Помоги проекту - поделись книгой:
Так что надо привыкать к новым порядкам, и надеяться можно только на себя, своего коня и оружие. Но мы одно племя, мы русы, и найдём свое место под солнцем, а также сохраним свой род. Но каждый человек должен знать, что перед уходом все долги будут розданы.
- Ну что же, Даромысл, значит, мы договорились, - сказал я, заканчивая разговор. Он проходил на небольшом участке между двумя вооружёнными отрядами. С одной стороны располагалась сотня русов, с другой - сотня славян. Да, именно они оказались теми, кто уже начал заселять свободные земли на границе леса и степи. Откуда они пришли в эти места, я не знал, да и трудно узнать что-то за то короткое время, пока мы разговаривали. Но можно было не сомневаться, прийти сюда им пришлось не по своей воле.
Первая встреча состоялась два месяца назад между нашими разведчиками и славянами. Обошлось без крови и схваток, два отряда встретились, их командиры переговорили между собой и разошлись. Но главное было сделано - достигнуто согласие о встрече старейшин на этом месте. И вожди сумели договориться, причём не обижая друг друга и соблюдая собственные интересы.
Когда наша сотня подошла к месту переговоров, нас уже ожидали. Я в сопровождении брата Гостея и Антония выехал на середину свободного пространства, и одновременно сюда подъехали трое всадников с противоположной стороны.
- Я Румон, царь племени русов, приветствую тебя, старейшина.
- Я Даромысл, старейшина людей, проживающих в этих местах, приветствую тебя, царь. Что привело тебя в наши края, и о чём ты хотел говорить?
- Моё племя ищет новое место для проживания, а мне тут нравится. Вот об этом и будет наш разговор.
- Мне тоже тут нравится, и никому я эти земли уступать не собираюсь. Если тебе больше нечего сказать, то давай закончим разговор, - ответил Даромысл.
- На дорогах войны я встречал много похожих мест, и всегда уходил из них по своей воле с хорошей добычей. Но я пришёл сюда не за этим.
- Я узнал тебя, Румон, - вдруг произнёс один из спутников старейшины. - Много лет назад ты со своим отцом и воинами племени ушёл на запад с гуннами, захватившими наши земли. Я Чархил, и ты должен помнить меня, мы вместе отбивали набеги с востока.
Я присмотрелся к говорившему и вспомнил. Ночь, несколько горящих костров и бешеные крики гуннов, напавших на стоянку соседей. Разобрать что-либо в призрачном свете луны было трудно, но нападавших оказалось больше, и только чудо могло спасти защитников, тем более, что на земле уже лежало несколько их трупов. Отряд русов под предводительством моего отца случайно оказался рядом и не мог отказать в помощи добрым соседям, тем более против общего врага.
А дальше всё смешалось в один клубок, в памяти всплывали отдельные картинки ночного боя. Вот я мчусь на коне среди таких же людей, одетых в чешуйчатых доспех, зажав двумя руками копьё, вот пригнувшись, пропускаю над собой меч врага и сам наношу удар снизу вверх, пробивая незащищённую грудь противника. Вот сильный рубящий удар чуть не выбивает меня из седла, но верный конь, скакнув в сторону, ослабил удар, а доспех выдержал.
И опять сшибка, обезумевший от запахов крови конь грудью бьёт в бок лошадь противника, та пошатнулась, всадник не успел защититься, а мой меч сносит ему голову. И молодой парень, стоявший возле убитой лошади и весь залитый кровью, но сжимающий в руках меч.
- Я узнал тебя, Чархил. Мы тогда помогли отбить нападение на вашу стоянку.
- Я так и не поблагодарил тебя тогда за своё спасение, Румон. Именно твой удар покончил с тем, кто готовился меня добить. Мы после этого ушли из тех мест и теперь живём здесь.
- Не стоит благодарить, Чархил. Может быть, тебе ещё представится такая возможность в бою, если старейшина примет моё предложение.
- Так что ты предлагаешь, Румон, - спросил Даромысл.
- Я ухожу со своих пастбищ и хотел бы остановиться в этих местах. За прошедшие годы мне пришлось видеть много таких поселений, как ваши, и я всегда знал, что они беззащитны и не смогут устоять против нападения, сколько бы у тебя ни было людей. А если отобьются, то потом некому будет работать на полях, а следующее нападение станет для них последним. Поэтому я предлагаю тебе свою защиту.
Мой друг Нифонт, учёный-грек, говорит, что раньше на берегах моря стояло много городов. Об этом написано в его книгах. Для своей защиты города заключали союзы с теми, кто кочевал рядом, в книгах говорится о скифах, наших предках, и они помогали отразить любое нападение на города. Я предлагаю тебе то же самое. Воины моего племени будут защищать ваши поселения. И хотя мы принадлежим к разным народам и у нас разные предки, это не значит, что мы не можем жить рядом.
Я видел, как такое происходит на западе, да и ты принял к себе племя Чархила, и они уже пашут землю и выращивают зерно. Но мы воины, причём очень хорошие, и не собираемся отказываться от своего умения. Поэтому я и предлагаю тебе свою защиту, не сомневайся, мы сможем справиться с любым врагом.
- Мне кажется, что такая защита будет стоить дороже, чем простая битва с нападающими, - ответил Даромысл.
- Мы будем жить в этих местах, поставим свои города, будем пасти свои стада и торговать. Кроме того, вы будете платить нам десятую часть от всего, что заработаете за год, а за это мы обеспечим вам мирную жизнь.
- А почему мы должны платить? Мы пустим вас жить на свою землю, и это будет хорошей платой за вашу защиту.
- Земля принадлежит тому, Даромысл, кто сможет её защитить, иначе она переходит к тому, кто её захватит. Я могу сделать и то, и другое. Так что тебе выбирать - или заплатить, или всё равно заплатить, но потерять землю.
- Если бы ты мог взять землю себе, то не вёл бы со мной этих разговоров. А раз ты не используешь свою силу, то твои угрозы ничего не стоят.
- Я объясню тебе, Даромысл, почему не хочу применять силу. Поверь мне, никто и никогда не станет говорить на переговорах то, что ты услышишь от меня сейчас. Но мне бояться нечего, и я это скажу. За то долгое время, пока я воевал, наше племя сильно изменилось. Воинов у нас хватает, мы способны справиться с любым противником, но наши женщины давно не рожали от своих мужчин, и через двадцать лет некому будет вскочить на коня и помчаться на противника. Поэтому мне нужны эти спокойные двадцать лет, чтобы родились новые русские воины.
Я надеялся договориться с тобой, и защищая твои поселения, обеспечить своим людям нужное время для восстановления прежней силы. Но если ты думаешь, что сможешь пережить эти годы без моей помощи, то ошибаешься. Я смогу на этот трудный для племени период принять на службу наёмников, и они обеспечат своими жизнями нужное мне время. А вот у тебя его не будет. Я ведь кочевник, и для меня самое обычное дело уйти на новое место.
Но вот уходить я буду не так просто. Я верну все свои похищенные стада, отомщу за все обиды, и в тех местах останется мало живых. Как ты понимаешь, за мной пошлют погоню. Но меня им не догнать, а если догонят, то не смогут победить. Но проходить я буду мимо твоих поселений, и пойду дальше на север, там, говорят, протекает великая река Ра, и на ней много свободных хороших пастбищ.
И вместо меня на пути у преследователей окажешься ты. Помочь тебе в борьбе с пришельцами никто не сможет, ты либо погибнешь, либо вынужден будешь уйти с этих мест. Потом я вернусь сюда и спокойно поселюсь на свободных землях.
- А если ты, Румон, останешься здесь, то сможешь остановить преследователей?
- Да.
- Мне надо подумать, давай встретимся здесь же завтра.
- Давай, но мне надо возвращаться, и больше времени на раздумья я тебе не предоставлю. Или завтра ты соглашаешься с моим предложением, или я ухожу дальше на север мимо твоих поселений.
Новый разговор был коротким, Даромысл согласился с моим предложением. Мы ещё немного пообсуждали условия выплаты дани, места нашего размещения и возможности торговли. После чего я подвёл итог разговора:
- Ну что же, Даромысл, значит, мы договорились. Племя придёт перед первым снегом, может быть, раньше. Здесь я оставлю полусотню воинов, Гостея и Антония. Они наметят места для размещения прибывающих, пастбища для табунов, а также изучат окрестности. Если им потребуется какая-то помощь, то уж окажи её. Надо будет - заплачу. Ну бывай, старейшина.
И развернувшись, всадники отправилась в обратный путь.
Глава 3
Русы уходили шумно. Большая часть племени, в основном женщины и дети, тронулись в дорогу раньше. В кочевье остались только воины, готовящиеся к возмездию. Где находится враг, его численность и пасущиеся стада, установили давно. Так же давно были известны обидчики, решившиеся нападать на женщин русов, и угонять их стада. Все воины заранее оказались разбиты на нужное количество отрядов, каждый из которых знал свою задачу. К ним заранее прикрепили молодых русов, ещё не завершивших своё обучение воинскому мастерству, им придётся стать пастухами.
Этих отрядов было много, самый маленький насчитывал не менее двухсот воинов. Причём в них входили не обычные пастухи, а именно воины. На каждом из них надета чешуйчатая броня, на всех лошадях были четырёхрогие сёдла, обеспечивающие лучшую устойчивость всадника, с железными стременами, которые ещё не получили значительного распространения. Из оружия у каждого воина имелись длинное копьё, гуннский лук и длинный меч.
Особенностью таких луков была разная длина плеч и дополнительные костяные накладки, благодаря чему такое оружие стало более мощным и позволяло стрелять на большее расстояние. Кроме того, русские воины, как и давние их предки, могли стрелять на скаку, управляя конём ногами без помощи рук. Стрельба при этом велась в любом направлении, даже назад по догоняющему противнику. Нифонт называл это стрельбой по-парфянски.
В отряде Румона было пятьсот воинов, все участвовали во многих сражениях, и каждый мог в одиночку противостоять нескольким противникам одновременно. Вождь выбрал для нападения одно из самых многочисленных кочевий гуннов, которые отличались особой злобой при всех столкновениях с русами. В назначенное время отряд был на заранее выбранном месте.
- Светает, - сказал Румон, - можно начинать.
Отряд выбрался из оврага, в котором воины скрывались до установленного срока, и тихонько тронулся в сторону близкого кочевья. Всё вокруг замерло, будто предчувствуя приближающуюся смерть. Наступающий рассвет позволял разглядеть происходящее на стоянке, где-то уже поднялись женщины, собирающиеся готовить еду, большинство людей ещё спало.
- Приготовить луки, - скомандовал Румон. Когда раздались встревоженные крики охраны, проспавшей появление русов, махнул рукой и прокричал:
- Бей!
Облако стрел накрыло стоянку, а лучники стреляли всё быстрее и быстрее, и вскоре на стоянке не было заметно никакого движения.
- Собрать стрелы, оружие, добычу, раненых добить. Вражеских пастухов уничтожить, коней собрать в отдельный табун и гнать к месту сбора, - отдал распоряжения Румон.
К полудню туда подтянулись остальные отряды, участвующие в операции, и доложили об уничтожении всех, виновных в нападениях на русов. Почти везде оружием возмездия за предательство служил лук. Лишь однажды пришлось вступить в ближний бой, но его результат был предопределён. Добычей стало огромное количество коней, их разделили на несколько табунов и погнали вслед за ушедшими вперёд женщинами.
С каждым из них шёл сильный отряд воинов, а отдельная тысяча оставалась прикрывать общий отход. Это выглядело как разумная предосторожность. Хотя собрать силу, способную противостоять русам, так быстро казалось просто невозможным, Румон предпочитал избегать любого риска.
Путь предстоял дальний, так что табуны гнали не особенно быстро, не переутомляя лошадей, но и не тратя лишнего времени. Дорогу разведали заранее, наметили места для отдыха людей и коней, так что всё происходило спокойно и без суеты. И постоянно движение замыкала тысяча воинов, но прикрытие понадобилось только раз. Разведчики обнаружили, что по их следам движется разведка противника. С ними разобрались достаточно просто и быстро, была устроена засада, и врага уничтожили.
Так что до места будущего проживания в междуречье Донца и Оскола русы добрались спокойно. Там были уже определены пастбища для выпаса скотины, всем, у кого угнали животных, Румон распорядился вернуть потери из добычи, в потом разделил её остатки между воинами. Так что теперь всё стало как раньше, племя русов было богато.
И опять, пока не пришли зимние холода, Румон с побратимами сидели у костра, пили вино и обсуждали сложившееся положение.
- Надо сказать, что ушли чисто, - сказал Тиберий. В смысле - без потерь и с добычей. Но это только начало, как мне кажется, в ближайшее время нам стоит ждать обиженных в гости.
- Раз придут - встретим, - ответил Румон.
- Понятно, что встретим, а дальше что делать?
- А разве непонятно, это уже обсуждалось, и не один раз. Будем строить крепости и защищать свою новую землю, мы сами выбрали дорогу, по которой нам теперь идти до конца. Из кочевников мы превратимся в воинов, под нашей защитой пахари будут ставить свои поселения и платить дань, на которую мы сможем содержать свои отряды. Да и самим придётся искать, где можно врагов пощипать.
- А воинов где возьмём? Пока ещё народится новое поколение, да и сколько их будет? А нам надо иметь не менее двадцати тысяч конных и столько же пеших бойцов. Тогда мы можем справиться с любым противником.
- И что ты предлагаешь? - спросил Румон.
- Мне кажется, нам надо начинать действовать в нескольких направлениях, - ответил Тиберий. - Скажу о военных делах, об остальном пусть говорят другие. Так вот, я считаю одной из лучших армий римскую. Да-да, именно так. Лучшая в мире пехота - римская, именно она позволила в своё время стать Италии владычицей всего известного мира. Поэтому и надо взять её как пример и начинать готовить свою.
Не забывайте, только специально обученные и подготовленные отряды малой численности, имея хорошее оружие, могут справиться с более сильным противником. Мы сами проделывали подобное не один раз.
- И как ты это себе представляешь?
- Искать наёмников. Сейчас, после смерти Аттилы, можно найти хороших воинов. И всадников, и пехотинцев. Нам надо отправляться на запад и там искать тех, кто согласится жить и воевать в этих местах.
- Кто ещё что-то может предложить? - спросил Румон у побратимов.
- Кроме воинов надо приглашать сюда христианских священников, пусть они ведут проповеди среди местных, рассказывают про свою веру, помогают людям в их трудах и бедах. Они должны жить одной жизнью с людьми, в радости и горе, и только тогда смогут убедить их принять свою веру, - продолжил Антоний. - Именно она должна объединить всех людей одной целью. Сегодня все хотят только получить больше золота.
Но ведь умирая, все богатства с собой не заберёшь. Чтобы люди были сильнее, они должны сражаться за свой дом и Бога, и добиться такого за одну человеческую жизнь вряд ли возможно, но начинать надо сегодня, - сказал Антоний. - Мы должны стать едиными с теми, кого будем защищать. Помогая им жить и молясь одному Богу, мы станем одним народом и тогда сможем победить.
- И надо искать учёных и мастеров. Если мы хотим построить свой город, а надо строить не один, а много городов, скорее даже государство, они нам будут необходимы, - добавил Нифонт. - Кто-то должен растить для воинов хлеб, дани будет мало, а если увеличить её размер, люди уйдут. Надо делать оружие, а на это способны только мастера, надо строить дома, укрепления, в конце концов, упряжь для лошадей и обыкновенные горшки с мисками. И придётся учить людей новым знаниям и мастерству.
А оружие и прочие вещи нужно делать в городах, в кибитке это невозможно. К тому же надо вести торговлю, она позволит получить золото для армии. Как мне кажется, именно торговля, а не дань, обеспечит возможность содержать войска в нужном количестве.
- Значит, так и решим. Тиберий, бери полусотню, золото и отправляйся набирать наёмников, монахов, мастеров и прочих умников. Пока много воинов не бери, отбирай лучших и таких, кто готов остаться здесь жить. Ну и ищи тех, кто будет учить молодых. Не тебе объяснять, что наше войско должно действовать как единое целое.
Ты, Антоний, займись общением с местным населением, убеди их, что мы не желаем им зла, а будем защищать от набега врагов. Они должны знать и понимать, что это теперь и наш дом, а мы добрые соседи. Нифонт, ты возьмёшь десяток воинов и объедешь всё вокруг, надо найти место, с которого мы начнём строительство первого большого городища, - подвёл итог Румон. - С ближайшими планами всё ясно, что ещё вы мне можете сказать, друзья?
Зима в этом году выдалась малоснежной, но может быть, всё ещё впереди? Во всяком случае, местные жители говорили именно так. Контакт с ними у русов постепенно налаживался, и во многом благодаря Антонию. Он постоянно был среди соседей-славян, вел с ними разговоры об их жизни, рассказывал о приключениях русов и войне на западе, ну и конечно, о своём Боге. Нет, он не хулил славянских, не призывал вступать в новую веру, а просто по каждому случаю давал оценку произошедшему с точки зрения именно своего бога.
Трудно так сразу сказать, что получится из его затеи, но во всяком случае, недоверие к пришельцам стало уменьшаться. А тут и незваные гости подоспели, и пришлось русам показать своё умение. Дальние патрули доложили о приближении отряда около восьми тысяч всадников. Среди них были гунны, но их, как всегда, оказалось немного, а основу отряда составляли воины покорённых народов.
В данном случае это были в основном сарматы, аланы, немного готов, видимо собирали отряд долго, и привлекли всех, кого сумели. Опытному человеку определить воинов любого народа не составит никакого труда. Большинство людей ушло на запад и на юг, из-за чего в этих местах число кочующих племён значительно сократилось. Так что найти воинов в большом количестве стало затруднительно, поэтому гунны и собрали в набег кого только смогли, и сейчас шли покарать непокорных русов.
К этому готовились давно, и как только пришли известия о появлении врагов, сразу им навстречу двинулись воины русов, оставив тысячу бойцов для защиты поселений. И вот противник совсем рядом, да к тому же нашлось подходящее место для засады. Атака началась ближе к концу дня, когда пора было уже задумываться о ночлеге.
Румон не зря выбрал этот момент. Как-никак, противник двигался целый день, и лошади уже устали, тогда как у русов они были свежими, а это имеет решающее значение в конной сшибке. Место, выбранное для атаки, представляло собой большое поле, на котором располагались небольшие перелески. Противник двигался толпой, полностью уверенный в своей силе. Отправленные далеко вперёд разведчики врага были давно уничтожены и не смогли предупредить его о засаде.
Первыми толпу атаковали три отдельных отряда по тысяче воинов в каждом. Неожиданно выскочив из-за перелеска, они обрушили град стрел на не ожидавшего нападения противника. Стрельба велась на полном скаку, русы промчались вдоль вражеского отряда, засыпав его стрелами, управление конями осуществлялось только ногами. Обученные лошади послушно отзывались на малейшее их движение и меняли направление и ритм скачки по желанию всадника. Четырёхрогое седло и стремена позволяли легко управлять лошадью и сохранять устойчивое положение.
Противник тоже был не так прост, степняки с малолетства перемещаются верхом, но есть большая разница в умении ездить на лошади и управлении ею же в бою. Ну а тут сошлись равные по мастерству, русы тоже были кочевниками. А такого боевого опыта, как у них, местные не имели. Они большей частью были обычными пастухами, пусть хорошо стреляющими из лука и прекрасно чувствующими себя на лошади, но это совсем не то, когда от твоего умения зависит собственная жизнь.
И это сказалось на результатах столкновения, русы получили дополнительное время, позволившее им безнаказанно расстреливать противника. Каждый воин мог прицельно выпустить шесть-семь стрел в минуту, так что любая заминка у врага приводила к его дополнительным потерям.
Луки русов отличались повышенной мощностью и дальнобойностью, и кроме того, постоянное перемещение большого количества всадников сбивало прицел стрелков, пытавшихся вести ответную стрельбу. Ну и не стоит забывать о чешуйчатых доспехах, которые имелись у каждого руса, в то время как у противника не было никакой защиты. Пастухи, что с них взять.
Но врагов оказалось значительно больше, и даже несмотря на постоянный обстрел, в конце концов часть из них бросилась на русов, надеясь в прямой атаке задавить их количеством. Но русы не приняли столкновения. По звуку рога они начали отступление, можно сказать бегство, однако при этом стрельбу не прекратили. Они пускали стрелы, обернувшись назад, и при этом уходя от противника.
Взбешённые гунны, видя, что враг уходит безнаказанно, бросились в погоню. И пусть многие из них были ранены или убиты, но почти половина войска отправилась догонять врага. Вот тут и сказалась усталость лошадей. Русы спокойно держались впереди, стреляя и не давая приблизиться к себе, вызывая бешенство у преследователей, которым ярость буквально застила глаза.
-Кажется, пора, - сказал Румон. - Сигнальщик, труби атаку.
И одновременно с пронзительным рёвом рога, две тысячи русов, вооружённых копьями, начали набирать скорость, намереваясь ударить в бок толпе, преследующей стрелков.
И опять бешеная скачка, ярость, заставляющая бросаться на врага, пришедшего тебя убить. И крик, оглушающий и наводящий страх, крик, который парализует врага, давая понять, что только его гибель способна стать избавлением от ужаса, несущегося со стороны всадников, с каждым мгновением сокращающих расстояние, и предвещающий только СМЕРТЬ.
Румон потерял копьё, оставшееся где-то в теле противника, и рубился мечом, стараясь при этом контролировать ход сражения. Опытному уху вождя его звуки могли сказать немало, хотя при этом и приходилось биться за свою жизнь. Пригнулся, над головой просвистел меч. Ответный удар по руке, и она, не выпуская оружия, отлетает в сторону. Привстать на стременах, удар сверху, тело врага разваливается почти пополам. Хороший меч, не зря многие, увидев рисунок на его поверхности, готовы платить за такое оружие золотом по весу.
А теперь принять удар вражеского меча своим, увести его в сторону, посыл верного коня вперёд, возвратное движение оружия, и голова противника слетает с плеч. Так, отступающие стрелки вернулись и продолжают расстреливать противника. Нет, слышен бешеный крик, налетает новая волна звуков сталкивающихся мечей. Всё правильно, Заманившие врага воины развернулись и после короткого обстрела ударили в спину противнику.
Сражение было коротким, но яростным. Врага удалось уничтожить по частям. Первыми оказались те, кто бросился в безрассудное преследование стрелков. Таких было не более половины, но никто из них из этой атаки не вернулся. После уничтожения преследователей, русы, забрав оружие и выживших коней противника, отошли за дальний перелесок, где встали на ночёвку, война не закончилась, ещё предстояло добить оставшихся чужаков.
Потери русов составляли около сотни воинов, но Румон считал их слишком большими, и ругал себя за это. Тысячники получили приказ больше не ввязываться в схватки, а обстреливать врага из луков. Основная часть русов, выставив посты и караулы, ужинала и отдыхала. А тысяча стрелков устроила ночь ужасов для чужаков. Те отошли назад и в сторону от своего прежнего маршрута и тоже встали на ночлег. Но это их не спасло, в темноте вокруг них поднялась смертельная вьюга.
На любой шум в ночном лагере, силуэт, мелькнувший в пламени костра, из темноты прилетала стрела, не помогало и охранение, оно умирало через несколько минут. Это заставляло всех притаиться и не двигаться. А вокруг стоял хоть и небольшой, но мороз, так что до утра дожили далеко не все, те кто смог выжить, еле-еле двигались. Уставших стрелков-русов сменили отдохнувшие воины, и стрелы продолжили собирать свою добычу. Любая попытка атаковать лучников заканчивалась их отступлением, но зато тут же сбоку появлялся новый отряд, а смельчаки, устроившие вылазку, попадали под дополнительный обстрел.
Отряд пришельцев начал отступление, но вернуться обратно по уже пройденному пути удалось немногим из незваных гостей. Обратная дорога превратилась в дорогу смерти. Именно так будут звать в последующем попытку прийти и наказать русов. Стрелы были всюду, и днём, и ночью. Стоило только кому-то немного отойти от отряда, как к нему прилетала посланница смерти. Лошадей нельзя было пустить пастись и дать им отдохнуть.
Поделиться книгой: