Заметки непутёвого туриста

Я пассивно отдыхал с кайтерами, слушая их разговоры и с интересом выясняя для себя их жизненные ценности, которые разительно отличаются от московских, поражая скромностью. По словам кайтеров, три года назад российский «клиент» в Муйне был более серьезный, с деньгами и претензионный. Вьетнам не был открыт для массового туризма, цены были низкие, а обслуживание было лучше. Сейчас пошел поток незамысловатого народа из российских глубинок, испортив и цены, и обслуживание.

Меня так вдохновила идея встать на кайт, что я поменял билеты. Этот поступок не вызвал радости у моей супруги, которая «потеряла» меня на три недели.

Пока не было ветра, я посещал места, известные только кайтерам, где можно дешево поесть и попить местного пивка. Фактически это были частные дома с «рестораном» на улице (пять пластмассовых столов и около двадцати сделанных из такого же материала стульев). Тут был весь колорит деревенской вьетнамской жизни: туалет в глубине двора с ямой и жердочкой, бродящие по двору грязные собаки, дети, спящие на улице, за стенкой от «ресторана». Крокодил был вкусный, однако пиво – теплое и «малоградусное». Все недостатки компенсировала цена. Кстати, во время войны с американцами большое количество вьетнамского спецназа съели крокодилы, которые после окончания военных действий были нещадно истреблены.

Следует описать посещение новоселья одного вьетнамца, который работал на станции у вышеназванных ребят. Меня провели по чистым, но пустым комнатам, дверей я в доме не увидел, крыша была сделана из листов железа. Кайтеры мне позже рассказали, что, когда начинается сезон дождей, жизнь в этом доме похожа на изощренную древнюю пытку: капли дождя бьют о тонкое железо, издавая неприятные звуки. Но для маленьких неприхотливых вьетнамцев это не является проблемой: главное – крыша над головой. На другой материал или уплотнитель у многочисленного населения небольшой страны денег просто нет… Их, кстати, около восьмидесяти миллионов, территория у Вьетнама маленькая, еды мало – в основном рис, места мало, поэтому политика государства направлена на «усреднение» жизни населения.

Позже ветер, всё-таки ветер, но поломанное ребро и заканчивающийся отпуск не позволили мне в полной мере обрести навыки в этом прекрасном виде спорта и развлечений. Потому мне не оставалось ничего, кроме как мечтать о том, что я обязательно вернусь во Вьетнам для продолжения обучения кайтсерфингу.

Глава IV. ОАЭ и Оман

В марте 2013 года наша семейная пара посетила эмират Рас-аль-Хайма, где остановилась в отеле «Хилтон».

Перелет прошел без интересных деталей, я лишь удивился арабским пограничникам, которые пофигистически относились к туристам: во время проверки документов громко переговаривались, смеялись, разговаривали по телефону, демонстрируя полное превосходство своей нации над всем миром.

Всё мило: вилла на берегу залива, вкусная еда, теплый залив.

Отлежавшись пару дней, мы пошли на пристань узнать насчет погружений. Доброжелательный араб – инструктор по имени Валид – предложил выйти в залив прямо с утра, так как погода шептала дайверам песню: штиль, солнце и тишина. Правда, гидрокостюма на меня не нашлось, и Валид предупредил, что я буду нырять «в трусах и ластах». Прослойка лишнего жира позволяла «рисковать» в теплых водах залива. Когда я увидел, что мои груза весят три килограмма, я попытался объяснить Валиду на ломаном русском, что для 140 килограммов в соленом Персидском заливе этого мало. Диалога не получилось. В последний момент Валид превратился в «настоящего» араба и схватил на берегу 3 немцев-дайверов, которых также усадил к нам в лодку. Всю дорогу я пытался понять это загадочное немецкое трио, состоящее из одного мужчины по имени Марк и двух девушек. Марк, этот настоящий немец (ходил по-маленькому с борта, не утруждаясь заходом в туалет), одинаково ухаживал за обеими немками, причем ухаживания носили явно не формальный характер… Надуло ему, что ли, арабское многоженство в ОАЭ?.. Ну, это их супостатские дела. Я скромно съехал от общения с немцем, ссылаясь на плохое обучение в СССР английскому языку. Отдувалась моя супруга, узнавая по мере движения новые детали из личной и деловой жизни Марка. Мне всё хотелось спросить у загадочного немца: «А чё два самовара-то?» Но природная русская скромность душила вопрос.

В утренней мгле начали проступать силуэты нефтетанкеров. Их величие и размеры угомонили даже болтливого Марка. Справа обозначились портовые сооружения, нефтехранилища и трубы с горящим газом. Я удивленно закрутил головой. Тут встал Валид и сообщил: так как в заливе полно танкеров, дайверам выделили «небольшое место», и место это было… Я бы не угадал, честное слово, до момента нашей остановки, которая произошла… практически в порту, рядом с искусственной грядой из крупного камня. На воде попадались нефтяные пятна и куски бумаги. Я слегка скис. Опытный немец закинул на себя баллон, взял одну из своих странных знакомых и сиганул в грязную воду. Мы с сыном и Валидом пошли следом. На поверхности инструктор проверил наши скромные знания и показал большим пальцем вниз. Мы медленно пошли на дно, точнее, я долго не шел, так как оказался прав в том, что моих грузов не хватит для погружения «русского» тела. Валид понял, в чём дело, и сунул мне пару своих свинчаток. Наконец, мы с сыном под руководством Валида поползли по портовому дну… Дно любого пруда в моей Херсонской области чище дна Персидского залива!.. Ассортименту могла позавидовать любая московская помойка – от пластмассовых стаканчиков до автомобильных покрышек. То есть всё то, что выбрасывается многонациональными командами танкеров в залив, я увидел воочию. Правда, в горе мусора мы заметили маленького ската и осьминога. На глубине семи – десяти метров вода была холодная, я замерз, но терпел и не показывал инструктору жест «я замерз», дабы не проявить слабость перед немцами. За что в дальнейшем поплатился соплями.

Возвращаясь, я молчал, иногда бросая косые взгляда на Валида и думая, как ему повезло, что я не пил…

Далее мы осуществили вылазку в Дубай, которую я описывать не буду, так как все знают о Бурдж-Халифе, действительно великолепном аквариуме, «поющих» фонтанах, безумно большом и бестолковом Дубай Молл…

Всё-таки молодцы арабы: хотя их семи шейхов живут во дворцах с павлинами, но думают они и о своем народе, который не так уж и велик и составляет всего один миллион человек (остальные семь – восемь миллионов – работяги из слаборазвитых стран). И тебе бесплатное образование, и беспроцентные кредиты, и ссуды на строительство жилья, и хрен кто получит гражданство ОАЭ. И деньги с нефтянки не по карманам, а в жилье, офисные центры, дороги, порты, производства, для привлечения бизнесменов и туристов со всего мира. А 5 десятилетий назад они были слаборазвитым племенем без паспортов и перспектив. Просто их лидер (или вождь), когда была найдена нефть, не взял взятку у Великобритании в размере 50 миллионов долларов, а сам начал управлять добычей, продажей и внутренними инвестициями. Опять возникает вопрос: а где же наши дровишки для народа с нефти, почему жизнь заканчивается за МКАДом?

Стоит рассказать о поездке в Оман.

Зачем ехать в Оман? Хотя бы затем, чтобы увидеть бензин за 25 центов. Даже в ОАЭ он стоит 50 центов. Очень хочется поскабрезничать насчет нефтедобывающей России и наших цен на бензин. Ну ладно, оставим это Латышевой и Навальному.

Итак, ОАЭ, словно толстый нож, разрезает Оман на 2 неравные части. Небольшой полуэксклав Мусандам расположен севернее основной части государства. Паспортный и таможенный режим в этой части Омана для туристов, имеющих визу ОАЭ, упрощенный. Однако, если захочется посмотреть столицу Омана, получайте оманскую визу. Хотя многих европейцев это не касается, и только туземцам из России, Украины и Белоруссии нужна виза. Ну, мы привыкли к тому, что пока весь мир смотрит на нас с осторожностью…

Маленький туристический автобус пунктуально прибыл в 9.00, в окружении оказались одни немцы. Ну да ладно, не 41-й же год.

Русскоговорящий гид по имени Дима оказался хохлом из Николаева. Смешно – встретились 2 земляка на чужбине (я родом из Херсонской области).

Ехать было относительно недалеко, и путь лежал через город Дибба (возможно, название неточное), который находился под управлением двух эмиратов – Фуджейра, Шарджа – и государства Оман. Слава Диббы связана с ранними днями Ислама. Возможно, именно здесь более чем 1300 лет назад произошла историческая битва: восстание против халифа в Мекке, в результате которой, Ислам прочно закрепился на Восточном побережье. При подъезде к Оману, Дмитрий рассказал, что руководство данного государства более «диктатурно и консервативно» по сравнению с ОАЭ.

Саид-бен-Таймур пришел к власти, и была найдена нефть. Отец нынешнего президента по своей племенной необразованности просто прятал деньги в мешки и складировал их в подвале, чем разводил коррупцию и давал корм крысам, которые с удовольствием лопали вкусные импортные бумажки. Единственное, что правильно сделал этот любитель наличности, – отправил своего сына Кабуса учиться в Англию, чем и раскрыл ему глаза на бестолковую экономическую политику отца. По приезде из Англии сын совершил «тихий» переворот и начал двигать страну к стандартам мировой экономики. Страна вздрогнула, скинула с себя бедуинскую пыль и поплыла в лоно капитализма. Однако темпы движения были значительно ниже, чем у ее соседа – ОАЭ. Это стало видно после проезда пограничного КПП, на котором мы показали небритому солдату визу. Машина застучала по ухабам плохого асфальта, вдоль дороги тянулись маленькие старые здания, автомобилей было мало, и в основном они были старые. Вдоль дорог стоял понурый народ в невыразительной одежде.

Доехав до порта, мы сели на большое судно и пошли вдоль обрывистого берега. Оманцы были маленькие и поджарые, всячески пытались угодить туристам – раздавая напитки, полотенца, предлагая шезлонги и крема от загара.

Во время плавания я увидел оманцев, живущих между скал, в небольших расщелинах, в постоянной жаре и духоте. Мне их было жалко хотя бы потому, что их детей возят в школу на катерах, а воду привозят раз в 2 дня. Неудивительно, что правительство Омана всячески стимулирует проживание коренного народа на полуострове путем субсидий, строительства дорог и подвода газопровода. Просто, если все оманцы уедут на основную территорию, полуостров по умолчанию достанется ОАЭ, а этот участок суши стратегически важен во всех отношениях.

Оманцы, проживающие на полуострове, занимаются рыболовством и немного скотоводством, а может, от безделья и скотоложством. Однообразие располагает к медитации и прочим аналогичным делам, поэтому многие оманцы на осликах уходят в горы на несколько дней для осмысления своего предназначения на грешной земле.

Правда, на песчаном пляже мы увидели отель для небожителей, стоимость одной виллы в сутки может перевалить за 10 тысяч долларов США, а стандартная цена «пузыря» – штука баксов. Я просто хотел бы посмотреть, кто там живет? Гид уклончиво ответил, что это богатые люди, желающие отдохнуть без посторонних глаз. За такие деньги глаза можно завязать всему отелю.

Наша программа состояла из стандартной «нырялки» с трубками, поездки в грот (смешно – грот был меньше моей квартиры), сносного обеда и рыбалки, где мы ничего не поймали. Но мне в целом понравилось.

Замечу, что немцы не покупали сувениры, выставленные в конце поездки на палубе судна, и не оставляли чаевых. Жлобы.

Глава V. Севастополь, апрель 2013года

После ОАЭ в Москве на меня упали свинцовое небо и общая городская серость. Усталость и депрессия ходили по пятам. Пробыв в этой обстановке около 10 дней, тело зачесалось и начало проситься к солнцу и воде. Решил отделаться малым – съездил в Смоленск и с вышки «ударил» оленя (кто шибко умный и начнет возмущаться насчет несезонного отстрела, отвечу: деньги в хозяйство плачу, кукурузу и пшеницу покупаю в промышленных масштабах). «Рогатый» не помог: по приезде в Москву обстановка продолжила «душить»… Решил рвануть в Севастополь, попытать счастья насчет камбалы. Сексоты сообщали: «теплеет, камбала подходит к берегу». Прыжок в Шарик, Симферополь – и… те же серость и холод. Отступать было некуда – погнал со знакомым таксистом в Севастополь. Приезд в город-герой отмечался мною как серьезный национальный праздник, тем не менее на следующий день на дайвер-план я пригласил своего инструктора – Бойко Игоря Борисовича. В отношении указанного лица хочу сказать следующее: при получении мною первой звезды по системе CMAS в июне 2012 – го в городе Севастополе, я неоднократно предлагал ему денежные знаки в виде взятки за уменьшение числа погружений с восьми до четырёх. Валюта предлагалась разная и в разных масштабах, но ответ был один: это твоя жизнь и «этим не рискуй». Меня удивляла принципиальность хохла, за что я его уважаю и ценю.

На совещании Игорь уверенно сказал: будем «уходить на песчаники из Балаклавы», где может быть камбала.

Балаклава расстраивалась, блестели дорогостоящие яхты на фоне слегка несчастных прогулочных яликов, капитаны которых зазывали редких туристов.

Первый выход был испорчен дырявым компенсатором, который прогнил за пять месяцев лежания в сумке. Дайверы, экономьте деньги – промывайте снаряжение пресной водой и сушите его!!! Попав на два часа времени и 300 долларов, я обзавелся новым компенсатором редкого размера – три икса, который был похож на маленький парашют.

Скучающий капитан дядя Миша обзавелся кефалью, которая в изобилии зашла в бухту и попадала то на крючок рыбакам, то в желудки дельфинам, которые, не стесняясь, гоняли рыбу прямо между лодками. Дядя Миша в нашу удачу верил, но решил подстраховаться, чтобы голодные и усталые дайверы не остались без рыбы. Старый капитан был прозорлив…

Проверили снарягу, скрутили баллоны и погнали в море в поисках счастья. Как я сказал выше, мой инструктор отличался профессиональным подходом к работе, и первое погружение было в виде чек-дайва, чтобы я мог вспомнить все свои навыки и не растеряться в холодной воде в костюме-девятке, под грузами весом 23 килограмма. Да, это не Египет… «Упали» на дно красиво, медленно спустили воздух с компенсаторов и пошли с семи метров на глубину. Через некоторое время я почувствовал себя в воде уверенно и начал искать глазами заветную камбалу, однако дно было пустое, как биллиардный стол. Правда, минут через десять я увидел на дне жалкую пародию на камбалу – небольших скатов, в простонародье называемых котами. Решил взять хоть что-то, перехватил у инструктора небольшое ружье и начал щелкать медлительных скатов. Пару штук взял руками. Однако когда я снимал шестого или седьмого ската с гарпуна, он меня так ужалил хвостом через перчатку, что я даже слегка пискнул в воде от неожиданности и боли. Инструктор показал мне на острый хвост ската и жестами объяснил, что они ими жалят. На лодке Игорь посмотрел мою руку и сказал: хорошо, что это прекрасное морское водоплавающее не отломило кусок хвоста и не оставило его в моем теле. В такой ситуации и до хирурга недалеко.

Минут сорок сидели на лодке для выхода углекислого газа из организма. Я с интересом рассматривал отвесные скалы, которые были в выбоинах и больших трещинах. Это знаменитый российский флот пристреливал здесь свои пушки, чтобы потом гонять турок, аки провинившихся котов, по всему Черному морю.

Выждав необходимое время, снова скрутили баллоны. Решили уйти глубже; тридцать метров – пустота, нет ни свежих лежек, ни крабов, ни даже вездесущей в Черном море зеленухи. Немного «перегуляв» на дне, инструктор решил сделать декомпрессионную остановку, ну, я вылетел из воды, как шар, перекачав воздуха в компенсаторе при всплытии. За «экстремальное» всплытие был нещадно отруган и унижен инструктором прямо в воде.

Жарить привычную кефаль решили в бухте, так как в море болтало. Рыба была приготовлена на мангале и имела изумительный вкус и вид. Я пару раз укусил свои собственные пальцы, уплетая кефаль со скоростью голодного дельфина. Правда, дельфины это делали без местного коньяка «Коктебель», а у нас он был в изобилии… Пожаренные скаты после кефали показались на вкус как туалетная бумага и полетели в воду, на корм другим рыбам.

В принципе довольные, вернулись в Севастополь.

Второй день проходил по такому же плану, дядя Миша опять заказал у рыбаков кефаль… Страховка. Ушли на 40 метров, видимость хорошая, песок, а вот камбалы нет. Нет ничего, кроме редких рапанов. Да, Черное море живностью не балует. Инструктор, переживая за мое здоровье и возможное резкое всплытие с приличной глубины, взял большой буй, надул его на 25 метрах, сделал мне минусовую плавучесть, и я, как лох, висел на канате в ходе декомпрессионных остановок.

Два погружения – и опять ничего. Зато на берегу в ход пошла спасительница– красавица кефаль, которая скрашивала наши неудачи. Хотя мы работали на полную: пропахивали дно на сотни метров, меняли глубину, делая по два погружения. Камбала еще не подошла к берегу, хотя температура на дне была уже «ее» – 7 – 9 градусов. И вообще, Черное море, и без того небогатое живностью, «еще не проснулось».

Взяв день перерыва, решили поехать в сторону населенного пункта Кача и спуститься к морю по немецкому карьеру. Во время Великой Отечественной немцы захватили Качу и сделали там аэродром, а так как спуска к морю не было, они прорыли дорогу-карьер, чтобы между боевыми схватками полоскать свои тела в свежем море. Как всё немецкое, спуск был в хорошем состоянии.

Одеваться на берегу было несколько сложней, чем на катере, но вот, пыхтя и хрюкая, мы залезли в снарягу и не спеша пошли по дну. Дно было интересное – камень чередовался с «полянами» песка. Случилось чудо: выглянула пара крабов, которые попали к нам в сумку, появились окуньки и зеленуха. Я сверлил глазами дно: это последний шанс. Ушли метров на двенадцать, но – увы… Компьютер показывал, что в воде мы более сорока минут, на манометрах по 50 очков, и Игорь повернул меня к берегу… Не теряя надежды, я вглядывался в дно – и вот оно… На шести метрах лежала она – красавица, похожая на большую сковороду. Промазать было невозможно, ликуя, погребли к берегу. Всплыв, я слегка загрустил: нас унесло от машины метров на 500. Сначала долгая дорога к берегу на трубке. Трубку заливала волна, поэтому я лег на спину, смотрел в хмурое небо и «крутил педали» в ластах. Наконец-то берег, а впереди еще 500 метров, которые надо преодолеть в костюмах, с баллоном, грузами (23 килограмма), ластами и камбалой в руках. В дороге я вспомнил слова из песни «И за Кавказ, и за спецназ». Но добытая камбала придавала сил и радости.

Девятого мая, также будучи в Севастополе, мы с Игорем погружались на подводную лодку «Малютка» (кажется, Л-5), которая принимала участие в боевых действиях и затонула в 1945 году при транспортировке. Глубина и низкая температура делали воду «стеклянной», тем не менее видимость была рабочей и лодка лежала, как в музее. Компьютер показывал 43 метра, глубина манила к себе. Кажется, так действует излишний азот, который вводит тебя в состояние «глубинного алкоголика». Обойдя лодку два раза, я почувствовал, что излишки жира и пятимиллиметровый гидрик не спасают меня от холодных семь градусов, и я попросился наверх. Чуть не вылетев пробкой и получив за это по шее прямо в воде, я долго висел на декомпрессионной остановке.

Еще один выход в море мы сделали на минный заградитель «Дооб» (назван в честь мыса Дооб в Новороссийске). В 1942 году заградитель подорвался на мине, и погибло шесть русских моряков. Слава погибшим морякам…

Правда, местные сборщики подводного металла начали распиливать и растаскивать минный заградитель (чтоб их крабы закусали), но в целом корабль был еще цел, и я даже нашел несколько снарядов от 45-миллиметровой пушки и сфотографировался с ними.

Так как затонувших кораблей вокруг Севастополя очень много, я не сомневаюсь, что через год вернусь сюда, чтобы осуществить новые погружения.

Глава VI. Малага, город Тарифа, Испания

Когда у человека отпала необходимость в выживании и появились свободное время и лишняя энергия, он начал искать развлечений. Кто лез в горы, кто – в море, а кто побогаче – летел в космос. В наше время многие начали отрываться «на воде», используя доску и мастеря к ней то парус, то парашют.

Наблюдая за кайтерами во Вьетнаме, я думал, что надо обладать сверхспособностями, чтобы так мастерски управлять «морским парашютом» и доской, да еще выделывать различные трюки в воздухе, словно милая пташка-поганка Кларка, танцующая брачный танец в воде (этот грациозный танец, я уверен, каждый видел как минимум по ТВ).

В то время я и не предполагал, что меня увлечет кайтсерфинг, да и мои габариты не вписывались в стандарты данного вида спорта. К тому же я увлекался традиционной охотой, рыбалкой, подводной охотой, стрельбой из арбалета, дайвингом и горными лыжами.

Первая попытка обуздать «змея» была во Вьетнаме, где я побывал в феврале сего года. Весной я опробовал свои силы в краснодарской многолюдной и некомфортной Благе.

Особых результатов не было, но мое врожденное хохляцкое упрямство или военное прошлое (кто может, тот делает, кто не может, тот ищет оправданий) заставило меня идти дальше…

Еще в августе, желая всё-таки поднять свое немаленькое тело из воды с помощью кайта, я резво отреагировал на сообщение в Facebook и списался с организаторами кайт-сафари в Испании.

Оформление визы, оплата, покупка билетов – и желанный день приблизился, как метеорит к земле. Особо неприятная, дождливая осень в Москве удваивала желание попасть на теплые берега Испании. Испанский язык я знал также, как и английский, то есть никак, поэтому организаторами сафари я был «приставлен» к сформированной группе, следовавшей в страну Монсеррат Кабалье из Москвы.

В этот обычный для Москвы непогожий, хмурый день я забрал двух попутчиков-кайтеров – москвичей, которых звали Максим и Андрей. Прилично нагруженные снаряжением, мы двинулись в направлении Шереметьево.

Сев в «бизнес», я сунул европейскую двадцатку стюардессе и получил взамен неограниченное количество хорошего «брюта» (я как-то заметил, что при таком «поощрении» стюардессы спиртное попадает в стаканы гораздо быстрее).

С целью экономии средств наша компания летела с пересадкой в Финляндии (через попу – за виски, как поговаривал мой командир роты в военном училище). Пересадочные ленивые Хельсинки встретили нас пабами и барами, где мы продолжили знакомиться и сплачивать коллектив, обсуждая предстоящее обучение.

К положенному времени вылета с чувством собственного достоинства иду в очередной ожидаемый «бизнес», но вижу, что его в самолете просто не предполагается, и получаю место между старичками-одуванчиками, которых на склоне жизни носит ветрами по всему миру.

Наша русская бесцеремонность, подогретая алкоголем, заставила слегка раздраженных европейцев поменяться местами. Ну, в результате наша компания территориально сблизилась в рамках отдельно взятого самолета. Потекли дьюти-фришное спиртное и разговоры, смысл которых сейчас не вспомню даже под пытками.

И вот Малага, окутанная таинственной темнотой и дымкой. Практически полное отсутствие людей, кроме нашего рейса. Встречающая сторона опаздывала, и вскоре мы остались одни. Сюжет напоминал кадры из фильма ужасов: наша одинокая группа, гоняемая ветром бумага и непонятные ночные звуки. Становилось плохо, алкоголь не продавался, я спелся с еще одной несчастной «рашей», которую не встретила подруга. Широкая русская душа в моем лице после десяминутного разговора выделила девчонке сто евро на такси. Соотечественница, не веря своему счастью, пискнула и растворилась, как мышь в кислоте.

Позже мне стало известно, что Малага – главный город побережья Коста-дель-Соль. Он был основан финикийцами и являлся крупным торговым портом с развитыми ремеслами и богатой культурой.

Финикийцы, в свою очередь, были продуманные парни, создавшие государство, которое находилось на восточном побережье Средиземного моря. Тогдашняя братва в их лице контролировала большое количество колхозной земли, включая Малагу. Позже за Малагу бились мавританские правители, которые также сыграли большую роль в развитии города. Кстати, город Тарифа был назван в честь одного из них.

Из школьной программы я помнил, что Малага известна еще тем, что здесь родился Пабло Пикассо – загадочный для меня художник. Пикассо – самый известный мастер Испании, да и мира в целом. Полное имя Пикассо, данное ему при рождении, такое длинное и запутанное, что его приходится читать с легким напрягом: Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис (кто выучит и произнесет это имя без подсказок – с меня ресторан).

Родился титан искусства в 1881-м, а умер аж в далеком 1973-м. Замечу, что 91 год жизни Всевышний дал ему явно не за любовь к вину и женщинам, а за серьезные земные таланты.

К величайшему стыду, кроме «Девочки на шаре», ничего из работ Пикассо я припомнить не смог. Земля, подарившая миру великого мастера, стала гореть у меня под ногами.

Однако я вспомнил, что после смерти в 2000-х годах он был самым продаваемым художником. Без обид – не будучи большим ценителем искусства, я не понимал, за что буржуи платят такие деньги. Так, из прессы я помню, что в 2010 году одна из картин Пикассо была продана более чем за 100 миллионов долларов. Побит ли этот рекорд, я не знаю.

И вот наконец-то появились наши инструкторы Дмитрий и Владимир, которые, распихав нас по машинам, покатили в Тарифу.

На следующее утро я очнулся в каком-то маленьком неопрятном номере, похожем на КПЗ времен СССР. Приятно радовало отсутствие холодильника, кондиционера и душевых принадлежностей. В номере были два одноразовых стакана и одно полотенце с двумя кусками хозяйственного мыла, которым в 80-х годах я в военном училище мыл голову.

Хмель еще играл в голове, и на неудачный бытовой расклад мозг не обращал внимания.

Однако, выйдя из номера, я обнаружил в трёх метрах от моей двери хозяйский гараж и старый хетчбэк, который «прогуливался» на воздухе, придавая изюминку пейзажу. В довершение сюжета в непосредственной близости располагался вольер с шавкой, лай которой был похож на звук работающей бетономешалки. Избалованный пятизвездочными отелями, я слегка загрустил.

Стряхнув с себя груз некомфортного пребывания (не за красивым же номером прилетел!), я вышел из отеля и увидел слева от себя знаменитую Тарифу.

В Тарифу следует приехать, чтобы побывать в самой южной точке Европы и искупаться в Атлантическом океане, в который вливается Средиземное море, образуя Гибралтарский пролив. Гибралтар разделяет Европу и Африку, а точнее, две очень разные культуры и религии. Кстати, до Африки можно доплыть – расстояние всего-то четырнадцать километров.

Сама Тарифа – маленький городок в несколько улиц, имя которого хорошо известно всем любителям виндсерфинга и кайтсерфинга.

Полюбовавшись Тарифой, я пошел пешком в местечко Тагана, где собирались и жили люди, желающие относительно дешево погонять на различного рода досках, придуманных человеком для развлечений на воде.

Народ после перелета просыпался долго и неохотно. Инструктор Дмитрий провел первый инструктаж, и мы вяло посеменили в сторону залива. Ноги сами несли в бар, так как русский организм требовал опохмелки. Однако все попытки выпить пивка были прекращены инструктором – «сначала учеба, потом отдых».

Не дождавшись ветра, мы всё-таки переместились в бар, где начали жадно пить пиво и обсуждать будущие тренировки.

Инструкторы были настроены серьезно, пребывание и обучение планировались с элементами дисциплины и организации.

На следующий день подул ветер, и Дмитрий решил проверить мои незначительные навыки, полученные во Вьетнаме и Благе. Во время первой тренировки я чуть не угробил бальзаковского возраста испанку, на которую «уронил» кайт с самого зенита, отвлекшись на поиск уплывающей доски. Испанка взвизгнула и, разъяренная, как курица, защищающая своих цыплят, кинулась ко мне выяснять отношения. Поняв, что я не говорю ни на одном языке, кроме русского, она обрушила весь свой испанский гнев на Дмитрия, который спокойно ее выслушал и извинился на чистом английском.

Дмитрий повышал мой уровень знаний, я же литрами глотал соленую воду и потел прямо в воде. Иногда я замечал непонимающие взгляды поджарых испанцев, которые, по всей видимости, недоумевали, глядя, как дядька весом с хорошую корову пытается встать на доску.

Коллектив собрался достаточно дружелюбный и приятный, объединенный одной целью – увлечением. Испанское вино и хамон, покупаемый целыми свиными ляжками, способствовали сплоченности и особой атмосфере.

Через несколько дней я прервал свою незамысловатую жизнь в убогом номере путем перемещения в соседний отель. Для справки: я парень без претензий, спал и в окопах, и под забором, и в лесу, но хозяин отеля, счастливый обладатель подержанного «Опеля», выгонял его с утра на полянку возле моего номера, а потом ковырялся в гараже, издавая шумы поломанного терминатора. Собака по ночам превращалась из породистой дворняги в монстра Баскервилей, воя вместе с порывами ветра.

Помогал с организацией переезда мой товарищ по оружию (участник Второй чеченской кампании) – кайтер по имени Алексей, большое ему за это спасибо. В новом номере было всё: и две комнаты, и холодильник, а по отелю гуляли павлины. Я наслаждался прекраснейшими стейками и блюдами из рыбы, которые значительно отличались от того, что мы едим в Москве. Цены также были приемлемые, что способствовало прибавлению лишних килограммов.

В один из дней поднялся сильный ветер, порывы которого достигали двадцати трёх метров в секунду. Еще раз оценив мой вес, Дмитрий дал команду собираться на тренировку. Опытный инструктор предусмотрительно договорился со спасательной лодкой на случай, если ветер будет отжимать меня в сторону Африки. В африканское Марокко мне совсем не хотелось, поэтому я с готовность заплатил 50 евро спасателям (по десять евро за каждую «доставку» на берег) и принялся надувать кайт. Сильный порывистый ветер терзал надутый кайт, как голодный волк овцу. Надев трапецию и взяв в руки планку, я понял, что дела нешуточные: кайт нервничал, при малейшей ошибке его бросало то в сторону, то вниз. Поработав кайтом на берегу, я направился в неспокойное море…

При таком ветре всё было сложнее – и удерживать кайт, и надевать доску. Поэтому с последним мне, как маленькому, помогал Дмитрий. Выглядел я достаточно беспомощно, но всё-таки пытался встать на доску. Из-за ветра я вырывался из воды, как пробка шампанского вылетает из бутылки. Как минимум я старался «присесть» обратно в воду, чтобы не упасть вперед. Однако через некоторое время я падал, кайт прыгал по воде, как бешеная собака, «катая» меня по волнам. Почти при каждом падении я использовал страховку, так как «водный парашют» тащил меня, как беспомощного ребенка. Несметное количество падений, испанские спасатели, как тренированные овчарки, бегущие за палкой, регулярно доставали меня и снаряжение из бушующего моря. Однако надо отдать должное: я многому научился в этот непростой для кайта день и даже «привстал» на доску.

На следующий день мой живот и грудь украшали синяки от планки размером с кулак. Так я стал испанским конем в яблоках…

Слава богу, ветер в Испании дует не всегда; в один из таких дней мы поехали в Тарифу. Город был достаточно скромным, с небольшими домами и маленькими магазинчиками. Смотреть было нечего, поэтому я налегал на сувениры в виде миниатюрных кайт досок и магнитиков, которые летели в сумку промышленными потоками. Владимир завел меня в лавку, где торгуют достаточно оригинальными браслетами и шнурками из кожи. Мой шопинг-максимализм поразил даже видавшую виды испанку… С сумкой, полной кожи мертвых животных, мы упаковались в авто и поехали в Танагу ждать ветра.

Ветра не было, поэтому я пошел на пляж отеля. Пляж как таковой отсутствовал, были чистое море, красивый пейзаж и одна загоравшая без верхней части купального костюма испанка. За время пребывания в Тарифе я понял, что для испанок в этом ничего постыдного нет, поэтому «испанских сисек» насмотрелся предостаточно. Я наслаждался видами Гибралтарского пролива и идущих по нему транспортных кораблей, похожих на живые острова, с немыслимым количеством контейнеров.

Время от времени пролетали вертолеты с местной военной базы, бдительно охраняя пролив от наглой, любящей всякие колонии и прочую халяву Великобритании.