Помоги проекту - поделись книгой:
Мы осторожно загрузили Питта на телегу, на дне которой покоился мягкий матрац, и, выслушав наблюдателя, смогли оценить обстановку в городе.
Пока фортуна была на стороне испанцев. Милиция и жители острова, способные носить оружие, пытались отбросить десант. Зверства испанской солдатни были общеизвестны, так что горожане прекрасно понимали, что их ждет в случае поражения, и упорно сражались. Однако энтузиазм и военное мастерство — это две очень разных вещи. А командир испанцев хорошо знал своё дело, чего нельзя было сказать о барбадосской милиции.
В какой-то момент мне стало даже неудобно. Это ведь я пристукнул Бишопа, который являлся командиром барбадосской милиции и должен был организовать защиту города. Возможно, под его руководством оборона была бы более эффективной. Однако все случилось так, как случилось. Используя преимущество внезапного нападения, испанец в первые же минуты обезвредил форт и показал барбадосцам, кто является хозяином положения. Его пушки вели огонь с борта корабля по открытой местности за молом, превращая людей в кровавую кашу. Я морщился, но сидевший во мне О'Брайен, как человек военный, не мог не отдать должное противнику.
К сожалению, заменивший Бишопа командующий был явно не компетентен. Он не сумел ни правильно выстроить оборону, ни сберечь людей. А испанцы тем временем не только вносили панику в нестройные ряды оборонявшихся, но и прикрывали высадку десантных групп, направлявшихся к берегу.
Я смотрел на все это безобразие и понимал, что бодяга затянется надолго. Удержать город испанцы не смогут, да и не стремятся к этому. Это был налет с целью пограбить и покуражиться. С местной связью (точнее, с почти полным ее отсутствием) у испанцев есть все шансы остаться безнаказанными, убравшись с утра куда подальше. То, что они будут грабить и пьянствовать всю ночь, я не сомневался. И у меня неожиданно появилась идея, как этим можно воспользоваться.
Идея была наглая до изумления. Настолько, что когда я поделился ей с бывшими каторжниками, большая часть заподозрила меня во внезапном умопомешательстве. Однако я был настойчив, и сумел убедить народ ни больше, ни меньше, захватить испанский корабль. Расчет был прост. Б
Самым веским аргументом для захвата корабля послужила здравая мысль, что на фрегате поместится куда больше награбленного добра, чем на шлюпке. Будучи врачом, я посещал многие богатые дома Бриджтауна, и знал, где можно поживиться. Полагаю, мы заслужили компенсацию за пребывание в роли каторжников.
Разумеется, что последовать за мной захотели не все. Некоторые бывшие каторжники слишком хотели оторваться за все то время, пока находись в рабстве. Понятно, что ничем хорошим эта эпопея не закончится. Бандитов, рано или поздно выловят. Но кто я такой, чтобы воспитывать взрослых людей? У них самих голова на плечах есть. Не хотят они рисковать, захватывая испанский фрегат — флаг им в руки. Мне же лучше. Избавлюсь от наиболее неадекватного народа.
К кораблю мы подошли уже в полной темноте. Грабеж оказался делом увлекательным, и мы развернулись на все сто. Кое-кто хотел, правда, еще и женщин пощупать, но я запретил. Задерживаться было нельзя. В конце концов, шлюх можно было купить и после того, как мы освободимся. А рисковать нашими планами ради баб не стоило. Да и с выпивкой следовало подождать. Ребята, к счастью, со мной согласились. Ну, а кто не согласился… как известно, добрым словом и пистолетом можно достичь куда большего, чем просто добрым словом.
Меня, конечно, несло, но я не собирался рисковать возможностью обрести свободу ради каких-то придурков. Надо сказать, что экстремальная ситуация частенько пробуждает в людях неожиданные качества. Я сам себе удивлялся, но на различные рефлексии тупо не было времени. В конце концов, о своем моральном облике я мог подумать чуть позже, когда мы окажемся на приличном расстоянии от этого мерзкого острова.
Сам план захвата фрегата был весьма приблизительным. Да и как вообще можно планировать такие вещи? Будем надеяться, что нам повезет. Передвигаясь по захваченному городу, мы не могли не столкнуться с испанцами. Земля им пухом. Ну и, разумеется, расспросили как следует нескольких солдат. Выяснилось, что на фрегате в качестве охраны осталось не более десяти человек. Причем, судя по доносившимся звукам, они тоже праздновали. Скорее всего, были и часовые, которые несли вахту, но, на наше счастье, особой бдительностью они не отличались. И не заметили, как несколько больших лодок отошли от пристани и бесшумно пришвартовались под кормой корабля.
С кормовой галереи всё ещё свисала верёвочная лестница, по которой днём спустились испанцы, и я не замедлил ей воспользоваться. Поскольку я знал испанский язык лучше всех, то и действовать начал первым.
— Кто там? — лениво поинтересовался часовой, заметив мой силуэт. Кто, кто… дед Пихто!
— Это я, приятель, — пришлось мне откликнуться по-испански, чтобы не спугнуть идиота.
Часовой подошел ближе, и я воспользовался удобным моментом. Неожиданный удар, и испанец, не успев издать и звука, перелетел через бортик, камнем упав в воду. Не знаю, умел ли он плавать, но в тяжёлой кирасе, со шлемом на голове, у мужика просто не было шансов. Он сразу же пошёл ко дну.
— Поднимайтесь, только старайтесь не шуметь, — скомандовал я бывшим каторжникам.
Всего из плена нас сбежало двадцать человек. Джереми двигаться не мог, и остался лежать в шлюпке под охраной пары бойцов. Они же присматривали и за тремя лодками с награбленным добром. Остальные поднялись на борт в течение буквально нескольких минут. По моей команде мы ничком растянулись на корме и начали наблюдать. Большой фонарь на носу корабля освещал фигуру часового, а снизу, с пушечной палубы, доносились дикие пьяные вопли.
— Вперёд! — скомандовал я.
Хотелось бы мне сказать, что мы были неслышимы, как тени и невидимы, как ветер, но увы. Мало кого из толпы беглецов учили правильно передвигаться. Так что если бы испанцы были чуть бдительнее, нас точно засекли бы. Однако завоеватели, уверенные в собственной безопасности, вели себя на редкость беспечно, а потому убрать часовых не составило никакого труда. Ну а пленить подвыпивших испанцев — тем более.
Какие у бедолаг были потрясенные физиономии — это нужно было видеть! В принципе, испанцев можно было понять. Они-то пребывали в уверенности, что им ничего не грозит! Гарнизон Бриджтауна разгромлен и разоружён, а их собратья по оружию с наслаждением грабят город. Испанцы, наверняка, не поверили своим глазам, когда их внезапно окружили полуобнажённые люди, обросшие, как последние дикари. Собственно, именно на дикарей в этот момент мы и были похожи! Оборванные, грязные измотанные… На общем фоне только я выглядел относительно прилично, но общую картину это не меняло.
— Не дергайтесь, если хотите жить, — предупредил я.
Подвыпившие испанцы в ужасе и замешательстве таращили глаза на оружие, направленное на них в упор, и кивали головами, как китайские болванчики. Вот и хорошо. Вот и славно. Истреблять этих испанцев я не собирался, у меня на них были другие планы. Я приказал связать пленников и отправить в трюм, под надежный замок. А затем подал знак оставшимся в шлюпке ребятам, и мы аккуратно подняли на борт сначала Джереми, а затем и награбленное добро.
Питта отнесли в одну из кают, и я приступил к тщательному осмотру. Теперь мне никто не мешал оказать Джереми полноценную помощь. Будем надеяться, что работа на плантации не окончательно подорвала его здоровье, и что его молодой организм справится. Тем более, что О'Брайен был действительно неплохим врачом. Да и мои знания пошли в дело. Пусть у меня не было медицинского образования, но уж о том, что врач должен тщательно мыть руки и стерилизовать свои инструменты, я отлично знал.
Я осмотрел спину Джереми и намазал кожу вокруг ран мазью на основе множества трав. Помимо лечебного, она имела и обезболивающий эффект. Будем надеяться, что Питт выкарабкается. По-хорошему, я, как доктор, должен был остаться рядом с ним, но, к сожалению, не мог себе этого позволить. От меня зависели и другие люди, а наша авантюра с испанским фрегатом только что началась. И неизвестно, удастся ли нам удержать в руках такой приз. Надо проследить, чтобы команда не расслаблялась.
Ребят я нашел в том же помещении, где и оставил. Они заняли места испанцев, которых мы арестовали. Естественно, что увидев богато накрытый стол, ребята захотели пожрать и выпить. Вот только с этим делом стоило быть поосторожнее. Напиваться вообще нельзя, поскольку все самое сложное еще впереди, да и еда может оказаться не в радость после длительного времени диеты из соленой рыбы и маисовых лепешек.
К счастью, народ меня послушался и не стал пускаться во все тяжкие. Видимо, мой довод о том, что у нас еще будет время и возможности оторваться на все сто, нашел отклик в их мозгах. В конце концов, наша победа — всего лишь первый шаг в многоходовой авантюре, которую мы задумали. И для того, чтобы она удалась, нам необходимо было подготовиться.
По-хорошему, нужно было поднимать паруса и сваливать отсюда. Вот только единственный человек, который мог проложить курс, лежит в беспамятстве. Фрегат — это вам не шлюпка. Управлять такой махиной не просто. Такой приз мало захватить, его нужно еще и удержать. А вот с этим могут возникнуть проблемы.
Единственное решение, которое приходило мне в голову — взять в плен капитана этого корабля. И заставить его нам помочь. То, что он прибудет в первой шлюпке, чтобы первым подняться на борт — это однозначно. Но как от остальных испанцев отделаться? По самым скромным прикидкам — их около 250 человек. Многовато для 20 каторжников.
Разумным решением было переодеться в испанские шмотки, позволить капитану подняться на палубу, а остальных перестрелять. Они наверняка будут идти на расстоянии друг от друга, как это и положено по их военному регламенту. Поскольку подняться на корабль можно только поодиночке, и нет смысла толкаться у лестницы всем одновременно.
Как мы умудрились успеть — бог весть, но к утру уже все было готово. Мы привели себя в порядок, облачились в наряды испанских солдат, и часовой вовремя сообщил нам о том, что видит лодку, в которой сидит важный испанец в окружении четырех ящиков. Ну надо же, на ловца и зверь бежит! Почтенный испанец, ничего не подозревая, в превосходном настроении поднялся на палубу. И не успел даже заподозрить неладного, поскольку удар палкой по голове, умело нанесённый Хагторпом, качественно вырубил разнаряженного дона.
Поверженного испанца немедленно унесли в капитанскую каюту, а ящики с богатством подняли на палубу. Закончив погрузку сокровищ на корабль, остальные испанские солдаты тоже начали подниматься по верёвочной лестнице на палубу, где с ними разделались так же неторопливо и умело, как и с командиром корабля. Что называется, без шума и пыли.
Однако оставались еще и другие испанцы. Те, кто насладившись грабежами и насилием в Бриджтауне, садился в лодки и направлялся на корабль. Их было больше 200 человек, и перебить их по одному просто не представлялось возможным. Однако восемь лодок были неплохими мишенями для пушек, а в моей команде находился замечательный канонир — Огл.
Полагаю, в первый момент, никто просто не понял, что происходит. Ни жители Бриджтауна, ни испанцы, решившие, что попали под дружественный огонь. Канонир, кстати, вовсе не преувеличивал, когда расписывал собственные достоинства. Он действительно метко стрелял. В конечном итоге, от восьми лодок остались три, которые предпочли повернуть к берегу.
В живых осталось примерно человек шестьдесят испанцев, но глядя на то, как их хватали и связывали горожане, я не стал бы завидовать этим спасшимся. После того, что они творили на острове, их, в лучшем случае, ждала виселица. Если толпа по дороге не порвет на ленточки для бескозырок.
— Дайк, прикажи-ка поднять английский флаг, — скомандовал я.
— Зачем? — удивился стоявший рядом Хагторп.
— Этим мы дадим знак, что мы на стороне местной власти, и к нам пришлют какую-нибудь важную шишку, чтобы выяснить, что происходит. Мы оставим его в заложниках, это позволит нам без проблем пройти мимо форта. Иначе нас обстреляют.
Разумеется, до горожан дошло, что корабль был захвачен их сторонниками. И естественно, они захотели выяснить, что происходит, отправив шлюпку. Разжившись у испанцев подзорной трубой, я заинтересованно попытался разглядеть, кому достанется честь быть нашим заложником. И увидел Стида. Надо же… сам губернатор решил к нам пожаловать! Хотя, в отсутствие Бишопа, кому еще это делать?
Поднявшись по верёвочной лестнице на борт корабля, Стид узрел рядом с главным люком четыре денежных ящика и обрадовался им, как родным! Хотя, вполне возможно, часть денег именно ему и принадлежала. Не поверю, чтобы испанцы не содрали с него выкуп. Два сопровождавших губернатора офицера тоже оживились, видимо, рассчитывая на дополнительное вознаграждение.
Естественно, Стид не сразу понял, кто перед ним находится. Во-первых, он не знал рабов Бишопа в лицо (кроме меня), а во-вторых, мы привели себя в порядок и красовались в испанских доспехах. Лично я, например, позаимствовал костюм капитана — черный с серебром, благо мы с ним были примерно одного роста и комплекции. Шляпа с большим плюмажем и шпага на раззолоченной перевязи дополнили мой облик. Доберусь до цивилизации, закажу себе что-нибудь более привычное, а пока буду соответствовать местной моде.
В общем, выглядели мы все как вполне приличные люди, а не как беглые каторжники. Но видели бы вы реакцию Стида, когда до него дошло, кого же он видит! Узнав меня, губернатор моментально пришел в ярость и сменил цвет физиономии на ярко-малиновый. Стид даже попытался достать оружие. Угу. Счаз. И его, и сопровождавших губернатора офицеров быстро скрутили.
— А теперь слушайте меня внимательно, — скомандовал я. — Вплоть до того, как мы выйдем в открытое море, я буду держать Стида на борту как заложника. Его жизнь должна обеспечить порядочное поведение со стороны тех, кто остался в форте.
— Но позвольте, — вмешался один из охранявших Стида офицеров.
— Не позволю! — огрызнулся я. — Вы слышали, что я сказал. Передайте это своему начальству. Трап перед вами, так что можете выбирать: либо спуститься по нему добровольно, либо мы вас просто вышвырнем.
Невзирая на истошные вопли губернатора Стида, его офицеры сочли за лучшее исполнить мою просьбу. Правда, после того, как их слегка подтолкнули пистолетами. А я начал думать, как нам действовать дальше. Легко сказать — выйдем в открытое море. А как это сделать? Из двадцати человек, захвативших корабль, только шестеро обладали кое-какими скудными познаниями в морском деле. В том числе и Джереми, который до сих пор был без сознания.
Хагторп немало времени провёл в прошлом на кораблях. И пусть он не изучал искусства навигации, но зато имел хоть какое-то представление о том, как управлять судном. Так что под его чутким руководством мы начали готовиться к отплытию.
Процесс этот был… нелегким. Чтобы привести в движение фрегат, нужны матросы, умеющие управляться с парусами. А у нас таковых не было. О'Брайен мог командовать судном, но сам паруса не ставил и курс кораблю не прокладывал. Зато за модой следил, и стишки почитывал, долбодятел. Охрененно необходимое умение для мужика!
Времени на то, чтобы убрать якорь и поднять парус на грот-мачте, ушло порядочно, но фрегат все-таки направился к выходу в открытое море. Форт молчал. Поведение военных не вызывало нареканий. Видимо, они все-таки дорожили жизнью своего губернатора.
— Ну и что мы будем делать с этой жирной свиньей Стидом? — поинтересовался Хагторп, как только мы оказались вне досягаемости пушек форта. — Может, выбросить его за борт, и дело с концом?
Глаза губернатора вылезли из орбит.
— Повесить его на нок-рее! — поддержал бывшего офицера королевского военно-морского флота одноглазый Волверстон. И, надо сказать, что бывшие заключенные радостно согласились с этой великолепной идеей.
— На хрен мне не нужны трупы на палубе, — возразил я.
Особой ненависти я к Стиду не испытывал. Ну, во всяком случае, не больше, чем к любому другому плантатору. К тому же, я обещал его жизнь в обмен на свободный проход мимо форта, а нарушать свое слово было противно. Не то, чтобы я был весь из себя рыцарь без страха и упрека, но окончательно становиться сволочью не хотелось. Очень тонкая грань отделяет человека от мрази, и переступать ее было нежелательно, хотя бы из самоуважения. Так что я дождался, когда корабль будет проходить неподалёку от мыса в восточной части бухты, и подошёл к Стиду, уныло сидевшему на крышке главного люка.
— Тебе сильно повезло, что я склонен выполнять свои обещания, иначе ты не отделался бы купанием в теплой водичке, а уже болтался бы на рее, — сказал я сквозь зубы.
Команда одобрительным свистом поддержала мою тираду и, не дожидаясь особого распоряжения, ребята привязали к планширу широкую доску.
— Вперед, — подтолкнул я губернатора. — До мыса не больше четверти мили, и, если в пути ничего не произойдёт, ты легко туда доберёшься. Живо! Иначе я все-таки поддамся искушению и пну тебя в твою филейную часть.
Губернатор, злобно пыхтя, снял башмаки, сбросил камзол и встал на доску.
— Живее! — снова подогнал Стида я. Тот сделал три шага вперед и бултыхнулся за борт под одобрительные вопли команды.
Ну вот и все. С одним делом разделались. Теперь нужно было приниматься за пленников. Выяснить, что это за испанцы, откуда они здесь взялись и с какой радости решили напасть на Барбадос.
Из документов я выяснил, что доставшийся мне корабль, носящий название «Синко Льягас» вовсе не пиратский. А его капитан с длинным именем дон Диего де Эспиноса-и-Вальдес вообще испанский гранд. И родной брат испанского адмирала дона Мигеля де Эспиноса, очень вспыльчивого и надменного господина. Ну ни фига себе! А с чего это вдруг дон Диего попиратствовать-то решил? Войны между Испанией и Англией объявлено не было, и подобное нападение на Барбадос, наверняка, вызовет нешуточный политический скандал.
Нажился, конечно, испанец неплохо. Мы уже проверили сундуки, которые он привез с собой из города. В каждом из них было по двадцать пять тысяч песо. Выкуп, собранный с первых лиц города. И да, один из сундуков был действительно предоставлен Стидом.
Всего у нас на борту оказалось 16 испанцев. Я привлек к их допросу Волверстона (одно только присутствие одноглазого великана нагоняло ужас на допрашиваемых), и вскоре приблизительно знал, кто чем занимался на корабле. Разумеется, самым грамотным был капитан, но у меня не было никакого желания с ним сотрудничать. Я пообщался с утра с доном Диего, и понял, что это не тот человек, который поддастся шантажу. Упертый испанец был готов положить и свою жизнь, и жизнь своего сына ради интересов страны. Это, конечно, вызывает уважение, но не располагает к сотрудничеству.
Ничего не скажу, держался испанец достойно. Не паниковал, не боялся и даже пытался как-то договориться. Суровый мужик примерно 45 лет, он явно много повидал и сдаваться не собирался. Благородная проседь в черных волосах, породистый нос и холодные серые глаза, которые смотрели на меня с легким презрением. Ну, да. Мне бы тоже не понравился чувак, который захватил мою собственность и напялил на себя мои вещи. Ну, я и не золотой слиток, чтобы всем нравиться.
Поняв, что с капитаном мне ничего не светит, я начал перебирать другие варианты. Оказалось, что дон Диего успешно натаскивал своего сына Эстебана, и тот вполне мог заменить отца. В принципе, 15-летний пацан по местным меркам считался волне взрослым, так что ничего удивительного в этом не было. Осталось только уговорить мальчишку. К счастью, он ценил жизнь своего отца превыше всего. Так что когда я приказал привязать дона Диего к жерлу пушки, Эстебан тут же согласился нам помогать.
Судя по взгляду пацана, в его личном рейтинге мерзавцев я занял почетное первое место. Ну, да. Как самим безобразничать — так это всегда пожалуйста. А стоит хвост прижать — начинают оскорбляться. Впрочем, парень, нужно отдать ему должное, хоть и дрожал от страха, но пытался держать лицо. Мелкий пакостник даже попытался нас обмануть, изменив курс, но Джереми вовремя увидел, что звезды располагаются не там, где положено.
Питт уже чувствовал себя получше, и выползал на палубу подышать свежим воздухом. Вот в один из таких славных вечеров он и поймал Эстебана на попытке нас обмануть. Вовремя, надо сказать, поймал. Еще немного, и мы оказались бы в водах, которые полностью контролируют испанцы.
Впрочем, мы и сейчас оказались не в лучшем положении. То, что мы не сможем добраться до Кюрасао, было ясно, как день. Запасы воды и продовольствия были уже на исходе, а Питт ещё не мог приступить к своим штурманским обязанностям. Выход был один — добраться до острова Тортуга. Там, по крайней мере, нам не угрожала опасность захвата.
В связи со скудными запасами еды возник и еще один вопрос — что делать с испанцами. Тащить их на Тортугу, или же, посадив в лодку, дать возможность самим добираться до земли, находившейся всего лишь в десяти милях. Я голосовал за второй вариант.
— Испанцы не простят нам захват своего корабля, — возражал Хагторп. — К черту гуманность! Притащим испанцев на Тортугу, и их там сожгут заживо!
— Какая гуманность? — возмутился я. — Нам жрать нечего, а вы хотите еще и пленников нам на шею посадить. Испанцы в любом случае узнают, что мы захватили их корабль и будут нам мстить.
Блин, вот не хотел я вступать в конфликт ни с одной страной! Не хотел! Но испанцы действительно не простят захват корабля. А дон Диего достаточно влиятелен, чтобы мстить. Может, действительно избавиться от пленников? И тащить их для этого на Тортугу совершенно необязательно. Испанцы не выполнили своего обещания привести нас на Кюрасао, так почему я должен оставлять их в живых?
Мда. Вот только избавляться от испанцев будет сложно. Одно дело — убивать в горячке боя, и совсем другое — хладнокровно, безоружных людей, один из которых — 15-летний пацан. Не уверен, что у меня рука поднимется.
На хрен! Пусть лучше я об этом буду жалеть, но превращаться в безжалостного убийцу не имею никакого желания. Да и команда, когда дело дошло до исполнения приговора, присмирела. Брать грех на душу никто не хотел. В общем, мы выдали испанцам шлюпку и отправили их в свободное плавание. А два дня спустя «Синко Льягас» вошёл в окружённую скалами Кайонскую бухту.
Мы прибыли на Тортугу.
Глава 4
Тортуга. Один из самых популярных островов Карибского моря. Сколько книг о нем написано, сколько фильмов снято! Даже не верится, что я ступил на его берег. К сожалению, значение этого острова постепенно сходило на нет. Если я правильно помню историю, то меньше десяти лет оставалось до того момента, как все население Тортуги будет перевезено на побережье Эспаньолы. Да и сейчас такие звезды морского разбоя как Граммон, Требютор и прочие предпочитали базироваться в Пти-Гоаве. Для нас хрен редьки был не слаще. И здесь, и там рулили французы. Однако пираты пока еще были довольно сильны, а местные чиновники получали неплохие откаты с их набегов.
Словом, какое-то время мы вполне могли здесь перекантоваться. Хотя бы до того момента, пока не определимся с собственным будущим. Но это будет точно не сегодня. И, скорее всего, не завтра. Мы спаслись из плена, добрались до берега, и это нужно было отметить.
Ох, как мы квасили! Как мы квасили! Все, кроме тех, кто нес дежурство на корабле (очередность разыграли в лотерею). Свобода пьянила, а денег было вполне достаточно. И мы, и испанцы, пограбили Бриджтаун на славу. Из угара меня выдернуло только то, что нужно было тащиться к местному губернатору с обязательным визитом вежливости и объяснять, кто мы такие и что планируем делать дальше.
Да если б знать! Мысли разбегались, как тараканы от внезапно включенного света. В общем-то, неплохо было бы пообщаться с командой, и выяснить, какие у них планы на будущее. А пока нужно выспаться, побриться, одеться нормально и нанести визит губернатору. Так и скажу, что мы, типа, мирные люди, но наш бронепоезд… тьфу, не туда занесло. Короче, не решили пока ничего. И с удовольствием выслушаем мудрый совет опытного человека.
К моменту нашего прибытия, губернаторский пост на Тортуге занимал целый маркиз — Пьер-Поль Тарен де Кюсси. Но, несмотря на титул и чин, ему приходилось как-то договариваться с местным береговым братством. Да и от дополнительных доходов никто не откажется. Однако встречаться с губернатором я не очень хотел. Понимаю, что это обязаловка, но опасаюсь. Хотя бы потому, что не могу сказать де Кюсси ничего определенного о том, чем мы собираемся заняться в дальнейшем.
Особняк губернатора был шикарен. Большой белый дом с зелёными ставнями, уютно укрылся среди ароматных перечных деревьев и душистых кустарников. Сам де Кюсси — худощавый, элегантно одетый француз, оказал мне неожиданно теплый прием. Насколько я успел выяснить, местные корсары отчисляли ему 10 % от своей добычи. И, видимо сумма дохода была столь внушительной, что маркиз не хотел ее терять, уступая Пти-Гоаву. Напомаженный, расфуфыренный, растягивающий гласные, губернатор был воистину великосветским вельможей, что охотно демонстрировал. Прямо так и казалось, что сейчас выпрыгнет откуда-нибудь церемониймейстер и объявит третью часть марлезонского балета.
Наш разговор губернатором был вежливым, но надолго не затянулся. Как только де Кюсси выяснил, что покамест мы не можем ничего предложить, и с собственным будущим еще не определились, он сразу поскучнел. А я понял, что нужно приводить команду в трезвый вид. Раз нами заинтересовался губернатор, то и остальные подтянутся. Нужно быть к этому готовым и определиться с тем, как мы видим свое будущее.
В плане определения, безусловно, неплохо было бы начать с себя. Чего я хочу, куда собираюсь податься и чем планирую заняться? Сложный вопрос. Вернуться в Европу? А куда? Англия отпадает по понятным причинам. Я осужденный преступник и беглый каторжник. Испании я тоже умудрился дорогу перейти. Не думаю, что мне простят захват корабля, неподобающее обращение с доном Диего и шантаж Эстебана.
Франция могла бы стать неплохим вариантом. Домик на средиземноморском побережье меня бы устроил, тем более что до революции у них еще далеко. Однако тут был один весьма существенный нюанс — между правительствами Франции и Англии было заключено соглашение, по которому обе стороны взаимно обязались задерживать и препровождать на родину всех беглых каторжников.
Меня, в общем-то, и пребывание на Тортуге смущало именно из-за этого. Оставалось надеяться только на то, что колония слишком далеко от материка, а потому не будет торопиться исполнять некоторые законы. И что де Кюсси будет заинтересован получить с нас хоть какой-то навар. Да и не выгодно ему нас сдавать. Он так и других пиратов отпугнуть может, и тогда прощайте, дополнительные доходы.
В любом случае, сама Франция, как место жительства, точно отпадала. Оставалась ещё Голландия, соблюдавшая нейтралитет, но я бы не стал на это рассчитывать. Сегодня они нейтральные, а завтра примут чью-нибудь сторону и тоже смогут использовать меня как пешку во взаимных расчетах. Из-за этого я и на Кюросао не собирался долго задерживаться. Подработать немного, и линять, пока ветер без сучков.
Какие у меня еще варианты? Ну, можно все-таки сдернуть в Россию. Послужить на море. Или на суше. Да хотя бы навестить родной город. Он как раз лет 20 назад основываться начал. Вот только сомневаюсь, что команда за мной пойдет. Если уж в современном мне мире, где есть интернет, моя страна ассоциируется со снегом, медведями и балалайками, то сейчас дела обстоят еще хуже. Если верить европейской пропаганде, в дикой Московии вообще жить невозможно.
Впрочем, сейчас там действительно времена неподходящие. Полным ходом идет война за власть. Да и английское посольство дремать не будет, потребует выдать меня, как беглого каторжника. Так что ни о какой безопасности и речи быть не может. И вариант с Россией нам тоже не подходит.
Можно было рвануть в Америку, благо она под боком. Но сейчас там тоже веселуха знатная. До объявления независимости еще долго. Жизнь моя будет яркой, но, скорее всего, недолгой. По истории Америки я не знал вообще ничего, и даже не представлял, есть ли на этой территории безопасное место. Ну или хотя бы относительно безопасное. Нет, это определенно не вариант. Если я хочу рисковать своей шкурой, для этого необязательно покидать Тортугу.
Ладно. Разберемся, что дальше делать. Завтра посоветуюсь с командой, и, может быть, мы примем какое-то совместное решение. Вдруг есть еще вариант, который я упустил? А пока… Пока нужно позаботиться о более важных вещах.
Начнем с самого главного. Что у нас с финансами? После того, как мы отметили свое прибытие на Тортугу, у нас осталась вполне приличная сумма денег. Плюс корабль, который можно продать. Только заниматься этим не на Тортуге нужно (губернатор, наверняка, полцены даст), а в той же Европе.
Примерно эти соображения я и изложил команде, когда народ протрезвел достаточно, чтобы соображать. Но путешествие в Европу никого из них не вдохновило. И даже не потому, что обрисованный мною политический расклад им не понравился. Народ не понимал, чего они в этой самой Европе будут делать. Да, после того, как мы поделим деньги, каждый из нас получит неплохой куш. Но что дальше?
Имея в руках хорошую, спокойную профессию врача, я всегда мог заработать себе на жизнь и во Франции, и в Нидерландах. А вот остальные члены команды не знали, куда приткнуться. Морским делом владели немногие, а возвращаться к собственной мирной профессии после всех приключений, свалившихся на нашу голову, было как-то странно. Я, если честно, и сам плохо представлял себя в роли тихого провинциального доктора. Это О'Брайен наплавался и нагулялся настолько, что решил осесть. А мне было любопытно.
Собственно, решение нашей проблемы было очевидно — мы могли податься в флибустьеры. Заработать можно неплохо. Местный губернатор, кстати, мне довольно прозрачно на это намекал. Но его можно понять, он с этого бизнеса имел неплохой доход.
Если его послушать, так профессия флибустьера очень престижна и даже овеяна флером романтики. Дескать, бороться с засильем Испании на морях — благородное дело. И я бы может даже проникся этой пылкой речью, вот только мне было абсолютно плевать на местные политические дрязги.
Испания уже пережила свой золотой век. Это было ясно каждому, кто хоть что-то смыслил в политике. У Испании по-прежнему были богатые колонии и мощные корабли, но она теряла влияние год за годом. Еще в середине этого века Испания признала независимость Нидерландов, а уж о ее потерях в результате Пиренейского мира и говорить нечего.
Собственно, жить той Испании осталось еще лет пятнадцать. А потом начнется европейский беспредел. Война за испанское наследство и прочая развлекаловка. Угодило же меня попасть в такую эпоху! Хотя… Когда история шла тихо и гладко? Будем мириться с тем, что есть на данный момент. А пока Испания все еще диктует свои правила, несмотря на то, что на ее троне восседает Карл II, болезненная жертва инбридинга.
Так что? Неужели мне следует прислушаться к желанию команды и стать флибустьером? К пиратству, за какими бы ширмами оно не скрывалось, я относился не очень хорошо. Грязная это работа. И жестокая. Но 17 век диктует свои правила. И если податься в флибустьеры действительно окажется самым приемлемым выходом, я так и сделаю. В конце концов, я необязательно должен превратиться в кровожадное чудовище. Сохранить руки чистыми точно не получится, но держать определенную марку никто не мешает. Слух о том, что по сравнению с остальными пиратами я хотя бы относительно вменяем, в один прекрасный день может сыграть мне на руку.
Поделиться книгой: