Домовой

розыски.

Как выяснилось, всё это время миссис Пиккенс находилась на кухне. Прислонясь к

стене, она сидела на полу в чём мать родила – и кое-чего, что мать родила, у неё

совсем не было, а именно головы. В ногах у трупа валялась двустволка со

спущенными курками.

«Немаловероятно, жертва решила сама себе сделать страйк-аут», – подавив позыв к

рвоте, профессионально подумал шериф, большой любитель не только бейсбола, но

и «Друзей»2. Только не спрашивайте, что значит страйк-аут, я и сам в бейсболе ни

хита не понимаю. Но мы отвлеклись.

В версии о самоубийстве Каллахан мигом усомнился, так как подметил кое-что

странное. На кухне был страшный погром, будто бы перед тем, как уйти из жизни,

миссис Пиккенс с кем-то люто повоевала. В пользу этого говорили и

многочисленные синяки со ссадинами и кровавыми подтёками по всему её белому

телу.

Была и ещё одна странность. После того как жертва угомонилась навсегда, кто-то

кощунственно размалевал её зелёной краской – такой же ядовитой, как на стенах в

розовой гостиной и здесь, на голубой кухне. Вы спросите, почему она сама не могла

этого сделать перед смертью? Очень просто: некоторые особенно грубые мазки

соскальзывали с тела на стену и пол – и, судя по их расположению, после этого оно

оставалось неподвижным.

Каллахан сразу догадался, кто мог совершить такое злодейство – в доме жили лишь

двое. Нужно было как можно скорее найти подозреваемого, и он двинулся дальше.

2 «Друзья» – американский комедийный сериал, выходивший с 1994 по 2004 год.

Немаловероятно (в оригинале supposably) – слово, которое употреблял Джо

Триббиани, один из героев сериала.

3

По пути, разумеется, наш герой не забыл достать свой шестизарядный Смит-Вессон,

которым в случае чего можно уложить добрую дюжину злобных мистеров

Пиккенсов – одну половину пулями, а другую с размаху.

Когда он поднимался на второй этаж, наверху где-то совсем рядом что-то глухо

стукнулось об пол, а потом по лестнице, ведущей на чердак, простучали дробные

шажки. Ни дать ни взять пробежал озорной ребёнок.

Будучи человеком степенным, шериф не бросился сломя голову вдогонку. Вместо

этого он медленно поднялся на второй этаж и зажёг свет в коридоре. Он пошёл было

дальше, но остановился.

Через распахнутую дверь Каллахан наконец увидел мистера Пиккенса – в

супружеской спальне с сиреневым ложем на оранжевом фоне. Хозяин дома лежал на

разобранной постели в чём мать родила, прикованный пушистыми наручниками к

кроватной спинке, – и хвала небесам, всё, что мать родила, было по-прежнему при

нём.

Шериф позвал мистера Пиккенса, но тот не откликнулся. Тогда он поразмыслил, как

разумней поступить, и пришёл к резонному выводу, что прежде всего будет лучше

проверить несчастного пленника и, если понадобится, оказать ему первую помощь.

Всё равно таинственному беглецу никуда не деться: чердак, на который он удрал, —

без окон, а лестница, по которой оттуда можно спуститься, – под метким глазом

Каллахана и дулом его верного друга.

Включив в спальне свет, он первым делом заметил на полу брошенную малярную

кисть и опрокинутую банку с пролившейся зелёной краской. Вслед за этим стало

понятно, что никакая помощь мистеру Пиккенсу уже не понадобится: кто-то стянул

его горло гибкой проволокой и завязал её – вот уж действительно – смертельным

узлом.

После того как жертва умолкла навечно, злодей принялся глумиться над телом —

оно было в таких же зелёных мазках, как и труп миссис Пиккенс. Но гнусный ритуал

так и не был завершён – Каллахан помешал своим внезапным вторжением.

Оставалось найти беглеца и воздать по заслугам, а уж руками или .357 Магнумом —

это как получится.

Шериф замер у лестницы, которая под крутым углом вела на неосвещённый чердак,

сотряс тишину своим именем, а затем уже именем закона потребовал выйти из

темноты. В ответ – ничего. Он изо всех сил напрягал зрение, пытаясь рассмотреть

хоть что-нибудь, и тут из мрака прямо ему в глаз брызнула струя какой-то жидкости.

Каллахан отпрянул от лестницы, но уже через секунду опять подскочил к ней – с

револьвером наизготовку и весь красный как варёный рак. . простите за оговорку, я

недавно из бани – конечно, как краб. Что бы выдумали? Негодяй, который прятался

на чердаке, самым наглейшим образом помочился представителю закона прямо в

лицо. За годы службы в разных городах и штатах шериф повидал всяких подонков,

но чтобы таких дерзких – нигде и никогда. Ведомый не столько долгом, сколько

подмоченным достоинством, он осторожно поднялся по скрипучей лестнице,

пошарил рукой по шершавой стене и, найдя выключатель, зажёг свет.

4

К своему удивлению, наверху он не обнаружил ни одной живой души. Чердак был

завален кипами исписанных листов и коробками со всяким хламом, а в центре его

монументально возвышалась чугунная печка на фигурных ножках – времён,

наверное, Первой мировой или даже Гражданской войны. Вот и всё, что он тут

увидел.

Каллахан подумал, что, быть может, подлец притаился за печкой, но, подойдя к ней,

он и здесь никого не нашёл. Между делом он приметил, что старинный агрегат был

весь выкрашен знакомой зелёной краской. Вряд ли это сделал тот, кто надругался

над телами мистера и миссис Пиккенс – слишком уж аккуратными тут были мазки,

да и сделали их явно не сегодня. Наверняка хозяева сами когда-то постарались,

переживая очередной творческий припадок, – и превратили симпатичный раритет

в чугунный огурец на лягушачьих лапках. Шериф ещё больше укрепился в своей

догадке, когда увидел на боку печки подпись красной краской «ДВ». Возвышенные

натуры, что с них взять. . было.

Тут он обратил внимание на гитару, которая лежала рядом на полу. Его намётанный

глаз сразу же зацепился за то, что у неё не было двух струн. Похоже, именно здесь

злоумышленник раздобыл орудие для убийства. Он чуть-чуть повернул гитару

кончиком револьвера, и взгляду его предстало то, от чего у него проскользил

холодок по спине, взмокшей под тёплой курткой.

На чёрном грифе виднелся чёткий отпечаток ладони, перепачканной зелёной

краской, – отпечаток такой же свежий, как мазки на трупах мистера и миссис

Пиккенс. Пятерня была совсем крошечная, детская, если не сказать – трогательная.

Это и взбудоражило Каллахана: что за ребёнок мог совершить такое страшное

преступление? Не ребёнок – чудовище.

Вдруг шериф своим цепким слухом ухватил какую-то возню сзади. Не вставая с

корточек, он резко повернулся, чтобы взять подонка на мушку, кем бы тот ни

оказался, – и тут его в лоб с хрустом ударил бильярдный шар, вылетевший из-за

коробки с вещами. Выронив револьвер, он повалился навзничь и сжал руками

голову, в которой, казалось, случился натуральный ядерный взрыв. Тем временем по

полу застучали шажки – от той самой злосчастной коробки к поверженному

Каллахану.