Новые головоломки Шерлока Холмса

«Клянусь честью, – с озорной улыбкой ответил Уиггинс. – Я почти дошел до Вестминстерского дворца, тут оглянулся и увидел, что за мной примерно в двухстах ярдах позади идет мой старый приятель Дейви. Я повернулся и пошел к нему. Мы прошли двести ярдов лицом друг к другу, причем он с каждым шагом мне улыбался, но он по-прежнему остался на расстоянии двести ярдов от меня. Вы можете сказать, в чем дело?»

«Очень подозрительно», – сказал Холмс, слегка улыбнувшись.

Я понял, в чем же дело, только после объяснений Холмса. А вы поймете?

Дежурство

«Дело о напуганном плотнике», как я уже, должно быть, рассказывал, привело Холмса и меня на склад. Четыре охранника склада придумали довольно запутанную схему дежурств. Наниматель требовал, чтобы каждый из них дежурил по две шестичасовые смены в день с перерывом. Смены должны начинаться точно в начале каждого часа. На дежурстве всегда должны быть два охранника, причем оба сразу сменяться не могут.

Как мы узнали позже, у каждого из четверых охранников были и личные предпочтения, связанные с работой. Джим хотел начать работу в полночь и закончить к 16:00; Дейв хотел иметь перерыв между 10:00 и 16:00; Питер хотел сменить Дейва после его второй смены; наконец, Майк должен был приходить на работу в 9:00.

Какой же график дежурств они в конце концов разработали?

Пятый словесный узел

Пятый словесный узел от Холмса я получил на очень приятном званом ужине в гостинице «Грейт-Вестерн» в Паддингтоне – замечательном экземпляре архитектуры и дизайна Второй империи с роскошным убранством. Я, естественно, говорю сейчас о гостинице, а не о званом ужине, который, впрочем, тоже выдался прекрасным.

Я сделал все возможное, чтобы разрешить загадку Холмса, но, признаюсь, жареный гусь меня сильно отвлекал. Записку, переданную мне, я привожу ниже; как вы помните, ваша задача – распутать узел из трех десятибуквенных слов, буквы которых переплетены в десяти горизонтальных рядах: первые буквы на первой строчке, вторые – на второй и так далее. Сами слова, конечно же, тематически связаны между собой.

Аренда

Миссис Хадсон мыла посуду после завтрака. «Этот Арчи считает себя умником. Ну, в чем-то он прав».

«Арчи?» – не подумав, спросил я.

«Кузен со стороны мистера Хадсона», – ответила она.

Я вздохнул с облегчением. «Сколько же у вас всего кузенов[2], миссис Хадсон?» – все же не удержался я от вопроса.

«Семьдесят девять, – ответила она. – Хотя нет, уже семьдесят восемь. Дурачок Нил погиб в прошлом месяце. Упал со скалы. Впрочем, достойными людьми я считаю всего 22 из них. Ладно, так или иначе, я вам рассказывала про Арчи».

«Да, так и есть», – согласился я.

«Так вот, Арчи живет в маленькой квартирке близ Уэмбли. Он взял ее в аренду на 99 лет, и я спросила, сколько лет ему еще осталось. Он самодовольно ответил, что две трети времени, которое уже прошло, равно четырем пятым оставшегося времени. Конечно, джентльмена вроде вас такая загадка совершенно не затруднит?»

«Конечно, нет», – только и сумел сказать я. Холмс, сидевший в другом конце комнаты, усмехнулся.

Сколько еще лет аренды осталось Арчи?

Чай

Холмс повернулся ко мне и стал буравить меня взглядом, пока я не отвлекся от книги. «Вы когда-нибудь задумывались о незавидном положении скромного бакалейщика, Ватсон?»

Я признался, что в целом никогда не уделял время обдумыванию участи бакалейщиков.

«Взвешивание бывает просто дьявольски сложным делом», – сказал он.

«Правда?»

«Истинная. Представьте, что вы бакалейщик, и вам срочно нужно разделить двадцатифунтовый тюк с чаем на пакетики по два фунта. При этом у вас есть только две гири: одна весит девять фунтов, другая пять. Какое наименьшее количество взвешиваний вам понадобится, чтобы в точности разделить весь тюк целиком?»

А вы как думаете?

Куда деваются деньги?

Как мне кажется, одно происшествие со мной вполне достойно того, чтобы быть увековеченным в этой книге. Вернувшись домой на Бейкер-стрит из Хукленда, я обнаружил, что у меня практически не осталось денег. Я сохранил чеки и другие записи, так что хорошо знал, на что потратился.

Половина моих денег ушла в самом начале – на билет из Хукленда до Лондона. Прежде чем сесть на поезд, я купил по чашке чаю себе и Холмсу, что обошлось в шесть пенсов. В Лондон мы прибыли к обеду, так что я заказал обед в одном из пабов района Ватерлоо, который обошелся мне в половину оставшихся денег плюс еще десять пенсов сверх того. Половину того, что осталось, я потратил на поездку через весь город до Паддингтона. Потом я дал шестипенсовик бродяге, просившему милостыню у вокзала, и заплатил еще девять пенсов, чтобы почистить ботинки. Вернувшись домой, я обнаружил, что у меня осталось всего шесть пенсов.

Сколько денег у меня было изначально? Можете дать ответ в пенсах, не переводя в фунты и шиллинги.

Сколько коров?

Во время «Дела о странствующих епископах» Холмс переоделся хуклендским фермером и продемонстрировал потрясающее владение местным акцентом, который, если честно, совершенно сбивал меня с толку. Когда ему доводилось общаться с людьми якобы своего круга – что происходило с раздражающей регулярностью, – я часто вообще не понимал, о чем они толкуют. Тем не менее наши ухищрения оказались полезны для того, чтобы подобраться поближе к самопровозглашенному майору Чарльзу Л. Нолану, повсюду оставлявшему за собой след из интриг и ужасов. Но не нужно отвлекаться.

После встречи с фермером, носившим странное имя Подж, Холмс признался, что они обсуждали гипотетических коров.

«Мистер Подж очень беспокоился из-за своей черной вудлендской коровы, – поведал он мне. – Он сказал, что это создание с двухлетнего возраста приносит по одному теленку женского пола в год, и, к его испугу, все эти телки вырастают точно такими же, как мать, и тоже начинают с двух лет приносить по одному теленку женского пола в год, которые тоже вырастают такими же, и так далее. Особенно его беспокоит, что случится через 25 лет после рождения черной вудлендской коровы, когда «настанет время», что бы это ни означало».

«Странный малый, – проговорил я. – Разве половина из них к тому времени не умрет от старости, не будет забита на мясо или еще что-нибудь такое?»

«Он считает, что все они по какой-то неизбежной причине будут еще живы. Сколько коров у него будет к тому моменту?»

Можете ли вы найти решение?

Нечетные числа

Холмс держал в руках какое-то страшновато украшенное кадило и читал очередную проповедь о том, насколько жизненно необходимо уметь сходить с протоптанных дорожек общепринятого мышления. Кадило, найденное в заброшенной церкви, блестело на солнце, когда Холмс размахивал им. Я не мог отвести от него глаз, потому что странная надпись, выгравированная на нем, почему-то меня нервировала.

«Совершенный разум не должен быть зашорен, Ватсон. Ватсон?»

«Ах, да, Холмс. Не должен быть зашорен. Безусловно».

«Рад, что вы согласны, – сказал он, перебросив блестящее кадило из одной руки в другую. – Итак, задача. Напишите мне пять нечетных чисел так, чтобы в сумме получилось четырнадцать».

Я посмотрел на него. «Нечетное количество нечетных чисел, в сумме дающее четное число? Это же невозможно».

Холмс вздохнул. «О чем я только что говорил?»

Можете ли вы найти решение?

Сквозняк

Приближался март, и погода на улице была ужасной. Снег, снег и еще снег, и так целыми днями; несмотря на то, что мы постоянно топили камин, в доме 221-б на Бейкер-стрит было прохладно. Холмс стоял у окна, смотрел на улицу и шепотом делал дедуктивные выводы о случайных прохожих – такова была его привычка. Затем он повернулся ко мне.

«Вы наверняка заметили, что от окна несет холодом, дорогой друг».

«Несомненно», – ответил я.

«Уверяю вас, что с механической точки зрения окно сделано идеально. Ни в стекле, ни в раме нет никаких трещин, а окно плотно прилегает к раме. Откуда же берется сквозняк?»

Я надолго задумался. А вы как считаете?

Швея

Во время «Дела о невозможном гекконе» мы допросили швею, которая заметила подозрительного человека, вертевшегося возле усадьбы ее нанимателя где-то в глубинке графства Эссекс. На следующий день дом ограбили; пропал в том числе бесценный нефритовый геккон, усыпанный драгоценными камнями, – которого вообще не должно было существовать, учитывая все исторические прецеденты. Естественно, Тернеры вспомнили о том, что вчера сообщила им швея, так что нам обязательно нужно было ее допросить.

Явившись в дом 221-б на Бейкер-стрит, мисс Адамс вела себя вежливо и учтиво, пусть и немного восторженно. Холмс посмотрел на нее и тут же заметил несколько несомненных признаков, свидетельствующих о ее профессии: следы от уколов иголкой на второй фаланге большого пальца и очень характерная мозоль на указательном пальце. Убедившись, что она действительно та, за кого себя выдает, он начал допрос.

Мы узнали от мисс Адамс, что дождливым вечером она увидела на территории усадьбы странного человека, следившего за домом. Она работала в комнате на первом этаже и заметила его у деревьев, футах в 40 от дома. Лица ей рассмотреть не удалось, но она сказала, что этот человек был ростом около шести футов и могучего телосложения. Он несколько минут следил за домом, затем развернулся и исчез среди деревьев. Она тут же сообщила обо всем Тернерам.

Как только мисс Адамс ушла, Холмс вскочил на ноги, схватил в шкафу потрепанное пальто и побежал за ней. Мне он лишь на бегу сказал, что она лжет. Почему он так решил?

Пчелы

«Очень интересно смотреть, – сказал Холмс, – на какие ухищрения идут люди, чтобы запутать предельно простую информацию».

«Представляю», – ответил я.

«Вы, Ватсон, как никто другой должны быть знакомы с подобными манипуляциями». Мое лицо, похоже, стало слишком уж недовольным, поскольку Холмс быстро добавил: «Вы ведь столько времени провели за учеными исследованиями, когда учились на врача».

«А-а. О да. Отвратительно. Зачастую – самовосхваление в худших его проявлениях».

«Именно, – кивнул Холмс. – Возьмите вот это письмо: я получил его от пасечника из Девона. Он говорит, что пятая часть рабочих пчел из одного маленького улья обычно опыляет его азалии, треть – розы, а герань опыляет втрое больше пчел, чем разница между двумя предыдущими долями. Единственная оставшаяся пчела, наконец, не может определиться, что же ей делать».

«И что, – спросил я, – вы хотите, чтобы я определил, сколько же всего в этом улье рабочих пчел?»

«Отлично, Ватсон. Именно этого я и хочу».

У вас есть идеи?

Снова фрукты

Холмс спустился на первый этаж, чтобы сказать что-то миссис Хадсон по поводу капусты, и вернулся с большим апельсином в руках.

«Вы решили вопрос с капустой, дружище?» – спросил я.

«О да, – ответил он. – Эта женщина – настоящий фонтан информации».

«Несомненно», – согласился я, вспомнив ее частые рассказы о ближней и дальней родне.

«Вы знали, что внизу она держит миску с фруктами?»

«Конечно», – сказал я.

«Сегодня там несколько фруктов. После моего вторжения все оставшиеся фрукты в миске, кроме двух – апельсины, кроме того, все, кроме двух – груши и все, кроме двух – яблоки. Сколько их всего?»

Сможете ли вы решить эту задачу?

Третий камуфляж

Я возвращался домой с несколькими довольно увесистыми сумками покупок, но практически у дверей нашего дома меня перехватил Холмс. «Подождите, Ватсон. Не входите!»

Я вздрогнул, удивленный его внезапным появлением, и остановился на месте.

«Кусочек, – выпалил Холмс. – Водосборник. Продолговатый. Расчетливость».

В первый момент я запаниковал, боясь, что бедолагу хватил удар, но затем все же понял, что он просто задал мне очередную камуфляжную головоломку. Четыре слова, в каждом из которых содержится по одному более короткому слову, причем все эти слова связаны между собой. Признаюсь, что испытал такое облегчение, узнав, что с Холмсом все в порядке, что совершенно забыл слова, и вспомнить их оказалось довольно сложно.

Какой же темой они объединены?

Скорость

Скорость – это важный вопрос для Нерегулярных полицейских частей с Бейкер-стрит. Уличному беспризорнику быстрые ноги совершенно необходимы. Так что Нерегулярные полицейские части нередко устраивали соревнования по бегу – не для того, чтобы гордиться собой, а скорее для того, чтобы определить, чьи навыки лучше подходят для каких дел.

Как-то вечером Уиггинс рассказал нам о нескольких утренних забегах. Быстрее всего в Нерегулярных полицейских частях бегал двенадцатилетний мальчишка по имени Сид, который умудрился перебраться в Лондон из Ньюкасла. Он испытывал новичка по имени Рэймонд. В серии стометровок Сид постоянно опережал Рэя на десять метров. Я видел, как бегает Сид, так что результат Рэя меня впечатлил.

«А потом, после отдыха, Рэй потребовал еще одного забега, чтобы все было по-честному, – сказал Уиггинс. – Он попросил, чтобы Сид начинал бежать за десять метров до стартовой линии». Они с Холмсом оба усмехнулись.

«Думаю, вы уже поняли, какой результат был у этого забега, дружище», – сказал мне Холмс. Я выпалил ответ и тут же пожалел об этом. А вы сможете найти решение?

Хитроумные головоломки

Вес

Миссис Хадсон остановилась у дверей нашей комнаты. «Младшему сыну моей кузины Эми вчера исполнилось три года», – объявила она.

«О, мои поздравления», – сказал я и только потом понял, что замечание вышло немного дурацким.

«Спасибо, – ответила она. – В честь этого события Эми и ее муж Бен решили взвесить малыша. Им удалось найти общественные весы, но после этого начались проблемы. Они взяли с собой своего пса по имени Бунтарь, и он полностью оправдал свое имя, отказавшись слушаться. Эми удалось разве что взвесить сына и мужа вместе с псом, и все втроем они потянули на 180 фунтов».

«Внушительный вес для трехлетнего мальчика», – заметил я.

«Да. Кроме того, я узнала от Эми, что Бен и ребенок вместе весят на 162 фунта больше, чем Бунтарь, а вес пса составляет всего 30 процентов от веса ребенка».

Сколько же весит ребенок?

Солярис

Холмса никогда не интересовали астрономические вопросы. Он настаивает – причем, думаю, в чем-то вполне оправданно, – что вращение небесных тел очень мало влияет на расследование преступлений. Он помнит фазы луны, знает даты предстоящих затмений, но сверх этого, по его словам, какое небесное тело движется вокруг какого, его не интересует совершенно.

Мне, конечно, симпатична его сосредоточенность, но я сам считаю иначе. Мы живем в великолепной вселенной, и мне кажется прискорбным не уделять хотя бы минимального внимания ее чудесам. Ничто не вызывает у меня такого чувства восторга, как взгляд на бесчисленные звезды ночного неба и мысль, что вокруг любой из них может вращаться планета, обитатель которой сейчас смотрит в мою сторону.

Полагаю, вы знаете, что Земля обращается вокруг своей оси за двадцать четыре часа – именно поэтому у нас есть день и ночь, – а вокруг Солнца обходит за год, двигаясь против часовой стрелки. Мой вопрос таков: меняется ли скорость вашего обращения вокруг Солнца в течение суток, и если да, то в какое время вы движетесь быстрее?

Процессия писателей