Ледяной бронежилет

– Это? – переспросил задумчиво Чип, поглядывая вверх и пройдясь еще по площадке и поднимая что-то с земли. – Это, дружок, причина неисправности. Я думаю, что здесь в вашем оборудовании мы ничего не найдем. Оно исправно. Неисправность вон там, наверху. Туда стреляли из автомата. Вот гильза, калибр 5,45. Одна, но другие, я думаю, просто собрали стрелки. Или стрелок.

– Но зачем? – удивился Зайченко. – Что за вандализм?

– Это не вандализм. Это простой способ заставить исчезнуть связь в нужном районе. И помешать быстро ее восстановить. Поэтому стреляли не по контейнерам, тут вы быстро бы все поняли. Стреляли по антеннам, что-то там повредили, возможно, перебили пулей кабель, может, что и похуже. Может, без меня вы долго бы не поняли, что произошло, а я что-то в этом роде и предполагал.

– И что теперь делать? Надо монтажников с поясами вызывать. Диагностировать, потом менять…

– Нет у нас времени с тобой, Зайчик.

– И как вы хотите… это…

– Ну, я все же инженер-электронщик. – Чип еле удержался, чтобы снисходительно не похлопать техника по плечу. – Я, правда, могу не совсем быть в курсе вашего оборудования, но на этот случай у нас с тобой есть две рации. Открывай свои шкафчики и сундучки, а я полезу наверх. Если удастся, я исправлю повреждения. Подручными средствами, как получится. А ты снизу будешь моим консультантом.

На самом деле Чип представлял себе все предстоящее не в таких радужных тонах. Он больше говорил с убежденностью в голосе для Зайченко. Техник не отошел еще от болевого шока и выглядел не очень бодро. А если у него какие-то еще внутренние повреждения? Маловероятно, но а вдруг. Чип помнил такие случаи, когда внутреннее воспаление на глазах сваливало человека и выводило его из строя. Лучше не думать о таких вещах. И Чип отправился осматривать свое снаряжение. Что-то в машину положили неизвестные люди, когда готовили ее для группы Брига, что-то Чип взял на свое усмотрение.

Выпотрошив сумку со стандартным автонабором: огнетушитель, трос, аварийный знак, аптечка, Чип стал складывать туда вещи, нужные для его операции. Сумка удобная, длинная и на ремне, которую можно перекинуть через плечо или повесить на шею. Пассатижи, инструмент для зачистки кабелей разного диаметра, изоляционная лента, обрезки проводов разного сечения, тестер. Чип складывал и думал о том, какие повреждения могли нанести пули там, наверху.

Он вернулся к Зайченко, и еще раз они вместе перебрали все содержимое. Техник сказал, что скорее всего там, наверху, пригодился бы паяльник, но это уже из области фантастики. Придется обойтись еще и приличным мотком вязальной проволоки. Чип подумал, что неплохо было бы оставить технику пистолет, но… Очень много возникало различных «но». Он слаб, воспользоваться эффективно не сумеет. А если приедут не наемники, а обычные люди, а он испугается, запаникует? Будут жертвы. Нет, нельзя. Да и не успеют наемники приехать сюда. Они еще не поняли, что с их группой случилось неподалеку.

Они проверили рации, потом Чип натянул кевларовые перчатки, поправил сумку за спиной и взялся за стальные уголки, из которых была собрана вышка. Рука вверх, подтянуться, нога, вторая нога и снова одной рукой подтянуться, перехватиться второй, и нога… потом вторая нога. Чип посмотрел вверх и подумал о себе, что он идиот. И не просто идиот, а идиот в безвыходном положении. У него просто не было иного решения в голове. То, что он намеревался сделать, это все равно что лезть голыми руками в террариум к ядовитым змеям, чтобы поменять там лампочку. Нет, как голыми руками в ядерный реактор, хотя это слишком мощное сравнение. Тут нужно попроще. Как менять ножи электрической мясорубки, когда она во включенном состоянии.

Это сравнение Чипу понравилось. Сейчас главное отвлечься и лезть на высоту башенного крана. Только у башенного крана есть лесенка и… кабинка в конце пути. Чип остановился и посмотрел вниз. Техник сидел на ящике и покачивался, баюкая сломанную руку. Вокруг никого, хотя в тумане видно плохо. Хорошо, что хоть слышно. Точнее, не слышно. Надо думать о бабах, решил Чип, размял застывающие пальцы и полез дальше. Ухватился пальцами. Подтянулся, перехватил второй рукой, потом нога, вторая, перенес центр тяжести, и снова руку вверх, а, черт…

Нога соскользнула с влажного металла, и в последний момент Чип ухватился рукой, больно стукнувшись пальцами… «Ничего, – стал он рассказывать сам себе. – Мы ведь и не на такие вышки лазили, правда? Вот ты скажи мне, мой потрепанный, но верный и надежный организм, сколько мы с тобой испытали лишений, но сколько и радостей в этой жизни! Я не говорю про алкоголь, он, по своей сути, все же гадость, если его принимать, не зная меры. А вот если зная меры и в приятной компании… Черт, треть пути прошел, а устал уже как собака…»

Чип уселся поудобнее, уперся ногами в перекрестье сваренных уголков и достал рацию.

– Зайчик, как ты там?

– Нормально. Главное, вы не сорвитесь. Металл в такую погоду скользкий, как соплями намазан.

– О, какое образное мышление! – засмеялся Чип. – Я буду осторожен.

И снова начался монотонный подъем. Изматывающий, с закоченевшими пальцами, с ушибленным коленом. С поясницей, в которую здесь стало почему-то так активно задувать ледяным мокрым ветром. «Так, – думал Чип, – на чем мы остановились? На приятной компании, в которой незазорно немного выпить? Да, а еще о компании, в которой незазорно потанцевать с симпатичными девушками, а одну утащить на балкон и там целоваться под звездами. Нет, плевать на алкоголь в квартире. Что за поцелуи на балконе. Только пикник, только природа, только шашлык и белое вино, и только на природе под звездами сорвать с ее алых уст горячий поцелуй… и все остальное, черт…»

Рука соскользнула и вместо металла судорожно схватила пустоту. Чипу повезло, что в этот момент центр тяжести его тела был перенесен вперед, а не назад. Рука ухнула в пустоту, а за ним туда же ухнуло и все тело, от звонкого удара лбом в поржавевшую сталь в глазах мгновенно потемнело. Чип сжал ногами и второй рукой, кажется, даже подбородком все, до чего мог дотянуться, и замер. Ломящая резкая боль в голове не затихала. Он застонал, чувствуя, что устал, что еще одна такая ошибка приведет к тому, что к ногам Зайчика сверху шлепнется его закоченевшее тело. Надо согреться! Надо закрепиться и сделать упражнения на усиление кровообращения… потом отдохнуть, потом немного упражнений и снова вверх. И контролировать каждое движение.

Когда Чип добрался до нужного места, руки и ноги у него дрожали так, что он не мог расстегнуть ими молнию на сумке. А это сейчас самое главное! Чип стянул перчатку, зажал ее в зубах и непослушными пальцами поймал-таки язычок бегунка на молнии. «Вот так, – успокаивал он себя… – немного, не до конца… только бы вытащить буксировочный трос. Так, пошел. Теперь сложенную в несколько раз ленту буксировочного троса на свою спину, обхватить… себя и стальную опору». Щелчок, замок надежно схватил самодельную стальную петлю, которую Чип сделал еще внизу.

Блин! Какое блаженство, когда можно откинуться, повиснуть и не держаться немеющими пальцами за ледяной металл. Даже холод стал ощущаться меньше. Душу, что ли, греет? Чип висел так минут десять. Наконец пальцы начали слушаться, но на внутренней стороне он ощущал такую боль, как будто изрезал все руки. «Не важно, – поморщился он, – сейчас главное – дело сделать. Так, что тут у нас? Так, один кабель перебит полностью и висит внизу. Его как-то надо поднять и закрепить, а потом восстановить соединение. Так, этот перебит не полностью. Здесь разбита плоскость антенны, но это ерунда, здесь тоже. Вот, а это что за коробочка в фокусе? Усилитель сигнала какой-нибудь. С потрохами все выбили. Надо же так удачно попасть… Уроды!»

Чип снял перчатки, потому что в них работать было невозможно. Рацию он повесил себе на ремешок на шею и периодически задавал вопросы Зайченко. Техник открыл недра контейнеров и подсказывал Чипу, как соединять и каковы результаты. Ветер усилился, и, к огромному удивлению Чипа, мачта стала раскачиваться. Это было так ощутимо, что он несколько раз срывался ногами и снова больно ушиб колено.

– Так, есть сигнал, – зашелестело в динамике рации. – Но не на всем диапазоне. Проверьте кабель, который вы поднимали. Тот, оборванный весь.

Чип снова полез на другую сторону, перемещая замок, и каждый раз аккуратно прикрепляя свое тело к конструкциям башни. Обидно было бы в самом конце работы навернуться отсюда. И снова пришлось перебираться на самый верх, проверять натяжку кабеля. И конечно, выяснилось, что натяжка ослабла и часть пучка, который Чип соединял вручную, просто оторвалась. Вздохнув, он начал все сначала.

Озноб достиг уже такой стадии, что вибрировало все тело. Дрожали руку, ноги, озноб в спине не давал разогнуться, лязгали зубы, но Чип упорно двигался вниз. Согревала одна лишь мысль, что он движется туда, где жизнь. Каждая лишняя минута, проведенная на высоте уже становилась смертельно опасной. Он не знал, каковы ресурсы его организма, на сколько еще хватит тепла в теле, чтобы снабжать мозг кислородом, поддерживать сознание. Потеря сознания – смерть. Судорога или потеря чувствительности в одной из конечностей – смерть. Ошибка от усталости, соскользнувшая нога – смерть.

Чип не думал ни о чем. Он просто не мог уже думать. Все остатки сил его организма были брошены на механику действий. Нога… рука… рука… нога. Время остановилось. Пространство исказилось вокруг настолько, что Чип уже не понимал, спускается он или поднимается, настолько тяжело давалось каждое движение, настолько у него кружилась голова. И когда чья-то рука подхватила его под спину, он просто повалился назад, подмяв под себя Зайченко.

На четвереньках Чип добрался до машины. Он предвидел частично эту ситуацию, поэтому до того как стал подниматься на башню, он завел мотор и включил печку. Сейчас Чип просто открыл переднюю пассажирскую дверь и снова почти на четвереньках пополз назад. Туда, где лежал и корчился Зайченко, попытавшийся помочь ему не упасть с вышки на последнем метре. Чип подхватил техника за пояс джинсов и под мышку здоровой руки. Он пятился и тащил молодого человека, пока не уперся спиной в машину. Потом он стал поднимать его. Зайченко отдышался от нового болевого шока и залез в машину почти сам. Закрыв за ним дверь всем телом, Чип стал обходить машину, цепляясь пальцами за капот. И только теперь он увидел, что левая рука оставляет на металле кровавый след. Он поднял ладонь и увидел, что пальцы изрезаны металлом. Значит, он уронил перчатку. Но когда?

В салоне на водительском сиденье Чип откинулся на спинку и закрыл глаза Он сидел так около получаса, ожидая, когда уляжется дрожь в конечностях и во всем теле. Потом посмотрел на свою израненную руку, но полез не за аптечкой, а за мобильником в карман куртки. Он посмотрел на экран. Сеть была, телефон ее видел! Чип набрал номер командира и слушал божественную музыку длинных гудков вызова. Потом, как награда, зазвучал голос Брига:

– Чип! Чего долго молчал? Разобрались с поломкой? Я смотрю, Сеть появилась. Ну-ка, мы тут попробуем в Интернет выйти… – Чип сидел и с усталой улыбкой слушал, как Бриг переговаривается с кем-то. Кажется, с Бизоном. Только у этого бугая в группе такой сочный низкий голос. Наконец снова заговорил командир: – Порядок, Чип. Все работает. Что, поломка была незначительная или ты колдун?

– Да пустяки, Бриг, – остатками сил улыбнулся Чип. – Сущая безделица, как говорили классики.

– Ну и отлично! Рад, что тебе не досталось ковыряться в недрах электроники на этом ветру и мороси.

– Да, просто счастье, командир, – поддакнул Чип.

– Ну и отлично, – снова повторил довольный Бриг. – Дальше действуй по тому плану, что я сказал. Увози оттуда этого инженера, что был с тобой во время нападения. Я эсэмэской сброшу тебе адрес в Ново-Михайловском, где будет наша база. Дуй туда, а под вышкой я выставлю местных. Пусть сами охраняют свою связь.

– Зеер гут, босс, – усмехнулся Чип.

Когда Бриг отключился, он со стоном разжал слипшуюся от засохшей крови ладонь и потянулся за аптечкой.

Глава 4

– Да, поселочек, – быстро окинул взглядом окрестности Сокол, поправив висевший на ремне кейс со снайперской винтовкой, разобранной на три части. – Типичный северный поселок.

– Ну, типично южного нам тут вовек не найти, – отрезал Бриг. – Нужна местная полиция, местная администрация или директор школы. В такой глуши часто школа – единственный светоч просвещения и информации.

Бизон без лишних разговоров поднял руку и снял с велосипеда паренька лет шестнадцати, проезжавшего мимо.

– Сынок, – пробасил Бизон, удерживая аборигена в своей ручище и не давая ускользнуть. – А скажи-ка приезжим ученым-орнитологам, где у вас здесь располагается местная власть. Администрация или как это называется.

– А че хватать? – огрызнулся парень, пытаясь вырвать руку. – Нельзя так было спросить? Вон на площади двухэтажное здание. Где флаг.

– Спасибо, родной, – ласково кивнул Бизон, разжимая руку.

– Нечего хватать, – пробурчал парень, снова садясь на свой велосипед.

– Поговори еще, – добродушно проворчал Бизон и кивнул своим спутникам в сторону площади. Ну, пошли?

В поселке было тихо. Только где-то на берегу стучал лодочный мотор да взревывал трактор. Потом по окраине прошел гусеничный вездеход. Сокол крутил головой по сторонам, чуть прищурив глаза.

– Людно, как на Невском, – пробурчал он. – Хотя, с другой стороны, это и хорошо. Любой чужак как на ладони. Трудно пройти незамеченным.

– И мы как на ладони? – тут же спросил Бриг.

– Ага. В трех окнах отодвинули занавески и посмотрели на нас, детвора дважды смотрела на нас с интересом, мужик с гидравлическим домкратом прошел между домами и тоже окинул нас внимательным взглядом.

– Ничего, идем, – ответил Бриг. – Мы же и правда можем быть вполне мирными простыми гражданами-учеными, которые приехали в глубинку. Вот если бы мы огородами пробирались и прятались от посторонних взглядов, это было бы подозрительно любому. И случайный человек, увидев нас, позвонил бы участковому.

Топая ногами по деревянным ступеням, спецназовцы поднялись к входной двери, глянули на красную табличку сбоку с наименованием муниципального образования и вошли в темный коридор, не имевший окон, но в который выходило целых три двери и куда спускалась сверху одна лестница с перилами. Сокол прошелся вдоль дверей, читая таблички.

– Да тут средоточие власти, – усмехнулся он. – Как исполнительной, так и силовых структур. Вон, даже кабинет участкового уполномоченного здесь, Рыбохотнадзор, узел связи… Наверное, местный глава сидит на втором этаже.

Бриг первым взбежал по деревянной лестнице на второй этаж и сразу увидел приоткрытую дверь. Из комнаты слышались мужские голоса. Бриг прижал палец к губам и стал слушать.

– Слушай, Никифоров, – убежденно говорил молодой голос, – мы с тобой ведь тоже должны не сидеть сложа руки, а предлагать свое решение, предлагать свое видение. Это ведь зона нашей ответственности. Да и время теряем.

– Это что же, мы должны вместо поселкового Совета работать? – возражал пожилой голос.

– Не вместо, а вместе! – парировал молодой. Ты юрист, пусть и нештатный, но если ты хочешь помогать поселку, то тебе и карты в руки. Ты у нас, Никифоров, и следователь, и прокуратура, и консультант по всем законодательным вопросам. При твоем-то опыте! Займись, Никифоров, а вечером обсудим наше предложение.

Ворча что-то себе под нос, из кабинета вышел седовласый щуплый старичок в куртке и свитере с огромным воротником. Он глянул на троих посторонних и спросил:

– Вы кто? Кого ищете?

– Мы ученые из Новосибирска, – улыбаясь, ответил Бриг. – Нам глава вашего муниципального образования нужен.

– Да? – Старичок задрал седые брови, с сомнением осмотрел всех, особенно пристально Бизона, потом вернулся к двери и сказал в нее: – Александр Андреевич, тут к тебе приезжие какие-то.

Кого-то энергично вынесло из-за стола, стукнулся о стену стул, и на пороге появился моложавый мужчина лет сорока, заметно прихрамывающий на одну ногу. Он пробежал взглядом по лицам гостей и остановился на лице Брига.

– Да, это я. Краснов, Александр Андреевич. Проходите, я вас слушаю.

Бриг с улыбкой потряс руку главе и стал пространно и долго объяснять, что они приехали сюда из Новосибирска, что в Ново-Михайловский должны были позвонить и предупредить. Что они историки, что их интересует ряд вопросов, которые хотелось бы выяснить здесь. Сокол прошелся по кабинету, выглянул в окно и остался стоять сбоку от него, постукивая пальцами по кейсу. Бизон занял стул у самого входа и уселся, сложив руки на груди. А Бриг продолжал с энтузиазмом разыгрывать роль руководителя экспедиции.

– Вы знаете, у нас тут почти неделю связи нет, – разводил руками глава, пытаясь усадить гостя на стул напротив себя. – Может, просто не дозвонились. У вас направление какое-то или письмо из вашего института есть?

– Ах да! – Бриг расплылся в извиняющейся улыбке и полез в небольшую дорожную сумку, поставив ее на стул возле себя. Он достал из сумки потрепанную папку, а из нее письмо, продемонстрировав между делом разные карты с пометками, официальные бланки и брошюру с броским названием «Освоение Таймыра». Выудив из папки письмо, он протянул его главе. – Вот, прошу вас. Только вы не думайте, что мы тут приехали письмами размахивать. Мы к вам за помощью приехали.

– Да, пожалуйста, – с улыбкой пожал плечами Александр Андреевич. – В помощи у нас отказывать не принято, только я чем могу ученым головам помочь? Мы больше по делам хозяйственным, административным. По пенсионерам, по школе, по детям, социальным вопросам.

– Советом, главное советом, – заверил главу Бриг. – Скажите, у вас существуют какие-то архивы? Нас даже интересуют не современные, а сведения, какие-то данные советских времен, военного времени, довоенного.

Бриг специально временные рамки очертил довольно размыто, чтобы не наводить местное руководство на какие-то конкретные мысли. Ученые и ученые, какие-то данные по истории им нужны, вот и все, что он должен рассказывать другим после ухода троих гостей.

– Нет, – засмеялся Краснов. – Какие у нас могут быть архивы! Есть документы, которые нам разрешено хранить здесь. Некоторые год, есть такие, что и до пяти лет, но все остальное мы ежегодно сдаем в краевой архив. Даже не в Дудинку! А что вас конкретно интересует? Какие-то исторические сведения?

– Да, много еще белых пятен в истории полуострова, – глубокомысленно заверил Бриг. – С точки зрения исторической науки, конечно! Очень много находок сделано здесь, и часть сведений утеряна, а ведь, по идее, многое еще должно храниться в памяти людей, которые тут жили. Может, записки какие-то, легенды, воспоминания…

– Ну, дорогие гости! – засмеялся снова Краснов. – Это вы не по адресу. Хотите подсказку? Вам надо к Ольге Николаевне. К нашему библиотекарю. Она женщина хоть и молодая и живет в нашем поселке меньше десяти лет, но цены ей нет. Честно вам говорю. Она наш ведущий краевед, если хотите. Уж если у кого-то какие-то сведения и остались, то она вам обязательно квалифицированно подскажет, где и какие. А то и сама расскажет. Представляете, ей ребятишки принесли вчера какой-то документ времен Великой Отечественной войны. Раскопали где-то на чердаке. Так что, кроме нее, в поселке вам толково помочь никто не сможет.

– Ну, – расплылся Бриг в широченной открытой улыбке, – спасибо вам, Александр Андреевич. Спасибо вам за хороший и добрый совет. А где эту Ольгу Николаевну найти?

– По этой улице пройдете дальше, за автостанцию и увидите старое бревенчатое здание с кирпичной пристройкой. Это и есть библиотека. А ее зовут Ольга Николаевна. Виханова Ольга Николаевна.

Спецназовцы вышли на улицу, Бриг остановился, отойдя от здания администрации, и повернулся к своим помощникам:

– Так, ребята. Спектакль сыграли, и теперь не стоит толпой шляться по маленькому поселку. Сокол, ты отправляйся на нашу базу, которую нам тут выделили. Осмотрись, прикинь меры безопасности и наши возможности на случай организации круговой обороны. Так, на всякий случай.

– Понял.

– Бизон, ты сходи на берег. Потолкайся там, послушай, пообщайся. Заведи разговоры на предмет наняться к рыбакам или грузчиком. Короче, прикинься большим шлангом и выясни, как тут обстановка. Не случалось ли чего примечательного. «Дикие гуси» здесь, могли иметь место какие-то непонятные инциденты. Может, какие-то неизвестные уже предпринимали попытки к поиску чего-либо. Это ведь мы такие простые, что пошли по официальным каналам. Нас на этом поприще в два счета прикроют и подстрахуют, а им такая роскошь непозволительна.

– Понял, командир, – пробасил Бизон.

Постояв немного и проводив взглядом помощников, отправившихся в разные стороны, Бриг снова двинулся вдоль улицы. Так, первая информация есть, хотя ценность ее пока сомнительна. Документ времен войны? Может, просто совпадение, что Чех интересовался теми годами. Да и мало ли чего по всей планете в те годы происходило. А вот девушка-краевед – это интересно. Так, прикрытие у нас есть, связь на этот счет оговорена и на случай помощи, которая может понадобиться по ходу операции, тоже. Хорошо, что нам выделили под базу дом не в поселке. Да и домов тут мало, чтобы затеряться. А отдельно стоящая хибара, в которой когда-то располагался экологический пост, вполне подойдет. И особняком стоит ближе к лесу, и пять-шесть человек вместит, если потребуется.

Оценивая ситуацию, Бриг легко взбежал по ступеням библиотеки, потянул дверь и вошел в большой вестибюль с репродукциями известных полотен на стенах. Репродукциями явно еще советских времен. И мебелью примерно такого же возраста. Хотя Бриг на это сразу обратил внимание, мебель была ухоженная, ремонтированная, но в хорошем состоянии. Почему-то ему сразу показалось, что здесь работают люди, которые любят свое дело. А как же иначе, подумал он, вспоминая свое детство и библиотеки, куда он бегал младшим школьником. Библиотека для детей – это целый фантастический мир, иная вселенная.

– Здравствуйте, – кивнул он, подходя к стойке библиотекаря к светловолосой худенькой женщине лет двадцати восьми.

– Здрасте, – библиотекарша окинула гостя любопытным взглядом, и Бриг снова понял, что в нем легко узнали чужака. – В командировку к нам? Записаться хотите?

– В командировку, – с готовностью согласился Бриг. – И записался бы с удовольствием, чтобы почаще заходить к такой симпатичной девушке. Вас Оля зовут?

– Ой, ладно вам, – замахала девушка руками. – Я не Оля, я Оксана.

– Но, увы, скоро уезжаю, – поведал Бриг с ноткой сожаления. – Я из Новосибирска. Заехал вот из Дудинки к вашей Ольге Вихановой. Нас заинтересовали ее краеведческие изыскания, захотелось пообщаться, наметить какие-то точки научного соприкосновения.

Бриг говорил и видел, что по лицу Оксаны пробегали тени беспокойных мыслей. Что-то не так?

– А Ольга здесь?

– Вы знаете, она еще не пришла. – Оксана мельком бросила взгляд на настенные часы. На часах было одиннадцать часов местного времени.

– Она дома? Заболела? Или просто по делам куда-то ушла?

– Я вот даже и не знаю, – быстро заговорила Оксана, став серьезной. – У нас телефоны не работают уже несколько дней. Я бы позвонила, да не могу. Собиралась в обеденный перерыв сходить к ней. Может, заболела.

– Что, плохо себя вчера чувствовала? – с понимающей улыбкой спросил Бриг и склонился еще ниже. – А может, тут молодой человек виноват?

– Лешка, что ли? – засмеялась Оксана. – Ну, Ольга человек ответственный, чтобы из-за любви на работу на полдня опаздывать.

– А он не муж ей? – тоном заговорщика, еще понизив голос, спросил Бриг и снова засмеялся. – Шучу, конечно.

– Ой, все они почти мужья по своей заботливости и щедрости, пока ухаживают. А потом куда все девается. Вот вы скажите, вы своей жене цветы когда в последний раз дарили? Только честно!

– В последний раз? – Бриг уставился в потолок и стал шевелить губами, как будто что-то подсчитывал, потом снова посмотрел на Оксану, замершую в ожидании, и заявил: – Да я не женат.

– Ой ли? – засмеялась Оксана.

– Честно, честно, – заверил Бриг. – Вы знаете, Оксаночка, у нас времени очень мало. Мы заехали к вам из Дудинки всего на несколько часов. А поговорить с Ольгой Николаевной хотелось о многом. Может, вы скажете ее адрес? Мы и навестим, если больная, и гостинчиков принесем. Если только молодой человек у нее не такой уж ревнивый.

– Да какой уж больно ревнивый, – в свою очередь, с ноткой ревности в голосе ответила Оксана. – Подружат, полюбятся и разбегутся. Лешка сюда всего на две недели приехал по делам. Он и не живет тут много лет.

– Ну-у, Оксана. – Бриг укоризненно покачал головой. – У взрослых людей это бывает. А вдруг это серьезно?

– Енисейская, 8, – сухо ответила Оксана. – Квартира 10. В конце этой улицы налево повернете.

– Спасибо, – кивнул Бриг. – Но я не прощаюсь. Мы еще увидимся, еще придем к вам.