Помоги проекту - поделись книгой:
На Руси в этот день появился новый выдающийся полководец. Александру исполнилось всего 20 лет, но его имя загремело по стране, и молва присвоила ему прозвище, звучавшее как титул – Александр Невский. Но при описании этих событий обычно упускаются важные детали. Молниеносный бросок на Неву и разгром шведов оказались исключительно своевременными! Выше уже отмечалось: Биргер действовал не сам по себе! Он должен был ударить вместе с немцами! Новгородскую землю намечали взять в «клещи». С севера шведы, с юга Орден. Попробуй-ка отбейся…
Как выяснилось, Биргер опередил крестоносцев всего на пару недель. Не успели новгородцы отпраздновать победу и отпеть павших героев, как гонцы на загнанных лошадях принесли вести о другом вторжении. У границ появился весь цвет орденских рыцарей, ополчение Дерпта, Феллина, Оденпе. Эта армия внезапно выплеснулась к Изборску, кинулась на штурм и овладела городом. При этом немцы «убивали или брали в плен всех, кто только осмеливался защищаться. Вопль и стоны раздавались по всей земле». Псковичи быстро вооружились, выступили против захватчиков. Рыцарская атака смяла их. Остались лежать бездыханными воевода Гаврила Гориславич и 800 ратников, их товарищи покатились назад.
Немцы погнались за ними, пытались ворваться в Псков. Горожане отбросили их. Рыцари подожгли посад, расположились возле стен. Они были каменными, взять не так-то просто. Но… в городе заправлял Твердило Иванкович с другими заговорщиками. Они настояли на переговорах с осаждающими. Посредником выступил князь-изменник Ярослав Владимирович, и в сентябре 1240 г. было подписано соглашение. Псков переходил в подданство Ордена. Детей «лучших» граждан забрали в заложники и отправили в Ригу. В город вошел немецкий гарнизон, а Твердило Иванкович получил должность германского наместника.
Расстояние от Новгорода до Пскова – 150 км. Князь Александр вполне успел бы прийти на выручку. Но… и в Новгороде заявили о себе «твердилы иванковичи». Случилось именно то, чего удалось избежать в кампании против Биргера. Но против Ордена дружиной и добровольцами никак нельзя было обойтись. Невский потребовал собирать большое войско, выделять деньги. Однако на вече «золотые пояса» с треском провалили его предложения. Запретили призывать владимирские полки, не позволили мобилизовывать новгородцев. Мало того, возбудили в городе волнения. В конце 1240 г. вместо похода на немцев Александру Невскому пришлось уехать в Переславль-Залесский. Точнее, его выгнали. Князя-победителя, только что уберегшего новгородские владения, выставили вон! Не угодил тузам, мешал им капитулировать…
Хотя вскоре крамольникам пришлось призадуматься. Немцы вовсе не намеревались делиться властью и богатствами с русской знатью. Считались с ней не больше, чем с эстонскими старейшинами. Они завоевывали страну только для себя. Орден назначил в Псков двух правителей-фохтов. Распоряжался не Твердило Иванкович, а они. Установили свои законы, драли с людей подати, гоняли на работы, сами карали непокорных, вешая на городских стенах. Торговлю захватили рижские купцы. Твердиле и прочим изменникам досталась всего лишь роль прислужников – обеспечивать исполнение приказаний начальства.
Новгородские «золотые пояса» забеспокоились. Они-то мечтали совсем не о таком положении. А простонародье оказалось сбитым с толка. Свои же бояре настроили его, что крестоносцы не враги, что война с ними не нужна. Между тем с Псковщины доходили кошмарные слухи! В деревнях появились новые чужеземные хозяева. Всех крестьян причисляли к рабам, убивали, насильничали.
Что ж, Орден полагал, что заигрывания с русскими уже можно отбросить. Прогнозы организаторов крестового похода сбывались. Ослабленная страна не оказала серьезного сопротивления, Псков заняли так легко! Известия об этом разносились по Германии, и в Прибалтику засобирались новые рыцари, ландскнехты-наемники, безземельные дети и племянники феодалов. Спешили не упустить шанс, пополнить пустые кошельки, разжиться владениями.
Зимой 1240/41 г. немцы пересекли русскую границу не только под Псковом, но и по берегу Финского залива. Здесь обитало финское племя вожан. Оно было настроено совсем иначе, чем верные ижоряне. Крестоносцы подкупили вождей, они перекинулись на сторону захватчиков, племя согласилось платить дань, и на месте погоста Копорье рыцари с помощью вожан отстроили сильную деревянную крепость. Теперь враг обтекал Новгород с севера и с юга. От Копорья и Пскова начались набеги. Отряды рыцарей и их вассалов захватили город Тесово, разграбили села по Луге. Отбирали у крестьян скот. Появлялись на дорогах в 30 верстах от Новгорода, грабили и убивали купцов.
В оккупированные районы прибыли латинские священники, принялись насильно перекрещивать русских. Папа Григорий IX уже раскатал губы, что Новгород у него в кармане. Заранее передал все новгородские земли в состав епархии Эзельского епископа Генриха. 13 апреля 1241 г. Генрих заключил с Орденом соглашение. Рыцари должны были отделять епископу сотую часть доходов с территорий и городов, которыми они овладеют, а остальное оставляли себе.
Выручить новгородцев мог только великий князь Ярослав. Сейчас-то многие бояре осознали: ошиблись! Надо защищаться! А те, кто полагал иначе, прикусили языки, иначе народ растерзает. Отправили послов к Владимирскому государю. Правда, «золотые пояса» попытались сделать хорошую мину при плохой игре. Чтобы не извиняться перед Александром Невским, просто попросили Ярослава прислать к ним князя. Надеялись, что он сам назначит Александра. Но Ярослав давно имел дела с Новгородом и маневры сразу раскусил. Он притворился, будто не понял истинной подоплеки посольства. Дал на княжение второго своего сына, Андрея. Ну а как же, ведь вы были недовольны Александром? Получите его брата.
Новгородцы сникли. Андрей-то им был без надобности. Помялись и снарядили куда более представительное посольство во главе с архиепископом Спиридоном. Просили персонально Александра. Признали, что были неправы, провинились перед князем. Но Александр был настоящим христианином и зла не держал. Речь шла о судьбах Руси, и он «не можаше терпети достояние отечества своего от неверных расхищаемо». Какие здесь могли быть личные обиды? Князь поставил только одно условие – предоставить ему на время войны всю полноту власти.
Приехал в Новгород, собрал ополчение. Самым опасным он считал северное направление. Шведы могли повторить высадку у Финского залива, соединиться с немцами у Копорья. Александр выступил немедленно. Неожиданно вынырнул у Копорья, с ходу скомандовал штурм, и вскоре новгородцы уже орудовали мечами внутри крепости, ошеломленные остатки гарнизона сдавались. Копорье разрушили до основания. Пленных немцев князь отпустил, «милостив бе был паче меры». Идите подобру-поздорову и больше на Русь не лезьте. Но милость Александра распространялась не на всех. Одно дело – неприятели-чужеземцы, а предатели – иное. Прощается ли иудин грех? Изменников из числа вожан и чуди, перешедших на службу к Ордену, князь велел повесить.
Но освободить с налета Псков Александр не рассчитывал. Здесь немцы устроились основательно, уже ждали удара. Невский испросил у отца владимирские полки, призвал подмогу из Мурома, Смоленска, Полоцка. Немцы в Пскове тоже не дремали, наращивали оборону. Однако князь действовал четко и грамотно. Одним махом разослал отряды и перекрыл все дороги к городу. К Пскову подошла его многочисленная рать, и времени на осаду не тратила. Враг как раз и рассчитывал, что о русском наступлении узнают в Эстонии и Риге, придут на помощь. Лестницы заготовили заранее, под прикрытием лучников бросились на приступ. А на защиту города вышли только рыцари и их слуги. Подневольные псковичи досыта напробовались орденской власти, сражаться за нее ни у кого желания не возникло.
Русские первой же атакой прорвали цепь воинов на стенах и башнях, в рубке полегли 70 рыцарей со своими оруженосцами и подручными. Горожане встречали освободителей хлебом-солью, слезами радости. К Александру привели шестерых орденских чиновников, управлявших Псковом. И опять князь показал, что его христианское милосердие далеко не безгранично. Это были не воины, взятые в бою, эти деятели приехали хозяйничать. А в свидетелях и пострадавших недостатка не было. Всплыли глумления над святынями, надругательства над женщинами, казни, грабежи. Всех шестерых Александр предал смерти, а бояр-изменников отправил для суда в Новгород.
Пока князь и его войско брали город, ватаги простых новгородских мужиков и псковские крестьяне очищали окрестную землю. Немцы уже раздавали деревни феодалам, некоторых война застигла в приобретенных селах, другие прислали доверенных слуг. Участь их была печальной, народ побивал всех подряд. Но Александр понимал, что главная схватка еще впереди. Он приказал псковичам, чтобы тоже собирали ополчение. После германских безобразий город откликнулся единодушно, боеспособные мужчины рвались расквитаться с крестоносцами и занимали место в строю. С пополненной ратью князь вступил в Эстонию, принялся разорять неприятельскую территорию.
Но и Орден уже готовил сокрушительный контрудар, поднял рыцарей, отряды ливов, латышей, эстонцев, на подмогу подоспели датчане. Причем с Александром заведомо решили расправиться, как с защитником Юрьева Вячко. Рассуждали, что убили смелого князя, и Эстония досталась крестоносцам. Нужно и этого князя прикончить, тогда падет Русь. Как известно, решающая схватка произошла на Чудском озере, знаменитое Ледовое побоище.
Александр умело расположил подчиненных. Рыцарская «свинья», проломив строй, уткнулась в высокий заснеженный берег, завязла. А с флангов навалились отборные владимирские полки и конные дружины. Головное ядро лучших орденских рыцарей взяли в клещи и окружали. Стаскивали крестоносцев с коней, глушили топорами и булавами, разбивая шлемы вместе с черепами. Смешавшиеся неприятели начали откатываться. Их преследовали и долбили. Бегущую лавину целенаправленно загоняли на участок, где со дна били ключи, и лед был тонким. Под тяжестью тысяч людей в доспехах, сотен лошадей он стал трещать и ломаться…
Рыцарей погибло по одним источникам 400, по другим 500, а пеших ландскнехтов никто не считал, их тела валялись «на семи верстах». Это был невиданный разгром. Каждый рыцарь сам по себе являлся сильной боевой единицей, командиром отряда. Для сравнения можно отметить, что в 1214 г. в битве с французами при Бувине пало 70 германских рыцарей, и вся Европа заговорила о тяжелом поражении немцев. На Чудском озере произошло именно «побоище». В Пскове и Новгороде празднично трезвонили колокола. Св. благоверный князь Александр подвел красноречивый итог: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет земля Русская».
Немцы были в полном шоке. Магистр Тевтонского ордена Балк отправил датскому королю паническое послание, молил об экстренной помощи. Но Александр трезво оценивал, что бороться сейчас за Прибалтику Русь не в состоянии. Потрясение и панику врага он использовал, чтобы заключить прочный мир. За такое предложение немцы ухватились с радостью и облегчением. Они навеки отрекались от русских земель, уступили спорные районы. Пленных князь отпустил в обмен на псковских заложников.
Но с захваченными боярами-изменниками опять разговор был особым. Кстати сказать, даже с ними св. Александр обошелся достаточно милосердно. Персонально разобрался в вине каждого и приговорил к смерти лишь троих. Хотя новгородцев это не удовлетворило. Они перерешили по-своему и перевешали половину пленных псковских бояр.
Клубок десятый
Даниил Галицкий
Сейчас его представляют национальным героем Украины, чуть ли не первым украинским властителем. Кем же он был, князь Даниил?.. В начале XIII в. на Руси выделялись два могучих «острова». На севере – Владимирское княжество, возвысившееся под властью Всеволода Большое Гнездо. На Юго-Западе – Галицкое и Волынское княжества. Самой яркой фигурой здесь был Роман Волынский. Мы уже рассказывали о нем. Великолепный военачальник, любимец народа. Правил он жестко, хроническим крамольникам, галицким боярам, спуску не давал. За измены сразу отправлял на казнь.
Роман признал себя вассалом Всеволода Большое Гнездо, и возникший альянс стал могучей силой. Главным заводчиком усобиц выступал тесть Романа, Рюрик II; как уже упоминалось, он дошел до того, что сдуру сжег собственную столицу. Его заставили постричься в монахи (вместе с ним Роман отправил в монастырь жену, через которую тесть строил заговоры). В Киеве посадили княжить сына Рюрика – Ростислава. Но самостоятельной роли он уже не играл, слушался старших. Казалось, что Русь объединяется.
Но в это время развернулась католическая экспансия. Крестоносцы утвердились в Прибалтике, в 1204 г. захватили Константинополь. В Ватикане проявляли повышенный интерес и к русским землям. Сразу же после падения Византии папа Иннокентий III прислал делегации к обоим великим князьям, в Киев и Владимир. Указывал, что Константинопольской патриархии больше нет, поэтому Русской церкви пришла пора переходить под эгиду Рима. И в той, и в другой столице ответы были близкими по сути – латинян послали подальше.
Однако папа не отчаивался. Князей на Руси было много. Можно было поискать более податливых. Возможность обработать Романа Волынского выглядела самой перспективной. Князь могущественный, влиятельный. А владения его на западе граничат с католическими странами. Посольство папы пожаловало к нему. За переход в латинство Иннокентий обещал сделать Романа королем, наделить городами, препоясать освященным мечом. Воюй против «еретиков», захватывай их владения, а Рим поможет. Роман без труда догадался, что его хотят охмурить и столкнуть с другими князьями. На упоминание о «священном мече» он достал из ножен свой и спросил: «Такой ли у папы? Пока ношу его при бедре, не нуждаюсь в ином, а города покупаю кровью, как деды наши, возвеличившие Русскую землю».
Получив такой ответ, папа убедился, что этот князь – твердый орешек. На лесть и обманы не поддается. Склонностей к предательству не проявляет. Оставалось сломить его силой, и Иннокентий натравил на Романа поляков. Он опять просчитался. Князь поднял свои железные полки, вдребезги разгромил врага, дошел до Вислы. Но ведь кроме воинского искусства существовали иные методы… Поляки запросили пощады, с ними заключили перемирие и начались переговоры. В перерыве между заседаниями Роман поехал на охоту, а в лесу ему устроили засаду. Напали и убили.
Это злодеяние перевернуло обстановку не только в Польше и на Волыни. Сразу развалилось сплочение, достигнутое на Руси. Из монастыря вырвался смутьян Рюрик II. Сын уступил ему Киев, быстренько заключили союзы с другими любителями усобиц, черниговскими князьями. Наследство убитого, Галич и Волынь, выглядело очень уж соблазнительным призом, киевские дружины с союзниками ринулись туда. Воспрянули и галицкие бояре. Не стало князя, прижимавшего их! После Романа осталась супруга Анна с двумя младенцами – Даниилом и Василием. Она поняла, что ее и детей либо убьют, либо выдадут, ведь она была второй женой князя, а первой дочь Рюрика. Анна с сыновьями сбежала.
Но и киевскому государю владения бывшего зятя не обломились. Кусок был слишком уж лакомым. В борьбу за него включились поляки, венгры. А местная знать ради собственных выгод предавала всех подряд, открывала чужеземцам ворота городов. Честь Руси поддержали было три новгород-северских князя: Роман, Владимир и Святослав. Они сумели одолеть и выгнать оккупантов. Пытались навести порядок, казнили предателей. Но против них выступили другие русские князья – волынские. Они не захотели, чтобы в их краях угнездились северские! Ради этого объединились с иностранцами. Братьев разгромили. Двое из них, Роман и Святослав, попали в плен, причем галицкие бояре выкупили их у венгров, истерзали и повесили.
А между тем вдова князя Романа Анна с детишками пряталась то у одних, то у других покровителей. Наконец, очутилась у венгерского короля Андрея. Он очень обрадовался, что к нему в руки попала столь выигрышная карта, и разыграл ее «классически». Объявил, что хочет восстановить на престоле маленького Даниила – законного наследника. Простонародье в Галиции и на Волыни в покойном князе души не чаяло, дружно поддержало. Города впускали княжичей с княгиней и с венгерскими отрядами. Но Андрей обманул. Когда княжество покорилось ему, он сослал Анну с детишками в захудалый Брест. Приобретенные владения разделил с польским королем. Себе забрал Галицию, а ему уступил Волынь.
Боярам подобный вариант очень понравился, они отлично спелись с интервентами. Но простому народу пришлось несладко. Андрей назначил наместником в Галиче Бенедикта Бора, которого прозвали «антихристом». Он выжимал из людей новые и новые поборы, к нему на блуд тащили даже монахинь. Они же «еретические»! А венгерский король рапортовал папе, что народ и князья галицкие, его подданные, желают присоединиться к римской церкви. Православного епископа и священников выгнали и силой начали обращать людей в латинство. Свои же галицкие бояре помогали удерживать народ в узде.
Выручать Прикарпатье никто и не думал. Князья, заварившие всю эту кашу, Рюрик Киевский и черниговский Всеволод Чермный, поссорились и сцепились между собой. Пригласили на подмогу половцев. А в результате все Поднепровье превратилось в поле боя. Соперники вышибали друг друга из Киева, разоряли, что под руку попадется. Только когда выдохлись, митрополит замирил их. Киев занял Всеволод Чермный.
Но и на севере Руси достигнутое могущество и единство пошло трещинами. Умер Всеволод Большое Гнездо. А новгородские бояре давно уже мечтали вырваться из-под власти Владимирских государей. Для этого они пригласили князя Мстислава Удалого из крошечного Торопца. Они не ошиблись. Мстислав был талантливым военным, но никудышным политиком. Политика его вообще не интересовала, он рвался к «рыцарским» подвигам. Благодаря ему Новгород сбросил зависимость от великих князей. Но Удалому стало «тесно» на севере. Он рвался помахать мечом в полную силушку.
В 1214 г. подвернулся подходящий повод: умер один из претендентов на Киевский престол, Рюрик II. А Мстислав приходился ему родственником. Набрал войско из новгородцев и смолян, двинулся на Днепр и выкинул из Киева Всеволода Чермного. Впрочем, Мстиславу в старой столице показалось тоже скучновато. Он посадил на престол Ингваря Луцкого, а сам нашел занятие поинтереснее, ввязался в драки за Галич. Там по-прежнему распоряжались чужеземцы. Но поляки смягчили оккупационную политику. Решили опереться на русских соглашателей. Объявили, что возвратят часть Волыни местным князьям, при условии, если они примут подданство Польше.
Вместо примирения это вызвало новые свары! Желающих предать нашлось гораздо больше, чем требовалось. За возвращаемые районы сцепились между собой луцкие, бельзские властители, подросшие дети Романа Волынского. И в эту мешанину вдруг свалился Мстислав Удалой. Венгров он разгромил, Галич у них отобрал. При этом торжественно венчался трофейной мадьярской короной и принял титул «царя галицкого».
Однако бесшабашную натуру Мстислава заносило «по-рыцарски». С такой «удалью», что дальше некуда! Ему полюбился храбрый сын Романа Волынского Даниил. Удалой пообещал, что заменит ему отца, выдал за него замуж свою дочку. Но другую дочь он сосватал за венгерского королевича Андрея. Отдал ему в приданое полдюжины русских городов. Жители были полном в шоке. Ведь их вроде освободили? И тут же подарили иностранцам! А польского герцога Лешко Мстислав считал своим другом, запретил выгонять поляков с Волыни. Широким жестом простил изменников-бояр, привлек их к своему двору.
Однако бояре привычно закручивали заговоры, а поляки и венгры были совсем не настроены на «рыцарство», объединялись против русских. Для подобных случаев у Мстислава нашелся еще один друг – половецкий хан Котян. Князь очень ценил его, женился вторым браком на ханской дочери. При нападениях католиков звал степняков и очередной раз демонстрировал свою удаль. Побитые западные «друзья» извинялись, предатели просили прощения и получали его, а довольные половецкие «друзья» возвращались в степь, не забыв прихватить побольше русских пленных.
Эти тесные связи Удалого с половцами втянули Русь и в более в серьезную беду. В 1223 г. из Закавказья вдруг вынырнули три неполных тумена монголов, 20 тыс. воинов. Принялись громить половецкие стойбища. Котян примчался к зятю, Мстиславу Удалому. Умолял выручить, доказывал, что сегодня пришельцы захватили половецкую землю, а завтра пойдут на русскую. Что ж, Удалой вдохновился. Предприятие было вполне в его духе. Благородно, по-рыцарски! Спасать тестя и друга, проучить неведомых пришельцев. Поднял всю Русь, собрали 80 тыс. бойцов! Монгольских послов убили, отправились закидывать неприятелей шапками.
Хотя разношерстная масса из отрядов различных князей была не армией, а толпой. Сплоченный монгольский кулак разнес ее. А Мстислав Удалой и Даниил Галицкий в побоище на Калке проявили себя весьма своеобразно. Лихо ринулись в атаку вместе с половцами, а киевскую и черниговскую рать даже не известили. Однако половцы первыми побежали, за ними пришлось удирать князьям с галицкой и волынской ратями. К ним пристроились некоторые другие князья. Остальных монголы окружили и истребили. Ну а пока их уничтожали, Мстислав Удалой, Даниил Галицкий и Владимир Смоленский прискакали к Днепру. Переправившись, велели в панике порубить ладьи, чтобы монголы не догнали их. Правда, монголы не умели плавать на ладьях, но князья об этом не подумали. Зато они обрекли на смерть своих соратников, отставших от них во время погони…
Приход монголов был лишь разведывательным рейдом. Они опустошили Левобережье Днепра, набрали огромную добычу и повернули обратно, исчезли на 14 лет. Но страшный урок ничему не научил русских властителей. На Калке полегло 9 князей, родственники набросились делить их владения, и вся Южная Русь опять передралась. Попытались воспользоваться и венгры. Их королевич Андрей (зять Удалого!) привел войско прибрать к рукам Галич. Правда, воинственный тесть крепко разгромил его, но… тут же натворил глупостей.
Ему было скучно заниматься хозяйством, управлять государством. Для него было достаточно «рыцарской» славы. Ему пришла фантазия оставить для личных нужд несколько городов, а Галич щедрым жестом подарить зятю Даниилу, которому, в общем-то, принадлежали законные права. Но всполошились галицкие бояре! Они не забыли, как отец Даниила прижимал к ногтю их касту. Подкатились к Удалому, доказывали, что Даниил – человек неблагодарный, не оценит подарка и возвысится над тестем. Иное дело – второй зять, венгерский Андрей. Вот он-то будет уважать тестя и повиноваться ему. Что ж, Удалому не было особой разницы. Просят за Андрея – пожалуйста. Столь же щедрым жестом подарил Галич Андрею! Вернул венграм! Туда опять хлынуло католическое духовенство, появился тот же самый «антихрист» Бенедикт Бор.
Нетрудно понять, что Даниил разругался с Удалым. Схлестнулись уже не с оккупантами, а друг с другом. Впрочем, вскорости тесть одумался. Раскаялся, пообещал Даниилу, что снова выгонит венгров. Передаст Галич все-таки ему. Но исполнить новые задумки уже не успел. Заболел и умер. А его смерть, в свою очередь, взбаламутила раздрай. Князья кинулись рубиться и резаться за наследство Удалого.
Пока он был жив, его все-таки побаивались. Не хотели связываться. А теперь ситуацией заинтересовались властители крупного ранга – Владимир Киевский и Михаил Черниговский. Оба забеспокоились, как бы все богатые владения не подчинил себе Даниил Галицкий. Если он настолько усилится, то начнет выдвигаться в лидеры Южной Руси. Оба государя, киевский и черниговский, объединили силы, опять пригласили половцев и ввязались в борьбу за западные области. На Правобережье Днепра, на Буге и Днестре, катались туда-сюда рати, дико и однообразно сшибались отряды.
Но князь Даниил был незаурядной личностью. В кольце многочисленных врагов он успешно выкручивался. Удержал Волынь. Сумел поколотить венгров, вернул родное Галицкое княжество. Причем опасения галицких бояр не оправдались. Даниил проявлял чрезвычайное великодушие. Пленного королевича Андрея по-благородному отпустил. Даже к предателям-боярам отнесся совсем не так, как его отец. Простил их, пытался наладить дружбу. Хотя тем самым он напакостил сам себе. Андрей сразу возобновил войну, а бояре по-прежнему изменяли.
Даниил Галицкий выигрывал битвы, устилал поля вражескими и русскими телами. Да что толку-то? После его побед бояре по ночам открывали ворота городов и впускали венгров. Самому князю приходилось спасаться бегством из его Галича. А княжество переходило из рук в руки. Вдобавок ко всему Даниил проявлял полнейшее легкомыслие в политике. Он зачем-то вмешался в польские усобицы. Подружился с герцогом Конрадом Мазовецким и его приятелями, крестоносцами Тевтонского ордена, поддерживал Конрада в борьбе за престол, водил дружины на чужбину сражаться за чужие интересы.
А потом повздорили между собой два его врага – Владимир Киевский и Михаил Черниговский. Владимир воззвал к Даниилу, пообещав за помощь ряд городов. Галицкий князь необдуманно согласился. Но черниговские князья с тучами половцев разбили его наголову. Овладели Киевом и нахлынули на запад – захватывать Галич. Местные бояре, как водится, предали. Когда Даниил узнал об измене, он предпочел в очередной раз сбежать из родовой столицы.
Он не нашел ничего лучшего, как отправиться к венграм. Еле-еле выпроводил их из своего княжества, а сейчас умолял помочь. За это согласился признать себя вассалом короля Белы IV. На торжествах коронации Даниил даже вел под уздцы его лошадь. Хотя вскоре выяснилось, что он унижался совершенно напрасно. Венгры взвесили ситуацию и рассудили, что для них будет выгоднее сохранить раздрай на Руси. Они поддержали не Даниила, а Михаила Черниговского. В Польше точно такую же позицию занял «друг» галицкого князя Конрад Мазовецкий. А «друзья»-крестоносцы вообще разохотились поживиться. Вторглись на Волынь, попытались оторвать от нее кусок пожирнее.
Ну а Даниил только после того, как прогорел с иностранцами, догадался обратиться к соотечественникам. К Владимирскому великому князю Юрию Всеволодовичу. И оказалось, что договориться-то можно! Даже очень легко. Государь согласился, что он поможет отбить Галич. А за это Киев достанется брату Юрия – Ярославу Всеволодовичу. В общем-то перспектива выглядела очень заманчивой. Во Владимире будет править Юрий, на Днепре – Ярослав, в Новгороде – его сын Александр, в Прикарпатье – Даниил. Русь объединялась!
В 1236 г. Ярослав Всеволодович повел владимирские полки на юг. Чернигов и Киев сразу же капитулировали. Но Михаил Черниговский не хотел отдавать богатый Галич, отбивался. А время для объединения Руси… истекло. Владимирская армия завязла в Прикарпатье, и как раз в это время, в 1237 г., нагрянули орды Батыя. Полыхали Рязань, Владимир, погиб великий князь Юрий…
Нет, даже и теперь должных выводов сделано не было. Татары покоряли нашу страну не одну неделю. Не месяц. Целых три года! Но за три года русские князья не смогли примириться между собой! Они продолжали разборки! Узнав о погроме родного княжества, Ярослав Всеволодович поднял владимирское войско и увел домой. Это окрылило черниговцев, они снова заняли Киев. А с венграми Михаил Черниговский заключил союз, сосватал за сына Ростислава дочь короля Белы.
Но ведь татары не удовлетворились Северной Русью. В 1239 г. они овладели Черниговом. А в Киев явилось посольство Батыя с предложением сдаться. Но у киевлян в последний раз вскипела их давняя столичная гордость. Забушевали на вече, оскорбились. Как посмели монголы обратиться к ним с таким предложением? Послов растерзали. Михаил Черниговский пробовал образумить подданных – его никто не слушал. После разорения Чернигова с его авторитетом вообще не считались, он лишился реальной силы. Но Михаил-то хорошо понял: убийством послов Киев подписал себе приговор. Бросил столицу и подался в Венгрию. Возможность спасения видели только оттуда, с запада.
Зато другие возбудились: освободился Киевский престол! Его поспешно занял смоленский Ростислав Мстиславич. Но это возмутило Даниила Галицкого. Почему в Киеве уселся второсортный князек? Даниил повел на него войско. Киевляне, уничтожив татарское посольство, о своем достоинстве больше не вспоминали. Пришел Ростислав – приняли безоговорочно. Пришел Даниил – опять не возражали. Ростислава он взял в плен, а титул великого князя Киевского принял сам. Но положение столицы было слишком опасным, Даниил это тоже осознавал. Назначил наместником тысяцкого Дмитра, а сам уехал.
Между тем в Венгрии беженцев приняли крайне нелюбезно. Половецкого хана Котяна вообще убили. А черниговские князья превратились в эмигрантов, растерявших владения. Королю Беле IV нищие родственники не требовались. Помолвку своей дочери с сыном Михаила Черниговского он расторг и отослал гостей на все четыре стороны. Князья сунулись в Польшу, но и там их отшили. И только тогда, в безвыходном положении, Михаил Черниговский надумал обратиться к соперникам – Даниилу Галицкому и его брату Васильку Волынскому.
Тут-то и выяснилось, что воевать им было… не из-за чего! Резались столько лет! А теперь Михаил раскаялся, попросил прощения, и Даниил согласился мириться, щедро поделился городами. Сыну черниговского князя Ростиславу отдал Луцк, самому Михаилу «навеки» уступил Киев, лично повез его сажать на престол. Но было уже поздно. К Киеву подходили татары. Тысяцкий Дмитр стойко оборонялся, но древняя столица была взята и уничтожена. Татарские орды хлынули к Карпатам. Города на их пути садились в осады, погибали. Сами по себе, без князей. Князья опять бежали за границу.
Михаил Черниговский выехал в Польшу, Даниил Галицкий – в Венгрию. Они еще цеплялись за надежду создать коалицию с чужеземцами, вместе остановить врага. Даниил предлагал союз Беле IV, сватал его дочь за сына Льва. Куда там! Бела прогнал князя так же, как перед этим Михаила. Нашествие Батыя даже обрадовало короля: пускай татары погромят Галицию и Волынь, а венгры потом наложат на них лапу. Но западные властители сурово ошиблись. Вслед за Русью лавины степняков покатились на них. Стирали с лица земли их армии, опустошали их страны.
А русские князья вернулись в мертвую пустыню. Даниил Галицкий и его брат Василько не смогли въехать ни в Брест, ни во Владимир-Волынский из-за смрада множества трупов. Михаил Черниговский приехал было в Киев, но и там жить было невозможно: там гнило куда больше тел, чем в Бресте. Хотя даже страшное бедствие не смогло изменить психологию крамольников и изменников! Рухнула страна, земля пропиталась кровью, а на развалинах городов и костях жертв возобновились свары! Галицкие бояре обрадовались, что власть Даниила подорвана, не пускали его в уцелевшие города. Расхватали княжеские владения, соляные промыслы, а на княжение позвали сына Михаила Черниговского Ростислава. Он был готов за власть слушаться кого угодно.
Но в городе Бакота засел печатник (канцлер) Даниила Кирилл, отразил от стен ростиславовых и боярских дружинников. А Даниил с братом Васильком собрали кого смогли под свои знамена и разгромили противников. Ростислав уже привычно скрылся в Венгрию. А там расклад успел измениться. Побитый Бела IV тоже вернулся в свою разоренную страну и решил все-таки сделать ставку на Ростислава, выдал за него дочку. Отец жениха, Михаил Черниговский, воодушевился, снова заявился в Венгрию. Уж конечно, родственник поможет!
Куда там! Старого черниговского князя ждало очередное горькое разочарование. Может быть, даже более горькое, чем прежние. Потому что для Белы IV его сын Ростислав требовался в качестве венгерской марионетки. А Михаил при таком раскладе был только помехой. При королевском дворе князя встретили оскорблениями и выпроводили, чтобы не путался под ногами. Он уехал в родной Чернигов, попытался защитить подданных от татарских сборщиков дани. Был вызван к Батыю, отказался пройти через языческие обряды и принял за это мученический венец.
Что ж, его сын Ростислав подобной принципиальностью отнюдь не отличался. Он запросто перекинулся в католицизм и под венгерскими знаменами пошел отбивать Галич. Коалиция собралась солидная – Бела IV, польский король Болеслав Стыдливый, на их стороне выступили галицкие бояре. Переход под эгиду Запада поддержал даже киевский митрополит Иосиф. Но и Даниил Галицкий сумел найти сильных союзников. К нему пришел враг Болеслава герцог Конрад Мазовецкий, литовский князь Миндовга. Сошлись под городом Ярославом и бились с крайней жестокостью. Даниил с большим трудом одержал верх…
Но тут-то прямо на поле сражения к нему явились гонцы от Батыя! Привезли всего два слова: «Дай Галич». Противиться у князя не осталось возможности. Изрядная часть его полков лежала мертвыми. Бежать в Венгрию или Польшу теперь было бессмысленно. Пришлось ехать к хану. Однако Батый умел быть и обходительным. Если один из самых сильных князей наконец-то склонил голову, зачем его отпугивать? Хан освободил Даниила от языческих ритуалов. Даниил признал себя слугой и данником хана, а за это сохранил власть над своим уделом.
Впрочем, Галицкому княжеству это пошло на пользу. Бела IV уже испытал, что такое татарское нашествие. Сразу заключил с Даниилом мир, выдал за его сына Льва младшую дочь. А другого зятя, Ростислава, заслал подальше, в Боснию, чтобы не раздражал соседей и их страшных покровителей. Положение Даниила упрочилось настолько, что он смог прогнать киевского митрополита Иосифа, замешанного в венгерских заговорах. Провел на митрополичий престол собственного печатника Кирилла.
Таким образом на Руси снова восстановились два относительно благополучных «острова». Северную Русь удержал от гибели Ярослав Всеволодович, после его смерти лидером выдвинулся сын, св. Александр Невский. На юго-западе утвердился Даниил Галицкий. Но политические линии этих князей оказались противоположными. Дело в том, что русскими землями по-прежнему интересовались католики. К св. Александру папа Иннокентий IV прислал кардиналов Гольда и Гемента. Уговаривал перейти в латинство, подружиться с крестоносцами, а за это Запад поможет сбросить татарское иго. Но князь, отразив натиск шведов и немцев, четко представлял истинную подоплеку римской дипломатии: подставить Русь, стравить ее с Ордой. А Запад приберет к рукам, что останется от нашей страны.
Александр ответил Иннокентию весьма красноречиво: «От Адама до потопа, от потопа до разделения языков, от разделения языков до начала Авраама, от Авраама до прохождения Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломона до Августа царя, от начала Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до Страдания и Воскресения Господня, от Воскресения Его и до Восшествия на небеса, от Восшествия на небеса до царства Константинова, от начала царства Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого все хорошо ведаем, а от вас учения не принимаем». Кстати, после этого ответа князь тяжело заболел, был на волосок от смерти. Историки подозревают отравление.
Даниилу и его брату Васильку в 1246 г. папский делегат Плано Карпини тоже закинул предложение – передаться под эгиду Рима. В отличие от св. Александра они клюнули. Завязалась интенсивная переписка с папой. Даниил вполне соглашался подчинить ему Русскую церковь, обсуждали лишь, на каких условиях. Иннокентий IV выражал готовность сохранить «обряды греческой веры», хотя и оговаривался: если они «не противны латинской». В Галич приехал папский легат. Подготовка альянса с католиками крайне возмутила митрополита Кирилла, а ведь он был ставленником Даниила, его бывшим канцлером! Настолько возмутила, что он в ужасе оставил своего князя, уехал во Владимир.
Союз Галиции и Волыни с Римом наталкивался только на одно препятствие. Иннокентий манил князя королевским титулом, Даниил же требовал «войска, а не венца». Никакого войска ему не присылали. Но… он все равно втянулся в политику Иннокентия IV. Вместе с Венгрией и Польшей влез в войну против папских врагов, германского императора и чехов. За что дрались и погибали русские воины в Германии, осталось неясным. В угоду папе и западным странам Даниил вместе с поляками и Тевтонским орденом обрушился на Литву. Совместными усилиями побили князя Миндовга и вынудили его принять крещение. Католическое! А помог его заставить православный Даниил!
Хотя для себя он видел другую выгоду: литовцы вступили в союз против татар! Еще одного единомышленника галицкий князь нашел в лице младшего брата св. Александра Невского – Андрея. По прихоти вздорной монгольской царицы Огюль-Каймыш он получил ярлык на Владимирское княжение (Александр получил ярлык на Киев, но жил в Новгороде). От старшего брата он очень отличался. Увлекся охотами и пирушками, государственные дела забросил. Чиновники хищничали, казна пустела, народ разорялся. Но князь винил не себя, а татар. Если бы не они, все обстояло бы иначе!
Даниил Галицкий нашел с ним общий язык, в 1250 г. они заключили тайный союз. Впрочем, тайна была шита белыми нитками. Андрей женился на дочке Даниила. За свадебными чарками князья и дружинники хвастливо болтали, как они разнесут «поганых». А у хана всюду имелись уши. Узнал дядя Андрея Святослав, тоже претендовавший на владимирский трон. Помчался в Орду доносить.
Правда, татары не смогли сразу же отреагировать, у них разразилась своя гражданская война. Партия Батыя победила, Огюль-Каймыш свергли и казнили. После этого и пришла пора разобраться с русскими князьями. В 1252 г. их вызвали в Сарай. Александр Невский выехал, Даниил Галицкий и Андрей отказались. Андрей объявил, что «лучше бегати», чем быть данником Батыя. Он даже покинул Владимир, чтобы не находиться в одном городе с татарским баскаком, перебрался в Переславль-Залесский. Сын Батыя Сартак расценил такие действия как мятеж, бросил армию полководца Неврюя. Она раздавила русское войско, разорила Переславль. Андрей удрал в Новгород, но там его отказались принять. Что ж, тогда князь подался к русским врагам: сперва к немцам, потом к шведам.
Александр приехал в Сарай, когда Неврюева рать уже выступила в поход. Предотвратить экспедицию он не мог. Но он сделал все, чтобы смягчить гнев Сартака. Действительно, по ордынским меркам погром Неврюя был весьма скромным, ограничился одним городом. А надежды дяди Святослава, что хан в благодарность за донос отдаст великое княжение ему, не оправдались. Сартак выдал ярлык понравившемуся ему Невскому.
Что же касается прогнозов св. князя Александра, к чему приведет альянс с Западом против Орды, то они в полной мере оправдались. Галиция и Волынь стали красноречивым примером этого. Поначалу они считали себя в выигрыше. Кичились, что «освободились» от зависимости. Папа Иннокентий IV прислал Даниилу королевскую корону. Князь официально признал папу «своим отцом», а за это посланник Ватикана короновал его, он стал «королем Галицким и Русским»! Одновременно Иннокентий объявил крестовый поход. Против татар и… русских.
В 1253 г. папская коалиция двинулась в наступление. Причем двинулась в весьма выразительном сочетании! На северном фланге – рыцари Ливонского Ордена. На южном – Даниил Галицкий с литовцами. Крестоносцы осадили Псков. Но псковичи еще не забыли оккупацию, изменников больше не нашлось, стойко отбивались. Да и новгородцы уже испробовали, что несут им незваные гости. Быстро подняли свои полки. Услышав об их приближении, крестоносцы предпочли быстренько отступить. Однако новгородцы не успокоились, в наказание за вторжение прошлись огнем и мечом по Эстонии, поколотили немцев возле Нарвы, и Орден запросил мира.
А на Даниила Галицкого Сартак направил рать Куремсы. Она была сборной из половцев, торков и русских. Даниил в полной мере проявил свои воинские таланты, неприятелей он разметал. Галицкие и волынские рати устремились в преследование. Занимали города по Бугу, двинулись на Киев. Но… Даниилу сообщили, что в тылу литовские союзники потрошат его собственные города! Пришлось возвращаться и вразумлять «друзей». Папа реальной помощи так и не оказал. Вся его помощь ограничилась письмами к венгерскому, польскому, чешскому, сербскому властителям с призывами «под знаменем креста» поддержать галичан. Нетрудно догадаться, что никто не откликнулся.
А Батый и Сартак на следующий год снарядили в Галицию новую армию. Уже не смешанное ополчение, а отборные войска. Командовал ими не заплывший жиром Куремса, а старый и опытный Бурундай. Он и хитрить умел как никто другой. О войне с Даниилом как будто «забыл». Привел войско и обратился к нему: «Желаю знать, друг ли ты хану или враг? Если друг, то иди с нами воевать Литву». Князь растерялся, задергался. Сообразил, что ему дают шанс выкрутиться, и лихорадочно ухватился за него. Послал войско под командованием брата Василия вместе с татарами. Литву перемесили, пожгли. Но тем самым был порушен союз с Миндовгом!
Через некоторое время Бурундай опять привел армию и в добрые отношения больше не играл. Велел князьям явиться к нему, как покорным данникам, уничтожить укрепления всех городов и выделить войско для похода в Польшу. Ослушаться его галицкие властители уже не решились. Население вышло трудиться в поте лица, ломало стены своих же крепостей. Галицкие и волынские полки выступили на Польшу. Их пускали в атаки впереди, под первые стрелы. Подступил к Сандомиру, переговоры с горожанами Бурундай поручил брату и сыну Даниила. Они договорились, что осажденные сдадут город в обмен на жизнь и безопасность. Сдали. А татары всех перерезали и перетопили в Висле. Вот и надейтесь после этого, галичане, на союз с Польшей! Напоследок Бурундай предупредил князей: отныне вы беззащитны. Хотите жить – сидите ровно, ведите себя смирно и платите дань.
Даниил еще пытался плести какую-то политику «Галицкого королевства», снова ездил в Венгрию, Польшу. Ни малейшего взаимопонимания он не нашел. Зато ослаблением Юго-Западной Руси соседи воспользовались в полной мере. На нее посыпались польские, литовские, венгерские нападения. Галицким князьям приходилось звать на помощь татар. Те, в свою очередь, совершали походы на Литву, Польшу, Венгрию. А по дороге грабили русские земли. Галиция и Волынь превратились в поле боя. Их разоряли обе стороны. Они захирели, покатились в упадок. В скором времени литовцы с поляками подмяли их и поделили между собой.
Таким образом, Даниила Галицкого и впрямь можно считать одним из основоположников современной «украинской» политики. Она ориентировалась на Запад, а привела к отделению, обособлению и чужеземному порабощению западных окраин Руси. Политика св. Александра Невского дала совершенно иные результаты. Удержала от распада и сформировала ядро для будущего возрождения России. Как учит нас Евангелие: «Всякое дерево познавется по плоду своему» (Лк, 6, 44).
Клубок одиннадцатый
Когда подлость стала нормой
Великий князь Ярослав Всеволодович и его сын, св. Александр Невский, покорились Орде вынужденно. Смирялись, чтобы уберечь страну и народ. На Руси в это время стала популярной теория «Вавилонского пленения». Вспоминали Ветхий Завет: когда Иудея погрязла во грехах, Господь отдал ее под власть нечестивого царя. Пророки предупреждали, что противиться Божьему наказанию нельзя, его надо принимать со смирением. Но пленение не вечно, надо лишь преодолеть собственные грехи. Мера зла исполнится, и Вавилонское царство падет.
Хотя многие люди рассуждали гораздо проще: надо повыгоднее пристроиться к победителям. Они поступали в отряды баскаков, становились ханскими слугами, палачами. Меняли веру, без нее было удобнее. Можно было иметь нескольких жен, наложниц, не мучиться совестью, перерезая глотки соплеменникам. Св. мучеников Михаила Черниговского и его боярина Феодора казнил в Орде не татарин, а русский, некий Доман из Путивля. Государя Ярослава Всеволодовича, поехавшего на поклон в монгольскую столицу Каракорум, погубил клеветой его собственный боярин Федор Ярунович. Очевидно, хотел выслужиться. В Ярославль вместе со сборщиком налогов Тетямом явился монах-расстрига Зосима, отрекшийся от Христа и перешедший в ислам. Измывался над соотечественниками, кощунствовал, надругался над крестами и храмами. Правда, люди этого не выдержали, Зосиму убили и труп бросили на съедение псам и воронам.
А князья в прежние времена, повздорив из-за клочка земли или просто считая себя оскорбленными, хватались за мечи. Обиженные бояре плели заговоры. Теперь освоили другой способ, склочничали перед ханом. В Сарае собирались десятки соперников. Месяцами, а то и годами обивали пороги. Татары смекнули, какую выгоду из этого можно извлечь. Обирали тяжущиеся стороны, натравливали друг на друга: «Обычаи бо поганых виещуще вражду между братии, князей русских, и на себя большие дары взимаху».
До какой-либо законности было далеко. Например, Курское княжество делили между собой два родственника из Черниговского дома, Олег сидел в Рыльске, а Святослав в Липецке. Но сбор дани с Курской земли взял на откуп баскак, хивинец Ахмат. Он набрал банду из всякого сброда, откровенно грабил. Олег со Святославом пожаловались хану. Тот выделил отряд татар, банду разогнали, стан разбойника разорили. Но у него нашелся могущественный покровитель – темник Ногай. Он предоставил воинов Ахмату. Курское княжество погромили, 13 бояр казнили, их головы и руки Ахмат приказал возить повсюду для устрашения и объявлять: «Так будет всякому, кто дерзнет оскорбить баскака!».
Он принялся властвовать в княжестве как хозяин. Но князья уцелели. Олег отправился к хану, а Святослав начал партизанскую войну. Нападал на отряды Ахмата, убивал его подручных. Дело пошло так успешно, что сам баскак в ужасе сбежал. Но из Сарая вернулся Олег и… перепугался. Обвинил Святослава, что он провинился перед татарами! Опять помчался в Сарай и настучал на родственника: выгнал баскака, убивал его слуг! Хан вынес смертный приговор, удовлетворенный Олег вернулся и собственноручно прикончил родственника. Правда, ничего от этого не выиграл. Брат Святослава Александр отомстил. Налетел и перебил Олега с сыновьями. Потом поехал в Орду, подмазал, кого нужно, взятками и получил ярлык на Курское княжество.
Аналогичным образом повздорили брянские князья. Святослав Глебович выпроводил из города своего племянника Василия. Тот нажаловался в Орде, вернулся с татарами. Дядю одолел и прикончил, а при этом ордынцы подчистую разорили Брянск и Карачев. Часть жителей перерезали, других угнали в плен.
Северную Русь от подобных безобразий удерживал св. Александр Невский. С его авторитетом считались удельные князья. Считались и татары, не наглели. Но в 1263 г. земная жизнь государя оборвалась. Митрополит Кирилл объявил: «Зашло солнце земли Русской!». Никто сперва не понял его, и Кирилл пояснил сквозь сотрясавшие его рыдания: «Чада мои милые, знайте, что ныне благоверный князь великий Александр преставился!». Ответом ему был единодушный вопль: «Погибаем!..».
Действительно, для нашей страны это стало катастрофой. Великокняжеский престол должен был унаследовать брат Невского Андрей, но он тяжело болел и вскоре умер. Великим князем стал другой брат, Ярослав III Тверской. Он не обладал ни авторитетом, ни талантами Александра, и Северная Русь стала разваливаться так же, как южная. Уделы обосабливались. Князья на государя не слишком оглядывались. Он даже не стал переезжать во Владимир, продолжал жить в собственной Твери. Прежняя столица начала приходить в упадок.
Единственной силой, которая еще связывала распавшиеся русские земли, была Православная Церковь. Но и над ней нависла неожиданная угроза. Византийский император Михаил Палеолог сумел отбить у крестоносцев Константинополь. Но опасался, что Запад предпримет новый поход. Чтобы избежать этого, Михаил не додумался ни до чего лучшего, как поклониться папе. Назначил патриархом беспринципного Иоанна Векка, начались переговоры с латинянами. Император и патриарх одним махом сдали позиции по всем спорным вопросам, признали папское главенство, и в 1274 г. была заключена Лионская уния. Православные византийцы возмутились, отказывались признать ее. Но со своими подданными Палеолог вовсе не был таким сговорчивым, как с католиками. На недовольных обрушились страшные репрессии. Их тащили в тюрьмы, пытали, казнили. Карательные экспедиции были направлены на Афон и в другие крупные монастыри.
На Руси в защиту Православия выступил митрополит Кирилл. Он созвал во Владимире Собор, потребовал укреплять истинную Веру. Сарского епископа Феогноста направили в Византию, поручили провести переговоры с патриархом. Да какие там переговоры! В Константинополе епископу пришлось своими глазами увидеть, как на плахе слетали головы священников и монахов, пытавшихся отстоять Православие. Русь унии не приняла. Но при этом она очутилась в изоляции. Во всем мире не осталось никого, кто хотя бы посочувствовал ее страданиям.
Впрочем, в нашей стране имелся князь, способный заменить Невского – его 14-летний сын Дмитрий. Он княжил в Переславле-Залесском и Новгороде и был во многом похож на отца. Честный, глубоко верующий, настоящий патриот. Он унаследовал и полководческие способности Невского, отец уже посылал его командовать в походе на Дерпт. Но единство Руси, и без того хлипкое, окончательно рухнуло.
Как только не стало св. Александра, Новгород сразу вспомнил о его «тирании»! «Золотые пояса» зашумели, что князь ущемлял их самостоятельность! Отыгрались на сыне. Дмитрия выгнали и пригласили управлять Новгородом великого князя Ярослава Тверского. Но за это ему продиктовали список условий. Отказаться от единоличной власти, которой пользовался Невский, действовать только с согласия веча. Новгородцы мелочно регламентировали все права и доходы государя вплоть до отвода ему сенокосов и ловли рыбы для княжеского стола.
Но ведь Новгороду по-прежнему угрожали Орден и Дания! Немцам вроде бы всыпали, и новгородцы попытались разобраться с датчанами. Выступили на их эстонские владения, обложили крепость Раковор (Раквере). Не тут-то было, их отогнали. Тогда республика на Волхове запросила помощи у Ярослава III и других князей. Владимирский государь прислал двоих сыновей, привели полки Дмитрий Переяславский и Довмонт Псковский. В 1269 г. снова подступили к Раквору. Причем князья высоко оценивали способности Дмитрия Александровича, уступили ему общее командование.
Такое решение оказалось верным. Ливонский Орден заявлял о своем нейтралитете, но готовил русским ловушку – тайно собирал армию. Под Раквором на княжеское войско неожиданно обрушились все силы крестоносцев. Произошло «страшное побоище, какого не видели ни отцы, ни деды». Рыцарская конница смяла новгородский полк. Но Дмитрий и Довмонт умело руководили войсками, сумели переломить ход сражения. Погнали врага, «побивая, до города, в три пути, на семь верст, так что нельзя было и коню ступить из-за трупов».
Крестоносцы не угомонились. Переформировав армию, 18 тыс. немцев ворвались в русские пределы, сожгли Изборск, подвезли к Пскову множество осадных машин. Их отразил Довмонт. Привел свою дружину в соборный храм Св. Троицы, освятил меч на алтаре и бросился на вылазку. Сам магистр был ранен, его рыцарей растрепали. В течение десяти дней псковичи раз за разом контратаковали, не позволяли врагу приблизиться к крепостным стенам и подтащить машины. А потом неприятели узнали, что на выручку движутся новгородцы, предпочли убраться. Война набирала нешуточный размах. Сам великий князь Ярослав привел владимирские и тверские полки. Однако немцы и датчане понесли слишком серьезные потери, запросил мира, отдали русским все спорные районы.
Но едва лишь опасность миновала, выплеснулись совсем иные проблемы! Новгородцы поссорились с Ярославом III. Обвинили, что он нарушил условия, на которых ему уступили власть. Перечислили прегрешения: конфисковал двор одного из бояр, троих оштрафовал, княжеские птицеловы и звероловы выезжали за пределы отведенных им угодий. Объявили, что лишают великого князя своего престола и приглашают Дмитрия Переславского. Сын Невского не хотел вступать в конфликт с дядей, отказался. Однако новгородцы принялись бузить, что Ярославу они подчиняться все равно не будут. Митрополит Кирилл с трудом сумел предотвратить назревавшую междоусобную драку.
А в 1272 г. Ярослав III умер. На владимирский престол взошел еще один брат Невского – Василий Костромской. Вокруг Новгорода снова закипел спор. Городская верхушка затеяла переговоры сразу с двумя князьями – и с Василием Костромским, и с Дмитрием Переславским. Кто посулит более выгодные условия? Выбрали Дмитрия. Василий вспылил, поднял войска. Разорил Бежецк и Волок Ламский. После этого новгородцы рассудили: надо мириться с ним. Ведь через Бежецк и Волок Ламский в их неплодородные края подвозили хлеб. Передались от Дмитрия к Василию. Хотя эта война и жертвы оказались совершенно бессмысленными. Всего через четыре года Василий Костромской скончался, и Дмитрий Переславский унаследовал великокняжеский престол.
Новгород помнил победу под Раквором, признал Дмитрия своим князем. Довмонт Псковский был его другом. Два воина, два защитника Руси! Они породнились, сын Невского выдал за Довмонта свою дочь. Вместе готовились противостоять западным врагам. Дмитрий обратил внимание на уязвимое место новгородского края, побережье Финского залива и устье Невы. Уже сколько раз сюда лезли чужеземцы! Решил понадежнее прикрыть опасный участок, построить крепость Копорье. Распорядился возвести деревянный острог, намечал ставить каменные стены.
Однако его задумки оказались вдруг под угрозой. Новгород неожиданно и буйно встал на дыбы! А как же? Князь построит крепость, посадит в ней гарнизон, получит собственный плацдарм на новгородской земле! Глядишь, захочет взять ее под контроль, прижать «свободы»! Князю заявили, что он нарушил законы Новгорода, и строительство запретили. Когда дело касалось общерусских интересов, Дмитрий, как и его отец, умел быть жестким. Эгоизм «золотых поясов» возмутил его. Он уехал и вернулся с войском, начал разорять новгородские села. Не хотите слушаться добром – заставим. Горожане испугались, что им нанесут слишком крутые убытки. Дозволили возводить Копорье. Из-под палки дозволили, чтобы Дмитрий за его же счет прикрыл новгородские рубежи! Что ж, князь был доволен. Закипела работа.
Во внешней политике он твердо придерживался линии отца. Сосредоточил внимание на западных границах, а с Ордой старался поддерживать приемлемые отношения. Выражал хану почтение, посылал дань. Но от участия в татарских походах уклонялся. Не желал губить русских воинов за чужие интересы. Хотя другие князья эти принципы отбросили. Борис, Дмитрий и Константин Ростовские, Глеб и Михаил Белозерские, Федор Ярославский, смоленские властители очень охотно откликались на приглашения из Орды, водили туда дружины. Что им было до немцев, шведов, Новгорода? Княжество не их, а Дмитрия, пускай сам отдувается. А татары за службу разрешали брать добычу, пленных. Опять же, хан заметит верных слуг, это пригодится…
У св. Александра Невского, кроме Дмитрия и рано умерших Василия и Даниила-большого, было еще два сына – Андрей и Даниил. Когда не стало отца, оба были маленькими. Андрею при разделе наследства достался Городец на Волге. Мальчик вырос там под опекой нескольких бояр, с братом Дмитрием почти не общался и был совершенно не похож на него. Дерзкий, воинственный, но судьбы Руси его не занимали. Куда больше беспокоило, что княжество у него слишком маленькое.
Он завидовал брату, соседям. А где же взять другое? Русь давным-давно поделили. Чем же ему, Андрею, жить? Когда у него пойдут дети, что оставить им? Делить между ними единственный Городец? Но князь научился подрабатывать в Орде. Вместе с ростовскими и ярославскими родичами водил городецких воинов в татарские походы. Отправлялись на Кавказ, на Балканы, подавляли восставшую против ханской власти Болгарию. Возвращались довольные, с обозами награбленного барахла, гуртами чужого скота, вереницами баб и детей. Тут как тут были генуэзцы, предлагали услуги: зачем возиться с полоном, не лучше ли обратить в звонкую монету? Ну кто скажет, что Орда не ценит верных подданных?
Кроме того, Городец стоял на дороге из Сарая на Русь. Через удел Андрея постоянно ездили ордынские откупщики и чиновники, с ними заводили полезные знакомства. А городецкие бояре во главе с Семеном Тонгилиевичем подсказывали князю, что репутацию, заслуженную у татар, можно использовать. Подсидеть старшего брата и отобрать у него великое княжение. Правда, дело было незаконным даже с ордынской точки зрения. Да и как отреагирует митрополит? Но в 1281 г. святитель Кирилл отошел в мир иной. Русские иерархи сочли невозможным обращаться к еретическому Константинопольскому патриарху, и церковь осталась без митрополита.
Андрей и Семен Тонгилиевич сочли, что настал подходящий момент, поехали в Сарай. Позаботились поднакопить денег, засыпали взятками вельмож, доказывали, что князь будет куда лучшим исполнителем ханской воли, чем Дмитрий. Добились своего. Андрею дали ярлык на великое княжение, предоставили татарские отряды, чтобы посадить его на престол. Он привел ордынцев под Муром и вызвал к себе удельных князей уже в качестве государя. К нему сразу перекинулись его товарищи по ордынским походам – Федор Ярославский, ростовские князья. Но войско двинулось по русской земле, как по неприятельской.
Поделиться книгой: