В погоне за «Бешеной Каракатицей»

Квилория В. Т.

В погоне за «Бешеной Каракатицей»: Невероятные похождения Шурки и Лерки, история восьмая

© Квилория В.Т., 2007

© Оформление А. Н. Вараксин, 2007

* * *

Летать способны только ангелы и дети. Первым даны крылья. Вторым – безграничная фантазия.

Квилория Валерий – лауреат литературного конкурса «Русская премия» 2006 года (Москва) лауреат Международного конкурса детской и юношеской литературы им. А. Н. Толстого 2006 года (Москва) дипломант Второго Международного конкурса детской и юношеской художественной и научно-популярной литературы им. А. Н. Толстого 2007 года (Москва)

1

Бригантина «Разящая» летела средь бушующего океана. Шторм стремительно усиливался, заливая палубы бесконечными потоками солёной воды. За громадами вздымающихся волн последний раз мелькнул и пропал чёрный флаг. То была трёхмачтовая шхуна «Бешеная Каракатица», на которой пираты под предводительством кэпа Ух де Плюня грабили торговые корабли.

– Сам дьявол помогает этому паразиту, – опустил подзорную трубу капитан Чародей.

– Задраить все люки! – приказал он. – Убрать паруса, поставить трисель[1]!

Вахтенный[2] матрос поспешил вон из рубки, и вскоре снаружи сквозь рёв океана донёсся призывный свист боцманской дудки.

– Свистать всех наверх! – орал боцман Михайло. – Разобраться по вантам[3]!

Капитан ещё раз окинул взором бушующий океан, посмотрел на компас и объявил: – Три румба[4] вправо. Курс норд-вест[5].

Рулевой крутанул штурвал, направляя корабль против волны.

Ужасная буря с проливным дождём, громом и молниями весь остаток дня терзала парусник. Команда выбивалась из сил, пытаясь спасти судно. Ветер валил с ног, ломал рангоут[6], рвал такелаж[7]. Только ночью шторм ушёл дальше, оставив качаться потрёпанную бригантину на ещё неспокойной, но уже безопасной воде. Измотанные матросы где стояли, там и повалились спать.

2

Леру разбудил далёкий грохот пушек. Он открыл глаза и прислушался. Нет, это были не пушки – кто-то настойчиво стучал кулаком в дверь его квартиры.

Вскочив с дивана, он бросился в прихожую. За дверью стоял и сердито сопел носом его друг Шурка Захарьев.

– Ты чего не открываешь? – спросил он обиженно. – Я сразу звонил, потом стучал…

– Да я тут, понимаешь, кино сочиняю, – потёр заспанные глаза Лера.

– Кино? – заинтересовался Шурка. – А про кого?

– Про пиратов.

– Здорово! – восхитился Шурка.

– Конечно, здорово, – согласился Лера и провёл его в комнату. – Смотри, что мне бабушка на день рождения подарила.

На столике возле дивана стоял большой аквариум.

– Ух, ты! – бросился на колени перед ним Шурка.

В толще прозрачной воды среди изумрудных водорослей плавали разнообразные рыбки. Дружной стайкой скользили полосатые чулочки данио. Важно, словно паруса, проплывали треугольные склярии. Радужными искорками мелькали крохотные неоны. Будто дамы веерами, обмахивались волнистыми хвостами разноцветные гуппи. А по дну ползал на брюхе усатый сомик и что-то деловито выискивал среди чёрно-белой гальки. Но больше всего Шурку заинтересовала лупоглазая креветка, которая настороженно выглядывала из трюма затонувшего корабля.

– А у меня тоже морской подарок, – достал он из-за пазухи альбом.

– Открытки?

– Да ну, – обиделся Шурка, – настоящие морские марки. Смотри, какие тут парусники есть!

Он открыл альбом, и у Леры зарябило в глазах – так много было в нём марок с изображением старинных судов. На одних однопарусные: дракары викингов и римские биремы. На других двухпарусные: греческие триеры и русские галеры. На третьих трёхпарусные: испанские шебеки, ганзейские[8] когги и португальские каравеллы. На четвёртых четырёхмачтовые: галеоны англичан и французские фрегаты, линкоры…

– А давай кино вместе сочинять, – предложил Шурка.

– Давай, – согласился Лера, – только, чур, я буду капитаном.

– Это почему же?

– А кто первый про кино придумал?

– Ладно, – сдался Шурка. – Тогда я – штурманом.

3

Наутро лишь только солнце выглянуло из-за горизонта, команду «Разящей» разбудил дозорный.

– Земля! Земля! – кричал он.

В нескольких милях за бортом зеленел неизвестный берег. Густой лес поднимался вверх и заканчивался высокими теряющимися в дымке небес горами.

Капитан Чародей зашёл в каюту штурмана Тополька, с которым его связывала давнишняя дружба. Тополёк в наброшенном на плечи кителе уже корпел над мореходными картами. Левая рука его была на перевязи.

– Пустяки, – пояснил штурман, перехватив взгляд капитана. – Обломком рея[9] задело. Заживёт, как на собаке.

Чародей подошёл к заваленному картами столу.

– Куда нас занесла эта чёртова буря?

– Находимся мы здесь, – ткнул Тополёк карандашом в синюю, без единого пятнышка, плешь на карте. – До ближайшего материка, по меньшей мере, полтысячи миль. Судя по всему, перед нами неизвестный остров вулканического происхождения. Точные координаты я могу определить только вечером по звёздам. Счисление[10] тут бесполезно.

В это время в каюту ввалился боцман Михайло.

– Разрешите доложить, – вытянулся он во весь свой громадный рост.

– Докладывайте.

– Грот-бом-брам-стаксель[11] изорвало в клочья, – забасил боцман. – Рей грот-марселя[12] сломало, сорвало гафель[13] на фок-мачте[14] да ещё одну шлюпку снесло.

– Люди целы?

– Так точно. Не считая ушибленной руки штурмана, а также кока[15], которого смыло за борт.

Капитан даже в лице переменился.

– Бубульк утонул?

– Да нет, – улыбнулся Михайло. – Он себя к камбузу[16] фалом[17] принайтовил[18]. По нему и вытянули. Но воды нахлебался, насилу откачали.

– Добро, боцман, – кивнул Чародей. – Объявляйте аврал[19]. Сушите паруса и артиллерийские заряды, проверьте пороховой погреб. Будьте готовы к бою. Пираты могут явиться в любой момент.

Хлопнув дверью, Михайло бросился выполнять приказ.

– Далеко Ух де Плюнь не ушёл, – согласился Тополёк, когда они вновь остались вдвоём, – пушкарь-то наш Свеча на прощание прямым попаданием начисто срезал «Бешеной Каракатице» бизань-мачту[20].

– Оттого и тороплюсь. Чую я, что он где-то рядом. Быть может, – ткнул капитан в иллюминатор, – даже за тем скалистым выступом, что возвышается правее острова.

Надев фуражку, он двинулся на выход.

– А ты, дружище, – обернулся на пороге Чародей, – возьми вооружённых матросов, кока и отправляйся на берег за провиантом. Заодно разведаете обстановку, пока мы будем авралить. До вечера ещё далеко, а пройдоха де Плюнь и вправду может ремонтироваться под самым нашим носом.

– Не знаю, есть ли здесь пираты, – отодвинул карты штурман, – а воды, фруктов, и дичи на этом острове должно быть изрядное количество.

4

Берег встретил провиантскую команду благоуханием невиданных растений и райским пением птиц.

Был час отлива. Вода ушла на добрую сотню метров, обнажив песчаное дно.

– Батюшки светы! – уронив свой походный сундучок, всплеснул руками кок Бубульк. – Смотрите, сколько добра!

Перед ними сверкала под жарким солнцем огромная лужа. Штурман пригляделся и присвистнул от удивления. Дно лужи плотным ковром укрывали огромные крабы. Бубульк достал из сундучка мешок и широченную шумовку.

– Братцы, делай как я, – пропел он радостно и выудил из лужи первого краба.

Не успел тот вцепиться клешнёй в обидчика, а уж кок запихнул его в мешок и взялся за следующего.

Оставив матросов ловить крабов, штурман вошёл в лесную чащу. Настоящие субтропики. Под сенью высоких деревьев буйствовала молодая поросль. Она росла столь густо, была так накрепко перевита многочисленными лианами, что Топольку пришлось прокладывать себе путь саблей.

Дорога полого вела вверх. Внезапно заросли кончились. Перед ним оказалась широкая фиолетовая полоса, за которой открывалось свободное пространство. Он подобрался ближе и только тут различил, что полоса состоит из множества фиолетовых роз, плотно прилегающих друг к другу. Тополёк сорвал ближайшую и вздрогнул – роза тихо пискнула. Или почудилось? Нет, больше ничто не нарушало тишину леса, только далёкие птицы пели в высоких кронах.

– С каких это пор розы стали фиолетовыми? – удивился штурман, рассматривая необычное растение.

У фиолетовой розы отсутствовали колючки, а мясистый гладкий стебель заканчивался коротенькими корнями, которые больше походили на щупальца и… едва заметно шевелились в поисках опоры. Увы, Тополёк этого не заметил. Сунув розу в карман кителя, он осмотрелся. Бесконечной полосой цветы тянулись параллельно берегу. Выше над ними среди каскада бархатных лужаек, ухоженности которых позавидовали бы самые лучшие газоны Европы, журчал, переливаясь на камнях, прозрачный ручеёк.

Перепрыгнуть через широкую фиолетовую полосу было невозможно. Штурману ничего не оставалось, как идти прямо по розам. Он шагнул, и под ногами его тотчас раздался дружный писк. Ошеломлённый Тополёк перебежал к ручью и обернулся. На фиолетовой полосе виднелись чёткие отпечатки подошв, но и только. Потрогав разгорячённый лоб, штурман склонился над живительной влагой. Он решил, что виной всему жара, из-за которой ему слышится то, чего нет на самом деле. Увы, это было не так. Пока он умывался и пил из ладоней прохладную воду, смятые им розы выбрались из фиолетовой полосы и поползли следом. И там, где ступала его нога, вставал подобно часовому один из цветков, указывая путь чужеземца.

5

Утолив жажду, штурман подался вглубь острова. За чередой бархатных лужаек раскинулся просторный банановый сад. Далее из земли торчали золотистые ананасы.

За ними росли кустики мандарин, деревца лимона и апельсина. Всё это напоминало хорошо возделанные плантации. Тополёк настороженно огляделся, чувство надвигающейся опасности не покидало его. Но вокруг не было ни единой души. Держа наготове пистолет, он пробрался сквозь заросли лимона и оказался на краю круглой площадки, в центре которой сверкала под солнцем мраморная девушка божественной красоты. Не успел штурман толком рассмотреть статую, как отовсюду из-за кустов выступили воины. Закованные в доспехи и шлемы с глухими забралами, они были вооружены короткими мечами. Тополёк быстро огляделся. Число воинов оказалось столь значительно, что не имело смысла сопротивляться. «Верная смерть, – мелькнуло у штурмана. – Но не сдаваться же. Словно прочитав его мысли, один из воинов с изображением созвездия Малой Медведицы на стальной груди, сильным ударом меча выбил пистолет из его руки. Тогда Тополёк выхватил саблю, и началась отчаянная рубка. Нападали со всех сторон. Он вертелся волчком, успевая отбивать удары слева, справа, спереди, сзади и вскоре вырвался из плотного окружения.

Странное чувство не покидало моряка. Казалось, враг чрезвычайно удивлён его отвагой. Чудились даже возгласы изумления, приглушенные забралами шлемов. Отступая в заросли лимона, он яростно отбивался от наседающих латников. Искусный фехтовальщик, Тополёк, тем не менее, не мог поразить противника, которого стальные доспехи делали неуязвимым. Приходилось действовать иначе, виртуозным приёмом вырывать меч из рук то одного, то другого нападавшего. При этом штурман не уставал пятиться, не давая противнику зайти к нему с флангов и тыла. Была надежда оторваться от тяжёлых и неповоротливых в своих латах воинов и бежать к берегу под защиту матросских ружей. Наконец, Топольку удалось увеличить разрыв. Он рванулся было к ручью, как тут на его пути встал воин с изображением Малой Медведицы. «Опять этот звёздонос», – не на шутку разозлился штурман. Сделав обманный выпад, он так врезал воину по уху, что с того слетел шлем, обнажив голову с копной фиолетовых волос. Тополёк занёс саблю для второго и уже смертельного удара, но не ударил. Перед ним стояла прекрасная лицом синеглазая, да нет, фиолетоокая девушка. Штурман невольно опустил саблю. С женщинами он не привык воевать, даже с фиолетовыми. Тотчас набежали остальные воины, обезоружили и скрутили его верёвками, больно прижав раненую руку.

6

Четверо воинов во главе с фиолетовой незнакомкой повели штурмана вглубь леса. Шли малоприметными тропинками через многочисленные фруктовые и овощные плантации. Но среди заботливо возделанных полей и садов не было видно ни одного работника. Лишь изредка мелькали за деревьями чьи-то призрачные тени. Люди то или же звери, штурман рассмотреть не успевал.

– Судя по обилию насаждений, – посмотрел он на идущую рядом девушку, – мы приближаемся к весьма многолюдному городу.

Но госпожа Малая Медведица даже бровью не повела. Шагала походной размеренной поступью и хмурилась своим мыслям. «Красивая», – подумал Тополёк, рассматривая её профиль. Неожиданно воительница повернула голову и глянула на него в упор своими фиолетовыми глазами. Смущённый, штурман отвернулся и уж больше не пытался заговорить.

Молча они выбрались на неширокую лесную дорогу. Вдали возник едва слышимый гул. С каждым шагом он становился всё явственней, а спустя полчаса поглотил все звуки и стал громовым. Лес закончился, они оказались на краю головокружительной пропасти, внизу которой начинался и уходил вдаль океан. Справа грохотал гигантский водопад. С высоты нескольких десятков метров в пенную заводь падала широкая полноводная река. «Вот где удобная бухта», – остановился Тополёк. Тотчас его легонько подтолкнули в спину, и он двинулся дальше.

Дорога свернула направо и, миновав водопад, пошла вдоль реки. На противоположном её берегу вскоре показались башни величественной крепости. Напротив самой высокой из них перекинулся через реку изогнутый, словно коромысло, мост. Сложенный из массивных фиолетовых камней, он, тем не менее, казался лёгким, как пушинка. К тому же, мост-коромысло странным образом переливался искрящимися огоньками. На обочине перед ним высилась каменная глыба, на плоской стороне которой виднелись две высеченные в камне строки. Один из воинов достал плотный чёрный мешок. Но прежде чем его надели на голову штурману, он успел прочитать:

«Фиолетовый мост только с виду прост.Кто на него взойдёт, тот навеки пропадёт».

Надев на пленника мешок, латники взяли его под руки и повели. Топольку показалось, что он не поднимается по дуге моста вверх, а напротив, спускается вниз. Едва это он понял, как новое наваждение – дорога пошла в гору. Наконец, его отпустили и сняли мешок. Штурман оглянулся. Позади по– прежнему искрился фиолетовый мост. А перед ним раскинулся восхитительный город, утопающий в зелени садов.

7

Прямая, как стрела, вымощенная разноцветным камнем улица, пролегла между роскошными усадьбами, утопающими в пышной зелени садов. Штурман успел рассмотреть мраморный фасад ближайшего особняка. Две матовые колонны обрамляли двустворчатые палисандровые двери. К ним вели чёрные, словно южная ночь, полированные ступени. Фасад блистал под солнцем вкраплениями множества драгоценных камней.

Улица упёрлась в массивные малахитовые ворота, которые при приближении пленника медленно растворились. Тополька ввели в обширный двор. В центре его возвышался величественный дворец с колоннами из светло-красного сердолика. Преодолев три нефритовые ступени, они попали в передние покои, где повстречали дворцовую стражу. Малая Медведица вместе со своими воинами прошла вглубь, а штурман остался под охраной новых латников. От прежних они отличались более высоким ростом и тем, что их доспехи были затейливо инкрустированы, украшены золотой и серебряной чеканкой.

Шли томительные минуты ожидания. Сесть штурману не предложили, да и не на что было сесть. В переднем покое, отделанном трёхслойным ониксом, отсутствовала какая-либо мебель. Зато он мог всласть любоваться резными миниатюрами, изображавшими портреты местной знати.