Зона заражения-2

– Все готово?

– Да, у нас большинство.

– Точно? – недобро сказал прибывший.

– Клянусь памятью отца, – сказал куфарскую клятву амир Мамаджон, – все сделано. Здесь умные люди… никто не будет кусать руку, которая кормит.

– Иншаллагъ. Кто против?

– Они группируются вкруг Мамеда. У него свои дела.

– Какие?

– Торгует рабами. Он идиот.

Понятно дело… для торговли рабами надо сохранять единство государства и целостность Халифата.

– Еще кто?

– Шура Алимов, понятное дело.

– Там все готово?

– Да.

Как только все начнется – они разберутся с этим сборищем гомосеков раз и навсегда.

– Если они что-то выкинут?

– Не выкинут. У меня там свой человек.

– Кто?

– Алим Исламбули. Он любит деньги больше, чем Аллаха. И понимает все правильно.

Приехавший кивнул.

– А как твоя фабрика, Мамаджон?

– Клянусь Аллахом, все просто отлично. Если так пойдет и дальше, я, наверное, стану совсем честным, да…

Амир Мамаджон пустил фабрику по выработке ткани, довольно современную. Собственно, она и раньше была, просто не работала… а сейчас работала. Амир Ислам обеспечил сбыт ткани – оригинальный хлопок ценился в России. С тех пор доходы амира Мамаджона росли и росли, подтверждая выбор правильного пути.

– Кто у тебя там работает?

– Мои бабы, ага… – амир Мамаджон был довольно веселым человеком, – которые мне надоели. Не кормить же мне их бесплатно, да? Пусть работают. Ну и прикупил на рынке сотни две рабов.

Амир Ислам покачал головой.

– Не держи у себя рабов. Плати им.

– Зачем, если они рабы, вах?

– Не понял? – амир Ислам повернулся, чтобы смотреть собеседнику прямо в глаза. – Тогда я бы учился понимать, иначе отстанешь от жизни. Если у тебя есть раб, то ты должен кормить его, давать ему крышу над головой, думать, где и как поставить его работать, а он ничего тебе не должен. И работать он будет плохо, думать, как поменьше поработать и побольше пожрать. И самое главное – он не купит у тебя твою ткань, наоборот, это ты вынужден будешь думать, во что его одеть. А если ты будешь платить ему, то это он будет думать, где жить, чем питаться и во что одеться. А ты заплатишь ему жалованье, после чего спокойно продашь свой товар с наценкой. Поставь ему норму, обещай премию за превышение – и он будет работать как проклятый. Деньгами ты привяжешь его сильнее, чем кнутом. Понял?

– Понял… – амир Мамаджон открыл автомобильный холодильник под рукой, достал банку ледяного пива, – сложно все это… О, Аллах, сложно.

– Все правильно.

– Да, еще одно. Нехорошие слухи ходят.

– О чем?

– Что в горах бандиты. Много оружия.

– Чьи бандиты?

– Говорят, Ильяса.

– С этим я разберусь… – сказал амир Ислам, – дай пива…

Машины уже вышли на дорогу и неслись к городу, оставляя за собой пеньки давно вырубленных чинар и многочисленный дым беженских костров…

В здании аэровокзала Фаргоны действительно было что-то вроде оптового рынка, тут торговали небольшим, но дорогим товаром, который имело смысл доставлять самолетом. Тут же торговали и оружием…

Невысокий, но крепкий молодой человек в достаточно современном, но без хамелеон-эффекта камуфляже с вставленными китайскими плитами смотрел на встречу прилетевшего самолета через зажатый в кулаке небольшой монокуляр – он же тактическая лупа, дающая хорошее для гор пятикратное увеличение. Лупы были трех видов – с увеличением на три, на пять и на семь. Он выбрал пять как оптимальную середину.

Он знал намного больше, чем многие другие: и о прилетевшем самолете, и о том, кто в нем прилетел, и о том, с чем он прилетел.

– Эй… – его толкнули в бок, – куда смотришь?

Наголо выбритый, коренастый таджик посмотрел на поле.

– Эти… не обращай внимания, брат. Это мунафики.

– В таком случае, почему ты смотришь на них, – процедил молодой, – а не воюешь с ними?

– Зачем мне это? Они меня не трогают, а я не трогаю их, – сказал таджик, – ну, что? Берешь целый контейнер – скидку дам…

Машины направлялись на виллу в окрестностях города, где и должна была состояться встреча заинтересованных сторон, но перед этим амир Ислам приказал дать крюк по городу, чтобы посмотреть, что происходит и как он изменился за последнее время.

Надо сказать, что изменения были.

Первое, и что бросалось в глаза, появилась реклама. Конечно, халяльная, то есть без изображения живых существ, но это была реклама, которой здесь не было уже много лет. Рекламировали китайские мотоциклы, бытовую технику…

Стало немного, но больше машин. На улицах Фаргоны, не делившихся теперь на тротуар и проезжую часть, мирно соседствовали прохожие, ослы, мулы, мотоциклы, автомобили и трициклы – это когда передняя часть от мотоцикла с одним колесом, а кузов сзади – на двух колесах. Машина, как и раньше, была признаком большой роскоши, и их стало больше, но ненамного – а вот мотоциклов стало намного больше. И, что тоже радовало, больше стало трициклов, потому что это значило – бизнес развивается. Трициклы везли людей… в кузов помещалось до десяти человек, везли грузы… некоторые были так нагружены, что товар свешивался с обоих боков, и казалось, что вот-вот упадет. Но он не падал…

Стало немного чище, рабы разбирали оросительные арыки, забитые многолетней грязью и мусором. Конечно, это только первые шаги… но с них начинается долгий путь к богатству и процветанию. Амир Ислам был уверен, что он увидит и финал…

– О чем думаешь? – несколько фамильярно спросил амир Мамаджон. Сам он думал о том, что переплатил за двух купленных накануне рабынь – в постели они оказались никакими, придется на фабрику отправить. Проклятый продавец… турок, кажется. Такого в уши налил… мол, они метиски от брака русской и турка, в постели просто кудесницы. Наверное, из Имарата привез… надо бы поймать да проучить этого старого петуха.

Амир Ислам не удостоил его ответом, вместо этого он достал спутниковый телефон и начал набирать номер…

– Все нормально?

– Да, – ответил я, услышав знакомый голос, – есть небольшие проблемы с конвоем, но мы их решаем.

– Какие проблемы?

– Местным не нравится, что мы гоним конвой, не заплатив.

Амир Ислам хмыкнул.

– Решите?

– Решим.

– Хорошо. В остальном – как договорились?

– Да.

– Я жду.

Связь оборвалась.

Противно, но привычно.

В общем-то я занимался все последние полгода тем же самым, чем занимался и предыдущие полгода, то есть подготовкой вооруженного восстания в северной части Халифата, известной как Мавераннахр, то есть регионе Средней Азии. Инструменты – недовольные своим положением и зависимостью от Багдада амиры, желающие собственное государство, не отчитываться ни перед кем, не бояться, что багдадский Совет Алимов заявит, что они действуют не по шариату… короче, полной независимости. Это было то же самое, что с нами сделали в 1991 году… сепаратизм региональных элит, больше не желающих отчитываться перед Москвой, помноженный на во многом рукотворный экономический кризис, привел к тому, что вторая сверхдержава мира распалась, рухнула как карточный домик всего за два-три года. Притом что предыдущее поколение отразило нападение по сути половины Европы, победило в самой страшной войне в истории. Здесь будет попроще – народ устал от беспросветной нищеты и годами не решаемых проблем, местные алимы совершенно погрязли в мерзости, а региональные элиты сильны, сплоченны, у них большое количество боевиков и оружия, которое я им и поставил. И, наконец, есть сильный и волевой лидер со своим видением мира – амир Ислам, он же Ислам Алди, представитель банкирской семьи из Бейрута, волей судьбы ставший военным амиром и командиром ополчения – а потом наркоторговцем и работорговцем. То, что он выжил и приобрел немалый вес в змеином гнезде «политического ислама» Ферганской долины, всего лишь говорило о его уме и повышенных способностях к выживанию. Об этом же говорило и то, что я намеревался использовать его, а получалось, что он использует меня…

Поставки продолжались, деньги исправно приходили на счет и переправлялись в Китай, откуда шли бесконечные контейнеры с бытовой техникой, мотоциклами, автомобилями, оружием. Инновационные солнечные батареи Крайса, позволяющие пользоваться бытовой техникой там, где нет нормальной электросети, тоже производились, поставлялись и без проблем продавались, внося вклад в прибыль нашего общего предприятия. В последнее время амир Ислам присылал и более обнадеживающие заказы – на различное оборудование из России, простое, но это оборудование, то есть средства производства, то, что не потребляется, а работает и реально улучшает жизнь многих людей. Все больше и больше людей вовлекались в экономический оборот.

Сутью этого оборота были придуманные и пущенные в оборот амиром Исламом бумажные деньги. Дело в том, что в исламе предусмотрено только два вида денег – золотые монеты (динар) и серебряные монеты (дирхам). Бумажные деньги не считаются деньгами вообще, и были еще до войны те мусульмане, которые не платили закят с львиной доли своих доходов, говоря, что бумажные деньги, с которых получен доход, не являются настоящими в смысле, который вкладывает в них шариат, а потому и не подлежат обложению закятом. Исламские священнослужители, которые кормились от закята, были сим весьма недовольны и объявили таких людей еретиками, при этом они же клеймили существовавшую тогда финансовую систему, основанную на эмиссии денег, а не на золотом стандарте. Придя же к власти, ваххабиты разрушили банковскую систему, запретили ссудный процент, объявив его риба’а, и некоторые виды торговли. Тем самым они предельно сократили размер кредита, который мог быть предоставлен экономике, и вытолкнули людей в плохо понимаемые ими сделки по исламскому финансовому праву, например такие, как кредитование под будущий товар.

Амир Ислам как представитель старой ливанской банкирской семьи организовал что-то вроде банка и начал запускать в оборот бумажные деньги… им бы никто не поверил и никто бы не стал принимать их в расчетах, если бы на них невозможно было бы купить бытовую технику и транспорт на многочисленных базарах. Со мной же амир Ислам расплачивался юанями, рублями и швейцарскими франками, получаемыми как доход от наркоторговли. Эти деньги шли на закупку новых партий товара. И таким образом банк амира Ислама оказался системообразующим и курсообразующим, определяющим курс между признанными валютами и новой валютой, выпускаемой им же – он ее назвал по старой памяти лирой[142].

Выпуск бумажных денег и вообще занятие бизнесом амир Ислам оправдывал просто – Осама бен Ладен торговал за бумажные деньги, получал и давал бумажные деньги и занимался бизнесом значительную часть своей жизни. Так что это все разрешено.

Про манхадж усамитов я, кажется, уже говорил? Напоминаю, что это течение в исламе, которое утверждает, что в мир являлся новый Пророк, равный Пророку Мухаммеду, и этот Пророк – Осама бен Ладен. Первоначально этот манхадж поддерживали немногие, в основном беженцы из Афганистана и Пакистана. Но амир Ислам, хитрый как лиса, сделал это вероучение основой будущего государства. Потому что Осама бен Ладен и покупал, и продавал, его семья владела в том числе и банками – следовательно, все это становилось разрешенным. Атаки алимов, придерживающихся ваххабизма, кутбизма и деобандизма, на усамизм – крайне отрицательно воспринимались простым народом. Осама бен Ладен и впрямь воспринимался как праведный шейх, как спаситель – выходец из богатейшей семьи Саудовской Аравии, он оставил все и отправился сражаться, он был проклят и отвергнут и семьей, и королевским двором Саудовской Аравии, но он не сошел с пути Аллаха, он продолжал сражаться, он нанес первый страшный удар по Америке, хотя никто не осмеливался сделать это, он сражался и скрывался десять лет и стал шахидом на пути Аллаха – но то, что он говорил и делал, пробудило миллионы мусульман и позволило ему победить Запад и создать Халифат – мусульманскую империю. Живя в Афганистане, он, представитель семьи саудовских миллиардеров, жил как нищий и ничего не брал у семьи, и иногда у него не было даже денег на нормальную еду (как сейчас их не было у большинства населения Халифата), и они питались одними финиками и тем, что привозили торговцы с базара в качестве даров. В отличие от праведного Осамы алимы в основном страдали от ожирения, много говорили и ничего не делали, совращали маленьких мальчиков и делали множество других мерзостей. Об этом ходили многочисленные сплетни и анекдоты, их число постоянно увеличивалось, и те, кто после пятничного намаза гневно клеймил бидаатчиков, усамитов, в ответ слышали лишь мрачное молчание. Бида’а – это, конечно, плохо, вот только все больше и больше людей начинали понимать, что «тут надо менять всю систему». Точь-в-точь как в СССР – а манхадж усамитов казался людям примером того, как можно реформировать систему создав… э… ислам с человеческим лицом. Как-то так.

Пока что алимы молчали, но сейчас мы получили информацию о том, что Багдад готовит карательную экспедицию и пришло время действовать. Действовать планировалось быстро и жестко – собирать Совет амиров и перехватывать власть, опираясь как на ударные отряды наркомафии, так и на мои силы, которые должны были использоваться как спецназ. Помимо прочего были кое-какие договоренности с правительствами России и Китая – договоренность с правительством России должен был подтвердить я, Китая – генерал Фань Сяолинь. Все равно у Исламского государства нет транспортной авиации, чтобы перебрасывать и снабжать крупные войсковые соединения. На север усмирять восставших пойдет по земле многочисленное бандитское войско. Думаю, что несколько вылетов тяжелых самолетов, оснащенных оборудованием для распыления нервно-паралитического газа, будет достаточно, чтобы Халифат признал новообразованное государство. А дальше будем строить «ислам с человеческим лицом» здесь и думать о продвижении дальше. Благо на зараженных территориях коротко- и среднеживущие изотопы уже распались и очистить ее будет проще…

Такова была стратегия, а тактика…

Ну, о тактике тоже нельзя было забывать. В данном случае надо было как-то помогать конвою, попавшему под обстрел бандформирований агрессивных племен, весьма недовольных тем, что им больше не платят дань за проезд по их территории. Эти племена так и не шли с нами на контакт, это было связано с тем, что в них было сильно влияние проповедников, окончивших Аль-Азхар[143] и тому подобные «учебные заведения». Платить племенам, где было сильно влияние ваххабитов, я тоже не собирался… оставалось только решить вопрос силой.

Чем сейчас и занимался Шарк… О… как раз.

– Связь установлена!

На экране появился Шарк, он поднял забрало шлема высокой степени защиты и казался очень довольным собой…

– Салам, друг.

– Салам, шеф. Как дела?

– Норм. Вылетаю в ваш район. Как там у тебя?

Фоном был десантный отсек вертолета.

– Все о’кей, мы уже на подходе.

– Связь с конвоем есть?

– Да, они остановлены, но отбиваются.

– Покажи им.

– Не вопрос, шеф. Конец связи…

Неконтролируемая территория. 29 марта 2038 года

– Снижаемся! Барсы идут первые, мы зачищаем и сопровождаем. Все вооруженные люди по любую сторону конвоя – противники! Огонь открывать на любое движение… ну, как обычно. Вопросы?!

Команда, состоящая в основном из элитных сил бывшего Иностранного легиона, подняла большие пальцы…

– Оружие к бою!

Первыми на цель заходили «Ми-28». Эти ударные вертолеты, еще классического типа, то есть не скоростные, были давно устаревшими, но только для войны с современной армией, типа китайской. Если же брать противобандитские операции в Халифате, то «Ми-28» с современной системой опознания целей и связи – был в самый раз. Мощнейшая броня, мощнее, чем на современных, полагающихся больше на скорость машинах, выдерживала выстрел зенитной установки в упор, кабина пилотов гарантированно выдерживала любое количество попаданий из носимого стрелкового оружия. Скорострельная пушка и дешевые, очень дешевые неуправляемые ракеты и контейнеры с пулеметами позволяли с минимальными финансовыми затратами обрушивать на врага град огня и стали, при этом максимально сближаясь с позициями противника. Если современные ударные системы полагались больше на скорость и удары с дальнего расстояния дорогущими управляемыми ракетами и планирующими бомбами, то этот вертолет работал на переднем крае, уничтожая противника огнем в упор и вселяя уверенность в собственных солдат, сражающихся с врагом. Лояльные кыргызские племена, сражающиеся на нашей стороне, никогда не предали бы нас, потому что предай они – и больше на выручку не прилетят эти медленные, но страшные вертолеты, один звук двигателей которых заставлял врага в панике бросать позиции и бежать.

– Я Барс один, – прозвучало в наушниках радиосети, – наблюдаю позицию противника, крупнокалиберный пулемет, северный склон долины. Ведет огонь по мне. Уклоняюсь и начинаю атаку.

– Барс два, иду за тобой.

– Барс два, отставить, работай по своей программе.

– Барс один, тебя понял, работаю….

Черный «Z20» в открытом десантном люке, в котором была видна пулеметная установка, в облаке пыли плюхнулся на единственную пригодную площадку, рядом с остановленным конвоем. На склонах грохотали взрывы, два «Ми-28» обрабатывали склон снарядами ОФЗ из пушечной установки и неуправляемыми ракетами…

Десантники выскочили из вертолета, заняли круговую оборону. Второй вертолет искал место для посадки. Навстречу от машин уже бежал старший охраны конвоя, придерживая болтающийся на боку пулемет. Учитывая доступность этого оружия и патронов к нему, а также специфические требования охраны караванов, пулеметами, от старых «ПК», до китайских «шестерок» и русских «ПМ-10» – была вооружена большая часть контрактников.