— Так значит, я должен любить тебя вне зависимости от твоих поступков? Тогда я не смогу уважать себя.
Возможно, он и прав.
Я устала защищаться и попыталась убедить его посмотреть с моей точки зрения. Я уставилась на плечо Вина, находившееся от меня менее чем в шести дюймах. Несложно склониться и пристроить голову в уютное местечко меж его плечом и подбородком, предназначавшееся именно мне. Несложно сказать ему, что клуб и совместное дело с его отцом были ужасной ошибкой и умолять его принять меня. На мгновение я прикрыла глаза и попыталась себе представить будущее с Вином. Я увидела дом за городом – Вин владеет коллекцией старинных архивов, а я научилась готовить другие блюда помимо макарон с замороженным горошком. Увидела нашу свадьбу – на пляже, он в синем в полоску костюме, а наши кольца из белого золота. Я увидела темноволосого малыша –назову его Леонидом в честь папы, если мальчик, а если девочка – Алексой, в честь сестры Вина. Все это выглядело потрясающе.
Это несложно, но я себя возненавижу. Мне выпал шанс что-то создать, продвинуться там, где не смог отец. Я не могла это бросить даже ради парня. Только его мне не достаточно.
Посему я держала шею прямо, а взгляд устремила прямо. Он уходит, а я его отпускаю.
С балкона я услышала детский плач. Мои бывшие одноклассники восприняли слезы Феликса как сигнал о том, что вечеринка закончилась. Через стеклянную дверь я наблюдала, как они уходят. Уж не знаю зачем, но попыталась пустить шуточку.
— Похоже, худшая гулянка. На втором месте, если считать младший год. — Я легонько коснулась бедра Вина в том месте, куда угодила пуля моего брата в самый худший выпускной. На секунду показалось, что он рассмеется, но затем он отодвинул ногу.
Вин прижал меня к груди.
— Прощай, — прошептал он более мягким тоном, чем прежде. — Надеюсь, жизнь даст тебе все, что ты хочешь.
Я поняла: это конец. В отличие от прошлой ссоры, в этот раз голос его звучал не яростно, а смиренно. Будто он уже где-то далеко.
Секунду спустя он отпустил меня и по-настоящему бросил.
Я отвернулась и стала наблюдать, как солнце клонится за город. Хоть я и сделала свой выбор, видеть, как он уходит, мне не хотелось.
***
Я выждала пятнадцать минут и вошла в квартиру. Единственными людьми на тот момент здесь остались лишь Скарлет и Фелик.
— Обожаю вечеринки, — заявила Скарлет, — но эта была неудачной. И только не говори, что это не так. Ты можешь лгать священнику, но мне-то слишком поздно.
— Я помогу тебе с уборкой, — пообещала я. — Где Гейбл?
— Ушел с братом. И затем пойдет на работу. — Гейбл дурно отзывался о работе санитаром, в обязанности которого входило менять судна и мыть полы. Это единственная работа, которую он смог найти, и я полагаю, с его стороны благородно взяться за нее. —Думаешь, было ошибкой приглашать ребят из Троицы?
— Я думаю, это было здорово.
— Я видела, как ты разговаривала с Вином.
— Ничего не изменилось.
— Мне грустно это слышать. — Мы домыли квартиру в молчании. Скарлет начала пылесосить, поэтому я не сразу заметила, как она заплакала.
Я подошла к пылесосу и выключила его.
— Что такое?
— Не знаю, какие у нас остаются шансы, если вы с Вином не надумаете.
— Скарлет, это был лишь школьный роман. Они не длятся вечно.
— Если ты не тупица и не беременная.
— Я не это имела в виду.
— Я знаю. — Скарлет вздохнула. — И знаю также, почему ты открыла клуб, но разве ты уверена, что Чарльз Делакруа стоит свеч?
— Да. Я тебе уже объясняла. — Я снова включила пылесос и допылесосила ковер долгими, безумными рывками. — Ты же знаешь, заниматься этим нелегко. Да и помочь некому, поддержать. Ни мистеру Киплингу, ни родителям, ни бабушке, ведь они умерли. Ни Нетти, она еще ребенок. Ни Лео, он в тюрьме. Ни семье, потому что, как они считают, я угрожаю их делу. Безусловно, и Вин не поможет. Некому. Я одна, Скарлет. Сейчас я более одинока, чем за всю жизнь. Знаю, я сама это выбрала. Но мои чувства все же ранит, когда ты принимаешь сторону Вина. Я связалась с Чарльзом Делакруа из-за его контактов в городе. Он мне нужен, Скарлет. Он – часть моего плана с самого начала. Никто его не заменит. Вин просил меня о том, на что я не могу согласиться. Тебе не кажется, что я жалею?
— Извини, — сказала она.
— И я не могу быть с Вином Делакруа только потому, что моя лучшая подруга не отказывается от романтики.
Глаза Скарлет наполнились слезами.
— Давай без споров. Я идиотка. Не обращай внимания.
— Ненавижу, когда ты называешь себя идиоткой. Никто о тебе так не думает.
— Это думаю я сама, — сказала Скарлет. — Взгляни на меня. Что мне делать-то?
— Ну, к примеру, мы закончим уборку квартиры.
— После этого, я хотела сказать.
— Затем возьмем Феликса и отправимся в мой клуб. Люси, барменша, работает допоздна, и у нее литры какао-напитка из образцов.
— А потом?
— Не знаю. Ты что-нибудь придумаешь. Это единственный известный мне способ как двигаться дальше. Составляешь список и выполняешь все по порядку.
— До сих пор горчит, — сказала я недавно нанятой барменше, протягивая последний набор стаканов. У Люси были белоснежные коротко стриженые волосы, светло-голубые глаза, бледная кожа, большие нос и рот, и высокая атлетичная фигура. Когда она надевала пиджак и шляпу, то казалась мне похожей на плитку Баланчина белого. Если она работала на кухне, то я даже в своем кабинете слышала ее бормотания и ругательства. Грязные словечки казались частью творческого процесса. Мне она очень нравилась, кстати. Не будь она моей подчиненной, мы бы стали подругами.
— Как считаешь, нужно больше сахара? — спросила Люси.
— Думаю... ничего не нужно. Этот даже больше горчит, чем предыдущий.
— На вкус какао как какао, Аня. Я задумываюсь над тем, что тебе он не по нраву. А что ты думаешь, Скарлет?
Скарлет отпила маленькими глоточками.
— Как видно, не сладко, но сладость определенно раскрывается, — высказалась она.
— Спасибо.
— Это же Скарлет. Ты всегда в поисках сладкого.
— А ты всегда выискиваешь горечь, — пошутила Скарлет.
— Красива, умна, оптимистична. Жаль, что не моя начальница, — заметила Люси.
— Она не такая уж и солнечная, какой кажется, — сообщила я Люси. — Час назад я застукала, как он рыдает и пылесосит.
— Да все плачут под пылесос, — заявила Люси.
— Да знаю я! — разозлилась Скарлет. — Пылесосные вибрации просто расстраивают.
— Я серьезно, вообще-то. В Мексике напиток был не такой темный.
— Так может вам нанять друга оттуда на мое место, а? — Моя барменша училась в Кулинарном институте и Ле Кордон Блю и очень уж обижалась на критику.
— Ох, Люси, ты же знаешь, уважение мое безмерно. Но напитки должны быть идеальными.
— Давай спросим сердцееда, — предложила Люси. — С твоего позволения, Скарлет.
— Почему бы и нет, — согласилась Скарлет. Она обмакнула мизинец в кастрюльку и протянула Феликсу пососать. Он нерешительно попробовал. Сперва улыбнулся. Люси стала выглядеть невыносимо самодовольной.
— Он всему улыбается, — проворчала я.
Внезапно его ротик сложился в очертания высушенной розы.
— Ой, мне жаль, детка! Я ужасная мать.
— Видишь? — спросила я.
— Полагаю, какао слишком утонченный аромат для нёба ребенка, — сказала Люси. Она вздохнула и вылила содержимое кастрюли в раковину. — Завтра мы попытаемся снова. Снова не получится. Сделаем лучше.
II
Я ОФИЦИАЛЬНО СТАНОВЛЮСЬ ВЗРОСЛОЙ; РЯД НЕДОБРЫХ МЫСЛЕЙ О ДРУЗЬЯХ И СЕМЬЕ; ОТНОСИТЕЛЬНО БЕЗУЧАСТНЫЙ ЭЛЕМЕНТ АРГОН
— Предприятие не задается по миллиону причин, Аня, — назидал Чарльз Делакруа. Он показал себя прекрасным партнером, но заслушивался собственными речами. — О провалах помнят лишь некоторые. К примеру, никто сейчас не вспоминает, что человек, которому прочили место окружного прокурора, полетел с места по воле какого-то подростка.
— Как же так случилось? — спросила я. — Мне помнится, тот самый человек втемяшил себе, что дело во влюбленности сына, и его оппоненты сыграли на этом.
Мистер Делакруа покачал головой.
— Низвержен как лев крошечными заусенцами. Вдобавок, мне больше семнадцати.
— Я ждал этой шпильки. — Он сунул пальцы в рот и свистнул, словно подзывал такси. Звук разнесся по клубу, внутри которого меблировки до сих пор было маловато. Несколько недавно нанятых работников вышли с именинным тортом. В розовой глазури было написано С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, АНЯ.
— Вы помните.
— Двенадцатое августа 2066-го. Как я мог забыть о твоем совершеннолетии. Отныне никаких поездок в «Свободу».
Работники спели и похлопали мне. Никого из них я не знаю, но я ведь начальница, а значит, и выбора у них нет. Я была рада, когда принудительное веселье закончилось и все вернулись к своей работе. Не видела смысла становиться пупом земли, нам и так предстоит многое сделать перед открытием. Я уже наняла (и уволила) подрядчиков, обслуживающий персонал, дизайнеров, поваров, журналистов, врачей, охрану, организаторов увеселений. За этим последовал нескончаемый поток разрешений от городских властей, хотя по большей части они были под крылом мистера Делакруа. Я пыталась (безуспешно) заключить мир с кузеном Толстым и семьей, провела (успешно) переговоры о поставке какао с моим другом Тео Маркесом из Граньи-Манана. Тут же я занималась плитами, скатертями, выбирала цвет краски; искала в аренду печи; составляла меню и готовила сообщение для прессы. А также принялась за такую роскошную работенку как организация самовывоза мусора и выбор туалетной бумаги для уборных.
— Ванильный, — отметила я, разглядывая нарезанный торт. — Без шоколада.
— Мы не можем позволить себе такие незначительные прегрешения, — ответил он. — Ты теперь взрослая. Попадешь в неприятности – отправишься в Рикерс. Я направляюсь домой. У нас с Джейн планы. Обещай, что до завтра определишься с названием. Начинаем перебирать слова.
Придумывание названия для клуба дело трудное. Собственное имя использовать я не намеревалась, тогда будут возникать ассоциации с криминалом. В нем не должны упоминаться ни какао, ни шоколад, хотя это необходимо, чтобы до людей дошло. Название должно звучать задорно и привлекательно, но не быть вне закона. Я все еще цеплялась за очевидно глупую затею, что его необходимо связать с хорошим самочувствием.
— Откровенно говоря, я даже не приблизилась к решению этой задачи.
— Так не пойдет. — Он посмотрел на часы. — Осталось не так уж много времени до того, как Джейн меня убьет. — Он снова сел. — Выкладывай пятерку идей.
— Первая: «У Теоброма».
— Нет. Труднопроизносимо. Непонятно. Смешно.
— Номер два: «Сухой закон».
Он потряс головой.
— Всем без надобности урок истории. Плюс, выпад против режима. А мы не хотим казаться несогласными.
— Три: «Компания Лечебного Какао».
— Все хуже и хуже. Как я уже говорил, акцент на лечебности в названии клуба тут не в тему. Созвучно с пациентами, больницами и пандемиями.
— Если вы намереваетесь все отклонять, я вообще не понимаю, зачем на это иду.
— Ты должна. На товарном знаке что-то да должно изображаться.
— Отлично. Четыре: «Сердцевина Темного».
— Отсылка такая? Несколько вычурно. Но упоминание «Темного» уже хорошо.
— Пять: «Большая шишка».
— «Большая шишка». Шутить удумала?
— Это такой процесс переработки какао, — объяснила я.
— Звучит пошло и неадекватно. Уж поверь мне. Никто и носа не покажет в ночной клуб с названием «Большая шишка».
— Это все, что я надумала, мистер Делакруа.
— Аня, мне кажется, нужно дать ему наши имена.
— Я обращаюсь к вам мистер Делакруа. Честно говоря, я думаю, довольно бесцеремонно с вашей стороны называть меня Аней.
— Хочешь, чтобы я обращался к тебе «мисс Баланчина»?