Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913

Так и только так, через анализ положения классов, через общую историю контрреволюции, можно прийти в пониманию ликвидаторства. Ликвидаторы – это мелкобуржуазные интеллигенты, посланные буржуазией нести либеральный разврат в рабочую среду. Ликвидаторы – изменники марксизма и изменники демократии. Лозунг «борьбы за открытую партию» у них (как и у либералов, как и у народников) есть прикрытие отречения от прошлого и разрыва с рабочим классом. Это – факт, доказанный и выборами по рабочей курии в IV Думу и историей возникновения рабочей газеты «Правда». Связь с массами явно для всех оказалась только у людей, которые от прошлого не отрекались и исключительно в его духе, для его усиления, укрепления и развития умели использовать «открытую работу» и всяческие «возможности».

В эпоху третьеиюньской системы это и не могло быть иначе.

Об «урезывании» программы и тактики ликвидаторами (т. е. либералами) мы поговорим в следующей статье.

V. Лозунг «Борьбы за открытую партию»

В предыдущей статье («Правда» № 122) мы рассмотрели объективное, т. е. определяемое отношением классов, значение лозунга «открытая партия» или «борьба за открытую партию». Этот лозунг есть рабское повторение тактики буржуазии, для которой он является правильным выражением ее отречения от революции или ее контрреволюционности.

Рассмотрим некоторые, особенно ходкие у ликвидаторов, попытки защищать лозунг «борьбы за открытую партию». И Маевский, и Седов, и Дан, и все «лучисты» стараются смешать открытую партию с открытой работой или деятельностью. Такое смешение есть прямо софистика, игра, обман читателя.

Во-первых, открытая деятельность с.-д. для периода 1904–1913 гг. есть факт. Открытая партия есть фраза интеллигентов, прикрывающая отречение от партии. Во-вторых, партия неоднократно осуждала ликвидаторство, т. е. лозунг открытой партии. Но партия не только не осуждала открытой деятельности, а напротив – осуждала тех, кто забрасывает ее или отрекается от нее. В-третьих, в 1904–1907 гг. открытая деятельность была особенно развита у всех с.-д. Но ни одно течение, ни одна фракция с.-д. не выдвигала тогда лозунга «борьбы за открытую партию»!

Это – исторический факт. Над ним надо подумать тем, кто хочет понять ликвидаторство.

Мешало ли открытой деятельности в 1904–1907 гг. отсутствие лозунга «борьбы за открытую партию»? Нисколько.

Почему у с.-д. не возникало тогда подобного лозунга? Именно потому, что тогда еще не было разгула контрреволюции, увлекшей часть с.-д. в оппортунизм крайней степени. Тогда слишком ясно было, что лозунг «борьбы за открытую партию» есть оппортунистическая фраза, есть отречение от «подполья».

Вникните же, господа, в смысл этого исторического поворота: в эпоху 1905 года, при блестящем развитии открытой деятельности, нет лозунга «борьбы за открытую партию»; в эпоху контрреволюции, при более слабом развитии открытой деятельности, появляется у части с.-д. (вслед за буржуазией) лозунг отречения от «подполья» и «борьбы за открытую партию».

Неужели смысл и классовое значение такого поворота могут еще быть неясны?

Наконец, четвертое и самое главное обстоятельство. Открытая деятельность возможна (и наблюдается) двоякая, в двух диаметрально противоположных направлениях: такая, которая ведется в защиту старого и целиком в духе его, во имя его лозунгов и тактики, и такая, которая ведется против старого, во имя отречения от него, умаления его роли, его лозунгов и так далее.

Наличность этих двух принципиально враждебных и непримиримых видов открытой деятельности есть самый бесспорный исторический факт для эпохи с 1906 года (кадеты и г. Пешехонов с Ко) до 1913 года («Луч», «Наша Заря»). Можно ли поэтому без улыбки слушать простачка (или человека, прикидывающегося на время простачком), когда он говорит: о чем тут спорить, ежели и те и другие ведут открытую деятельность? Именно о том тут спорят, любезнейший, в защиту ли «подполья» и в его духе или в умаление его, против него, не в его духе, следует вести эту деятельность! Спор идет только – всего «только»! – о том, в либеральном или в последовательно демократическом духе ведется данная открытая работа. Спор идет «только» о том, возможно ли ограничиваться открытой работой: вспомните господина либерала Струве, который не ограничивался ею в 1902 году и вполне «ограничился» в 1906–1913 годах!

Наши ликвидаторы из «Луча» никак не могут понять, что лозунг «борьбы за открытую партию» есть проведение в рабочую среду либеральных (струвенских) идей, принаряженных в лоскутья «почти марксистских» словечек.

Или вот возьмите рассуждение самой редакции «Луча» в ее ответе Ану (№ 181):

«…С.-д. партия не исчерпывается теми немногими товарищами, которых действительность вынуждает работать в подполье. Ведь если бы подпольем исчерпывалась партия, то сколько же членов она насчитывала бы? 2–3 сотни? А куда же делись бы те тысячи, если не десятки тысяч рабочих, которые фактически на своих плечах выносят всю с.-д. работу?».

Для думающего человека одного этого рассуждения достаточно, чтобы признать его авторов либералами. Во-первых, они говорят заведомую неправду о «подполье»: в нем далеко не «сотни». Во-вторых, везде в мире число членов партии «узко» по сравнению с числом рабочих, ведущих с.-д. работу. Например, в Германии в с.-д. партии только 1 миллион членов, а голосов за с.-д. подают около 5 миллионов, пролетариев же около 15 миллионов. Пропорция числа членов партии к числу с.-д. определяется в разных странах различием исторических условий. В-третьих, ничего другого, заменяющего «подполье», у нас нет. Значит, «Луч» против партии ссылается на беспартийных или внепартийных рабочих. Это и есть обычный прием либерала, старающегося отколоть массу от ее сознательного передового отряда. «Луч» не понимает отношения партии к классу, как не понимали этого «экономисты» 1895–1901 годов. В-четвертых, «с.-д. работа» пока у нас только тогда есть действительно социал-демократическая работа, когда она ведется в духе старого, во имя его лозунгов.

Рассуждения «Луча» есть рассуждения либеральных интеллигентов, которые, не желая войти в действительно существующую партийную организацию, пытаются разрушить эту организацию, натравливая на нее беспартийную, распыленную, малосознательную толпу. Так поступают и немецкие либералы, говорящие, что с.-д. не представители пролетариата, ибо у них «только» пятнадцатая часть в «партии»!

Возьмите еще более обычное рассуждение «Луча»: «мы» за открытую партию, «как и в Европе». Либералы и ликвидаторы хотят конституции и открытой партии, «как в Европе» сегодня; но они не хотят того пути, которым Европа пришла к этому сегодня.

Ликвидатор и бундист Косовский в «Луче» учит нас примеру австрийцев. Он забывает только, что у австрийцев конституция есть с 1867 года, и ее не могло быть без: 1) движения 1848 года, 2) без глубокого государственного кризиса 1859–1866 годов, когда слабость рабочего класса позволила Бисмарку и Ко выпутаться посредством знаменитой «революции сверху». Что же выходит из поучений Косовского, Дана, Ларина и всех «лучистов»?

Только то, что они помогают разрешению нашего кризиса в духе непременно «революции сверху»! Но подобная их работа и есть «работа» столыпинской рабочей партии.

Куда ни кинь – везде мы видим у ликвидаторов отречение и от марксизма и от демократии.

В следующей статье мы рассмотрим подробно их рассуждение о необходимости урезать наши, социал-демократические, лозунги.

VI

Нам предстоит рассмотреть урезывание марксистских лозунгов у ликвидаторов. Лучше бы всего взять для этого решения их августовской конференции, но по понятным причинам разбор этих решений возможен только в зарубежной печати. Здесь же приходится взять «Луч», который в статье Л. С. (№ 108 (194)) дал замечательно точное изложение всей сути, всего духа ликвидаторства. Г-н Л. С. пишет:

«…Депутат Муранов пока признает только три частичных требования, те три кита, на которых, как известно, была основана избирательная платформа ленинцев: полная демократизация государственного строя, восьмичасовой рабочий день и передача земли крестьянам. На этой точке зрения продолжает стоять и «Правда». Между тем мы, как и вся европейская социал-демократия» (читай: «мы, как и Милюков, уверяющий, что у нас есть, слава богу, конституция»), «в выдвигании частичных требований видим агитационное средство, которое только тогда может иметь успех, когда оно считается с повседневной борьбой рабочих масс. Только то, что, с одной стороны, имеет принципиальное значение для дальнейшего развития рабочего движения, а с другой, может стать злободневным для массы, – мы считаем возможным выдвинуть, как именно то частичное требование, которое в данный момент должно сосредоточить на себе внимание социал-демократии. Из трех требований, выдвигаемых «Правдой», только одно – восьмичасовой рабочий день – играет и может играть роль в повседневной борьбе рабочих. Другие два требования в данный момент могут служить предметом пропаганды, но не предметом агитации. О разнице между пропагандой и агитацией смотри блестящие страницы в брошюре «Борьба с голодом» Г. В. Плеханова» (не туда попал Л. С: ему «больно» вспомнить полемику Плеханова в 1899–1902 гг. с «экономистами», коих Л. С. переписывает!).

«Кроме восьмичасового рабочего дня таким частичным требованием, выдвинутым как потребностями рабочего движения, так и всем ходом русской жизни, является требование свободы коалиции, свободы всяческой организации, с относящейся сюда свободой собраний и слова, устного и печатного».

Вот вам тактика ликвидаторов. «Злободневным для массы», изволите видеть, не является; «потребностями рабочего движения» и «всем ходом русской жизни» не выдвигается – ни то, что Л. С. описывает словами «полная демократизация и т. д.», ни то, что он называет «передачей земли крестьянам»!! Как стары эти рассуждения и как они знакомы тем, кто помнит историю русской марксистской практики, ее многолетнюю борьбу с «экономистами», отрекавшимися от задач демократии! Как талантливо переписывает «Луч» взгляды Прокоповича и Кусковой, пытавшихся тогда увлечь рабочих на либеральный путь!

Но разберем внимательнее рассуждение «Луча». С точки зрения здравого смысла, это рассуждение прямо какое-то сумасшедшее. Неужели, в самом деле, можно, не сойдя с ума, утверждать, что указанное «крестьянское» (т. е. в пользу крестьян направленное) требование не «злободневно для массы»? не «выдвигается потребностями рабочего движения и всем ходом русской жизни»? Это не только неправда, это – вопиющая нелепость. Вся история XIX века в России, весь «ход русской жизни» выдвинули этот вопрос, сделали его злободневным и злободневнейшим, это отразилось и на всем законодательстве России. Как мог «Луч» прийти к такой чудовищной неправде?

Он должен был прийти к ней, ибо «Луч» порабощен либеральной политикой, а либералы верны себе, когда они отвергают (или отодвигают – подобно «Лучу») крестьянское требование. Либеральная буржуазия делает это, ибо ее классовое положение заставляет ее подлаживаться к помещикам и быть против народного движения.

«Луч» несет рабочим идеи либеральных помещиков и совершает измену по отношению к демократическому крестьянству.

Далее. Неужели «злободневна» только свобода союзов? а неприкосновенность личности? а отмена усмотрения и произвола? а всеобщее и т. д. избирательное право? а единая палата? и т. д.? Всякий грамотный рабочий, всякий, помнящий недавнее прошлое, прекрасно знает, что все это – злободневно. В тысячах статей и речей все либералы признают, что все это – злободневно. Почему же «Луч» объявил злободневной одну, хотя бы и важнейшую us свобод, а коренные условия политической свободы, демократии и конституционного строя вычеркнул, отодвинул, сдал в архив «пропаганды», убрал прочь из агитации?

Потому и только потому, что «Луч» не приемлет неприемлемого для либералов.

С точки зрения злободневности для масс потребностей рабочего движения и хода русской жизни нет разницы между тремя требованиями Муранова и «Правды» (скажем так для краткости: требования последовательных марксистов). И рабочие, и крестьянские, и общеполитические требования одинаково злободневны для масс, одинаково выдвинуты и потребностями рабочего движения и «всем ходом русской жизни». С точки зрения «частичности», любезной нашему поклоннику умеренности и аккуратности, все три требования тоже одинаковы: они «частичны» по отношению к конечному, но они очень высоки по отношению, например, к «Европе» вообще.

Почему же «Луч» принимает 8-часовой рабочий день и отвергает остальное? Почему он решил за рабочих, что 8-часовой рабочий день «играет роль» в их повседневной борьбе, а общеполитическое и крестьянское требования не играют такой роли? Факты говорят нам, с одной стороны, что рабочие в повседневной борьбе выдвигают и общеполитическое и крестьянское требования, – ас другой стороны, что борются они часто за более скромные сокращения рабочего дня.

В чем же дело?

Дело в реформизме «Луча», который эту свою либеральную ограниченность сваливает, по обычаю, на «массы», на «ход истории» и пр.

Реформизм вообще состоит в том, что люди ограничиваются агитацией за изменения, не требующие устранения главных основ старого, господствующего класса, – изменения, совместимые с сохранением этих основ. Восьмичасовой рабочий день совместим с сохранением власти капитала. Русские либералы, чтобы привлечь рабочих, сами готовы подписать («по возможности») это требование. Те же требования, за которые «агитировать» «Луч» не желает, несовместимы с сохранением основ докапиталистического, крепостнического времени.

«Луч» изгоняет из агитации именно то, что неприемлемо для либералов, не желающих устранения помещичьей власти, но желающих только дележа власти и привилегий. «Луч» изгоняет именно то, что несовместимо с точкой зрения реформизма.

Вот где зарыта собака.

Ни Муранов, ни «Правда», ни все марксисты не отвергают частичных требований. Это – пустяки. Пример – страхование. Мы отвергаем обман, народа посредством болтовни о частичных требованиях, посредством реформизма. Мы отвергаем, как утопический, корыстно-лживый, построенный на конституционных иллюзиях, полный духа раболепства перед помещиками, либеральный реформизм в современной России. Вот в чем соль, которую запутывает и запрятывает «Луч» фразами о «частичных требованиях» вообще, хотя сам признает, что и Муранов и «Правда» не отвергают известных «частичных требований».

«Луч» урезывает марксистские лозунги, подгоняет их под узкую, реформистскую, либеральную мерку, проводя таким образом буржуазные идеи в рабочую среду.

Борьба марксистов с ликвидаторами есть не что иное, как выражение борьбы передовых рабочих с либеральными буржуа из-за влияния на народные массы, из-за политического просвещения и воспитания их.

Культурные европейцы и дикие азиаты

Известный английский с.-д. Ротштейн рассказывает в немецкой рабочей печати об одном поучительном и типичном происшествии в английской Индии. Лучше всяких рассуждений показывает нам это происшествие, почему так быстро нарастает революция в этой стране, имеющей свыше 300 миллионов жителей.

Английский журналист Арнольд, издающий газету в Рангуне, большом городе (свыше 200 000 жителей) одной из провинций Индии, поместил статью под заглавием: «Издевка над британским судом». В статье был разоблачен местный английский судья Эндрью (Andrew). Арнольда приговорили за эту статью к году тюрьмы, но он повел дело дальше и, имея связи в Лондоне, «дошел» до высшей инстанции в Лондоне. Правительство Индии само поспешило «понизить» наказание до 4-х месяцев, и Арнольд очутился на свободе.

Из-за чего загорелся сыр-бор?

Полковник английской армии Мак-Кормик имел любовницу, а у нее прислугой была 11-летняя индианка по имени Анна. Блестящий представитель культурной нации заманил Анну к себе, изнасиловал ее и запер у себя дома.

Случилось так, что отец Анны лежал при смерти и послал за дочерью. В деревне узнали тогда обо всей истории. Население было вне себя от возмущения. Полиция вынуждена была сделать постановление об аресте Мак-Кормика.

Но судья Эндрью освободил его под залог, а затем после ряда бесстыднейших издевок над законом оправдал Мак-Кормика! Блестящий полковник утверждал, как делают в этих случаях все господа благородного происхождения, что Анна проститутка, и в доказательство выставил пятерых свидетелей. А восьмерых свидетелей, выставленных матерью Анны, судья Эндрью не пожелал и допрашивать!

Когда судили журналиста Арнольда за клевету, то председатель суда «сэр» («его высокородие») Фокс не позволил Арнольду проверять дело свидетельскими показаниями.

Всякому ясно, что подобные истории случаются в Индии тысячами и миллионами. Только совершенно исключительные условия дали возможность «клеветнику» Арнольду (сыну влиятельного лондонского журналиста!) вырваться из тюрьмы и добиться огласки дела.

Не забудьте, что во главе управления Индией английские либералы ставят своих «лучших» людей. Недавно вице-королем Индии, главой Мак-Кормиков, Эндрью и Фоксов, был Джон Морли (Morley), известный радикальный писатель, «звезда европейской науки», «почтеннейший человек» в глазах всякого европейского и русского либерала.

В Азии проснулся уже «европейский» дух: народы Азии стали демократически-сознательными.

«Правда» № 87, 14 апреля 1913 г. Подпись: W.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Купецкие расчеты

Тузы-миллионеры, воротилы нашей крупной промышленности, объединены «советом съездов представителей промышленности и торговли». Этот совет съездов издает свой периодический орган: «Промышленность и Торговля»{51}. В тяжеловесных, напыщенных и большей частью малограмотных статьях этого журнала ведется защита интересов наших Кит Китычей.

Особенно недовольны они несправедливостью земского представительства и земского обложения. Обижает помещик-крепостник бедненького Кит Китыча, да и только! Вот поучительная таблица о составе гласных в уездных земских собраниях («Промышленность и Торговля», 1913 г., № 3):

Действительно, несправедливость земского представительства вопиющая. Вывод отсюда ясный и бесспорный: земства в России целиком отданы в руки крепостников-помещиков.

Всякого грамотного человека эти интересные данные наводят на мысль о тех условиях, которыми вызывается такая неравномерность представительства.

Но, конечно, смешно было бы ожидать, что Кит Китычи и их наемные писаки способны думать об общих политических вопросах и интересоваться политическим знанием. Интересуется Кит Китыч только тем, что он платит «много», а дворянин – «мало». Писатель, нанятый Кит Китычем, приводит сумму земских сборов (раскладочных), вносимых 1-ым избирательным собранием – 241/₂ млн. руб. в 34-х земских губерниях; – 2-ым избирательным собранием – 49 млн. руб. и сельскими обществами – 451/₂ млн. руб. Эти сборы он делит на число гласных и определяет таким образом «стоимость одного ценза»!! Выходит, что дворянский ценз «стоит» 41/₂ тыс. руб., купцовский – 38 тыс. руб., крестьянский – 14 тыс. руб.

Вот как рассуждают наемные купецкие защитники: избирательное право преспокойно рассматривают, как предмет купли-продажи. Как будто плательщики земских раскладочных сборов покупают себе этим право посылать гласных!

На самом деле неравномерность земских сборов, конечно, вопиющая. Но вся тяжесть этой неравномерности ложится не на промышленников, а на крестьян и на рабочих. Если крестьяне со своих плохих, истощенных, выпаханных земель платят 451/₂ млн. руб., а помещики – 241/₂ млн. руб., так это прямо означает, что с «мужичья» берут десятки миллионов рублей дани в виде земских сборов, помимо всего прочего!

Кит Китычи этого не видят. Они хотят только, чтобы не одни дворяне имели привилегии, а – «равномерно» и купцы.

«Правда» № 90, 20 апреля 1913 г. Подпись: В. Φ.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Одна из великих побед техники{52}

Всемирно-знаменитый английский химик Вильям Рамсей (Ramsay) открыл способ непосредственного добывания газа из каменноугольных пластов. Рамсей ведет уже переговоры с одним владельцем каменноугольных рудников о практической постановке дела.

Одна из великих задач современной техники близится, таким образом, к разрешению. Переворот, который вызовет ее решение, громаден.

В настоящее время, чтобы использовать энергию, заключающуюся в каменном угле, его развозят по стране и сжигают в массе отдельных предприятий и домов.

Открытие Рамсея означает гигантскую техническую революцию в этой, едва ли не самой важной, отрасли производства капиталистических стран.

Рамсей открыл способ непосредственно, на месте нахождения угля, без извлечения его на поверхность земли, превращать этот уголь в газ. Подобный прием, только гораздо более простой, употребляется иногда при добыче соли: ее не извлекают на поверхность земли прямо, а растворяют водой, и уже рассол поднимают потом по трубам.

Способ Рамсея превращает каменноугольные рудники как бы в громадные дистилляционные аппараты для выработки газа. Газ приводит в движение газовые моторы, которые дают возможность использовать вдвое большую долю энергии, заключающейся в каменном угле, чем это было при паровых машинах. Газовые моторы, в свою очередь, служат для превращения энергии в электричество, которое техника уже теперь умеет передавать на громадные расстояния.

Стоимость электрического тока понизилась бы, при таком техническом перевороте, до одной пятой, а может быть даже до одной десятой теперешней стоимости. Громадная масса человеческого труда, употребляемого теперь на добывание и развозку каменного угля, была бы сбережена. Использовать можно было бы даже наиболее бедные и неразрабатываемые ныне залежи каменного угля. Расходы на освещение и отопление домов понизились бы чрезвычайно.

Переворот в промышленности, вызванный этим открытием, будет огромен.

Но последствия этого переворота для всей общественной жизни в современном капиталистическом строе будут совсем не те, какие вызвало бы это открытие при социализме.

При капитализме «освобождение» труда миллионов горнорабочих, занятых добыванием угля, породит неизбежно массовую безработицу, громадный рост нищеты, ухудшение положения рабочих. А прибыль от великого изобретения положат себе в карман Морганы, Рокфеллеры, Рябушинские, Морозовы – с их свитой адвокатов, директоров, профессоров и прочих лакеев капитала.

При социализме применение способа Рамсея, «освобождая» труд миллионов горнорабочих и т. д., позволит сразу сократить для всех рабочий день с 8 часов, к примеру, до 7, а то и меньше. «Электрификация» всех фабрик и железных дорог сделает условия труда более гигиеничными, избавит миллионы рабочих от дыма, пыли и грязи, ускорит превращение грязных отвратительных мастерских в чистые, светлые, достойные человека лаборатории. Электрическое освещение и электрическое отопление каждого дома избавят миллионы «домашних рабынь» от необходимости убивать три четверти жизни в смрадной кухне.

Техника капитализма с каждым днем все более и более перерастает те общественные условия, которые осуждают трудящихся на наемное рабство.

«Правда» № 91, 21 апреля 1913 г. Подпись: И.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Годовщина «Правды»

(рабочая поддержка рабочей газеты)

Минул год со времени выхода в свет первого номера «Правды». Она возникла как рабочая газета, созданная знаменитым апрельско-майским подъемом рабочего движения в России в 1912 году.

Борясь с неимоверными трудностями и преследованиями, «Правда» устояла и упрочилась (поскольку возможна «прочная» газета рабочих в современной России) благодаря поддержке рабочего класса. «Правда» не только называлась рабочей газетой: название может присвоить себе любая газета. «Правда» была на деле рабочей газетой и по своему направлению, и по своему кругу читателей из рабочей массы, и по своему содержанию вообще, а в частности, по массе рабочих корреспонденции (1783 рабочих корреспонденции в первых 99 номерах; всего около пяти тысяч), и, наконец, по поддержке «Правды» рабочими вообще и рабочими группами в особенности.

Мы указывали уже в «Правде» (см. №№ 80 и 103 за 1912 год)[10], какое исключительно важное значение имеют данные о поддержке «Правды» денежными взносами рабочих групп. Это значение далеко выходит за пределы финансовой помощи, хотя финансовая помощь рабочих крайне важна и необходима для улучшения газеты всегда.

Но взносы рабочих групп важны не менее, если не более, по своему моральному, воспитательному, организационному значению для всех сознательных рабочих, для всего рабочего класса России.

Привыкая правильно поддерживать свою рабочую газету не только подпиской, не только распространением, но и регулярными взносами, рабочие тем самым сплачиваются еще теснее вокруг газеты своего направления, рабочие организуются в нечто, идейно сплоченное, рабочие проверяют успехи своего пробуждения, видя отчеты о взносах с той или иной соседней или знакомой фабрики. Нельзя достаточно настаивать поэтому на необходимости расширять и развивать всеми силами обычай постоянных (лучше небольших, но постоянных) групповых рабочих взносов и сборов на рабочую газету.

Как известно из печатавшихся отчетов, до выхода «Правды» было собрано свыше четырех тысяч рублей, присланных через газету «Звезду»{53} 500 рабочими группами. Со дня выхода нашей газеты по 10 апреля только по напечатанным отчетам в «Правде» за этот период поступило пожертвований на сумму 3932 руб. 42 коп. Из них 79,9 процентов от пролетариев разных категорий, 20 % от различных групп интеллигенции и 1/₁₀% от крестьян. Вся сумма распределяется по следующим районам: Петербургский – 66,3 % (2605 руб. 81 коп.), из них лишь 10 % падает на интеллигенцию; Московский, Владимирский и Костромской – 4,6 %, из них только в Московском районе случаются пожертвования интеллигенции. (Тут же надо указать, что небольшая доля участия этих трех районов в пожертвованиях на «Правду», помимо прочих причин, объясняется тем, что в них производились сборы на московскую газету{54}. Деньги, посланные только через нашу газету, составляют сумму в две с лишним тысячи, из которых 70 процентов падает на эти три района, а 25 % на Петербургский район. Политическая зрелость петербургских рабочих и тут проявилась; они приняли активное участие и в создании московской газеты); Урал, Сибирь, Прибалтийский край и Польша – 10,3 %; Харьковский и Екатеринославский районы – 4,4 %; отовсюду (Финляндия, Западная Европа и пр.) – 14,5 %.

Эти цифры с достаточной убедительностью говорят о том, кто является хозяином ее, на чьи средства существовала «Правда» и насколько газета связана с рабочими массами.

Успехи «Правды» за первый год ее существования в этом отношении очень велики. Чтобы не утомлять читателя цифрами, приведем данные о числе групповых рабочих сборов в «Правду» не по месяцам, а по четвертям года (т. е. по трехмесячным промежуткам времени).

Итак, мы видим, что за первый год своего существования «Правда» встретила поддержку более чем тысячи групп рабочих и положила основание рабочей газете главного промышленного района России, именно: Московского центрального района.

Само собой разумеется, что денежная поддержка «Правды» тысячью рабочих групп означает всяческую поддержку ее гораздо большим числом рабочих групп, – означает сплочение и объединение вокруг «Правды» не одного десятка тысяч рабочих. Несомненно, что число групп, делавших денежные взносы, во много раз меньше числа групп читателей и друзей «Правды», помогавших ей своими письмами, корреспонденциями, оказывавших содействие распространению газеты, ознакомлению с ней нового круга рабочих, нового слоя трудящихся и т. д. и т. п.

Рабочий класс выдвинул целый авангард «передовиков», которые поставили на ноги свою, марксистскую, враждебную либеральным шатаниям, рабочую газету в столице и положили основание второй рабочей газете в центре промышленной России. То, что сделали передовые сознательные рабочие для «Правды» и для московской рабочей газеты, позволяет нам безошибочно судить о всей сумме исполненной рабочими большой работы для просвещения и организации своего класса. Ибо «Правда» и московская газета, хотя и важная часть, но все же лишь часть этого великого дела.