ему на спину, схватил за шею и уволок в темноту. Другой страж бросился сородичу на помощь, но едва оказался за костром, еще один зверь, но уже с дерева прыгнул ему на плечи. Нольц приказал поднять пламя костров, усилил охранников Димора охотниками. Группа Данца взяла наизготовку луки и стрелы в готовности оказаться там, где объявятся хищники.
Ждать нового нападения долго не пришлось. Из мрака в свете костров возникла фигура третьего крупного хищника. Поблескивая большими клыками-ножами, он злобно зарычал и крадучись двинулся на охранников. Один из них, что оказался ближе к зверю, отступил на шаг, с короткого расстояния метнул пику, угодил в раскрытую пасть. Хищник, как подкошенный, рухнул беззвучно на землю. Огоньки из тьмы придвинулись, но остановились на границе освещенного кострами круга. Данц выстрелил из лука по еле видимой фигуре барса. Из темноты послышался визг, глухое рычание. В оставшееся до рассвета время звери не делали попыток напасть.
— Надо поискать погибших соплеменников, — обратился Лек к вождю, — закопать в землю все, что осталось от них.
— И еще потеряем неизвестно сколько наших людей.
Барс настойчив в преследовании. В этом переселенцы вскоре убедились. Днем двое из них, хотя и порознь, неотрывно шли то с одной, то с другой из сторон, вынуждали боковые дозоры прижиматься к колонне. Мяса убитого хищника с натяжкой хватило лишь на два дня. Но ни о какой охоте не могло быть и речи. Переселенцы вынуждены были питаться лишь желудями, благо их по-прежнему было сколь душе угодно.
— Хорошо бы поохотиться на злобных зверей, — высказал мысль Селон, — сладковато-горький вкус еды с дуба надоел всем.
— Как это лучше сделать? — повернулся к нему вождь.
— Дозволь, отец, мне устроить засаду на барса, — загорелся желанием Данц.
— Нет! Пущай будет так, как говорит Селон.
Путеводитель нольцев — тихий ручей, внезапно расширился, как бы смыл холмы по левую руку. Берега возникшего водоема были покрыты зарослями осоки, чакона, тальника. Сын вождя посадил в засаду у самой воды тройку охотников. Чтобы сбить с толку чутье хищников, он бросил шкуру убитого барса на тропу, проложенную колонной в высокой траве.
Едва тыльный дозор миновал место засады, появились два барса. Более крупный из них шел первым. Вытянув над землей голову, мягко переступая мощными лапами, он настороженно приглядывался к береговым зарослям, принюхивался. Неожиданно на полушаге зверь замер, повел носом в сторону шкуры и тут же бросился к приманке. В этот момент из засады одновременно вылетели стрелы нольцев. Хищник взвыл, начал зубами вытаскивать застрявшие в боку древки. Второй барс остановился, затем бросился на охотников. Схватив лишь пики, люди прыгнули в воду и сразу по колено погрузились в ил. Они успели второпях сделать несколько шагов, прежде чем хищник вслед за ними, в огромном прыжке громко бултыхнулся в болото. Короткими ногами он сразу увяз в донных осадках, начал барахтаться, поднимая темную муть вокруг. Пики нольцев оказались сильнее грозных клыков и злобных в бессильной ярости бросков зверя в сторону охотников.
Люди вознамерились напасть еще и на раненного зверя, но к тому времени возле него кружили два хищника. Барсы потормошили лапами лежавшую рядом приманку, начали рвать ее на части. Один из них, красавец-зверь, подошел к берегу, уселся, не спуская глаз с людей.
Селон с группой охотников направился на выручку застрявших в болоте соплеменников с добычей. Он намеревался отпугнуть хищников, забрать шкуру-приманку, оставленные на берегу луки со стрелами. Однако дорога оказалась перекрытой. Два барса с обеих сторон тропы шли навстречу. Ничего другого не оставалось, как свернуть к болоту, идти водой и совместными усилиями притащить к стоянке тяжелую тушу убитого зверя.
К середине дня нольцы плотно пообедали барсятиной, расположились на отдых под пристальным наблюдением хищников.
Они, как и ночью, сидели неподвижно недалеко от стоянки. Но с началом движения колонны звериный эскорт не состоялся. Недоумение переселенцев быстро развеялось. За очередным поворотом подножья холма деревья расступились, болото начало уходить по правую руку и вскоре оказалось на пути движения. Впереди за широкой полосой воды виднелся пологий берег, там еще дальше громоздились черные неприветливые скалы, над ними высились вершины белых гор. Высланные вперед разведчики сообщили, что переправиться через болото можно.
Пройти гиблый участок пути стало делом многотрудным. Прежде чем сделать шаг вперед по колено в илистом дне, дозорный ощупывал тупым концом пики твердь под ногами. Грунт повсюду изобиловал неглубокими ямами, разведчики то и дело погружались в болото по шею. В таких местах детей переносили на руках, невысокого роста женщины и мужчины, удерживая поклажу над головой, переправлялись волоком с помощью длинных ремней.
Лишь к концу дня переселенцы оказались на противоположном берегу. Промокшие, продрогшие люди в изнеможении падали на землю. К великой их радости, постылых хищников на берегу не оказалось. Совсем рядом по кромке воды неспешно ходили белые цапли, ловили лягушек.
Клонилось к горизонту солнце, малиновым светом окрасились белые вершины дальних гор. Однако полюбоваться красотой нольцы времени не имели. Предстояло в пустынном месте заготовить топливо для ночного костра. Но добросовестные в труде соплеменники смогли набрать всего-навсего лишь несколько охапок прошлогодней сухостойной травы. Поддерживать огонь оказалось нечем. Вождь распорядился наловить переметом рыбы, но она в болотах не водилась. Ужинали переселенцы сырым мясом доверчивых цапель.
Будто в подарок за тревожные, полные опасностей дни и ночи, вечер на берегу выдался тихим, спокойным. Воздух благоухал запахами зеленой весенней травы, болотных испарений. Прикрываясь шкурами, нольцы отсыпались. Вождь этим утром поднял людей попозже, когда полный диск яркого солнца уже висел над горизонтом.
К концу дня переселенцы подошли к темно-серым скалам с остроконечными вершинами и отвесными стенами, сплошь покрытыми трещинами и расщелинами. У подножья первой из них Нольц назначил стоянку на ночь. Непрошеных гостей встретили громкими тревожными криками скальные птицы. Квохтали тетерева, беспорядочно забегали вверх-вниз по стенам голубоватого цвета поползни и стенолазы с яркими красными крыльями. Посмотреть на пришельцев прилетели красноклювые горные гуси. Они бесстрашно планировали со скал, садились вблизи стоянки, непрерывно перемещались с места на место, гомонили свое «га-га-га». Из расщелины вылезла каменная куница, полюбопытствовать, как выглядят двуногие пришельцы. Хищник навострил розовые ушки, храбро уселся на краю своего убежища, поточил о камень и без того острые коготки. Будто по команде взлетели в испуге гуси, прекратили квохтанье тетерки. Стоило, однако, кунице спрятаться в своей каменной норе, гуси вновь слетели на землю.
Поделиться книгой: