Помоги проекту - поделись книгой:
Маркус Блейк
Атлантида
© Penguin Books UK Ltd, 2013
© Shutterstock.com / Angela Harburn, обложка, 2014
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2014
Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений, за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину.
Пролог
Они находились в водах океана неподалеку от побережья Уругвая, когда сигнал тревоги развеял и без того слабую надежду капитана фон Франца. На них напали.
Подводная лодка огласилась топотом: все разбегались по своим постам. Капитан шел по узким серым коридорам, протискиваясь мимо кают, – кто-то спрыгивал с лежанок, кто-то натягивал сапоги. Сейчас на подлодке оставался только основной экипаж, и у всех на лицах читалось столь знакомое фон Францу выражение. Боевой шок. Люди были напуганы битвой. Впрочем, откуда у них взяться шоку? Они и битв-то еще не видели. Фон Франц смотрел в пустые глаза своих ребят, ожидая увидеть хоть что-то. Но ничего там не было. Только жутковатая пустота.
Еще и эта история с фон Освальдом. Среди погибших археолога не нашли. Фон Освальд пропал без вести.
– Помните? – спросил капитан у первого вахтенного Ханзена.
Офицер поднял голову.
– О чем, капитан?
На мгновение фон Францу захотелось рассказать о том, что он видел… о людях, о предметах, о послании. Но он передумал. Капитан был человеком умным и рациональным, не подверженным эмоциональным порывам, и все же на мгновение – на то самое мимолетное мгновение – он усомнился в том, чему стал свидетелем. И это было странно.
Фон Франц никогда не рассматривал происшедшее как галлюцинации или проявление безумия. Почему-то он был твердо убежден в том, что послание –
Вот что имело значение.
Капитан забрался в машинное отделение – тут было на удивление безлюдно – и посмотрел в перископ.
Корвет «Уайлдфлауер». На корме фон Франц заметил буквы HMS –
Корвет медленно разворачивался, собираясь протаранить подлодку.
– Погружение! – рявкнул он. – Погружение!
Закрутились вентили.
Казалось, само время замедлилось.
Нос корвета вспенил морские волны.
Балластные цистерны наполнились, и перископ погрузился под воду. Субмарина медленно – мучительно медленно – двигалась вниз.
Она успела уйти от удара «Уайлдфлауера», но фон Франц понимал, что рано радоваться. Наверняка сейчас корвет дал обратный ход.
Капитан подлодки представлял себе, что в эти секунды творится на корвете: солдаты на палубе бегут к бомбометам и заряжают орудия глубинными бомбами; гребные винты останавливаются, двигатели умолкают, пока их переключают на холостой ход; в рубке гидроакустика все сгрудились вокруг сонара, оператор прижал ладонями наушники, прислушиваясь к показаниям прибора. Звучат цифры: расстояние до объекта, глубина погруженности объекта. Как только данные получены, вновь воцаряется шум: оглашаются приказы, щелкают переключатели, проворачиваются турели[3]. И по команде с капитанского мостика стреляют бомбометы, их шипение и грохот мгновенно сменяются всплеском, когда восемь огромных бомб – моряки называют их «урнами» – вспарывают поверхность моря и погружаются в глубину. Восемь смертоносных бомб.
И словно в ответ на его мысли:
– Запущены глубинные бомбы, капитан!
Наверное, это бомбы образца «Mark VII», которые использует британский флот. Благодаря увеличенному весу их скорость погружения достигает пятнадцати футов[4] в секунду. Такие бомбы сбрасывают в воду в шахматном порядке, чтобы повысить вероятность того, что немецкая субмарина попадет в радиус взрыва. Заряда в ней достаточно, чтобы пробить корпус, если бомба взорвется на расстоянии до двадцати футов от подлодки.
Не модель «Хеджхог» – эта многоствольная бомбометная установка позволяла выпускать более мощные снаряды, оснащенные контактным взрывателем. Не модель «Сквид», миномет, автоматически выпускавший заряды, ориентируясь на данные сонара. Нет, эффективность бомбометов, установленных на корвете «Уайлдфлауер», зависела от человеческого фактора, от правильности офицерских решений, от удачи.
Вот о чем думал фон Франц, прижимаясь спиной к внутренней поверхности корпуса лодки. Сталь жалобно заскрипела: давление воды усиливалось, подлодка спускалась все ниже.
Он увидел страх в глазах солдат в машинном отделении. Все они, как и сам капитан, были небриты. От всех, как и от него самого, пованивало: запах страха, запах немытых тел. И того, и другого на подводной лодке было вдосталь.
Фон Франц закрыл глаза, молясь о спасении. Он говорил себе, что эта субмарина пережила сотни атак, сотни глубинных бомб.
И все же…
И все же они не могли погружаться быстрее, чем бомбы.
И все же корпус уже поврежден.
Капитан услышал жалобный стон металла – такого прочного и такого истерзанного. Он увидел, как серые хлопья краски опадают на стальной пол – завораживающее зрелище. Увидел, как гнутся заклепки.
Все передатчики вышли из строя, конечно. Последнее сообщение он отправлял… когда?
Столько всего изменилось за это время.
Тогда, два месяца назад, он был капитаном военного судна. Капитаном, верным фюреру.
Но теперь фон Франц должен был передать союзникам предложение мира.
Если бы они могли хоть как-то узнать об этом, эти люди на корвете.
Фон Францу оставалось надеяться только на помощь Господа. Потому что, в конце концов, у британцев была всего одна попытка. Когда бомбы взорвутся, сонарная установка перестанет работать и подлодка успеет уйти, пока гидролокационное оборудование перенастраивают.
Им бы только пережить взрыв этих бомб…
Глухой, до боли знакомый звук взрывов.
Первый… Второй… Третий…
Взрывы все ближе.
Люди в машинном приготовились к первому удару. Они знали, что первая взрывная волна кажется страшнее, но корпус разрушает на самом деле только вторая.
Четвертый взрыв… Пятый… Шестой…
Их шатнуло в сторону.
Седьмой… Восьмой…
Но подлодка устояла. Ее трясло и качало, измученный металл стонал.
А потом все закончилось.
Воцарилась тишина.
Капитан Вильгельм фон Франц вдруг понял, что давно затаил дыхание и только сейчас позволил себе вздохнуть. Как и его товарищи – все в отделении перевели дух.
Их молитвы были услышаны. Возможно, Господь смилостивился над ними.
А затем субмарина накренилась. Послышался оглушительный треск, сменившийся плеском воды.
И в последний раз зазвучал сигнал тревоги.
Часть 1
Глава 1
Ковры в западном крыле Белого дома глушат шаги. Для центра свободного мира это на удивление тихое место, где можно услышать разве что еле уловимый гул. Вот почему сенатор Тиммс, беспокойно прогуливаясь туда-сюда по ковру в приемной перед Овальным кабинетом, старался не шуметь.
Тиммсу было уже под семьдесят. Темные, с проседью волосы – как говорится, цвета перца с солью. Черный костюм. Темный плащ – сенатор так и не потрудился его снять, и ткань шуршала всякий раз, когда Тиммс поворачивался. Очки с толстыми линзами. Глаза сияют – то ли от радости, то ли от волнения, а может, и от того, и от другого. Почему? Непонятно.
Сенатор говорил по мобильному, стараясь не повышать голоса. Даже здесь, в сердце Белого дома, он при разговоре прикрывал рот ладонью, словно прячась от людей, которые умеют читать по губам. Привычка, наверное.
За столом в приемной, отвечая на звонки, сидели личные секретари президента – в наушниках и с микрофонами. У двустворчатой двери, ведущей в поросший розами сад, стоял советник президента. В окно падал бледно-желтый свет, заливая кремовый ковер на полу и серый костюм советника.
Советник наблюдал за тем, как Тиммс отрывисто разговаривает по телефону. Люди в приемной украдкой переглянулись, их тревожило взбудораженное состояние Тиммса, его стремление понизить голос, его беспокойные шаги.
А затем сенатор резко остановился. Захлопнул телефон, поправил пиджак и плащ. Одна рука замерла на поясе, вторая потянулась к подбородку. Тиммс погрузился в раздумья.
Советник ждал.
Ждали секретари.
И Тиммс принял решение.
– Мне нужно немедленно поговорить с президентом, – заявил он.
Сенатор уже шел вперед и лишь на мгновение помедлил, чтобы заглянуть в глазок на двери Овального кабинета. Прежде чем кто-либо успел остановить его, Тиммс ворвался внутрь.
– Господин президент, у нас чрезвычайная ситуация, сэр, – услышали секретари. – Агентство 08 зафиксировало движение в рифтовой зоне Срединно-Атлантического хребта. Объект первого уровня…
Дверь за его спиной захлопнулась.
И вновь воцарилась тишина.
Глава 2
Запах кофе и лосьона для бритья. Огромные мониторы на каждой стене – от уровня стола до потолочных блоков. Звукоизоляция. Напряженные аналитики у консолей, на головах – гарнитуры.
Аналитики произносят команды, полагаясь на программу распознавания голоса, а их пальцы порхают над клавиатурами и сенсорными экранами, затем тянутся к чашкам.
Аналитики пьют кофе, не сводя глаз с экранов.
А там появляются и исчезают спутниковые снимки: снимок появляется, сканируется и исчезает, его сменяет следующий, и так раз за разом, с головокружительной скоростью. Обрабатываются и вводятся координаты, данные стремительно пробегают по экрану, мерцают, точно неоновые вспышки. Координатные сетки в сетках, сканы сканов. Программа распознавания лиц обрабатывает фотографии толпы. Мелькают на экране снимки отдельных людей и тут же помечаются, распределяются по категориям.
Аналитики у других экранов смотрят на психоделические переливы картин распределения температурных полей. Кто-то следит за данными прослушки разговоров, наблюдая за тем, как речь обрабатывается программой распознавания ключевых слов.
По отдельности каждый из этих аналитиков – великолепный специалист своего дела, а когда все они действуют сообща, вместе вычленяя и обрабатывая данные, равных им нет в целом мире.
За ними стоят трое спецагентов, двое в черных костюмах, третий в темной военной форме. Они не знают, куда деть руки – кто-то скрестил на груди, кто-то сунул в карманы. Агенты в костюмах встревожены, они нервно сглатывают, свет играет на их напряженных лицах, капли пота блестят на висках, хотя в комнате работает кондиционер. А вот агент в форме спокоен. Он не аналитик, не офицер штаба. Его роль здесь – по крайней мере пока – роль отстраненного наблюдателя.
Экраны, данные, обработка информации… Это все не его. Он умеет причинять боль. А поскольку в комнате нет никого, кого можно было бы избить, он просто наблюдает.
Наблюдает за аналитиками, за двумя потеющими агентами и за Кроули.
Глава Агентства 08 Кроули был слишком взволнован, чтобы устоять на месте. Он ходил взад-вперед перед экранами, и фосфоресцентные отблески играли на его лице.
– Дайте вид спереди, – приказал он одному из аналитиков.
Приказ был выполнен. Вспорхнули пальцы – и спутниковый снимок на центральном экране исчез, сменившись другой картинкой, на этот раз полученной с подводного гидролокатора посреди океана: смутные очертания в толще вод.
Поделиться книгой: