Вопросы врачебной деонтологии

Телешевская М.Э., Погибко Н.И.

Вопросы врачебной деонтологии. Ленинград. Медицина

Предисловие

В свете решений XXV съезда КПСС медицинская наука и профессия врача приобретают возрастающее социальное значение. Восстановление здоровья человека и его возвращение в трудовой коллектив, в семью и общество — важнейшая задача лечебно-профилактических учреждений и врачей всех специальностей.

Медицина все более использует достижения таких наук как психология, социология, педагогика, кибернетика, данные которых способствуют решению вопросов о соотношении биологических, психологических и социальных факторов в развитии и течении ряда заболеваний, о роли психосоциальных воздействий в процессе лечения больных и социально-трудового их восстановления.

В последние годы медицинская литература пополнилась рядом монографий, посвященных различным сторонам одной из серьезных ее проблем медицинской деонтологии. Деонтологию по праву считают душой медицины и мудростью врачевания. Повседневная многогранная деятельность советского врача не может быть оторвана от основных принципов врачебной этики и деонтологии.

Выделенный для обсуждения в настоящей книге круг вопросов представляется актуальным для врача любой специальности: это особенности профессии врача и особенности взаимоотношений врача и больного, складывающиеся в процессе диагностики и лечения, и эталон врача — с позиции больного, те особые переживания, которые испытывает человек, ставший «больным».

В книге рассматриваются отдельные вопросы врачебной профессиональной этики, отношений между врачами, сохранения врачебной тайны, этические аспекты медицинского эксперимента и другие.

Особое место отведено вопросам влияния психогенных факторов, микросоциальной среды, труда на больного, задачам психотерапевтического подхода к больным и социально-трудовой их реабилитации.

Если, знакомясь с книгой, врач вновь продумает, проанализирует и, быть может, переосмыслит отдельные вопросы деонтологии, с которыми он постоянно сталкивается в своей повседневной трудной, сложной и многообразной деятельности, авторы будут считать свою задачу оправданной. Авторы также будут весьма признательны, если читатели сочтут возможным поделиться своими замечаниями по поводу содержания книги.

Врачебная этика и деонтология

Под этикой понимают учение о морали, о нравственности. Медицинская этика — это раздел науки о роли нравственных начал в деятельности медицинских работников, об их высокогуманном отношении к больному как о необходимом условии успешного лечения и укрепления здоровья людей. Основоположники марксизма-ленинизма показали, что этика — одна из форм общественного сознания, и вскрыли исторический и классовый ее характер. Ф. Энгельс писал: «В действительности каждый класс и даже каждая профессия имеют свою собственную мораль» (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, изд. 2-е, т. 21, с. 298—299).

Возникновение и развитие врачебной этики связано с потребностями практической медицины и зависит от характера господствующих социальных отношений, существенно изменяясь при переходе от одного общественного строя к другому. «Этика советского врача, по определению Н. А. Семашко, — это этика своей социалистической Родины, это этика строителя коммунистического общества, это коммунистическая мораль, это истинно человеческая мораль, стоящая выше классовых противоречий. Вот почему мы не отрываем понятие о врачебной этике от высоких принципов гражданина Советского Союза» (Семашко П. А. Избранные произведения. М„ 1967, с. 93).

Профессиональная этика влияет на развитие личности в целом, поскольку коммунистическая нравственность характеризуется прежде всего отношением к труду. Поэтому профессиональный долг является существенной стороной общественного долга. Понятие врачебного долга представляет важнейшую часть врачебной этики, иначе - врачебная деонтология входит в качестве стержневой проблемы во врачебную этику.

Термин «деонтология» (от греческих слов «деон» должное и «логос» — учение) введен в начале прош­лого столетия английским философом Бентамом как наименование науки о профессиональном поведении человека. Частью общей деонтологии является медицинская деонтология, изучающая принципы поведения медицинского персонала, направленные на максимальное повышение полезности лечения и исключение неблагоприятно влияющих упущений в медицинской деятельности. В понятие медицинской деонтологии входит и система взаимоотношений, которая устанавливается в процессе лечения между врачом и больным. Деонтологию называют учением о должном поведении медицинского персонала. Несколько шире врачебная деонтология определяется в Большой Медицинской Энциклопедии, где в круг ее задач включается и устранение «вредных последствий неполноценной медицинской работы».

Б. Д. Петров отмечает, что деонтология понималась отечественными медиками «...не как свод правил, определяющих профессиональное поведение врача, а как учение о долге врача, о его гражданских обязанностях — не только перед больными, но и перед всем народом. Для отечественных врачей характерна деонтология, проявляющаяся не в высказываниях и декларациях, а в поступках, поведении» (Петров Б.Д. Деонтология в истории отечественной медицины. — 1-я Всесоюзн. конф. по проблемам медицинской деонтологии. М.,-1969, 1970, с. 16), Автор справедливо включает в понятие деонтологии проблемы отношений врача и больного, врача и общества, профессиональный и гражданский долг врача, т. е. основные нравственные проблемы медицины. Таким образом, предметом врачебной деонтологии являются принципы должного не только в отношении отдельной личности, но и в отношении общества. Следует отметить, что большинство зарубежных авторов обсуждают деонтологические требования с учетом главным образом интересов пациента, не всегда, правда, соблюдаемых в западных странах.

В пределах каждой специальности (хирург, терапевт, психиатр, онколог, инфекционист, эндокринолог и др.) содержание деонтологии имеет свои особенности в конкретной деятельности врача.

Принимая во внимание, что врачебная этика и медицинская деонтология сосредоточивают внимание на роли нравственных начал и моральных норм, основанных на них принципах и правилах поведения, правильнее рассматривать врачебную этику и деонтологию в их единстве. Ряд других авторов также не противопоставляют, а объединяют эти понятия. Так, В.Чолаков, Ал.Вълчев и другие болгарские авторы относят сюда вопросы, характеризующие моральный кодекс врача: 1) врач и пациент; 2) врач и работа; 3) врач и медицинская наука; 4) врач и другие врачи. Они пишут о долге врача и его этических принципах, о правах и обязанностях врача, о врачебной тайне и т. д.

Во врачебной деятельности существует целый ряд проблем, успешная разработка которых возможна лишь на основе научного разрешения социологических проблем о соотношении личности и общества, общественных и личных интересов, о враче и обществе.

Право на охрану здоровья. Резолюция, принятая на XXIII сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения в 1970 году, утверждает, что «право на здоровье является фундаментальным правом человека», а «достижение всеми народами максимально высокого уровня здоровья» является конечной целью Всемирной организации здравоохранения (Проблемы здравоохранения и права человека. — «Хроника ВОЗ», 1977, № 1, с. 3). В январе 1975 года Исполнительному комитету ВОЗ были представлены материалы, касающиеся проблем здравоохранения и прав человека в свете научно-технического прогресса. Каждая страна обязана защищать своих граждан от инфекционных заболеваний, распространения наркоманий, загрязнения окружающей среды и т. д. Право на здоровье юридически обосновывает узаконенную обязанность государства обеспечивать заботу о здоровье отдельных лиц и целых коллективов, но в капиталистических странах это право остается во многих случаях лишь благим пожеланием. В советском же государстве оно получило реальное воплощение, Как указывается в статье 42-й новой Конституции СССР, у нас «Это право обеспечивается бесплатной квалифицированной медицинской помощью, оказываемой государственными учреждениями здравоохранения; расширением сети учреждений для лечения и укрепления здоровья граждан; развитием и совершенствованием техники безопасности и производственной санитарии; проведением широких профилактических мероприятий; мерами по оздоровлению окружающей среды; особой заботой о здоровье подрастающего поколения, включая запрещение детского труда, не связанного с обучением и трудовым воспитанием; развертыванием научных исследований, направленных на предупреждение и снижение заболеваемости, на обеспечение долголетней активной жизни граждан».

Медицинский эксперимент. Особого внимания требует вопрос о медицинских экспериментах на людях. В декларации, пересмотренной на XXIX Всемирной Медицинской Ассамблее в 1975 году в Токио, приводятся руководящие рекомендации для врачей, проводящих медико-биологические эксперименты, включающие исследования на людях. В ней говорится о том, что миссия врача — охранять здоровье людей. Знания врача и его совесть служат выполнению этой миссии: «Здоровье моего пациента — моя первейшая забота» («Хроника ВОЗ», январь 1977, т. 31, с. 18), Целью медико-биологических экспериментов, включающих исследования на людях, должно быть совершенствование диагностических, терапевтических и профилактических процедур и углубление знаний об этиологии и патогенезе заболеваний. Следует признать фундаментальное различие между медицинскими исследованиями, главная цель которых — диагностирование и лечение заболеваний, и медицинскими исследованиями, преследующими главным образом чисто научные цели, не имеющие прямого диагностического или терапевтического значения для лиц, участвующих в таких исследованиях. Проводя лечение больного, врач должен иметь право использовать новые диагностические и терапевтические средства, если, по его мнению, они способствуют спасению жизни, восстановлению здоровья или облегчению страданий. Выполняя чисто научные Медицинские исследования на людях, врач обязан оставаться защитником жизни и здоровья каждого испытуемого, на котором проводится медико-биологическое испытание.

При проведении исследований на людях интересы науки не должны преобладать над соображениями о благополучии испытуемых. Эти требования изложены в «Руководящих рекомендациях для врачей, проводящих медико-биологические исследования, включающие опыты на людях», Декларации, принятой на XVIII сессии Всемирной медицинской ассамблеи в Хельсинки (Финляндия) в 1964 году и пересмотренной на XXIX Всемирной медицинской ассамблее в Токио (Япония) в 1975 году (Декларация, принятая в Хельсинки. Руководящие рекомендации для врачей, проводящих медико-биологические исследования, включающие опыты на людях. — «Хроника ВОЗ». 1977, № 1, с. 20).

Вместе с тем в экспериментах на животных подавляющее большинство моделей выглядит как более или менее значительное упрощение оригинала, как отдаленное приближение к действительности (И. В. Давыдовский, 1962). Поэтому сохраняют свое значение эксперименты на людях при определенных условиях. Границы понятия медицинского эксперимента на человеке определить довольно сложно. Экспериментальные исследования на здоровом и больном человеке имеют значение в клинике инфекционных болезней (сыпной и возвратный тифы, трахома, сифилис, гонорея и др.). Не менее важны испытания безвредности и эффективности различных новых фармакологических препаратов. При этом наиболее ответственным этапом является первичное применение этих препаратов на больных различными заболеваниями — после предварительной проверки на животных. Однако у части людей могут возникать парадоксальные, аллергические и другие реакции при введении того или иного препарата. Применение новых методов диагностики и лечения, различных инструментальных методов исследования проходит этапы экспериментальной апробации. Кроме того, каждый новый хирургический метод после многочисленных экспериментов на животных впервые испытывается и на человеке. Известно, что в поисках истины врачи различных стран, рискуя своим здоровьем и даже жизнью, проводили на себе опыты самозаражения различными инфекциями, мужественно воздерживаясь от лечения. Таким путем они стремились выяснить патогенность возбудителей, механизмы заражения и найти методы борьбы с этими болезнями.

В 1886 году Н.Гамалея проверил на себе эффективность вакцины против бешенства. В 1902 году В.Фавр заразил себя малярией с целью доказательства распространения малярии через укус комара. В том же году Г.Габричевский ввел себе скарлатинную вакцину для доказательства безопасности ее для человека. М.Покровская и Н.Жуков-Вережников испытывали на себе противочумную вакцину, Макс Петенкоффер и позже 3.Ермольева — холерные вибрионы. Л.А.Орбели дважды проводил на себе опасные исследования в барокамере.

А. М. Горький говорил о маленьких великих людях, совершающих подвиги по велению сердца. Это — сотни врачей, подвергавших себя смертельной опасности во имя здоровья человечества. Опаснейшие эксперименты, которые они проводили на себе, нередко заканчивались тяжелой болезнью и смертью. Гуго Глязер в книге «Драматическая медицина» ярко описал героические поступки врачей.

Все эти и многие другие опыты имели огромное значение для разработки методов лечения и профилактики ряда инфекционных заболеваний. С этим резко диссонирует преступная деятельность немецко-фашистских врачей в концентрационных лагерях смерти Освенцима, Майданека, Бухенвальда и других. В материалах Нюрнбергского процесса приводятся описания этих бесчеловечных опытов с удушением в газовых камерах, замораживанием, заражением сыпным тифом, малярией, инфекционной желтухой, столбняком. Японские «экспериментаторы» проводили по существу криминальные исследования над партизанами и коммунистами из Маньчжурии и Китая (1949 г.), заражая их чумой, сапом, тифами, сибирской язвой (см. М.Ю.Рагинский, С.Я.Розенблит, Л.Н.Смирнов, 1950).

Эти эксперименты на человеке — тяжкие преступ­ления, выходящие далеко за рамки деонтологических оценок. При оценке этической допустимости и правомерности опытов на людях нельзя пройти мимо публикаций послевоенных лет. Так, О. В. Перов (1963) анализирует материалы ряда зарубежных журналов, где разные авторы приводят факты заражения «подопытных» людей (умственно отсталых, жителей колониальных стран, военнослужащих и др.) лейшманиозом, туляремией, различными паразитарными заболеваниями, брюшным тифом и многими другими. В США и в других капиталистических странах исследователи используют в широких масштабах для массовых опасных опытов заключенных, умственно отсталых, слабоумных, в том числе детей. Их называют человеческими «морскими свинками» (см. С. Д. Носов, 1975).

Между тем в декларации о правах «умственно отсталых лиц» Генеральной Ассамблеи ООН, принятой 20 декабря 1971 года, указано: «Умственно отсталое лицо имеет в максимальной степени осуществимости те же права, что и другие люди, оно имеет право на защиту от эксплуатации, злоупотреблений и унизительного обращения». Эти высокогуманные принципы должны соблюдаться каждым врачом.

Даже в случаях согласия больного врач не может не руководствоваться этическим принципом медицинской деонтологии, сформулированным И. А. Кассирским: «Инструментальное исследование не должно быть горше болезни». С. Д. Носов (1975) подчеркивает, что такое исследование, как лапароскопия, не может сопровождаться (главным образом при дефектах техники) серьезными осложнениями: сердечно-сосудистой недостаточностью, инфарктом миокарда, шоком, газовой эмболией, пневмотораксом, пневмомедиастинумом, кровоизлиянием в брюшную полость, перфорацией кишки и др. Автор приводит данные из зарубежной литературы о широком применении в диагностических целях лапароскопии (в большом количестве без надлежащих к ней показаний). Насколько широко осуществлялся этот диагностический метод, говорят хотя бы следующие цифры: Как и Wildhirt упоминают о 6129 лапароскопиях, Benedict — о 4814 проведенных им лично.

По заключению подавляющего большинства исследователей, лапароскопия должна проводиться по строгим показаниям, когда другие современные методы оказываются недостаточными для своевременной диагностики. Это же относится к пункции костного мозга, весьма тягостной и опасной для больных, зондированию и биопсии тонкого кишечника и т. д., которыми также иногда злоупотребляют отдельные врачи.

В процессе своей конкретной профессиональной деятельности врач стремится найти новые пути к исследованию больного и его эффективному лечению. Но при этом всегда основные принципы деонтологии должны быть руководящими в его деятельности. С вопросом об экспериментировании соприкасается немало и других психологических и нравственных проблем. Они возникают, например, при трансплантации тканей и органов, переливании крови и т. д. По вопросам аутопластики, т.е. трансплантации ткани из одной части организма человека в другую, свое решение выносит сам врач с согласия больного, так как это обычно не связано с каким-либо затруднением этического характера.

Более сложные ситуации создаются при переливании крови, которая берется у живого донора, а иногда у трупов, при использовании роговой оболочки, костей, хрящей, отрезков артерий, взятых у человеческих трупов, хотя все это уже внедрено в многолетнюю практику хирургической клиники.

При трансплантации органов врач обязан объяснить возможные последствия и обсудить вопрос совместно с реципиентом и донором, отдающим для спасения другой жизни один из своих парных органов, например почку.

В проблеме использования трупной крови имеется ряд психологических задач. Выдающийся хирург С.С.Юдин (1968) пишет о сложности получения самой крови мертвого «донора» и о необходимости собирать ее в первые часы после смерти, т. е. в период наиболее тяжелых переживаний родственников. Нередко при этом приходится встречаться с отказом и возмущенным протестом. У реципиента нередко выявляется страх «трупных ядов» и опасение их смертоносного действия. Известно, что этот метод существует более 30 лет: посмертная кровь стерильна, обладает жизнеспособностью и высокими терапевтическими качествами. Поэтому автор предлагает либо вовсе не упоминать об этом больному, либо говорить о ценности и практической пригодности трупной крови, отбросив «сентиментальную и этическую часть вопроса» (Юдин С.С. Размышления хирурга. М., 1968, о. 233).

Однако нельзя согласиться с таким мнением крупного ученого и хирурга. Эти вопросы, имеющие самое тесное отношение к деонтологии, далеко не всегда можно разрешить столь категорическим образом. Нам приходилось консультировать и лечить больных с тяжелыми ипохондрическими реакциями и фиксированными страхами после того, как высококвалифицированные хирурги, лишенные «сентиментальности», производили такую гемотрансфузию или другие подобного рода вмешательства без соответствующей психотерапевтической беседы и разъяснений. В любом случае хирурги не должны забывать о сложном эмоциональном состоянии больного, подвергающегося тому или иному лечебному воздействию. Говоря о медико-биологических исследованиях, нельзя не остановиться на испытаниях терапевтических средств на людях. На современном уровне развития фармакологии появ­ляются тысячи новых лекарственных препаратов. Они проходят серьезные этапы исследований на животных, но окончательное установление их эффективности может быть доказано только после клинических испытаний этих препаратов на человеке.

В последние годы в ряде стран предметом обширных дискуссий и законодательных регламентации является защита права здоровых добровольцев и больных людей, чтобы не подвергать их здоровье неоправданному риску при испытании фармакологического действия различных препаратов. Нюрнбергский кодекс 1974 года отвергает любой эксперимент без добровольного согласия данного человека. Немало критических возражений было по поводу использования с этой целью студентов, заключенных и др. Важно осознанное согласие добровольца после разъяснения характера эксперимента и описания возможного дискомфорта в процессе его проведения. Испытуемому сообщается также, что в любой момент он вправе отказаться от участия в данном эксперименте.

В последние годы в разных странах высказываются пожелания, чтобы требования медицинской деонтологии были сформулированы и объединены в деонтологический кодекс, где должны быть изложены основные нормы врачебной и научной профессиональной этики, профессионального долга. Так, в Англии, Испании, США публикуются такого рода «кодексы этических правил». Однако в них довольно вырази­тельно выступает забота не только о больных, но и стремление защитить узкопрофессиональные интересы частнопрактикующего врача.

Говоря о разных аспектах проблемы медицинского эксперимента на человеке, нельзя не коснуться некоторых исследований, проводимых при работе над диссертацией. До последнего времени эти вопросы редко обсуждаются в медицинских учреждениях, хотя при подборе «тематических больных» и предпринимаемых при этом исследованиях могут нарушаться, да и нередко нарушаются, элементарные принципы деонтологии. Случается, что врачи своим тематическим больным назначают различные лекарственные препараты, не разъясняя особенностей их действия, или же производят им некоторые манипуляции, например люмбальную пункцию, без предшествующих бесед и соответствующего инструктажа и т. п.

В отдельных случаях можно констатировать чрезмерное использование эффекта «плацебо» больным, нуждающимся в немедленном применении активных лечебных воздействий. Встречаются некоторые научные руководители, не уделяющие достаточного внимания воспитанию гуманных деонтологических принципов у своих учеников-врачей, работающих над диссертациями и забывающих о своем прямом долге перед каждым больным.

Деятельность врача тесно связана с интересами больного и общества, и у нас — в Советском Союзе и в странах социалистического содружества превращение человека в объект опасных опытов, в экспериментальную модель не может иметь места. Вообще говоря, какие бы исследования ни проводил врач, остается незыблемым основной принцип—«не вреди», которым он должен всегда руководствоваться в своей лечебной и научной деятельности.

Врачебная тайна. Как известно, присяга врача обязывает его хранить врачебную тайну. В статьях 16 и 17 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении сформулирована обязанность и ответственность медицинских работников за сохранение в тайне сведений о болезни, а также об интимной и семейной сторонах жизни больного, ставших им известными в силу исполнения профессиональных обязанностей.

Под врачебной тайной следует понимать сведения двоякого рода: а) сведения о больном, полученные от него медицинскими работниками и не подлежащие разглашению в обществе; б) сведения о больном, которые врач не должен сообщать больному (например, неблагоприятный диагноз, прогноз и т.д.).

Врачу приходится курировать тяжелых больных, страдающих неизлечимыми заболеваниями, соприкасаться с интимными сторонами человеческой жизни, видеть больного в минуты слабости, тревоги, страха, касаться самых сложных и разнообразных сторон его жизни. Среди ряда вопросов профессиональной этики всегда дискутировался вопрос о сохранении врачебной тайны. Высказывались различные точки зрения. И. А. Семашко по этому поводу говорил: «Врач обязан хранить тайну, доверенную ему пациентом, иначе подрывается доверие больного к врачу, но если сохранение тайны грозит интересам окружающих, коллектива, врач не должен связывать себя тайной» (Семашко Н. А. Избранные произведения. М. 1967, с. 93). В литературе говорится о том, что информация о болезни должна сообщаться больному не сразу, а постепенно в разное время, с учетом индивидуальных его реакций. Здесь нужен не шаблон, а индивидуальный подход. Однако возникают отдельные ситуации во время болезни и жизни больного, когда для его пользы, своевременной моральной поддержки и помощи врач обязан сообщить некоторые, только ему известные, факты родным и близким людям, а иногда и в учреждение, в котором работает больной.

Наиболее остра проблема рака. Возникает вопрос: следует ли больному говорить правду о раке? С каждым годом увеличиваются возможности лечения этого грозного заболевания. С.Б.Корж (1975) сообщает о почти 100% стойком, например, излечении при раке кожи и нижней губы, о более чем половине гарантиро­ванных излечений при раке шейки матки и молочной железы. Тем не менее, население и многие медицинские работники продолжают считать рак неизлечимым. Автор объясняет это следующим образом: о выздоровевших от рака больных онкологи не вправе упоминать. Больные же, умершие от рака, известны всем. Он и другие онкологи считают, что не следует говорить больному о злокачественном новообразовании, но по­ставить вопрос о госпитализации. О диагнозе можно говорить больному только в случае отказа от операции очень осторожно, в виде предположения. Больному говорить надо то, что для него будет полезным. Многие советские онкологи пишут о том, что уже само слово «рак» вызывает у больного не только страх, но для многих звучит как похоронный колокол. Поэтому «доброжелательный обман» или ссылка на неясность диагноза оставляет надежду у больного. Даже велико­го Н. И. Пирогова удалось длительное время держать в неведении по поводу новообразования у него.

В большинстве западных стран мира диагноз рака не скрывается от больного. Результаты больших социологических обследований раковых больных в Англии и Финляндии показывают, что в курабельных случаях можно говорить правду о болезни. Сообщая правду о диагнозе, врач должен учесть материальное состояние больного и его семьи, их возможные источ­ники для оплаты расходов на лечение. Wilders полагает, что верующим больным надо заранее говорить правду о болезни. В иностранной литературе можно прочесть о том, что надо управлять беседой и не дать втянуть себя в неосторожный разговор, и врач должен быть довольным, если больной говорит: «Доктора могут ошибаться». Следует подчеркнуть, что в западных странах за этот деонтологический сервис в онкологии надо платить, но это доступно далеко не каждому больному. Б.Е.Петерсон (1974) в дискуссионной статье обсуждает индивидуальные деонтологические подходы врача к онкологическим больным. Они варьируют и зависят от состояния больного: приступает ли он к работе, переходит на инвалидность или же нуждается в длительном лечении в случае инкурабельного заболевания. Подчеркивается, что врачу нужно думать о судьбе конкретного больного, а не о собственном престиже. Поэтому важно соблюдать врачебную тайну и больным с запущенным онкологическим заболеванием и плохим» или сомнительным прогнозом не сообщать истинного диагноза. Линия поведения врача определяется стадией болезни. Автор не считает необходимым во всех случаях сообщать родственникам данных о заболевании (диагноз, лечение, прогноз), больной же должен быть «заражен оптимизмом». Будучи уверенным в успехе лечения, врач может не скры­вать истинный диагноз. Как указывает автор, лучшей пропагандой успеха онкологии является демонстрация излеченных онкологических больных. Очень важно использование психотерапии с внушениями о необходимости лечения, целесообразности оперативного вмешательства (например, в случаях рака легкого, где часто больные отказываются от лечения).

Врачебная тайна — этическая норма поведения врача и должна она им соблюдаться неукоснительно. Огромное большинство врачей и средних медработников свято соблюдают эти требования, но в отдельных случаях еще наблюдается разглашение врачебной тайны.

Касаясь вопросов о мерах по сохранению врачебной тайны, нельзя не коснуться деонтологических аспектов операции искусственного аборта. При аборте по существующему положению женщинам, имеющим заработную плату выше установленного минимума, больничный лист не выдается, а выдается справка с указанием диагноза для освобождения от работы. Нередко это служит источником серьезных переживаний, а стремление избежать гласности способствует криминальным абортам. Учитывая, что в последние годы все чаще в больничных листах указывается зашифрованный диагноз при разных заболеваниях, на наш взгляд, это особенно - актуально в акушерско-гинекологической практике. Разглашение врачебной тайны, связанной с сексуальными сторонами жизни женщины, да и мужчины, оказывает особенно травмирующее воздействие.

В небольших городах, селах, коллективах разглашение врачебной тайны приводит к особенно неприятным последствиям и конфликтам. При этом в конфликтную ситуацию вовлекается определенный круг лиц, который может с катастрофической быстротой расширяться, втягивая с целью «выяснения» все новых людей.

Подобная ситуация, например, сложилась в прежние годы в одном из санаториев Железноводска. Там нередко лечились крупные ученые, актеры, музыканты, писатели. Совершенно естественно, что при исследовании желудочного сока, мочи, крови и др. у этих лиц нередко обнаруживались те или иные патологические изменения. Нашлась там врач, любившая «козырять», тем, что она близко познакомилась и исследует талантливых людей. Тут же сообщалось сотрудникам санатория и знакомым, что у такого-то музыканта обнаружены глисты, у такого-то режиссера сахар в моче, а у видного ученого — полная ахилия и т.д. и т.п. Эта «безобидная», на первый взгляд, «откровенность» врача привела к большим неприятностям и конфликтной обстановке в санатории, создавшейся в результате справедливого возмущения ряда больных.

Наблюдалось немало случаев тяжелых реактивных состояний, развившихся у больных после разглашения врачом таких, например, фактов, что у одного «нет ни одного зуба» — «он носит два протеза», у другой удалена молочная железа, у третьей «экстирпирована матка» и т. п. Работая в эндокринологической клинике, мы бывали свидетелями депрессивных реакций у больных, страдающих сахарным диабетом и считавших нужным скрывать это от окружающих. Многие больные, находившиеся в прошлом в психиатрической больнице и возвратившиеся на работу, скрывают этот факт. Между тем довольно часто это предается гласности, не рассматривается как «врачебная тайна».

Имеется немало и других примеров несоблюдения врачами одного из важнейших деонтологических принципов — врачебной тайны. Можно думать, что в самое ближайшее время каждый врач в своей повседневной практической деятельности будет сознавать, что боль­ной доверил ему самое сокровенное, интимное, важное, что необходимо бережно охранять.

Этому должны способствовать решения, принятые в январе 1977 года министром здравоохранения СССР академиком Б. В. Петровским и изложенные в его специальном письме - «О мерах по сохранению медицинскими работниками врачебной тайны», привлекшим внимание к этому вопросу органов здравоохранения и профсоюзные организации. В письме предлагается максимально сузить круг лиц, допущенных к работе с больничными листами, и повысить ответственность за сохранение тайны диагноза заболевания, указанного в больничном листе. Рекомендовано максимально сократить число лиц, допущенных к работе с медицинской документацией (история болезни, амбулаторная карта, больничный лист и т.д.), и усилить контроль за сохранностью медицинской документации. Такая постановка вопроса является очень своевременной.

Взаимоотношения с коллегами. На страницах «Медицинской газеты» не раз обсуждались вопросы о культуре врача, его взаимоотношениях с коллегами, со средним и младшим медицинским персоналом, с больными. Бывают и теперь случаи зазнайства, бестактного и грубого поведения, требований особой субординации, «почета» и т. п. Вот почему вопросы морального облика врача, профессиональной этики, отношений врачей между собой, взаимоотношений между медиками учителями и учениками, отдельными сотрудниками научно-исследовательских институтов, кафедр, клиник и т. д. — очень важные вопросы. Но часто ли задумываются над ними те врачи, которые подчас сами являются источниками ненужных переживаний и страданий своих коллег?

А.П.Чехов в рассказе «Интриги» описал моральный облик и жизнь врача Шелестова, считающего, что всюду его преследуют интриги. Его поведение должны обсуждать на заседании врачебного общества. Его обвиняют в некорректном поведении на консилиумах, в том, что он возвышает голос и обрывает коллег, что однажды в присутствии врачей и родных, спросил у больного: «Какой это дурак прописал вам опиум?» К сожалению, в наши дни еще сохранились такие «Шелестовы». Они чванливы и переполнены собой, всюду и везде прославляют себя, подчеркивая свой особенный опыт и знания, и тут же дают убийственную характеристику своим коллегам, обвиняя их в ошибках и низкой квалификации.

Имея в виду подобные случаи, один из немецких авторов сказал: «Коллега — это тот человек, которого ты терпеть не можешь».

В этом контексте нельзя не вспомнить весьма неблаговидную историю, происшедшую лет десять назад в Ростовском н/Д медицинском институте, касающуюся создавшихся взаимоотношений между заведующим кафедрой хирургии профессором 3.И.Карташевым и П.Коваленко, его бывшим аспирантом, ставшим ректором этого же института и в дальнейшем профессором. П. Коваленко был любимым учеником профессора 3.И.Карташева. Он возлагал на него большие надежды и на протяжении ряда лет помогал в его профессиональном и научном росте. Когда же ученик достиг желаемых знаний и ученых степеней, он начал целую серию интриг. Оклеветав своего учителя, он добился лишения его звания профессора и снятия его с работы. Правда и справедливость в конце концов восторжествовали: П.Коваленко был снят с должности ректора института, но профессор 3. И. Карташев заплатил за все дорогой ценой — инфарктом миокарда. Встречаются еще единичные случаи «подсиживания» одного врача другим. Специалисты одного профиля дискредитируют друг друга среди коллег и больных, распространяясь о «врачебных ошибках», «слабых лекциях» и прочих «недостатках» своих товарищей по профессии без оснований на это. Иногда больные с возмущением рассказывают о том, в каких неблаговидных выражениях один врач отзывается о другом. Порой такое злословие облекается в форму «борьбы» отдельных авторитетов, борьбы разных направлений, школ и проч.

Художник Оноре Домье очень ярко и выразительно изобразил в картине «Доктора-схоласты» чванство и высокомерие врачей, приводящее к тому, что в разгаре «научной» дискуссии смерть уносит больного.

Существуют ценности коллективной жизни — добро, совесть, стыд, скромность, такт, уважение и интерес к другой личности, сочувствие к человеку, если он попал в беду. И в коллективе врачей все должно быть общим: успехи и радости, трудности и огорчения. Важно считаться с мнением каждого врача независимо от его стажа и возраста, так как существует общая задача — как можно скорее помочь больным и как можно успешнее их лечить. Каждый врач должен вовремя прийти на помощь своему коллеге, если в этом возникает необходимость, и после этого не подчеркивать своего превосходства, не высмеивать другое мнение.

Образцы такого поведения известны среди большого числа выдающихся деятелей медицины и рядовых врачей, проявляющих необычайный такт и умение даже возвысить в глазах окружающих своих менее опытных и зрелых коллег и, когда необходимо, готовых признать свою ошибку, если она наносит ущерб науке или больному.

Никогда врач не должен бояться признаваться в своих затруднениях и даже упущениях. Имеется немало примеров этому в воспоминаниях крупных хирургов, терапевтов, психиатров, невропатологов и других врачей. Как-то Н. Н. Бурденко проводил клинический разбор диагностически сложного больного с синклитом врачей. По ходу обсуждения, перед тем, как высказать свое мнение, он заявил: «Надо посмотреть, что говорят по этому поводу ученые». И опытнейший хирург и авторитетный ученый отправился в библиотеку, чтобы все тщательно продумать, прежде чем принять окончательное решение. В романе «Окончательный диагноз» американский писатель Артур Хейли (Хейли А. Окончательный диагноз. — «Наука и жизнь», 1973, № 4, с. 139) психологически верно пишет о заботах и поведении врачей. Главный хирург больницы летит в самолете и пытается прочесть интересующую его статью: «И начал думать о своем отношении к медицине. Что она для него значит? Что он хочет для себя самого? Что он сможет дать другим?» Молодой хирург Коулмен часто слышал: «Вы блестящий специалист, Коулмен, вы чрезвычайно умны, но если хотите общаться с людьми, забудьте об этом».

В условиях современной капиталистической действительности взаимоотношения между представителями любой профессии усложняются из-за конкурентной борьбы. Однако и у нас иногда наблюдаются случаи зазнайства крупных специалистов или же врачей, облеченных высокими административными и другими правами, от которых зависит большой коллектив врачей.

В нашей и зарубежной прессе, в кино, театре, телепередачах врач-психиатр, призванный лечить душевные болезни, почему-то нередко вызывает ироническое отношение. Высмеивание врача-«гипнотизера» можно видеть в целом ряде фильмов, театральных постановок, хотя лечебный гипноз — серьезное средство в руках врача-психотерапевта.

В то же время вызывает досаду, что среди врачей в отдельных случаях попадаются лица, демонстрирующие «гипнотические сеансы» на сценах различных клубов, дворцов культуры и превращающие этот лечебный метод в сомнительные «фокусы».

Предметом деонтологии является и то, что и когда должен делать врач и чего он делать не должен. Главный советчик, врача — не только его собственный жизненный опыт и профессиональное мастерство, но и умение создать и сохранить свой авторитет в глазах больных и общества в целом. Основой для этого должны служить господствующие в Советском Союзе понятия о врачебной этике и деонтологии, о врачебной чести, врачебной совести, о врачебном долге и достоинстве врача, основанные на принципах высокогуманной коммунистической морали.

Особенности врачебной профессии

Московский врач Ф.П. Гааз более ста лет назад провозгласил, что медицина — царица наук; ибо здоровье необходимо для всего великого и прекрасного на свете. Этот «святой доктор», как его называли больные, ярко выразил величие профессии врача: «Самый верный путь к счастию не в желании быть счастливым, а в том, чтобы делать других счастливыми. Для этого нужно внимать нуждам людей, заботиться о них, не бояться труда, помогая им советом и делом, словом, любить их, причем, чем чаще проявлять эту любовь, тем сильнее она будет становиться» (Цит. по Вагнеру Е.А. Ростовскому, А.А. Ягунову П.Д. О самовоспитании врача. М. 1971, с. 57). И недаром на могиле Ф. П. Гааза высечена надпись: «Спешите делать добро».

Во все времена многое писалось по поводу профессии врача и тех особенностей характера, темперамента, поведения, которыми он должен обладать. Известный голландский медик Ван Тюльп предложил горящую свечу сделать гербом и символом врача: «Светя другим, сгораю». Врачебная профессия — профессия древняя. Интереснейшие материалы представляет история древней медицины. Так, индийский хирург Сушрута в одном из вариантов АюрВеда («Книга Жизни» — III век до новой эры — древнее индийское сочинение народного эпоса) писал: «Врач, владеющий только умением оперировать, но пренебрегающий медицинскими знаниями, не заслуживает уважения — он может подвергнуть опасности жизнь». И далее: «...Будь скромен в жизни и поведении, не выставляй напоказ своих знаний и не подчеркивай, что другие знают меньше тебя — пусть твои речи будут чисты, правдивы и сдержаны» (Цит. по Гусевой Н. — Аюрведа — «Книга Жизни». «Наука и жизнь», 1969 № 5, с. 62). Там же говорится и о том, что врач должен стать: «для больного — отцом, для выздоравливающего — охранителем, для здорового — другом».

Авиценна дал поэтическую характеристику личности врача: он должен иметь глаза сокола, руки девушки, обладать мудростью змия и сердцем льва. В письменных источниках Русского государства IX— XI веков уже можно найти сведения о врачевании, врачах и нормах их деятельности. Более детальная регламентация врачебной деятельности изложена в ряде указов Петра I. К врачу предъявляются требования, чтобы он «в докторстве доброе основание и практику имел, трезвым, умеренным и доброхотным себя держал и в нужных случаях чин свой как нощно, так и денно отправлять мог» (Памятники Русского права, в. 8. М. 1961, с. 484). Врачебный устав появился в 1857 году. В дальнейшем в устав вносились изменения, дополнения, и без существенных изменений он просуществовал до Великого Октября. В Советском Союзе огромную роль в истории правовой регламентации врачебной деятельности сыграл Декрет ВЦИК РСФСР «О профессиональной работе и правах медицинских работников» (декабрь 1924 года). В 1971 году Указом Президиума Верховного Совета СССР утверждены «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении» и текст присяги врача, отражающие самые гуманные и высокие задачи советской медицины. Различные аспекты врачебной деонтологии отражены в исследованиях Н. Н. Петрова (1956), Д. И. Писарева (1969), И. А. Кассирского (1970), И. Харди (1973, Венгрия) и др. На протяжении многих столетий преобразовались понимание болезни, лечебная тактика врача и методы лечения. Современный врач, чтобы по-настоящему служить людям, должен быть эрудирован в различных вопросах медицинской науки и в ряде смежных дисциплин — психологии, педагогике, социологии, экономике и многих других. Однако самой важной из них остается наука, не имеющая рамок, вечно новая и многогранная — Человековедение. Н.Г.Чернышевский оценивал профессиональный труд врача как самый производительный труд, ибо, «предохраняя от болезней или восстанавливая здоровье, доктор приобретает обществу все те силы, которые погибли бы без его забот».

Возвращение больного в общество, в трудовой коллектив, в семью — серьезнейшая задача советского врача.

Говоря о работе врача среди населения, Р.Скотт отмечает, что объем и качество работы врача обуслов­ливаются тремя факторами: 1) существующим уровнем медицинских знаний; 2) индивидуальными качествами и особенностями врача, его квалификацией, его способностями применять "знания и использовать накопленный опыт и той степенью, в которой он продолжает совершенствоваться в течение всей своей трудовой деятельности; 3) условиями, в которых он практикует. Как указывает автор, все эти три группы факторов — научные, образовательные и административные — взаимосвязаны (Тетради общественного здравоохранения № 30: «Подготовка общепрактикующих врачей». ВОЗ, Женева, 1964).

Какими же должны быть особенности врача нашего времени? А.Ф.Билибин (1967), касаясь некоторых аспектов врачебной деонтологии, совершенно справедливо подчеркивает основную мысль, что, леча больного, врач лечит его не только как организм, но и как личность. А личностью управлять может только личность. Для этого советский врач должен иметь широкий кругозор с усвоением достигнутого предшествующей культурой, обладать высоким образованием и эрудицией, соответствующим воспитанием и самовос­питанием. Вместе с тем, деятельность советского врача должна быть устремлена в будущее — построение коммунистического общества.

Врач, любящий свою профессию, должен развивать в себе и совершенствовать наблюдательность, мужество, оптимизм, решительность и вместе с тем осторожность при решении жизненно важных для больного вопросов. Авторитет врача зависит не только от его профессионального опыта и знаний, но и от общей эрудиции, отношения к больным, поведения на работе и в быту, умения ладить с людьми, от такта и в то же время от принципиальности и доброжелательности к коллегам, даже если они недостаточно опытны. Все это формируется в процессе сложной, трудной каждодневной деятельности врача. Сколько врачей различной специальности во имя своего высокого долга отдают все силы и эмоциональный запал служению больному человеку! Харьковский офтальмолог, профессор Л.Гиршман за свою жизнь оказал помощь огромному числу больных. В день его похорон прекратили работу заводы, школы, учреждения. Ему принадлежат слова: «У меня нет последнего часа работы, а есть последний больной».

Касаясь трудностей врачебной профессии в одном из своих писем, А. П. Чехов отмечал, что «у врачей бывают отвратительные дни и часы, не дай бог никому этого». Это связанные с чувством высокой ответственности переживания о судьбе больного, переживания из-за неудачи. В рамках каждой медицинской специальности выявляются свои неповторимые особенности, отличающие врачебную профессию хирурга, терапевта, невропатолога, психиатра, педиатра и др.

С. С. Юдин, обобщая свой огромный опыт, писал о том, что для достижения успеха в любом деле человеку необходимы многие качества, но все вместе они редко достаются. Одни умеют тонко наблюдать, другие — трезво рассуждать, третьи — успешно действовать, прогнозировать. Врач же должен многое знать и многое уметь, и, конечно, это в равной мере относится к гинекологу и терапевту, эндокринологу и психиатру, ортопеду и инфекционисту и многим другим врачам. Как выразился С.С.Юдин (1961), «хирургическая работа складывается из двух элементов: искусства рукодействия и научного мышления, которые одно без другого являются бесплодными».

Н.И.Краковский и Ю.Я.Грицман (1959) говорят о том, что молодой хирург переживает три периода своего профессионального становления: 1) вначале неуверенность в своих знаниях, страх сделать плохо даже несложную операцию, неумение поддержать свой авторитет среди больных, их родственников, персонала; 2) период адаптации, который длится иногда несколько лет, а затем сменяется (к счастью, не у всех) периодом самоуверенности, непогрешимости своих решений и поступков; 3) с накоплением опыта молодой хирург становится зрелым специалистом, когда всякого рода врачебные ошибки становятся все реже. Рене Лериш (1966), знаменитый французский хирург, писал, что надо стать на службу человеку, думая только о его боли, страданиях, его незащищенности в схватке со страшным чудовищем, каким является болезнь.

И в годы Великой Отечественной войны, и в послевоенные годы, и сейчас наблюдалось и наблюдается бесконечное число примеров преодоления врачами усталости вследствие огромной физической и душевной нагрузки и собственных тяжелейших переживаний, примеры мобилизации своих предельных возможностей. Не только часами, но и сутками не отходили они от операционного стола, перевязочной, койки, их воля и любовь к людям, их мужество спасали жизнь многим тысячам воинов и гражданского населения. В нынешней повседневной, казалось бы, самой обыденной жизни наши современники-врачи в силу своей профессии совершают тысячи благородных поступков. Заботы, невзгоды, переживания... и в то же время романтика врачебной профессии — в ежедневном труде, требующем зачастую большого напряжения.

Как известно, ряд хирургов (Н.М.Амосов, Г.Д.Ратнер, В.И.Бураковский и др.) успешно проводят операции в барокамере. В настоящее время в Советском Союзе создан центр, где осуществляется лечение больных, которые дышат живительным кислородом в многоместной барокамере. Оказалось, что гипербарическая оксигенация — незаменимое подспорье при сложных операциях на сердце и сосудах, в гинекологии. Здесь совершается воскрешение из мертвых. Врачи-реаниматологи самоотверженно работают сутки и более в экстремальных условиях, где только одна избыточная атмосфера равнозначна давлению десяти метров воды.

Что, кроме профессионального долга, заставляет врачей торопиться к инфекционным больным? Их не останавливает боязнь заразиться, занести опасную инфекцию в свой домашний очаг — они забывают об этом. Не отступит психиатр перед выполнением своего врачебного долга — оказать срочную помощь забаррикадировавшемуся, иногда вооруженному, опасному для окружающих, галлюцинирующему или бредовому психически больному. Вообще говоря, примеры бескорыстного служения людям, самоотверженных бойцов за здоровье человека можно найти на протяжении всей истории развития и становления медицины. У врача часто действительно не бывает ограничения рабочего дня, так как его могут вызвать и среди ночи, где бы он ни находился в это время. Нередко до позднего вечера врач задерживается в больнице, клинике, диспансере. И. А. Кассирский вспоминает следующий, случай. Как-то новый аспирант спросил у профессора: «Когда я обязан приходить и когда могу уходить?»

Я остолбенел, — пишет ученый, — и рефлекторно ответил ему: «Вы можете уходить прямо сейчас и больше не приходить». Конечно, это была реакция несдержанности, но ее можно понять в свете следующих за этим слов И. А. Кассирского о трудных, наполненных борьбой за жизнь человека ночах врачей: «Бесконечный поток дней и суток — и есть жизнь врача, сердце которого без остатка отдано человеку». Ночные обходы терапевтом постинфарктных больных, не­вропатологом — постинсультных и других, хирургом, гинекологом — послеоперационных больных — выразительные факты, иллюстрирующие эти слова.

Женщина-врач во многих случаях не уступает мужчине-врачу и даже в некоторых отношениях превосходит его. За рубежом женщине-врачу часто не доверяют, скептически относясь к ее профессии. Однако ряд социологических исследований показал интересные данные. Так, например, Б.Я.Первомайский (1974) при обследовании студентов-медиков установил, что личностные врачебные качества обычно выше у женщин, чем у мужчин: жалость, сострадание, чуткость, отзывчивость и т.д. В то же время из различных социологических исследований известно, что, помимо своей профессии, женщина-врач часто имеет достаточно много дополнительных обязанностей и, тем не менее, это не мешает ей быть хорошим и добрым специалистом. И наше общество доверяет ей жизнь и здоровье людей. По данным, опубликованным Всемирной организацией здравоохранения в 1972 году, самый высокий процент женщин-врачей был в здравоохранении Советского Союза — 72,5%, в Испании —3,5%, Италии—6,3%, в США —7%, в Японии —5%, во Франции— 13,5%, в Англии —25%. В социалистических странах: Венгрии — 28,7%, Румынии— 36,4%, Чехословакии — 37,8, Польше — 46,6% (Эльштейн Н.В. Диалог о медицине. Таллинн 1975).

Одной из важнейших черт нравственного облика врача является его отношение к обществу. В социалистическом обществе возросла роль медицинской науки, расширились ее социальные задачи, изменилось положение врача. Постоянно сталкиваясь с различными вопросами жизни больных и их трудовой деятельностью, врач стремится облегчить их трудности, заботы и волнения, поскольку они определенным образом влияют на здоровье и на течение заболеваний. В условиях бесплатной медицинской помощи, обеспечиваемой социалистическим государством, врач бескорыстно служит людям. Иное дело в классовом обществе. Уже Платон и Гален писали о необычайной жадности и корыстолюбии многих известных врачей своего времени. При капитализме дух стяжательства и личного обогащения, когда врачебная деятельность становится ремеслом, приводит к жесточайшей конкуренции между врачами.

К. Маркс и Ф. Энгельс писали о том, что в условиях капитализма «буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников» (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 4, изд. 2-е, с. 427.). Но врач, вместе с тем, нередко становится и торгашом. Как указывает видный австралийский ученый Тендлер, в экономических условиях буржуазного общества врач является маленьким предпринимателем, который торгует здоровьем доверившихся ему больных. Частнопрактикующая медицина становится одним из самых доходных видов бизнеса. Ассоциация медиков в США опросила 694 студентов-медиков. Им был задан вопрос: что явилось основной причиной вашего выбора медицины как профессии? 56% опрошенных ответили: «Деньги» или «Положение» (Наука и жизнь 1969 № 2 с. 87). Шильдер писал в «Медицинской психологии», что во взаимоотношениях врача и больного, «несомненно, играет большую роль психология денег».

В капиталистических странах, как известно, психоанализ стал широко используемым методом лечения многих заболеваний. Проводится он обычно на протяжении ряда лет за немалую плату. Естественно, что у психоаналитиков развивается стремление приобрести наиболее состоятельных пациентов. Подобная «рента» врача ни в какой мере не способствует его гуманности, человечности, любви к своей профессии, а порождает зачастую алчность, погоню за высоким гонораром. Немало в нашей и зарубежной печати приводилось иллюстраций, когда домашние врачи или врачи психоаналитики разоряли семью заболевшего.

По данным, приведенным Б. Я. Смулевичем, крупные фирмы США приглашают врачей в свои компании для того, чтобы они проявляли «нужную заботу» о «моральном состоянии» рабочих и служащих, чтобы они оказывали влияние на их взгляды. Если врач отказывается от выполнения этих обязанностей, его увольняют. Там же на ряде заводов и фабрик (в особенности в химической промышленности), работая во вредных для здоровья цехах, рабочие тяжело заболевают, многие умирают, и, тем не менее, не используются все современные средства, предотвращающие интоксикации, профзаболевания и прогрессирование таких болезней, как туберкулез, энцефалиты, расстройства кровообращения различного характера и др. Многие врачи в капиталистических странах, понимая пагубное влияние на здоровье рабочих неблагоприятных условий их труда, не занимаются, однако, профилактикой и ранним лечением из-за страха утратить свое положение. В 1969 году в США опубликована книга социолога М.Л.Гросса «Доктора». В ней обсуждаются недостатки подготовки врачей в американских медицинских колледжах и говорится о случаях возбуждения судебных дел в связи с неквалифицированным лечением больных. Объясняется это также и тем, что врачи уделяют мало времени больному в погоне за наживой. Автор подсчитал, что у врача в среднем 30—40 тысяч долларов в год чистого дохода. Он как искусный бизнесмен за 8 минут берет плату от 5 до 15 долларов (Наука и жизнь 1969 № 2 с. 86).

Стоимость медицинского обслуживания в США ежегодно возрастает на 18%. В частности, осмотр терапевтом обходится больному в 10 долларов, клинический анализ крови — от 10 до 25 долларов, один день пребывания в больнице — около 100 долларов и т. д. В ряде капиталистических стран имеются великолепно оборудованные лечебные учреждения, но лечение в них доступно лишь хорошо обеспеченным людям. И в то же время Ф.Дж.Кук показывает по материалам школы общественного здравоохранения и административной медицины при Колумбийском университете, что в больницах Нью-Йорка из-за неверного диагноза 43% больных получили неправильную терапию (Кук Ф.Дж. Заговор против пациента. Пер. с англ. М.1972). Врачебные ошибки тяжело переживаются врачами. Они объясняются многими не только несовершенством медицинской науки, но порой небрежностью ее представителей. Конечно, в западных странах имеется немало высококвалифицированных, честных и преданных своему долгу врачей. Но они не являются типичными фигурами.

Иные, чистые и благородные традиции сложились в отечественной медицине. Н.И.Пирогов посвятил специальный труд анализу своих ошибок: «Я хочу осуществить заветную мечту: путем правдивого, открытого признания своих ошибок избавить своих учеников и начинающих врачей от их повторения», — писал он в 1865 году (Анналы клин. хирургии 1865). Видный хирург П. А. Куприянов сказал однажды, что и «сотни спасенных жизней не заглушат горечи одной потери». Известно, что в 1886 году профессор С. П. Коломнин застрелился после того, как погибла больная на операционном столе. Выдающийся терапевт Б.Е.Вотчал с горечью поведал об одном своем промахе, допущенном в молодости при обходе. Во время обхода ассистент доложил ему о предстоящей выписке больного, перенесшего тяжелый инфаркт. Но Б.Е.Вотчал, осмотрев больного, сказал, что его надо задержать из-за тонов сердца. В ту же ночь больной умер от повторного инфаркта, а на утро другой пациент, находившийся в этой палате, расска­зал, что умерший после обхода был очень расстроен и сказал: «Когда я сам чувствовал, что умираю, прихо­дил Борис Евгеньевич, и ему всегда нравились тоны моего сердца. Если сейчас даже ему они не нравятся— мои дела плохи». По этому поводу Б.Е.Вотчал писал: «Несмотря на то, что, вероятнее всего, речь идет о простом совпадении, этот случай я все-таки не могу забыть на протяжении 20 лет, и он мне служит постоянным напоминанием о том, с какой осторож­ностью приходится применять у постели тяжелого больного, этой «эоловой арфы», каждое слово, этот чрезвычайный раздражитель» (Роль психического фактора в происхождении, течении и лечении соматических болезней. М. 1972, с.82).

Современная медицина требует, чтобы врач был широко образованным человеком с высоким культурным уровнем и с диапазоном знаний, выходящим за пределы его специальности. Врач-терапевт, хирург, гинеколог, эндокринолог, педиатр и др. должен владеть определенными знаниями в области неврологии, психиатрии и пограничных состояний — неврозов и неврозоподобных состояний. В такой же мере невро­патолог, психиатр должны изучать различные разделы клиники внутренних болезней, эндокринологии и др. В повседневной практической деятельности врачи всех почти специальностей нередко встречаются с висцеральными расстройствами невротического генеза. Не столь уж редко у больных, попадающих в терапевтические стационары для ургентной помощи с такими диагнозами, как «стенокардия», «ишемическая болезнь» или «инфаркт миокарда», в дальнейшем обнаруживаются лишь внешне сходные с сердечными болезнями невротические состояния (неврастения, истерический, ипохондрический невроз, невроз навязчивых состоя­ний с «кардиофобией», «кардиосенестопатией» и др.).

Древние китайские мудрецы говорили о том, что знания, которые не усовершенствуются, не используются, убывают с каждым днем. Польский ученый-врач Т.Келановски (1968) пишет, что врача, который не заглядывает в книгу, следует остерегаться больше болезни.

Одной из важнейших задач в подготовке и усовершенствовании врача любого профиля, помимо приобретения и накопления опыта и знаний по своей специальности, является воспитание его клинического мышления. Е.И.Лихтенштейн (1974) справедливо подчеркивает, что мыслить клинически — это рассматривать больного, учитывая всю его жизнь: необходимо установить причины и обстоятельства, которые способствовали возникновению и развитию болезни. Затем следует проанализировать, синтезировать все эти данные на основании своих знаний и опыта и сделать обобщающее заключение. Одновременно с этим автор предостерегает против излишней самоуверенности в суждении, небрежности при обследовании, что обычно приводит к необоснованным выводам. Врач должен владеть диалектическим мышлением. Особенно опасны трафаретность и предвзятость, когда патогенетически не связанные между собой симптомы искусственно подгоняются под наиболее импонирующий диагноз. Особенно важно в профессии врача умение наблюдать. У писателя-врача Конан Дойля прототипом знаменитого Шерлока Холмса являлся главный хирург королевской лечебницы в Эдинбурге — Джозеф Белл, который учил студентов не только искусству врачевания, но и наблюдательности. «Большинство людей смотрит, но не наблюдает. А ведь стоит только хорошенько вглядеться, и по лицу человека можно узнать его национальность, по рукам — профессию, а все остальное по походке, манерам или, скажем, по висящим на костюме ниткам. Внимательный врач может почти безошибочно предсказать, на что через минуту будет жаловаться словоохотливая пациентка» (Живой Шерлок Холмс. Огонек 1968 № 5 с.15).

Перед врачом любой специальности на каком-то этапе его деятельности встает ряд вопросов, требующих осмысления и подведения итогов индивидуального опыта работы с больными. Это особенно ценно, так как связано с особыми приемами и подходом в понимании больного человека, кругозором, мировосприятием врача, его интеллектом, эмоциональностью, жизненным опытом и многим другим.

В последние годы у нас и в зарубежных странах изучается уровень притязаний, самооценки людей различных профессий, их оценка окружающими. Некоторые из этих особенностей представляют интерес и применительно к врачу. Это — интеллектуальные качества, глубина знаний, широта интересов, творческое воображение, деловые способности, умение привлечь людей и др. Это — эмоциональность, волевые качества, моральные качества (скромность, верность дружбе, доброта), качества, определяющие мотивы поведения (альтруизм, стремление к истине), качества, отличающие отношение к жизни (оптимизм, юмор), качества, характеризующие физическое состояние, и т.д.

Мы провели анонимный анкетный опрос 80 врачей с различным стажем и разных специальностей — психиатров, невропатологов, терапевтов, хирургов, офтальмологов, гинекологов.

Были поставлены следующие вопросы:

Доволен ли, что стал врачом?