14. * * *
“Поэт в России больше чем поэт”,Вот только той России больше нет![3]15. От послать до послать
Нам власть послала два подарка, –Два замечательных Гайд парка,Чтоб не хотелось нам опятьНе на словах ее послать…13 января 2013 г.16. На явление Депардье народу российскому
В российско-путинской ладьеВдруг объявился Депардье,Да вряд ли этот VIP-балластЛадье остойчивость придаст.Январь 2013 г.17. На гражданина Ж.
1.Полуеврей, полуполковник,Полупахан, вполне наглец,Порою полууголовник… –Глядишь, – полсрока наконец!5 февраля 2013 г.2.Ни достоинства, ни чести,Репутация – фуфло,Власти «преданный без лести»,Демагог и VIP-трепло.10 февраля 2013 г.3.Он каждый день словесный спамНесёт, нисколько не краснея, –«Грядущий хам», пришедший к намКарикатурой на еврея.18. * * *
Я признаюсь, что очень-очень рад,Тому, что есть на свете плагиат.Судьбою создан он совсем не зря –Особенно для думского ворья,Вопящего сегодня всей толпой Ливанову-министру:– Сам такой!9 апреля 2013Детское
На небе звёзд весенних стаяВокруг луны, подружки-душки,Кружит, насмешливо мигая,То ей сердешной, то друг дружке.Луна-красавица в смущеньи;Скорей к закату, прямиком –Стыдливо скрыть объятый рденьемСвой лик за веером – леском.1960, 1965, апрель 2009 гФантастические поэмы
Такси-призрак
«Но каждый, кто на свете жил,Любимых убивал…»Оскар Уайльд«Баллада Редингтонской тюрьмы»Дело к полуночи шло;мы были в пьяном угаре…И вдруг в предночной тишинедверной зазвенел звонок –Оказалось, некий субъектв какой-то немыслимой паре;Пожалуй, писатель Булгаковтакого придумать бы мог.Субъект был длинный, как столб,и жерди немногим толще;На тонкой, морщинистой шееголовка с унылым лицом.В костюме ковёрного былиэти живые мощи,Изо рта у которых разилокаким-то дрянным винцом.Я поражённый глядел,не мигая, в лицо долговязому;Тот бросил на стол телеграмму,не сказав мне и пары слов…Я взял телеграмму, а онк выходу двинулся сразу же;Я хотел предложить ему выпить,а он уж и был таков…– Откуда? – спросил ты меня.– Из Риги…– Кому ж это в Латвии…?Но, взглянув на лицо моё,ты моментально стих…– Она… Она умирает!..……………………………………………..Три года назад клятвамиМы в сердцах обменялись с Неюи сдержали, сдержали их!..Что ж делать, когда воединов немыслимом беспорядкеЖгучие страсть и ненавистьпереплелись на манерКлубка ядовитых змей…Нет!..Плоти аристократкиС плотью юного негра,что прекрасен, как Люцифер…Нет!.. Но довольно сравнений –ведь до второго пришествияМожно в груде метафорнужную не найти.Короче, что делать двоим,доругавшимся до сумасшествия,Как не в разные сторонынаправить свои пути.Но что же делать двоим,когда такой несчастливыйВ разлуке каждый из них?!И вот выходит, что ЕйОстаётся идти по рукамкупюрой фальшивой,От которой стремятся отделатьсяи побыстрей.Правда, немало людейживёт любовным эрзацем,Но эта его поставщицався – сумасшедший надрыв…А Ему без Неё остаётсяпотихоньку спиваться…Что ж, горькая, как известно,испытанный паллиатив.Если один другомусобственных мыслей ближе,Но каждый стремится другомувсё сделать наперекор,То часто лишь смерть однасердечные раны залижет,Словом-ножом нанесённые,В сердце, в сердцах, в упор.……………………………………….И вот Она умирает,и мне, предчувствую, скоро…– На Ригу, – промолвил ты тихо, –«ночной» проходящий есть.Потом ты припомнил, когдасостав прибывает в наш город;От нас по железной дорогедо Риги часов, этак, шесть.После ты спьяну завёл,что законы фортуны не дышло,И пытался всё с вешалки снятьюгославские наши плащи.Из попыток твоихничего ровным счётом не вышло…Оставалось лишь руки пожать,посильней; чтоб хрустели хрящи…* * *Под сильным дождём,всех таксистов ругая,Я шёл вдоль шоссе…Тут повеситься впору:Не то что такси – ни одна «легковая»Не встретилась мне в эту позднюю пору…Немного ещё, и уже не успею;Немного ещё, и шагать не по силам;Немного ещё, и не встречусь я с НеюУже никогда в этом мире постылом.Неужто всего лишь у мёртвого телаПросить мне прощенья судьбою дано?!О сколько всего на душе накипело!И жить ли, не жить ли – увы(!), всё равно…Такси появилось, как призрак, неслышно –Ни шороха шин и ни шума мотора;Оно появилось внезапно, и вышло,Что знака рукой я не подал шофёру.И тут сам таксист к моему удивленьюПодъехал ко мне с недовольною миной:– Вы ждёте особого приглашенья? –Спросил он, тряся бородёнкой козлиной.Ну вылитый чёрт – за рулём иномарки,Явившийся в мир наш с особым заданьем,Из мира иного, где властвуют кварки[4],Где грешные души несут наказанье.А впрочем, чего не подумаешь спьяна,Давно уже сдавшись на милость запою,И сыплет с небес не библейская манна,А ливень, и надо проститься с Тобою…Я сел на сиденье с водителем рядом…– К вокзалу!– Я знаю, куда тебе надо!………………………………………..И вот мы несёмся сквозь ночь и сквозь ливень,И, как разъярённого чудища бивень,Машина кромсает пространство ночное,Она его рубит, как уголь в забое,Я отдан во власть штурмовщине-навалу;Мы мчимся, летим… Но совсем не к вокзалу.……………………………………….Гроза вдалеке догорающим хворостомПорой оживлялась на краткие миги…Мы въехали в город на бешеной скорости;Таксист глухо вымолвил:– Вот мы и в Риге!..Минуту спустя у какого-то домаК концу подошла наша адская гонка…Бросаю водителю сжатые комомКакие-то деньги, а тот мне вдогонкуНебрежно бросает в ответ, словно сдачу,Короткую фразу:– Я ждать буду, значит…Вбегаю в подъезд. По ступенькам щербатымСпешу, задыхаясь, подняться на пятый.И сердцео рёбра«грудногоколодца»ведёркомколодезнымс силоюбьётся –С верёвок-сосудов готово сорватьсяИ грохнуться вниз…У квартиры семнадцатьДверь настежь…Как будто бы тёмная сила,Меня ожидая, её отворила…Порог позади; я неспешно минуюУнылую комнату полупустуюИ в спальню вхожу, освещённую елеОгнём ночничка, что горит у постели.В постели Людмила лежит без сознания;У скорбного ложа, как изваяние,Мать умирающей в горе застыла;Пытаюсь хоть слово промолвить –не в силах!Тогда я в душе начинаю кричать,и…От крика немого Она на кровати,Со стоном тяжёлым внезапно садится,От страха сжимая глаза, и в глазницахТеперь они словно два сморщенных шрама;Ей рот раздирает предсмертное:– Ма-а-ма!Его ты впустила?!– Доченька, милая!С тобою лишь я! Никого не впустила я!Наверное, стукнула дверь по соседству…– Он – смерть!Он пришёл!Он со мной наконец-то!Умирает…* * *Не знаю, как вновь оказался в машине,Как было потом на обратной дороге;Душа моя стынет ещё и поныне,Лишь вспомню ту смерть…Остаются итоги.Почти уже кончилась наша поездка,Когда я в сознанье пришёл после шока –Мой хмурый шофёр тормознул слишком резко,И тут я ушибся и очень жестоко.Наш город ночной был за стёклами снова,Безмолвный в своей предрассветной дремоте.Ругнувшись, спросил я шофера:– Давно выНа этой работе?!– На этой работе?А что?– Да ушибся по милости вашей!Ответ его был непонятен и страшен:– Семь лет до того, как я насмерть разбился,Бомбил я в Москве, год назад отбомбился.………………………………………………..И вóт, заплатив напоследок по счёту,Я вылез с трудом из салона «Фиата»,И тут же такси понеслось к повороту,Мерцанием мертвенно-жёлтым объято.* * *Разум вернулся ко мнетолько спустя полгода,После того как в Ригетой ночью я побывал…Оказалось, меня нашлив минутах пяти ходаОт места, где сел я в машину,чтобы ехать в ней на вокзал.Я на земле валялсяза каким-то старым сараемИ умолял, чтоб до Риги«билетик» про́дали мне…В психушке я тихим стал,но полностью невменяем,Блаженно весь день улыбался,как будто бы счастлив вполне…Что ж, если один другомусобственных мыслей ближе,Но каждый стремится другомувсё сделать наперекор,То часто безумие толькодушевные раны залижет,Словом-ножом нанесённые –в душу, в сердцах, в упор!1970, октябрь-ноябрь 2009Летающие тарелки
(фантастический рассказ-поэма)
1. Вступление. Вопрошание идола, олицетворяющего собою 20-ый век
О Век, в котором жить нам суждено,Бороться и страдать нам суждено!Ты так велик и так бесчеловечен.Ты в космос «прорубить сумел окно»,Но как ты истязал нас, как калечил!Ты пьёшь из чаш бесчисленных арен,Людские страсти пьёшь из чаш арен.Мильоны этих чаш до дна ты дóпил –Сражайся гладиатором, спортсмен!Глотай тайком успеха ради допинг!О Век, в котором стольким суждено,О нашей подлой жизни суждено,Вопросы задавать тебе до гроба.О Век рекламы, гангстеров, кино,Ты сфинксом возлежишь на небоскрёбах!А если ты, о Век, предвестник туч,Обещанных Пророком грозных туч,Рождённых в землях мулл и муэдзинов?Сорвёшь ли, Век, с кувшина ты сургуч,Заклятье сняв со своры злобных джиннов?Но если ты и век, что нам пошлёт,Пришельцев нам неведомых пошлётИз мира, обозначенного Иксом?«Век-волкодав»! Отвéть,зачем твой ротКривится мне в ответ в улыбке сфинкса?!2. Летающая тарелка в небе Москвы. Лубок
В этот час над древней столицейВеликой Руси единойНа высоте километров тридцатьПолзла какая-то чертовщина.Ползла над домишками, да над лачужками,Да над зданьями над модерновыми,На фоне которых игрушкамиЦеркви «старыя» стоят что «новыя».А на Тверской-Ямской, да на Питерской,Да на прочих улицах и «прошпектах»Возле булочных и кондитерских,У хозяйственных и электро,Возле ГУМа да возле ЦУМа,Порастративши свои рублики,Рты раскрыв,изумляясь,угрюмоНа знаменье глазели из публики.И крестились порой между вракамиБабки-Фёклы да Бабки-Мавры.Молодые же –больше калякалиПро пришельцев с «Альфы-Центавры».Были, впрочем, также и скептики –Потрясали своей «ерудицией»И с позиции диалектикиОбзывали знаменье фикцией…А оно, не смущаясь нисколечкоПопулярности столь широченной,Потихонечку, полегонечкуОбратно в просторы вселеннойУползло себе – неровён вдруг часОсерчают всерьёз ракетчики…Ну, друзья мои, вот и кончен сказ;Согласован он мною полностью с ТАСС.Где ж вы, други мои, газетчики?!3. Квазиастрологическая
Я этот совет многозвёздным назвал бы –Так много у каждого было тут звёзд.Одни загорались под взрывы и залпы;Другие – зажёг занимаемый пост.И вот эти звёзды собрались в созвездия,Пророчески глядя с грудей и погон.Что звёзды сулили?Кому-то возмездие?Прочный мир?Процветание?Армагеддон?Вот, о чём говорили той ночью «светила»:Должны мы признаться, прежде всего,Что явилась на Землю какая-то сила,Непонятная людям, как колдовство.Явилась, и вскоре со страхом увидели,Что её под контроль ничто не берёт,Ничто из того, чем обычно правители,Так сказать, «контролировать» могут народ.Перед ней все военные средства пасуют,О таких «пустячках» что уж там говорить,Как зенитки-старушки, если впустуюПо неведомой силе ракетами бить.И поди догадайся, чем дышит она там.Тут не сможет помочь никакой соглядатай –Его не пошлёшь на таинственный борт –Наверно, тут был бы бессилен сам чёрт!Но недаром мы звёзды: у нас на приметеИмеется некто Волынский Наум,Всемирно известнейший кибернетик,Двадцатишестилетний доктор наук.Похоже, что этот младенец-профессорК проблемам мастак подбирать ключи.Он с тайны, возможно, сорвёт завесу,От нас все условия получив.Живёт он в Москве, на шоссе Ленинградском;Сейчас мы отправим к нему «звезду».И трое «волхвов-чародеев» в штатском,К нему мы приставим, точно к Христу.4. Неоновый вечер, или гимн «безумникам»
«Достаточно ли эта теория безумна, чтобы быть верной?»
Нильс БорПо весенним бульварам в неоновый час,В час, когда затихает столица,Он шагал не спеша,про себя бормоча,Гимн крамольный учёным-провидцам.«Я гимн вам пою английским, французским,Я гимн вам пою еврейским и русским,И прочим, и прочим безумникам…».Рекламы продуктов, пива, винаЗагорались… горели… гасли…А с неба рекламно светила луна,Катясь, словно сыр в масле.«…Так часто нескромных, упёртых и вздорных,Так часто, как сам Люцифер, непокорных,Я вас прославляю, безумники…».Волынского злил предночной этот зовПроституток-реклам, но едва лиСильней, чем наряд «чародеев-волхвов»,Что приглядом его донимали.«…Вы гонимо-необходи́мы,Вы ранимы и вы нелюбимыИ народом, и властью, безумники…».От кого же Волынского эти волхвыОхраняли столь откровенно?От чего?… От его же шальной головы?От захвата пришельцами? Плена?«…И за вами ведут непрерывную слежку,Чтоб едва, что не так, с наказаньем не мешкать –Так боятся вас власти, безумники!..».Волынского злило, что «полный вперёд»Не давала проблема чёртова,Что навстречу ему попадался народС какими-то лицами стёртыми.«…Но вас ненавидят и скопища серостей,У которых ни нá грош таланта и смелости,Но которых мильоны, безумники!..».Окна домов, погружались во тьму,Зажигались… Казалось бы, вродеПерфокарт были стены, сигналя ему:«Завершаем, ответ на подходе!».«…Вопреки красноречию меринов сивыхБудут в ваших руках, не в руках примитивов,Судьбы нашей планеты, безумники!».5. Она и он
(драматический фрагмент)
Он – Наум Волынский, доктор физико-математических наук.Она – Ирина К., girl friend Волынского.Она
Ты отрешённый какой-то, Наум!В тебе…как-то всё стало немо.И тёмным предчувствием скован мой ум…Он
Я болен… решённой проблемой…Она
Немедленно в отпуск! На месяц, на два.Давай отдохнём на Кавказе,И пусть эти три неотлучных «волхва»За нами повсюду полазят.Вот только не даст нам треклятый конвойЗабыть о «летающих блюдцах»,Что ночью и днём над планетой-Землёй,Точно над молнией шаровой,Нечистью адской вьются.Он
Проблема поставлена и решена,Но только всего на минутыЗабыть о себе позволяет она,Снимает с меня свои путы.Как над падалью гриф,Со вчерашнего дняНадо мною круги она чертит.О круженье зловещее!Для меняКаждый круг, как «Помни о смерти»!Она (шутливо)
Ох эти гении! Ну и народ –Каждый слегка шизофреник!Ну хватит нытья, готовься в поход.Ты – мой «кавказский пленник».Он (глухо)
Сотни мильонов лет назад…Наяву мне те годы снятся…Оазисы рая, вкраплённые в ад –Это формула жизни вкратце…Это они! Понимаешь, они,Существа всесильные эти,Разбросали в те далёкие дниЕё семена на планете…И жизнь началась…Она (с иронией)
Под Дианой-Луной.Ох эта жизнь окаянная!Баюкал её океан молодой,Под пение древневулканное.Серой прокуренные басыРычали не слишком тихо.Баюканьем «нежным» по горло сыт,Ребёночек вырос психом.А создатели наши с библейских времёнПлатят Всевышнему ренту,За то, что планета, считай полигон,Дана им для эксперимента.Он (глухо)
В иронии этой есть истины соль,И она разъедает мне разум.У нас на Земле их тотальный контроль,И не было сбоя ни разу.С каких-то надёжно запрятанных базСущества с планеты «Алгола»Уже тысячи лет насылают на насЭпидемии, войны, голод…Мне случай открытием выстрелил в мозг –В науке такое не редко.И сорван с меня гениальности лоск –Я только марионетка.Я был предназначен вещать языкомСуществ, породивших живое.Но, к счастью, им тоже просчёт знаком,Их система на грани сбоя.Ведь стоило им не заметить на мигПовреждений в защитном поле,Как хакерный вирус в систему проник,В программах стерев все пароли.Она
Но как получил ты к святая святых,К их связи космической доступ?Он
У всех есть враги, а у разных крутыхВсегда ненавистников вдосталь.Она
Какой у космической драмы исход?Он
Он мутен, но, может статься,Закончится всё на Земле через год.Она
Как это понять? Что нас всё-таки ждёт?Он
Возможно, и ликвидация…Одна лишь надежда на вирусный сбой –Мой вирус отлично придуман.Творцы потеряли контроль надо мной,Над зомби, Волынским Наумом.Мне взять остаётся последний аккорд,Но взять его ох как непросто –Вторым моим вирусом должен быть стёртИх дьявольский план Холокоста,Живого всего на планете ЗемляВ какой-то забытой галактике,В далёких краях, облюбованных дляБезбожных науки и практики.Но, верю, конец у планеты иной –Меня не зовут дрозофилой,И это докажет задуманный сбой…Вот только конвой мой постылый…Они суперзомби для тех и других.И роль не по мне Джеймса Бонда,Но если удар через этих троих…(Вынимает из кармана пистолет, Ирина с недоумением и страхом смотрит на Волынского.)
Покойный мой дедушка с фронтаПривёз этот ствол, чтобы мне показать –(Улыбается своим воспоминаниям.)
Любимому крепко дитяте.Отец мой рискнул пистолет не сдавать,И вышло весьмá-таки кстати.Я болен со школы различной стрельбой,Фанатик я этого спорта,Да вот только парни конторы цепной,Ребята особого сорта.В конторе велели меня охранять,И верю я им безусловно,Да только проклятая пришлая ратьВнушить им иное способна…Осталось разрушить лишь главную цель,Используя новый мой вирус,Но может при этом случиться дуэль,И кто-нибудь будет на вынос.(В это время становится слышно, что в помещение ломятся.)
Боюсь, началось! Кто-то ломится к нам.Похоже, народ из конторы…(Снимает пистолет с предохранителя. Ирина бросается к Науму и пытается вырвать из его рук оружие.)
Он (в изумлении)
Ирина, и ты?!Она
Не позволю! Не дам!Безумны твои разговоры!Он
Ирина, твои ли я слышу слова?!Она
Мои!Он
Так прости тебя Боже!..Мне первый удар нанесли существа,Убив твою душу, похоже.Борются за пистолет. В борьбе кто-то нажимает случайно на гашетку – выстрел. Ирина падает. Он бросается перед нею на колени.
Слышно, как в помещение продолжают ломиться. Волынский вскакивает, озирается и прячется за гардину.
В комнату врываются трое. Из-за гардины трижды стреляют. Промахов нет.
Он (выходя из-за гардины; потрясённо)
По трупам я сей перешёл Рубикон.(Обращаясь к телам убитых.)
Простите! Ирина! Стражи!Мне шаг лишь остался,затем прямикомЯ следом за вами…Туда же…6. Эпилог
Последние дни доживая,Лежал он в тюремной больнице…Решётки на окнах…Феня блатная…Печать преступлений на лицах…Предсмертные хрипы, жестокие боли…Жизненный путь, «как говорится, исперечен»:Рак, порожденье враждебной воли,Орлом легендарным терзал его печень…1967-1968 (1982?);декабрь 2009 – февраль 2010 г.Дон-Жуан
Драматическая поэма в четырёх сценах с прологом и эпилогом
«Нет книг нравственных или безнравственных.
Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и всё».
Оскар Уайльд«Портрет Дориана Грея»Действующие лица:
Дон-Жуан – маркиз ди Маранья.
Лепорелло.
Донна-Анна.
Лаура – модная куртизанка.
Первый дворянин.
Второй дворянин.
Его Величество Филипп IV – король Испании и обеих Индий.
Шут.
Офицер стражи, солдаты, народ и прочие, и прочие…
Пролог
Перед занавесом Дон-Жуан – высокий, красивый мужчина в богатой одежде времён Филиппа IV Испанского.
