Помоги проекту - поделись книгой:
Джордж категорически отрицал это. Сказал, что обращение с ним было нормальное, и тяжелые условия жизни объясняются не жестоким обращением властей, а тяготами войны, нищетой в стране и невероятными по своим размерам разрушениями, причиненными налетами американской авиации. Касаясь своей деятельности резидента, он заявил, что задолго до захвата миссии вместе с помощником уничтожил шифры и все документы СИС, в связи с чем у представителей спецслужб КНДР не могло быть никаких оснований считать его сотрудником разведки. Беседа была перенесена на следующий день. Теперь уже коллег Блейка интересовали исключительно вопросы разведывательного характера. Джорджа спрашивали о китайских линиях коммуникаций в Северной Корее, об условиях эксплуатации транссибирской железной дороги, по которой группа бывших интернированных возвращалась домой. Очевидно, результаты бесед полностью удовлетворили этих сотрудников, поскольку, прощаясь, они попросили его явиться в понедельник в отдел Дальнего Востока СИС.
Вскоре он был принят начальником СИС Синклером, высоким худым шотландцем, напоминавшим своей угловатостью и аскетической внешностью просветерианского священника. Добрые голубые глаза за очками с роговой оправой и мягкий голос придавали его облику еще и сходство с безупречным отцом семейства.
— Счастлив видеть вас опять с нами, Блейк, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Я прочитал отчет о ваших приключениях, но все же хочу побеседовать с вами лично. Не будете возражать, если я поинтересуюсь некоторыми деталями вашей жизни в Корее. Хотя эти мытарства вряд ли можно считать жизнью.
— Я готов ответить на любые ваши вопросы, сэр. Синклер расспросил Блейка об условиях их быта в период интернирования, об отношении к нему в КНДР. Джордж постарался четко излагать свои ответы, пытался быть предельно лаконичным, чтобы не дать возможность шефу ухватиться за какую-нибудь лишнюю фразу и обратиться к нему с новым вопросом. Он знал, что Синклер только внешне создает впечатление добродушной и даже, можно сказать, простоватой личности. Это был хитрый и коварный человек, любивший сыграть под «своего парня», расположив к себе этих людей, войти к ним в доверие и использовать это в своих интересах. Поэтому Джордж в беседе с ним руководствовался усвоенной еще в голландском антифашистском подполье истиной — чем более лаконично ты отвечаешь на вопросы, тем меньше тебе их зададут.
Дослушав Блейка, шеф заметил печальным голосом.
— Жаль, что вы не сумели вырваться оттуда. Провели впустую три года. Могли бы уехать вместе с другими дипломатами в Токио.
— Простите, сэр, но на этот счет у меня не было никаких указаний и я действовал в соответствии с инструкциями СИС.
— Да, да, конечно, — сказал Синклер. Джорджу показалось, что этот ответ понравился ему.
Поговорив с Блейком на общие темы, шеф, однако, попросил его подробно написать о том, что с ним произошло в начале войны, какие действия тот предпринял, каковы были обстоятельства его ареста и условия заключения в Северной Корее.
— Как только закончите свой отчет, — сказал Синклер на прощание Джорджу, — вам будет предоставлен отпуск на несколько месяцев, а тем временем решится вопрос и о вашем новом назначении.
Но об этом Блейку удалось узнать раньше.
Департаментом кадров в то время руководил Джордж Пинни, веселый добродушный человек лет сорока, своими розовыми щечками и ясными голубыми глазами напоминавший здорового английского ребенка. В СИС Пинни пришел еще до войны, некоторое время возглавлял резидентуру в Лиссабоне, потом стал отвечать за кадры разведки. Блейк знал его еще до своей поездки в Сеул, и тот довольно-таки неплохо к нему относился. Может быть, поэтому Пинни, увидев своего тезку в коридоре, попросил его зайти к нему.
Этот человек всегда одевался со вкусом и сейчас на нем был элегантный темно-серый костюм, облегавший его плотную фигуру настолько успешно, что можно было безошибочно определить работу лучших лондонских портных. Все, от аккуратно подстриженных и тщательно уложенных светлых волос и до блеска начищенных дорогих ботинок Пинни, говорило о его процветании и респектабельности.
Пинни предложил Джорджу расположиться в одном из двух мягких кресел у журнального столика. Сам сел рядом.
Сначала Блейк подумал, что у шефа департамента кадров тоже возникли вопросы по его пребыванию в Корее и ему снова придется возвращаться к теме, которая уже порядком надоела. Но этого не произошло. После нескольких дежурных вопросов о самочувствии и настроении Джорджа, Пинни рассказал ему о его перспективе.
Оказалось, что вопрос о новой должности уже решен. Пинни конфиденциально сообщил ему, что после окончания отпуска, в начале сентября, он уже сможет приступить к работе заместителем начальника очень секретного и сравнительно нового отдела под кодовым названием «Игрек», занимающегося техническими операциями, то есть разведкой с применением техники подслушивания. Это решение во многом продиктовано тем, что Блейк владеет русским языком, поскольку основным объектом внедрения оперативной техники СИС являются советские учреждения за границей. Пинни подчеркнул, что этот отдел находится в центре внимания руководства СИС и Джорджу придется постоянно контактировать с ним.
В конце беседы, прощаясь с Джорджем, Пинни предупредил, что его обязательно вызовет Синклер или его заместитель и побеседует о новом назначении. Но вопрос в принципе уже решен.
Трудно сказать, что побудило шефа кадров разведки пойти на некоторое нарушение служебной этики, раскрыв перед Блейком планы руководства СИС в отношении его. Видимо, назначение тридцатилетнего сотрудника на столь важный и ответственный пост, который давал ему хорошую перспективу дальнейшего служебного роста, произвело впечатление на Пинни, и тот, на всякий случай, решил стать «своим» для преуспевающего руководящего работника английской разведки.
Отдел «Игрек» был создан около года назад. Места в штаб-квартире СИС на Бродвей-стрит ему не досталось. Поэтому для нового подразделения разведки подыскали особняк в одном из наиболее фешенебельных районов Лондона по адресу: Карлтон Гарденс, 2. По соседству с ним находилась резиденция тогдашнего министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена.
Новый отдел получил великолепный старинный дом с мраморным вестибюлем, канделябрами и монументальной лестницей с позолоченными перилами. По ней Джордж впервые поднялся 1 сентября 1953 года, когда шел на третий этаж в большую светлую комнату, видимо, переделанную из спальни в кабинет начальника отдела «Игрек».
Полковник Джимсон не был ветераном СИС. В разведку он пришел после демобилизации из армии. Будучи кадровым офицером, он перед отставкой командовал ирландским гвардейским полком. Каждый дюйм его высокой прямой фигуры выдавал в нем гвардейца. Всегда строго и элегантно одетый, он в свои пятьдесят лет был привлекательным мужчиной, имел светские манеры.
Когда Джимсон закончил недолгий разговор с Джорджем, разъяснив ему обязанности в отделе, тот сразу же понял, что этот человек новичок в СИС, дилетант в вопросах разведки, к своей работе относится с некоторой долей презрения и беспристрастности, присущими пришедшему со стороны непрофессионалу, который привык к более прямым и открытым действиям солдата. А это означало что на Блейка, как на разведчика-профессионала, придется основная тяжесть всей работы в отделе, а шеф будет исполнять главным образом организационные и представительские функции. Такой расклад устраивал Джорджа. Он понимал, что новый начальник не будет связывать ему руки и предоставит значительную свободу действий. А это обеспечивало ему полный доступ к секретам столь важного отдела, деятельность которого направлена против Советского Союза и других восточноевропейских стран.
Районом проведения самых важных операций отдела была в то время Австрия. Именно здесь СИС стала целенаправленно использовать оперативно-технические средства для получения разведывательной информации.
Но венская резидентура СИС не могла похвастаться своими успехами. Советские учреждения в Австрии оказались твердым орешком для английских шпионов. Строгая дисциплина, надлежащий режим безопасности не позволяли ни английским разведчикам, ни ее австрийской агентуре осуществить вербовки советских граждан, располагающих секретной информацией.
Подобное положение очень беспокоило тогдашнего резидента СИС в Вене Питера Ланна, человека невысокого роста, хрупкого телосложения, с рано поседевшими волосами. Такие внешние данные вкупе с его мягким и тихим голосом создавали впечатление, что перед вами робкий и застенчивый, полностью оторвавшийся от жизни кабинетный ученый, просиживающий день и ночь за книгами и опытами в своей лаборатории, а не ас шпионажа, на счету у которого десятки дерзких разведывательных операций.
В СИС, где он начал работу во время войны, его считали способным, энергичным и результативным сотрудником. С такими личными качествами и хорошей репутацией, да еще имея тестем пэра[10] английского, он быстро получил ранги в СИС. В 1947 году был уже резидентом в Гамбурге, а через три года возглавил очень важное подразделение английской разведки в Вене.
Здесь он столкнулся в большими трудностями. Но Ланн был не из тех, кто пасует перед неудачами. Он искал новые пути работы резидентуры. И нашел… Его осенила идея присоединиться к связи воинских частей и советских учреждений в зоне СССР и Австрии из безопасных, обеспечивающих конспирацию помещений и записывать все ведущиеся разговоры, а затем отбирать представляющую интерес информацию.
Последующее детальное изучение схемы прохождения кабелей показало, что одним из самых удобных мест для подключения в Вене является помещение английской военной полиции в доме № 5 по Зиммерингштрассе, расположенной непосредственно у линии связи, идущей к военному аэродрому Швехат.
Был разработан детальный план, включавший в себя сооружение подкопа из подвала полицейского здания в виде туннеля длиной несколько метров и организации там поста подслушивания с необходимым техническим оборудованием, включая звукозаписывающую аппаратуру. Питер Ланн сам повез этот план в Лондон, чтобы разъяснить его руководству и убедить возможных скептиков в реальности своего замысла. Он сразу же нашел влиятельную и энергичную поддержку со стороны Джорджа Янга, бывшего тогда начальником оперативного директората, а позже ставшего заместителем начальника СИС. Янг сразу же оценил идею, осуществление которой позволяло английской разведке поразить другие британские ведомства своей прозорливостью и способностью добывать и поставлять правительству свой товар — разведывательную информацию.
Вскоре был вырыт туннель и проведено подключение к кабелю. В Вену прибыли два сотрудника СИС, свободно владеющие русским языком. Каждое утро небольшой автофургон привозил в резидентуру магнитофонные ленты с записанными за последние сутки телефонными разговорами. В специальном помещении резидентуры делались переводы, которые потом, в Лондоне, изучались опытны ми аналитиками разведки и экспертами. К концу 1952 года были сделаны подключения еще к двум кабелям связи советских войск в Вене. В резидентуре теперь уже посменно работала целая группа переводчиков.
Через год венская резидентура СИС получила данные о перестройке системы военной связи в советской зоне. Пункты прослушивания пришлось ликвидировать. В СИС решили, что это обычная мера по обеспечению безопасности своих телекоммуникаций. Ни у кого не возникло мысли, что русским стало известно о подключении к их кабелям. Ведь об этой сверхсекретной операции было известно только некоторым руководящим сотрудникам СИС, включая заместителя начальника отдела «Игрек» Джорджа Блейка.
В это время Питера Ланна уже не было в Вене. Успешные технические операции сделали его одним из наиболее влиятельных лиц в английской разведке. Ланн был назначен резидентом СИС в Западном Берлине.
Вскоре он столкнулся с теми же проблемами, что и в Вене. Агентурный аппарат резидентуры не справлялся с задачами по получению информации. Тогда Ланн сразу же организовал технический отдел резидентуры, озадачив весь его штат поисками возможности подключения к кабелям, используемым советскими вооруженными силами в ГДР.
Английским разведчикам удалось выяснить местопрохождение трех советских линий связи, расположенных на расстоянии свыше полукилометра от границы американского сектора. Для осуществления этой операции были необходимы две вещи: выкопать туннель длиной около 550 метров и заручиться содействием американцев. Планируемая операция была значительно сложнее венской. После предварительного обсуждения плана в СИС, консультаций с техническими экспертами, горным инженером, который должен был руководить прокладкой туннеля, о нем проинформировали ЦРУ. Американцев также ознакомили с результатами подобной операции в Вене. Они сразу же поняли, что перед ними открываются хорошие возможности «залезть в карман» к своему недавнему союзнику, тем более что в последнее время им явно не хватало разведывательной информации о СССР. Поэтому ЦРУ согласилось финансировать эту дорогостоящую операцию. Техническое оборудование обязалась поставить английская сторона. О значимости этого разведывательного мероприятия говорило его кодовое название — «Голд», в переводе с английского — «Золото».
В декабре 1953 года в Лондоне состоялось совершенно секретное совещание. На нем присутствовали руководящие сотрудники двух разведок.
Блейк старался не упустить ни одного слова, запомнить все мельчайшие детали обсуждаемой операции. Вечером должна была состояться встреча с советским разведчиком, обеспечивающим связь Джорджа с Москвой. Экстренный вариант. Он не случайно решился на внеочередной вызов своего коллеги. Информация носила чрезвычайно важный характер.
Связь — самый уязвимый компонент разведывательной деятельности. Особенно это касается личных встреч. Их конспиративное проведение требует от разведчика большого профессионального мастерства, и каждая такая встреча сопряжена с большим нервным напряжением. И только ценою колоссальных усилий можно взять себя в руки, преодолеть волнение, а то и страх, чтобы потом легко и хладнокровно, ничего не упустив и не забыв, сообщить сведения, которые так необходимы твоим друзьям и единомышленникам.
После совещания, проехав с десяток километров по лондонским улицам и убедившись, что за машиной не ведется наблюдения, Джордж готовился выйти на встречу.
Оставив машину на малолюдной улице, он шел к обусловленному месту. Джордж отлично понимал, что фиксация контрразведкой его контактов с советским представителем будет означать провал. Любые оправдания бесполезны. Поэтому при подходе к месту встречи он был предельно внимателен и собран, стараясь за считанные минуты оценить обстановку в этом уголке Лондона, определить, нет ли рядом опасности.
Около обувного магазина стоял черный лимузин. Блейку было достаточно окинуть его взглядом, чтобы определить машину полиции. А вот и ее недавние пассажиры. Двое разговаривают на углу, изображая случайно встретившихся старых знакомых, а третий, дымя сигаретой, делает вид, что рассматривает выставленную на витрине обувь, и время от времени бросает взгляд в сторону своих коллег. Где-то, наверняка, замаскировались и другие, но Джорджу достаточно было увидеть и этих, чтобы распознать готовящуюся операцию спецслужб. Но против кого?
Кафе, где должна состояться встреча, находится метрах в двадцати от обувного магазина. Полицейские заняли исходные позиции, чтобы по сигналу ворваться туда. Наверное, кто-то из этой команды уже сидит внутри за столиком. Неужели он где-то допустил ошибку?
Можно повернуть назад, отказаться от встречи. Но вдруг полиция здесь по другому поводу? Скорее всего, это так. Для захвата в кафе двух разведчиков им было бы удобнее расположиться чуть подальше, там и машину можно загнать на соседнюю улицу.
Джордж решил идти на встречу. Он должен, обязав выполнить свой долг: предупредить страну, с которой он связал свою судьбу, о готовящейся против нее враждебной акции.
Встреча прошла благополучно. Потом Джорджу удалось выяснить, что тогда участок улицы был действительно «обложен» полицией, которая готовилась к аресту в близлежащем баре уголовного преступника.
В апреле 1956 года советские связисты обнаружат этот шпионский лаз. Правительство СССР направит по официальным каналам соответствующие ноты протеста, в прессе появятся неопровержимые фотодокументы, разоблачающие преступные действия западных спецслужб. Так завершится операция «Голд».
Но даже после ее провала руководство СИС и ЦРУ было уверено, что обнаружение туннеля советскими было делом случая. Тогда они не знали, что все их мероприятия, включая сооружение дорогостоящего туннеля и использование ультрасовременной техники, оказались тщетными. С ними вели игру. Операцию «Голд» еще за несколько месяцев до начала ее осуществления свел на нет советский разведчик Джордж Блейк.
Осенью 1954 года в жизни Джорджа произошло знаменательное событие. На тридцать втором году холостяцкой жизни он сделал предложение Джиллиан Аллан, работавшей в СИС секретаршей, очаровательной двадцатилетней девушке, дочери отставного полковника, находившегося в то время на дипломатической службе.
Свадьба состоялась в сентябре. Медовый месяц молодые провели во Франции. В Лондоне они поселились в квартире матери Джорджа. Снимать собственные апартаменты не имело смысла, так как Блейку в ближайшее время предстояла заграничная командировка. В марте 1955 года вместе с женой он прибыл в Западный Берлин.
Резидентура в Западном Берлине в то время считалась самым крупным загранаппаратом СИС в мире. Западный сектор Берлина, расположенный в центре ГДР, в непосредственной близости от советских войск, гражданских и военных объектов, манил к себе шпионские ведомства западных государств.
Свободное пересечение границы сектора и возможность в те годы для любого немца на несколько дней затеряться в восточной части Берлина давали хорошую возможность западным спецслужбам для шпионажа против СССР и ГДР. Не случайно в то время сотрудничество с разведкой стало привычным занятием для ряда жителей Западного Берлина. Существовала целая прослойка населения, которая жила исключительно шпионажем и зачастую работала на две или на три разведывательные организации.
Западноберлинская резидентура СИС состояла примерно из ста оперативных работников, технических сотрудников и секретарей. В ее распоряжении был парк из пятидесяти автомашин. Каждому разведчику полагался автомобиль, и ежедневно лимузины многих европейских марок разъезжались в разные стороны с Олимпийского стадиона, где находилась резидентура, увозя своих владельцев на тайные встречи на углах улиц, около станций метро, в кафе, ночных клубах и на явочных квартирах в Западном Берлине.
В резидентуре было несколько отделений. Одно из них, самое крупное, занимал Советский Союз. В этом отделении предстояло работать Джорджу Блейку. Он должен заниматься сбором политической информации о СССР, что предполагало вербовку советских граждан, главным образом военнослужащих, находившихся в ГДР.
Из переписки штаб-квартиры СИС с резидентурой в Западном Берлине.
Сентябрь 1955 года
«Обращаем ваше внимание на необходимость усиления работы по посещающим Западный Берлин советским гражданам. Некоторые из них проявляют интерес к продающимся в западноберлинских магазинах товарам, но не могут приобрести их из-за отсутствия необходимого количества западных марок. Это обстоятельство нужно использовать для установления отношений с интересующей нас категорией лиц из числа советских представителей, их изучения с целью вербовки. Следует оказывать им помощь в приобретении товаров, давать деньги в долг под расписку, вовлекать в незаконные коммерческие сделки и валютные операции, создавая для этих лиц сложные ситуации, вынуждая под угрозой компрометации пойти на вербовку. К проведению подобных мероприятий целесообразно привлекать вспомогательных агентов…»
Одним из них был Хорст Эйтнер. Английские разведчики дали ему кличку «Микки» за сходство с героем диснеевского мультфильма Микки Маусом. Заостренные черты лица, маленькие бегающие глазки действительно придавали ему сходство с грызуном. В конце войны «Микки» служил в войсках СС. Потом работал на «Организацию Гелена», вновь созданную секретную службу Западной Германии. Но оттуда его вскоре выгнали, и какое-то время он слонялся без дела, промышляя случайными заработками и спекуляцией. Сам он был родом из Восточной Германии, где сохранил множество контактов. Поэтому резидентура СИС обратила на него внимание и привлекла к сотрудничеству. Работа с новым агентом была поручена Блейку.
Первые два месяца показали, что информационные возможности «Микки» весьма ограничены. Получаемые им сведения о положении в ГДР были, в лучшем случае, слухами и домыслами. Тогда было решено использовать агента на вспомогательных ролях, в частности, для участия в изучении посещающих Западный Берлин советских граждан.
В Западном Берлине у «Микки» был один знакомый, владелец небольшого магазина. Тот поделился с ним, что среди клиентов магазина иногда встречаются русские. Тогда «Микки», предварительно посоветовавшись с Блейком, уговорил своего знакомого взять его продавцом, так сказать, на общественных началах. Целыми днями «Микки» крутился в магазине, обслуживая покупателей и выявляя среди них русских.
Через некоторое время он познакомился с молодым человеком по имени Борис, который пришел в магазин приобрести себе костюм. Борис хорошо говорил по-немецки и, сделав покупку, сказал «Микки», что ему нужна еще и меховая куртка. В магазине курток не было, но «Микки» пообещал Борису через некоторое время достать необходимую ему вещь и предложил прийти на следующей неделе.
Об этой договоренности «Микки» сразу же проинформировал Блейка и получил от него задание приобрести хорошую куртку в одном из самых дорогих магазинов Западного Берлина и продать ее за две трети цены русскому.
Вскоре «Микки» позвонил Джорджу и сказал, что и куртка, и ее цена очень понравились Борису и тот поинтересовался возможностью недорого приобрести в подарок жене хорошие швейцарские часы. Дело принимало нужный оборот, что очень радовало Блейка. Нужно было переходить к конкретным действиям.
Через несколько дней Борис уже держал в руках дорогие швейцарские часы, которые «Микки» был согласен променять на дюжину баночек черной икры. Этот деликатес было невозможно достать в Западном Берлине, но зато икра сравнительно недорого стоила в магазине для советских граждан в восточном секторе города. Икра, по словам «Микки», нужна его другу, нидерландскому журналисту, роль которого должен был сыграть Блейк.
Сделка состоялась. Вскоре в небольшом кафе Борис в присутствии «Микки» передал Блейку икру. После этого «Микки» вышел из игры, а Джордж стал регулярно встречаться с Борисом в кафе и ночных клубах Западного Берлина.
В ходе бесед выяснилось, что Борис работает переводчиком и часто сопровождает приезжавшие в ГДР советские правительственные делегации. Он был переводчиком высокого класса и присутствовал на важных переговорах. Договорились, что он будет регулярно передавать Джорджу икру, получая взамен предметы одежды для себя и жены.
Постепенно Борис стал сообщать Блейку конфиденциальную информацию, которая получала высокую оценку штаб-квартиры СИС. Вскоре Блейк стал ставить перед ним полученные из Лондона задания по сбору политической информации, и Борис аккуратно выполнял их. Он уже принимал от Джорджа денежные вознаграждения, в том числе и в английских фунтах, «на подарки родным и знакомым». Таким образом Джордж Блейк осуществил вербовку ценного советского источника, которая стала хрестоматийной в практике английской разведки. Эту историю, естественно, в несколько измененном в целях конспирации виде, даже приводили в качестве достойного подражания примера молодым сотрудникам британской разведывательной службы. Но тогда в СИС никто не предполагал, что «операция Борис» с самого начала находилась под контролем советской разведки.
В 1959 году закончилась командировка Блейка, и он получил назначение в русскую секцию четвертого оперативного отдела СИС. Этот отдел занимался проведением разведывательных операций на территории Великобритании.
Из директивы руководства СИС.
Ноябрь 1959 года
«Русской секции четвертого оперативного отдела необходимо срочно проанализировать имеющиеся материалы на советских граждан, стажирующихся на наших предприятиях и фирмах, с целью определения наиболее перспективных кандидатов на вербовку. Следует обращать внимание на лиц, проявляющих меркантильные интересы, увлекающихся женщинами, злоупотребляющих спиртными напитками…»
Это была сложная и ответственная работа, и руководители СИС не случайно привлекли к ней Блейка, знающего русский язык и, по их мнению, хорошо проявившего себя на поприще вербовки советских граждан. По роду своей новой деятельности Джордж постоянно контактировал с различными правительственными и частными организациями, которые поддерживали связи с СССР. Через работавшую там агентуру СИС он должен был проводить разведывательные операции в отношении советских граждан. Английская разведка приготовила для представителей СССР целый набор «специальных мероприятий». Это и подкуп, и шантаж, и провокации. Но осуществить в то время свои агентурные замыслы СИС так и не удалось благодаря мужественной работе советского разведчика Джорджа Блейка.
МОЖЕТ Я ДОПУСТИЛ ОШИБКУ…
В те годы большое значение для внешней политики Великобритании стал приобретать Ближний Восток. Это соответственно возложило большую ответственность на английскую дипломатическую службу и разведку. После крупного провала агентуры СИС в Египте, занимавшиеся ближневосточными делами подразделения разведки претерпели значительные изменения. Потребовались новые кадры из числа опытных разведчиков, которые бы смогли организовать и поставить на должный уровень работу на Ближнем Востоке. Было подобрано несколько знающих и перспективных сотрудников для руководящей работы в арабских странах. Но для этого им требовалось пройти соответствующую языковую подготовку.
В этот список попал и Джордж Блейк. Ему предстояло целый год изучать арабский язык в Ливане. Руководство СИС дало Джорджу понять, что после этого он будет назначен резидентом в одной из ведущих стран Ближнего Востока.
Центр подготовки был расположен в небольшой горной деревушке Шемлан в нескольких милях от Бейрута.
Большое современное здание с множеством балконов полностью доминировало над тянувшимися вдоль горной дороги низкими деревянными домишками с белыми террасами. Центр был создан и финансировался Министерством иностранных, дел Великобритании. Там готовили также специалистов для вооруженных сил и СИС. Много слушателей направлялось туда также нефтяными компаниями, банками и различными коммерческими предприятиями, имевшими свои интересы на Ближнем Востоке. Преподавали в Центре палестинские арабы, в основном бывшие должностные лица английской подмандатной территории.
Джордж снял дом в нескольких минутах ходьбы от Центра. Зрелище, открывавшееся с просторной веранды дома, было великолепным. Внизу у подножия гор раскинулись белые дома Бейрута, а вдали простиралась синяя равнина моря. Вскоре к нему приехала жена с двумя сыновьями, которым очень понравилась жизнь в маленькой ливанской деревне.
Учеба была напряженной, и у Джорджа практически не оставалось времени на отдых. За несколько месяцев предстояло овладеть сложным арабским языком. Приближался конец второго семестра, и Джордж успешно готовился к предстоящим экзаменам. После коротких пасхальных каникул слушатели его группы должны были пройти языковую практику. Их планировали направить в различные страны ближнего Востока, где им предстояло для получения разговорной практики месяц прожить в арабских семьях. Джиллиан ждала третьего ребенка, и Джордж не хотел в это вреден покидать ее. Он договорился, что пройдет практику в ливанской семье в соседней деревне.
За две недели до пасхи заболел воспалением легких младший сын Блейка. Джиллиан пришлось вместе с ребенком лечь в больницу. Джордж, несмотря на предэкзаменационную занятость, каждый день навещал их.
Однажды он встретил в больнице подругу жены. Раньше они все вместе работали в штаб-квартире СИС. Теперь она была личным помощником Николаса Эллиотта, руководителя бейрутской резидентуры. Женщина пригласила Джорджа пойти вместе с ней на спектакль английского любительского театра. Поблагодарив ее, Джордж ссылаясь на занятость, сказал, что не сможет составить ей компанию. Тогда Джиллиан, присутствовавшая при разговоре, стала настаивать, чтобы он пошел на спектакль и немного отдохнул от утомительных языковых занятий. Джордж согласился.
В театре собралась почти вся английская колония Бейрута. Был и Эллиотт с женой. В антракте, встретив Джорджа в баре, он отвел его в сторону и сказал:
— Как хорошо, что я встретил тебя здесь. А то уж хотел после спектакля ехать в Шемлан.
— Что такое?
— Сегодня пришло письмо, где тебе предписывается на несколько дней выехать в Лондон для бесед в связи с новым назначением.
— И больше никаких подробностей? Кем? Куда?
— Нет, конечно. Ты же знаешь, что у нас не принято писать о таких вещах. Предлагают лететь в понедельник. Завтра я покажу тебе письмо.
Второе действие Джордж смотрел невнимательно. Думал только об одном. С чем связан столь экстренный вызов в Лондон? Неужели хотят прервать его учебу и снова направить в командировку. Но почему такая срочность, ведь надо подождать каких-то три месяца. Только что вспыхнула гражданская война в Конго, и, возможно, это обстоятельство привело к появлению целого ряда непредвиденных назначений. Но эту версию пришлось быстро отбросить. Он не был африканистом и вряд ли так срочно мог потребоваться для работы на данном поприще.
«Может быть, я допустил ошибку, например, не заметил за собой «хвост» в Лондоне? — думал Блейк за рулем машины, ехавшей по темной горной дороге в Шемлан. — Но тогда его бы никто не выпустил в Ливан и «разобрались» с ним сразу же, так сказать, на месте».
В тот вечер Джордж вспомнил все беседы с начальством за последние два года, вопросы коллег к нему, задания, которые ставились перед ним руководством СИС. Ничего настораживающего не было. Вплоть до самого отъезда в Бейрут ему доверяли проведение секретных операций, работу с ценной агентурой и он располагал доступом ко всем оперативным досье секции. Значит, в Лондоне его не смогли ни в чем заподозрить. Ну а про Ливан и думать нечего. Здесь он только учился и не был в штате резидентуры. В этих условиях он не располагал разведывательными возможностями и связь с советскими коллегами не поддерживал.
Казалось бы опасения были напрасными. Но Блейк интуитивно чувствовал, что вызов в Лондон таит за собой что-то другое и это может быть для него ловушкой. В конце концов, за восемь лет работы в советской разведке, работы в экстремальных условиях, он мог ошибиться, совершить опрометчивый поступок, которому не придал значения. Нельзя исключить, что об этой ошибке контрразведка узнала совсем недавно и получила улику против него.
Советский разведчик вправе распоряжаться своей судьбой, его решение прекратить работу и в случае опасности выехать в Советский Союз обязательно найдет поддержку руководства. Для этого всегда имеется используемый только в крайнем случае резервный очень надежный вариант выезда Такой вариант был и у Блейка. У него имелась виза на въезд в Сирию, откуда он по соответствующим документам мог выехать в Советский Союз.
Джордж решил, что как только его сын выздоровеет, он заберет жену и детей в Дамаск. Там и объяснит сложившуюся ситуацию и предложит выбирать — поехать с ним в СССР или вернуться через Бейрут в Лондон.
Приняв такое решение, он спокойно заснул. Но теплым солнечным утром его мысли приняли совершенно иной оборот.
«Может быть, я вчера перенервничал, вот и сгустил краски, — думал он. — Ведь ничего страшного не произошло. Нет малейших, даже косвенных признаков провала».
Джордж понимал, что приезд в Москву при данном обстоятельстве поставит крест на его работе советского разведчика за границей. Решиться на это можно только в крайнем случае, не идя на поводу у страха и эмоции. А вдруг он хочет сделать этот шаг, решающий всю его дальнейшую судьбу, в то время как СИС, рассматривая его как опытного, надежного и перспективного сотрудника, предлагает ему должность, на которой он так много может сделать для советской разведки? Джордж был уверен, что ни один из его коллег даже не посмотрит на него за это с укором. Но как он тогда будет смотреть им в глаза? Испугался, струсил и из-за выдуманных им же самим подозрении бросил важную и ответственную работу. К тому же, как считал сам Блейк, он еще не сделал многого для той великой цели, ради которой встал на сложный и опасный путь советского разведчика.
Окончательное решение было принято. Через два дня Джордж успешно сдал экзамены и в тот же вечер устроил в одном из ресторанов Бейрута ужин по случаю своего отъезда, пригласив на него несколько английских дипломатов. Все поздравляли Блейка с новым назначением, единодушно считая, что он получит высокую должность, желали ему счастливого пути и хорошего, хоть и короткого, отпуска в Лондоне. В компании коллег Джордж расслабился и совершенно забыл о своих недавних неприятных размышлениях. Он уже был совершенно спокоен и считал, что перед ним открывается новая, хотя пока и неясная, перспектива дальнейшей работы.
Тогда, к сожалению, ни он, ни руководство советской разведки не знали, что в начале 1961 года спецслужбам Великобритании удалось выяснить, какую в действительности роль несколько лет играл в СИС Джордж Блейк.
В последние годы данные об утечке информации и провалах агентуры очень беспокоили английскую разведку. На основании систематизации и анализа этих сведений был очерчен круг сотрудников СИС, которые в той или иной степени имели доступ к «потерянной» информации и могли знать «сгоревшую» агентуру. В их число попал и Блейк. Но этих людей было много и подозревать всех, а тем более применять против них какие-то меры, невозможно. Тем более руководство СИС понимало, что против их разведки может действовать не один человек. И все-таки им удалось выяснить кто это.
В свое время для вспомогательных операций по связи с агентурой в Западном Берлине Блейк использовал одного иностранца. Тому не было известно о его принадлежности к советской разведке. Но, к сожалению, в распоряжение связника тогда попали некоторые сведения о работе Блейка в Западном Берлине.
Через несколько лет этот человек пошел на предательство и выдал англичанам всю известную ему информацию, в том числе и о Блейке. Опытным аналитикам СИС не составило труда, сопоставив эти сведения с уже имеющимися, сделать однозначный вывод.
Руководители английской разведки были настолько уверены в виновности своего сотрудника, что доложили об этом премьер-министру, который санкционировал отзыв Джорджа Блейка из Ливана и его арест в Лондоне.
В ТЮРЬМЕ НЕ ПРИНЯТО СПЕШИТЬ
Дежурный лондонской тюрьмы Уормвуд-Скрэбс, пожилой угрюмый человек с бледным лицом, листал пухлую конторскую книгу, не спеша добираясь до конца записей.
Поделиться книгой: