Алена (недоверчиво). Ну, а ты ему?..
Люба (кричит). Ты у меня замрешь на веки вечные, Алка! Не лезь в душу!
Алена (опять не удержалась). А про любовь — ни слова!
Зоя (как о чем-то само собой разумеющимся). Зачем? Он же знает, что я сама догадываюсь. И словами про это вообще не надо.
Люба (неожиданно). Ты ему по адресу пишешь? Ну, в уме?
Зоя (все так же улыбаясь). Москва, К-9, до востребования.
Стемнело, зажглись фонари на набережной.
Люба (задумчиво). Может, мне от нечего делать ребеночка родить?
Алена (в ужасе). От кого?!
Люба (отмахнулась). Ах, оставьте!..
Зажглись разноцветные лампочки на реях «Эспаньолы».
Алена. Говорят, в том сезоне «Эспаньолу» в бар для интуристов переоборудуют, на валюту.
Люба (с грустью). А я, девочки, еще помню, как ее у нас тут в «Таинственном острове» снимали… я совсем еще зелененькая была, вроде вас… Меня еще киношник один ихний прокатиться на ней зазывал.
Зоя. Прокатилась?
Люба (с недобрым воспоминанием). На всех парусах…
Алена. Если на валюту будет, придется в «Магнолию» перебираться. Хотя я уже уеду. (Едва сдерживая слезы.) Я не я буду, а в этот раз поступлю!
Зоя (глядя на «Эспаньолу»). Жалко ее…
Алена. Нашла кого жалеть!
Зоя. У нее-то никакой надежды… На вечном приколе.
Люба (совершенно неожиданно; сильно и убежденно). Напишет! Не сойти мне с этого места!
Алена (недоверчиво). Кто? Игорь?!
Люба. Никуда не денется!
Алена. Откуда такая уверенность?
Люба. А потому что… (Как неопровержимый факт.) А вот хоть я, для примера! Я позапрошлое лето — да вы же помните! — с тренером одним кадрилась, по легкой атлетике, из Киева. Так он тоже…
Алена (не удержалась). Тоже не пишет?..
Люба. Я думала — слиняет, как все, не попрощавшись, хоть и раза два даже цветы приносил, с клумбы рвал, я уверена. А он перед отъездом — «что бы тебе, Любаня, на память подарить, чтоб не забывала?»
Алена (опять не удержалась). Сто раз уже слышали.
Люба. А у него пистолет, представь, был, ну, из которого на старте стреляют, я говорю: подари пистолет. Для балды. И подарил!
Алена. Не он тебя забыл, так ты его… Какая разница?!
Люба (возмутилась). Я?! (Достала из сумки стартовый пистолет.) Я его с собой всю дорогу ношу, не расстаюсь! Забыла!.. Все патроны постреляла, один остался. Последний.
Алена. А из него убить все равно нельзя, пугач.
Люба. Кто тебе сказал?! Я у нас во дворе всех бродячих кошек перестреляла, соседи умоляли.
Алена (с какой-то необъяснимой обидой). И все ты врешь, Любка! Я же знаю — он просто забыл пистолет, и очки от солнца, и даже кроссовки свои драные. Напрасно стараешься!
Люба (глубоко оскорбленная). Ах, оставьте!
Зоя. Стрельни, ну стрельни!..
Люба (убрала пистолет в сумку; очень серьезно). Последний патрон — для себя, кино надо смотреть.
Зоя (вспомнила). Посуду отнести, Зинка заругается, ей бы только повод… Собрала со стола на поднос чашки, стаканы, пустые бутылки из-под «пепси-колы», понесла к кафе; на ходу подошла к парапету, крикнула вниз тете Зине.) Я посуду всю на стойку отнесу, тетя Зина, чтоб не беспокоились!
Тетя Зина (снизу, издали). Я сейчас поднимусь.
Люба (неожиданно — Алене, вполголоса). Ты какие-то журналы Зойке принесла, по кино…
Алена. Ну?
Люба. Давай сюда!
Алена (не понимая). Зачем? (Машинально достала из сумки журналы.)
Люба (выхватывает их у нее). Надо! Зойке — ни слова, могила, понятно?! Ты меня знаешь!..
Зоя отнесла поднос, возвратилась к столику. В это время из репродукторов на набережной раздалась громкая, веселая курортная музыка. И кажется, огни на «Эспаньоле» зажглись ярче, праздничнее.
Зоя (счастливо). Все как летом! Будто опять сезон!..
Люба (ее будто сорвало каким-то ветром с места: надвинув на глаза кепочку, которая у нее до сих пор сидела на самой макушке, заложив руки в карманы джинсов, она разудалой походочкой подскочила к Алене). Девушка, вы случайно не из Ленинграда? Лично я из Ленинграда.
Алена (не приняла игры). Да ну тебя!
Зоя (с веселой готовностью). Я, я из Ленинграда!
Люба (подходит к ней). То-то мне ваше лицо случайно знакомое!
Зоя. Очень приятно!
Люба. А вы случайно не свободны сегодня вечером, например?
Алена (с неодобрением). Совсем с ума посходили!
Зоя (подыгрывая Любе). Скажем, свободна, дальше что?
Люба (берет ее под руку). Чашку кофе, рюмку коньяку, бокал шампанского? Желание дамы для меня закон!
Алена. Девчонки! За лето не надоело?!
Зоя. Обожаю высоких, спортивных, голубоглазых блондинов! Куда же мы пойдем?
Люба. С вами — хоть на край света! Как вас зовут, если не секрет?
Алена (не выдержала, тоже вступает в игру; схватила Любину треногу с фотоаппаратом, подходит к подругам). Запечатлимся на фото, молодые люди? Шесть на девять, девять на двенадцать, цветное, широкоформатное, на фоне моря или пальм, по желанию клиента!
Люба (высоким, зазывным голосом). Сдаем комнаты! Комната не нужна? На двоих, паспорт не спрашиваем. Сдаем комнату, веранду, сарай, койку под открытым небом со всеми удобствами! Воздух, море, вид из окна — бесплатно!
Из репродукторов — вальс.
Зоя. Дамский вальс! Дамы приглашают кавалеров! (Любе.) Разрешите, молодой человек?
Люба. Танцы до упаду!
Они закружились по площадке.
Из-за парапета показалась голова разгневанной тети Зины.
Тетя Зина. Лета вам не хватило?! В кафе не полагается, не танцверанда! Глупости какие!
Люба (кружась с Зоей). Так надо ведь когда-нибудь и глупой побыть, хоть будет что вспомнить!
Тетя Зина (оттуда же). Кончай! Конец, конец, календарь обратно не повернешь!..
Музыка все громче. Потом все мгновенно — музыка, свет, огни «Эспаньолы» — гаснет, погружается в темноту.
2 Прошло чуть больше месяца — декабрь, серый, хмурый день, небо и море тоже серы, того гляди, польет мелкий, нудный дождик. И «Эспаньола» похожа сейчас на зябко нахохлившуюся птицу, отставшую от стаи в этих чужих, неприютных краях. С моря, затянутого слоистым туманом, слышен дальний гудок теплохода, входящего в порт.
В правом углу площадки, вдоль парапета, сложены высокими штабелями снесенные сюда с пляжа лежаки, шезлонги, кабинки для переодевания, прогулочные велосипеды-катамараны: ежегодный городской субботник по уборке пляжа. Слышно, как там, внизу, переговариваются, смеются, поют.
С пляжа по лестнице поднимаются, неся деревянные лежаки, Люба и Алена. Поверх своей одежды на них синие рабочие халаты, на руках — грубые холщовые рукавицы.
Алена (запыхавшись). Не беги, тяжело! Совсем запарилась!
Люба (бодренько). Ничего, субботник два раза в году, не переломишься. Осенью — вверх, весной — обратно вниз. Лично я субботники эти даже обожаю — по крайней мере, хоть со всеми знакомыми повидаешься. Клуб интересных встреч!
Алена. А я всегда удивляюсь, сколько этих лежаков, шезлонгов, таскай — не перетаскаешь, а в сезон попробуй найти свободный на пляже!
Люба (присаживается на штабель). Перекур, по конституции. (Достает из кармана пачку сигарет.) Последняя, покурим пополам, потом придется в магазин сбегать, у Зинки-то закрыто по случаю всенародного энтузиазма. (Закуривает.) На почту не забегала? Зойке ничего нет?
Алена (подозрительно). Что это ты в последнее время так интересуешься, будто не она, а ты прямо ждешь не дождешься?..
Люба (неопределенно). Почта работает — не бей лежачего!
Алена. При чем тут почта, если ей никто не пишет?
Люба. Время покажет. (Неожиданно.) Слушай, как пишется «во веки вечные»? «Во веки» — вместе или отдельно?
Алена. Раздельно. Зачем тебе?
Люба. А «стереоскопический»? «Стери» или «стере»?
Алена. Стере. С чего это ты вдруг?
Люба (ушла от ответа). Говорят, даже писателям надбавка за грамотность идет.
Алена (недоверчиво). Темнишь!
Люба. К слову, цитатку какую-нибудь можешь подкинуть? На тему — любовь, семья и брак.
Алена (еще недоверчивее). С каких это пор?..
Люба (нетерпеливо). Короткую, но чтоб за сердце брала, ну?.. (Отдает ей недокуренную сигарету.) На, кури.
Алена (курит; в задумчивости). С ходу?.. Ну хотя бы: «Я вас люблю любовью брата, а может быть, еще сильней».
