Воздух, которым он дышит (ЛП)

— Ричардом, — огрызнулась она. — Не делай вид, что не помнишь его имя. И это было замечательно. Я думаю, что он может стать единственным.

Я закатила глаза. Каждый парень, который крутился рядом, становился для нее единственным — пока они не уходили, бросая ее.

— Ты закатила глаза? — спросила мама.

— Нет.

— Закатила, не так ли? Иногда ты такая непочтительная.

— Мама, мне нужно добраться до работы, — солгала я. — Ничего, если я перезвоню позже?

Может быть, завтра.

Может, на следующей неделе.

Мне просто необходимо пространство.

— Отлично. Но не стоит забывать, кто был рядом с тобой, когда не было никого, деточка. Конечно, родители Стивена, возможно, помогут тебе, но наступит момент, когда ты поймешь, кто твоя настоящая семья, а кто нет.

Я никогда не была так благодарна окончанию разговора.

***

Иногда я стояла на заднем дворе и смотрела на дикие кусты и высокую траву, пытаясь вспомнить, как это должно выглядеть. Стивен хотел сделать это место красивым. У него всегда был взгляд, подмечающий все детали, когда дело доходило до ландшафтного дизайна, и я почти могла представить запах цветов, посаженных им, которые теперь были мертвы.

— Закрой глаза, — прошептал Стивен, подходя ко мне и спрятав руки за своей спиной. Я сделала, как он сказал. — Угадай цветок, — сказал он. Запах ударил мне в нос, и я улыбнулась.

— Гиацинт.

Я улыбнулась шире, когда почувствовала, как его губы начали целовать мои.

— Гиацинт, — эхом повторил он. Он пристроил цветок мне за ухо. — Я думал посадить несколько около пруда на заднем дворе.

— Это мой любимый цветок, — сказала я.

— Ты моя любимая девочка, — ответил он.

Я моргнула и вернулась в настоящее, потеряв запахи прошлого.

Мой взгляд переключился на дом соседа, чей газон выглядел еще хуже, чем мой. Дом был построен из красновато-коричневых кирпичей и был оплетен со всех сторон светлыми канатами сухих растений. У него травы было в десять раз больше, чем у меня, и на заднем крыльце я увидела садового гнома, который был разбит на куски. Пластиковая желтая детская бейсбольная бита была спрятана в нитях быстро разрастающейся травы вместе с игрушечным динозавром.

Доски были сложены в стопки, маленькая настольная ручная пила была прислонена к сараю, красная краска которого шелушилась. Интересно, а жил ли вообще кто-то в этом доме?

Он казался еще более заброшенным, чем раньше, и я не могла не задуматься о вменяемости и дееспособности своего соседа.

Позади домов нашего квартала начинался лес Мидоуз-Крик. Весь район был окружен деревьями. Я знала, что в глубине этих лесов была небольшая река, скрытая в зарослях деревьев, растянувшихся на мили. Многие люди не верили, что она на самом деле существует, но, когда я училась в колледже, мы со Стивеном обнаружили ее. В неширокой реке есть крошечная скала. На крошечной скале написаны инициалы СТ и ЭБ. Эти инициалы были высечены на скале в водах небольшой реки, скрытой в темных лесах, когда Стивен попросил меня выйти за него замуж.

Сама не замечая, я обнаружила, что пришла в лес и долго просидела там, в тени деревьев, глядя на свое отражение в воде.

Один вдох.

Маленькие рыбки мирно плыли вниз по течению до тех пор, пока вода не начала рябить, после того, как я услышала громкий всплеск. Я повернула голову налево, чтобы увидеть, что стало причиной волнения в реке, и мои щеки покраснели, когда я увидела Тристана, стоящего в воде без футболки и в шортах для бега. Он наклонился вниз и начал умывать лицо, скребя пальцами по грубой, дикой бороде. Мой взгляд пробежался по его загорелой груди, покрытой волосами, и он начал загребать воду, омывая свое тело. Его левая рука была покрыта татуировками, переходящими на грудь. Я изучала отметки на его теле, не в силах отвести взгляд. Их было больше, чем я могла представить. Я знаю эти татуировки. Каждая — отдельный шедевр, символ классических детских романов. Аслан из «Нарнии» (Примеч. Аслан — лев, центральный персонаж серии книг «Хроники Нарнии», цикла из семи сказок в жанре фэнтези, написанных британским писателем КлайвомСтейплзом Льюисом (1898-196), Монстриз«Где Дикие Вещи» (Примеч. детская иллюстрированная книга американского писателя и иллюстратора Мориса Сэндэка (1928-1-2012), Паровозик (Примеч. «Паровозик, который смог» или «Паровозик, который верил в себя» — американскаядетскаясказка на тему оптимизма и трудолюбия). Поперек груди были начертаны слова «Мы все здесь не в своем уме» из «Приключений Алисы в Стране Чудес» (Примеч. Татуировка Тристана — лишь часть цитаты, полностью легендарная фраза Чеширского кота звучит так: «Мы все здесь не в своем уме, включая самых умных»).

Все внутри меня взорвалось от этого великолепия. Не было ничего более ошеломляющего, чем человек, который не только знал героев классических детских сказок, но и нашел способ сделать свое тело личной книжной полкой.

Вода с его мокрых волос капала на лоб и падала на грудь. Внезапно я замерла на месте. Интересно, знал ли он, каким красивым и в то же время пугающим был? Мои мысли во многом повторили фрагмент старой-престарой рекламы сосательных конфет «Тутси», в то время как я смотрела на его тело: «Мистер Сова, как долго я могу смотреть на этого человека, прежде чем это станет социально неприемлемым? — Я не знаю, Лиз. Давай выясним. Один… Два… Три…» (Примеч. Лиз немного перефразировала слоган популярной рекламы конфет).

Тристан не заметил меня, мое сердце колотилось в груди, в то время как я отступала от реки в тень деревьев, надеясь остаться незамеченной.

Зевс был привязан к дереву, и как только он меня приметил, немедленно залаял.

Черт!

Мужчина поднял голову и посмотрел в мою сторону, его глаза были такими же неукротимыми, как и раньше. Его тело замерло, вода стекала по груди, вплоть до края шорт. Я смотрела на него слишком долго, и только потом поняла, что пялилась прямо на его обнаженный торс. Мои глаза поднялись выше и встретили его жесткий взгляд. Он не сдвинулся ни на миллиметр. Зевс в это время лаял и вилял хвостом, пытаясь оторваться от дерева.

— Преследуешь меня? — спросил Тристан. Его слова были грубыми и отрывистыми, выражающими самую суть и не приглашающими к отвлеченному разговору.

— Что? Нет.

Он приподнял бровь.

Я продолжила смотреть на его татуировки. Оу, зеленые яйца и ветчина Доктора Сьюза. (Примеч. Теодор Сьюз Гейзель / Доктор Сьюз (англ. Dr. Seuss) — американский детский писатель и мультипликатор). Тристан заметил, что я уставилась на его тело.

Дерьмо. Стоп, Лиз.

— Прости, — пробормотала я, мое лицо обдало жаром от смущения. Что он тут делает?

Мужчина выгнул другую бровь и ни разу не моргнул, пока смотрел в мою сторону. Хотя он мог просто поговорить со мной, казалось, он находил гораздо больше удовольствия в том, чтобы заставить меня почувствовать себя некомфортно и тревожно. Его взгляд был мрачен, словно внутри он был разбит и скрывал множество тайн, но каждая покрытая шрамами часть его существования, казалось, только притягивала меня.

Я наблюдала за каждым его движением, пока он распутывал поводок Зевса, и двинулся в том направлении, откуда я пришла. Я пошла следом, чтобы вернуться к своему дому.

Он остановился.

Медленно развернулся в мою сторону.

— Прекрати меня преследовать, — прошипел он.

— Я не преследую.

— Преследуешь.

— Нет.

— Да.

— Нет, нет, нет!

Он снова приподнял бровь.

— Ты как пятилетний ребенок, — он повернулся и продолжил идти. Я сделала то же самое. Несколько раз он оборачивался назад и невесело усмехался, но мы не сказали друг другу больше ни слова. Когда мы достигли края леса, он и Зевс направились прямо к неухоженному двору рядом с моим домом.

— Я думаю, что мы соседи, — сказала я со смешком.

Он взглянул на меня, и мои внутренности сделали сальто. Я ощущала дискомфорт в груди, когда Тристан смотрел мне в глаза, пока знакомый звоночек внутри меня не дал о себе знать.

Мы оба зашли в наши дома не попрощавшись.

Вечером я ела в одиночестве за обеденным столом. Когда я посмотрела через окна моей столовой на соседний дом, то увидела ужинающего за своим столом Тристана. Его дом казался таким темным и пустым. Одиноким. Когда мужчина поднял голову и увидел меня, я выпрямилась. Подарила ему простую улыбку и слегка помахала. Он встал со стула, подошел к своему окну и закрыл жалюзи.

У меня не заняло много времени, чтобы понять, что окна наших спален также были друг напротив друга, и он был так быстр, что закрыл и эти шторы тоже.

Я позвонила проверить, как там Эмма, которая, судя по звукам, раздулась от конфет и дедушкиного внимания. В районе восьми часов я сидела на диване в гостиной, глядя в пространство и стараясь не заплакать, когда Фей написала мне.

Фей: Ты в порядке?

Я: Все прекрасно.

Фей: Составить компанию?

Я: Не сегодня. Устала.

Фей: Составить компанию?

Я: Засыпаю…

Фей: Составить компанию?

Я: Завтра.

Фей: Люблю тебя, титьки.

Я: Люблю тебя, сиськи.

После последнего сообщения нашей переписки, что неудивительно, последовал стук в дверь. Я знала, что не существовало способа остановить Фей, потому что ей было известно: даже если я говорила, что в порядке, это, как правило, было далеко от того, что я чувствовала на самом деле. Что, действительно, было удивительным, так это то, что, открыв переднюю дверь, я увидела множество людей. Друзей. Лидером группы была Фей, держа в руках бутылку текилы, самую большую из всех, известных человечеству.

— Составить компанию? — она усмехнулась.

Я посмотрела вниз на свою пижаму, а затем еще раз на текилу.

— Безусловно.

***

— Я, правда, думал, что ты захлопнешь дверь перед нашими носами, — знакомый голос раздался позади меня, когда я стояла на кухне, наливая четыре шота. Я повернулась, чтобы увидеть Таннера, смотрящего в мою сторону и неизменно подбрасывающего монетку в своих руках, и прыгнула с разбегу в его крепкие объятия.

— Хей, Лиз, — прошептал он, привлекая меня для еще более тесного захвата.

Таннер был лучшим другом Стивена, и в течение долгого времени у них было что-то вроде броманса (Прим. близкие, но без секса отношения между двумя мужчинами), и я уже начинала думать, что муж может оставить меня ради другого мужчины. Таннер был симпатичным парнем с очень темными глазами и светлыми волосами. Он работал в автомагазине, управление которым взял на себя после того, как его отец заболел. Он и Стивен были лучшими друзьями, когда стали соседями по комнате в их первый год обучения в колледже. Несмотря на то, что Таннер перестал посещать учебу после того, как начал работать на своего отца, они со Стивеном оставались близки.

Таннер подарил мне свою дружескую усмешку и отпустил меня. Он поднял два шота, которые я налила, протянул один мне и мы опустошили их. Затем он поднял другие два, и эти тоже моментально стали пустыми. Я улыбнулась.

— Ты знаешь, все четыре были для меня.

— Я знаю. Просто пожалей свою печень немного, — я наблюдала за тем, как он сунул руку в карман, вытаскивая четвертак. Такой же четвертак он всегда вертит между пальцев своей руки без остановок. Это была странная привычка, которую он приобрел до того, как они со Стивеном встретились.

— Вижу, у тебя все еще есть твоя монетка, — я рассмеялась.

— Никогда не выхожу из дома без нее, — ответил он с усмешкой, прежде чем вернуть монету обратно в карман.

Я изучала его лицо и глаза, до краев наполненные беспокойством. Вероятно, он сам не знал об этом, но иногда его взгляд выражал грусть.

— Как ты?

Его плечи поднимались и опускались в глубоком дыхании.

— Просто так приятно снова видеть тебя. Это было так давно. Кроме того, вы так быстро исчезли, после того как… — его слова затихли. Слова людей всегда затихают, когда они собираются упомянуть о смерти Стивена.

— Я вернулась, — я кивнула и наполнила нам еще четыре шота. — Эмма и я здесь, и мы остаемся. Нам просто нужно немного воздуха, вот и все.

— Ты продолжаешь водить этот кусок дерьма, который называешь автомобилем? — спросил он.

— Определенно, да, — я закусила нижнюю губу.— Я сбила собаку пару дней назад.

Его рот приоткрылся.

— Нет!

— Ага. Собака в порядке, а мой дерьмовый автомобиль икнул, когда врезался в нее.

— Я могу проверить его для тебя, — предложил он.

Я пожала плечами.

— Все нормально. Сейчас, когда вернулась в город, я могу ходить пешком. Ничего страшного.

— Будет страшно, когда придет зима.

— Не беспокойся, Таннер Майкл Кейс, все будет в порядке.

Ухмылка появилась на его губах.