Моль, летающий поезд и весь мир

— Вот же тупица.

— Так точно, сэр!

Сержант Вегас обреченно вздохнул. Ну почему именно ему дали самую худшую группу бойцов? Вон, у Стапеля подтянутые, грозные на вид парни, а у Шелеля настоящие снайпера — в цель попадают за километр. В конце концов, Дубине, и тому достались более умные и более обученные бойцы. А что у него? Шестерка лопоухих задротов, до сих пор играющих только в компьютерные игры на серверах убежищ. Вегас передернул затвор побитого жизнью автомата Калашникова. Даже оружие, и то худшее из худших. Чем они, спрашивается, войну собрались выиграть?

Ладно, что имеем — то имеем. Сержант как смог, попробовал внушительно рявкнуть:

— Поднять задницы! Искать врага!

Вышло пискляво.

Его группа двинулась сквозь валуны, образовавшие лабиринт. С некоторых ручейком сыпался песок и — как же без этого? — попал ему под воротник, где заставлял кожу чесаться. Вегас поморщился, но продолжал изображать уверенного в себе сержанта. Ему крайне дорого должно было обойтись это задание: устранить офицера, командующего оставшимися войсками Южного Клана. В случае провала вышестоящие чины пригрозили увольнением и последующей перспективой «собирать дерьмо на улицах». А у Вегаса семья, дети.

— Сэр!

— Да?

— Обнаружен вражеский лагерь. Сразу за холмом.

Сержант высунулся в указанном направлении, и некоторое время тупо глядел на открывшуюся панораму.

— Это наши их так? — с нарастающим ужасом поинтересовался он.

— Никак нет, сэр! — бодро отвечал рядовой. — Наши сюда еще не добрались. Наверное, это они решили сами, сэр.

— Сами решили пустить себе пулю в лоб?

— Возможно, сэр.

— Все сразу?

— Разное бывает. Возможно, они больше не видели смысла жить. Или сложная ситуация в семье, или в личной жизни.

Сержант обдумал ответ. Почему-то данная, вполне пригодная для жизни теория, — каждое мнение имеет право на жизнь — представлялась очень шаткой. Даже если предположение рядового верное, то тут приходит мистер Здравый Рассудок. Поскольку каждый человек — это отдельная, уникальная и не зависимая от других личность, какие жизненные ужасы заставят не менее сотни людей покончить жизнь? Ведь, если один дорожит работой, то другой плевал на нее. Весьма странно.

— Осторожно обыскать тут всё. Возможно, это уловка и на нас сейчас смотрят прицелы врага.

Сержант Вегас был логически мыслящим человеком. Это значит, что если бы в этот момент ему сообщили, что сотня убитых — дело рук одного единственного снайпера он бы долго взвешивал это заявление на собственных весах логики. Скорее всего, спустя примерно час активной мозговой деятельности, Вегас выдаст что-то типа: «А не полная ли это чушь?».

Но сегодня он был необычайно бодр и готов поверить в любую чепуху, лишь бы от сержанта отстали.

— Сэр, — рядом вырос рядовой, но ему всеравно пришлось приблизиться ближе к сержанту — орал рядовой, мягко говоря, прилично. — Похоже, их всех убил снайпер!

— Чиво?

— Снайпер, сэр!

— Откуда ты знаешь? — сержант сдался под беспристрастным взглядом подчиненного.

— Он сам мне сказал, сэр! Пойдемте, познакомлю.

***

Моля притащили в лагерь Северного Клана, разместившийся возле последних рубежей обороны южан, где к шатрам последних было — в переносном смысле, конечно — рукой подать. В воздухе кисло воняло пороховыми газами, слух то и дело улавливал громыхание артиллерии, стучание, будто очень быстро гвозди забивают, тяжелых пулеметов и, само собой, трескотня автоматных очередей.

Когда Моль проходил мимо обсуждающих возможную стратегию боя, то ловил себя на мысли, что он-то бы показал этим южанам, где раки зимуют, и он-то не стал посылать толпу солдат под шквальный огонь врага, надеясь, что хотя бы половина из них выживет. Да, он бы этим старикам показал класс на поле битвы, это, несомненно.

Внутри главного шатра Моля и Услара встретили взглядами, которыми библиотекари встречают очередного умника в окулярах, лепещущечего что-то подобное «Можно мне... э-э... высшую математику». Единственные, кто обратил внимание на пришельцев, были двое мужчин в форме офицеров.

Эти парни выглядели как выбившиеся на высокую должность подлизы: форма вся ровненько поглажена (наверняка не офицерскими ручонками), лицо гладкое, ровненько побритое. На довершение этого образа при приближении обнаружился резкий запах (скорее вонь) дешевых духов. При тощем телосложении и мальчишеских лицах двое обладали решительными взглядами кирпича.

Моль поморгал. Да, точно, так и есть. Двое офицеров обладали совершенно одинаковыми лицами.

Близнецы всё время кидали взгляды на сидевшую на коленах, в углу, связанную фигуру в чёрном балахоне.

— Здрасьте, — мрачно сказал. — И снова вы.

Другому, чтобы добиться подобного эффекта на собеседников пришлось бы раскрасить лицо — лучше кровью — татуировками разных ужасов или же путем некоторых болевых движений изобразить весьма внушительные шрамы через всё лицо, которые бы за него говорили: «Я профессиональный убийца и я побывал в настолько жестких битвах, которые вам в страшных снах не приснятся, а посему убить вас двоих для меня — движение одного пальца».

Один из них указал на недвижимого пленника и спросил тоном, нетерпящим возражений:

— Знаете его?

— Кажется да, — осторожно ответил Моль. — Если он тот, кто нас преследует, то лучше с ним не связываться парни, честное слово…

— Вы знаете, что он натворил? — продолжал незнакомец. — Мы схватили его во вражеском лагере, где он перестрелял не меньше ста человек. Один. Вы случайно не знаете, на черта он это сделал, а то с нами он молчит как рыба.

Моль бросил взгляд на Услара, но, похоже снова нужно брать ситуацию в свои руки.

— Он наверняка учился в школе ярузов, плюс ко всему он сам наверняка яруз и реакция плюс способности пятерых людей поспособствовали его подвигу, — вслух рассудил Моль и изучающе уставился на балахон. Как истинный приверженец теории заговора, или философского мнения, что мир — сложная штука мальчишка не верил, что профессиональный убийца, один только стоящий десятка находящихся тут солдат, может вот так вот просто перебить сотню человек для разминки и сесть на скамеечку, чтобы там дождаться пока придут другие, более живые люди, и повяжут.

— Вот как? — незнакомцы оценивающе оглядели пленника. — Он мутант что ли?

— Точно.

— Годами отточивший своем мастерство?

— В самую точку.

— Тогда хорошо, что мы не пристрелили его. Миру нужны жестокие, коварные, в общем, профессиональные убийцы.

— Зачем?

— А с кем, по-вашему, будут сражаться великие охотники? — Северяне обошли вокруг заваленного картами письменного стола. — Чтобы стать великим героем, или охотником, если вам угодно, что нужно?

Моль думал недолго и выкинул первое, что пришло на ум.

— Спасти мир? — предположил он.

Незнакомцы аж поморщились от этих слов, будто пощечину получили:

— А чтобы спасти мир, нужен тот, кто хочет его загубить, да?

—Да.

— Ну вот! И убив этого парня, мы загубим кучу непроявившихся таланов, — хором заключили близнецы.

— Понятно. Стало быть, о будущем думаете?

— Как же без этого? Всегда думай о будущем иначе твой удел бутылка да сточная канава. — Помолчав немного, близнец спросил: — А сами то вы откуда, а? Может, вас тоже стоит заковать?

Этот неожиданный вопрос выбыл из колеи до сих пор беспечного Моля и заставил серьезно подумать над ответом. Говорить правду вряд ли с руки, не каждый поверит в полеты на поездах. Поэтому Моль ляпнул первое, пришедшее в голову. В этом методе главное богатая фантазия и широкое воображение, заметил он.

— Издалека, — признался он.

— Из Москвы?

— Да.

— Далековато. Насколько я знаю, в тех краях туго нынче приходится жизнь.

Тут один из близнецов заметил возвышающуюся над Молем фигуру Услара, бесстрастно, как истукан, молча разглядывающего пленника и толпившихся вокруг стариков с умными лицами:

— А это у ваших стиль нынче такой в черных прикидках?

— Нет. Это у них, ярузов такой способ маскировки.

Незнакомец заметно оживился:

— Не самый лучший выбор. Я, конечно, ни за что не замечу в толпе двухметрового великана в черном, но кажется, им серьезно нужно переосмыслить свои убеждения.

— Приму к сведению, — сообщил Услар.

Моль аж дернулся от неожиданно раздавшегося характерного шипения, сквозь которое пробивались понятные слова.

— А я думал, он не понимает нашей речи, — признался близнец и добавил: — Мутанты не часто умеют нормально разговаривать.

— Его племя уже много лет живут рядом с людьми, — пояснил Моль. Услар кашлянул.

— Кто из нас мутант, человек? — поинтересовался он.

— Не я, это факт.

— Ты сын существ, которые уничтожили прекраснейший мир и при этом не спросили обычных людей, копающих картошку на поле.

— Но я-то не такой как они.

— То, что ты не имеешь возможности ударить своего врага, еще не делает тебя святым. Если я дам тебе нож и скажу что твой враг — ужасный маньяк и убить его значить сделать мир немного лучше, ты откажешься?

— Конечно, откажусь, — в голосе одного из двух близнецов начала прорезаться раздраженность.

Незнакомцы как по команде взяли каски, с видом полной скуки молча оглядели автоматы и, кивнув себе, угрожающе посмотрели на яруза.

— Не стоит так говорить с тем, кто лёгким движением пальца лишит тебя жизни, — заметил он.

— За что?

— За то, что ты перечишь офицерам.

— Перечу офицерам?

Незнакомцы обреченно вздохнули.

— Мы скорой пойдем на штурм. Можете пока с солдатами познакомиться…

Снаряд, противно просвистев, широкой дугой пролетел над головами, породив оглушающий грохот, долбанулся несколькими десятками метров далее.

— О как. Предупредительный. Им надоело ждать нападения, — разъяснил близнец, шагая к выходу. Пленника повели вон из шатра. — Меня зовут Псих, а этот мой брат Хоз. Сначала нас тяжело различить, но со временем научишься.

— Несомненно, — ответил Моль.

Псих поднял подол шатра и вышел на свежий воздух, сопровождаемый Молем и отцом. Пленного яруза повели в сторону.

— Что с ним сделают? — поинтересовался Моль.

— Отпустят, — разочаровал Псих

— Лучше бы порезали на куски и разбросали по веткам, — злобно ответил Моль.

— Если все твои слова о его возможностях правда, то это будет проблематично.

Псих и Хоз подвели их какой-то норе в скале, заваленной камнями и с видом деловых обезьян стали обследовать обломки.

— Думаю, где-то тут ставь сержант, — заявил, насколько Моль мог судить, Хоз через какое-то время.

— Так точно, сэр.

— Посмотри-ка на этих алкоголиков, — сказал Псих, пока его брат и солдаты принялись минировать каменный завал. — Посмотри на этих тупиц первый раз в жизни взявших в руки динамит. Разве возможно, чтобы они были героями? Нет, но сегодня это случится. Героями не должны ставать всякие воины-герои-поэты, мечтающие побывать в настоящем бое. Они даже не представляют, какой это ужас — война. Вот как раз вспомнил слова одного мальчишки: «Я обожаю оружие, — гордо сказал он, — но весь парадокс в том, что я никогда не имел возможности воспользоваться им», будто это что-то объясняет. И этому пацану всего семнадцать, так куда мы идем? Наши дети хотят стрелять из Калашникова вместо поиграть в песочке. О чем это я...

— Всё готово, сэр, — сообщил сержант.

 — Как мило, — признался Мол. — Быть или не бить — вот в чем вопрос. Умереть от пули своих или быть убитым неизвестными врагами?

— И первое, и второе стоящее, — отозвался Псих, быстрым шагом преодолевая стальной пол.

— Но я бы предпочитал остаться живым. В этом случае я еще имею шанс начать всё сначала.

— Никогда не поздно начать всё сначала