Большая книга семейной мудрости

В.-А. Бугро. Старшая сестра. 1869

Знаменитый «Домострой» подробно расписывает обязанности жены и мужа по ведению домашнего хозяйства. Давайте прочитаем небольшой отрывок: не правда ли, разобраться во всем этом многообразии названий и ворохе мелочей способен только изощренный и творческий женский ум?

«Добрая домовитая жена с помощью собственной понятливости и при мужнем наставлении, стремяся к труду, наготовит всего, что нужно: холстов, полотен, тканей; что надо – окрасит на летники, кафтаны и сарафаны, либо для домашней носки перекроит и перешьет. Если же наготовит больше, чем в доме потребно – полотен, холстов, скатертей, тканей, полотенец, простыней, – то и продаст и что нужно купит, потому у мужа денег и не просит. Рубашки нарядные женские и мужские, и порты – все надо самой велеть при себе кроить, а все обрезки и остатки – камчатные, тафтяные, дорогие и дешевые, и золотные и шелковые, пух, оторочки, и спорки, и новое и ветхое – все должно быть прибрано: мелкое в мешочки, а прочее по размеру сложено, связано и припрятано. И если потребуется чинить ветхое или из нового не хватило – чтобы имелось в запасе, а на рынке не искать. Бог дал доброго разума, и у доброй хозяйки все дома найдется. <…>

А если придется одежду кроить для молодых – сыну, дочери, невестке летник, шубу с верхом, опашень шерстяной или камчатый, или атласный, или шелковый золотом украшенный… то, выкраивая, следует загибать по два или три вершка на подоле и по краям, вдоль шва и по краю рукавов… и года через два, или три, или четыре, распоров ту одежду, можно опять ее впору сделать»[5].

Ю. Шнорр фон Карольсфельд. Руфь на поле Вооза. 1828

«Праведная жена – богатство дому и спасенье мужу»

(Григорий Богослов)

В эпоху архаической Греции, когда, собственно, и создавались поэмы «Илиада» и «Одиссея», царские дочери не видели ничего зазорного в том, чтобы заниматься домашними делами. Феакийская царевна Навсикая отправляется стирать одежду, а ее мать в обществе служанок изготавливает пряжу. Впрочем, «царь» тогда был просто военным вождем и не сидел на троне (у него и трона-то как такового не было), а защищал свои владения наравне с простыми воинами…

Дева спала, на бессмертных похожая ростом и видом, Милая дочь Алкиноя, феаков царя, Навсикая. Там же двое прислужниц, красу от Харит получивших, Спали с обеих сторон у запертой двери блестящей. К ложу ее пронеслась, как дыхание ветра, Афина, Стала в ее головах и с такой обратилась к ней речью, Дочери образ приняв мореходца Диманта, с которой Сверстницей дева была и которую очень любила. Образ принявши ее, сказала Паллада Афина: «Вот беззаботной какой родила тебя мать, Навсикая! Без попеченья лежит одежда блестящая в доме, Брак же твой близок, когда и самой тебе надо одетой Быть хорошо и одеть, кто с тобою на свадьбу поедет. Добрая слава опрятно одетых людей провожает, С радостью смотрят на них и отец и почтенная матерь. Ну-ка, давай, поедем стирать с наступлением утра. Вместе с тобой я пойду помогать тебе, чтоб поскорее Дело окончить…» <…> Эос вскоре пришла пышнотронная и Навсикаю Вмиг пробудила от сна. Изумилась она сновиденью, По дому быстро пошла, чтоб родителям сон рассказать свой. Мать и отца – обоих внутри она дома застала. Мать пред огнем очага сидела средь женщин служанок, Пряжу прядя из морского пурпура. Там и отец ей Встретился. Шел он как раз на совет благородных старейшин; Был он на этот совет феаками славными позван. Близко пред милым родителем став, Навсикая сказала: «Милый отец мой, вели-ка высокую дать мне повозку Прочноколесную. На реку в ней я хотела б поехать Выстирать нашу одежду – лежит у меня она грязной. Ведь и тебе самому в собраньях мужей знаменитых На совещаньях сидеть подобает в чистой одежде. Кроме того, пятерых сыновей ты имеешь в чертогах — Двух женатых и трех холостых, цветущих годами. Эти желают всегда ходить в свежевымытых платьях На хороводы. А думать приходится мне ведь об этом[6]. Гомер, «Одиссея»

Д. Г. Россетти. Леди Лилит. Ок. 1868

Что важнее – внешняя красота или ум, хитрость или талант? Героиня народной сказки Василиса Прекрасная была сполна наделена всеми достоинствами – и красавица, и рукодельница, и умница! А главное – добрая и отзывчивая. И то, что в нее влюбился без памяти царь-государь, наверное, вполне закономерно.

«…Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе: „Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе“. Старуха взглянула на товар и ахнула: „Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому, понесу во дворец“. Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил: „Что тебе, старушка, надобно?“ – „Ваше царское величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар, никому, окроме тебя, показать не хочу“. Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно – взвидовался. „Что хочешь за него?“ – спрашивает. „Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе его в дар принесла“. Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.

Стали царю из того полотна сорочки шить, вскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их сработать. Долго искали, наконец царь позвал старуху и сказал: „Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить“. – „Не я, государь, пряла и соткала полотно, – сказала старуха, – это работа приемыша моего – девушки“. – „Ну так пусть и сошьет она!“ Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе. „Я знала, – говорит ей Василиса, – что эта работа моих рук не минует“. Заперлась в свою горницу, принялась за работу, шила она не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.

Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит – на двор к старухе идет царский слуга, вошел в горницу и говорит: „Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук“. Пошла Василиса и явилась перед очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти. „Нет, – говорит он, – красавица моя! Не расстанусь я с тобою, ты будешь моею женою“. Тут взял царь Василису за белы руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли…»

Русская сказка. «Василиса Прекрасная» в изложении А. Н. Афанасьева

Л. Альма-Тадема. Цветущий олеандр. 1882

«Женщины даже мужской пол делают более утонченным»

(Иммануил Кант)

Как передавались знания от матери к дочери, как девочки учились прядению, ткачеству, а в более зажиточных семьях – руководству домашним хозяйством? Ничего лучшего, нежели личный пример, пока еще не придумали.

«…Все, что говорила до сих пор маменька, было довольно трудно для моего понятия, так трудно, что я не решилась записывать в журнал моих ежедневных с нею об этом разговоров, и уже по прошествии недели, вразумев хорошенько все, что маменька мне говорила, я решилась записать их. Я прочитала маменьке все записанное мною, и она похвалила меня, сказав, что я совершенно поняла ее.

Итак, у меня теперь восемьдесят пять рублей! Что ни говори маменька, думала я, а это много денег. Я помню, когда папенька давал мне в день моих именин синенькую бумажку, я не знала, что с нею делать; а теперь у меня семнадцать новых синеньких бумажек!..

По совету маменьки я написала на первом листе с левой стороны: „Приход, 1 мая, 85 рублей“ и, пришедши к маменьке, сказала ей:

– Маменька! Теперь время приходит думать о том, что мне надобно к лету: поедемте в лавки.

– Погоди, – отвечала она, – надобно прежде подумать, что тебе именно нужно.

– Но как же я могу знать, не побывав прежде в магазинах?

– Ничего нет легче, – сказала она, – ты знаешь, что мы должны издерживать деньги только на те вещи, которые нам действительно нужны. Подумай хорошенько, чего тебе недостает в твоем гардеробе, сообразись с своими деньгами и реши наперед, что тебе именно нужно.

Подумавши немного, я нашла, что мне необходимо нужно два платья, потому что хотя и есть у меня два белых платья, но одно уже старо и стало мне узко и коротко, другое можно еще поправить. Розовое платье еще можно носить, но голубое никуда не годится. Порядочно рассудив об этом, я сказала маменьке:

– Мне бы хотелось иметь два платья: одно получше, однако ж не очень маркое, а другое просто белое…»

В. Ф. Одоевский, «Отрывки из журнала Маши»

Л. да Винчи. Дама с горностаем. Ок. 1490

«Несомненно, что только одна мать в состоянии заложить правильную чувственную основу воспитания человека».

(Иоганн Песталоцци)

В литературе прошлых лет мы часто находим упоминания о разнообразных видах рукоделия и секретах мастерства. Многие из них уже давно забыты – но тем интереснее поискать какую-либо информацию и попробовать свои силы в том или ином удивительном искусстве.

«… Готово, готово! – послышался из-за всех радостный вопль маленькой Наташи. Пьер переглянулся с графиней Марьей и Николаем (Наташу он всегда видел) и счастливо улыбнулся.

– Вот музыка-то чудная! – сказал он.

– Это Анна Макаровна чулок кончила, – сказала графиня Марья.

– О, пойду смотреть, – вскакивая, сказал Пьер. – Ты знаешь, – сказал он, останавливаясь у двери, – отчего я особенно люблю

эту музыку? – они мне первые дают знать, что все хорошо. Нынче еду: чем ближе к дому, тем больше страх. Как вошел в переднюю, слышу, заливается Андрюша о чем-то, – ну, значит, все хорошо…

– Знаю, знаю я это чувство, – подтвердил Николай. – Мне идти нельзя, ведь чулки – сюрприз мне.

Пьер вошел к детям, и хохот и крики еще более усилились. – Ну, Анна Макаровна, – слышался голос Пьера, – вот сюда, на середину, и по команде – раз, два, и когда я скажу три, ты сюда становись. Тебя на руки. Ну, раз, два… – проговорил голос Пьера; сделалось молчание. – Три! – и восторженный стон детских голосов поднялся в комнате. – Два, два! – кричали дети. Это были два чулка, которые по одному ей известному секрету Анна Макаровна сразу вязала на спицах и которые она всегда торжественно при детях вынимала один из другого, когда чулок был довязан».

Л. Н. Толстой, «Война и мир»

Л. Ж. Б. Перро. Молодая мать со спящим ребенком. 1897

5. Отец и защитник

Говоря о родном доме, о семейном гнезде, мы постоянно вспоминали родину – эти два понятия связаны неразрывно. Точно так же, говоря о мужчине как о главе семейства, мы не можем обойти вниманием такие его ипостаси, как воин, защитник, охотник, кормилец. Да, были в истории столетия, когда власть мужчины могла держаться на страхе и грубой силе. Формальная власть – но не уважение и почтение. Мировая литература сохранила для нас образы идеального рыцаря, отца, правителя, воина, защитника слабых.

Если человек не может достойно управлять своим «маленьким государством» – семьей, можно ли доверить ему более серьезные посты? Можно ли бестрепетно жить под его защитой? Конечно, не всем суждено быть великими полководцами и государственными деятелями, поэтому фразы «хороший хозяин», «внимательный отец» тоже дорогого стоят.

Э. Лейтон. Бог в помощь! 1900

К. Трост. Александр Македонский в битве с персами у Граника. 1737

Глава семьи

Бывало, что дети почти не видели своего отца – он проводил время в разъездах или военных походах. Но тем ценнее становились рассказы о нем родных и друзей. С младых лет отпрыски получали пример самоотверженности, смелости, ответственности. Именно о таком отце идет речь в отрывке из поэмы Н. А. Некрасова…

…Родилась я, милые внуки мои, Под Киевом, в тихой деревне; Любимая дочь я была у семьи. Наш род был богатый и древний, Но пуще отец мой возвысил его: Заманчивей славы героя, Дороже отчизны – не знал ничего Боец, не любивший покоя. Творя чудеса, девятнадцати лет Он был полковым командиром, Он мужеством добыл и лавры побед, И почести, чтимые миром. Воинская слава его началась Персидским и шведским походом, Но память о нем нераздельно слилась С великим двенадцатым годом: Тут жизнь его долгим сраженьем была. Походы мы с ним разделяли И в месяц иной не запомним числа, Когда б за него не дрожали. «Защитник Смоленска» всегда впереди Опасного дела являлся… <…> Войной озабочен, в семействе своем Отец ни во что не мешался, Но крут был порою; почти божеством Он матери нашей казался, И сам он глубоко привязан был к ней. Отца мы любили – в герое. Окончив походы, в усадьбе своей Он медленно гас на покое. Мы жили в большом подгородном дому. Детей поручив англичанке, Старик отдыхал. Я училась всему, Что нужно богатой дворянке… Н. А. Некрасов, «Русские женщины»

Дж. С. Копли. Мичман Огастес Брайн. 1782

Не обязательно быть могучим воином или правителем империи, можно остаться в памяти детей и внуков добрым, приятным в общении, внимательным к окружающим человеком – тоже весьма достойные качества. Таким предстает перед нами отец Николеньки Иртеньева в «Детстве» Толстого.

«…Он был человек прошлого века и имел общий молодежи того века неуловимый характер рыцарства, предприимчивости, самоуверенности, любезности и разгула. На людей нынешнего века он смотрел презрительно, и взгляд этот происходил столько же от врожденной гордости, сколько от тайной досады за то, что в наш век он не мог иметь ни того влияния, ни тех успехов, которые имел в свой. <…>

Он умел взять верх в отношениях со всяким. tie быв никогда человеком очень большого света, он всегда водился с людьми этого круга, и так, что был уважаем. Он знал ту крайнюю меру гордости и самонадеянности, которая, не оскорбляя других, возвышала его в мнении света. Он был оригинален, но не всегда, а употреблял оригинальность как средство, заменяющее в иных случаях светскость или богатство. Ничто на свете не могло возбудить в нем чувства удивления: в каком бы он ни был блестящем положении, казалось, он для него был рожден. Он так хорошо умел скрывать от других и удалять от себя известную всем темную, наполненную мелкими досадами и огорчениями сторону жизни, что нельзя было не завидовать ему. Он был знаток всех вещей, доставляющих удобства и наслаждения, и умел пользоваться ими. Конек его был блестящие связи, которые он имел частию по родству моей матери, частию по своим товарищам молодости, на которых он в душе сердился за то, что они далеко ушли в чинах, а он навсегда остался отставным поручиком гвардии. Он, как и все бывшие военные, не умел одеваться по-модному; но зато он одевался оригинально и изящно. Всегда очень широкое и легкое платье, прекрасное белье, большие отвороченные манжеты и воротнички… Впрочем, все шло к его большому росту, сильному сложению, лысой голове и спокойным, самоуверенным движениям. Он был чувствителен и даже слезлив. Часто, читая вслух, когда он доходил до патетического места, голос его начинал дрожать, слезы показывались, и он с досадой оставлял книгу…»

Л. Н. Толстой, «Детство»

В.-А. Бугро. Идиллия в античном семействе. Ок. 1860-х

«Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало».

(Джон Локк)

Классика XIX столетия: дворянин, военный, «богатого отца любимый сын»… Подобных судеб – множество. Но тогда многие видели особое достоинство не в индивидуализме, а в поддержании традиций своего сословия, в исполнении долга.

…Его отец – симбирский дворянин, Иван Ильич NN-ов, муж дородный, Богатого отца любимый сын. Был сам богат; имел он ум природный И, что ума полезней, важный чин; С четырнадцати лет служил и с миром Уволен был в отставку бригадиром; А бригадир блаженных тех времен Был человек, и следственно умен. Иван Ильич наш слыл по крайней мере Любезником в своей симбирской сфере… М. Ю. Лермонтов, «Сашка»

Большинство персонажей Гомера сочетают в себе все идеальные мужские черты: это непобедимые воины, непримиримые и жестокие по отношению к врагу, ответственные государственные деятели. В то же время они добры к своим близким, привязаны к дому и нежно любят детей. Сцена прощания главного защитника Трои, царевича Гектора, с супругой – один из самых известных сюжетов в мировой литературе.

…Рек – и сына обнять устремился блистательный Гектор; Но младенец назад, пышноризой кормилицы к лону С криком припал, устрашася любезного отчего вида, Яркою медью испуган и гребнем косматовласатым, Видя ужасно его закачавшимся сверху шелома. Сладко любезный родитель и нежная мать улыбнулись. Шлем с головы немедля снимает божественный Гектор, Наземь кладет его, пышноблестящий, и, на руки взявши Милого сына, целует, качает его и, поднявши, Так говорит, умоляя и Зевса, и прочих бессмертных: «Зевс и бессмертные боги! о, сотворите, да будет Сей мой возлюбленный сын, как и я, знаменит среди граждан; Так же и силою крепок, и в Трое да царствует мощно. Пусть о нем некогда скажут, из боя идущего видя: Он и отца превосходит! И пусть он с кровавой корыстью Входит, врагов сокрушитель, и радует матери сердце!» Рек – и супруге возлюбленной на руки он полагает Милого сына…[7] Гомер, «Илиада»

Почему герой восточной притчи считал себя непобедимым, пока отец был на его стороне? Потому, что его отец был могучим воином, или просто потому, что поддержка и защита родных – бесценна и придает нам силу независимо от их могущества и стратегических способностей?

Однажды могучий воин подошел к своему сыну и спросил:

– Кто самый сильный воин в нашем государстве?

– Я! – ответил тот.

Отец очень обиделся – как это, сын считает себя заведомо сильнее? Он надел доспехи, вооружился и снова отправился к сыну.

– Иди-ка сюда! – потребовал воин. – Давай в бою решим, кто из нас сильнее – ты или я!

– Зачем? – спросил сын. – Ты гораздо сильнее.

Удивился отец и спросил:

– Но почему полчаса назад ты утверждал, что являешься самым могучим воином в государстве?

– Да потому, – ответил сын, – что я знал: мой отец – на моей стороне. А значит, никто победить меня не сможет. Но если ты предлагаешь мне сразиться с тобой – я уже не так уверен в своей непобедимости…

Восточная притча

«Отцы и дети не должны дожидаться просьбы друг от друга, а должны предупредительно давать потребное друг другу причем первенство принадлежит отцу»

(Диоген)

Чего можно пожелать в праздничный день любимому отцу? Наверное, именно того, о чем говорится в стихотворении Ф. И. Тютчева: долгой и счастливой жизни в окружении родных и близких людей! Ведь, как известно, настоящие мужчины большую часть жизни проводят, спасая мир от бед и невзгод. Но это не значит, что они не ценят спокойствие!

Ф. Б. Дикси. Рыцарство. 1885

В сей день счастливый нежность сына Какой бы дар принесть могла! Букет цветов? – но флора отцвела, И луг поблекнул и долина. Просить ли мне стихов у муз? У сердца я спрошусь. И вот что сердце мне сказало: В объятьях счастливой семьи, Нежнейший муж, отец-благотворитель, Друг истинный добра и бедных покровитель, Да в мире протекут драгие дни твои! Детей и подданных любовью окруженный, На лицах вкруг себя радость узришь ты. Так солнце, с горней высоты, С улыбкой смотрит на цветы, Его лучами оживленны. Ф. И. Тютчев, «Любезному папеньке!»

П. П. Рубенс. Полководец, готовящийся к битве. Нач. XVII в.

Мужчины, как известно, не плачут. И многие стараются казаться суровыми даже тогда, когда никто не осудил бы их за проявленные чувства. Можно понять это желание, но главное, чтобы напускная строгость отца не означала и на самом деле душевной черствости. Впрочем, к отцу Евгения Базарова – Василию Ивановичу – это не относилось ни в какой мере.

«…Базаров высунулся из тарантаса, а Аркадий вытянул голову из-за спины своего товарища и увидал на крылечке господского домика высокого, худощавого человека, с взъерошенными волосами и тонким орлиным носом, одетого в старый военный сюртук нараспашку. Он стоял, растопырив ноги, курил длинную трубку и щурился от солнца.

Лошади остановились.

– Наконец пожаловал, – проговорил отец Базарова, все продолжая курить, хотя чубук так и прыгал у него между пальцами. – Ну, вылезай, вылезай, почеломкаемся.

Он стал обнимать сына… „Енюшка, Енюша“, – раздался трепещущий женский голос.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась кругленькая, низенькая старушка в белом чепце и короткой пестрой кофточке. Она ахнула, пошатнулась и наверно бы упала, если бы Базаров не поддержал ее. Пухлые ее ручки мгновенно обвились вокруг его шеи, голова прижалась к его груди, и все замолкло. Только слышались ее прерывистые всхлипывания.

Старик Базаров глубоко дышал и щурился пуще прежнего.

– Ну, полно, полно, Ариша! Перестань, – заговорил он, поменявшись взглядом с Аркадием, который стоял неподвижно у тарантаса, между тем как мужик на козлах даже отвернулся. – Это совсем не нужно! Пожалуйста, перестань.

– Ах, Василий Иваныч, – пролепетала старушка, – в кои-то веки батюшку-то моего, голубчика-то, Енюшеньку… – И, не разжимая рук, она отодвинула от Базарова свое мокрое от слез, смятое и умиленное лицо, посмотрела на него какими-то блаженными и смешными глазами и опять к нему припала.

– Ну да, конечно, это все в натуре вещей, – промолвил Василий Иваныч, – только лучше уж в комнату пойдем. С Евгением вот гость приехал. Извините, – прибавил он, обращаясь к Аркадию, и шаркнул слегка ногой, – вы понимаете, женская слабость; ну, и сердце матери…

А у самого и губы и брови дергало, и подбородок трясся… но он, видимо, желал победить себя и казаться чуть не равнодушным».

И. С. Тургенев, «Отцы и дети»

Я. Экенес. Мальчики. 1885

«Кто не может выполнить обязанности отца, тот не имеет права быть им. Ни бедность, ни работа, ни уважение людей не избавляют его от обязанности кормить своих детей»

(Жан-Жак Руссо)

А. П. Рябушкин. Пир богатырей у ласкового князя Владимира. 1888

Пословицы об отце

Отец наказывает, отец и хвалит.

(русская)

Коль отец рыбак, так и дети в воду смотрят.

(русская)

Каков отец, таков у детей и норовец.

(русская)

Для сына отец всегда самый сильный.

(азербайджанская)

Вдовец – детям не отец, он сам круглый сирота.

(русская)

Если отец – лев, то и сын львом вырастет.

(вьетнамская)

От кривого дерева – кривая тень.

(литовская)

Слова отца жесткие, да дом отца теплый.

(удмуртская)

Не тот отец, кто на свет родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил.

(русская)