Помоги проекту - поделись книгой:
Котовский невольно пожал плечами:
– С нынешним кандидатом в президенты? Ну, встречался в своё время… по касательной.
– Нет. Он – Фёдорович, а я спросил о Федотовиче.
Котовский помедлил.
– Понятия не имею. Я должен его знать?
– Быть может, придётся…
– Вот тогда и спросите.
Машина была – старая «Волга», двадцатьчетвёрка. Котовский с адвокатом уселись сзади. Котовский откинулся на спинку, закрыл глаза. Пока ехали, больше не проговорил ни слова. Каплин тоже молчал. Адвокату положено чувствовать состояние своего клиента, а также говорить только то, что нужно, и только тогда, когда нужно. Но в окошки глядеть никак не запрещается. Он и оглядывался. И машину, уральский джип с цельнометаллическим кузовом и забрызганным густой грязью номером, заметил сразу же, как только она вывернулась с поперечной грунтовки. Движения тут почти не было, и джип без помех держался в полусотне метров сзади, не приближаясь и не отставая.
Хотя, когда подъехали к гостиничке, уралец проехал мимо не остановившись, даже не сбавив скорости. На всякий случай – обождали, пока джип, миновав ближайший перекрёсток, не укатил дальше. Лишь после этого покинули «Волгу» и быстренько вошли в подъезд, отворив дверь без помощи швейцара.
Глава вторая
– К вам Полкан Андрей Андреевич. Политтехнолог. Вы назначали.
– Пусть войдёт.
И сам встал из-за стола, чтобы встретить приглашённого.
– Ситуация, должен признать, более чем сложная, – сказал Полкан.
Он заранее решил с самого начала придерживаться варианта «нокдаун в первом же раунде»: не смягчать ничего, напротив, рисовать картину даже несколько более мрачную, чем на самом деле. Показать, что ты ничего не скрываешь, не приукрашиваешь. Что ты объективен. Надо, чтобы клиент поверил тебе во всём, строго следовал диспозиции – той, что будет ему предложена.
– На сегодня рейтинг Ладкова – где-то около пятнадцати процентов…
Третий невесело усмехнулся:
– Так много?
– Другие дают меньше, но это уже, так сказать, вопрос методики. Мы у себя попытались проанализировать причины такого падения.
– Это, собственно, не его рейтинг, а мой. «Хромой утки», – сказал Третий.
«Он не стремится приукрашивать, не встаёт в позу. Это, наверное, хорошо. Говорит о том, что он внутренне готов к самым мрачным выводам».
– Именно так. В любом случае, падение несомненное и огорчительное. Думаю, вы лучше меня знаете, в чём причина.
Третий кивнул. Он знал, конечно. При любой делёжке бывают обиженные. Даже среди самых близких. Им нужен передел. Ладков будет стараться этого не допустить, как не допустил бы и сам уходящий. А вот Лаптев – надеются они – повернёт дело нужным образом. И кого станут грабить? Как всегда, слабейшего на тот миг. «В случае победы Лаптева слабейшим окажусь я сам», – эта мысль укоренилась в голове достаточно давно.
– Вы не сказали ничего, что не было бы мне известно. Вы что – хотите убедить меня в том, что мне нужно заранее капитулировать?
– Ни в коем случае! Думай я так – я просто вежливо отказался бы от приглашения, и, поверьте, такой поступок был бы по достоинству оценён вашими оппонентами. Я не думаю, что вы должны капитулировать. Напротив: считаю, что вы – то есть Ладков – должны выиграть и, что ещё важнее, можете выиграть!
– И вы видите пути к этому?
– Поверьте, я не зря ем свой хлеб. Вам есть на кого опереться. А именно – население. Народ, если угодно. Электорат. Надо поступить, как некогда – в древнем Риме – Кай Гракх: апеллировать к народу. Сказать: «Народ, я, избранный тобою президент, нуждаюсь в твоей поддержке. Нуждаюсь для того, чтобы предложенный мною кандидат смог осуществить всё то, что задумано для твоего блага и чего я сделать не успел. Скажи своё слово, Народ! Поддерживая Ладкова, ты поддерживаешь не только меня, но в первую очередь самого себя, поддерживаешь ту справедливость, в которой так остро нуждаешься. Сейчас, именно сейчас ты должен восстановить справедливость и укрепить её навсегда!»
– Вам не кажется, что вы призываете меня развязать гражданскую войну?
– Нет. Гражданская война может возникнуть, если противоборствующие лагери примерно равны. Но в нашем случае мы сразу чётко укажем на противника. И нас сразу поймут – одни умом, другие сердцем. Противник этот легко уязвим. Он силён с виду, но всех его ресурсов не хватит даже и на неделю. Хорошо, если на три дня. И кампания будет выиграна. А кроме того… предположим, что угроза гражданской войны окажется действительно серьёзной. Ну и что? У вас возникнет прекрасный повод объявить чрезвычайное положение, иными словами – отменить выборы, отложить их до более спокойных времён. И противник проиграет заранее.
Президент помедлил секунды, взвешивая. До сих пор он не пользовался услугами Полкана. Да и никто из серьёзных претендентов на политические посты: их уже несколько лет заполняли без выборов. Знал, однако, что при выборах законодателей, начиная с Думы, политтехнолог сотрудничал с одной из двух основных партий, и в немалой степени им помог в завоевании думского большинства. Да и в экономическом мире этот деятель пользовался немалым авторитетом, выступая и открыто, в качестве переговорщика, и за кулисами – при формировании состава правлений и директоратов, при слиянии или, наоборот, разделении компаний. А главное – Полкан не обслуживал «узкий круг». Во всяком случае, до сих пор.
– Кто, по-вашему станет таким, противником?
– А кто сегодня ваш противник на предвыборном турнире? Лаптев, не так ли? Значит, противник – Москва. Вдумайтесь! Москва – против президента. Но Россия давно уже не любит столицы. А раз она против Москвы, то, следовательно, – за вас. Простая логика, не так ли?
По загоревшемуся вдруг взгляду президента Полкан понял: заказчик вдумался. И оценил.
– Практически – как это вам представляется?
– Весьма несложно. Представьте себе, что Москва поддерживает своего главу в качестве претендента. Поддержка проявляется в демонстрации, которую мэрия, конечно же, санкционирует. Люди выходят на улицы. Известие об этом немедленно расходится по стране – на то есть СМИ. И возникает стихийное ответное движение: периферия идёт на столицу. Массово идёт. Под лозунгом «Руки прочь от президента», «Ладков – наш президент». В этом духе.
– Стихийность нуждается в хорошей организации.
– А на что же мы и существуем? Дело техники. Задача: поднять на ноги молодёжь. И «Своих», и «Красных», вообще всех. Лозунги: «Президент в опасности», «Россия в опасности!» Московские главари должны дать санкцию на проведение демонстрации. Количество участников объявить такое, чтобы мэр испугался: молодёжь – это взрывчатая масса, как всем известно. И маршрут – по Тверской, сверху вниз, до самого центра. С этим Москва наверняка не согласится – предложит другой маршрут, где-нибудь в сторонке, и количество участников – поменьше. С этим организаторы, конечно, поспорят. Вообще, если повезёт, то в санкции Лаптев вообще откажет. Но демонстрация состоится. Её, вернее всего, попытаются остановить, рассеять – дело привычное. Произойдёт схватка. Со стороны города, вернее всего, выступит милиция, ОМОН, в случае удачи даже и какая-нибудь войсковая часть – недаром же в своё время против парламента выдвинули танки. И – вот он, повод обратиться к России: президент с народом, и он просит народ защитить его. Президент любит Россию, Россия любит президента – пришла пора доказать это!
«Россия против Москвы, – думал Третий. Страна – против города. Россия победит. Народ. А победивший народ, торжествующий – на выборы пойдёт. И всё сделает, как ему скажут. Надо только, чтобы твоя роль была ясна всем и каждому. И Ладков пройдёт, как по ковру».
– Заманчиво. Но… пойдёт ли Лаптев на проведение своей демонстрации? Не испугается? Мужик ведь очень неглупый.
– Понимаю вашу мысль. Но это уже наша забота: сделать так, чтобы он клюнул.
– Не боитесь, что процесс может выйти из-под контроля?
– Что касается масштабов периферийной реакции, думаю, это мы просчитаем сами. Но команды – разумеется, не открытым текс–том – должны будут исходить от вас лично. Конечно, наши люди будут и контролировать, и пиарить на местах.
– Разумеется. Но необходимо, чтобы и Ладков был в курсе дела.
– Непременно.
– Это сделаю я сам. Постарайтесь дать цифры побыстрее. И схему: сколько откуда. Как быстро вы подсчитаете?
– За день, от силы два – после того, как мы придём к соглашению.
– Полагаю, проект у вас с собой?
– Ну, так сказать, намётки…
– Давайте сюда.
Ехали недолго, по тряским колеям. Лосев даже поморщился:
– Лететь удобнее было…
– Асфальта нам, Сергей Викторыч, не обещают. Условия, максимально приближенные к боевым.
Машина остановилась.
Вышли. Лосев огляделся. Сверху он угадал: это было то самое место.
– Сюда, прошу.
– И правда, как на фронте, – не удержался гость, спускаясь по деревянным ступенькам в блиндаж. – В три наката…
– Как положено.
Внутри блиндаж оказался просторным, чистым. С полом настланным, а не земляным. Два отсека. В первом – знамя дивизии, железный ящик под ключом и часовой: пост номер один, как и должно быть. Второй, похоже, – кабинет и одновременно столовая командующего и его же спальня.
– Сыровато, – оценил приезжий.
– Мы ещё на высотке. В войсках хуже. Ещё одну зиму зимовать тут – не хочется и думать.
– Намёрзлись тут? Ты что, не мог в деревне разместиться? Хоть управление со штабом. Под крышей, с печками, колодцем… Тут километров пять?
– Семь. Была мёртвая деревня, обезлюдевшая. Ни одной целой крыши. Сейчас заселена. Новосёлами. С юго-востока. Гражданская власть не рекомендует стеснять их. По совокупности причин.
О причинах Лосев допытываться не стал – сам всё отлично понимал, поездил по Сибири и ДВ последнее время немало.
Курилов кликнул ординарца, приказал накрыть для обеда. Как только старшина вышел, Лосев вытянулся в строевой стойке, проговорил официально:
– Товарищ командующий дивизией, вручаю вам приказ начальника генерального штаба.
Есть вещи, какими не шутят даже старые приятели и даже наедине. Курилов тоже застыл «смирно». Лосев вынул из сумки и вручил прошитый конверт. Курилов столь же официально принял, вскрыл, вынул из конверта бумагу, тут же на пакете расписался в получении, с датой и временем. Только после этого пробежал текст (Лосев следил за его глазами, уловил мгновенный блеск), и тут же, уже медленно, – второй раз. Аккуратно сложил, спрятал в карман.
– Командование округом?
– В курсе, конечно же.
– Спасибо, Сергей Викторович. Ну что же, доброго гонца положено отблагодарить от души. Поднимемся – сольют на руки. Горячей воды, прости, нет. И – прошу к столу.
Приказ, полученный командиром дивизии, был приказом на передислокацию вверенного полковнику Курилову соединения.
И как раз на запад, как и хотелось.
За обедом (без традиционных ста граммов не обошлось) Курилов спросил:
– На каком уровне разговор, на служебном?
– Понимаешь же, что нет. Частный разговор между старыми приятелями.
– Тогда начну с азов. Скажи: что там у вас в столицах вообще происходит? Почему меня здесь ни о чём не информируют, даже нормальной связи нет, здесь же прохождение волн такое – хуже не бывает, сидим как в котле на самом донышке. Зачем мы тут? Климат улучшать? Да нет, не тормози меня, дай уж выговориться!..
Но Лосев поднятой руки не опустил, а пока комдив набирал в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить свой вопросник, успел вставить:
– Постой. Все ответы у меня есть, но перед ними – пара вопросов. Скажи: как в дивизии с дедовщиной?
– С де… А откуда ей у меня взяться? В дивизии внуков нет, живём без призывного контингента, все – на контрактах, ваше же управление комплектования прекрасно в курсе…
– Хотел лично от тебя услышать. Второй вопрос: какая часть личного состава занята на строительстве дач для начальства, подходов к ним, сиречь дорог, вскапыванием огородов там же – ну, и так далее? Четверть? Треть?
– Ты что – с Луны?.. Какие дачи, кому? Мы тут и так все на даче живём три года уже. На подсобке – конечно, копают, полное сельское хозяйство, не помирать же с голода.
– Вот именно. Дальше: сколько людей подрабатывает налево в ущерб боевой подготовке? Сколько оружия, снаряжения, топлива, обмундирования продаётся на сторону?
– Ну, Викторович, ты меня удивляешь просто. Где здесь подрабатывать? На чём? Продавать? Здесь войсковая часть, товарищ полковник, армия, а не ярмарка!
– Вот именно, – проговорил Лосев с явным удовлетворением. – А вот прослужил бы ты эти годы там, где я, и стал бы, как и я, порой себя спрашивать: да точно ли это армия? Или – труп её? А ведь не зря говорится: какова армия, таково и государство.
– Или наоборот: каково государство…
– Что в лоб, что по лбу. А знаешь, почему?
– Интересуюсь услышать.
– Да потому, что сильная, боеспособная современная армия власти не нужна.
По какой причине? Власти она опасна, власть её боится. Вся мировая история, с Рима начиная, если только не с Египта, полна примерами: если власть слаба и в государстве начинается бардак, кто перехватывает эту власть и наводит порядок? Она, армия. Поэтому сильная армия нужна сильной власти, а не хилой. Товарищу Сталину сильная армия была нужна – он её контролировал, и она, в войну, по сути, уничтоженная, при нём быстро возродилась. Наши отцы тогда служили, и хорошо служили. Ещё Брежневу была нужна – не столько потому, что он был силён, просто он в душе сам был воякой и к армии питал слабость бровеносный маршал. А сейчас сколько бы ни говорили о реформах и всём таком, никто всерьёз в сильной армии не заинтересован. И того, что у нас есть, не очень хватает даже на местные конфликты. Зато власть спокойна: эта армия ей не соперница. Так вот. Стоял бы ты эти три года в рыночных условиях – и у тебя была бы такая же картина: знаешь, разложение – процесс быстрый. А тут ты был как бы законсервирован. И в результате мы имеем хотя бы одно, пусть в меру недоснабжённое, но всё же несомненно боеспособное соединение. Вот для чего и зачем ты здесь. И вот по какой причине тебя сейчас передислоцируют: похоже, пришла пора.
– Дмитрий Прокофьевич подумал и принял решение?
– Сам главком подписал. А кто принял – не суть важно. Любимый министр нашего брата, полковников, не очень жалует. Говорит – самая неустойчивая группа. Мол, генералы везде ведут себя солидно и вообще правильно, хоть в Думе, в Совете Федерации, куда ни поставь. А у полковников, дескать, всё ветры в голове гуляют, всё им охота сразу если не в президенты, то хоть в министры выскочить. Однако же в Генштабе все решения разрабатываются, а значит, принимаются на уровне не выше полковника, и реализуются – тоже, если полковники захотят, а не захотят – так и не реализуется. Подписал распоряжение начальник Генштаба, как ты видел, готовили его мы – твой покорный слуга в том числе. Участие в летних учениях на европейском театре.
– Настоящий смысл передислокации – в чём? Или повоюем – и снова сюда?
– Вопросы, дорогой комдив, будем решать по мере их возникновения. А сейчас у тебя задача одна: перебросить дивизию в назначенную точку в указанный срок.
– Жёсткий срок, надо сказать. Собраться нам недолго, а продвигаться как? Пешим порядком? А горючее? У нас его – хорошо, если одна заправка на круг по дивизии.
– Значит, так. Тебе надо добраться до магистрали, оттуда всё будет организовано военными перевозками до места. Горючего подбросим, но не очень много. Тылы твои могут обождать немного, с ними потом будет проще.
– Потом? – Курилов прищурился. – Это после чего же?
Но Лосев уже встал из-за стола.
– За обед – благодарю. Пойдём теперь посмотрим на твои войска в натуре.
Поделиться книгой: