Помоги проекту - поделись книгой:
Выше головы бурьян со сплошным настилом на земле из отмерших растений казался безжизненным на фоне зеленого леса. Но жизнь под ногами бурлила. Куда не наступи, всюду протоптанные мышиные тропинки к норкам. Не обращая внимания на людей, бегали взад-вперед хозяева невидимого мира. Слышались их возня, попискивание. Бесшумно скользили между оголенными корневищами змеи, ящерицы. Переселенцы оказались будто бы в густом лесу, куда ни посмотри, всюду серая стена выше головы. Каждый шаг давался с трудом.
— Зато никакой зверь не нападет неожиданно, — сказал старший охранник.
Вождь приказал Селону вооружить охотников палками и в зарослях прокладывать дорогу. Движение колонны несколько ускорилось.
На ночь переселенцы притоптали в сухостое обширную поляну, начали раскладывать пожитки, готовиться к приятному отдыху.
— Димор, — распорядился отец, — сегодня ночью тебе охранять не соплеменников, а бурьян и лес от огня. Мы не сможем спастись, если начнется лесной пожар, бежать некуда.
Догорал закат. В багровых лучах солнца над лесом начали громоздиться многоярусные облака.
— Не по нраву мне эти багровые тучи, — посмотрел Лек в небо.
— Не накличь беды, — ответил вождь, — мне они тоже не по нутру.
С вечера посвежело, усилился ветер. Его порывы начали гнуть кроны деревьев, ломать сухие ветви, зашипели листья и сухостойная трава. Нольцы не замечали капризов природы, каждый для себя ловил мышей на ужин. На охоту уходило много времени, но никто от добычи отказываться не собирался. Благо, ветер притих.
ГЛАВА 4
Жизнь непредсказуема. Так было, так будет. Нольцы вознамерились отдохнуть в тепле и спокойствии, но желания не сбылись. Едва стемнело, люди стали свидетелями бурной жизни в ночном сухостое. На вытоптанной поляне появились лисы, ежи, змеи, мангусты. Предмет охоты тот же, что и у людей — мыши. Животным, несомненно, пришелся по нраву проложенный людьми коридор в высокой траве. Какой простор! Упитанная лисица вывела свой помет на ужин. Мать умудрялась хватать грызунов даже вблизи ног людей, где повиднее от пламени костров. Лисята на своих коротких ножках повизгивали, пытались повторить материнские приемы в ловле добычи, не получалось. Папа-лис близко к людям не подходил, сверкая зелеными глазами, с любопытством разглядывал пришельцев, ловил мышей в свое удовольствие. Ежи вылавливали жучков-паучков, подбегали к огню. Охотились они и на медлительных змей. Подбежит колючий, остановится, понюхает землю, уловит звук ползущей гадюки, без промедления бросается на нее. Клубком вьются в смертельной схватке враги, но неизменно побеждает еж. Мангусты особенно не выбирали добычу, нападали на того, кто первым попадался: мышь или змея.
Этот вечер нольцы запомнили надолго. Им довелось под ногами увидеть круговерть жизни и смерти в дикой природе и едва самим не оказаться добычей безжалостного огня. Не успели животные угомониться, резко усилился ветер, потом налетел вихрь. Заскрипели деревья в лесу, полетели сломанные ветви, взвились вверх оборванные лианы, ложилась в скрутках сухостойная трава, из рук людей вырывались шкуры, уносилась с лежанок подстилка. И, главное, ветер погасил костры, разметал по опушке леса и сухостою тлеющие головни.
Не дожидаясь распоряжения вождя, мужчины, женщины, дети опрометью бросились гасить тут же вспыхнувшие костерки. Времени искать ветви для тушения не было. Люди начали пользоваться единственным, что у них оказалось под рукой — шкуры животных. В суматохе неподвижным остался только Лех. С поднятыми вверх руками стоял он на коленях и взывал тучи пролиться дождем. Огонь тем временем сдаваться не собирался. Ветер раздувал головни, и пламя вновь вспыхивало там, где его только что загасили. Резким запахом паленой шерсти наполнился воздух. То в одном, то в другом местах слышались выкрики и стоны обожженных соплеменников, но ни у кого и в мыслях не было, чтобы остановиться для передышки.
Вождь отыскал в царившей суете Димора.
— Кличь своих людей, — крикнул он, — иди к кромке леса, не пусти туда огонь.
Получил распоряжение и Селой. Отец поручил ему перекрыть путь пожару в лесостепь. Данц с остальными соплеменниками занялся тушением огня на месте стоянки. Для большего успеха в схватке с пламенем он привязал шкуру обезьяны к палке и бил устройством по вспыхнувшим костеркам. Вскоре вся его группа боролась с пламенем подобным образом. Организованными действиями людям удалось приостановить распространение огня. В горячем воздухе и едком дыму люди задыхались, першило в горле. В изнеможении они падали носом в землю, там свежего воздуха было больше, вновь вскакивали.
И тут каплями спасительной влаги с неба упали первые дождинки. Потом заморосило, а вскоре по бегающим людям начали хлестать косые струи дождя. Все, что горело, окуталось клубами пара вперемежку с дымом. Подставляя спины под льющиеся с неба потоки воды, вконец уставшие нольцы, с прижатыми к груди свернутыми шкурами усаживались на мокрые подстилки, ожидая конца ливня. Только Лек по-прежнему стоял на коленях, однако просил он теперь тучи развеяться. Будто услышав голос человека, дождь прекратился, притих ветер. Но тут же темноту разорвала ослепительная молния, вздрогнула земля. К изумлению людей, большое сухое дерево на опушке леса вспыхнуло ярким пламенем. Вождь приказал бежать к нему и не допустить, чтобы загорелся лес. Мокрыми ветвями, травой люди сбивали огонь с валежника, сухостойных кустов, сдергивали сухие лианы. Пламя ярко пылающего дерева било ввысь, не подойти! Соплеменники скучились вблизи пышущей горячим воздухом границы, грелись, сушили одежду. Но вновь хлынул ливень, дерево зашипело, окуталось паром и тепло пропало. Вождь распорядился всем миром собирать пригодный для горения валежник. Только во второй половине ночи переселенцы смогли усесться на корточках вокруг слабо горевших костров.
С рассветом Нольцы продолжили путь. В чистом прозрачном воздухе витал аромат влажной древесины леса и запах гари полусгоревшего дерева. Не было слышно птичьих голосов, бездонное голубое небо простиралось до горизонта. Сияло солнце, потянуло вдоль опушки теплым ветром, и отсыревшая трава начала быстро подсыхать, идти стало легче.
Много дней шла колонна нольцев вдоль дремучего лесного массива. Непуганая дичь не отнимала много времени на охоту. Люди втянулись в походную жизнь, движение спорилось. Жена Димора, Лета, однажды вырвала из земли стебель папоротника, бросила в костер, листья быстро сгорели, корень поджарился, издавал приятный запах. Она попробовала растение на вкус.
— Лучше, чем желуди, — воскликнула она.
Еда понравилась соплеменникам. Тем вечером у костра жареными корнями папоротника угощались и взрослые и дети. Едва с утра колонна продолжила путь, опушка леса начала отклоняться по левую руку. Появились неизвестной породы невысокие деревья с густыми темно-зелеными кронами. После ужина у костра, вождь позвал сыновей.
— Лес начинает «уходить» в ту сторону, куда нам надо идти, — сказал он, — конца ему не видно. Солнце в полдень перестало греть спину. Мы сбились с нужного пути.
— Значит надо повернуть в нужную сторону, — улыбнулся Данц.
— Мы уже шли один раз через лес, не получилось.
— Тогда мы никогда не придем, куда нужно!
— Я тоже, так смекаю, — согласился Селон с братом. — Начинается другой лес, густой, но невысокий, авось змей не будет и на обезьян охотиться легче.
— Данц говорит правильно, — поддержал отец младшего сына.
Тихим утром следующего дня колонна углубилась в лес. Нольцы с трудом пробирались через чащобу, куда не проникали солнечные лучи. Но к середине дня между деревьями начали появляться просветы, а вскоре люди с радостью вышли к опушке хвойного леса. Для переселенцев многое оказалось в новинку. Наравне с детьми, мужчины и женщины осторожно поглаживали кору гладкоствольного граба, с любопытством рассматривали нежно-зеленые пихты с мягкими плоскими иглами, пробовали на вкус шишки, но тут, же выплевывали чешуйки, бросали с отвращением сами плоды. Всеобщий восторг вызывали небольшие зверьки с длинными пушистыми хвостами. Шустрые красавицы-белки проявляли поразительное любопытство. Им непременно хотелось рассмотреть поближе двуногих существ. Более храбрые из них быстро сбегали вниз, усаживались на нижние ветви, вытянув мордочки, принюхивались. Но едва кто-либо пытался схватить животное за хвост, в мгновение ее тело оказывалось в спасительной кроне. Одного из них поймать удалось, вождь подержал добычу в руках, поднес к стволу дерева, белка сразу ухватилась коготками за кору, перебежала на соседнюю ветку и недовольно поглядела на людей.
— Добрых зверьков не убивать, — распорядился Нольц.
Как бы за доброту душевную белка «поделилась опытом» с пришельцами. Она сорвала шишку, начала ее лущить, выбирать ядрышки, класть лапками в рот. В следующее мгновение люди начали теребить сорванные плоды елей и пихт, с аппетитом лакомились лесными дарами.
Этим днем нольцы познакомились еще с одним важным новшеством. Как всегда, соплеменники набрали большую кучу валежника для ночного костра. Первым необычное явление заметил Данц. Смоляные сучья горели ярче и дольше. Интереса ради, он взял пылающую одним концом головешку, поднял пламенем вверх. Огонь не погас и пламя не уменьшилось. Вождь приказал охранникам немедленно набрать как можно больше сучьев и нести с собой. С того дня факел превратился в неизменный атрибут экипировки постов охраны в ночное время.
Ухудшилась охота на сплошь устланной хвойными иглами земле. Редко попадались змеи, мыши, в охотников превратились все переселенцы, способные держать в руках палку. Из крупных животных встречались пугливые серны. С хорошим слухом и обонянием они издали чувствовали приближение опасности и немедленно скрывались из виду. Чтобы сблизиться на дальность полета стрелы, охотникам приходилось осуществлять подход к ним на четвереньках и ползком. Селону лишь однажды удалось добиться успеха. Выручали шишки хвойных деревьев. Охота на белок по-прежнему вождем не разрешалась.
— Отец, — говорил старший сын, — мяса не хватает, нужно ловить зверьков, их много.
— Вместо себя они дали нам вкусные семена шишек. Запрет не снимается.
Охотникам изредка попадались враги белок, куницы. Но осторожный хищник не подпускал к себе человека на выстрел из лука, становился добычей, если слишком увлекался погоней за беззащитным существом.
Вскоре местность начала заметно возвышаться. Под ногами появились крупные и мелкие камни, день ото дня их количество непрерывно увеличивалось. Люди спотыкались, скользили на голышах в траве, движение колонны замедлилось. Вождь выслал группы разведчиков вправо и влево, чтобы отыскать более легкий путь. Прибежал посыльный из правой группы, сообщил важную новость. Группа обнаружила ловчую яму с погибшим кабаном. «Он висит на кольях, потому вытащить добычу своими силами мы не смогли», — оправдывался разведчик.
Нольц позвал сыновей, рассказал о находке.
— Яму для ловли добычи отрыли люди, — сделал вывод Данц, — они где-то поблизости.
— Надобно уходить отсель и как можно быстрее, — заторопился старший группы охранников. Хозяева могут появиться вскорости.
— У нас нет мяса. Уже два дня мы возвращаемся без удачи, — возмутился Селой, — не взять добычу, на кою охотиться не надо мы не можем, другого разу не будет.
— А если объявятся хозяева?
— Поступим так, — распорядился вождь, — Селон с охотниками поспешат за добычей, не мешкая, делят на части, с кусками мяса догоняют нас. Если объявятся чужаки, добычу бросишь. Данцу надобно найти место для засады, затаиться. Если за Селоном начнется погоня, встретишь чужаков стрелами. Димор охраняет племя со всех сторон.
Охотники сделали свое дело быстро. Они с трудом вытянули из ямы тяжеленного кабана, разрубили на части, взвалили на плечи и бегом бросились вдогонку соплеменникам. Внутренности остались в яме. Селон бежал позади, ветвью заметал следы ног. Он обнаружил чужих людей издали. Четыре темные фигуры шли гуськом, похоже, не заботясь о безопасности, нольцев с ношей они не заметили. Когда чужаки подошли к ловчей яме, остановились, походили вокруг. Потом один из них спрыгнул вниз, но вскоре его за руки вытянули наверх. Незнакомцы вновь уставились в яму, затем начали оглядываться, ползать на четвереньках.
Старания Селона успехом не увенчались. Хозяева ловчей ямы быстро обнаружили следы похитителей и немедленно пустились в погоню.
Данц расположил своих людей в кустах магнолии и вскоре увидел преследователей. Небольшого роста с черной лоснящейся кожей, курчавоволосые, крепкого телосложения они быстро приближались. Длинные копья с каменными наконечниками, суковатые дубинки, набедренные повязки, ожерелья из зубов разнообразных животных составляли их экипировку. Чернокожие периодически останавливались, рассматривали следы на земле и вновь устремлялись в погоню. Свирепые толстогубые и широконосые лица при этом пылали злобой и решимостью расправиться с похитителями добычи. Когда чернокожие оказались вблизи засады, Данц резко поднялся, преследователи замерли на месте, мгновенно изготовились к отражению нападения. Но было поздно. Тела убитых нольцы отволокли и сбросили в ловчую яму. Группа догнала соплеменников за большим холмом возле скалы с отвесной стеной. В три человеческих роста высотой она нависала над гротом с узким длинным входным проемом у подножья. Войти в укрытие можно было лишь через извилистые проходы между каменными валунами.
Солнце к тому времени ушло за скалу, вечерело. Вождь приказал обосноваться на ночлег в надежном убежище. Соплеменники расчистили пол, сдвинули мусор и пыль к выходному проему. Земляной валик прикрыл вход более чем наполовину. Охотники снаружи заложили щель крупными камнями, оставили неширокие лазы для каждой группы.
Вождь сидел на валуне перед входом, позвал сыновей.
— Мнится, чужаки пойдут с утра искать соплеменников, что станем делать?
— Еще не взойдет солнце надо уходить отсюда, — высказался Димор.
— Налегке чужаки настигнут нас быстро, — не согласился Селон.
— Надобно притаиться в засаде и перебить, — горячился Данц, воодушевленный первой победой над чернокожими, — оных начнут искать лишь завтра утром, а мы уйдем далеко.
— Сидеть и ждать, когда объявятся?
— Укрытие у нас очень доброе, — сказал вождь. — Посидим тихо, враги не услышат и пройдут мимо. Узреть нас они смогут лишь через узкий вход, тогда перебьем стрелами из-за камней. После того мы немедля уйдем отсель. В убежище пики не понадобятся, засыпьте их землей между камнями. Когда выйдем наружу, они окажутся под рукой.
Наступила темная ночь, но вскоре взошла луна. Молодежь долго еще сидела на камнях, слушала пение неведомых птиц, обсуждала события дня. Вождь не разрешил распаковывать свою поклажу, обламывать ветви ближайших деревьев на подстилку. Люди располагались для отдыха на голой земле.
Легкий утренний туман еще витал между деревьями, а только что посланный на холм наблюдатель возвратился с тревожной вестью.
— В нашу сторону идут рядком вот столько чернокожих, — показал он две растопыренные ладони.
Нольцы замерли в тревожном ожидании. В том месте, где высилась скала, местность крутым склоном уходила к реке. Едва чужаки подошли к холму, их цепь растянулась по косогору до берега, и лишь правофланговый чернокожий оказался недалеко от скалы. Он внезапно остановился, повел носом вправо-влево, что-то крикнул и направился к крупным камням. В нескольких шагах от укрытия он остановился, вновь принюхался, затем своей длинной пикой начал тыкать между камнями. Убежище нольцев имело различную глубину. Сначала конец его пики далеко останавливался от притихших людей, но вскоре оказался едва ли не перед носом Селона. Старший сын вождя подал сигнал лучнику выстрелить. Откуда вылетела стрела, бдительный поисковик не увидел. Он с громким воплем отскочил от камней, с расширенными от ужаса глазами глянул на тонкий прутик в груди, попытался выдернуть его, но лишился чувств и упал. На крик пострадавшего бросились ближайшие соплеменники. Они со страхом поглядели на стрелу, окровавленное тело и дружно бросились бежать вниз по склону.
— Все! Пора выбираться наружу? — повернул голову Селон в сторону отца, — замешкаемся, враги завалят выход из пещеры камнями.
Вождь приказал мужчинам покинуть грот, женщинам и детям оставаться на местах. Курчавоволосые сошлись в кружок, жестикулировали, громко выкрикивали непонятные слова, показывали пальцами туда, где остался лежать раненый. И вдруг они разом смолкли. Возле скалы из-под земли начали появляться люди с пиками в руках. Пришельцы с тревогой уставились на невиданное зрелище, когда обитателей пещеры стало много, даже очень много, попятились, потом бросились бежать и вскоре скрылись за холмом.
Едва утреннее солнце поднялось над кронами деревьев, переселенцы продолжили путь. Никто никого не поторапливал, и взрослые, и дети понимали, надо торопиться. Сразу за холмом Нольц повернул колонну по левую руку от солнца.
Вождь чернокожих Рык сидел с наложницей на крыше собственной каменной хижины, грел на солнце свое массивное тело. Широкий нос, большой рот, буйно заросшие курчавыми волосами голова и тело делали его похожим на гориллу. Рык только что съел едва ли не половину зажаренного горного осленка, теперь блаженствовал. Его сатрап, Вых, копия вождя, сидел в шаге от повелителя на земле, доедал остатки трапезы. В этот момент от группы поиска пропавших накануне соплеменников к вождю прибежал самый быстрый в племени охотник и на едином дыхании выпалил все, что удалось увидеть. Рык недовольно покосился на серое от пыли тело посланца. Вот так плохой вестью и без разрешения прервать думы вождя никому не позволено. Его личная охрана могла забить нарушителя порядка палками до смерти. Вых готов был отдать такое распоряжение, однако вялым движением руки Рык остановил услужливого помощника. Не хотелось верить и пугало, что совсем рядом ходят чужие люди, но и усомниться в правоте слов верного охотника не мог.
— Подождем Кыха, — сказал он глухим от волнения голосом.
Вождь вновь прикрыл глаза, однако блаженное состояние как ветром сдуло. Он спрыгнул с крыши, начал нетерпеливо всматриваться в ту сторону, откуда должны были появиться подданные.
Старший группы поиска слово в слово повторил сказанное его посланцем, выразительными жестами показывая, что по-иному он поступить не мог.
— Много врагов? — прищурил один глаз повелитель.
— Много, все светловолосые и с пиками.
— Сколько охотников смогут перебить чужаков?
Кых считать не умел, сопоставлять тем более. Чтобы не ошибиться, робко сказал одно слово: «Много!»
— Надо убить всех! — вмешался в разговор сатрап.
— Ты дело сделай, — повернул вождь голову в его сторону.
Рык посмотрел на говорливого, медлительного в делах сатрапа, затем на Кыха.
— Кых, ты вожак отряда. Лишь столько, — показал он четыре пальца, — чужаков оставь живыми и приведи мне, остальных убей. Устроим пир пленников. Убитых родичей зарой в землю.
Оскорбленный решением повелителя Вых отвернулся, начал чертить большим пальцем босой ноги замысловатые фигуры на земле.
— В помощники вожаку определяю быстроногого Зыха, — продолжал отдавать распоряжения вождь.
— Когда выступить в поход? — спросил обрадованный высоким доверием Кых.
— Немедля!
— Но, — попытался возразить вожак отряда.
— Немедля! — повысил голос Рык.
Все не ушедшие этим днем на охоту здоровые мужчины были собраны возле хижины вождя. Набралось их всего около двух десятков.
— Мало, — покачал головой Кых.
— От наших охотников убегают даже леопарды!
— Надо бы пообедать.
— Еду найдете в пути. Охотники еще не возвратились.
Едва сборный отряд скрылся за деревьями, Рык снова забрался на крышу, улегся на медвежью шкуру, закрыл глаза, задумался. На лбу обозначились морщины, что означало появление мысли. А они были тревожными, справится ли его отряд с чужаками, если их так много? «Зверя убить, — это одно, а тут люди. Но вождь ошибаться не может, подданные справятся с любым врагом», — успокоил Рык самого себя.
Отряд чернокожих людей растянутой толпой шел неспешно. Были в нем совсем юные и убеленные сединой соплеменники. Одни рвались вперед, другие торопиться не спешили.
— Смотреть по сторонам, — распорядился отрядный вожак, — нужна добыча на обед. Светлоголовые пришельцы никуда не денутся.
К середине дня колонна подошла к ловчей яме. Вместе с трупами соплеменников там находился небольшой медведь. Отрядовцы дружно вытащили тушу убитого зверя, приступили к трапезе.
— Нужно поднять убитых родичей и зарыть в землю, — обратился Зых к вожаку.
— На обратном пути. Пусть полежат в яме, приманка из них получилась хорошая.
Кых растолкал успевших уснуть отрядовцев, предупредил, что накажет палками и отберет куски медвежьего мяса, если кто-либо пожадничает и возьмет про запас.
— Надо идти налегке, сейчас ешьте, сколько влезет, остальное пусть полежит в яме вместе с убитыми. Запасы мяса нам еще пригодятся.
После сытного обеда отряд пошел быстрее. Еще на подходе к холму вожак повернул колонну в низину, к реке. На берегу построил цепь фронтом на скалу, подал сигнал начать движение. Возле обглоданных падальщиками костей соплеменника люди постояли, затем крадучись приблизились к камням.
ГЛАВА 5
Входная щель в грот едва просматривалась в тени гранитной стены, она казалась приоткрытым ртом неведомого чудища, готового проглотить всякого, кто посмеет приблизиться. Отрядовцы боязливо остановились перед камнями. Кых замышлял перебить пришельцев, когда они начнут выбираться из-под земли. Время шло, а никто оттуда не выходил. Зых бросил камень в темный проем, опять не выходят пришельцы. Вожак приказал подчиненным бросать в темный проем камни. В ответ тишина. Он приказал наиболее сообразительному в отряде молодому мужчине, Юху, посмотреть, есть ли кто в пещере. Тот в испуге попятился и тут же получил удар кулаком в лицо.
— Ну! — надвинулся Кых на оробевшего подчиненного, — иди или убью.
— И так видно, там нет никого.
Его ударил теперь помощник отрядного вожака. С окровавленным лицом пострадавший полез в расщелину и вскоре пропал из виду. Через какое-то время его голова показалась из-под скалы.
— Я же говорил, тут, кроме пыли, ничего нет, — крикнул он. Молчание чернокожих поисковиков длилось долго, пока не начало темнеть. Вожак отряда все это время переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать и предпринять. Наконец он решился.
— Ночь проведем здесь, завтра утром начнем искать пришельцев.
Взошла луна. Яркими лучами она через входной проем долго освещала вповалку спящих пришельцев. К середине ночи луна ушла за скалу, а вскоре возле камней послышалось мощное урчание медведицы, тут же отозвались второй, третий не менее грозные голоса. Сон как ветром сдуло. Зашевелились волосы на головах незваных гостей. Хозяйка пещеры учуяла чужой запах в родном жилище, начала отодвигать с пути камни. Перепуганные люди в полной темноте забегали по западне на четвереньках, наскакивали друг на друга. Не лучше других вел себя отрядный вожак. Он первым завопил со страху, его крик подхватили подданные. Мать медвежьего семейства замерла от неожиданности, встала во весь громадный рост на задние лапы, начала прислушиваться к неизвестным звукам в собственной берлоге. Из входного проема робко выглянул вожак, его душераздирающий крик ужаса гулко отдался в гранитных стенах убежища, обескуражил медведицу. Она опустилась на передние лапы, постояла в нерешительности, обнюхала под собой камни, потом неторопливо двинулась по косогору к реке, за ней потянулись от скалы другие медведи. Ночь в тревоге и полусне длилась вечно. Утренние зори не проникли в прибежище под скалой. Ее обитатели уснули крепким сном под утро, проснулись лишь от звонких птичьих голосов. Лучи солнца через входной проем слепили глаза. Злой Кых первым выскочил из-под скалы и в страхе замер возле камней. На земле виднелось множество медвежьих следов разной величины, кучи помета.
Поделиться книгой: