Нет, карлик мой! трус беспримерный!..Ты, как ни жмися, как ни трусь,Своей душою маловернойНе соблазнишь Святую Русь…Иль, все святые упованья,Все убежденья потребя,Она от своего призваньяВдруг отречется для тебя?..Иль так ты дорог провиденью,Так дружен с ним, так заодно,Что, дорожа твоею ленью,Вдруг остановится оно?..Не верь в Святую Русь кто хочет,Лишь верь она себе самой, —И бог победы не отсрочитВ угоду трусости людской.То, что обещано судьбамиУж в колыбели было ей,Что ей завещано векамиИ верой всех ее царей, —То, что Олеговы дружиныХодили добывать мечом,То, что орел ЕкатериныУж прикрывал своим крылом, —Венца и скиптра ВизантииВам не удастся нас лишить!Всемирную судьбу России —Нет, вам ее не запрудить!..
«Пошли, Господь, свою отраду…»
Пошли, Господь, свою отрадуТому, кто в летний жар и знойКак бедный нищий мимо садуБредет по жесткой мостовой —Кто смотрит вскользь через оградуНа тень деревьев, злак долин,На недоступную прохладуРоскошных, светлых луговин.Не для него гостеприимнойДеревья сенью разрослись,Не для него, как облак дымный,Фонтан на воздухе повис.Лазурный грот, как из тумана,Напрасно взор его манит,И пыль росистая фонтанаГлавы его не осенит.Пошли, Господь, свою отрадуТому, кто жизненной тропой,Как бедный нищий, мимо садуБредет по знойной мостовой. «Не рассуждай, не хлопочи!..»
Не рассуждай, не хлопочи!..Безумство ищет, глупость судит;Дневные раны сном лечи,А завтра быть чему, то будет.Живя, умей все пережить:Печаль, и радость, и тревогу.Чего желать? О чем тужить?День пережит – и слава Богу!«Как ни дышит полдень знойный…»
Как ни дышит полдень знойныйВ растворенное окно,В этой храмине спокойной,Где все тихо и темно,Где живые благовеньяБродят в сумрачной тени,В сладкий сумрак полусоньяПогрузись и отдохни.Здесь фонтан неутомимыйДень и ночь поет в углуИ кропит росой незримойОчарованную мглу.И в мерцанье полусвета,Тайной страстью занята,Здесь влюбленного поэтаВеет легкая мечта.«Обвеян вещею дремотой…»
Обвеян вещею дремотой,Полураздетый лес грустит…Из летних листьев разве сотый,Блестя осенней позолотой,Еще на ветви шелестит.Гляжу с участьем умиленным,Когда, пробившись из-за туч,Вдруг по деревьям испещренным,С их ветхим листьем изнуренным,Молниевидный брызнет луч!Как увядающее мило!Какая прелесть в нем для нас,Когда, что так цвело и жило,Теперь, так немощно и хило,В последний улыбнется раз!..Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой…И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…Близнецы
Есть близнецы – для земнородныхДва божества – то Смерть и Сон,Как брат с сестрою дивно сходных —Она угрюмей, кротче он…Но есть других два близнеца —И в мире нет четы прекрасней,И обаянья нет ужасней,Ей предающего сердца…Союз их кровный, не случайный,И только в роковые дниСвоей неразрешимой тайнойОбворожают нас они.И кто в избытке ощущений,Когда кипит и стынет кровь,Не ведал ваших искушений —Самоубийство и Любовь!«Я очи знал, – о, эти очи!..»
Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их, – знает Бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.«Не говори: меня он, как и прежде, любит…»
Не говори: меня он, как и прежде, любит,Мной, как и прежде, дорожит…О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,Хоть, вижу, нож в руке его дрожит.То в гневе, то в слезах, тоскуя, негодуя,Увлечена, в душе уязвлена,Я стражду, не живу… им, им одним живу я —Но эта жизнь!.. О, как горька она!Он мерит воздух мне так бережно и скудно…Не мерят так и лютому врагу…Ох, я дышу еще болезненно и трудно,Могу дышать, но жить уж не могу.«О, не тревожь меня укорой справедливой!..»
О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я —Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, узнаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.«О, как убийственно мы любим…»
О, как убийственно мы любим,Как в буйной слепости страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!Давно ль, гордясь своей победой,Ты говорил: она моя…Год не прошел – спроси и сведай,Что уцелело от нея?Куда ланит девались розы,Улыбка уст и блеск очей?Все опалили, выжгли слезыГорячей влагою своей.Ты помнишь ли, при вашей встрече,При первой встрече роковой,Ее волшебны взоры, речиИ смех младенческо-живой?И что ж теперь? И где ж все это?И долговечен ли был сон?Увы, как северное лето,Был мимолетным гостем он!Судьбы ужасным приговоромТвоя любовь для ней была,И незаслуженным позоромНа жизнь ее она легла!Жизнь отреченья, жизнь страданья!В ее душевной глубинеЕй оставались вспоминанья…Но изменили и оне.И на земле ей дико стало,Очарование ушло…Толпа, нахлынув, в грязь втопталаТо, что в душе ее цвело.И что ж от долгого мученья,Как пепл, сберечь ей удалось?Боль злую, боль ожесточенья,Боль без отрады и без слез!О, как убийственно мы любим!Как в буйной слепости страстейМы то всего вернее губим,Что сердцу нашему милей!.. «Не раз ты слышала признанье…»
Не раз ты слышала признанье:«Не стою я любви твоей».Пускай мое она созданье —Но как я беден перед ней…Перед любовию твоеюМне больно вспомнить о себе —Стою, молчу, благоговеюИ поклоняюся тебе…Когда порой так умиленно,С такою верой и мольбойНевольно клонишь ты коленоПред колыбелью дорогой,Где спит она – твое рожденье —Твой безымянный херувим, —Пойми ж и ты мое смиреньеПред сердцем любящим твоим.«Не остывшая от зною…»
Не остывшая от зною,Ночь июльская блистала…И над тусклою землеюНебо, полное грозою,Все в зарницах трепетало…Словно тяжкие ресницыПодымались над землею,И сквозь беглые зарницыЧьи-то грозные зеницыЗагоралися порою…«В разлуке есть высокое значенье…»
В разлуке есть высокое значенье:Как ни люби, хоть день один, хоть век,Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье,И рано ль, поздно ль пробужденье,А должен наконец проснуться человек…
«Как весел грохот летних бурь…»
Как весел грохот летних бурь,Когда, взметая прах летучий,Гроза, нахлынувшая тучей,Смутит небесную лазурьИ опрометчиво-безумноВдруг на дубраву набежит,И вся дубрава задрожитШироколиственно и шумно!..Как под незримою пятой,Лесные гнутся исполины;Тревожно ропщут их вершины,Как совещаясь меж собой, —И сквозь внезапную тревогуНемолчно слышен птичий свист,И кой-где первый желтый лист,Крутясь, слетает на дорогу…«Ты волна моя морская…»
Mobile comme l'onde[6]
Ты волна моя морская,Своенравная волна,Как, покоясь иль играя,Чудной жизни ты полна!Ты на солнце ли смеешься,Отражая неба свод,Иль мятешься ты и бьешьсяВ одичалой бездне вод, —Сладок мне твой тихий шепот,Полный ласки и любви;Внятен мне и буйный ропот,Стоны вещие твои.Будь же ты в стихии бурнойТо угрюма, то светла,Но в ночи твоей лазурнойСбереги, что ты взяла.Не кольцо, как дар заветный,В зыбь твою я опустил,И не камень самоцветныйЯ в тебе похоронил.Нет – в минуту роковую,Тайной прелестью влеком,Душу, душу я живуюСхоронил на дне твоем. Памяти В. А. Жуковского
1Я видел вечер твой. Он был прекрасен!В последний раз прощаяся с тобой,Я любовался им: и тих, и ясен,И весь насквозь проникнут теплотой…О, как они и грели и сияли —Твои, поэт, прощальные лучи…А между тем заметно выступалиУж звезды первые в его ночи…2В нем не было ни лжи, ни раздвоенья —Он все в себе мирил и совмещал.С каким радушием благоволеньяОн были мне Омировы читал…Цветущие и радужные былиМладенческих первоначальных лет…А звезды между тем на них сводилиТаинственный и сумрачный свой свет…3Поистине, как голубь, чист и целОн духом был; хоть мудрости змиинойНе презирал, понять ее умел,Но веял в нем дух чисто голубиный.И этою духовной чистотоюОн возмужал, окреп и просветлел.Душа его возвысилась до строю:Он стройно жил, он стройно пел…4И этот-то души высокий строй,Создавший жизнь его, проникший лиру,Как лучший плод, как лучший подвиг свой,Он завещал взволнованному миру…Поймет ли мир, оценит ли его?Достойны ль мы священного залога?Иль не про нас сказало божество:«Лишь сердцем чистые, те у зрят Бога!»«Сияет солнце, воды блещут…»
Сияет солнце, воды блещут,На всем улыбка, жизнь во всем,Деревья радостно трепещут,Купаясь в небе голубом.Поют деревья, блещут воды,Любовью воздух растворен,И мир, цветущий мир природы,Избытком жизни упоен.Но и в избытке упоеньяНет упоения сильнейОдной улыбки умиленьяИзмученной души твоей…«Чародейкою Зимою…»
Чародейкою ЗимоюОколдован, лес стоит —И под снежной бахромою,Неподвижною, немою,Чудной жизнью он блестит.И стоит он, околдован, —Не мертвец и не живой —Сном волшебным очарован,Весь опутан, весь окованЛегкой цепью пуховой…Солнце зимнее ли мещетНа него свой луч косой —В нем ничто не затрепещет,Он весь вспыхнет и заблещетОслепительной красой.Последняя любовь
О, как на склоне наших летНежней мы любим и суеверней…Сияй, сияй, прощальный светЛюбви последней, зари вечерней!Полнеба обхватила тень,Лишь там, на западе, бродит сиянье, —Помедли, помедли, вечерний день,Продлись, продлись, очарованье.Пускай скудеет в жилах кровь,Но в сердце не скудеет нежность…О ты, последняя любовь!Ты и блаженство, и безнадежность.«Увы, что нашего незнанья…»
Увы, что́ нашего незнаньяИ беспомо щней и грустней?Кто смеет молвить: до свиданьяЧрез бездну двух или трех дней?На новый 1855 год
Стоим мы слепо пред Судьбою,Не нам сорвать с нее покров…Я не свое тебе открою,Но бред пророческий духов…Еще нам далеко до цели,Гроза ревет, гроза растет, —И вот – в железной колыбели,В громах родится Новый год…Черты его ужасно-строги,Кровь на руках и на челе…Но не одни войны тревогиНесет он миру на земле!Не просто будет он воитель,Но исполнитель Божьих кар, —Он совершит, как поздний мститель,Давно обдуманный удар…Для битв он послан и расправы,С собой несет он два меча:Один – сражений меч кровавый,Другой – секиру палача.Но для кого?.. Одна ли выя,Народ ли целый обречен?..Слова неясны роковые,И смутен замогильный сон… «Пламя рдеет, пламя пышет…»
Пламя рдеет, пламя пышет,Искры брызжут и летят,А на них прохладой дышитИз-за речки темный сад.Сумрак тут, там жар и крики,Я брожу как бы во сне, —Лишь одно я живо чую:Ты со мной и вся во мне.Треск за треском, дым за дымом,Трубы голые торчат,А в покое нерушимомЛистья веют и шуршат.Я, дыханьем их обвеян,Страстный говор твой люблю…Слава богу, я с тобою,А с тобой мне – как в раю.«Так, в жизни есть мгновения…»
Так, в жизни есть мгновения —Их трудно передать,Они самозабвенияЗемного благодать.Шумят верхи древесныеВысоко надо мной,И птицы лишь небесныеБеседуют со мной.Все пошлое и ложноеУшло так далеко,Все мило-невозможноеТак близко и легко.И любо мне, и сладко мне,И мир в моей груди,Дремотою обвеян я —О время, погоди!«Эти бедные селенья…»
Эти бедные селенья,Эта скудная природа —Край родной долготерпенья,Край ты русского народа!Не поймет и не заметитГордый взор иноплеменный,Что сквозит и тайно светитВ наготе твоей смиренной.Удрученный ношей крестной,Всю тебя, земля родная,В рабском виде Царь небесныйИсходил, благословляя.«Есть в осени первоначальной…»
Есть в осени первоначальнойКороткая, но дивная пора —Весь день стоит как бы хрустальный,И лучезарны вечера…Где бодрый серп гулял и падал колос,Теперь уж пусто все – простор везде, —Лишь паутины тонкий волосБлестит на праздной борозде,Пустеет воздух, птиц не слышно боле,Но далеко еще до первых зимних бурь —И льется чистая и теплая лазурьНа отдыхающее поле…«Смотри, как роща зеленеет…»
Смотри, как роща зеленеет,Палящим солнцем облита,А в ней – какою негой веетОт каждой ветки и листа!Войдем и сядем над корнямиДерев, поимых родником, —Там, где, обвеянный их мглами,Он шепчет в сумраке немом.Над нами бредят их вершины,В полдневный зной погружены,И лишь порою крик орлиныйДо нас доходит с вышины…
«Есть много мелких, безымянных…»
Есть много мелких, безымянныхСозвездий в горней вышине,Для наших слабых глаз, туманных,Недосягаемы оне…И как они бы ни светили,Не нам о блеске их судить,Лишь телескопа дивной силеОни доступны, может быть.Но есть созвездия иные,От них иные и лучи:Как солнца пламенно-живые,Они сияют нам в ночи.Их бодрый, радующий души,Свет путеводный, свет благойВезде, и в море и на суше,Везде мы видим пред собой.Для мира дольнего отрада,Они – краса небес родных,Для этих звезд очков не надо,И близорукий видит их…
Декабрьское утро
На небе месяц – и ночнаяЕще не тронулася тень,Царит себе, не сознавая,Что вот уж встрепенулся день, —Что хоть лениво и несмелоЛуч возникает за лучом,А небо так еще всецелоНочным сияет торжеством.Но не пройдет двух-трех мгновений,Ночь испарится над землей,И в полном блеске проявленийВдруг нас охватит мир дневной…Е. Н. Анненковой
И в нашей жизни повседневнойБывают радужные сны,В край незнакомый, в мир волшебный,И чуждый нам и задушевный,Мы ими вдруг увлечены.Мы видим: с голубого сводуНездешним светом веет нам,Другую видим мы природу,И без заката, без восходуДругое солнце светит там…Все лучше там, светлее, шире,Так от земного далеко…Так розно с тем, что в нашем мире, —И в чистом пламенном эфиреДуше так родственно-легко.Проснулись мы, – конец виденью,Его ничем не удержать,И тусклой, неподвижной тенью,Вновь обреченных заключенью,Жизнь обхватила нас опять.Но долго звук неуловимыйЗвучит над нами в вышине,И пред душой, тоской томимой,Все тот же взор неотразимый,Все та ж улыбка, что во сне. «Куда сомнителен мне твой…»
Куда сомнителен мне твой,Святая Русь, прогресс житейский!Была крестьянской ты избой —Теперь ты сделалась лакейской.«Я знал ее еще тогда…»
Я знал ее еще тогдаВ те баснословные года,Как перед утренним лучомПервоначальных дней звездаУж тонет в небе голубом…И все еще была онаТой свежей прелести полна,Той дорассветной темноты,Когда, незрима, неслышна,Роса ложится на цветы…Вся жизнь ее тогда былаТак совершенна, так целаИ так среде земной чужда,Что, мнится, и она ушлаИ скрылась в небе, как звезда.«Играй, покуда над тобою…»
Играй, покуда над тобоюЕще безоблачна лазурь;Играй с людьми, играй с судьбою,Ты – жизнь, назначенная к бою,Ты – сердце, жаждущее бурь…Как часто, грустными мечтамиТомимый, на тебя гляжу,И взор туманится слезами…Зачем? Что общего меж нами?Ты жить идешь – я ухожу.Я слышал утренние грезыЛишь пробудившегося дня…Но поздние, живые грозы,Но взрыв страстей, но страсти слезы, —Нет, это все не для меня!Но, может быть, под зноем летаТы вспомнишь о своей весне…О, вспомни и про время это,Как о забытом до рассвета,Нам смутно грезившемся сне. При посылке нового завета
Не легкий жребий, не отрадный,Был вынут для тебя судьбой,И рано с жизнью беспощаднойВступила ты в неравный бой.Ты билась с мужеством немногихИ в этом роковом боюИз испытаний самых строгихВсю душу вынесла свою.Нет, жизнь тебя не победила,И ты в отчаянной борьбеНи разу, друг, не изменилаНи правде сердца, ни себе.Но скудны все земные силы:Рассвирепеет жизни зло —И нам, как на краю могилы,Вдруг станет страшно-тяжело.Вот в эти-то часы с любовьюО книге сей ты вспомяни —И всей душой, как к изголовью,К ней припади и отдохни. «Ужасный сон отяготел над нами…»
Ужасный сон отяготел над нами,Ужасный, безобразный сон:В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,Воскресшими для новых похорон.Осьмой уж месяц длятся эти битвыГеройский пыл, предательство и ложь,Притон разбойничий в дому молитвы,В одной руке распятие и нож.И целый мир, как опьяненный ложью,Все виды зла, все ухищренья зла!..Нет, никогда так дерзко правду божьюЛюдская кривда к бою не звала!..И этот клич сочувствия слепого,Всемирный клич к неистовой борьбе,Разврат умов и искаженье слова —Все поднялось и все грозит тебе,О край родной! – такого ополченьяМир не видал с первоначальных дней…Велико, знать, о Русь, твое значенье!Мужайся, стой, крепись и одолей!
