«Как летней иногда порою…»
Как летней иногда пороюВдруг птичка в комнату влетитИ жизнь и свет внесет с собою,Все огласит и озарит;Весь мир, цветущий мир природы,В наш угол вносит за собой —Зеленый лес, живые водыИ отблеск неба голубой, —Так мимолетной и воздушнойЯвилась гостьей к нам она,В наш мир и чопорный и душный,И пробудила всех от сна.Ее присутствием согрета,Жизнь встрепенулася живей,И даже питерское летоЧуть не оттаяло при ней.При ней и старость молодела,И опыт стал учеником,Она вертела, как хотела,Дипломатическим клубком.И самый дом наш будто ожил,Ее жилицею избрав,И нас уж менее тревожилНеугомонный телеграф.Но кратки все очарованья,Им не дано у нас гостить,И вот сошлись мы для прощанья, —Но долго, долго не забытьНежданно-милых впечатлений,Те ямки розовых ланит,Ту негу стройную движенийИ стан, оправленный в магнит,Радушный смех и звучный голос,Полулукавый свет очейИ этот длинный, тонкий волос,Едва доступный пальцам фей.«Весь день она лежала в забытьи…»
Весь день она лежала в забытьи,И всю ее уж тени покрывали.Лил теплый летний дождь – его струиПо листьям весело, звучали.И медленно опомнилась она,И начала прислушиваться к шуму,И долго слушала – увлечена,Погружена в сознательную думу…И вот, как бы беседуя с собой,Сознательно она проговорила(Я был при ней, убитый, но живой):«О, как все это я любила!»……………………………………………………….Любила ты, и так, как ты, любить —Нет, никому еще не удавалось!О господи!.. и это пережить…И сердце на клочки не разорвалось…«Как неразгаданная тайна…»
Как неразгаданная тайна,Живая прелесть дышит в ней —Мы смотрим с трепетом тревожнымНа тихий свет ее очей.Земное ль в ней очарованье,Иль неземная благодать?Душа хотела б ей молиться,А сердце рвется обожать…«Как хорошо ты, о море ночное…»
Как хорошо ты, о море ночное, —Здесь лучезарно, там сизо-темно…В лунном сиянии, словно живое,Ходит, и дышит, и блещет оно…На бесконечном, на вольном простореБлеск и движение, грохот и гром…Тусклым сияньем облитое море,Как хорошо ты в безлюдье ночном!Зыбь ты великая, зыбь ты морская,Чей это праздник так празднуешь ты?Волны несутся, гремя и сверкая,Чуткие звезды глядят с высоты.В этом волнении, в этом сиянье,Весь, как во сне, я потерян стою —О, как охотно бы в их обаяньеВсю потопил бы я душу свою…«Когда на то нет Божьего согласья…»
Когда на то нет Божьего согласья,Как ни страдай она, любя, —Душа, увы, не выстрадает счастья,Но может выстрадать себя…Душа, душа, которая всецелоОдной заветной отдалась любвиИ ей одной дышала и болела,Господь тебя благослови!Он, милосердный, всемогущий,Он, греющий своим лучомИ пышный цвет, на воздухе цветущий,И чистый перл на дне морском.«Молчит сомнительно Восток…»
Молчит сомнительно Восток,Повсюду чуткое молчанье…Что это? Сон иль ожиданье,И близок день или далек?Чуть-чуть белеет темя гор,Еще в тумане лес и долы,Спят города и дремлют селы,Но к небу подымите взор…Смотрите: полоса видна,И, словно скрытной страстью рдея,Она все ярче, все живее —Вся разгорается она —Еще минута, и во всейНеизмеримости эфирнойРаздастся благовест всемирныйПобедных солнечных лучей…«Как неожиданно и ярко…»
Как неожиданно и ярко,На влажной неба синеве,Воздушная воздвиглась аркаВ своем минутном торжестве!Один конец в леса вонзила,Другим за облака ушла —Она полнеба обхватилаИ в высоте изнемогла.О, в этом радужном виденьеКакая нега для очей!Оно дано нам на мгновенье,Лови его – лови скорей!Смотри – оно уж побледнело,Еще минута, две – и что ж?Ушло, как то уйдет всецело,Чем ты и дышишь и живешь.
«Ночное небо так угрюмо…»
Ночное небо так угрюмо,Заволокло со всех сторон.То не угроза и не дума,То вялый, безотрадный сон.Одни зарницы огневые,Воспламеняясь чередой,Как демоны глухонемые,Ведут беседу меж собой.Как по условленному знаку,Вдруг неба вспыхнет полоса,И быстро выступят из мракуПоля и дальние леса.И вот опять все потемнело,Все стихло в чуткой темноте —Как бы таинственное делоРешалось там – на высоте.«Как ни бесилося злоречье…»
Как ни бесилося злоречье,Как ни трудилося над ней,Но этих глаз чистосердечье —Оно всех демонов сильней.Все в ней так искренно и мило,Так все движенья хороши;Ничто лазури не смутилоЕе безоблачной души.К ней и пылинка не присталаОт глупых сплетней, злых речей;И даже клевета не смялаВоздушный шелк ее кудрей.«Когда сочувственно на наше слово…»
Когда сочувственно на наше словоОдна душа отозвалась —Не нужно нам возмездия иного,Довольно с нас, довольно с нас…«И в божьем мире то ж бывает…»
И в божьем мире то ж бывает,И в мае снег идет порой,А все ж Весна не унываетИ говорит: «Черед за мной!..»Бессильна, как она ни злися,Несвоевременная дурь, —Метели, вьюги улеглися,Уж близко время летних бурь.«Тихо в озере струится…»
Тихо в озере струитсяОтблеск кровель золотых,Много в озеро глядитсяДостославностей былых.Жизнь играет, солнце греет,Но под нею и под нимЗдесь былое чудно веетОбаянием своим.Солнце светит золотое,Блещут озера струи…Здесь великое былоеСловно дышит в забытьи;Дремлет сладко-беззаботно,Не смущая дивных сновИ тревогой мимолетнойЛебединых голосов…«Когда дряхлеющие силы…»
Когда дряхлеющие силыНам начинают изменятьИ мы должны, как старожилы,Пришельцам новым место дать, —Спаси тогда нас, добрый гений,От малодушных укоризн,От клеветы, от озлобленийНа изменяющую жизнь;От чувства затаенной злостиНа обновляющийся мир,Где новые садятся гостиЗа уготованный им пир;От желчи горького сознанья,Что нас поток уж не несетИ что другие есть призванья,Другие вызваны вперед;Ото всего, что тем задорней,Чем глубже крылось с давних пор, —И старческой любви позорнейСварливый старческий задор. «Небо бледно-голубое…»
Небо бледно-голубоеДышит светом и тепломИ приветствует ПетропольНебывалым сентябрем.Воздух, полный теплой влаги,Зелень свежую поитИ торжественные флагиТихим веяньем струит.Блеск горячий солнце сеетВдоль по невской глубине —Югом блещет, югом веет,И живется как во сне.Все привольней, все приветнейУмаляющийся день, —И согрета негой летнейВечеров осенних тень.Ночью тихо пламенеютРазноцветные огни…Очарованные ночи,Очарованные дни.Словно строгий чин природыУступил права своиДуху жизни и свободы,Вдохновениям любви.Словно, ввек ненарушимый,Был нарушен вечный стройИ любившей и любимойЧеловеческой душой.В этом ласковом сиянье,В этом небе голубомЕсть улыбка, есть сознанье,Есть сочувственный прием.И святое умиленьеС благодатью чистых слезК нам сошло как откровеньеИ во всем отозвалось…Небывалое доселеПонял вещий наш народ,И Дагмарина неделяПерейдет из рода в род. «Умом Россию не понять…»
Умом Россию не понять,Аршином общим не измерить:У ней особенная стать —В Россию можно только верить.На юбилей Н. М. Карамзина
Великий день КарамзинаМы, поминая братской тризной,Что скажем здесь перед отчизной,На что б откликнулась она?Какой хвалой благоговейной,Каким сочувствием живымМы этот славный день почтим —Народный праздник и семейный?Какой пошлем тебе привет —Тебе, наш добрый, чистый гений,Средь колебаний и сомненийМноготревожных этих лет?При этой смеси безобразнойБессильной правды, дерзкой лжи,Так ненавистной для душиВысокой и ко благу страстной, —Души, какой твоя была,Как здесь она еще боролась,Но на призывный Божий голосНеудержимо к цели шла?Мы скажем: будь нам путеводной,Будь вдохновительной звездой —Свети в наш сумрак роковой,Дух целомудренно-свободный,Умевший все совокупитьВ ненарушимом, полном строе,Все человечески-благое,И русским чувством закрепить, —Умевший, не сгибая выиПред обаянием венца,Царю быть другом до концаИ верноподданным России… «Ты долго ль будешь за туманом…»
Ты долго ль будешь за туманомСкрываться, Русская звезда,Или оптическим обманомТы обличишься навсегда?Ужель навстречу жадным взорам,К тебе стремящимся в ночи,Пустым и ложным метеоромТвои рассыплются лучи?Все гуще мрак, все пуще горе,Все неминуемей беда —Взгляни, чей флаг там гибнет в море,Проснись – теперь иль никогда…«Как этого посмертного альбома…»
Как этого посмертного альбомаМне дороги заветные листы,Как все на них так родственно-знакомо,Как полно все душевной теплоты!Как этих строк сочувственная силаВсего меня обвеяла былым!Храм опустел, потух огонь кадила,Но жертвенный еще курится дым.Славянам
Привет вам задушевный, братья,Со всех Славянщины концов,Привет наш всем вам, без изъятья!Для всех семейный пир готов!Недаром вас звала РоссияНа праздник мира и любви;Но знайте, гости дорогие,Вы здесь не гости, вы – свои!Вы дома здесь, и больше дома,Чем там, на родине своей, —Здесь, где господство незнакомоИноязыческих властей,Здесь, где у власти и подданстваОдин язык, один для всех,И не считается СлавянствоЗа тяжкий первородный грех!Хотя враждебною судьбинойИ были мы разлучены,Но все же мы народ единый,Единой матери сыны;Но все же братья мы родные!Вот, вот что ненавидят в нас!Вам не прощается Россия,России – не прощают вас!Смущает их, и до испугу,Что вся славянская семьяВ лицо и недругу и другуВпервые скажет: – Это я!При неотступном вспоминаньеО длинной цепи злых обидСлавянское самосознанье,Как Божья кара, их страшит!Давно на почве европейской,Где ложь так пышно разрослась,Давно наукой фарисейскойДвойная правда создалась:Для них – закон и равноправность,Для нас – насилье и обман,И закрепила стародавностьИх как наследие славян.И то, что длилося веками,Не истощилось и поднесьИ тяготеет и над нами —Над нами, собранными здесь…Еще болит от старых болейВся современная пора…Не тронуто Коссово поле,Не срыта Белая Гора!А между нас, – позор немалый, —В славянской, всем родной среде,Лишь тот ушел от их опалыИ не подвергся их вражде,Кто для своих всегда и всюдуЗлодеем был передовым:Они лишь нашего ИудуЧестят лобзанием своим.Опально-мировое племя,Когда же будешь ты народ?Когда же упразднится времяТвоей и розни и невзгод,И грянет клич к объединенью,И рухнет то, что делит нас?..Мы ждем и верим провиденью —Ему известны день и час…И эта вера в правду БогаУж в нашей не умрет груди,Хоть много жертв и горя многоЕще мы видим впереди…Он жив – верховный промыслитель,И суд его не оскудел,И слово царь-освободительЗа русский выступит предел… «Как ни тяжел последний час…»
Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…«Опять стою я над Невой…»
Опять стою я над Невой,И снова, как в былые годы,Смотрю и я, как бы живой,На эти дремлющие воды.Нет искр в небесной синеве,Все стихло в бледном обаянье,Лишь по задумчивой НевеСтруится лунное сиянье.Во сне ль все это снится мне,Или гляжу я в самом деле,На что при этой же лунеС тобой живые мы глядели?
Пожары
Широко, необозримо,Грозной тучею сплошной,Дым за дымом, бездна дымаТяготеет над землей.Мертвый стелется кустарник,Травы тлятся, не горят,И сквозит на крае небаОбожженных елей ряд.На пожарище печальномНет ни искры, дым один, —Где ж огонь, злой истребитель,Полномочный властелин?Лишь украдкой, лишь местами,Словно красный зверь какой,Пробираясь меж кустами,Пробежит огонь живой!Но когда наступит сумрак,Дым сольется с темнотой,Он потешными огнямиВесь осветит лагерь свой.Пред стихийной вражьей силойМолча, руки опустя,Человек стоит уныло —Беспомо́щное дитя. «В небе тают облака…»
В небе тают облака,И, лучистая на зное,В искрах катится река,Словно зеркало стальное…Час от часу жар сильней,Тень ушла к немым дубровам,И с белеющих полейВеет запахом медовым.Чудный день! Пройдут века —Так же будут, в вечном строе,Течь и искриться рекаИ поля дышать на зное.«Нам не дано предугадать…»
Нам не дано предугадать,Как слово наше отзовется, —И нам сочувствие дается,Как нам дается благодать…«Две силы есть – две роковые силы…»
Две силы есть – две роковые силы,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы, —Одна есть Смерть, другая – Суд людской.И та и тот равно неотразимы,И безответственны и тот и та,Пощады нет, протесты нетерпимы,Их приговор смыкает всем уста…Но Смерть честней – чужда лицеприятью,Не тронута ничем, не смущена,Смиренную иль ропщущую братью —Своей косой равняет всех она.Свет не таков: борьбы, разноголосья —Ревнивый властелин – не терпит он,Не косит сплошь, но лучшие колосьяНередко с корнем вырывает вон.И горе ей – увы, двойное горе, —Той гордой силе, гордо-молодой,Вступающей с решимостью во взоре,С улыбкой на устах – в неравный бой.Когда она, при роковом сознаньеВсех прав своих, с отвагой красоты,Бестрепетно, в каком-то обаяньеИдет сама навстречу клеветы,Личиною чела не прикрывает,И не дает принизиться челу,И с кудрей молодых, как пыль, свеваетУгрозы, брань и страстную хулу, —Да, горе ей – и чем простосердечней,Тем кажется виновнее она…Таков уж свет: он там бесчеловечней,Где человечно-искренней вина. В деревне
Что за отчаянные крики,И гам, и трепетанье крыл?Кто этот гвалт безумно-дикийТак неуместно возбудил?Ручных гусей и уток стаяВдруг одичала и летит.Летит – куда, сама не зная,И, как шальная, голосит.Какой внезапною тревогойЗвучат все эти голоса!Не пес, а бес четвероногой,Бес, обернувшийся во пса,В порыве буйства, для забавы,Самоуверенный нахал,Смутил покой их величавыйИ их размыкал, разогнал!И словно сам он, вслед за ними,Для довершения обид,С своими нервами стальными,На воздух взвившись, полетит!Какой же смысл в движенье этом?Зачем вся эта трата сил?Зачем испуг таким полетомГусей и уток окрылил?Да, тут есть цель! В ленивом стадеЗамечен страшный был застой,И нужен стал, прогресса ради,Внезапный натиск роковой.И вот благое провиденьеС цепи спустило сорванца,Чтоб крыл своих предназначеньеНе позабыть им до конца.Так современных проявленийСмысл иногда и бестолков, —Но тот же современный генийВсегда их выяснить готов.Иной, ты скажешь, просто лает,А он свершает высший долг —Он, осмысляя, развиваетУтиный и гусиный толк. «Природа – сфинкс. И тем она верней…»
Природа – сфинкс. И тем она вернейСвоим искусом губит человека,Что, может статься, никакой от векаЗагадки нет и не было у ней.«Как нас ни угнетай разлука…»
Как нас ни угнетай разлука,Не покоряемся мы ей —Для сердца есть другая мука,Невыносимей и больней.Пора разлуки миновала,И от нее в руках у насОдно осталось покрывало,Полупрозрачное для глаз.И знаем мы: под этой дымкойВсе то, по чем душа болит,Какой-то странной невидимкойОт нас таится – и молчит.Где цель подобных искушений?Душа невольно смущена,И в колесе недоуменийВерти́тся нехотя она.Пора разлуки миновала,И мы не смеем, в добрый час,Задеть и сдернуть покрывало,Столь ненавистное для нас! «Над русской Вильной стародавней…»
Над русской Вильной стародавнейРодные теплятся кресты —И звоном меди православнойВсе огласились высоты.Минули веки искушенья,Забыты страшные дела —И даже мерзость запустеньяЗдесь райским крином расцвела.Преданье ожило святоеПервоначальных лучших дней,И только позднее былоеЗдесь в царство отошло теней.Оттуда смутным сновиденьемЕще дано ему поройПеред всеобщим пробужденьемЖивых тревожить здесь покой.В тот час, как с неба месяц сходит,В холодной, ранней полумгле,Еще какой-то призрак бродитПо оживающей земле. К. Б
Я встретил вас – и все былоеВ отжившем сердце ожило;Я вспомнил время золотое —И сердцу стало так тепло…Как поздней осени пороюБывают дни, бывает час,Когда повеет вдруг весноюИ что-то встрепенется в нас, —Так, весь обвеян дуновеньемТех лет душевной полноты,С давно забытым упоеньемСмотрю на милые черты…Как после вековой разлуки,Гляжу на вас, как бы во сне, —И вот – слышнее стали звуки,Не умолкавшие во мне…Тут не одно воспоминанье,Тут жизнь заговорила вновь, —И то же в вас очарованье,И та ж в душе моей любовь!.. Два единства
Из переполненной Господним гневом чашиКровь льется через край, и Запад тонет в ней.Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши! —Славянский мир, сомкнись тесней…«Единство, – возвестил оракул нашихдней, —Быть может спаяно железом лишь и кровью…»Но мы попробуем спаять его любовью, —А там увидим, что прочней…
А. В. Пл<етне>вой
Чему бы жизнь нас ни учила,Но сердце верит в чудеса:Есть нескудеющая сила,Есть и нетленная краса.И увядание земноеЦветов не тронет неземных,И от полуденного знояРоса не высохнет на них.И эта вера не обманетТого, кто ею лишь живет,Не все, что здесь цвело, увянет,Не все, что было здесь, пройдет!Но этой веры для немногихЛишь тем доступна благодать,Кто в искушеньях жизни строгих,Как вы, умел, любя, страдать,Чужие врачевать недугиСвоим страданием умел,Кто душу положил за другиИ до конца все претерпел. «Да, вы сдержали ваше слово…»
Да, вы сдержали ваше слово:Не двинув пушки, ни рубля,В свои права вступает сноваРодная русская земля.И нам завещанное мореОпять свободною волной,О кратком позабыв позоре,Лобзает берег свой родной.Счастлив в наш век, кому победаДалась не кровью, а умом,Счастлив, кто точку АрхимедаУмел сыскать в себе самом, —Кто, полный бодрого терпенья,Расчет с отвагой совмещал —То сдерживал свои стремленья,То своевременно дерзал.Но кончено ль противоборство?И как могучий ваш рычагОсилит в умниках упорствоИ бессознательность в глупцах? «Брат, столько лет сопутствовавший мне…»
Брат, столько лет сопутствовавший мне,И ты ушел, куда мы все идем,И я теперь на голой вышинеСтою один, – и пусто все кругом.И долго ли стоять тут одному?День, год-другой, – и пусто будет там,Где я теперь, смотря в ночную тьмуИ – что со мной, не сознавая сам…Бесследно все – и так легко не быть!При мне иль без меня – что нужды в том?Все будет то ж – и вьюга так же выть,И тот же мрак, и та же степь кругом.Дни сочтены, утрат не перечесть,Живая жизнь давно уж позади,Передового нет, и я как есть,На роковой стою очереди.«Впросонках слышу я – и не могу…»
