Помоги проекту - поделись книгой:
Меня это возмутило. Я находился тут по собственной инициативе, решив помочь этим людям, а его поведение явно не способствовало тому, чтобы я лучше узнал, что произошло.
– Мистер Дрейк Райт! – Я отнял платок ото рта и, стараясь не дышать и не вслушиваться в звон мух, которые летали вокруг всего этого месива, обратился к нему, решив, что пора поговорить о его отношении к моей помощи. – Вы вытащили меня из постели и привезли сюда. Если вам нужна моя помощь, то говорите, если нет – я собираюсь и уезжаю, а вы еще долго будете искать нового ремесленника, который согласится смотреть на все это.
Он набычился и посмотрел на меня сверху вниз, но как бы я ни боялся этого огромного человека, я был уверен в собственной правоте, поэтому выдержал его тяжелый взгляд.
Он поджал губы и процедил:
– Тел и всего остального никто еще не находил, только вот такие странные построения.
– Благодарю, – кивнул я и вернулся к останкам девушки.
Проводя замеры и записывая их в свой новый блокнот, я достал камень и посмотрел на останки. Ничего, ни клочка души, я уже опустил было руку с камнем, но краем глаза заметил едва заметную ворсинку души, которая мелькнула чуть правее. Думая, что мне показалось, я поднес камень к глазу и осмотрелся. Огромное светло-зеленое облако с гигантскими щупальцами увидел я на месте, где сейчас стоял инспектор. Его душа была огромна, что меня невероятно поразило. Я решил потом просчитать по таблице, насколько она велика. Но вот сдвинувшись левее, я заметил, что у сержанта душа пуста наполовину! Он сдал слишком много, и его следовало предупредить об этом, чтобы он поменял пункт приема.
– Мистер Джеймс, – я посмотрел на него без камня, – вас или надули в пункте обмена, или вы добровольно сдали слишком много, нельзя так рисковать.
Почему-то мое доброе пожелание взбесило его, и он впервые на меня наорал:
– Нечего в меня тыкать своими зенками, сопляк! Инспектор прав, смотри на трупы, а не на живых людей!
Не только я, но и его друг с удивлением посмотрели на обычно выдержанного сержанта. Я обиделся и вернулся к тому, что стал искать показавшуюся мне ворсинку, но то ли настрой уже оказался не тот, то ли действительно мне почудилось. Больше я ничего не нашел.
Когда я закончил с осмотром и передал сведения инспектору, он попросил подождать его в полицейском фургоне. Я отошел, но краем уха услышал начало его фразы:
– Дружище, у тебя какие-то проблемы?
Дальше я не слышал, так как попытался пройти толпу людей, которые окружали место преступления.
– Мальчик, что там? Опять куколка? – Меня неожиданно схватили за рукав и стали теребить, а в лицо ударил гнилостный запах изо рта. Какой-то мужик тряс меня и в лихорадочном возбуждении, от которого у него блестели глаза, стал выспрашивать. К нему присоединился хорошо одетый парень, который возбужденно облизывал губы и требовал подробностей.
Мне стало страшно, и я попытался вырваться, но они держали меня крепко, становясь все более недовольными, потому что я молчал.
– Пошли вон от парня.
Почти сразу же двое приставал словно взлетели в воздух и упали в толпу людей, сбив некоторых с ног. Послышались ругательства, на которые инспектор, а это был именно он, не обратил никакого внимания. Он подтолкнул меня к повозке и сел рядом.
– В участок, Гарри, – приказал он и обратился ко мне: – Приготовься, сегодня у тебя будет длинный день: у нас куча трупов после пожара на Чапман-стрит.
– Меня хоть покормят? – хмуро поинтересовался я.
– А стоит? Головешек ты еще не видел, – хмыкнул он в ответ, и мы замолчали.
Глава 3
Новый год
Я сидел за общим столом, который был сдвинут, несмотря на сословия, и слушал директора, произносящего тост за Новый год. Он довольно-таки долго о чем-то рассказывал, но я его слушал вполуха. Голова была забита другим. Моя работа с полицией давала мне богатую практику, так что теперь, помимо лучших теоретических знаний, я был первым и на практике. Месяц назад мы начали эксперименты над душами мышей, и я удивлялся, с какой легкостью я мог осушить любую, не испытывая ни капли жалости. А ведь еще недавно у меня бы просто рука не поднялась. Работа с полицией принесла мне не только практический опыт. Еженедельные вызовы на обследования, правда, теперь уже с учетом моего обучения, приучили меня к виду трупов, и теперь я мог спокойно делать работу. С полицейскими у меня установилось подобие хрупкого мира: я делал свою работу и не лез к ним, а они не трогали меня и вели себя довольно вежливо.
Ради интереса я изредка посматривал на состояние их душ и каждый раз удивлялся, что сержант постоянно сдавал так много. Видимо, он реально нуждался, и душа не успевала даже восстановиться, как он снова и снова менял ее на деньги.
От Кукольника не было вестей больше трех месяцев, чему я был страшно рад. Ничто меня не угнетало больше, чем выезды на места его злодейств. С бытовыми преступлениями или ограблениями все было просто: месть, похоть и деньги были мне понятны, но вот мотивов маньяка я понять не мог. Когда я обследовал обычные трупы, у меня не возникало желания мести и справедливости, как по отношению к безвинным девушкам, количество которых перевалило за пятьдесят.
«Зачем прятать тела и органы, при этом оставляя все остальное на виду?» – Я множество раз задавал этот вопрос, но ответ на него не находил.
Насколько я знал, народ тоже немного успокоился, так как жертв пока не было, но все равно молодых девушек никуда не отпускали без присмотра взрослых. Город жил в страхе за своих дочерей. Я видел, как на инспектора постоянно давили, и он становился все более раздражительным и злым, и все чаще я видел у него на столе бутылку с виски.
– Так что в этом году вас ждет практика. – Последние слова директора привлекли мое внимание, и я отвлекся от своих грустных мыслей. – Вы будете распределены в соответствии с вашими способностями по цехам гильдии или в военные спецприемники, где военнослужащие сдают обязательный налог. Думаю, дело найдем каждому, и вы своими глазами увидите, как происходит реальная работа ремесленников. Да, мисс дер Валиант, – удивился он поднятой руке со скамейки напротив меня. Дженнифер, моя одногруппница, сидела с поджатыми губами и тянула руку вверх.
– Я хочу пройти практику в полиции, – заявила она, и все недоуменно посмотрели на нее. Я так вообще едва не открыл рот от изумления, только представив ее в вечно пышных платьях без соринки и пылинки, например, в грязи улиц Ист-Энда. Из заработанных денег я давно купил себе четыре комплекта одежды, два из которых были очень практичны и надевались специально для работы. Мой первый костюм пришлось выкинуть, так как он пропах трупным запахом и от меня стали шарахаться.
– Это невозможно, мисс дер Валиант, – спокойно ответил директор.
– Но почему нашему золотому мальчику это можно, а мне, второй ученице курса, нельзя? – спросила она, поднявшись с места. – Он ведь будет у них на практике?
– Минус три балла, юная леди, за нарушение субординации. – В голосе сэра ван Рональда прорезались стальные нотки. – И вычту еще, если не поймете, что нельзя спорить с учителями.
Метнув на меня злобный взгляд, она плюхнулась на свое место, а директор продолжил свою речь. Дженнифер же продолжала злобно на меня посматривать.
Это, кстати, было еще одной проблемой, которую я не мог решить. Отношения с товарищами по учебе у меня после первого курса и так были натянутыми, а уж после того как все узнали, что я работаю с полицией по личному распоряжению директора, имею в распоряжении паинит, да к тому же работаю над делом самого Кукольника, практически перестали общаться со мной за рамками учебы. Правда, большим плюсом того, что все узнали о моей работе, стало то, что у меня появилось много друзей и знакомых с других курсов, особенно девушек. Они, как мотыльки, слетались послушать о некоторых аспектах моей деятельности. Я не отказывал им в рассказах, но не погружался в детали и уж тем более молчал о тех фактах, которые были неизвестны прессе по делу Кукольника. Инспектор неоднократно предупреждал меня об этом.
Еще одним плюсом заведения таких знакомств стало то, что парни повзрослей просветили меня о других аспектах взаимоотношений с девушками, о которых я не знал ранее, а также о том, что, привлекая девушек своей крутизной, я могу рассчитывать на большее, чем просто посиделки вечером за чаем. Их слова оказались правдой. Мне удалось поцеловать уже трех студенток, а одна даже разрешила потрогать упругую и нежную грудь, которую показала за рассказ о том, как пахнут сгоревшие люди. При этом она тонко намекнула, что не против слушать мои «рассказы» в более приватной обстановке. Этим я собирался воспользоваться прямо сегодня, когда нас отпустят после ужина.
Я, кстати, так и остался жить в своей прежней комнате, несмотря на то что второй курс переехал в другие здания, а я теперь соседствовал с первогодками. Причина оказалась банально проста: мой дом был ближе всего к воротам, а мистеру Трасту чрезвычайно не нравилось далеко ходить, когда он будил меня по ночам.
– Ну же, Рэдж… – Девушка прижалась к моей руке грудью и жарко дышала в лицо. – Что дальше было?
Я, делая вид, что вспоминаю, тем временем засунул руку под нижнюю юбку девушки и трогал обжигающий бархат кожи бедра.
– …а сержант говорит ему: «Похоже, поджог организовал его компаньон, чтобы получить страховку. Я видел записи страховщиков. Всего два месяца назад он застраховал их предприятие от поджога на сто гиней»…
Продолжая разговор, я подкрадывался рукой все ближе и ближе, туда, где, по рассказам парней, меня ждал рай на земле. Внезапно девушка вздрогнула и закусила губу, а мои пальцы оказались в каком-то влажном и мягком месте. Пошевелив ими, я нащупал влажную дырочку, при нажимании на которую часть фаланги проваливалась внутрь, а Люси часто задышала и стала ерзать попкой, трясь о мою руку.
– Дальше… – простонала она.
Я попытался просунуть дальше палец, но был одернут ее требовательным тоном:
– Рассказывай дальше, а не распускай руки!
Чувствуя ком в горле от возбуждения, а также ноющий от напряжения член, я вернул руку на бедро и продолжил рассказ. Вскоре она отвлеклась, и мои пальцы вернулись обследовать место между ее ног. Чуть выше влажной дырочки я нащупал лепестки кожи, которые сводились к какому-то бугорку, а когда я тронул его, девушка так сильно застонала, что нас явно услышал кто-то из соседей.
Понимая, что мои поползновения удерживаются только темой, интересной ей, я продолжил говорить, хотя хотелось прекратить все и просто сорвать с нее платье, чтобы трогать и трогать ее мягкое и влажное тело.
– А-а-а, – постанывала она от моих мягких нажиманий на бугорок и рассказа, как полиция поймала человека и вскоре его повесили.
На слове «повесили» девушка как-то по-особому затряслась, и пальцы мои увлажнились. Я посмотрел на ее красные щеки и блестящие губы, которые она тяжело дыша облизывала, и наклонился поцеловать их.
– Рэдж, все. – Она отпрянула от меня и быстро засобиралась, поправляя нижнюю юбку.
– Но, Люси, – удивился я, – я хочу еще.
– Потом, Рэдж, все потом, я загляну к тебе. – Девушка улыбнулась и погладила меня по щеке, а затем быстро выскользнула из комнаты, оставив меня в возбужденном состоянии, от которого ломило живот и хотелось выть. Пришлось взять член в руку и закончить самому то, что я рассчитывал получить от нее.
На следующий день она даже внимания на меня не обращала, и когда я пытался с ней заговорить, фыркнула и ушла. Я решил больше не лезть к ней и тоже не обращать внимания, благо девушек, которые хотели со мной познакомиться, хватало. Работа с полицией дала неожиданные плоды там, где я даже не рассчитывал получить. Кто бы мог подумать, что я буду привлекать дочерей аристократов ужастиками с улиц Ист-Энда.
– Мистер ван Дир, быстрее просыпайтесь!
Я проснулся от того, что меня с силой тормошили.
Недовольный, что после не совсем удачного вечера меня еще и заставляют вставать среди ночи, я попытался отбрыкиваться, но это не удалось. С меня стащили одеяло, и я был вынужден проснуться. Лицо мистера Траста наверняка было таким же недовольным, как и у меня. Ведь его тоже будили среди ночи. Внезапно одна хорошая идея мелькнула у меня в голове.
– Мистер Траст, вам ведь не нравится вставать среди ночи?
– Мистер ван Дир! – Его голос выражал всю степень его «привязанности» ко мне. – Конечно же, нет, мне
Я понял, что это сарказм и моя идея может прокатить.
– Я видел возле ворот небольшой домик вроде привратнической, – закинул я удочку, – и если провести туда колокольчик или небольшой колокол, чтобы я наверняка проснулся, – это снизило бы нагрузку на вас. Во всяком случае, я чаще бы просыпался сам.
По его внезапно прищуренным глазам я понял, что наживка оказалась чрезвычайно заманчивой и крючок проглочен, осталось только ждать результатов, поскольку если я начну настаивать, он поймет, что это не основная причина моего желания жить уединенно…
– Доброй ночи, сержант. – Я пожал протянутую руку и почувствовал острый запах гари. – Что случилось?!
Сержант был закопчен и судорожно сжимал поводья лошади – сегодня он был верхом. Ситуация была явно необычная.
– Я понимаю, что это не ваше дело… – Он был хмур. – Но инспектор послал меня попросить вас об услуге. Горит пункт беженцев, много пострадавших.
– ??? – Я не понимал, как я могу тут помочь, если это был пожар.
– Здание еще горит, но одна из санитарок сказала, что под зданием есть глубокий подвал и кто-то мог спуститься туда.
– Я все еще не понимаю, как я могу помочь?
– Инспектор сказал, что с помощью своего камня вы можете видеть души людей на достаточно большом расстоянии, поэтому если бы вы сейчас указали нам направление, где еще остались живые люди, – это помогло бы пожарным тушить нужные участки. Только нужно торопиться. Инспектор сразу же послал меня к вам. С каждой минутой шансы уцелевших тают. Других ремесленников мы не знаем, а запросы на выделение каждого рассматриваются месяцами. Сейчас вы единственный, кто может быстро нам помочь.
– Но если это далеко, мы только на дорогу потратим уйму времени.
– Нет, это здесь недалеко, в доках. – Я видел, как сержант нетерпеливо посматривает вправо, и, повернувшись туда, сам увидел зарево пожара, которое было видно даже из-за перекрывающих обзор домов Квартала ремесленников.
Я хотел сказать, что с таким камнем, как у меня, расстояние нахождения душ очень невелико и я буду бесполезен, но его лицо, а также то, что мистер Райт впервые о чем-то попросил меня, решили дело.
– Подождите меня, я попробую договориться, – оставив в недоумении сержанта, я бегом бросился к дому мистера Траста.
Разбудив его и вывалив на него просьбу полиции, я смог уговорить его принести камень, который принадлежал директору. Я заверил его, сам вздрагивая от ужаса и смелости своих слов, что, если что-то случится с паинитом, отец все оплатит, и даже написал расписку от своего имени, что покрою все издержки, связанные с использованием данного камня. Моя горячая речь, а также расписка смогли повлиять на него, и он принес камень размером с перепелиное яйцо. Судорожно поблагодарив его, я бросился к воротам.
До разговоров дело не дошло, и мне пришлось просто тесно прижаться к сержанту сзади, чтобы не свалиться с лошади, пока мы на бешеной скорости неслись к докам, где свет от пламени был виден даже в Квартале ремесленников. Только прибыв на место, я смог оценить истинный масштаб трагедии.
Огромное трехэтажное здание, построенное буквой «п», занимало большое пространство в доках и было перевалочным пунктом приема беженцев или пленных из Республики и отправки их для дальнейшей ассимиляции в нашей империи.
Я вначале даже замер, поскольку происходившее было для меня шоком. Жар пламени и запах гари чувствовались даже на том расстоянии, где сейчас стоял я. Количества пожарных расчетов, которые большими конными бригадами то приезжали с бочкой воды, то, опустошив ее, отъезжали к воде, чтобы ручными помпами наполнить снова, явно недостаточно. Площадь пожара была большой, и было видно, что на такое здание было слишком мало мелькавших красных касок.
Я посмотрел в сторону, откуда доносились крики, и мне стало дурно. Множество людей сидели или лежали на земле, многие из них были лишь похожи на людей, поскольку кожа вздулась водянистыми пузырями, а у некоторых отсутствовала и она, оголив мясо на руках или лицах. Все они кричали, стонали или молча раскачивались из стороны в сторону. Суетящихся рядом с ними сестер милосердия было еще меньше, чем пожарных, так что их большие белые уборы мелькали только в некоторых местах гигантской человеческой кучи.
– Быстрее, парень! – Не давая мне толком прийти в себя, сержант поволок меня через толпу, туда, где ревело пламя.
Инспектора я увидел сразу и обомлел – таким я его еще ни разу не видел. Вместо аккуратно одетого человека, каким он всегда был, я увидел расхристанную и в подпалинах одежду, а также сгоревшие брови и частично волосы, на руках его виднелись вздувшиеся пузыри. Красные глаза и волдыри по всему лицу создавали страшную маску.
– Приступай! – Он схватил меня за рукав и потащил за собой. Я не сопротивлялся, поскольку и сам был под впечатлением от происходящего. Мы остановились возле входа, из которого валили дым и пламя, когда в лицо мне ощутимо пахнуло таким жаром, что я невольно прикрылся от него рукавом.
Аккуратно вытащив камень директора, я целиком приложил его к глазу, испытав ни с чем не сравнимое чувство наслаждения! Мир преобразился полностью, грани дымки, которая всегда преследовала меня с тем маленьким камнем, коим я исследовал трупы, словно раздвинулись в пространстве, и я увидел множество объектов впереди и сбоку от себя. Пятна душ виднелись на этажах горящего здания, но принадлежали уже трупам. Большая практика работы с полицией позволяла мне отличать живых людей от умерших, даже более того: по состоянию остатков души я мог сказать примерный день смерти человека.
– Ну! Ну же! – Голос инспектора меня отвлекал.
– Мистер Дрейк, я впервые работаю с камнем такого размера, дайте привыкнуть и не мешайте. – Я отпихнул от себя его руку и попытался сосредоточиться на том, чтобы найти еще живых. Их ауры отличались насыщенным зеленым цветом и более густой бахромой волосков по краям.
Заметив одну из таких правее и ниже, я зашагал туда, одним глазом посматривая на дорогу, другим стараясь не выпустить увиденную душу.
– Здесь, – показал я на угол здания, где пожарные лили воду и пламени практически не было видно, – ниже десяти футов от угла.
Инспектор сразу же отдал команду, и часть пожарных подъехала к нам, чтобы усилить расчет, который тушил угол, приказав попытаться пробраться вниз.
Я же пошел вдоль здания, стараясь увидеть еще, но живых больше не было. Кругом виднелись одни только затухающие души погибших. Когда я, надышавшись дыма и кашляя от недостатка воздуха, обернулся и уже собирался сказать ему, что больше никого не вижу, то заметил, как под тем местом, где он сейчас стоял, практически совсем рядом с началом каменной пристани, мерцает большое количество живых душ, причем детских и взрослых.
– Инспектор, прямо под вами много живых, глубину точно не могу сказать. Шестнадцать футов, может быть, больше. Других выживших я не вижу.
Он кивнул и стал резко созывать к себе пожарных и полицейских, которые, получив приказ, стали стаскивать к месту лопаты, кирки, ломы и прочий строительный инструмент.
Я представил, сколько им нужно будет копать, и был поражен: неужели они собираются начать это прямо сейчас и здесь? Оказалось, что да: инспектор первый ударил по камню брусчатки ломом, выбив искру, а рядом с ним вставали новые и новые люди. Кто-то подходил с ведрами, кто с корытом, а кто и просто принимал землю в натянутое одеяло.
Вскоре к ним присоединились те, кто до этого просто сидел на земле, оплакивая свое горе. Я не успел удивиться, как буквально через десяток минут сотни человек молча поделили между собой обязанности и, сменяя друг друга, стали копать котлован и относить землю, скидывая ее неподалеку. К ним стали присоединяться другие, поскольку к месту пожара все прибывали полицейские и пожарные расчеты, и котлован стал шириться словно по взмаху волшебной палочки. Я решил присоединиться к старательно работающим людям, получив деревянное ведро. Я подошел к месту, где без устали работали инспектор с сержантом, и, поймав одобрительные взгляды, стал наполнять ведро и относить землю туда, где начинал возвышаться небольшой курган.
Спустя час напряженной работы к месту пожара прибыл паровой экскаватор, но работы ему не нашлось, поскольку люди докопались до каменной кладки и теперь старательно выдалбливали кирпичи в шестнадцати футах от того места, где шевелились живые. Я видел, что они давно поняли, что за ними идут сверху, поскольку сгрудились подальше от того места, где стучали кирки и лопаты.
Первую чумазую и испуганную девочку лет шести вытащил инспектор, который спрыгнул в образовавшийся проем. Вслед за ней появлялись и появлялись сначала дети различных возрастов, затем подростки, и в самом конце наверх подавали взрослых. Всего спаслось не больше двадцати человек. Как потом писали в новостях, империя в этом пожаре потеряла около пяти тысяч граждан, спаслось всего пять сотен: тех, кто находился недалеко от входа, или счастливчиков, которых спасли, выкопав котлован.
Мне пришлось оставаться на месте пожара весь день, поскольку вначале прибывшие расчеты со всего Ист-Энда и Миддл-Тауна потушили пожар в здании, а потом мне пришлось показывать, где и сколько тел находилось внутри. Я не понимал, зачем сейчас, когда здание могло обрушиться, нужно вытаскивать мертвецов, но все равно помогал, смирившись с тем, что прогуляю целый день в колледже, уповая лишь на то, что инспектор вступится за меня перед директором. Дрейк всюду таскал меня за собой, отдавая приказания пожарным и полиции. Хотя на месте давно присутствовали лица рангом повыше, лицо старшего инспектора, его решительный вид и увесистые кулаки, которые он пускал в ход налево и направо, не допуская мародерства, не давали мне просто взять и уйти.
– Трупы нужно убрать. Если обрушится здание, то вскоре они начнут гнить и трупный запах разнесется на мили вокруг. К тому же Темза рядом, и если туда что-то попадет… – пояснил мне сержант, когда его друг отошел «объяснить» двум людям, что незачем рыскать в здании.
Еще больше, чем поиски трупов, меня смущали постоянные нападки людей, которые пытались прорваться через сержанта и инспектора и требовать от меня, чтобы я нашел их сына, дочь или родителей. Сердце тяжело сжималось, когда очередную растрепанную женщину или чьего-то отца аккуратно оттаскивали от меня, а они голосили и требовали, требовали! Люди давно поняли, кто я и чем занимаюсь, поскольку именно после моих слов начинались спасательные работы.
День казался бесконечным, и я действовал уже больше рефлекторно, чем осознанно, настолько я сильно устал. У меня болела голова, саднило в легких, и хотелось спать.
Закончили мы только тогда, когда село солнце. Пошатывающийся от усталости инспектор сорванным от постоянного крика голосом просипел одному из полицейских, что нужно отвезти меня домой. Я не сильно обрадовался его словам, поскольку даже думать было тяжело, настолько прошлая ночь и день вымотали меня и физически, и морально. Столько смертей мне еще никогда не приходилось видеть, хотя некоторые живые сейчас выглядели хуже мертвых – посмотреть хотя бы на тех пожарных и полицейских, которые были тут задолго до моего прибытия. Некоторые из них просто спали, прислонившись к своим повозкам: их никто не трогал, понимая, как много они сделали.
Поделиться книгой: