Последний хозяин

Павел Чувиляев

Последний Хозяин

2-е издание

© Павел Чувиляев, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

* * *

Благодарности

Знаком * отмечены поддержавшие краудфандинговый проект издания этой книги. Спасибо Вам! Подробности смотрите: «К читателю!».

* Моей матушке, Татьяне Павловне Чувиляевой, поддерживающей меня во всех литературных начинаниях, несмотря ни на что.

Русскому философу и писателю Дмитрию Евгеньевичу Галковскому и его жене Наталье Галковской за поступательное движение в правильном направлении.

* Марии Ивановне Матыкальской (это личное).

* Русскому писателю (не писательнице!) Валерии Валерьевне Лисичко, сильно помогшей с предисловием и обложкой.

* Поэту, барду, писателю Борису Борисовичу Катковскому и его жене Светлане Катковской за ценные советы и бессонные ночи.

* Предпринимателю Тажидину Ахмедагаевичу Шамхалову за поддержку русской культуры. Покупайте мёд в компании «Мёд России»! http://www.medrossii.ru (реклама).

* Моему издателю Михаилу Ефимовичу Зейгеру за понимание и компромиссы в самых сложных ситуациях.

* Старейшему участнику проекта, конструктору и изобретателю, ныне пенсионеру, Алексею Гавриловичу Чепурышкину. На таких людях, как он, земля держится!

* Бизнесмену Вячеславу Анатольевичу Шеянову, сделавшему мне много хорошего. Все операции с недвижимостью в агентстве «Триумфальная арка»! http://arka.ru (реклама).

* Куратору моих краудфандинговых проектов Александре Сергеевне Правдухиной.

* Вадиму Богданову, внёсшему в проект наиболее значительную сумму.

* Юлии Викторовне Посвятенко за поддержку многих моих начинаний.

* Ольге Николаевне Меркуловой за неоценимую помощь.

* Адвокату Николаю Станиславовичу Юмашеву за любовь к русской культуре.

* Елене Александровне Петручок и её сыну Максиму Петручок за стойкость.

* Светлане Анатольевне Ивановой за постоянную щедрость.

* Андрею Петровичу Анненкову, поставившему точку в проекте.

* Скромному и доброму Антону Онопко.

* Олесе Кущенко за создание обложки.

* Марии Оксанен (псевдоним). Человек вынужден скрываться, ибо поддержал проект из враждебной России страны. Но мы знаем своих героев!

* Моему чешскому другу Андрею Ильинскому за щедрость и понимание.

* Александру Шарову, поддержавшему проект из Украины.

* Моему однокашнику, а теперь американскому другу Сергею Кирееву.

* Великому журналисту и пиарщику Алексею Юрьевичу Кондратьеву.

* Героической женщине Нине Павловне Полулях и её дочери Анастасии Полулях.

* Моему старинному другу Николаю Мокееву.

* Моему другу В асилию Я шкинасу.

* Журналисту и редактору Дмитрию Семёновичу Докучаеву.

* Моим соседям Инессе Валерьевне Климовой и Валерию Николаевич у Климову.

* Русскому офицеру Сергею Петровичу Хмелёву.

* Евгению Сергеевичу Артамонову и его жене Галине Артамоновой.

* Моему постоянному читателю Константину Львову.

* Моему постоянному читателю Алексею Прохорову.

* Моему постоянному читателю Евгению Балашову.

* Русскому поэту Сергею Юрьевичу Овчарову.

* Подвижнице Алле Мясниковой (ресурсный центр Отрадное).

* Создателю сайтов Евгению Огневу.

* Моей однокашнице Екатерине Полониной.

* Виктору Николаевичу Волчкову.

* Денису Борисоглебскому.

* Елене Ерофеевой-Литвинской

* Леониду Мельникову.

* Вадиму Кондратюку.

* Екатерине Блиновой.

* Марине Андреевой.

* Татьяне Сергеевне Атамановой.

* Сергею Владимировичу Копылову.

* Екатерине Никоновой.

* Александре Ждановской.

* Инне Александровне Григорьевой.

* Елене Антоновой.

* Наталье Лемещенко.

* Ольге Сергеевне Якк.

* Оксане Ковалевской.

К читателю (от автора)

Перед Вами не совсем обычная книга. Как и другие мои произведения, она вышла в свет только благодаря воле моих читателей. Деньги на её издание были собраны методом краудфандинга; народного финансирования. Проверить можно здесь:

https://planeta.ru/campaigns/24152

Краудфандинг даёт немалую свободу: плевал я с высокой башни на издательско-издевательский бизнес в РФ. Как и на мнение (около)литературной тусовки. Но народное финансирование налагает на автора громадную ответственность: если схалтурю, читатели могут издание следующей книги и не поддержать. Издателю можно дать взятку; спонсора уговорить. Но с читателями надо быть честным; люди-то свободные. Проголосуют рублём против автора – и пойду я по миру. Плакаться об упадке культуры и ничего не читающем народе, как любят советские литераторы.

По счастью, у меня есть свой читатель. Он не массовый; бестселлеров не пишу (всё ещё впереди), но есть. Доказательством чему эта книга. Я искренне благодарен всем моим читателям. Спасибо Вам, друзья! Стараюсь отвечать добром на добро: пишу для Вас, а не для своих амбиций. И нет для меня большей радости, чем та, когда приходит от читателя письмо: так, мол, и так; прочёл книгу; стало мне чуточку светлее и лучше; жизнь немного облегчилась. В такие минуты я понимаю, зачем живу. Ненадолго. Читатели выполняют и роль критиков. Отрывки из произведений сначала публикуются в социальных сетях (я тысячнеГ) и иных площадках[1]. Вспыхивают дискуссии, порой, острые и нелицеприятные. Часто спор не то чтобы рождает истину, но становится катализатором мыслей. А объём рассуждений начинает значительно превышать ценность, как сейчас говорят, исходного поста. К сожалению, многие диспутанты демонстрируют богатства своего внутреннего мира: хамство, оскорбления и угрозы. Таких потихоньку воспитываем. Любя. Интернет – это протокол, а у меня все ходы записаны. Ход некоторых дискуссий отражён в книге. Возник вопрос: как упоминать других участников? Многие помогли, задавая вопросы. Но есть и те, кто мешал конструктивному обсуждению. Признаться, некоторых зверушек очень хочется выставить напоказ, как в зоопарке. Больно уж забавные. Но зачем мне свою книгу пачкать? В итоге я принял волевое решение: не указывать никого; только имена. Но во всех случаях давать ссылки, дабы желающий найти – обрёл.

В книге нет сюжета. По просьбам трудящихся она составлена из коротких (и не очень) рассказов, перемежаемых стихами. Для удобства указывается год написания и первая публикация, если есть. Некоторые вещи публиковались ранее, но много и нового. Так, я впервые попробовал свои силы в жанре (анти)научной фантастики-утопии (рассказ «Мания величия»). Разумеется, книга окрашена в цвет времени; в ней есть и политика, и война. Но публицистические тексты я, в основном, решил оставить для следующей книги: «Частный человек – 2». Зато есть ряд филологических работ. Я пребываю в наивном убеждении: если что-то не так, корень зла ищи в культуре. Например: почему русских в XX веке дважды сильно ограбили, и продолжают издеваться в XXI веке; считают нас дурачками? Думаю потому, что мы своей же великой культуры не знаем, и знать не хотим. Начиная даже не с азов, а ещё раньше: со сказок. Язык – это способ думать; культура – это способ делать. В том её коварство: делаем, как умеем, и думаем, что хорошо.

Потом затылки чешем: «Ох, что же мы наделали-то! А главное: зачем?»

По счастью, на дворе Интернет. Любое действие подвергается критике, а каждый пользователь может изучить разные точки зрения и выбрать ту, что подходит ему. Но для этого надо подвергнуть привычную колею сомнению. Мои книги учат сомневаться. А их читатели с изумлением обнаруживают, что колея ими не выбрана, а им навязана. Они её посильно корректируют, отчего им сразу становится легче. Читайте!

Лабиринт без Минотавра

Новая книга Павла Чувиляева «Последний Хозяин» производит довольно странное первое впечатление. Сюжета нет, что для автора традиционно. Нет сквозных, проходящих через всю книгу героев. Налицо поток сознания; калейдоскоп абсолютно разношёрстных произведений: от войны в Анголе до сказок Пушкина. Павел Чувиляев – известный мастер эклектики и соединения несоединимого. Но в «Последнем Хозяине» он превзошёл себя. Как он сам пишет: «Без полулитра не разберёшься». Верно.

Но при этом книга непостижимым образом затягивает и проглатывается на одном дыхании. После чего возникает ощущение, будто на миг приоткрылось что-то запретное и прекрасное. Но что? Узор калейдоскопа разглядеть не успеваешь. Это раздражает и вызывает жгучее желание разгадать тайну. С налёту не получается, поэтому берёшь поесть-попить, а то и чего покрепче, и открываешь книгу снова. Начинаешь внимательно изучать и скоро забываешь про пикник и садишься к компьютеру. Потому что книга вдруг оборачивается самым настоящим лабиринтом. Если уж не каждое слово, то каждый абзац наполняется несколькими смыслами одновременно. Их нужно проверить по источникам. Под ехидный смешок автора, который явно проделал ту же работу.

Например: Павел Чувиляев утверждает, что в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» Скалозуб «нигде прямо не соглашается с тезисом о безумии Чацкого». Когда я это увидела, возликовала: ошибка! Текст классического произведения доступен; сейчас я бред разоблачу! Не вышло. Павел Чувиляев заставил меня перечитать бессмертную комедию дважды, что само по себе неплохо. И согласиться: ничего плохого Скалозуб о Чацком не говорит. Но каким литературным глазомером нужно обладать, чтобы это заметить?

И так весь текст. Похоже на Джеймса Джойса и Говарда Лавкрафта, но ни то, и не другое. Ведь у Павла Чувиляева нет никакого постмодернизма. Вернее, он только в форме подачи. А содержание: суровый релизЬм. «Реальность» является любимым словом автора. Особенно, когда она развивается в правильном направлении. Что изрядно удивляет: в лабиринте должен быть Минотавр; Ктулху; рейд-босс или хотя бы Грааль. Но его нет. Как замечает автор: «Проектом не предусмотрено». А требовать от ни в чём не повинного читателя разгадывания интеллектуальных шарад – предусмотрено?

Даже идея возвращения к Российской Империи, проходящая красной нитью через многие произведения Павла Чувиляева, в итоге оказывается несостоятельной. Империю автор хорошо знает; ей откровенно любуется; о её крахе скорбит. Но, в отличие от многих нынешних писателей-«имперцев», он понимает, что она ушла навсегда. Остались обломки и осколки, из которых уже не собрать целого. Но мы можем воспользоваться её великим наследием. Разумно и посильно. Думаю, позитивный пафос «Последнего Хозяина» в том и состоит. Как будто книгу написал русский, чудесно проспавший (или перенёсшийся?) на сто лет: примерно из 1913 года в наше время. Этакий попаданец. Психологически такой человек после первичного шока с вырыванием волос на голове как раз и стал бы разбирать осколки Империи и предлагать их нам. А себя ощущал бы её Последним Хозяином.

Остаётся понять, как к такому мировоззрению пришёл наш современник. Полагаю, болея за Россию, Павел Чувиляев долго искал ответы на «проклятые вопросы» жизни в лабиринтах и закоулках русской литературы. Не он первый, не он последний. Нашёл ли? Я считаю: да! Вернее, он нашёл не ответы (это вряд ли возможно), а золотой ключик к ним. Универсальную отмычку, если угодно. И принёс её читателям. Кто захочет, возьмёт её, откроет волшебную дверь и изменит свою жизнь к лучшему. А не хочет – его право: у автора нет цели водить кого-то за ручку. Он своё дело сделал. Можно сказать: лабиринт осветил и нить Ариадны протянул. Рекомендую книгу Павла Чувиляева «Последний Хозяин» для вдумчивого чтения. Вас ждёт приключение. А в конце – награда.

член МГО Союза писателей России

и Союза писателей XXI века,

Валерия Лисичко[2]

Часть I

После дождичка в четверг

Эволюция

Сказка для взрослых[3]

На сюжет Дмитрия Евгеньевича Галковского.

Жил да был бронтозавр. И задумался он как-то: «Я большой. Вроде, мирный, но при такой массе это уже не моя проблема. А хочу стать ещё больше. Но беда с реакцией: пока до головы дойдет, что сзади напали, уже полхвоста отгрызут. Времена-то суровые; доисторические. Надо мне второй мозг завести, чтобы быстрее на опасность реагировать». И завёл. Место нашёл хорошее: поближе к длинному хвосту, который сам по себе оружие. В пояснично-крестцовом отделе позвоночника. Сиречь, в заднице.

Поначалу всё отлично шло. Реакция улучшилась. Стали бронтозавры ещё больше, ещё толще, хвосты себе отрастили ещё длиннее. Но чем толще они становились, тем более мощный нижний мозг им требовался.

И однажды нижний мозг себя осознал и задумался: «Эти верхние, которые в голове – дармоеды! На мне и хвост, и органы размножения, и любимая задница. А наверху что? Глаза да пасть: всё только жрут и жрут, жрут и жрут… Они на нашу задницу приключения ищут и находят, а я разруливай да уворачивайся. Угнетатели! Эксплуататоры проклятые! Карл Маркс, Че Гевара, Харе Кришна, Христос воскресе, Аллах Акбар!»

Долго он так ворчал и злился. Миллион лет. А в один прекрасный день взмахнул длиннющим хвостом – и перерубил зверушке шею. Оттого бронтозавры и вымерли. А вы говорите: «Дарвин, эволюция»… Проще надо быть, проще… Не суй мозги в задницу.

Двадцать тысяч[4]

Двадцать тысяч раз солнышко взовьётся.Приоткрывши глаз, человек проснётся.Был – мальчишкой – смел; не считал денёчки.Разом повзрослел – понесло по кочкам.А затем пахал: до горба работа.Снова не считал, да и неохота.А теперь старик; солнышко не греет.Внучек-озорник… Может, он успеет?«Посмотри – комар: жизни двое суток.Чуть взлетел – кошмар! – к воробью в желудок.Вон, удумал кот – за мышом погнаться!Мышке жизни – год, а коту – шестнадцать».Сколько не божись, все в ответ: «Докука!»Страшно знать, что жизнь – двадцать тысяч суток.Двадцать тысяч раз шанс тебе давали.Посмотри сейчас – с пользой ли? Едва ли…Часики тик-так – запустить ботинком!Сорок тысяч раз выбьют половинки.2012 год.

Военврач

Публицистическая повесть[5]

Трансвааль, Трансвааль, страна моя,

Ты вся горишь в огне…

Песня Глафиры Галиной 1899 года, ставшая народной.

Рассказ основан на реальных событиях. Фамилии и имена героев, за исключением исторических лиц, изменены. Автор выражает признательность Союзу ветеранов Анголы за уникальные материалы[6]. Русские там были!

Лишенцы

Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?

М. А. Булгаков «Собачье сердце».

Иногда говорят, что написать книгу или снять фильм означает «просто рассказать историю». Какая чушь! История всех людей одинакова: «родился-жил-умер». Не верите? Сходите на любое кладбище: везде лишь две даты, да старая фотография.

В 1976 году доктор медицинских наук Мирослав Колядуцкий скандально развёлся с женой. Ничто не предвещало краха: ростом доктор похвастаться не мог, но дамы на него заглядывались. И то сказать: мужчина видный; породистый. Не худой, но брюшко его не портило, а придавало солидности. Шатен с резкими, правильными чертами благородного лица, высоким лбом, тяжёлой челюстью и умными голубыми глазами. С таившейся в них лукавой хитринкой и весёлыми чертенятами. Интеллигент, работа чистая, культурная. Конечно, пропадал он на ней с утра до ночи, зато зарплата приличная и перспективы неплохие. Курит редко и почти не пьёт, что для нервных медиков редкость. Не святой: молодых симпатичных студенток на медицинских факультетах всегда хватало; да и среди медсестёр попадались красавицы. В то время зарплата медсестёр позволяла жить лучше, чем в колхозах; контингент был хоть и приезжий, но приличный. Но бабником профессор Колядуцкий не был. Жить бы с ним жене и дочери да радоваться. Ан не вышло: Мирослав не потерпел многочисленных измен жены, вдруг возомнившей себя богемной московской профессоршей. Квартиру блестящий 42-летний врач оставил бывшей супруге и поначалу ночевал у друзей. Но у тех свои семьи. Пришлось Мирославу вспоминать студенческую молодость и кантоваться в общагах.

В невесёлых, под стать насквозь продуваемой стылой московской осени, мыслях Мирослав часто возвращался в так и не ставший малой Родиной город Курган. Вспоминал отца. Цепкий ум хирурга пытался найти корень бед и одновременно отвлечься от дурных мыслей. Неожиданно Мирослав увлёкся историей непростой профессии военврача, благо в библиотеках друзей, порой, можно было отыскать чудом сохранившиеся уникальные документы и материалы.

Отец Мирослава Леонид родился в 1910 году в Петербурге в семье потомственных врачей. В 1812 году Государь Император Александр I Павлович (Благословенный) впервые в русской истории даровал дворянство отличившимся в знаменитой битве при Бородино фельдшерам. Среди награждённых эскулапов был не только предок Мирослава, но и отец писателя Фёдора Михайловича Достоевского. Чуть раньше Наполеон Бонапарт организовал первую в мире регулярную службу полевой медицины. И третью в истории: в Древних Вавилоне и Риме военно-полевую санитарию и медицину знали, в отличие от Древнего Египта. Казалось бы, египтяне с их культом мумий и пирамид должны были достичь в изучении человеческого тела больших успехов. Достигли, но знания оставались тайными, принадлежали жреческой элите и часто утрачивались. Медицинская наука не развивалась: древним египтянам явно не хватало массовой практики. Зато её с избытком обеспечил Древний Рим, почти непрерывно воевавший. Практичные римляне мистикой и ритуалами не заморачивались, но заботились о здоровье личного состава.

Ненавидящая всё римское христианская церковь объявила медицину пережитком язычества. И столь успешно её изжила, что армии XVI–XVIII вв. несли основные потери не от битв, а от заразных болезней. Римский легион имел штатного врача и фельдшеров, а его Устав предписывал обеззараживать воду вином. В Европе воду даже не кипятили, врачи были лишь у вельмож, а санитария отсутствовала. Среди солдат свирепствовала дизентерия. Вспыхивали эпидемии и более серьёзных болезней, особенно венерических; армии были их основными разносчиками. Встречались фельдшеры в полках наёмников. Иногда там подвизались непризнанные гении, но куда чаще кондотьеров пользовали недоучившиеся студенты, а то и откровенные шарлатаны. Всем остальным предлагалось универсальное лечебное средство: молитва. Иногда помогало. Больных и раненых передавали на попечение маркитантам. Полководцы разрешали им следовать за армиями с условием, что те заберут выбывших из строя, и скорость передвижения войск не снизится. Но с барыг какой спрос? За выкуп могут солдатика и выходить, но чаще добьют и ограбят. Число солдат, вернувшихся в строй после излечения, было ничтожным.

В «просвещённом» XVIII веке ситуация сильно улучшилась. Европейские монархи, недовольные чудовищными небоевыми потерями войск, рыкнули на святош. Во многих странах, например, в Российской Империи, светская власть национализировала церкви. В результате первый в России постоянный военный госпиталь и школа военных лекарей при нём были открыты в Москве в 1707 году (ныне Главный военный клинический госпиталь им. Н.Н. Бурденко). Вскоре появились ещё два базовых госпиталя: в Санкт-Петербурге и Кронштадте (для флота). По «Уставу воинскому» от 1716 года в ротах ввели должности цирюльников, коих войсковые лекари обучали оказанию первой медицинской помощи, а в полках и дивизиях создали полковые и дивизионные лазареты. Возникла система военной, но не полевой медицины. Она работала со скрипом. Раненому на поле боя предписывалось дожидаться конца сражения, когда его доставят в лазарет. Если доживёт, и если найдут. В лазаретах отчаянно не хватало врачей. Трёх школ военных медиков на всю Россию было явно мало с учётом роста армии за 200 лет. Цивильные доктора, коих Устав предписывал нанимать при нехватке персонала, предпочитали лечить богачей в городах, а не возиться в крови и грязи полковых лазаретов. В результате генералы по-прежнему любили начинать баталии с утра пораньше, чтобы уже к вечеру привести армию в порядок, избавиться от раненых и выиграть сутки для манёвра. «Но только небо засветилось, всё шумно вдруг зашевелилось» (М. Ю. Лермонтов, «Бородино»). На самом деле, общую тревогу сыграли в 3 часа ночи, а первые залпы артиллерии грянули в 6 часов утра.

Наполеон маркитантов и шарлатанов запретил; врачей и фельдшеров, обучаемых за государственный счёт, обязал служить, одел в мундиры и поставил на довольствие. После египетского похода, где французов в 1800 году косила чума, он ввёл строгие санитарные меры. Россия, тогда передовая Держава, полезные новинки в военном деле перенимала охотно. Подвиг русских фельдшеров под Бородино в том, что они не стали отсиживаться в лазаретах и ждать, как им предписывалось, а кинулись вытаскивать раненых прямо из-под пуль и ядер. И некоторых, особенно контуженных, умудрились вернуть в строй ещё до конца сражения. Александр I оценил их подвиг с русским размахом: давать отличившимся коновалам дворянство Бонапарт не додумался. Под Бородино и Березиной его славно угостили; еле ноги унёс. Не сказать, что военные фельдшеры внесли решающий вклад в те победы, но великое дело складывается из малых. Наполеон позже признавал, что военная медицина у русских была поставлена лучше, а процент излечившихся и вернувшихся в строй оказался выше. Сетовал, что русские варвары украли у него ценную стратегическую идею: военно-полевую медицину.

Предок Колядуцкого монаршей милостью распорядился весьма разумно: женился на немке. Врачебную практику и аптечное дело в столицах тогда цепко держали в руках немцы. Попасть в их круг новичку было нелегко. Тем более что дворянство дали личное, а не потомственное. Но удачный брак и вовремя замолвленные, где надо слова помогли. К 1917 году дед Мирослава Карл был потомственным дворянином с обширной врачебной практикой в Санкт-Петербурге. Серьёзная благотворительность, в том числе направленная на улучшение условий обучения врачей, сделала его претендентом на звание «почётного гражданина»: городская Дума в список внесла, но из-за революции утвердить не успела. Семья Колядуцких разрослась; по традиции большинство мужчин занимались военной и гражданской медициной. Но были среди них и моряки, и учёные, и даже священники. Советская власть подмела очередного «профессора Преображенского» в 1919 году, хотя он, будучи на четверть немцем, во время Первой мировой войны чурался любых намёков на политику. Случилась обычная история: арестовали – не вернулся. Бабка Тамара с тогда 9-летним отцом Мирослава Леонидом на руках, приняла непростое, но верное решение: сменить фамилию, бросить роскошную квартиру в Питере и уехать от греха подальше, куда глаза глядят. До конца жизни она мечтала вернуться в Петербург. Не удалось; завещала внуку.